Stillrat

Помимо прочих несомненных достоинств, вера в Бога обладает мощным психотерапевтическим действием, ибо не просто так считают Его утешителем страждущих, пастырем и тихой гаванью. Только не всем нашим пациентам доступна истинная, чуждая перегибов и крайностей, мудрость, которая гласит, что одними молитвами психически здоров не будешь. Или, словами арабских мудрецов: «На Аллаха надейся, а верблюда привязывай». Или, словами познавших дао большого бизнеса: «Плати и взятки, и налоги, и про откаты не забывай». Ибо подобен пациент в психозе, ищущий прибежища в храме Божьем, пылающему брандеру,[48] посетившему битком набитую гавань, тихую и спокойную ДО его появления.

Наталья (назову ее так) наблюдается в психдиспансере уже больше двадцати лет. Шизофрения, параноидная форма. Инвалид второй группы, на данный момент уже бессрочно. Вне обострения вполне себе милый человек, занимается домашним хозяйством, нянчит внуков, ходит в православную церковь. В церкви Наталью тоже знают, причем очень хорошо. И очень давно. И как облупленную. Наталья была католичкой, пока однажды, лет десять-двенадцать назад, не услыхала голос одного из архангелов, который поведал ей много интересного про местного пастора. Тогда она, кипя праведным гневом, ринулась в крестовый поход за чистоту веры и нравов. Битва состоялась прямо посреди проповеди и могла бы приобрести эпический размах, не вмешайся в диалог Натальи с архангелом, происходящий по ходу нарезания кругов вокруг алтаря за пастором с крестом наперевес (добротный такой, увесистый, из дома перла), демон ада. Он объявил, что покушение даже на не совсем уже святого отца все же является грехом из разряда тяжких. Даже смертных, правда, Люци? И посему он уполномочен вот прям сейчас забрать сию душу в теплое местечко с инфернально обходительным персоналом, сковородки подогреты, масло в чанах кипит, только вас и ждем, Вельзевул и его хтоническая команда. Архангел что-то возразил, демон привел контраргумент и уперся рогом, и понеслась дискуссия о законе Божьем, преступивших его, мерах пресечения и сроках отсидки. Пока, застыв соляным столпом, Наталья внимала перлам красноречия одного и многоэтажным с коленцами конструкциям другого, подоспели опомнившиеся прихожане с подручными средствами транспортной иммобилизации. Пройдя курс лечения, Наталья к католикам охладела, но душа требовала веры. И таковая была обретена, на сей раз в лоне православной церкви.

Особенно подкупили ее сердобольные бабульки, которые слово за слово прознали про Натальин недуг и, ахая и цокая языком, отсоветовали принимать таблетки и делать ежемесячные уколы — это ж химия голимая, наркотик на наркотике, прости гос-споди, у тебя от них совсем мозг скукожится! И стала Наталья лечиться исключительно молитвами и постом. Такого лечения хватило ненадолго, и вскоре архангел заговорил с ней снова. Правда, на сей раз он стал убеждать ее сходить на исповедь. Ну, исповедь — дело богоугодное, и долго тянуть она не стала. Пришла, начала рассказывать… Строго говоря, Наталью винить не в чем. Кто ж знал, что именно в этот момент припрется демон и начнет ее, Натальиным, языком рассказывать такое, что красного как рака батюшку спасли только проявленные чудеса смиренномудрия и вовремя скатавшиеся в трубочку уши. Лишь глубокая врожденная интеллигентность удержала его от греха сквернословия в эпитетах к услышанной ереси и прихожанке лично, свечку ей… в руки. Снова госпитализация, снова курс лечения и снова бабульки на страже Натальиного мозга, желудка и печени. Снова молитвы и пост. Собственно, архангел с демоном не против. Они, судя по всему, успели подружиться и ждут удобного момента, чтобы поболтать, подискутировать, а иногда от скуки берут на себя контроль за телом подопечной. Тогда весело становится всем прихожанам, а бабулькам — в первую очередь. Бог не фраер, он шельму метит, и гонки с препятствиями и напутствиями время от времени разнообразят размеренный церковный быт.

Правда, после того, как чуть не был похерен то ли крестный ход, то ли еще какое массовое мероприятие, батюшка наложил на Наталью строгую епитимью: являться к участковому психиатру не реже раза в месяц и все наказы последнего выполнять резво и с огоньком, а не то лично галоперидолом причащать будет. Архангел с демоном прочухали, что погорячились, и теперь встречаются лишь изредка и общаются шепотом, чтобы снова не погнали.

Эта история произошла давно, больше десяти лет назад. Это сейчас хорошо вспоминать ее в теплой компании или рассказывать впечатлительным барышням, подкручивая ус. А в тот день всему персоналу доблестной спецбригады было не до смеха и уж тем более не до посиделок.

Известно, что, будучи в психозе, человек проявляет порой нечеловеческую силу и выносливость. И если такой сюрприз может преподнести обычный гражданин, то что говорить об инструкторе спецподразделений по рукопашному бою? Правильно, туши свет, кидай гранату. Когда наряд патрульно-постовой службы прибыл по вызову соседей Сергея — мол, дисциплину хулиганит, бардак бедокурит, жить нет никакой возможности — тот поначалу открыл дверь и даже впустил милиционеров в квартиру. Потом они о чем-то оживленно беседовали, потом наговорили друг другу кучу матерных любезностей, а потом наряд милиции покинул квартиру. По одному. Через окно, которое до того, как с ним соприкоснулся первый милиционер, было закрыто. Благо, что первый этаж. Через некоторое время подоспел наряд ОМОНа. Спустя несколько минут вломившийся в квартиру усиленный омоновцами наряд ППС покинул помещение по уже знакомому маршруту, вновь прибывших отчаянно сопротивляющихся бравых парней с ним тоже познакомили, приговаривая: «Кто ж их драться-то учил, прости госсподи…»

К моменту третьего штурма подоспела усиленная спецбригада в составе четырех ребят. Знаете выражение «как Мамай прошел»? Так вот, по этой многострадальной квартире Мамай еще и отступал, а потом брал матч-реванш, а потом его снова прогнали. Ну, ничего, совместными усилиями пациента взяли и зафиксировали, задействовав две пары наручников и все свободные вязки. Если получившаяся в итоге композиция и отличалась от мумии, то только тем, что имела более свежий цвет лица и что сказать. Фараон мог бы освоить такой лексикон, только если бы он лично подбадривал строителей своей пирамиды на всех этапах ее возведения.

До приемного покоя барбухайку сопровождали две милицейские машины. Чтобы впасть в сладкий грех гордыни, чуть-чуть не хватало перехватчика ДПС и эскорта мотоциклистов. Доставив свежеокукленного пациента пред светлы очи дежурного врача, милиция тепло попрощалась было с психиатрами, да вовремя спохватилась: наручники! Стали разбинтовывать. Сдуру развязали ноги, и двое милиционеров немедленно рухнули от мощной подсечки. Затем одним ударом ноги был развален письменный стол (доктор успел отскочить верхом на стуле), у вошедшего фельдшера изо рта выбили сигару, которой тот собирался себя побаловать. Возможно, это наполовину решило исход схватки, поскольку фельдшер взревел и смел Сергея, уже почти скинувшего остатки вязок, сшибив его с ног. На помощь подоспел фельдшер Лева. Вы думаете, бегемотики не летают? Летают, только низко и прицельно. Использовав фактор внезапности и приложив бирбаух в нужном месте и с должной силой, он пригвоздил пациента к полу, подобно стодесятикилограммовой подушке безопасности. За наручниками милиция как-то сразу решила заехать завтра.

Что пациент? Жив и здоров, иногда дает обострения. Когда это случается, милиция сразу вызывает спецбригаду. Что примечательно, в квартиру входит только фельдшер, всегда один и тот же (помните, он еще сигары любит?). Он о чем-то долго разговаривает с Сережей, а потом они вдвоем идут к барбухайке. Для Сергея начинается очередной курс лечения.

В нашу чудесную больницу с ее бесплатным лекарственным обеспечением и сытным, хоть и незамысловатым, питанием, с ее чуткими и внимательными (чтобы не сказать зоркими и бдительными) санитарами и прочими неисчислимыми достоинствами серьезного государственного учреждения пациенты идут нескончаемым потоком (что, в целом, отражает среднестатистические показатели заболеваемости и болезненности душевными недугами по стране). Те, кто по каким-то внутренним (в основном, галлюцинаторно-бредовым) соображениям не могут воспользоваться услугами общественного транспорта, бережно доставляются нашей барбухайкой, иногда в зафиксированном виде.

Случай, что произошел на днях, был, прямо скажем, новым словом в вопросах транспортировки. Вызвала спецбригаду мама нашего больного, который в последнее время перестал принимать лекарства, отчего дошел до изумления и буйства, и окружающим пришлось всерьез задуматься об обеспечении собственной безопасности. Приехали со всей возможной поспешностью, мама дверь открыла, вошли, а больного нет. Спрашивают, где, мол, страдалец, а мама отвечает, что сбежал, но глаза у нее испуганные, и во всем облике что-то не то. Аккуратно пытаются выспросить, что да как, и тут осеняет догадка: никуда он, хитрец, не делся, а тут где-то прячется и ждет, покуда гости уйдут несолоно хлебавши. То-то женщина так боится. Началась игра: один спрятался, остальные водят. Может, в ванной? Нет, не в ванной. А в шкафу? А нет ничего, даже моль не водится. Может, под кроватью? Чисто под кроватью. Ку-ку, мой мальчик! Остановились, призадумались. В тишине слышно дыхание заядлого курильщика. Ага… А что это за вместительный сундук стоит? Фельдшер, подкравшись на цыпочках, произвел диагностическую перкуссию сапогом по крышке. Сундук в ответ поведал много интересного об особенностях сексуальной ориентации прибывших и об их родственниках, а также выдал азимут и координаты, с пожеланиями бригаде немедленно выдвинуться туда всем составом. Поразмыслив и испросив разрешения у матери пациента, добры молодцы подхватили сундук-матерщинник и, подбадриваемые заковыристыми напутствиями, понесли в машину. Надо отдать должное пациенту — он не переставал материться, даже вылезая из сундука в приемном покое и выпрямляясь в свои почти два метра роста, непонятным образом поместившихся в недрах этой антикварной мебели.

Доктор, дежурившая в тот вечер по стационару, была удивлена, ввергнута в смятение духа и общую непонятку, хотя вслух выразилась совсем иначе. Возможно, сказались также общая сложность и неоднозначность душевной организации вкупе с парой-тройкой несглаженных характерологических углов и общим недостатком экзогенного тестостерона, но, так или иначе, утром на стол главврача легла докладная о неподобающем поведении четверых из барбухайки. Не то чтобы главный врач жаждала крови, ей просто было любопытно: теперь всех так будут возить или только за дополнительную плату? Пришлось объяснять, что устраивать побоище в квартире было бы всяко менее гуманно, чем доставить эту лягушонку вместе с ее коробчонкой от двери и до двери. Опять же, сундук после выписки вернут владельцу. Ради такого случая могут даже в нем обратно и доставить, желание клиента — закон… Отсмеявшись, шефиня не стала брать объяснительные и отпустила всех с богом. А сундук стоит в приемном покое, дожидается хозяина.

Коллега, подрабатывая в доблестной спецбригаде, принес оттуда байку. История эта произошла не так давно. Один из наших городских пожарных расчетов как-то вечером припарковал машину за пределами части, и то ли по красоткам младым подался, то ли решил всем составом полюбоваться восходом полной луны над административным корпусом Очень Большого Завода (то есть выпить как следует), только осталась техника без присмотра.

Известно, что природа не терпит пустоты. Вот и на сей раз категорическая нехватка чьей-то задницы на месте водителя пожарной машины сначала свернулась в тугую пружину возможности, затем раскинула поисковую паутину отбора подходящей кандидатуры, а потом выдала оной кандидатуре инициирующий пендель. В итоге за рулем красно-белого монстра оказался наш пациент в маниакальном состоянии. Его мечта сбывалась на глазах: парень с детства обожал смотреть на укротителей огненной стихии, играл в машинки с заветными цифрами 0 и 1 на бортах. Потом мечта забылась, а после манифеста болезни так и вовсе накрылась медным тазом, и вот именно сегодня, как логичное завершение отличного дня, радужного настроения, чувства переполняющей все тело энергии и уверенности в том, что тебе прет, и с тобой все отлично и правильно, — вот оно! Плевать, что прав нет и не будет, что доктора запрещают водить любое транспортное средство сложнее велосипеда и имеющее больше лошадиных сил, чем в телеге с лошадью, — сегодня можно все! Дремлющий город ждет своего героя, он доверяет ему свою пожарную безопасность, он стелет ему под колеса асфальт ночных дорог!

Что интересно, ночной дозор протекал чинно, степенно и без эксцессов. Патрули ГИБДД машину не останавливали: едет — значит, по делу, а что восьмой раз уже — значит, график насыщенный; вон, даже фарами моргнул, поприветствовал товарищей по ночным бдениям. А как здорово было колесить по темным переулкам под мигалку! А как пацаны с дудулькой пива от сирены шарахнулись! Правильно, нечего по ночам по улицам шляться, в городе маньяков немерено, а они расслабились! А потом кончился бензин. А чуть позже захотелось вздремнуть…

Машину сотрудники ГИБДД нашли утром на другом конце города. За рулем мирно дрых тот, по чьей вине расчет пожарных сейчас подвергался методичному и продуманному разбору полетов в особо извращенной форме. Проснувшись, он с таким ребячьим восторгом рассказал о своих приключениях, что его даже бить не стали. Просто сдали с рук на руки спецбригаде.

История эта тоже из копилки нашего друга Александра Алексеевича. Как уже упоминалось, иногда (редко, но метко) родственники наших пациентов сами являются людьми весьма неординарными, имеющими особый взгляд на жизнь, особую логику, совершенно особый морально-этический комплекс быстрого свертывания и, до кучи, айне специале вундерваффе в виде кляузно-кверулянтской внутренней установки широкого радиуса действия. Хабитус такого чуда чаще всего можно заранее просчитать по брезгливо-скорбной складочке в углу рта, по хронически поджатым губам, по катастрофически низкому, буквально несовместимому с мирной жизнью уровню стыда, совести и самокритики в глазах, по мертвяще-сосущему ощущению от самого его присутствия рядом с тобой.

Однако промашки бывают и у профессионалов, и Александр Алексеевич понял, что зря расслабился, только когда уже было поздно пить «Боржоми». И ведь в самом деле, кто бы мог подумать!

Объявился у него на участке дедулька с сенильной деменцией, а проще говоря — со старческим слабоумием. Ну, объявился и объявился, население города не только стареть имеет тенденцию, но и с ума сходить по всяким причинам, процесс закономерный, наше дело — лечить по мере скромных возможностей и помогать в социальной адаптации. Инвалидность с недееспособностью и опекой справили, лекарство назначили. Поскольку лекарство дорогущее, то для его выписки (бесплатно, естественно) пришлось доктору собрать врачебную комиссию, чтобы обосновать коллегам и особливо начальству правильность сего назначения. Собрал, доказал, лекарство выписал. Дочь дедульки лекарство и инструкции, как его давать, получила, с доктором мило раскланялась, все разошлись довольные друг другом. Время идет, дед лекарство получает и принимает регулярно, без перебоев.

Но вот как-то раз главврач звонит Александру Алексеевичу и велит тому явиться пред светлы очи с баночкой вазелина для облегчения воспитательного процесса. Не помнящий за собой в недавнем прошлом смертных грехов доктор в полной непонятке отправился на аудиенцию, где ему с порога предъявили — дескать, хреново вы, Александр Алексеевич, дедушек с деменцией и их дочек удовлетворяете. Неудовлетворенные граждане страшны в гневе и дьявольски изобретательны в способе мести. Из-за вашей, доктор, нечуткости к их проблемам и чаяниям Минздрав области поимел сначала жалобу, потом меня, а уж я-то… Вам что, лекарства (далее следовало название именно того препарата, который доктор выписал старичку) жалко?

Такого красноречия Александр Алексеевич не демонстрировал давно. Видимо, сыграла роль абсолютная необоснованность жалобы вкупе с представленной картиной жесткого порно в кабинете главврача. Непечатными были даже жесты рук и выражение глаз. Секретарь с блокнотом прильнула к замочной скважине — конспектировать. Не убавил красноречия доктора даже тот факт, что главврач — женщина. Худо-бедно разобрались, воспитательно-наказательное соитие было отменено, порешили вызвать дочь больного, чтобы прояснить ситуацию с жалобой.

Та прискакала на следующий день. На прошедший предварительно строгую внутреннюю цензуру вопрос доктора, зачем она так некрасиво поступила, дама без тени смущения посмотрела ему в глаза и ответила:
— А это, дорогой доктор, я сделала для того, чтобы у вас даже мысли не возникло отменить папе лекарство.

Охреневший от такого своеобразного толкования понятий профилактики и превентивности Александр Алексеевич так и не нашелся что сказать и с тех пор общается с дедушкиной дочкой осторожней, чем с гранатой без чеки.

...Но лучше всех в армии умели косить «дизеля» — солдаты дисциплинарных батальонов. В советское время это была почти что зона, но с определёнными оговорками. Срок пребывания в дисбате за отсидку не засчитывался, правда и в срок службы не входил. Поэтому отбыв наказание, солдат возвращался на свободу не только с чистой совестью, но и с чистой биографией. Где был? В армии! Вопросов нет. Я даже одного профессора знаю, что по молодости, не поверите — шесть лет срочной отбабахал. На первом году службы на флоте кому-то набил морду и загремел в дисбат аж на три года. А матросы тогда ещё на такой же нормальный срок призывались, поэтому после дисбата ему пришлось долго дослуживать "старейшим пра-прадедом". И ничего! Видать хорошо служил, характеристику нормальную дали, в Ставропольский Мед поступил и сейчас там же профессорствует. Конечно, с «отсидкой» ему бы ничего не светило. Но это исключение из правил.

"Дизель" Белов был настоящим зеком — озлобленным, лживым, готовым без каких-либо тормозов кататься на ближнем своём, ведь вместо совести и морали — «понятия». Школу ему заменила детская колония, а во взрослую колонию он просто не успел — в армию забрали. Однако «понятия» быстренько до дисбата довели. А в дисбате Белову ох как не понравилось! Он каждому встречному говорил, что сменял бы два года «дизеля» на пять лет зоны. А ещё рядовой Белов был очень-очень хитрым. Таблицы умножения он не знал, где находится Россия на карте найти не мог и уверял, что в 1917 году, ну в Великую Отечественную, Англия воевала с Великобританией, потому как вторая была за немцев. Но при этом хитростью своей докторов наук в такие тупики ставил! Замечу — всё рецепты его оказались из детской колонии. Одарённые там ученики!

Поступил он в терапевтическое отделение 442-го госпиталя с тяжелой двусторонней пневмонией. Вначале думали, что его организм ужасно ослаблен, так как пневмония оказалась весьма нетипичной — температуры почти не было. То есть разок градусник показывал 40, но когда потрогали лоб и подмышечную впадину — никакого жара нет. Давай перемерять — нормальная. Видать этот прокол на Белова сильно подействовал — больше он по мелочам не дурил. Через два дня сделали контрольный снимок — чудеса! Лёгкие очистились. Никаких признаков пневмонии. Оба снимка рассматривали все местные светила — ошибки быть не может. Даже исключена версия, что снимки перепутали — грудная клетка одна и та же. Держали его недели две, все анализы в норме. Всё солдат, гуляй в дисбат! Выписка.

Однако долго там Белов не загулялся — через месяц опять с тем же самым поступает. Сильнейшая двусторонняя пневмония. Температуры опять нет. Но рентген то не врёт. И вот тут пожалуй, произошла одна ошибочка. Подполковник Казанцев собрал консилиум из рентгенологов, терапевтов и фтизиатров. Притащили они «дизеля» в ординаторскую, где на матовой подсветке развесили все его рентгенограммы. Уложили на кушетку, щупали-слушали, а потом полчаса обсуждали в его же присутствии. Версии разные были — от какого-нибудь саркоидоза-лимфогрануламатоза или ходжкинской лимфомы, до профзаболеваний. Однако никакое предположение даже близко не объясняло скорость, с которой менялась картина на рентгене. Тогда Казанцев высказался прямо — если фтизиатры у него исключают туберкулёз, то наиболее вероятен simulatio via inspiratio — «закос» путём вдыхания дряни. Да только слово симуляцио зря сказал. Латынь латынью, а созвучно. Белов это понял. А потом на беду подошёл к рентгенограммам фтизиатр, и доходчиво так, словно на лекции для младшего медперсонала, начал тыкать в плёнки пальцами, объясняя, как выглядел бы туберкулёз в данном случае. Впрочем за два дня такая динамика при туберкулёзе тем более не возможна. Вынесли коллективный вердикт — через неделю контрольный снимок, и на выписку.
продолжение в комментариях...