Когда мы говорим о крещении Скандинавии, первое имя, которое выдают нам поисковые запросы — это Ансгар (жил примерно 801-865). Ему даже дали громкое прозвище «Апостол Севера». Звучит красиво, но, по сути, это была в первую очередь политическая, а не духовная миссия. И провалилась она с таким же треском, с каким раскалывается налетевший на скалы драккар.

Вся эта суета с миссионерством началась не потому, что южные империи вдруг обеспокоились спасением душ «диких северян». Причина была куда проще: викинги достали. Их набеги были постоянной головной болью для франков и саксов. И кому-то в голову пришла гениальная (как им казалось) мысль: если этих буйных ребят нельзя победить, их надо «окультурить». Религия была просто инструментом усмирения.

Сам Ансгар был монахом из Саксонии. Его начальство сидело в Гамбурге и Бремене — эти епископства как раз хотели подмять под себя весь Север, объявив его своей канонической территорией. Ансгара прицепили к одному датскому конунгу, который согласился креститься (скорее всего, в обмен на политическую поддержку). Потом Ансгар года три просидел в шведской Бирке. Но по большому счету, он был не столько «апостолом», сколько администратором, пытавшимся закрепить влияние своей «конторы» на новой территории.

Почему же викинги, которых рисовали кровожадными язычниками, вообще пускали к себе этих проповедников? Ответ до смешного прост: выгода. Скандинавы (тут важно понимать, что викинги — это те, кто ходили в походы, но не все скандинавы) были в первую очередь дельцами. В крупных торговых центрах, вроде Рибе или Хедебю, быстро смекнули: если к тебе приплывают христианские купцы, им нужно место для молитвы. Нет церкви — нет торговли. А нет торговли — нет серебра. Поэтому на строительство храмов смотрели спокойно: «Хотите молиться своему богу? Да пожалуйста. Вон угол, стройтесь. Только торговлю не задерживайте».

То же самое касалось и личной веры. Христианство не «победило» древнюю скандинавскую веру, оно медленно «просачивалось». Путешествующие викинги были людьми крайне прагматичными. Они видели, что христианский бог, вроде бы, тоже не промах, и нет-нет — да и помогает своим. Так зачем выбирать?

Есть источники, которые прямо говорят, что викинги относились к крещению как к чисто практической процедуре. Во-первых, это была страховка. Можно всю жизнь приносить жертвы Одину, а перед смертью быстренько креститься. Просто на всякий случай — вдруг тот бог окажется главнее? Терять-то нечего. Во-вторых, давали подарки. Каждому новокрещеному полагалась красивая белая рубаха, а то и оружие. Выгодная сделка.

Лучше всего этот подход иллюстрирует известная археологическая находка — литейная форма, в которой можно было одновременно отливать и христианские кресты, и молоты Тора. Это и есть вся суть «раннего крещения Севера». Это не был мучительный духовный выбор. Это была диверсификация рисков. Зачем класть все яйца в одну корзину, если можно заручиться поддержкой сразу нескольких «крыш»?

***********************
Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны длинные тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.

А в TRIBUTE, на SPONSR или на GAPI ты найдешь эксклюзивные лонгриды, которых нет в открытом доступе (кому какая площадка привычнее)!

Так-то в Исландии херачились с соседями, как не в себя:

"Торгрим заявил свои права на кита и запретил людям с Залива разделывать, делить и увозить тушу. Флоси потребовал от него доказательств, что Эйрик передал Энунду Деревянная Нога право на плавщину. Иначе, мол, он не отдаст кита без боя. Торгрим увидел, что сила не на их стороне и не стал нападать. Тут с юга показалась лодка. Гребцы налегли на весла и скоро подошли к берегу. Это был Сван с Холма, что у Медвежьего Фьорда, и его работники. Приблизившись, Сван сказал, чтобы Торгрим не давал себя грабить, — а они давно уже были большими друзьями, — и предложил ему поддержку. Братья сказали, что охотно ее примут. Стали они всею силой наступать. Торгейр Бутылочная Спина первым вскочил на кита и напал на работников Флоси. Торфинн, о котором уже рассказывалось, разделывал тушу. Он стоял у головы в углублении, которое сам для себя вырезал. Торгейр сказал:
— Вот тебе твоя секира!
Он ударил Торфинна по шее, и голова слетела с плеч. Флоси был выше на каменистом берегу, когда это увидел, и стал подстрекать своих людей дать отпор. Долго они так бьются, и у людей с Холодной Спины дела идут лучше. Мало кто имел там другое оружие, кроме топоров, которыми они разделывали кита, и широких ножей. Люди с Залива отступили от кита на берег. У норвежцев было оружие, и они разили направо и налево. Стейн кормчий отрубил ногу у Ивара, сына Кольбейна, а Лейв, брат Ивара, пристукнул китовым ребром сотоварища Стейна. Тут они стали драться всем, что подвернется под руку, и были убитые с обеих сторон. Вскоре пришли на многих лодках Олав со Столбов и его люди. Они примкнули к Флоси, и люди с Холодной Спины оказались теперь в меньшинстве. Они уже успели, однако, нагрузить свои корабли. Сван велел им идти на корабли. Они стали пробиваться к морю, а люди с Залива их преследовали. Достигнув моря, Сван ударил Стейна кормчего и нанес ему большую рану, а сам вскочил на свой корабль. Торгрим сильно ранил Флоси, сам же ускользнул от удара. Олав ударил Офейга Греттира и смертельно его ранил. Торгейр обхватил Офейга и прыгнул с ним на корабль. Люди с Холодной Спины пустились через фьорд в обратный путь. На том они и расстались."