Меня знаете ли куртуазности и другим политесам не обучали, я вообще-то родился в Красильном конце и первым уроком была отцовская пятерня приземлившаяся мне на задницу...
Зажимая кровоточащую рану на правом боку, я всё-таки забрался на торчащий из земли кусок скалы и вонзил древко алебарды с красным разорванным флажком в расщелину у ног. На парочку секунд остановился чтобы перевести дух и сморгнуть накатившую тошноту. Ничего, прорвёмся, где наша не пропадала.
Стальная змея закованных в латы воинов втягивалась в ущелье. И всё-таки мы их потрепали. Ряды нарушены, много раненых и слишком много пеших. Боевые кони валяются бездыханными тушами или израненые ржут от боли за спинами вторженцев, там где их встретили арбалетчики мастера Роберто... лёгкой прогулки не получилось. А вас сюда никто не звал.
... о чём это я? Так вот, Бартоломео Смог (то есть я) парень прямой и хоть умирать в первых рядах не рвался, но и бежать не привык. К тому же острие копья между лопаток мне без надобности.
Краем глаза я посмотрел на овальную долину за правым плечом и мурашки пробежали по моей спине. Столько трупов... тела дружины барона Алагре, отрядов ополчения и городской стражи, сотни стрелков графа Дюшуа вповалку лежат там где их протыкали трёхметровые копья и рубили закалённые палаши крестоносцев. Здесь у меня не было друзей, ведь я прибыл с побережья и наш отряд был большей частью разбит ещё позавчера, но ребят всё равно жалко. Труса никто не праздновал. Плечом к плечу мы сражались со страшным, превосходящим нас в количестве бойцов противником и не отступали.
У меня перед глазами до сих пор стоял проткнутый парочкой копий барон сносящий голову мечом одному из всадников.
Вытерев мокрую от крови ладонь о бедро обтягиваемое кожаными штанами, я сжал рукоять простого солдатского меча, который на пятнадцатилетие подарил мне отец. Простой, без украшений, но из отличной стали рубящей панцири рыцарей. Спасибо папа, вместо лодки с парусом ты купил сыну меч. Как кричала мама, как она бранилась и даже выгнала нас во двор... скучаю по ним. Скучаю и поэтому я здесь. Лучше тосковать по живым, чем по мёртвым.
От отряда отделился всадник в шлеме с синими перьями. Задрав голову он взглянул на меня приставив козырьком ладонь в бронированной перчатке к глазам. Пристально, как голодный пёс на сочный кусок истекающего кровью мяса.
Ах ты гад! Вцепившись рукой в алебарду с красным флажком Мисены я другой выхватил меч и воздев его над головой захохотал. Даже сам не ожидал от себя, честно. Просто вдруг подумалось, что к городу они подойдут не так как планировали. Не с помпой, красивыми ровными рядами, с разноцветными штандартами реющими над головами, верхом на печатающих шаг подковами санийских боевых конях, с пехотой позвякивающей кольчугой, а ковыляя из последних сил. И осадных орудий у них тоже нет. Мой отряд сжёг всё это добро на Темном озере. Почему бы не посмеяться?
Всадник в шлеме с синими перьями долго смотрел на меня, а потом развернулся и поскакал к своим.
Тум-туру-рум! - грянули трубы, по рядам противника пробежала волна и он дружно развернувшись двинулся в сторону выхода из ущелья. Я не поверил своим глазам. Они отступили! Переступали через трупы своих товарищей, оглашавших ржанием окрестности истерзанных лошадей... Какого чёрта?! Только через пять минут я сообразил, что враг не видел заваленное трупами поле за моей спиной. Они отступали с боем, ждали подкрепление, потом стреляли из арбалетов через гряду закрывающих долину камней...
Они не знали, что я последний. Я последний защитник Мисены с солдатским мечом в руке подаренным мне отцом на пятнадцатилетие. Тем самым из-за которого дома перебили всю глиняную посуду. Неужели конец?!
И только узкий красный флажок на алебарде хлопал на ветру в прозрачном воздухе...
