Бывает и такое......
Кодовый шифр «Ноготь»
Москва - город многомиллионный, поэтому количество людей, ухитрившихся поломать себе скелет, разодрать телеса или отравиться, нахлебавшись «бормотухи», а то и ещё чего посерьёзней, ежедневно исчисляется сотнями. И всех их, конечно, волокут в институт скорой помощи им. Склифосовского, или, как говорят в Москве, в «Склиф».
Ну, что касается отравившихся «бормотухой», то тут дело решается просто и быстро: дают выпить большую дозу рвотного, ставят клизму, отводят в сортир, а потом отпускают с Богом на волю. Гуляй, Вася!
Во всех остальных случаях в «игру» вступают хирурги. А поскольку нуждающихся в срочной хирургической помощи, как правило, много, то в Склифе постоянно дежурят несколько хирургических бригад. Такая бригада состоит из хирурга, анестезиолога, хирургической медсестры и двух санитаров.
Однажды случилось так, что сидят хирургические бригады, а «материал» для работы не поступает. Это, конечно, хорошо, что люди не калечатся, но хирургам-то без дела скучно. Вот сидят они и скучают. Вдруг один из них говорит:
- Ребята, у меня на большом пальце правой ноги ноготь вырос как-то криво, врезался в мясо, ходить больно. Вырежьте его к чёртовой матери, благо другой работы у нас сейчас нет.
Конечно, все охотно согласились оказать помощь своему товарищу. Не долго думая, владелец ногтя разделся и залёг на операционный стол. Обычно такую плёвую операцию делают под местным наркозом. Замораживают палец и режут или вырывают что там надо. Но тут хирурги решили обслужить своего коллегу с наибольшим комфортом.
- Слушай, - сказали они, - давай-ка мы тебя соперируем под общим наркозом. Уснёшь, а проснёшься - ногтя нет и в помине. Милое дело.
Предложение понравилось, и обладатель вредного ногтя сказал:
- Правильно, давайте, братцы, погружайте меня в сон.
Тут же положили ему на лицо маску и включили подачу хлороформа. И никто не догадался выяснить, может ли он переносить общую анестезию. А у него как раз была врождённая аллергия к хлороформу, о чём он и не догадывался. Поэтому, как только он вдохнул пару раз хлороформ, наступила клиническая смерть. Маску немедленно сорвали и стали проделывать с ним всякие манипуляции, которые полагается делать в таких случаях. Но это не помогало. Оставался единственный шанс спасти своего собрата - прямой массаж сердца. Не долго думая, дружки-хирурги вскрыли ему грудную клетку, выкинув пару рёбер, чтобы добраться до сердца, и стали это самое упрямое сердце массировать. Это помогло, сердце заработало, малый раздумал умирать и задышал ровно.
Все облегчённо вздохнули, старательно заштопали грудную клетку и велели подать каталку, чтобы перевезти больного в реанимационную палату. Каталку немедленно подкатили к операционному столу, и санитары уже взялись было перекладывать на неё больного, но хирурги сделать им этого не позволили. Они решили до конца самим всё сделать для друга, и поэтому стали сами перекладывать его со стола на каталку. Но большого опыта в таком деле у них не было, и поэтому, вероятно от чрезмерного старания, они ухитрились уронить его на пол. И уронили так «удачно», что сломали шейку бедра как раз той самой ноги, на которой был кривой ноготь, из-за которого и началась вся эта катавасия.
Пришлось снова втаскивать его на операционный стол. Втащили, разрезали кожу на тазобедренном суставе и посмотрели, что там произошло. Тут же провели оперативное совещание, чтобы решить, что делать. Сошлись на решении, что для того, чтобы этот бедолага мог ходить, надо забить в этот сустав не то штырь, не то гвоздь из нержавеющей стали. Однако эту операцию следует делать под общим наркозом, так как, если оперировать без наркоза, то придётся спешить, а в спешке можно сделать что-то не так и тогда он будет хромать всю оставшуюся жизнь. Тут же вспомнили, что общий наркоз он не переносит и может, получив наркоз, вообще «отдать концы». Провели ещё одно оперативное совещание и пришли к выводу, что хромой человек, но живой, всё же лучше, чем по всем правилам починенный труп.
Приняв такое решение, стали забивать гвоздь. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что чувствует человек, когда ему в кости забивают без наркоза гвоздь.
Конечно, сначала он орал изо всех сил. Но по мере заколачивания силы его уменьшались, и он просто кричал, а к концу операции мог только слабо и жалобно подвывать.
В общем, забивание гвоздя прошло благополучно, санитары переложили его на каталку и повезли в реанимационную палату вместе с кривым ногтем, кото
Москва - город многомиллионный, поэтому количество людей, ухитрившихся поломать себе скелет, разодрать телеса или отравиться, нахлебавшись «бормотухи», а то и ещё чего посерьёзней, ежедневно исчисляется сотнями. И всех их, конечно, волокут в институт скорой помощи им. Склифосовского, или, как говорят в Москве, в «Склиф».
Ну, что касается отравившихся «бормотухой», то тут дело решается просто и быстро: дают выпить большую дозу рвотного, ставят клизму, отводят в сортир, а потом отпускают с Богом на волю. Гуляй, Вася!
Во всех остальных случаях в «игру» вступают хирурги. А поскольку нуждающихся в срочной хирургической помощи, как правило, много, то в Склифе постоянно дежурят несколько хирургических бригад. Такая бригада состоит из хирурга, анестезиолога, хирургической медсестры и двух санитаров.
Однажды случилось так, что сидят хирургические бригады, а «материал» для работы не поступает. Это, конечно, хорошо, что люди не калечатся, но хирургам-то без дела скучно. Вот сидят они и скучают. Вдруг один из них говорит:
- Ребята, у меня на большом пальце правой ноги ноготь вырос как-то криво, врезался в мясо, ходить больно. Вырежьте его к чёртовой матери, благо другой работы у нас сейчас нет.
Конечно, все охотно согласились оказать помощь своему товарищу. Не долго думая, владелец ногтя разделся и залёг на операционный стол. Обычно такую плёвую операцию делают под местным наркозом. Замораживают палец и режут или вырывают что там надо. Но тут хирурги решили обслужить своего коллегу с наибольшим комфортом.
- Слушай, - сказали они, - давай-ка мы тебя соперируем под общим наркозом. Уснёшь, а проснёшься - ногтя нет и в помине. Милое дело.
Предложение понравилось, и обладатель вредного ногтя сказал:
- Правильно, давайте, братцы, погружайте меня в сон.
Тут же положили ему на лицо маску и включили подачу хлороформа. И никто не догадался выяснить, может ли он переносить общую анестезию. А у него как раз была врождённая аллергия к хлороформу, о чём он и не догадывался. Поэтому, как только он вдохнул пару раз хлороформ, наступила клиническая смерть. Маску немедленно сорвали и стали проделывать с ним всякие манипуляции, которые полагается делать в таких случаях. Но это не помогало. Оставался единственный шанс спасти своего собрата - прямой массаж сердца. Не долго думая, дружки-хирурги вскрыли ему грудную клетку, выкинув пару рёбер, чтобы добраться до сердца, и стали это самое упрямое сердце массировать. Это помогло, сердце заработало, малый раздумал умирать и задышал ровно.
Все облегчённо вздохнули, старательно заштопали грудную клетку и велели подать каталку, чтобы перевезти больного в реанимационную палату. Каталку немедленно подкатили к операционному столу, и санитары уже взялись было перекладывать на неё больного, но хирурги сделать им этого не позволили. Они решили до конца самим всё сделать для друга, и поэтому стали сами перекладывать его со стола на каталку. Но большого опыта в таком деле у них не было, и поэтому, вероятно от чрезмерного старания, они ухитрились уронить его на пол. И уронили так «удачно», что сломали шейку бедра как раз той самой ноги, на которой был кривой ноготь, из-за которого и началась вся эта катавасия.
Пришлось снова втаскивать его на операционный стол. Втащили, разрезали кожу на тазобедренном суставе и посмотрели, что там произошло. Тут же провели оперативное совещание, чтобы решить, что делать. Сошлись на решении, что для того, чтобы этот бедолага мог ходить, надо забить в этот сустав не то штырь, не то гвоздь из нержавеющей стали. Однако эту операцию следует делать под общим наркозом, так как, если оперировать без наркоза, то придётся спешить, а в спешке можно сделать что-то не так и тогда он будет хромать всю оставшуюся жизнь. Тут же вспомнили, что общий наркоз он не переносит и может, получив наркоз, вообще «отдать концы». Провели ещё одно оперативное совещание и пришли к выводу, что хромой человек, но живой, всё же лучше, чем по всем правилам починенный труп.
Приняв такое решение, стали забивать гвоздь. Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что чувствует человек, когда ему в кости забивают без наркоза гвоздь.
Конечно, сначала он орал изо всех сил. Но по мере заколачивания силы его уменьшались, и он просто кричал, а к концу операции мог только слабо и жалобно подвывать.
В общем, забивание гвоздя прошло благополучно, санитары переложили его на каталку и повезли в реанимационную палату вместе с кривым ногтем, кото