Gremlinn

Тихая ночь. Легкий туман стелился у подножия холма на вершине, которого возвышалась крепость Витгар – неприступная и могучая твердыня, завоевать которую ни один полководец. Но серые стены оставались неприступны. Врагам оставалось либо отступить, либо сложить головы в бесплодных попытках штурма. Зернохранилища, заполнение зерном которых началось с момента постройки крепости, и колодец чистейшей воды делали любую осаду бесполезной. Но сейчас безмолвная тишина господствовала над ее стенами. Близился рассвет, и даже самый стойкий стражник в карауле на пару минут смыкал глаза, затем вздрагивал, тряс головой и продолжал нести вахту. Эту картину тишины и спокойствия нарушил тяжелый топот сапог. Стражник, чьи сапоги являлись главным источником шума, бежал от караульных помещений через двор. Зажатый у него в руке меч, кровь на доспехах и тяжелое дыхание говорили, что случилось что-то серьезное. С шумом распахнув дверь казармы, где стояли ряды кроватей со спящими на них воинами, он воскликнул:
- К оружию! Это нападе…кха. – Закончить ему помешала стрела, острие которой пробило ему горло.
Тело стражника еще не успело рухнуть на землю, как Родриг вскочил на ноги. Схватив меч, лежащий у изголовья, он ринулся к дверям казармы. К несчастью он был единственным, кто успел это сделать. Безопасная жизнь в стенах неприступной крепости притупила их осторожность. Воины поднимались: кто-то непонимающе смотрел на дверь, кто-то тянулся мечу, иные пытались натянуть доспехи. Но сон, не выветрившийся из них окончательно, делал их движения вялыми и медленными, а время сейчас работало против них. Родриг успел добежать до двери к моменту, как в нее ворвался первый нападающий. Не ожидавший такого активного сопротивления он на мгновение замер в нерешительности, чем и воспользовался Родриг. Резкий взмах меча и воин выронил боевой топор, схватился за шею, пытаясь остановить текущую кровь. Упав на колени, он закашлялся кровью, затекающей в легкие, прежде чем его оттолкнул следующий нападающий. Увернувшись от удара боевого топора второго нападающего, поднырнул ему под руку, рывок – и меч пробивает доспех и, пронзая плоть, кости и сердце, выходит из спины. Оставив меч в теле оседающего противника, Родриг выхватил из его ослабевшей руки боевой топор. Круговым движением обогнул его и в развороте нанес удар по только что успевшему войти третьему нападающему. Удар получился страшным – противника почти разрубило от шеи к печени, лишь кусок плоти толщиной в ладонь соединял эти две половинки. Годы оставили свое, довели движения до автоматизма. Родриг начал входить в азарт. Он наслаждался битвой, его не тревожили застарелые раны, рубцы от которых покрывали все тело. Это была его стихия.
«Рановато мне еще на покой», - пронеслось у него в мыслях, прежде чем острая боль в районе живота заставила его скривиться. Из живота торчал меч. Скользнув по нему взглядом, он увидел рукоять и сжимавшую ее руку. Несмотря на боль уважение и толика зависти проснулись в душе у Родрига: человек с легкостью держащий меч в полтора раза длине и вдвое шире его собственного не вызывать таких эмоций. Но могучий удар свободной руки незнакомца оборвал все мысли, отбросив Родрига назад. В глазах потемнело от боли. Он видел, как смутный силуэт перешагнул через разрубленные останки своего соратника и направился в его сторону. Даже в таком состоянии Родриг с уверенностью мог сказать, что этот человек поистине огромен: раза в полтора шире его в плечах и на целую голову выше. За спиной незнакомца Родриг смутно видел, вбегающих в казарму воинов. Взгляд немного прояснился, и он смог немного лучше разглядеть нависшую над ним фигуру. Золотистые волосы, выбившиеся из-под шлема, мерцающие в свете факелов ледяным отблеском голубые глаза и золотой доспех, который мог себе позволить не каждый правитель. «Хорошо, что это не обычный воин», - усмехнулся про себя Родриг. Короткий блеск остро заточенной стали, и голова покатилась по деревянному полу. Усмешка так и осталась на его губах. Сбылось его давнее желание умереть с улыбкой на губах.
Бой завершился быстро. Не успевшие толком проснуться и вооружиться воины не смогли противостоять яростному натиску. А незнакомец все стоял и смотрел на мертвого воина. К нему подошел мужчина. В опущенной руке он держал боевой топор. Капли крови, срываясь с лезвия, оставляли за ним след больше похожий на кровавые слезы. Он, молча, встал рядом с незнакомцем и посмотрел на обезглавленное тело.
- Элдор, - тихо позвал он.
- Отличный воин, - не оборачиваясь, сказал тот к кому он обратился. – Если б здесь было хотя бы пять таких воинов, я бы не гарантировал нам такую легкую победу. Его нужно похоронить как истинного воина со всем подобающими почестями. Но это позже, а сейчас нам надо поторапливаться, Корд. Замок еще не в наших руках.
Элдор распахнул двери и ворвался в зал. За ним по пятам следовали Корд с парой верных воинов. Зал был огромен, свет факелов в руках воинов тускло отражался от стен и едва освещал другой конец зала, где вырывал из темноты трон из белого мрамора с сидячим на нем человеком. В полумраке его можно было принять за статую: матовый под цвет трона, не отражающий свет белоснежный доспех, длинная серебряная борода, изрезанная морщинами бледная кожа. И лишь ярко синие глаза, словно светящиеся в темноте, доказывали обратное.
-Фарен, - проговорил Элдор и, взмахом руки, приказав своим людям оставаться на месте, направился к середине зала.
Фарен, а именно так звали человека на троне, тяжело поднялся, слегка скрипнув суставами, взял большой двуручный меч, прислоненный к трону. Взявшись свободной рукой за ножны, с металлическим звуком он извлек меч. Отблески пламени факелов блеснули на лезвии. Качнув пару раз клинком, проверяя его вес, Фарен зашагал на встречу Элдору. Когда они сошлись в центре зала, стало заметно, насколько огромен хозяин крепости Витгар: на голову выше Элдора и шире его в плечах. Легкость, с которой он держал одной рукой тяжелый огромный меч, показывала немалую силу.
- Ты пришел сюда умереть, юнец? – уставшим голосом, в котором чувствовались нотки печали, спросил Фарен.
- Мне еще рано покидать этот мир, старик, - усмехнулся собеседник. - Я пришел сюда за твоей жизнью. Ты слишком долго правишь этой крепостью. Пора уже отдать ее более достойному.
- Ну что ж докажи мне, что достоин ее!
- Как скажешь старик!
Быстрый удар в белоснежный шлем должен был как минимум оглушить противника. Однако он с легкостью был заблокирован.
- Люблю пылкость юношества, но не спеши так быстро умирать, малец!
- Не раньше тебя, старик! – Оскалился в ответ Элдор.
Облака разошлись, и на небе показалась луна. Бледный ее свет заиграл на доспехах воинов. Повернув свой меч так, чтобы блик луны ослепил Фарена, Элдор ринулся в бой. Годы не пожалели его оппонента. Сильные и мощные удары утратили свою былую скорость, благодаря которой он и получил свое прозвище Мраморный Колосс. Фарен был обречен до того, как точный удар сквозь сочленения доспехов пробил ему плечо. Окровавленное лезвие меча молодого воителя было как сигнал к началу завершающего акта.
Теряя свои силы с каждой каплей крови Фарен тем не менее и не думал сдаваться, но рука уже не так крепко сжимала меч. В какой-то момент меч был выбит, и точный удар перерезал горло старого воителя. Белоснежный доспех залило кровью прежде, чем рухнуло тело.
Крепость Витгар стала лишь первым шагом. Племя горных воинов под предводительством Элдора словно лавина прошлись соседним землям. За год четыре крепости пали перед ними, а еще две присягнули на верность Элдору. Десяток деревень снабжали его армию едой взамен на защиту и покровительство. Слава о Элдоре росла изо дня в день. Юноши, мечтающие о славе, уходили под знамена Элдора, а бравые вояки восхищались его мастерством. В итоге армия Элдора многократно выросла и продолжала расти, а вражеские воины теряли дух лишь от одного упоминания о Элдоре.
Всего за семь лет владения Элдора превысили все ранее существовавшие. Все, от снежных гор на юге до плодородных побережий на севере, от непроходимых джунглей на востоке до пустыни на западе, принадлежало Элдору. Он завоевал все, что только можно было, превратив небольшое племя в империю. Но Элдор умер, не оставив после себя наследника.
Империя развалилась за считанные годы. Не имея явного лидера, ее разорвали изнутри в борьбе за власть. Но не это стало окончательным падением империи. Народ, страдающий от междоусобиц, не выдержал гнета, и восстания захлестнули империю. Появлялись новые лидеры, в том числе и из народа, но их свергали в борьбе за власть. Так всего за два года пришел конец самой могущественной империи, какую видел мир. Ее осколки и по сей день разбросаны по миру, храня в себе былое величие.