Первый триумвират. Часть 1. Разрушенные планы
Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)
Летом 62 года до н.э., когда еще не улеглась пыль после заговора Катилины, в Рим пришло письмо, вызвавшее эффект разорвавшейся бомбы: Гней Помпей завершает дела на востоке и в следующем году вернется вместе с армией в Италию. Чтобы обеспечить подготовку к его прибытию, он просил от сената сущую мелочь - позволить немного отсрочить выборы в консулы, чтобы на них успел прибыть его легат - Марк Пупий Пизон. Сенат, конечно же, удовлетворил эту просьбу, несмотря на зубовный скрежет трио лидеров оптиматов - Катона, Катула и Гортензия, а также примкнувшего к ним Лукулла, чья репутация была немного подмочена его неудачами во время войны с Митридатом. Но мнение этих людей сейчас было не очень важно.
Все ожидали от Помпея, что, вернувшись в Рим, он станет, как минимум, новым Марием, а может быть - и Суллой. А поэтому на восток пошел вал писем с наилучшими пожеланиями и предложениями поддержки Великому. Были среди них и письма главного защитника Республики в период отсутствия Помпея, как он нескромно себя называл за раскрытие заговора Катилины, Марка Туллия Цицерона. Он хвалился Помпею своими достижениями, одновременно уверяя его в необходимости двум великим людям обязательно вступить в союз. Цицерон, конечно же, рассчитывал оказаться в итоге на стороне победителя, а сейчас было очевидно, что это Помпей.
Помпей рассчитывал, что Пизон сможет провести через сенат закон об утверждении всех его решений по территориальному устройству востока, а также закон о наделении ветеранов землей. Поддержки, которая была у Помпея и раньше, сейчас хватило бы с лихвой для этого.
Цезарь, отбившись от обвинений в участии в делишках Катилины, намеревался по истечении его преторства как можно скорее отправиться в назначенную ему провинцией Дальнюю Испанию, чтобы там, наконец, добыть денег и расплатиться с кредиторами. А заодно переждать в провинции неопределенность с Помпеем и вернуться, когда ситуация уже прояснится.
Катон, Катул, Гортензий и Лукулл ни на что не надеялись и просто с обреченностью ждали момента истины. Они, хотя бы, как Красс и некоторые другие сенаторы, не выехали из Рима. Не то, чтобы их опасения были излишни - Рим уже столько раз штурмовали римские легионы, что не учитывать такую вероятность было бы глупо. Но едва ли нечто подобное было возможно - все отлично понимали, что против Помпея и его армии не выступит никто.
На что рассчитывал Публий Клавдий Пульхр, более известный сегодня, как Клодий, когда в начале декабря одетый в женское платье проникал в дом Цезаря, доподлинно неизвестно. Соверши он этот акт в любой другой день года - и все бы только посмеялись, но он выбрал тот единственный дом в тот единственный день в том году , когда мужчинам туда было проникать категорически запрещено! Той декабрьской ночью в доме Цезаря проводился один из важнейших религиозных обрядов Рима - праздник Bona Dea (Доброй Богини), в котором могли участвовать только женщины: уважаемые матроны и девстенницы-весталки. Никто из мужчин не знал, что же за таинства творятся в ту ночь в выбранном по жребию доме одного из магистратов. А если бы, кто-то движимый любопытством, проник бы на праздник и был обнаружен, то это было бы расценено, как святотатство. Клодий именно это все и сделал!
Не то, чтобы никто не ожидал какой-то подобной выходки от него. Хе! Этот повеса был заводилой римской золотой молодежи и завсегдатаем самых скандальных историй: если где-то В Риме произошло что-то вызывающее и непристойное, то, скорее всего, где-то рядом точно ошивался Клодий. Его величайшим достижением на тот момент был развал армии своего зятя Лукулла. Хотя нередко Клодия считают чуть ли не агентом Помпея и Метеллов, есть у меня подозрения, что в армию к Лукуллу его сбагрила собственная же родня в надежде, что он там остепенится. Ха! Не остепенился. Вернувшись в Рим, Клодий продолжил разгульный образ жизни и каким-то чудом сумел избраться на должность квестора 62 года до н.э.
Зачем он полез в дом Цезаря в праздник Благой богини никто точно не знает, но Рим сразу же облетели слухи, что, конечно же, лез он к жене Цезаря - Помпее! Причем пикантности этим слухам придавал тот факт, что сам Гай Юлий был тем еще бабником, регулярно навещавшим благородных женщин вне зависимости от их замужества. Слухи эти, да и сам скандал, были Цезарю вот вообще не нужны. Потому что непременно началось бы разбирательство, которое могло надолго задержать его в городе, да и ссориться с Клавдиями и Клодием лично он не хотел. Брак Цезаря и Помпеи был из того рода политических союзов, когда супруги хотя бы не ненавидят друг друга, поэтому Гай решил слить жену, чтобы побыстрее отделаться от этой истории. Когда после объявления о разводе один из сенаторов едко спросил, что “значит было всё же что-то у нее с Клодием?!”, Цезарь категорично ответил: “Не было, но жена Цезаря должна быть выше всяких подозрений”.
Сам Цезарь, конечно же, тоже был вне всяких подозрений. Чертяка по слухам успел переспать с значительной частью римских аристократок, например в женами Помпея и Красса
А вот от дела о святотатстве избавиться оказалось сложнее. Так как проведение праздника Bona dea считалось залогом стабильности государства, то перед коллегией понтификов был поставлен вопрос - было ли его нарушение Клодием святотатством, посягавшим на сами основы государства. Тут у золотого мальчика шансов не было, как бы ни хотел Великий понтифик Цезарь отделаться тут признанием отсутствия преступления. В ряды понтификов входили жаждавший мести Лукулл и его друг Катул. Поэтому решение было предсказуемо. Сенат был вынужден дать ход делу и создать особый суд присяжных, однако тут-то ситуация и начала выходить из под контроля.
Всё же, Клавдии - это древний и уважаемый род, да и у самого Клодия было немало друзей, например, Марк Пизон. Консул, единственной задачей которого было добиться принятия законов для Помпея, с первого же дня по вступлении в должность бросил все силы на попытки отмазать святотатца. Сорвать суд он уже не мог, а вот добиться более благоприятных условий на нем - вполне. Поэтому вопрос о методе отбора присяжных привёл к параличу всей политической жизни на пару месяцев - Пизон и один из трибунов попросту блокировали любые инициативы, кроме слепого отбора жребием.
А в это время Клодий, который был плоть от плоти римского патрициата, начал вести в народе пропаганду, что это все злые консервы травлю против него устроили за его взгляды. Мол, он-то с народом настолько, что хочет отринуть свое происхождение и перейти в плебеи. (N.B. В действительности данный шаг нужен был Клодию ради трибуната: патриции становиться народными трибунами не могли.) И эти речи находили своих слушателей, по крайней мере, отобранные, в конце концов, присяжные не были сразу настроены вынести обвинительный приговор.
Вот где-то в этот момент, Цезарь, понимающий, что этот блудняк может затянуться до конца года, всё же добился возможности отъезда в провинцию. Ну а цирк с судом продолжился. Клодий выстроил всю линию защиты вокруг того, что его в тот день вообще не было в городе, а то, что его опознали, ну так это женщины, они вечно все путают.
Однако, внезапно для Клодия, сторона обвинения привлекла как свидетеля Цицерона. Уважаемый консуляр подтвердил, что видел Клодия в тот день в городе. О, если бы Марк Туллий знал, сколько горя он хлебнет из-за этого, в тот момент, казавшегося незначительным, поступка. Он, вероятно, думал, что судьба Клодия уже предрешена, и потому подтолкнуть падающего вполне безопасно. Ему это ничего не стоило, зато у Лукулла и Ко теперь был должок. Однако Клодий ему этого не забудет.
Так как линия защиты провалилась, Клодий перешёл к плану Б. Перед днем голосования присяжных всех их начали приглашать в дом некоего друга Клодия (Цицерон, видевший руку Красса везде, намекал, что к нему), где им предлагали принять правильное решение за кругленькую сумму или ночь в компании лучших гетер города, или и то, и другое вместе.
В день вынесения приговора Рим ахнул. Присяжные большинством голосов проголосовали за то, что Клодий невиновен! Все отлично поняли почему. И Катул даже в сердцах воскликнул: “Неужели вы просили для себя охраны только для того, чтобы вас не ограбили?!”. Однако ничто уже не могло изменить исхода дела, поломавшего всем их планы.
Легче всех из пострадавших отделался Цезарь, всего лишь задержавшийся в Риме на лишнее время.
Помпей лишился возможности получить к своему возвращению нужные ему законы, чтобы не тратить лишнее время на борьбу за них: у Пизона, занятого борьбой за Клодия, просто не осталось времени на иные вопросы.
Оптиматы, на первый взгляд, проиграли, так как их и всю законодательную систему Рима публично прокрутил на причинном месте Клодий. Более того, теперь он станет последовательным врагом слишком много о себе возомнившей сенаторской верхушки. Однако, всё же, они смогли немного, но отыграться, не дав Помпею то, чего он хотел - принять законы. Хотя эта маленькая победа и приведёт в конце концов всех к большой беде.
Ну а больше всех потерял тот, кто вмешался в процесс над Клодием, вообще не имея на то никаких внятных мотивов - Цицерон. В лице Клодия он приобретёт крайне злопамятного, настойчивого и хитрого врага, готового затратить огромные ресурсы ради мести. Распространяемые им гнусные слухи о “спасителе Республики” были лишь булавочным уколом на фоне того, что тот готовил ему в будущем.
Тем временем то, чего все ждали, но на фоне процесса над Клодием как-то подзабыли, наконец, произошло - Помпей вернулся!
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
























