До всех ещё наших событий, зимой, в 27 градусов мороза, привезли мы домой Берняху. Далеко, из другого города.
Мы старательно росли, были поросенком и непоседой. Но главное Олиной баловницей и на остальных не очень обращала внимание.
Потом было все, страсти, эпидемия, это в ранних постах.
И вот уже военное время. Как раз тот случай когда меня контузило. Вернулся, эти две сидят, открыли холодильник и обедают, тепло, конвектор включен... Ну я порадовался, плохо до невозможности мне потом стало. А тогда, гляжу, а пока меня там мутузили, Оля уже сходить успела, но кровать застирана и футболка на ней застирана... Она ребята ее вылизала... И сидят хряцают..
Представьте себе человека в таком состоянии. Это торагедия. Но, с первого дня рядом непоседливые 60 килограмм стальных мышц и жизнелюбия.
Это динамика, это движение, это сама жизнь. Оля все время подлизана, подперта боком, и руками в теплой мягкой шерсти. Зубы там - как палец, бывает улыбнемся неожиданно - сердце йокает. Ни царапинки!
Прошли годы, и теперь совершенно ясно, какую роль сыграла эта маленькая собачка.
Оля называет ее "детка" .
Все лучшие обработки, ежегодно прививки, все документы родословной, международный паспорт, разрешение в разведение, плменные осмотры. Все есть. Но это не главное. Олина любимица с нами, храпит ночью как фльдфебель с водки, и никому я ее не отдал в самые тяжелые, для нас времена.
Это чудо, до конца, будет получат свой лучший собачий кусок и шалить с Олькой на здоровье. А если будет надо, я окажу ей пследний человеческий долг и помогу навсегда. Сегодня у тром, я очередной раз, услышал, как у меня на кухне, с грохотом покатилась собачья совесть... Я не расстроен битой тарелкой друзья. Пусть катится, к счастью.