1943 + Март

77 лет назад – 2 марта 1943 года – в селе Тарановка Змиевского района Харьковской области начался бой, по которому впоследствии снят известный фильм «Аты-баты, шли солдаты».

Так, во всяком случае, утверждают многочисленные источники, в том числе сайт Википедия, рассказывая об этом фильме:

«Прототипы: Похожий на описанный в фильме бой произошёл под Харьковом в 1943 году. Взвод истребителей танков под командованием лейтенанта Петра Широнина (также как и «Суслик» только что из пехотного училища) удерживал у села Тарановка бронегруппу противника. Их, как и в фильме, было 25. Начиная с утра 2 марта, до полудня 6 марта взвод «широнинцев» выдержал все атаки противника, в общей сложности уничтожив при этом 16 танков, 10 бронеавтомобилей и более сотни солдат противника. Самым яростным был бой 5 марта, в котором и погибло девятнадцать «широнинцев», прозванных впоследствии украинскими панфиловцами. Все павшие были похоронены 8 марта 1943 года в братской могиле в Тарановке».

Однако в самом фильме утверждается, что бой произошёл 18-го марта 1944 года, именно эта дата указана на обелиске, что мелькает в кадрах фильма. Поэтому не совсем понятно, на основании чего Википедия и все остальные делают подобные предположения. Разве мало было аналогичных эпизодов, на бескрайних просторах нашей страны, да и Европейского Полуострова тоже?

Если проанализировать сюжет фильма (мы, вообще-то, наступаем, но внезапно атакованы немецким танковым подразделением, которое рвётся прямо на наш госпиталь, и на его пути – только небольшой заслон комсомольцев-смертников), то можно припомнить несколько подобных сюжетов. Очень близок по дате – конец марта 1944 года – прорыв немецкой танковой армии из Каменец-Подольского котла, и госпиталь недалеко от участка прорыва вполне мог быть: по воспоминаниям ветеранов, они в госпитале в Каменец-Подольском ясно слышали звуки приближавшегося боя, но в итоге немцы прорвались не через город, а в стороне, обойдя его с севера по бездорожью.

Аналогичные воспоминания приводят и другие участники войны, в разных регионах и в разные периоды, вплоть до того, что раненым приходилось разбегаться от госпиталя при внезапном приближении противника. Известны три наиболее резонансных случая, когда противник действительно прорвался и уничтожил наш госпиталь вместе с ранеными. Один такой случай – дивизионный госпиталь в Грюнвальде под Ландсбергом (битва за Кёнигсберг) 5 февраля 1945 года (!) – 200 погибших. Другой случай: в Петровском Яме Ленинградской области 12 февраля 1942 года – 76 погибших. Третий случай, самый масштабный: в Харькове, захваченном немцами 16 марта 1943 года, военнослужащие танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» зверски убили около 800 наших раненых в не успевшем эвакуироваться госпитале 69-й армии на улице Балакирева, там и сейчас находится Харьковский Военно-медицинский клинический центр Северного региона, под завязку забитый участниками АТО.

Так вот какой госпиталь на самом деле защищали в Тарановке, на дальних подступах к Харькову (в 50 км южнее его)! Что касается даты, то эта Третья Битва за Харьков долгое время была засекречена, как одна из «чёрных страниц» в нашей военной истории, поэтому режиссёр фильма, харьковчанин Леонид Быков, вынужден был слегка поправить дату – «чтоб никто не догадался».

Что ж, это не единственные «условности кино» в последнем фильме Леонида Быкова, где он сыграл свою последнюю роль. Например, ареной боя на самом деле был железнодорожный переезд в Тарановке (а не мост через реку, как в фильме); совершенно не показана работа немецкой авиации, которая внесла даже больший вклад, чем танковые войска.

Итак, в феврале 1943 года, Воронежский фронт под командованием генерала Голикова, в рамках общего наступления советских войск после Сталинградской Битвы (в котором, впрочем, преуспели только два фронта – Голикова и Ватутина), стремительно рвался на запад. 16-го февраля был освобождён Харьков, и уже через неделю советские войска, взяв Ахтырку и Лебедин, готовились штурмовать Сумы и Полтаву.

Ничто не предвещало беды, но 19-го февраля началось мощное немецкое контрнаступление – со стороны Донецка и Днепропетровска в общем направлении на Харьков. Оно стало успешным вот именно потому, что из десятка советских фронтов, действовавших на пространстве от Москвы до Кавказа (Харьков находится в центре этого пространства), только два фронта – Ватутина и Голикова – наступали успешно, тогда как все остальные безнадёжно отстали, не в силах преодолеть сопротивление противостоявшего им противника. Соответственно, оба вырвавшихся вперёд наших фронта оказались «один – на – один» с превосходящими силами немцев, как отступивших с Кавказа на Донбасс через Ростов-на-Дону, так и прибывающими новыми соединениями из Западной Европы (благо, наши англо-американские партнёры не торопились открывать Второй фронт).

В результате, наши войска в Харьковской области и Донбассе, вырвавшиеся вперёд и не дождавшиеся ни помощи «из глубины», ни отставших соседей, были разгромлены, и к середине марта мы снова потеряли и Харьков, и Белгород, и половину Донбасса. Одним из эпизодов этой битвы и был бой в селе Тарановка.

С начала марта, в связи с успешно развивавшимся немецким контрнаступлением, командование Воронежского фронта было вынуждено полностью отказаться от планов штурма Сум и Полтавы, единственно помышляя об удержании Харькова, и принимало меры к созданию линии обороны вдоль берега реки Мжа (протекает южнее Харькова, по оси запад-восток). Сюда (в район Тарановки, Соколово, Змиёва) выдвигалась 25-я и 62-я гвардейские стрелковые дивизии, и отдельный Чехословацкий батальон под командованием Людвига Свободы.

25-я гвардейская стрелковая дивизия генерала Шафаренко получила задачу по тревоге оставить г. Валки, практически за сутки выйти на северный берег реки Мжа и подготовить оборону в полосе с передним краем по рубежу Замостье – Зидьки – Змиёв (в последнем пункте река Мжа впадает в более крупную реку Северский Донец). Совершив 80-км марш, части дивизии к исходу 28 февраля вышли на указанный рубеж.

Её три полка заняли оборону в своих секторах:

81-й полк – в г. Змиёве,

73-й – в Зидьках и Замостье,

78-й гвардейский стрелковый полк – в Тарановке; 

последнему для усиления была придана 179-я отдельная танковая бригада из состава 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко, к тому времени имевшая 20 танков «Т-34». Все остальные танки этой армии в начале марта погибли в «котле» в районе Кегичёвки.

Основные усилия в обороне дивизии ее командир решил сосредоточить на удержании Тарановки. Расположенная на холмистой гряде, через которую проходили железная и шоссейная дороги из Лозовой на Мерефу и Харьков, Тарановка имела важное тактическое значение. «Достаточно было посмотреть на карту, – писал позже в своих мемуарах генерал Шафаренко, – чтобы оценить значение Тарановки не только в полосе обороны 25-й дивизии, но и на рубеже наших войск по северному берегу реки Мжи от Мерефы до Замостья. Она перекрывала дороги на Харьков с юго-востока, юга и частично с юго-запада, а железнодорожный переезд в Беспаловке блокировал путь к Тарановке с юга».

Командир 78-го гвардейского стрелкового полка полковник К.В. Билютин построил оборону в два эшелона. В первый эшелон он выделил 2-й стрелковый батальон, занявший оборону от северо-западной окраины Тарановки до церкви включительно, а дальше, исключая церковь, до железнодорожного переезда, – 3-й стрелковый батальон. Второй эшелон – 1-й стрелковый батальон (в полку три батальона) совместно с 179-й отдельной танковой бригадой расположился по северо-восточной окраине Тарановки. Оборону железнодорожного переезда, находившегося на левом фланге полка, его командир возложил на 1-й взвод 8-й стрелковой роты во главе с лейтенантом П.Н. Широниным, усилив его одной 45-мм противотанковой пушкой.

Когда Широнин получил боевую задачу, гвардейцы его взвода находились в небольшой лощине, в 50-70 метрах от железнодорожного переезда. Чтобы определить позиции каждого отделения, Широнин вместе с командирами отделений вышел к переезду и поднялся на железнодорожную насыпь. Перед ними простиралось поле, покрытое снегом. Справа виднелось село, слева одиноко стояли здания полуразрушенной железнодорожной станции Беспаловка. Командир взвода решил построить оборону углом вперед – вдоль железнодорожной насыпи, откуда местность хорошо просматривалась.

На самом переезде было приказано занять оборону 3-му отделению под командованием гвардии старшего сержанта И.Г. Вернигоренко. Для поддержки ему было выделено 45-миллиметровое орудие гвардии сержанта Комарова, уступом назад справа вдоль железнодорожной насыпи заняло оборону 2-е отделение гвардии сержанта И.В. Седых, а слева – 1-е отделение гвардии старшего сержанта А.П. Болтушкина.

Командно-наблюдательный пункт командира взвода был оборудован в полуразрушенной железнодорожной будке.

Хотя взвод занимал позиции после 80-километрового марша, времени на отдых не было: всю ночь рыли окопы и ходы сообщения, поскольку удар противника мог последовать в любой момент. Приказ, который был отдан взводу Широнина, требовал сдерживать атаки немцев на переезд как можно дольше, пока в тылу разворачивались резервы.

К вечеру 1 марта подразделения полка, в том числе и воины взвода Широнина, в основном закончили оборудование своих оборонительных позиций. Оставалось лишь замаскировать их, но сильная усталость бойцов и наступившая темнота не позволили выполнить эту работу. Воины 1-го взвода 8-й стрелковой роты были отведены на отдых в оборудованную землянку в районе железнодорожной будки. От каждого отделения было выделено по два наблюдателя.

Утром 2 марта в небе появился немецкий самолет-разведчик. Он летел в направлении железнодорожного переезда, затем, повернув на Тарановку, стал кружиться над участком обороны 78-го полка. Поскольку пехотинцы не успели присыпать снегом свежевыкопанную землю, они сразу были замечены с воздуха. Не прошло и получаса, как в небе показались две группы бомбардировщиков. Одна из них шла в направлении на железнодорожную станцию и переезд, а вторая – на село Тарановку. В каждой из них было по 20–25 «юнкерсов». Не встретив противодействия зенитных средств, бомбардировщики развернулись и стали бомбить весь участок обороны полка. Один за другим они в течение 40 минут наносили удары по железнодорожной станции Беспаловка, селу Тарановка и железнодорожному переезду.

Воины взвода, укрывшись в щелях, вели огонь по пикирующим самолётам противника, но он был малоэффективен. Тут же появились первые потери: был убит командир противотанкового орудия сержант Комаров и тяжело ранен второй номер орудия рядовой Петренко. Во взводе осталось 25 человек, из орудийного расчёта остался только наводчик – рядовой Тюрин. В помощь ему был направлен сержант Нечипуренко, ранее служивший в артиллерии.

Вслед за налетом бомбардировщиков, противник открыл по боевым порядкам полка сильный артиллерийский огонь, а около 8 часов утра перешел в наступление на широком фронте. Здесь атаковали подразделения 6-й танковой дивизии 48-го танкового корпуса. На железнодорожный переезд они сначала двигались в походной колонне, имея боевое охранение из двух бронемашин, двух танков и взвода пехоты. За охранением шло 20 танков и самоходных орудий, 15 бронемашин и до пехотного батальона на автомашинах. Первой на заранее поставленных противотанковых минах взорвалась бронемашина, вторую подбил с первого же выстрела расчет противотанковой пушки. Шедший сзади танк открыл огонь по переезду, пехота спешилась и залегла, а потом постепенно стала отходить назад вместе со своим танком.

После артиллерийской подготовки противник возобновил атаку. По нему был открыт огонь артиллерии полка с отдалённых позиций, корректируемый с колокольни церкви, расположенной в центре Тарановки. Немецкие танки, развернувшись из походного в боевой порядок, продолжили атаку. Но они не смогли пройти в обход по рыхлой пашне и вновь начали скапливаться у шоссе. Если бы, как в фильме, препятствием была речушка, немцы бы не стали сражаться за мост: обычно они загоняли в такую реку несколько передних танков, а остальные проходили по их башням. Но обойти единственный переезд, вокруг которого было перепаханное поле и холмы, они не могли. Сектор обороны взвода Широнина был наиболее удобным местом для прохода немецких танков. Противник надеялся быстро овладеть этим небольшим опорным пунктом, с тем чтобы пропустить по железной дороге Лозовая – Харьков свои бронепоезда.

Прорвавшееся с фланга самоходное орудие таранило нашу пушку, в результате чего Нечипуренко и Тюрин получили тяжелые ранения. Взвод остался без пушки, только с противотанковыми ружьями и гранатами.

Дальше всё было, как в фильме: бой пехотинцев с гранатами – против танков, до последнего человека. При этом атаки немецких танков чередовались с налётами авиации – этого в фильме не показано.

Между тем, уже в середине дня 2 марта противнику удалось ворваться в Тарановку с другого направления, и несколько потеснить советскую пехоту. Завязались ожесточенные бои в районе церкви. Занимавший здесь оборону 2-й стрелковый батальон под командованием лейтенанта Сиротенко в течение дня отразил пять вражеских атак. К вечеру, когда у них закончились патроны, атаки противника резко усилились.

Чтобы помочь батальону лейтенанта Сиротенко, полковник Билютин вместе с командиром 179-й отдельной танковой бригады полковником Рудкиным с наступлением темноты послали к церкви три танка с группой бойцов и боеприпасами. В качестве десанта на танки был посажен взвод разведчиков 179-й отдельной танковой бригады. Эта группа, прорвав кольцо окружения, доставила несколько ящиков автоматных и винтовочных патронов, ручные и противотанковые гранаты, медикаменты и продовольствие. После этого танки должны были вернуться в бригаду, но снова прорваться через позиции противника удалось только двум «Т-34». Третий танк остался в окружении, где в течение четырех суток участвовал в непрерывных боях, поддерживая батальон Сиротенко. Этот батальон, получив боеприпасы и пополнение, до 6 марта удерживал центральную часть Тарановки.

… Ближе к концу дня 6 марта полковник Билютин бросил в контратаку в район переезда свой последний резерв пехоты с несколькими танками приданной ему 179-й танковой бригады. Когда они в 20-00 пробились в расположение взвода Широнина, то увидели 16 горевших немецких танков, самоходных орудий, бронетранспортеров и до сотни трупов немецких военнослужащих, а среди них – убитых и раненых бойцов взвода лейтенанта Широнина, которых удалось вывезти на броне в свое расположение. Из 27 гвардейцев остались в живых только 6 человек, тяжело раненых. Впоследствии весь взвод – 25 человек во главе с лейтенантом Широниным, за этот бой были удостоены звания Героев Советского Союза.

Всего за пять дней ожесточенных боев в Тарановке 78-й гвардейский стрелковый полк и 179-я отдельная танковая бригада подбили 47 немецких танков и самоходных орудий, 6 бронетранспортеров и уничтожили более 900 солдат и офицеров противника. За умелое руководство боем и проявленный при этом героизм командиру 78-го гвардейского стрелкового полка гвардии полковнику Билютину и командиру 179-й отдельной танковой бригады полковнику Рудкину присвоено звание Героя Советского Союза.

Не добившись намеченного успеха в районе Тарановки, противник потерял пять суток. Поэтому немецкое командование приказало 6-й танковой дивизии обходить с востока Тарановку и нанести удар на Соколово, обороняемое ротой под командованием Отакара Яроша из состава Чехословацкого батальона. Здесь немцами предполагалось форсировать р. Мжа и в последующем развивать наступление на юго-восточную окраину Харькова.

В честь Гвардейцев Широнинцев в Харькове названа одна из главных улиц Салтовского жилмассива (крупнейшего в Украине спального района). В селе Тарановка им установлен памятник, а ж/д станция (бывшая Беспаловка, в фильме – Подбедня) названа "Станцией имени 25 героев-широнинцев".

Из шести выживших в том бою, тяжелораненных бойцов взвода Широнина, Василий Исаков погиб в том же 1943 году, только в августе; Александр Торопов дожил до Победы, но погиб уже в мирное время: 27 мая 1946 года был убит в бою с бандеровцами. Последним из широнинцев ушёл из жизни Иван Вернигоренко: его не стало в январе 1984 года.

Сам лейтенант Пётр Широнин после ранения был комиссован, получив инвалидность 2-й группы, вернулся к своей довоенной педагогической деятельности в родном городе; умер в 1968 году. В том бою он получил три ранения: при авианалёте, затем в рукопашной схватке и последнее – разрывом танкового снаряда, как это показано в фильме.

Немецкое командование, потеряв пять суток в попытках взять Тарановку (трасса Первомайск – Мерефа – Харьков) и не добившись намеченного успеха в районе Камышевахи (трасса Красноград – Мерефа – Харьков), приказало 6-й танковой дивизии обойти Тарановку с востока и нанести удар на Соколово. Здесь предполагалось форсировать новый оборонительный рубеж Воронежского фронта по реке Мжа, на который садились отходящие от Камышевхи к Харькову советские войска, и в последующем развивать наступление на юго-восточную окраину Харькова.

На участке реки Мжа, включавшем Соколово, готовился к обороне Чехословацкий батальон под командованием подполковника Людвига Свободы. В ночь на 3-е марта перед ним была поставлена задача к 7:00 3-го марта выдвинуться на рубеж: хутор Тимченки – Миргороды – Артюховка, где занять оборону и перейти в подчинение командира 25-й гвардейской стрелковой дивизии (оборонявшей Тарановку).

Чехословацкий батальон состоял из одной пулеметной и трех пехотных рот, специальных подразделений и штаба. Он насчитывал около тысячи солдат и офицеров, имевших на вооружении винтовки, автоматы, ручные и станковые пулеметы, противотанковые ружья, четыре 45-мм противотанковые пушки и несколько 82-мм минометов.

Прибыв в указанный район, подразделения батальона приступили к занятию оборонительного рубежа. На южной окраине хутора Миргороды расположилась 3-я рота, а слева от нее, в Артюховке – 2-я рота.

В то время, когда батальон был еще на подходе к району обороны, подполковник Л. Свобода с группой офицеров своего штаба в районе хутора Миргороды провели рекогносцировку местности. По её результатам было принято решение включить в систему обороны батальона село Соколово, расположенное на противоположном, южном берегу реки Мжа. Его оборона была поручена 1-й роте под командованием Отакара Яроша, усиленной пулеметной ротой и взводом 45-мм противотанковых пушек.

Через три дня, когда батальон перешел в подчинение 62-й гвардейской стрелковой дивизии (оборонявшей Мерефу), он был усилен 440-м дивизионом «катюш». Для его поддержки была также выделена 179-я отдельная танковая бригада подполковника Рудкина, которая 7 марта вышла из Тарановки и была сосредоточена в районе хутора Миргороды. Это позволило командиру батальона дополнительно усилить 1-ю роту тремя 76-мм и четырьмя 45-мм противотанковыми пушками.

Таким образом, 1-я стрелковая рота, усиленная пулемётной ротой, насчитывала в своем составе 350 человек, имела на вооружении 24 ручных и 6 станковых пулеметов, 8 противотанковых ружей, три 82-мм миномета, шесть 45-мм и три 76-мм орудия, а также автоматы, винтовки и противотанковые гранаты. Чехословацкие солдаты совместно с местными жителями хорошо укрепили Соколово. Первая линия окопов проходила по западной, южной и юго-восточной окраинам села, а вторая – в его центре в районе церкви и школы, где находился командно-наблюдательный пункт командира роты Отакара Яроша. В целом село было превращено в сильный узел обороны с хорошо организованной системой ружейно-пулеметного и артиллерийского огня.

В середине дня 8 марта немецкие бомбардировщики совершили налет на Соколово, продолжавшийся более тридцати минут, после чего на высокой скорости к юго-восточной окраине села перешли в атаку танки и бронетранспортеры противника.

На позиции 1-го взвода, оборонявшего южную окраину села, наступало 15 немецких танков. Силами противотанковой артиллерии сразу были уничтожены бронетранспортер и три танка, а у двух перебиты гусеницы, в результате первая атака противника на позицию взвода была успешно отражена. За ней вскоре последовала вторая: после 30-минутной артиллерийской подготовки до 60 танков и САУ и 15–20 бронетранспортеров повели наступление на Соколово уже с двух направлений: более 40 танков и 10 бронетранспортеров направились на северо-западную окраину села, а около 20 танков и бронетранспортеров – на восточную окраину. За танками, прикрываясь их броней, наступало до двух батальонов пехоты.

Когда головным танкам противника до переднего края обороны роты оставалось не более километра, их накрыл залп поддерживающего чехословацкий батальон 440-го дивизиона «катюш». Среди наступающей немецкой пехоты началось замешательство, остановились и танки. Они сначала с места открыли огонь в направлении церкви (откуда был дан этот залп), а затем снова пошли вперед. По ним был открыт огонь противотанковой артиллерии, а по мере подхода к селу – из стрелкового оружия, пулемётов и миномётов. Наступавшая с юго-востока группа была вынуждена вторично отойти.

Но второй группе танков, наносившей удар с юго-запада, удалось прорваться на северо-западную окраину Соколово, где были расположены огневые позиции двух 45-мм противотанковых пушек и трех 76-мм дивизионных пушек. Более часа артиллеристы вели бой с 30-ю немецкими танками и самоходными орудиями. Были подбиты шесть танков, но противник, не считаясь с потерями, продолжал атаковать артиллерийские позиции. Вышли из строя все боевые расчеты артиллерийских орудий, кроме двух. Они подбили еще два танка, но погибли.

После этого немецкие танки, самоходные орудия и бронетранспортеры устремились к центру села. Двигаясь вдоль улиц, противник из огнеметов поджигал крестьянские хаты, в которых находились оборудованные огневые точки. Северо-западную часть села охватил пожар. Однако, несмотря на тяжелую обстановку, сложившуюся в Соколово, рота Отакара Яроша продолжала оказывать наступавшему противнику упорное сопротивление.

От немецких бомб и снарядов все село было изрыто воронками. Не было ни одной улицы, где бы не горели дома и постройки. Командир батальона Людвиг Свобода направил на помощь роте с северного берега реки взвод ротмистра Ворача и 10 танков из 179-й бригады. Наступил вечер, а бой не затихал. В вечерних сумерках раздался еще один залп 440-го «катюшного» дивизиона. Усилила огонь и гаубичная 122-мм артиллерия по противнику, прорвавшемуся к церкви. Взвод Ворача, прикрываясь огнем нашей артиллерии, быстро переправился через реку Мжа и, развернувшись в боевой порядок, контратаковал немецкую пехоту, пытавшуюся прорваться к церкви с северо-востока. Уничтожив более 30 немецких солдат и офицеров, взвод занял выгодную позицию, которая обеспечивала эвакуацию раненых на противоположный берег.

В это же время на помощь защитникам Соколово из глубины обороны по северному берегу Мжи начали выдвигаться 10 танков 179-й отдельной танковой бригады. Первый танк, въехавший на тонкий лед, пытался форсировать реку, но провалился. Его с большим трудом удалось вытащить из воды. Переправу танков пришлось отменить.

Чтобы не допустить форсирования Мжи противником, нужно было укрепить оборону вдоль северного берега реки. Командир батальона, учитывая сложившуюся обстановку, отдал приказ оставить Соколово и отойти на противоположный берег, выстроив оборону вдоль него. Однако приказ об отходе не удалось передать командиру 1-й роты Отакару Ярошу: телефонная связь была давно нарушена, связаться с окруженной противником ротой через офицеров связи также оказалось невозможным. В результате окруженная в Соколово рота, не зная о приказе на отход, продолжал вести тяжелый бой, отражая непрерывные атаки противника. Командир роты Отакар Ярош сам лег за один из станковых пулеметов и, одним из последних, погиб под гусеницами немецкого танка…

В донесении за день боя подполковник Л. Свобода писал: «В 13:00 около 60 танков, 15–20 бронетранспортеров, около батальона мотопехоты в маскхалатах проникли постепенно на северо-западную окраину Соколово и оттуда к церкви двумя колоннами. Танки открывали сильный огонь из орудий, а также массово применяли огнеметы, которыми сожгли поселок. Танки разбили постройки и уничтожили все дзоты со станковыми пулеметами. Немецкая пехота вела сильный минометный огонь. В 16:00 пехота и автоматчики противника проникли на юго-восточную окраину Соколово с хуторов Курячье и Прогоня. Бой продолжался в окружении, в церкви и окопах возле нее. В результате противник занял Соколово. Реку Мжа не перешел. Подбито или сожжено 19 немецких танков, 4–6 бронетранспортеров с автоматчиками, около трехсот солдат противника. Наши потери: все противотанковые средства (кроме двух противотанковых ружей), 5 станковых пулеметов, три – 82-мм миномета, два – 50-мм миномета и 16 ручных пулеметов. К 23:00 количество убитых и пропавших без вести около 200 солдат и офицеров, 60 раненых, которые были вынесены или самостоятельно вышли на северный берег реки Мжа. Среди убитых командир 1-й роты (начальник обороны) Отакар Ярош и его заместитель Лом (командир пулеметной роты). В случае поддержки обороны хотя бы десятью танками Соколово было бы удержано. К 9 марта 1943 года батальон занимает оборону по рубежу Миргороды – Артюховка, в том числе промежуток между Миргородами и Артюховкой обороняется четырьмя танками 179-й танковой бригады и артдивизионом…».

Командиру 1-й роты Отакару Ярошу было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно, в его честь названа улица в селе Соколово и улица в Харькове (в районе Павлова Поля). Людвиг Свобода, также Герой Советского союза, дослужился до генерала и в 1968 году был поставлен Президентом Чехословакии, занимая эту должность до 1975 года), в его честь в Харькове назван один из главных проспектов Алексеевского жилмассива.

Каждый год, 8-го марта, в Харьков приезжает «десант» из Чехословакии: всё редеющий коллектив ветеранов, действующих чешских и словацких военных, и просто неравнодушных людей. Они отправляются автобусом в Соколово, чтобы на месте легендарного боя поклониться захоронениям, проводят памятные мероприятия с участием наших, Харьковских реконструкторов – с одним из которых (Владимиром М.) я имею честь быть лично знаком.

… После потери Соколово, подразделения 62-й гвардейской стрелковой дивизии и 1-го отдельного Чехословацкого батальона еще пять дней вели ожесточенные бои на рубеже реки Мжа. Особенно напряженными они были 9 и 10 марта. Чтобы восстановить утраченное положение в районе Тарановки и Соколово, 25-я гвардейская стрелковая дивизия силами своих 73-го и 81-го стрелковых полков утром 9 марта контратаковала противника и значительно улучшила положение окруженного в Тарановке 78-го гвардейского стрелкового полка. Вместе с частями дивизии в этой контратаке участвовали и воины 2-й роты чехословацкого батальона: они снова ворвались в Соколово, отвлекли часть сил противника на себя и помогли дивизии решить боевую задачу в районе Тарановки.

Совместно с 62-й гвардейской стрелковой дивизией сражался чехословацкий батальон и в районе Мерефы, где шли ожесточенные бои до 13 марта. За эти дни они, отразив множество атак противника, пытавшегося форсировать реку Мжа, нанесли ему большие потери. За семь суток непрерывных и ожесточенных боев 62-я гвардейская стрелковая дивизия и 1-й отдельный чехословацкий батальон подбили и сожгли 79 немецких танков и самоходных орудий, залповым огнем стрелкового оружия сбили 2 самолета и уничтожили до полка пехоты. После боев на этом направлении в немецких 6-й и 17-й танковых дивизиях 48-го танкового корпуса осталось (по состоянию на 10 марта) всего лишь 6 и 29 танков соответственно. В результате 48-й танковый корпус значительно утратил боеспособность и так и не смог прорваться к Харькову с этого направления. Но Харьков был взят частями Второго танкового корпуса СС, которые обошли с запада советский оборонительный рубеж по реке Мжа…

На фото: памятник Гвардейцам Широнинцам в селе Тарановка, частично демонтированный охотниками за металлом 20 декабря 2019 года.

Интерактивная карты боевых действий доступны по ссылкам:

Бой лейтенанта Широнина:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:ee97b0e0292817dcc93e9bdbc495b96adbed9ea55072764ae041d942b38a46fa&source=constructorLink

Бой Отакара Яроша:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:b21a1701863cac055a399eb38f0f1a780e255f6a92f16c19487126445011d696&source=constructorLink

77 лет назад – 13 марта 1943 года состоялся бой в Рогани, пригороде Харькова – всего в нескольких километрах от дома, в котором я сейчас живу. Непосредственно на кладбище в Рогани похоронена моя бабушка, а её будущий муж – мой дед, офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин, принимал участие в описанных ниже событиях.

Село Рогань находится на международной автомагистрали Киев – Харьков – Чугуев – Ростов-на-Дону, на юго-восточном выезде из Харькова. Оно раскинулось в низине по обеим сторонам реки Роганки, которая не являлась препятствием не только для прохода пехотных подразделений, но и для танков. В самом селе каменных зданий было три: церковь, школа и сельский совет, остальные глинобитные. Местность у Рогани резко повышается к западу, что давало противнику превосходство над советскими оборонительными позициями в Рогани.

Однако главная атака на Рогань шла не с запада, т.е. со стороны Харькова (ещё не полностью занятого противником), а с севера – в обход Харькова.

Это были последние дни Третьей битвы за Харьков. Наступательная операция Воронежского фронта, под кодовым названием «Звезда», была логичным продолжением Сталинградского контрнаступления советских войск, и включала в себя освобождение Харькова 16-го февраля.

Однако противник, перебросив под Харьков дополнительные силы: как из Европы, так и отступавшие с Кавказа и с берегов Волги, нанёс контрудар и снова овладел Харьковом.

Немецкая концепция штурма Харькова предполагала глубокий обход города с севера силами Второго танкового корпуса СС – от Люботина через Дергачи и Салтовку – к Рогани и Чугуеву, где они должны были соединиться с армейским 48-м танковым корпусом, подошедшим к Харькову с юга, образовав кольцо вокруг города.

Нынешней Окружной дороги тогда ещё не было, но была дорожная сеть на окраинах Харькова, в частности – дорога, идущая восточнее Харькова параллельно нынешней Окружной в 5 километрах восточнее её – через Ольховку, Степанки, Малую Рогань, в Большой Рогани пересекаясь под прямым углом с трассой Харьков – Чугуев – Ростов. Впрочем, та дорога есть и сейчас, ею пользуются контрабандисты и выпившие водители для объезда стационарного поста ГАИ перед Роганью.

А в марте 43-го по этой дороге, с севера подходила к Рогани танковая дивизия СС «Тотенкопф», завершавшая свой маневр по окружению Харькова. Не вся, правда: после гибели командира дивизии, Теодора Эйке (он был убит 26 февраля в районе Лозовой), «Тотенкопф» была, говоря военным языком, «раздёргана» и уже не использовалась как единая дивизия. Одна её треть в эти дни сражалась в Богодуховском районе (там и сейчас живёт моя тёща), другая – южнее Харькова, а в описанных ниже событиях участвовала боевая группа – один из полков «Тотенкопфа», существенно усиленный самоходной артиллерией.

Здесь оборонялась советская 113-я стрелковая дивизия, перед этим (9-11 марта) участвовавшая в боевых действиях в Тарановке Змиевского района.

1288-й стрелковый полк этой дивизии вышел в сторону рубежа обороны из района Терновое – Шмаровка – Красная Поляна и подошел к селам Сороковка и Рогань к 6 часам утра 12-го марта, после 30-километрового марша из Тарановки. Солдаты были обуты в валенки, которые за четверо суток марша были стерты до дыр и разбухли от весенней распутицы. Задача полка была подготовить и удерживать оборону по реке Роганка от хутора Степанки на юг, далее на хутора Коропы, Назариев, Хромой, Малая Рогань и Большая Рогань.

1-й стрелковый батальон этого полка занял оборону в Малой Рогани, 3-й стрелковый батальон – в учхозе «Коммунист» (ныне «Докучаевское»), 2-й стрелковый батальон под командованием капитана Черкашина получил приказ подготовить оборону на западной окраине с. Рогань, препятствуя возможному прорыву танков противника со стороны Харькова на шоссе Харьков – Ростов-на-Дону в сторону Чугуева. Передний край обороны 2-го батальона (протяженностью 1,8 км) проходил от упомянутой дороги на Малую Рогань по гребню высот к северо-западу и до развилки дорог на станцию Рогань, где сейчас поворачивает направо маршрутка, идущая от переезда на кладбище.

Все три роты 2-го батальона развертывались в один эшелон. С 14:00 командиры рот стали выводить личный состав для подготовки линии обороны. 4-я стрелковая рота прикрывала дорогу на Малую Рогань с одним станковым пулеметом и двумя противотанковыми ружьями.

Левее 6-я стрелковая рота заняла оборону у шоссе Харьков – Ростов-на-Дону с тремя противотанковыми ружьями (у самого шоссе) и двумя станковыми пулеметами (на флангах), и одно противотанковое орудие простреливало шоссе.

Ещё левее 5-я стрелковая рота обороняла высоту «173,5» с одним станковым пулеметом на фланге и двумя противотанковыми орудиями в кустарнике у дороги, ведущей на станцию Рогань. В резерве был сводный взвод автоматчиков у штаба батальона на северо-западной окраине села, там же был ещё один станковый пулемет на зенитном станке. Минометная рота располагалась у пруда и готова была вести огонь по всем трем направлениям.

Телефонной связи с ротами не было из-за отсутствия кабеля.

К 23:00 большая часть бойцов смогли только углубится в мерзлую землю, и были защищены лишь смежными брустверами. Выставлено было боевое охранение на шоссе Харьков – Ростов-на-Дону в 800 м западнее от линии обороны батальона. К 23:00 прибыли подводы с продуктами со стороны Чугуева.

Для усиления батальону была придана стратегическая артиллерия – вторая батарея 1112-го артиллерийского полка, в составе двух 203-мм буксируемых гаубиц Б-4 (аналог нынешних «Пионов»). Её позиция располагалась в саду в 400 м от церкви села Рогань.

Мой дед, офицер артиллерийской разведки штаба Воронежского фронта Пётр Прокофьевич Лисичкин, в самом начале Воронежско-Харьковской наступательной операции (в 1-й половине января 1943 года) был прикомандирован именно к этому 1112-му артполку, что видно из приведенного скана наградного листа. Но у меня нет сведений – был ли он с этим полком именно в день боя в Рогани, и именно с этой батареей (а в полку четыре батареи). Скажем так: вполне возможно, что был. Такие вещи более точно установить невозможно.

13 марта в 5 часов утра, передовое подразделение немецкой танковой дивизии СС «Тотенкопф», которым командовал оберштурмбанфюрер СС Отто Баум («группа Баума»), выдвинулось в сторону Рогани с севера – через Сороковку и Ольховку, двигаясь от верховьев реки Роганки, от шоссе Харьков – Старый Салтов. В эту группу входила и рота тяжелых танков «Тигр».

В 7:00 эсэсовцы атаковали правый (северный) фланг 1288-го стрелкового полка, в 9:00 они с боем взяли хутора: Коропы, Назарцев и Хромой. В 10:00 группа Баума уже вела бой за Малую Рогань при поддержке авиации. Через час 30 бойцов из 1-го стрелкового батальона, обороняющего Малую Рогань, были подобраны разведкой 2-го батальона и вошли в его состав для обороны села Рогань.

В 11:40 с запада, со стороны г. Харьков на ростовском шоссе появился немецкий разведывательный дозор из трех лёгких танков – это уже из дивизии СС «Дас Райх», прошедшей через Харьков по Московскому проспекту – их вектор наступления был перпендикулярен «Тотенкопфу», пересекаясь в Рогани. Когда дозор приблизился к боевому охранению, по нему был открыт огонь из противотанковых орудий. И в этот момент, совершенно неожиданно для всех, вступил в бой одинокий танк «Т-34», который прошел через Рогань с востока (от Чугуева) в сторону Харькова. Под его давлением, передовой эсэсовский дозор отступил за гребень западнее боевого охранения батальона. В это же время из Малой Рогани вышло ещё 50 бойцов вместе с командиром, из соседнего 1-го батальона. Эта группа была размещена на развилке дорог в сторону станции Рогань.

В 12:00 пехота противника атаковала 5-ю роту (станция Рогань) со стороны нынешней улицы Роганской, по нынешнему маршруту автобуса 304, при поддержке трех танков и минометного огня. Им ответили ружейным огнем стрелки 5-й роты и левофланговый станковый пулемет 6-й роты, а минометная батарея из глубины обстреляла наступающего противника. Эсэсовцы стали окапываться в 80 м от позиций 6-й стрелковой роты. Их танки подожгли тот самый, единственный «Т-34», который оставался на шоссе, танкисты смогли потушить пожар и отошли в с. Рогань своим ходом. Этот танк и сейчас стоит здесь – на постаменте за забором воинской части, его видно из окна проезжающей электрички перед станцией Рогань. И командир его тоже здесь – лежит в братской могиле в с. Рогань.

«… Ты в Вечном огне видишь вспыхнувший танк,

Горящие русские хаты,

Горящий Смоленск, и горящий рейхстаг,

Горящее сердце солдата…»

В 12:30 по позициям батальона и селу Рогань авиацией противника был нанесен бомбовый удар: 24 бомбардировщика «Ю-88» сбросили до 150 осколочных и фугасных бомб, уничтожив полностью 2 квартала в селе. А ещё через 30 минут, с севера – из Малой Рогани – вышли до 20 немецких танков при поддержке двух рот пехоты; из сада вблизи Малой Рогани вышли ещё 6 танков. Продвижение противника было медленным, поскольку по нему открыли огонь обе 203-мм гаубицы 1112-го артполка, своими 100-килограммовыми фугасными снарядами. Понятно, что при прямом попадании от «Тигра» оставалась только одна треть, но крайне проблематично было попасть: эти орудия рассчитаны на дистанцию стрельбы до 30 километров, их использовали в качестве противотанковых от полнейшей безысходности.

«… Тигры прут, по-дикому упрямы,

Но со мною в этот трудный миг

Вместе, к окулярам панорамы

Весь наш полк, наверное, приник …»

К 15:00 пехота противника уже приблизилась на дистанцию 800 метров, и по ней был открыт огонь батальона из всех видов оружия: пулеметов, минометов, противотанковых ружей и личного стрелкового оружия. Минометная рота расстреляла все свои боеприпасы.

Полной неожиданностью для 4-й стрелковой роты стала атака упомянутых шести танков со стороны сада у Малой Рогани, которые на полной скорости атаковали правый фланг роты. Только два из них были подбиты бронебойщиками, а остальные четыре прошлись по переднему краю обороны, уничтожив и бронебойщиков и давя гусеницами плохо окопавшихся стрелков.

Ситуация сложилась критическая и спасли её вовремя подоспевшие танкисты из состава 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса генерала Баданова. Семь танков «Т-34», после сражения в Тарановке, шли маршем из района Каменной Яруги в сторону Харькова, с целью прикрытия Белгородского направления, и остановились у церкви в Рогани. Командир батальона капитан Черкашин попросил танкистов о поддержке, и два танка «Т-34» атаковали прорвавшегося противника. Ими были подбиты два немецких танка, а уцелевшие отошли. Пехота противника не успела воспользоваться этим прорывом танкистов, и залегла. 4-я стрелковая рота потеряла в этом бою станковый пулемет, два противотанковых ружья и 15 человек.

До 17:00 атаковать Рогань всеми силами группа Баума не могла, т.к. им препятствовали контратаки танковых подразделений Красной Армии из района Чугуева, поэтому рота «Тигров» была переброшена именно на тот участок, в сторону Чугуева, не заходя в Рогань. Общая ситуация на 16:00 была таковой, что дивизия СС «Тотенкопф» перекрыла дороги из Харькова на Волчанск и Чугуев. А в 16:20 группа Баума была сконцентрирована у с. Рогань на шоссе Харьков – Ростов-на-Дону. Ещё одна немецкая танковая группа (дивизии «Дас Райх») была в 17:10 в Лосево (т.е. фактически у Тракторного Завода). Таким образом, для уцелевших батальонов 1288-го стрелкового полка был только один возможный путь отхода – на юго-восток, в сторону села Зеленый Колодезь, а также на восток на Каменную Яругу, но последняя простреливалась противником.

В 17:00 батальон подвергся авианалету до 40 самолетов «Ю-87» и «Ме-110» и нескольких истребителей «Ме-109». В это же время по восточному берегу реки Роганки на село двинулись 6 танков «Тигр». Прибывшая в Рогань к этому времени батарея 1208-го легко-артиллерийского полка открыла по ним огонь, но её снаряды были бессильны. В 17:20 «Тигры» уже достигли северо-восточной окраины Рогани. К этому времени из Рогани уже ушли советские танки в сторону Каменной Яруги. «Тигры», прикрываясь домами, вышли к берегу реки Роганки, высадили десант и открыли фланкирующий огонь по 4-й роте и по командному пункту батальона.

В 17:30 началось наступление эсэсовцев на другие участки обороны. Группа танков противника с пехотой попыталась прорваться вдоль шоссе в сторону Чугуева, но эту атаку удалось отбить и они остановились, не пытаясь приблизиться. Из Малой Рогани вышла ещё группа немецких танков с пехотой, и тогда 4-я стрелковая рота не выдержала натиска и начала отходить на юго-западную окраину Рогани. По приказу командира батальона минометная рота (60 человек), оставив бесполезные уже минометы (кончились боеприпасы к ним), заняла оборону и прикрыла отход 4-й стрелковой роты. Поддержал минометную роту станковый пулемет и противотанковое орудие, и противник залег в 300 м от её позиций.

Танки противника вынуждены были отойти под выстрелами прямой наводкой двух 203-мм гаубиц 1112-го артполка). Резервный взвод автоматчиков разместился в домах у реки Роганки и заставил пехоту противника на восточном берегу отступить до домов и оттуда вести перестрелку. Командир батальона сумел остановить и отступающую 4-ю роту, заставив её вести огонь по противнику.

Одна из групп эсэсовцев ползком приблизилась к саду у церкви, где стояли обе 203-мм гаубицы. Хотя батарея с помощью бойцов минометной роты сумела быстро свернуться и выйти из сада и пересечь мост, однако одно орудие было разбито прямым попаданием из танка, а второе орудие, переправившись, провалилось под лёд в 2-х км от моста. Шестнадцать артиллеристов второй батареи 1112-го артполка захоронены в братской могиле в Рогани, вместе с упомянутым выше командиром танка.

В ходе этой схватки противник овладел восточной частью села Рогань, отдельными строениями на северной окраине и оттеснил 4-ю стрелковую роту на северо-западную окраину.

До 20:00 противник обстреливал позиции батальона из пулеметов и минометов. В 21 час 7 немецких танков при поддержке до роты мотопехоты подошли к позициям 1-й стрелковой роты. Эту атаку удалось отбить, эсэсовцы отошли, оставив подбитыми один танк и две автомашины. Командный пункт батальона был переведен в овраг у пруда. У них оставалось мало боеприпасов. Связи с командованием полка не было, отправленный офицер связи не вернулся назад.

В 23:00 началась атака противника силами до 2-х рот пехоты при поддержке трех танков на позиции минометной роты, а ещё один взвод пехоты противника пытался обойти правый фланг взвода автоматчиков. Командир батальона отдал приказ 6-й роте покинуть рубежи обороны и бегом по лощине выйти к пруду, откуда 52 бойца роты бросились в контратаку и выбили противника из хат в районе церкви, потеснив его до северо-западной окраины Рогани.

Одновременно контратаковала и 1-я стрелковая рота также из района пруда в направлении южной окраины Рогани, откуда выбила эсэсовцев. Оберштурмбанфюрер Баум доложил командиру дивизии СС «Тотенкопф», что его группа вытеснена из Рогани, но он контролирует дорогу Харьков – Ростов-на-Дону.

По состоянию на 0:30 ночи с 13 на 14 марта, 2-й батальон капитана Черкашина занимал следующие позиции: 1-я стрелковая рота (перешедшая к нему в подчинение из соседнего 1-го батальона из Малой Рогани) удерживала южную окраину села Рогань по западному берегу реки Роганка; взвод автоматчиков находился в домах южнее моста через реку; левее минометная рота обороняла площадь и церковь с сельским советом. Дома по обеим сторонам шоссе Харьков – Ростов-на-Дону занимала 6-я стрелковая рота. 4-я стрелковая рота располагалась вдоль шоссе, а 5-я стрелковая рота занимала свои прежние рубежи на высоте «173,5». Учитывая отсутствие боеприпасов, капитан Черкашин принял решение вывести батальон из Рогани и собрать его возле учхоза «Коммунист» (ныне Докучаевское). А уже оттуда выдвинуться вновь на шоссе между Роганью и Каменной Яругой, продолжая выполнять задачу.

В 1:00 ночи, 4-я и 5-я стрелковые роты вышли на южную окраину Рогани. 6-я рота должна была находиться на позициях ещё час. Стрелковые роты, минометная рота, две 45-мм пушки, все 6 минометов и неповрежденные станковые пулеметы были переправлены у водокачки и к 2:00 сосредоточились у Докучаевского. В 3:00 к батальону присоединилась 6-я рота и взвод автоматчиков. За 13-е марта батальон капитана Черкашина потерял до 100 человек убитыми, 5 ручных пулеметов, 4 станковых пулемета и 4 противотанковых ружья.

В 5:00 утра батальон капитана Черкашина вновь вышел к шоссе Харьков – Ростов-на-Дону между Роганью и Каменной Яругой. Здесь они встретились с офицером связи из штаба своей 113-й стрелковой дивизии, который направил этот батальон на соединение с соседним 1292-м полком. Вышестоящее командование поставило 113-й стрелковой дивизии задачу удерживать линию обороны у села Зарожное и до Каменной Яруги. Кстати, у моих родителей ранее была дача в этом с. Зарожном.

Ночью в Рогань были переброшены остатки 18-го танкового корпуса генерала Бахарова – 6 танков «Т-34» и неполная 32-я мотострелковая бригада. В поддержку ему был придан 141-й отдельный танковый полк, в котором оставалось 8 танков, из них 5 легких «Т-70», а также 173-я танковая бригада генерала Мишулина. Танкисты без боя вошли в Рогань, незадолго до этого оставленную батальоном капитана Черкашина, но надолго удержать её не смогли и отступили на восток, в сторону Чугуева – в Каменную Яругу.

Утром 14 марта оберштурмбанфюрер Баум доложил в штаб танковой дивизии СС «Тотенкопф», что его группа возобновила наступление на Рогань в 5:45 утра, а через час боя в 6:45 – новый доклад о том, что он занял восточные околицы Рогани, но дальше продвинуться не может. А в 10:55 он уже докладывает о том, что его группа село захватила и из Рогани начинает выдвигаться на Чугуев. Также в донесениях сообщалось, что группа не может более вести активных боевых действий по причине недостатка в топливе для танков. Только на следующий день, 15 марта, группа Баума получила топливо по воздуху.

Последним вел бой у села Рогань выходящий из окруженного Харькова 595-й артиллерийский полк. Его две батареи и два взвода пехоты были атакованы в Рогани на шоссе Харьков – Ростов-на-Дону с трех сторон 17-ю танками противника с десантом автоматчиков. Артиллеристы подбили 2 танка и уничтожили до двух взводов пехоты противника, а сами потеряли в этом бою 8 человек убитыми, 3 ранеными, одно орудие, трактор с боеприпасами, и четыре грузовика.

Таковы основные события, которые происходили в с. Рогань в 13-14 марта 1943 г. Сегодня в поселке городского типа Большая Рогань установлен памятник на братской могиле, где захоронено 900 человек (включая и тех, кто погибнет за Рогань позже – в августе 1943 года).

«… Родина, суровая и милая,

Помнит все жестокие бои.

Вырастают рощи над могилами,

Славят жизнь по рощам соловьи.

Дней военных грозные мелодии,

Радость или горькая нужда –

Всё проходит, остаётся Родина,

То, что не изменит никогда…»

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:9226544f61ad4cae41342030f86c67b9ef8cbf0905d09e5d235c093b8c64111b&source=constructorLink

77 лет назад – 14 марта 1943 года – немецкие войска замкнули кольцо вокруг Харькова. В «котле» (который наша историческая наука нигде не упоминает) оказались окруженными остатки 3-й танковой армии Воронежского фронта…

Потеряв Харьков 16-го февраля 1943 года, Второй танковый корпус СС перешёл в контрнаступление из района Краснограда, и уже в начале марта прорвался на ближние подступы к Харькову с запада, через позиции 69-й общевойсковой армии генерала Казакова.

Развивая наступление, немцы обошли Харьков с севера (от Люботина через Дергачи на Рогань, примерно по нынешней Окружной), в течение 13-14 марта заняли Сороковку и Рогань, и атаковали Каменную Яругу (на шоссе Харьков – Ростов-на-Дону, между Роганью и Чугуевом), тем самым перерезав основную коммуникацию оборонявшихся в Харькове и южнее его подразделений 3-й танковой армии.

В этот день командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко докладывал в штаб Воронежского фронта:

«Противник пытался выйти в район Харьковского тракторного завода, но, встретив упорное сопротивление со стороны Совхоз – хутор Бражники, начал обтекать восточнее и к 16:00 овладел Роганью. Часть противника развернулась по Чугуевскому шоссе из Рогани в сторону Харькова, другая часть заняла станцию Рогань и начала там накапливаться».

Понимая, что такие действия немецких войск ведут к окружению 3-й танковой армии, командующий Воронежским фронтом генерал Голиков принял решение создать ударную группировку и нанести ею удар во фланг наступавшему восточнее Харькова противнику.

Для этого он планировал привлечь 18-й танковый корпус генерала Бахарова с подчиненной ему 173-й танковой бригадой генерала Мишулина. Одновременно, с целью задержать продвижение танковой дивизии СС «Тотенкопф», на направление ее наступления выдвигался сводный отряд, созданный из личного состава «катюшных» частей, которые к тому времени потеряли свои боевые установки. То есть в качестве обычной линейной пехоты должны были использоваться имеющие специальную подготовку экипажи «катюш».

В ночь на 14 марта 18-й танковый корпус получил приказ выбить противника из Рогани и выйти на северо-восточную окраину Харькова. В 8:00, после залпа двух дивизионов «катюш», 2 танка «T-34» и 4 лёгких «Т-70» с десантом мотострелков пошли в атаку и выбили немцев из Рогани.

Однако в 14:00 контратакой противника, поддержанной танками, были отброшены назад.

Совместно с 113-й стрелковой дивизией, 18-й танковый корпус занял оборону на полпути к Чугуеву, в Каменной Яруге. Согласно докладу командира корпуса в боях за Рогань 13-14 марта им было подбито 18 танков противника, два бронетранспортера и 7 автомашин. 173-я танковая бригада отчиталась о 13 танках, 15 орудиях ценой потери своих 12 танков «T-34», и на 14 марта в этой бригаде оставалось 7 танков.

На следующий день, 15 марта, дивизия СС «Тотенкопф» начала наступление на Чугуев при поддержке авиации овладела им к ночи 16 марта.

Очередной доклад Рыбалко уже не оставлял сомнения в том, что армия находится в критическом положении:

«1. Заняв станцию Рогань, противник группой 7 танков, 14 автомашин с мотопехотой стал распространяться на Безлюдовку и к 14:00 вышел к юго-восточной окраине Безлюдовки.

Контратакой 62-й гвардейской стрелковой дивизии был отброшен и повернул на юго-восток.

К 18:00 со станции Рогань другая группа в 12 танков и не выявленное количество автомашин с мотопехотой заняли лес между Лизогубовкой и Терновой, выйдя на северный берег реки Уды, таким образом закрыв единственную дорогу, по которой армия снабжалась из тыла.

С утра из Каменной Яруги на Рогань нами был организован контрудар остатками 173-й танковой бригады и группой в 200 человек пехоты. …. Потеряв два танка и 60% пехоты, эта группа отошла обратно в Каменную Яругу.

Противник к 18:00 группой 15 танков, 18 автомашин с мотопехотой стал распространяться в Каменной Яруге и обтекал Каменную Яругу с юга в направлении Чугуева. К этому же времени группа в 6 танков с мотопехотой заняла учхоз «Коммунист» (ныне Докучаевское) и стала распространяться в направлении Введенки. Группа в 6 машин с мотопехотой заняла совхоз имени Чапаева, что 2,5 км северо-восточнее Новопокровское.

2. Положение г. Харьков:

Обороной руководит лично мой заместитель генерал Белов.

Примерно до одного батальона 32-го стрелкового полка 19-й стрелковой дивизии продолжает сражаться в районе Холодной Горы, будучи обойдены со всех сторон. Вся остальная часть города севернее рек Харьков и Лопань и западнее рек Лопань и Уды в руках противника, также Шевченки и северо-восточная часть города. Группа противника – в районе завода «Серп и молот». Остальная часть города пока в наших руках.

Обороняются части 17-й бригады войск НКВД, части 19-й дивизии, 179-й танковой бригады в составе 11 танков, остатки 350-й дивизии и остатки 104-й стрелковой бригады…

3. Находясь на временном пункте управления в Новопокровке, я в район Харькова или Безлюдовки уже проникнуть не мог, разговаривал с моим заместителем генералом Беловым по радио. Для меня ясно, что ухудшилось положение 19-й стрелковой дивизии и положение 17-й бригады войск НКВД …

Для того чтобы войска армии могли бы продолжать удерживать за собой г. Харьков, необходимо срочное усиление гарнизона свежей высадкой войск на аэродром Основы, снабжение их боеприпасами и продовольствием, и высадкой войск, которые могли бы занять оборону от хутора Федорцы до Лизогубовки или хотя бы до Безлюдовки, иначе положение войск в течение 15 и 16 марта может стать кризисным.

Подать собственными силами горючее, боеприпасы и продовольствие я не имею никакой возможности и не имею сил и средств для того, чтобы отбросить противника и освободить хотя бы один путь подвоза. Обещанная помощь не прибыла и не имею ориентировки, когда она может быть».

Все эти дни ни командующий 3-й танковой армией генерал Рыбалко, ни командующий Воронежским фронтом генерал Голиков не решались взять на себя ответственность и отдать приказ оставить город, не получив таких указаний от Верховного Главнокомандования.

Впрочем, заблокированным в Харькове советским частям плен не грозил, исходя из общего характера развития обоих операций февраля-марта 1943 года – «Звезда» в Харькове и «Скачок» в Донбассе: это были наиболее ожесточённые сражения во всей Второй мировой войне, и обе стороны не брали пленных, в лучшем случае расстреливая на месте, в худшем – устраивая показательные расправы. Тому был ряд причин:

1) немцы мстили за свою Шестую армию Паулюса, уморенную в так называемом Сталинградском «котле». Её остатки официально капитулировали как раз 2-го февраля 1943 года (в день начала Третьей битвы за Харьков), но немецкая пропаганда ещё долгое время делала из них мучеников, которые якобы продолжают держаться в нечеловеческих условиях, и взывают к отмщению;

2) с немецкой стороны в этот период преобладали не совсем простые воинские части, а войска СС. После того, как Вооруженные Силы Германии понесли колоссальные потери под Сталинградом и Воронежем, немецкое командование было вынуждено восполнить нехватку мобилизационного ресурса за счёт профессиональных карательных органов. Естественно, даже в танковых частях эсэсовцы не утратили свои карательные навыки, отыгрываясь на пленных, в том числе раненых, и на местном населении Харьковской области, но это тема для отдельного повествования;

3) но и с советской стороны был – Воронежский фронт, который – как известно – тем и отличался, что «пленных не брал», практически с первых дней своего существования (а создан он в июле 1942 года). То ли туда изначально набрали достаточно резких ребят (насколько я могу судить о послевоенном поведении моего деда, Петра Прокофьевича Лисичкина, участника описанных здесь событий), то ли они стали таковыми в ходе семимесячных сражений за Воронеж (а там была другая особенность: своих раненых приходилось достреливать, поскольку город постоянно горел и не было возможности их эвакуации). Но факт остаётся фактом: якобы такое распоряжение (не брать пленных) исходило непосредственно от командовавшего ранее Воронежским фронтом генерала Ватутина, хотя это и противоречит международным конвенциям. Обычно уточняют, что в плен не брали «только венгров» (а остальных – нормально), так ведь именно эсэсовцев – не очень брали и другие, более мягкие, фронты.

4) уже упомянутый дефицит человеческих ресурсов, с которым столкнулась Германия после Сталинграда и Воронежа – приводил к тому, что в воинских частях попросту отсутствовали специальные подразделения, в задачу которых бы входило конвоирование и охрана пленных. Весь личный состав был выдвинут в боевой эшелон, включая самих карателей, возиться с пленными было некому и некогда.

5) с советской стороны было больше количество воинских частей, имевших статус «гвардейские». В то время это слово имело совсем другой смысл. Если сейчас, во многих странах мира, термин «гвардия», по сути, означает «внутренние войска», то в те годы почетное звание «гвардейские» присваивалось отдельным частям и соединениям – за стойкость в обороне и высокое воинское мастерство личного состава, и они полностью соответствовали девизу, впервые озвученному ещё наполеоновским маршалом Мюратом: «Гвардия умирает, но не сдаётся». В Юго-Западном фронте генерала Ватутина статус «гвардейские» имело более половины воинских частей: многие получили его за успехи в Сталинградском контрнаступлении. В Воронежском фронте таких элитных частей было меньше, но во многом именно гвардейские дивизии (прежде всего 48-я, 62-я и 25-я) намертво остановили противника на южных подступах к Харькову (по рекам Мжа и Камышеваха, в Мерефе, Соколово, Тарановке…) – и теперь попали в окружение в Харькове и южнее его…

На фото: эсэсовцы в Харькове, март 1943 года.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:178ae2667370697d5c485b0a655318b6c8ba80c681cd850997884228df58a950&source=constructorLink

77 лет назад – 10 марта 1943 года – подразделения Второго танкового корпуса СС заняли исходные позиции на окраинах Харькова, наметив его штурм на 11-е марта.

Обстановка, в которой эсэсовские танкисты готовились взять реванш, принципиально отличалась от обстановки середины февраля, когда они были выбиты из Харькова войсками Воронежского фронта, в рядах которого сражался и мой дед – офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин.

Тогда, в середине февраля 43-го, эсэсовский танковый корпус действовал двумя дивизиями, вступавшими в сражение прямо с марша, а правый фланг у него отсутствовал: ближайшее немецкое соединение находилось где-то в Донбассе. В результате эсэсовцы тогда были выбиты из Харькова и закрепились в Краснограде.

Теперь же, ведя контрнаступление с целью возврата Харькова, Второй танковый корпус СС имел в наличии все три дивизии полного состава: «Дас Райх», «Тотенкопф» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер», а к его правому флангу примыкал прорвавшийся из Донбасса через Барвенково 48-й армейский танковый корпус.

К началу марта командующий немецкой 4-й танковой армией Герман Гот перегруппировал свои соединения, прикрыв правый фланг наступления слабыми 40-м и 57-м танковыми корпусами.

Наименее укомплектованная 17-я танковая дивизия была передана 57-му корпусу, как и 15-я пехотная дивизия, оборонявшая в середине февраля подступы к Днепру. Гот собрал в ударном 48-м корпусе самые сильные соединения, направив остальные на прикрытие восточного фланга.

Для сравнения, ветеран описанных ранее боев за Покровск (бывший Красноармейск), 7-я танковая дивизия насчитывала на 28 февраля только 9 боеготовых танков. Поэтому она была поставлена на позиции в районе Изюма и в мартовском наступлении не участвовала. Фронт 40-го и 57-го немецких танковых корпусов проходил по западному берегу Северского Донца.

Операцию по овладению Харьковом, Второй танковый корпус СС начало утром 6 марта. Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер», стартовав из района Краснограда и Кегичевки, прошла за день почти 30 км и захватила плацдармы на реке Мжа к востоку от города Валки. Дивизия «Тотенкопф» имела задачу прикрытия левого фланга корпуса и 6 марта пересекала тылы «Лейбштандарта», пройдя вместе с «Дас Райхом» из Лозовой и Кегичёвки.

Параллельное наступление 48-го армейского танкового корпуса было намного менее успешным, чем эсэсовцев. Он втянулся в тяжёлые бои на рубеже реки Мжа – от Валок на восток до Змиёва, и к началу штурма Харькова ещё продолжал топтаться на этом рубеже.

Справедливости ради надо сказать, что командование Воронежского фронта предполагало прорыв противника именно на этом участке – по кратчайшему пути с юга на Харьков, и позаботилось об укреплении обороны: здесь были собраны все инженерные войска фронта и 8-я артиллерийская дивизия прорыва (350 орудий различного калибра), тогда как участок восточнее г.Валки был слабо подготовлен к обороне в инженерном отношении, а артиллерийские средства усиления не были там своевременно развёрнуты из-за нехватки горючего.

7-го марта подразделения танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» обошли город Валки с востока и северо-востока, блокируя пути отхода его защитников. В результате реализации этого плана два полка 48-й гвардейской стрелковой дивизии армии были окружены.

Одновременно, западнее начала выдвижение элитная немецкая танковая дивизия «Великая Германия». Она должна была пройти через порядки наступающей 320-й пехотной дивизии и, двигаясь на северо-восток по правому и левому берегам реки Коломак, дойти до Ковяг и Высокополья. Далее «Великая Германия» должна была повернуть на север, к Богодухову. Совместно с «Великой Германией» должен был наступать полк «Туле» дивизии «Тотенкопф». Наступать на Богодухов с запада также должна была 167-я пехотная дивизия.

Обойдя Валки, передовые части «Лейбштандарта» также установили контакт с головными танками «Великой Германии». Таким образом, отходящие на север из города Валки советские подразделения попадали под удар «Великой Германии», а «Лейбштандарт» 7 марта не выполнял никаких охватывающих маневров и просто продвигался с плацдарма на Мже в северном направлении. Полк «Дойчланд» дивизии СС «Дас Райх» 7 марта завершил бои за Новую Водолагу и захватил плацдарм через Мжу в районе Павловки. Второму полку этой дивизии, «Дер Фюрер», было приказано воспользоваться захваченными соседним полком переправами и наступать далее на Ковяги и Люботин.

Продвижение эсэсовцев вынудило командование 3-й танковой армии вывести из города Харьков стоявшую в нем 62-ю гвардейскую стрелковую дивизию и направить ее на позиции между Борками и Мерефой к юго-востоку от города. Советское командование еще не знало, что план немецкого наступления предусматривает обход города, а не его лобовой штурм.

После прорыва противником полосы обороны в районе г. Валки, с 7 марта соединения советской 69-й армии начали отходить в северо-западном направлении, тем самым теряя взаимодействие с соседними 3-й танковой и 40-й армиями. Этот прорыв противника заставил отходить и части 3-й танковой армии - 48-ю гвардейскую стрелковую и 350-ю стрелковые дивизии, 253-ю и 104-ю стрелковые бригады.

В целом отразить наступление мощной группировки немецких войск в пределах тактической зоны обороны в полосах 69-й и правого фланга 3-й танковой армий не удалось. Противник не только прорвал их оборону, но и, вклинившись в стыке армий на глубину до 40 км, рассек войска левого крыла Воронежского фронта. Расширяя прорыв в сторону флангов, он добился того, что 69-я и 3-я танковая армии начали отход по расходящимся направлениям: на северо-запад и северо-восток соответственно. Это привело к образованию значительного разрыва в оперативном построении Воронежского фронта и сделало возможным выход частей Второго танкового корпуса СС к Харькову с севера (обходя город с запада).

Кроме того, с отходом 69-й армии оголился левый фланг соседней с ней 40-й армии. Это заставило командование Воронежского фронта принять решение на ее отвод с занимаемого рубежа обороны с целью совмещения флангов обеих армий. Несмотря на незначительное давление немецких войск (всего лишь до полутора пехотных полков при поддержке 20 танков), 40-я армия генерала Москаленко вынуждена была отходить и занимать оборону на неподготовленном рубеже.

Неблагоприятный итог боевых действий в тактической зоне обороны 69-й армии был обусловлен тем, что ее удержание, по существу, было возложено только на ослабленные в ходе предыдущего наступления соединения первого эшелона. Отсутствие в составе этой армии сильных артиллерийских групп, вторых эшелонов и резервов не позволили оказать оборонявшимся на переднем крае дивизиям эффективную огневую поддержку и нарастить их усилия за счет ввода в сражение дополнительных сил и средств из глубины.

Ведение противником наступления во всей полосе обороны и его вклинение одновременно на нескольких участках практически исключили либо крайне ограничили маневр силами и средствами вдоль линии фронта и привели к нарушению взаимодействия между соединениями и частями. В такой обстановке боевые действия в тактической зоне обороны 69-й армии характеризовались ведением борьбы изолированных друг от друга группировок войск в отдельных узлах сопротивления (участки и районы обороны стрелковых полков и батальонов, населенные пункты, узлы дорог). Однако немецким танковым и мотопехотным группировкам, как правило, удавалось блокировать их частью сил с фронта и обходить с флангов.

Недостаточная устойчивость соединений и частей в тактической зоне обороны была к тому же обусловлена низкой эффективностью огневого поражения противника на подступах к переднему краю, а также большими потерями в средствах поражения, в первую очередь в артиллерии. С переходом танков и пехоты противника в наступление, воздействие по ним огнем с закрытых огневых позиций носило лишь эпизодический характер. Как правило, для его ведения привлекались приданные стрелковым полкам первого эшелона и составлявшие артиллерийские группы поддержки пехоты батареи 122-мм гаубиц. Но ввиду малочисленности они не могли расстроить своим огнем боевые порядки танковых соединений и частей противника и воспретить их выход к переднему краю обороны. Поэтому основная тяжесть борьбы с танками ложилась на орудия противотанковой и полевой артиллерии, которые занимали огневые позиции в районах обороны стрелковых батальонов или располагались в противотанковых опорных пунктах на переднем крае и в ближайшей тактической глубине. Однако при обороне в широких полосах они не могли создать высокой плотности противотанкового огня, что не позволяло отразить атаки противника, несмотря на наносимые ему потери.

В результате этого противник в короткие сроки преодолевал или прорывал передний край обороны, уничтожал огневые средства в пределах первой позиции и выходил на позиции дивизионной, корпусной и армейской артиллерии. Ввиду одноэшелонного построения соединений и частей и их отхода, она зачастую оставалась без стрелкового прикрытия и вели бой с танками и пехотой самостоятельно.

Положение усугублялось также и тем, что в такой обстановке некоторые артиллерийские подразделения вынуждены были вступать в бой с танками с ходу, на открытой местности и не подготовленных в инженерном отношении рубежах. Это не позволяло в необходимой мере организовать их огонь в единую систему.

Таким образом, боевые действия в тактической зоне обороны 69-й армии носили кратковременный характер, что было обусловлено значительным превосходством немецких группировок в силах и средствах на направлениях их ударов и неготовностью обороны. Их результатом явились большие потери в живой силе и технике, понесенные соединениями первого эшелона, рассечение обороны и окружение части сил и средств, образование брешей в оперативном построении 69-й армии.

Сложившаяся в результате ударов противника обстановка, после того как не удалось отразить его наступление в тактической зоне обороны, вызывала объективную необходимость переноса основных усилий в обороне в ее глубину и изменения имевшейся группировки сил и средств.

При этом главная задача, которая стояла перед командующим войсками Воронежского фронта, заключалась в срочном наращивании усилий в стыке 69-й и 3-й танковой армий. Для прикрытия образовавшегося между ними разрыва он решил построить оборону по рубежу Крысино – Максимовка – Ольшаны – Люботин – Буды и далее по рекам Мерефа и Мжа за счет отвода на него соединений 3-й танковой армии, а также выдвижения на угрожаемое направление трех стрелковых дивизий 40-й армии, соединений и частей оперативной группы обороны Харькова и прибывавшей с правого крыла фронта (из 38-й армии, из-под Обояни) 303-й стрелковой дивизии.

Одновременно из полосы обороны 3-й танковой армии выводился и перегруппировывался в Дергачи (20 км севернее Харькова) 6-й гвардейский кавалерийский корпус в составе двух кавалерийских дивизий и одной танковой бригады.

8 марта командующий войсками Воронежского фронта генерал Голиков докладывал Верховному Главнокомандующему Маршалу Сталину: «Противник ближайшей своей целью поставил овладеть Харьковом. Обстановка здесь продолжает оставаться напряженной.

Противник, сосредоточив до шести танковых дивизий в общем составе до 350 танков при 300 самолетах, в период с 2 по 7 марта после упорных боев отбросил сильно ослабленные после поражения в районе Кегичевки силы 3-й танковой армии на рубеж Валки – Мерефа – Соколово – Тарановка. Основные усилия в течение 6 и 7 марта противник направил на Харьков с юго-запада через Валки и Новую Водолагу. В ночь на 8 марта ему удалось занять Валки. Все атаки противника 7 марта от Новой Водолаги на Мерефу и на других участках фронта, а также попытки переправиться на северный берег Северского Донца в районе Змиёва отбиты. За последние два дня в результате упорных боев на направлениях Валки – Мерефа у противника подбито до 100 танков…».

К 8 марта Второй танковый корпус СС достиг решительного результата в прорыве обороны юго-западнее Харькова. Разбитая совместными действиями «Лейбштандарта» и «Великой Германии» 48-я гвардейская стрелковая дивизия выходила из боя для приведения себя в порядок. Брошенная в бой с марша 104-я стрелковая бригада в боях с «Дас Райхом» за Новую и Старую Водолагу потеряла до 70% личного состава и отошла в район хутора Кут (8 км юго-западнее Люботина).

«Тотенкопф» выводился из-за левого фланга «Лейбштандарта» и должен был формировать внешний фронт окружения Харькова, примерно во линии нынешней Окружной дороги – через Алексеевку, Дергачи, Северную Салтовку и Рогань. Продвижение «Дас Райха» 8 марта сдерживалось только отставанием 48-го танкового корпуса, в результате которого полк «Дойчланд» был вынужден выстроиться фронтом на восток, а наступление продолжал только полк «Дер Фюрер» в широкой полосе всей дивизии. Лишь взаимодействие с правофланговой боевой группой «Лейбштандарта» позволило этому полку частично выполнить задачу дня.

Ситуация с остановленными южнее Харькова двумя дивизиями 48-го танкового корпуса стала нетерпимой для немецкого командования. Только 9 марта боевой группе Шиммельмана из 11-й танковой дивизии удалось пересечь Мжу по построенным «Дойчландом» мостам и к 11:30 выйти в тыл оборонявшимся в Ракитном стрелковой и танковой бригадам 3-й танковой армии генерала Рыбалко. К 14:45 Ракитное было захвачено противником. После захвата Ракитного немецкая 11-я танковая дивизия двинулась на Мерефу. Вторая дивизия 48-го корпуса, 6-я танковая, 9-го марта наконец заняла Тарановку. Бои по реке Мжа дорого стоили обеим дивизиям немецкого 48-го танкового корпуса: в 11-й танковой дивизии на 10 марта осталось 29 боеготовых танков, а в 6-й танковой дивизии — только 6.

Между тем обстановка в районе Харькова продолжала обостряться. Эсэсовские танкисты продолжали рваться к Харькову с запада, через Люботин по шоссе Киев – Харьков. Для того чтобы прикрыть это направление, сюда была выдвинута прибывшая из полосы 38-й армии 303-я стрелковая дивизия. Ее командир в 9 часов 8 марта выдвинул в Люботин передовой отряд, поставив ему задачу до 22–24 часов удерживать Люботин и обеспечить главным силам дивизии организованное вступление в бой. Главные силы дивизии к 15 часам подошли к основному рубежу обороны в районе Коротича.

Боевой порядок дивизии строился в один эшелон при сосредоточении основных усилий на удержании западной окраины Коротича. Для усиления обороны в противотанковом отношении, в боевые порядки полков на огневые позиции для ведения огня прямой наводкой были поставлены 76-мм дивизионные пушки, а также полковые противотанковые орудия. На восточной окраине Коротича и южнее огневые позиции заняли гаубичные 122-мм батареи и 120-мм полковые минометы. На юго-западной окраине Песочина был сосредоточен резерв командира дивизии в составе противотанкового дивизиона, саперного взвода и учебного батальона.

Ночью 9 марта один полк дивизии СС «Тотенкопф» занял Ольшаны, а к середине дня захватил плацдармы на реке Уды к востоку от Ольшан. Второй полк («Эйке») шел следом, и район Ольшан был приготовлен немцами к круговой обороне.

В 16 часов до 30 танков и до батальона пехоты противника на бронетранспортерах вышли к позициям переходившего к обороне в Люботине передового отряда 303-й стрелковой дивизии. До позднего вечера здесь шел бой, в ходе которого передовой отряд 303-й дивизии отразил несколько атак. Выполнив поставленную задачу, передовой отряд согласно приказу командира дивизии в 2 часа ночи 9-го марта скрытно оторвался от противника и соединился с основными силами в Коротиче.

На рассвете 9 марта по Коротичу и Гавриловке нанесли удар более 100 бомбардировщиков «Ю-88». В 7 часов 35 минут после короткого, но мощного огневого налета артиллерии здесь перешел в наступление полк «Дер Фюрер» танковой дивизии СС «Дас Райх». Западнее Коротича разворачивались немецкие танки, штурмовые орудия и бронетранспортеры, которые на большой скорости начали двигаться к населенному пункту. Они были встречены сильным заградительным огнем, несколько танков было подбито, но остальные продолжали движение.

Но ни в этот день (в течение шестичасового боя), ни в течение следующего дня, 10 марта, противник так и не смог преодолеть оборону советских войск в районе Гавриловка – Коротич – Буды. Однако, ввиду усложнившейся обстановки на северной и северо-западной окраинах Харькова, поддерживавшая 303-ю стрелковую дивизию 86-я отдельная танковая бригада была снята с занимаемого рубежа и переброшена на усиление 19-й стрелковой дивизии в Солоницевку. А сама 303-я стрелковая дивизия также получила приказ оставить занимаемые позиции, отойти на рубеж Песочин – Южный и прикрыть подступы к Харькову с запада.

Полк «Дойчланд» дивизии СС «Дас Райх» сосредоточился севернее Коротича в готовности наступать на Харьков с запада.

Несмотря на то, что благодаря принятым мерам была значительно усилена оборона Харькова с запада и с юга, разрыв между 69-й и 3-й танковой армиями прикрыт не был. Выдвигавшиеся сюда 107, 183 и 340-я стрелковые дивизии 40-й армии в ходе встречных боев с танковыми дивизиями СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Тотенкопф» (последняя была введена в сражение с утра 8 марта) понесли тяжелые потери и, частично потеряв управление, отошли в полосу обороны 69-й армии. В итоге направление к городу с севера было прикрыто только 6-м гвардейским кавалерийским корпусом. Других сил, способных реально повлиять на изменение обстановки на направлении главного удара Второго танкового корпуса СС, ни Воронежский фронт, ни 69-я армия не имели.

Следовательно, создать сплошной рубеж обороны в глубине командующему войсками и штабу Воронежского фронта не удалось. Это явилось следствием того, что немецкие войска упредили предназначенные для этого соединения в выходе на запланированные рубежи и, нарастив силу удара, сорвали их переход к обороне. Действуя впоследствии отдельными группами танков и бронетранспортеров с пехотой, противник рассек противостоявшие ему стрелковые дивизии, нарушил взаимодействие между ними и заставил их отходить в нужном для себя направлении.

Преследуя стрелковые части и подразделения, передовые отряды танковой дивизии СС «Тотенкопф» вышли к рубежу, на котором закреплялись после отхода левофланговые соединения 69-й армии, в короткие сроки сломили их сопротивление и расширили прорыв в северном направлении. На правом фланге и в центре оперативного построения этой армии 161-я и 180-я стрелковые дивизии, а также 37-я стрелковая бригада вели сдерживающие бои с разведкой и авангардами начавшей выдвижение армейской танковой дивизии «Великая Германия» (ей был придан один танковый батальон дивизии СС «Тотенкопф»).

Одновременно с этим наступавшая на правом фланге Второго танкового корпуса СС дивизия «Дас Райх» потеснила на запад к Харькову соединения 3-й танковой армии. В результате таких действий противника разрыв в оперативном построении Воронежского фронта увеличился до 40 км.

Утром 10 марта до полка немецкой мотопехоты с 30–40 танками дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» начали наступление из района высот западнее Дергачей против 6-го гвардейского кавалерийского корпуса. Первая атака была отбита. В 10 часов она была повторена, но теперь уже более крупными силами – до 60 танков и до двух полков мотопехоты.

Их действия активно поддерживала авиация. Оборона корпуса была прорвана, и он был отброшен в леса северо-восточнее Черкасской и Русской Лозовой. Для нанесения удара по противнику с тыла сюда были выдвинуты 107, 183 и 340-я стрелковые дивизии, ранее перегруппированные из полосы 40-й армии и уже понесшие до этого тяжелые потери в ходе встречных с боев с немецкими танковыми частями. Но добиться успеха они не смогли. Как отмечалось в докладе командующего 69-й армией: «… Дивизии выполняли неорганизованное и неуправляемое наступление… 107-я и 340-я стрелковые дивизии в районе Крысино были атакованы 15 танками противника и были рассеяны так, что в дальнейшем, после передачи их в состав 69-й армии, так и не удалось их собрать».

К 17 часам 10-го марта противник перерезал шоссе на Белгород и повел наступление непосредственно на Харьков с севера. К исходу дня отдельные пехотные группы проникли на северо-восточную окраину Харькова. Как отмечалось в отчете 3-й танковой армии, немецкие пехотинцы, «…засев небольшими группами в разрушенных зданиях и на чердаках, вели обстрел машин и проходящих одиночек и групп военных. Огонь велся с чердаков и окон верхних этажей разрушенных зданий. Борьба с одиночками была очень затруднена, так как последние укрывались среди развалин». На северную окраину Харькова были направлены передовые подразделения вошедшего в состав Воронежского фронта 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса генерала Баданова, ранее неудачно попытавшегося нанести контрудар в районе Тарановки.

Поскольку на юг от Дергачей, уже захваченных противником, в сторону Харькова шло хорошее шоссе, штаб немецкой 4-й танковой армии запросил радиограммой штаб Второго танкового корпус СС о возможности захватить город внезапной атакой. И получил положительный ответ…

Мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин, офицер артиллерийской разведки штаба Воронежского фронта, как следует из доступных документов, в течение января 1943 года был прикомандирован к 69-й армии, и в её боевых порядках наступал из Воронежской области на Харьков, занимаясь обеспечением боевых действий артиллерии. Вернее, тогда это ещё был 18-й стрелковый корпус, а уже непосредственно перед освобождением Харькова, в первой половине февраля, на базе этого корпуса развернули новую армию с номером «69».

У меня нет достоверных сведений, продолжал ли он находиться в боевых порядках 69-й армии в ходе описанных выше событий, т.е. по состоянию на март 1943 года, или же был переброшен на другой участок Воронежского фронта, например – в полосу соседней, 3-й танковой армии, вместе с 8-й артиллерийской дивизией прорыва. Всё возможно.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:c92c2e4dca02695e7ccbd5b21f15fe54e2ac8d963231cd16aab539e71fd9c25b&source=constructorLink

77 лет назад – 11 марта 1943 года – подразделения немецкого Второго танкового корпуса СС под командованием Пауля Хауссера начали непосредственный штурм Харькова.

Боевой приказ командира танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», обергруппенфюрера Дитриха гласил:

«… 1. Стремительным наступлением дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» противник ошеломлен и отброшен.

2. Второму танковому корпусу СС 11 марта 1943 занять Харьков. Его восточный фланг – в районе Мерефы образуют части дивизии СС «Дас Райх», а северный и северо-восточный фланг проходит по рубежу Русская Лозовая – Дергачи – Фестки – Ольшаны. Его обеспечивает дивизия СС «Тотенкопф».

3. Наступление ведут:

а) Дивизия СС «Дас Райх» – усиленной полковой группой с запада.

б) Дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» двумя полковыми группами с севера.

4. Задачи группам дивизии «Лейбштардарт Адольф Гитлер»:

a) усиленному Второму мотопехотному полку (артиллерийское усиление: 1-й дивизион 55-го полка реактивных минометов, дивизион штурмовых орудий без батареи, 88-мм зенитная батарея, 1-й и 2-й артиллерийские дивизионы, 5-я зенитная батарея) – атаковать вдоль шоссе Дергачи – Харьков северную окраину Харькова, до разграничительной линии с дивизией СС «Дас Райх», и очистить эту часть города от противника.

б) Усиленному Первому мотопехотному полку (боевая группа Пайпера, артиллерийское усиление: корпусной дивизион реактивных минометов, остальные средства усиления – те же) атаковать вдоль шоссе Москва – Харьков на северо-восточную часть Харькова, сразу же направить одну боевую группу до юго-восточного выезда из города в Рогани, очистить центр города от противника и выслать охранение в восточном и северо-восточном направлениях.

в) Один батальон, усиленный штурмовыми орудиями, продвигать за боевой группой до поворота дороги у Степанков. Его применение – только с разрешения командира дивизии.

В ночь с 10 на 11 марта подвести боевые группы как можно ближе к окраине города. Начало атаки – в 4:00 11 марта».

Оборона Харькова для войск Воронежского фронта усложнялась тем, что в это же самое время на его участке, ещё один немецкий корпус – армейский 11-й под командованием генерала Рауса, начал параллельное наступление на Белгород. Фактически – на Москву, в дальней перспективе, но смог дойти только до Белгорода. Поэтому войскам Воронежского фронта приходилось одновременно отражать два удара по расходящимся направлениям.

Противник, ранее разрезав левый фланг Воронежского фронта на стыке 40-й и 69-й армий, после 10-го марта получил возможность вести наступление и на Белгород – теми частями, которые не были заиграны в штурме Харькова, так как белгородское направление не было прикрыто советскими войсками.

В таких условиях командующий Воронежским фронтом генерал Голиков решил перегруппировать 69-ю армию, ранее стоявшую юго-западнее Харькова, на новый рубеж обороны – для прикрытия белгородского направления с юга. Для усиления этой армии придавался 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус генерала Баданова (поступивший из Юго-Западного фронта).

А соседней 40-й армии генерала Москаленко, стоявшей северо-западнее Харькова и менее всего заигранной в оборонительном сражении, была поставлена задача отойти в глубину обороны с целью совмещения фланга с отступившей 69-й армией.

Как отмечал потом в своих мемуарах командующий 69-й армией генерал Казаков:

«…Штаб Воронежского фронта беспокоила не столько опасность в районе Богодухова и Харькова, сколько угроза более глубокого удара немцев на Белгород и Курск. Такие действия противника в период между 10 и 15 марта были вполне реальными и могли привести к весьма тяжелым последствиям, ибо у командующего Воронежским фронтом не имелось никаких резервов… Он приказал мне перегруппировать часть сил моей 69-й армии на рубеж Золочев – Липцы и таким образом прикрыть шоссе Харьков – Белгород – Москва. При этом армия не освобождалась от ответственности и за район Богодухова. Такая раздвоенность усилий, да еще в тяжелой оперативной обстановке, была нам явно не по плечу. Я попросил командующего фронтом возложить оборону направления Богодухов – Грайворон на соседнюю 40-ю армию генерала Москаленко, с передачей ей двух наших стрелковых дивизий и одной стрелковой бригады, действовавших в данном районе, а нам переподчинить две ее дивизии, отходившие на Золочев».

В то же время угроза прорыва противника на Белгород стала очевидной и для начальника Генерального штаба СССР маршала Василевского. В разговоре по телефону с Верховным Главнокомандующим И.В. Сталиным он высказал мысль о необходимости «немедленно и серьезно усилить курско-белгородско-харьковское направление», для чего направить сюда две общевойсковые и одну танковую армии.

Аргументы Василевского были приняты во внимание, и вскоре командующим войсками Центрального (бывшего Донского) и Воронежского фронтов, соответственно генералам Рокоссовскому и Голикову, поступила директива Ставки, в которой говорилось:

«Выход южной группы противника севернее Харькова в район Казачья Лопань создает тяжелое положение для Воронежского фронта и несет угрозу разрушения тылов всего Центрального фронта. Противник имеет намерения выйти в сторону Белгорода, прорваться к Курску и соединиться с орловской группой немецких войск для выхода в тыл Центральному фронту.

Ставка решила выдвинуть 1-ю танковую армию генерала Катукова навстречу подымающемуся на север противнику, с задачей: совместно с 21-й общевойсковой армией генерала Чистякова разгромить южную группу противника и ликвидировать создавшуюся угрозу для Центрального и Воронежского фронтов. Ставка приказывает:

1. Немедленно выдвинуть 21-ю армию Центрального фронта на юг – в сторону Курска с тем, чтобы не позднее 13 марта армия выдвинулась южнее Курска, перехватила магистральное шоссе Москва – Харьков и начала ускоренное движение в сторону Обояни.

2. Оказать всяческое содействие танковой армии Катукова в деле выгрузки и быстрейшего продвижения вперед бок о бок с 21-й армией. Обе армии (21-я и 1-я танковая) передаются с 13 марта сего года в подчинение командующего Воронежским фронтом».

Так эти две армии и остались с Воронежским фронтом, и приняли потом первый удар противника на Курской Дуге. А 2-го февраля они ещё только закончили ликвидацию так называемого Сталинградского «котла», и вот выдвигались на будущую Курскую Дугу – между Харьковом и Курском.

Находившемуся в то время в Курске заместителю начальника Генерального штаба генералу Антонову было приказано принять все меры для быстрейшего выдвижения на реку Псёл 21-й армии генерала Чистякова. Она должна была прочно удерживать этот рубеж и обеспечить развертывание прибывавшей сюда из резерва 1-й танковой армии. Ставкой было также дано указание срочно перегруппировать в распоряжение командующего войсками Воронежского фронта 64-ю армию генерал Шумилова, - ранее защищавшую Сталинград, а теперь находившуюся в резерве в районе Сталинграда.

Перенеся основные усилия своих войск на прикрытие белгородского направления, командующий Воронежским фронтом в то же время определил промежуточные и конечные рубежи отхода 40-й и 69-й армий, а также изменил их состав за счет переподчинения им тех соединений, которые в результате ударов противника действовали вне полос своих армий. До этого управление войсками в этих объединениях было крайне затруднено, так как произошло взаимное перекрестное перемешивание боевых порядков пяти стрелковых дивизий и одной стрелковой бригады.

Действуя в соответствии с директивой штаба фронта, 69-я армии с вечера 10 марта начала отход в указанных направлениях. При этом она должна была осуществлять переход к обороне на неподготовленных рубежах, создавать новую группировку сил и средств, организовывать огневое поражение противника и противотанковую оборону в крайне ограниченные сроки. С учетом того, что она переходила к обороне в широкой полосе, планировалось занять ее системой отдельных узлов сопротивления и опорных пунктов, при сосредоточении основных усилий на удержании населенных пунктов, высот и дорог. Кроме того, армия не имела возможностей для заблаговременной подготовки намеченных в глубине промежуточных рубежей и при отходе на них должна была заново проводить все мероприятия по созданию обороны.

Перегруппировка армии осуществлялась в сложных условиях. Противник к этому времени уже занял Дергачи, Малую Рогозянку, Кленовое, Должик и угрожал флангу армии. При этом 180-й стрелковой дивизии и 37-й стрелковой бригаде необходимо было совершить отход на глубину 90 км, а остальным соединениям – на 70–75 км. Уже после начала отхода, 11 марта, генерал Казаков в переговорах с начальником штаба Воронежского фронта генералом Пилипенко получил уточненную задачу. На армию возлагалась ответственность за прикрытие только белгородского направления. В ее состав из 40-й армии передавались 107, 183 и 340-я стрелковые дивизии, которые фактически уже выходили на Белгородское шоссе. И наоборот, 40-я армия принимала от 69-й армии 180-ю, 161-ю стрелковые дивизии и 37-ю стрелковую бригаду в занимаемых ими полосах.

Однако это необходимое для упорядочивания управления войсками в полосах обеих армий мероприятие было сорвано противником. Днем 11 марта немецкие танки атаковали Богодухов с трех направлений. В результате этого удара была смята оборона одного из полков 161-й стрелковой дивизии, который находился на южной окраине Богодухова в ожидании смены 37-й стрелковой бригадой. Севернее Богодухова и в районе Павловки ударам подверглись 180-я стрелковая дивизия и 37-я стрелковая бригада. В ночь на 12 марта 180-я дивизия, так и не получив нового приказа от командования 40-й армии, отошла в район Казачьей Лопани. Но генерал Казаков, выполняя директиву штаба фронта, уже не имел права принять ее в состав своей армии и отправил её в 40-ю армию генерала Москаленко. Командир 37-й стрелковой бригады потерял управление войсками, и бригада в течение нескольких ночей в беспорядке отходила на северо-восток в район Красного Хутора. Здесь было собрано до 1300 человек и отправлено в 40-ю армию.

161-я стрелковая дивизия в течение дня отражала атаки до 20 немецких танков в районе Мерло и сумела уничтожить 12 из них. К исходу дня она отошла в район Казачьей Лопани, также не успев получить задачу от 40-й армии. Генералу Казакову было уже не до четкого и безусловного выполнения фронтовой директивы о переподчинении войск, и он своим решением определил этой дивизии рубеж обороны.

К утру 12 марта 69-я армия заняла рубеж Золочев – Дементьевка - Малые Проходы. Непосредственно на Белгородском шоссе к обороне переходила наиболее боеспособная 183-я стрелковая дивизия, имевшая до 5000 человек, 47 орудий и 51 миномет. Остальные дивизии в большинстве своем являлись таковыми лишь по названию. Так, в 160-й стрелковой дивизии насчитывалось 882 человека, 2 орудия и 18 минометов. В 270-й стрелковой дивизии имелось до 1000 человек, 6 орудий и 4 миномета. В 340-й стрелковой дивизии оставалось 275 человек, 1 орудие и 7 минометов. Всего 1 орудие и 6 минометов имелось в 107-й стрелковой дивизии. Днем в полосу обороны 69-й армии начали подходить передовые части передаваемых в ее состав 167-й стрелковой дивизии, 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса и 96-й танковой бригады. Но танковое усиление пробыло в армии недолго. В ближайшие дни и корпус, и бригада были перегруппированы в полосу 40-й армии.

В сложившейся обстановке 69-я армия вынуждена была обходиться своими силами. 14 марта ее командующий докладывал в штаб Воронежского фронта:

«1. Обстановка на участке 69-й армии сложная. В армии нужно навести порядок, заставить решительней работать заградительные отряды и остановить неорганизованный отход.

2. Необходимо создать промежуточные рубежи обороны, усилить армию противотанковыми средствами, пополнить людьми и вооружением…».

В период с 14 по 17 марта соединения 69-й армии, особенно ее правого фланга, исходя из обстановки, складывавшейся в полосе соседней 40-й армии, были вынуждены изменять свое построение с целью недопущения выхода противника во фланг и тыл армии. На некоторых участках они отражали атаки небольших групп пехоты и танков. Все это не позволяло подготовить оборону в инженерном отношении на случай отражения ударов главных сил немецких войск.

В то время как 69-я армия отходила на новый рубеж и закреплялась на нем, соединения соседней с ней 40-й армии вели тяжелые бои с перешедшим в наступление в ее полосе противником. Немецкое командование сосредоточило здесь 11-й армейский корпус генерала Рауса. Основу его ударной группировки составляла танковая дивизия «Великая Германия», которая была выведена из второго эшелона, что не было своевременно выявлено разведывательными органами 40-й армии и Воронежского фронта, поэтому ее появление в полосе 40-й армии стало неожиданным для генерала Москаленко. А между тем в этой дивизии имелось два танковых батальона и рота тяжелых танков «Тигр». Кроме того, она была усилена одним танковым батальоном дивизии СС «Тотенкопф». Имея подавляющее преимущество в танках, дивизия «Великая Германия» должна была нанести удар на смежных флангах 40-й и 69-й армий в направлении Грайворон – Борисовка. Это позволяло противнику рассечь войска левого крыла Воронежского фронта на три изолированные друг от друга группировки и завершить их разгром по частям.

До 10 марта немецкие войска активности в полосе обороны 40-й армии не проявляли, ограничиваясь ведением артиллерийско-минометного огня и разведкой боем незначительными силами на отдельных направлениях. Однако, исходя из общей обстановки в полосе фронта, 40-я армия в ночь на 11 марта получила задачу отойти на рубеж Верхняя Сыроватка – Большой Бобрик – Пожня – Большая Писаревка – Золочев. Как указывалось в боевом распоряжении штаба Воронежского фронта: «При необходимости дальнейшего отхода войска отводить в тесном соприкосновении с соседней 38-й армией по оси Большая Писаревка – Борисовка – Томаровка, имея в виду в дальнейшем встать фронтом на юг».

11 марта, в то время когда соединения 40-й армии приступили к осуществлению отхода на новый рубеж обороны, а эсэсовцы начали штурмовать Харьков, немецкий 11-й армейский корпус генерала Рауса, лидированный танковой дивизией «Великая Германия», перешел в наступление, нанося главный удар в направлении Богодухова. Организовать устойчивую оборону города в такой обстановке генералу Москаленко не удалось, и, как отметил потом в своих мемуарах генерал Раус, «… русские войска, обороняющие Богодухов, не могли противостоять стремительной атаке наших войск, которую поддерживала авиация. Богодухов пал после короткого уличного боя …». Это не позволило соединениям левого фланга 40-й армии закрепиться на указанных рубежах, и они начали отход на север, оголяя правый фланг 69-й армии и теряя взаимодействие с ней.

Утром 13 марта немецкие самолеты подвергли бомбардировке Грайворон. Удару с воздуха подверглись командный пункт 40-й армии и узел связи. После этого армейский штаб переместился в Крюково. Оборонявшиеся на южной окраине Грайворона 100-я и 309-я стрелковые дивизии, а также остатки 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса начали отход в направлении Борисовки. На направлении другого удара, в 16:00 противник обходом на Уды – Рудка – Киселев силами до 50 танков, 8 САУ и до двух пехотных батальонов ударил во фланг группировке советской артиллерии, прикрывавшей дорогу Грайворон – Борисовка. 4-й гвардейский противотанковый полк подбил 12 танков и сам полностью погиб. Вечером того же дня передовые части дивизии «Великая Германия» ворвались в Борисовку. Между флангами 40-й и 69-й армий вновь образовался значительный разрыв.

В целом, войска левого фланга Воронежского фронта оборонялись в разобщенных группировках, взаимодействие между двумя армиями было нарушено, единый фронт обороны отсутствовал, в оперативном построении войск имелись значительные разрывы и бреши, фланги были открыты. Все это давало противнику возможность последовательно сосредоточивать усилия в борьбе против каждой из группировок в отдельности.

15 марта командующий 40-й армией генерал Москаленко в связи с угрозой правофланговым соединениям своей армии, приказал им отойти на новый рубеж. Такой его шаг вызвал резкую реакцию со стороны командующего Воронежским фронтом:

«Ваши действия по отводу Вашей армии, в частности ее правого фланга, являются преступными, а в отношении армий Чибисова (21-й) и Казакова (69-й) – предательскими. Вы полностью игнорируете интересы фронта и даете противнику возможность беспрепятственного выхода на тылы других армий.

Приказываю:

1. Правый фланг 206-й стрелковой дивизии иметь в Краснополье; армию дальше рубежа Славгородок – Дорочащи – Ивановская Лисица – Красный Куток не отводить, а, используя наступление приданных Вам для усиления танковых корпусов Вовченко и Баданова, коим поставлена задача во что бы то ни стало восстановить положение в районе Борисовка – Грайворон, левым флангом армии одновременно перейти в наступление с целью вслед за танковыми корпусами к исходу 15 марта выйти на рубеж Головчино – Уды.

2. Вновь войти в непосредственную связь с частями 69-й армии в районе Золочева.

3. Привести в порядок без всякого основания совсем снятые Вами со счетов 309, 180 и 161-ю стрелковые дивизии, 37-ю стрелковую бригаду, которые поставить на оборону указанного рубежа».

В дальнейшем, мы ещё ненадолго вернёмся к данному району боевых действий, но в целом к середине марта немецкое наступление на Курск было остановлено южнее Обояни. В эпицентре событий оказался Харьков, для обороны которого оставалась только одна армия – 3-я гвардейская генерала Рыбалко.

Командующий Воронежским фронтом генерал Голиков 11 марта передал следующие указания своему заместителю генералу Козлову:

«1. За город Харьков драться до предела всеми силами 3-й танковой армии генерала Рыбалко и гарнизона с задачей как можно дольше сковать главные силы противника.

2. Танковый корпус генерала Баданова вывести за фланг противника наступающего на Харьков, а именно в район Казачья Лопань – Журавлевка, с задачей перехватить Белгородское шоссе фронтом на юг и не допустить продвижения противника в направлении Белгорода.

3. В этот же район вывести и сосредоточить танковый корпус генерала Бахарова».

С момента освобождения 16 февраля 1943 г., Харьков готовился к обороне, словно бы понимая, что это ненадолго. Оставшаяся в городе в качестве гарнизона воинские части и местное население копали рвы, строили надолбы, заборы из колючей проволоки и ежи. Несколькими поясами город прикрывали баррикады. Со 2 марта начальником обороны города был назначен заместитель командующего Воронежским фронтом генерал Козлов. Впрочем, средств связи для управления войсками в городе у него не было, и 11 марта, когда отдельные группы эсэсовцев уже прорвались к центру Харькова, генерал Козлов выехал из города, а реальным руководителем обороны Харькова с 11 марта был заместитель командующего 3-й танковой армии генерал Белов.

Для обороны Харькова в состав 3-й танковой армии прибыли 19-я стрелковая дивизия (заняла позиции в Солоницевке), 17-я стрелковая бригада войск НКВД полковника Танкопия, 86-я танковая бригада (почти без танков), три противотанковых полка и «катюшный» дивизион.

Помимо этого в состав 3-й танковой армии с 9 марта поступил 2-й гвардейский Тацинский танковый корпус генерала Баданова из Юго-Западного фронта. Также Воронежскому фронту передавался 3-й гвардейский танковый корпус генерала Вовченко из состава Южного фронта.

Командование Воронежского фронта решило остановить наступление противника в обход города 6-м гвардейским кавалерийским корпусом и корпусом Баданова, одновременно предприняв контрудар во фланг немецким войскам у Харькова. С этой целью создавалась ударная группировка в 40-й армии в составе 183, 340-й и 107-й стрелковых дивизий и 102-й танковой бригады. Направлением наступления были Ольшаны, которые уже были заняты танковой дивизией СС «Тотенкопф».

10 марта 3-й танковой армии был передан из состава Юго-Западного фронта также 18-й танковый корпус генерала Бахарова (6 танков «T-34» и 22 лёгких танка «Т-70»), представлявший собой к тому моменту сводную 170-ю танковую бригаду. Корпусу был придан 141-й танковый полк (4 танка «T-34» и 6 лёгких «Т-70»). Первоначально 18-й танковый корпус предполагалось использовать в контратаках в районе Изюма, но 10 марта он получил новый приказ совершить 150-километровый марш и сосредоточиться в районе Чугуева, куда он прибыл в 3:00 11 марта. Новой задачей корпуса было участие в контрударе Воронежского фронта совместно с корпусами Баданова и Вовченко.

Но всем этим планам не суждено было сбыться, поскольку, как показано выше, танковые корпуса генералов Вовченко и Баданова пришлось перебросить из Харькова в 40-ю и 69-ю армию соответственно. От первоначального плана контрудара по охватившей Харьков группировке пришлось отказаться. Более того, защищать город от обхода с севера было уже некому.

С утра 11 марта подразделения танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» прорвались в черту Харькова, а передовые отряды пехоты дошли до его центра и заняли здание Госпрома и нынешнюю площадь Свободы (по немецким докладам – «Красную площадь»). Она была сразу же переименована в честь танковой дивизии «Лейбштандарт» (на фото), и носила имя «Лейбштандартенплац» до конца Курской Битвы, т.е. до 23 августа 1943 года.

В ночь на 12 марта танковая дивизия СС «Дас Райх» преодолела сопротивление 303-й стрелковой дивизии на западной окраине Харькова и в ходе боя достигла Южного вокзала. К исходу дня защитники города вынуждены были отойти за реку Лопань, оставив его северную и северо-западную части.

В своем донесении командующему войсками фронта генерал Рыбалко сообщал:

«Приказом генерала Козлова мне подчинены все войска, обороняющие Харьков. Противник овладел Шевченко, Сокольниками, Северным Постом, Куряжанкой, хутором Залютин Яр, Подворками, хутором Залютино. Положение создается критическое, город силами 19-й стрелковой дивизии и 17-й бригады НКВД, к тому же небоеспособных, я не удержу. Резервов нет. Противник может перерезать все пути отхода. Боеприпасы на исходе, горючего нет. В городе имею более 3000 раненых. Вывезти не имею возможности. Часть автоматчиков и самоходных орудий по Белгородскому шоссе прорвались в город, заняли здание Госпрома, полотно Сумской железной дороги, и противник подтягивает силы для захвата города».

Созданные в городе укрепления, по сути, не сыграли своей роли, так как при недостатке сил и средств они не были прикрыты огнем артиллерии и стрелкового оружия. Кроме того, как следует из доклада штаба 3-й танковой армии, «частям, обороняющим город Харьков, схемы оборонительных сооружений штаб обороны не дал, в силу чего не все укрепления были частями использованы. Заблаговременно эти укрепления никем не занимались, а отходящие части в лучшем случае случайно на них натыкались и использовали. В большинстве же случаев не использовались вовсе… Штабу 3-й танковой армии было поздно изучать участки обороны, рубежи и части, обороняющие город. Поздно было заниматься и перегруппировкой сил, хотя это и диктовалось обстановкой».

В то время, когда соединения Второго танкового корпуса СС уже вели бои по овладению Харьковом, третий из немецких корпусов – 48-й армейский танковый корпус генерала Кнобельсдорфа «завяз» в боях южнее и юго-восточнее Харькова – на рубеже реки Мжа.

В связи с этим, 12 марта командующий 4-й немецкой танковой армией Герман Гот поменял свое решение об использовании эсэсовских дивизий в штурме Харькова. Втягивание Второго танкового корпуса СС в уличные бои означало возможность для защитников города вести бои до тех пор, пока это было целесообразно, а затем без помех покинуть Харьков.

Поэтому генерал Гот приказал командиру Второго танкового корпуса СС вывести из боев за Харьков дивизию «Дас Райх», и ей сменить дивизию «Тотенкопф», которая создавала кольцо окружения вокруг города. А сама дивизия «Тотенкопф» должна была отправиться в обход Харькова города с северо-востока. Обойдя город, она должна была выйти к реке Мжа с севера и соединиться с армейским 48-м танковым корпусом на реке Мжа. Этим достигалось полное окружение не только Харькова, но и всей 3-й танковой армии генерала Рыбалко. Для выполнения этой задачи дивизия СС «Тотенкопф» наносила удар в направлении Рогань – Чугуев.

После этого вся тяжесть боев в Харькове легла на дивизию «Лейбштардарт Адольф Гитлер».

Во исполнение этого приказа, уже углубившаяся в Харьков на километр дивизия «Дас Райх» была выведена назад и разделена на две части: полк «Дойчланд» был брошен на позиции к северу от Харькова, а полк «Дер Фюрер» должен был обойти город с юга и атаковать в районе Завода имени Малышева.

С севера в обход Харькова двинулась боевая группа Баума дивизии «Тотенкопф», сосредоточившаяся к вечеру в Байраке. К югу от города изменил вектор своего наступления 48-й танковый корпус, застрявший на рубеже реки Мжа. Теперь он должен был атаковать в направлении Чугуева с целью охвата Харькова с юга, и соединения у Чугуева с дивизией «Тотенкопф». Однако наступление немецкого 48-го танкового корпуса с плацдарма у Змиева было снова неудачным: оно было встречено сильным огнем 8-й артиллерийской дивизии прорыва (с 7-го марта переименованной в 3-ю гвардейскую). На помощь 48-му корпусу выдвигалась немецкая 106-я пехотная дивизия.

После вывода из города частей «Дас Райха», дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» продолжила штурм города в одиночку. Уличные бои за крупный город всегда были непростой задачей. Бичом немецких танков и самоходных орудий стали 76-мм пушки, которые оборонявшие город советские войска устанавливали в подвалах и вели огонь вдоль улиц. Для уличных боев эсэсовцами были организованы штурмовые группы, каждая из которых поддерживалась танком и 75-мм и 105-мм тяжелыми пехотными орудиями.

Средств для противодействия обходу города, после убытия в 40-ю и 69-ю армию танковых корпусов Вовченко и Баданова, в распоряжении командующего 3-й танковой армией не было, кроме 18-го танкового корпуса генерала Бахарова. Вскоре ему пришлось вступить в бой с эсэсовскими частями. Боевая группа Баума из дивизии «Тотенкопф» 13 марта вышла к Рогани с севера, где, после суточного боя с частями 113-й стрелковой дивизии, была встречена танками корпуса Бахарова, который пытался не пропустить её дальше на юго-восток – в Чугуев на соединение с 48-м танковым корпусом.

Я как раз живу в Рогани, недалеко от места этого боя, и предположительно в нём участвовал мой дед – офицер артиллерийской разведки Пётр Прокофьевич Лисичкин. Поэтому расскажу о сражении в Рогани более подробно, в следующей публикации.

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:ec90495d311168d93185652a3c60867a612b624919462e8bea6b5887a9c4ab68&source=constructorLink

77 лет назад – 15 марта 1943 года – окруженные в Харькове войска 3-й танковой армии Воронежского фронта совершили успешную попытку прорыва из «котла».

В ночь на 15 марта поступила директива Ставки Верховного Главнокомандования: разрешается оставить город Харьков, выйти из окружения и сосредоточиться на левом берегу Северского Донца.

Как не раз бывало и ранее в этой войне, подобный приказ поступил очень вовремя, когда противник уже сомкнул кольцо вокруг города, и вместо разрешенного «отхода» теперь нужно было, говоря военным языком, пробиваться с боем из оперативного окружения, под огнём противника.

Ввиду того, что в большинстве окруженных соединений и частей радиостанции были выведены из строя, приказ был своевременно доведен до сведения только 179-й танковой бригады и 62-й гвардейской стрелковой дивизии, а также вспомогательного пункта управления армии, где находился заместитель командующего армией генерал Белов. На состоявшемся во второй половине дня совещании командиров частей и соединений, генерал Белов приказал создать две группы прорыва, и третью – группу прикрытия, для каждой из которых были намечены пути отхода из города.

В первую группу прорыва вошли остатки 303-й и 350-й стрелковых дивизий и 17-я стрелковая бригада войск НКВД (без 210-го батальона); во вторую – 19-я стрелковая дивизия, 253-я и 104-я стрелковые бригады, 195-я и 86-я танковые бригады.

Обе группы прорывались в направлении на юго-восток, между Змиёвым и Чугуевым, в общем направлении на Скрипаи: дворами и огородами, от Лосево (Тракторного завода) и далее – южнее улицы Роганской, через Хроли, Лелюки, Зеленый Колодезь, Терновую, Заудье и Мохнач.

Прорыв был осуществлен в целом успешно, и к 17 марта обе эти группы защитников Харькова уже сосредоточились на восточном берегу реки Северский Донец.

Третью, группу прикрытия, составила 62-я гвардейская стрелковая дивизия и 179-я танковая бригада, а также 210-й батальон 17-й бригады войск НКВД, которые были окружены в районе Харьковского тракторного завода, и должны были осуществлять прорыв самостоятельно. Эта группа в ночь на 16 марта прорвалась в северо-восточном направлении (через нынешний Салтовский жилмассив) и впоследствии вышла к своим войскам на восточный берег Северского Донца южнее Волчанска.

В ходе прорыва, лично руководя боем своих соединений, геройски погибли командир 17-й бригады войск НКВД полковник Танкопий (его именем названа улица на Новых Домах) и командир 62-й гвардейской стрелковой дивизии генерал Зайцев.

На улице Балакирева противником был захвачен госпиталь 69-й армии, не успевший эвакуироваться. Там и сейчас находится Харьковский военный госпиталь, переполненный участниками АТО. Эсэсовцы из дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер», взбешенные высокими потерями, зверски убили около 800 наших раненных в этом госпитале.

Как отмечалось в отчете штаба 3-й танковой армии, к исходу 17 марта, «преодолевая сопротивление противника, части армии вышли в южном направлении до 5000 человек и в северо-восточном направлении до 3500 человек. 62-я гвардейская стрелковая дивизия вышла, имея без тылов около 2500 человек… 350-я стрелковая дивизия кроме тылов, ранее выведенных из боя, вышла единицами. 17-я бригада войск НКВД вышла в составе свыше 1000 активных штыков и направлена на оборону по восточному берегу р. Северский Донец на участке Старый Салтов – Хотомля. 303-я и 19-я стрелковые дивизии имеют свыше 1000 активных штыков».

В целом, в период операций «Звезда» и «Скачок» советские части, как правило, успешно выходили из окружения, благодаря рельефу местности (большое количество оврагов, речек и рощ) и климатическим условиям: февраль и март в наших широтах не жаркие, и по ночам немцы уходили в населенные пункты, грелись и сушили одежду, поэтому выйти из окружения было вполне посильной задачей – но только налегке, без техники.

В эти дни состав 3-й танковой армии дополнительно поступил 1-й гвардейский кавалерийский корпус, и при его поддержке армия организовывала оборону восточнее Харькова вдоль берега реки Северский Донец. Стабилизации обстановки способствовало изменение направления движения Второго танкового корпуса СС: он сдавал свои позиции в районе Харькова армейскому 48-му танковому корпусу, а сам разворачивался для наступления на север – к Белгороду и Курску.

Уже в третий раз за полтора года советские войска отходили из Харькова за спасительный рубеж Северского Донца. Сначала, после Первой Битвы за Харьков (октябрь 1941 г) линия фронта надолго (до лета 1942 года) стабилизировалась по Северскому Донцу. В ходе Второй Битвы за Харьков (май 1942 года) советские войска полу-окружили город, приблизившись к нему с севера на расстояние 20 км, дойдя до Безлюдовского пляжа, а на юге – до Краснограда, но в результате сами попали в Барвенковский котёл и снова прорывались обратно за Северский Донец. И вот, в марте 43-го, после Третьей Битвы за Харьков, линия фронта в очередной раз установилась по берегу Северского Донца.

Будет и Четвёртая Битва за Харьков, которую официально называют «Курской» (хотя она была отнюдь не за Курск, и не случайно датой окончания «Курской битвы» считается 23-е августа 1943 года – официальная дата освобождения Харькова).

В связи с большими потерями, 3-я танковая армия была выведена в резерв для пополнения. 14-го мая 1943 г. ей присвоено почётное наименование «3-я гвардейская» - разумеется, с учётом героизма и мастерства личного состава, проявленных в ходе боёв за Харьков.

На этом не заканчивается история противостояния 3-й танковой армии генерала Рыбалко и взявшего Харьков немецкого Второго танкового корпуса СС. Через два года, взяв штурмом город Берлин, передовые части 3-й гвардейской танковой армии (по-прежнему во главе с бессменным генералом Рыбалко) подойдут к Праге, гарнизон которой будет состоять из… остатков Второго танкового корпуса СС (около 7 тыс. чел) и примкнувших к ним подразделений Власовской армии (все они пытались прорваться в американский сектор оккупации, чтобы сдаться в плен нашим союзникам, и многим это удалось сделать). Несмотря на формальное окончание войны, вплоть до 20-го мая включительно, танкисты генерала Рыбалко охотились в окрестностях Праги за власовцами и эсэсовцами, убив при этом около 1000 чел. История не сохранила – звучали ли там слова «За Харьков ответишь!», но разве не это имелось в виду?

В обоих указанных событиях – в Харькове в 43-м, и в Праге 1945-м – участвовал мой дед, Пётр Прокофьевич Лисичкин. Нет, он не входил в штат 3-й танковой армии, а, так уж получилось, направлялся на эти участки штабом Воронежского фронта (будущего первого Украинского), в подчинении которого и состоял, как офицер артиллерийской разведки, специалист по контрбатарейной борьбе.

Овладение Харьковом в марте 1943 года считается самой лучшей операцией в истории войск СС. Возможно, вам где-либо встречалось утверждение о том, что немецкие армейцы считали эсэсовцев как бы военными второго сорта, не более чем карателями, усаженными на танки. Но это было только до Харькова. А после Харькова, доверие и уважение Гитлера к частям СС стало беспрецедентным: именно им теперь в первую очередь поставлялось всё самое лучшее вооружение (минуя Вооруженные Силы Германии), включая новые танки «Тигр» и «Пантера»: в первую очередь ими оснащались именно войска СС.

На фото: эсэсовцы в Харькове, на фоне здания Госпрома

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:1162b5f38df2f84880b8837a43b9e2d2cfd1655c943b1bea89d92a641692a4b8&source=constructorLink

77 лет назад – 17 марта 1943 года – танковые войска Воронежского фронта совершили последнюю попытку переломить ситуацию в Третьей битве за Харьков. В районе села Борисовка (50 км севернее Харькова) состоялось встречное танковое сражение, в котором впервые сошлись «Т-34» с «Тиграми». Через три месяца это сражение будет в деталях повторено в ходе Курской битвы под Прохоровкой (в 70-ти км северо-восточнее этой Борисовки), в несколько большем масштабе, но с тем же самым успехом.

В начальный период войны (фактически – до Третьей битвы за Харьков, т.е. до февраля-марта 43-го) немцы ездили на танках моделей Т-1, Т-2, Т-3 и Т-4, но против советского «Т-34» это было всё равно что ничего – отсюда и репутация «легендарной тридцатьчетвёрки, лучшего танка Второй мировой». Главной бедой советских танковых войск в этот период были хронические проблемы со снабжением: постоянная нехватка топлива, запчастей и боеприпасов, поломки на маршевых переходах и в тяжёлых условиях эксплуатации, отсутствие ремонтной базы и средств эвакуации неисправных танков, а также – воздействие авиации и противотанковой артиллерии противника. Что касается чисто танковых сражений, то немцы если и побеждали в них – то благодаря тактическим и иным преимуществам, но не за счёт технических характеристик самих танков.

Третья битва за Харьков изменила ситуацию на 180 градусов. Здесь много чего было сделано впервые (за годы войны), в том числе использование танковых частей СС, а, как известно, в любом танке главное – это мотивированная прокладка между штурвалом и водительским сиденьем. Это нашло отражение, например, в современном девизе танковых войск Израиля: в дословном переводе - «Человек в танке сильнее!», в смысле: побеждает танк с лучшим экипажем. Также впервые здесь немцами была использована специализированная противотанковая авиация. Обычными средствами воздушного бомбометания попасть в танк практически невозможно, и немцы сделали что-то вроде «катюши», но с одним реактивным снарядом, который крепился к самолёту и отстреливался после снижения на танк.

И также впервые под Харьковом немцами были использованы танки новых моделей, только что поступившие на вооружение – Т-5 (Пантера) и Т-6 (Тигр). Строго говоря, чуть ранее несколько «Тигров» были использованы в тестовом режиме в битве за Ленинград, почти все они там благополучно поломались, как и подобает опытным образцам (а один был даже захвачен нашими войсками); были проведены ряд конструктивных доработок двигателя и ходовой, после чего официально приняты на вооружение и впервые использованы в танковых боях именно в Харькове.

Пушки, стоявшие в то время на советских «Т-34», вообще не пробивали броню «Тигра» спереди, а сбоку и сзади – только с близкого расстояния. Тогда как сам «Тигр» оснащался 88-мм зенитным орудием (в танковом исполнении), которое является, пожалуй, наиболее удачным немецким оружием Второй Мировой войны (наряду с пулемётом МГ-42): созданное изначально для стрельбы по самолётам, оно с дистанции в 2,0 км отбивало башню у «Т-34» (тогда как советские танки могли вести огонь на дальность максимум 1,2 км), при этом оно было достаточно лёгким, компактным и высокоточным.

Но всё это в полной мере выяснилось только сейчас – 15-17 марта 1943 года в районе села Борисовка. Сюда, на усиление рассыпавшемуся под Харьковом Воронежскому фронту, было переброшено два танковых корпуса из соседнего Юго-Западного фронта. Их задачей было – нанести контрудар по противнику севернее Харькова и Богодухова, не допустить его дальнейшего продвижения в сторону Белгорода, Курска и (страшно сказать) Москвы, а если получится – то и отбить Харьков назад (советское командование до последнего продолжало верить в свои возможности, ещё не будучи знакомыми с «Тиграми»).

Со стороны противника начал наступление на север 11-й армейский корпус генерала Рауса, движение которого лидировалось танковой дивизией «Великая Германия»; её усиливал танковый батальон дивизии СС «Тотенкопф», включая роту тяжёлых танков «Тигр». Захватив город Богодухов (Харьковской области), эта группировка двигалась к Белгороду по маршруту Богодухов – Писаревка – Грайворон – Борисовка – Томаровка.

С советской стороны сюда же – навстречу противнику, перебрасывались 2-й и 3-й гвардейские танковые корпуса. Первой в полосу обороны 69-й армии Воронежского фронта начала сосредоточиваться 19-я гвардейская танковая бригада 3-го гвардейского танкового корпуса генерала Вовченко.

«… Мы следовали к линии фронта. В Белгороде нас догнал командир корпуса генерал Вовченко и сообщил, что рубеж обороны прорван и создалась угроза флангу и тылу Воронежского фронта. Командующий фронтом приказал корпусу задержать противника на рубеже Томаровки и Борисовки. Моей 19-й гвардейской танковой бригаде было приказано 15 марта сосредоточиться в районе Архангельское в готовности к действию в направлении Борисовки…», – вспоминал об этих событиях командир бригады подполковник Егоров.

Учитывая возможность возникновения встречного боя с противником, он выделил в голову походной колонны разведку и мотострелковый батальон, усиленный танковой ротой и артиллерийской противотанковой батареей. За ними следовали штаб бригады, три танковых батальона и тыловые подразделения.

С наступлением рассвета 15 марта бригада достигла Клименков и Нижней Орловки, и тут же попала под авиаудар немецких бомбардировщиков, а со стороны хутора Станового уже начал доноситься шум наземного сражения: передовой мотострелковый батальон капитана Валового принял на себя первый удар немецких танков. Прорвав на этом участке оборону 40-й армии Воронежского фронта, противник силами до полка мотопехоты, поддержанного танками, авиацией и огнем артиллерии, атаковал только что занявшие боевые позиции 1-ю и 2-ю мотострелковые роты. Бой развернулся повсюду: у жилых домов и в рощах, но – главное – вдоль шоссе на Белгород. Чтобы получить возможность продвигаться далее к Борисовке, как того требовала боевая задача бригады, необходимо было сбить противника с дороги.

Для выполнения этой задачи бригада строилась в два эшелона: в первом – два танковых и мотострелковый батальон, во втором – один танковый батальон. В 12 часов началась огневая подготовка атаки. Батальоны первого эшелона начали сближаться с противником; танки, атакуя немецкие подразделения, удерживавшие хутор Становой и высоты, прилегающие к нему, с ходу вырвались к шоссе Богодухов – Белгород.

Сосед справа – 18-я гвардейская танковая бригада полковника Гуменюка (из того же корпуса генерала Вовченко) тоже вступила в бой. Трехкилометровый разрыв между двумя бригадами (19-й Егорова и 18-й Гуменюка) прикрывался огнем артиллерийских батарей. Связь оставалась устойчивой. Но действовавшие слева от Егорова части 40-й армии начали отход на Томаровку.

Учитывая угрозу левому флангу, командир 19-й бригады подполковник Егоров направил сюда второй эшелон (танковый батальон).

По мере того как мотострелковый батальон капитана Валового атаковал противника с фронта, 167-й танковый батальон майора Чуфарова обошел безымянную высоту, приблизился к немецким позициям в Становом и через некоторое время ворвался в хутор. Противник не захотел, однако, смириться с потерей выгодной позиции в районе Станового. Подтянув артиллерию, он повел по хутору артиллерийский огонь. В то же время на безымянную высоту нанесли удар 18 немецких бомбардировщиков. После этого на Становой из Борисовки через балку начали выдвигаться немецкие танки. Батальон майора Чуфарова также развернулся в боевой порядок. Командир бригады приказал ему подготовить залповый огонь, а 168-му батальону капитана Лившица – атаковать танки противника во фланг, как только они преодолеют овраг. Вскоре двадцать «Т-34» этого батальона вышли из рощи и открыли огонь.

Немецкие танки замедлили ход, стали перестраиваться. Под прикрытием огня орудий и минометов, все три батальона (танковые Чуфарова и Лившица и мотострелковый Валового) сосредоточили большую часть своих сил на восточных скатах безымянной высоты и отбросили немецкие пехоту и танки от хутора Станового. Но разгромить противника во встречном бою и выполнить задачу по овладению Борисовкой не удалось. К тому же командир бригады стал получать тревожные донесения из подразделений: противник применил новые танки, броню которых не пробивает снаряд танковой пушки.

Командир бригады подполковник Егоров связался по рации с командиром корпуса, и вскоре генерал Вовченко прибыл на командный пункт бригады, чтобы лично разобраться в обстановке на месте. «Это, по-видимому, «Тигры», – сообщил Вовченко Егорову. – Надо искать способы борьбы с ними, бить не в лоб, а по уязвимым местам».

Было решено немедленно перейти к обороне и одновременно создать танковые засады. Танки батальона старшего лейтенанта Семусенко переходили к обороне занимаемого рубежа по высотам западнее Погребняков. Через их позиции должны были отойти подразделения мотострелкового батальона капитана Валового. Танковые батальоны Чуфарова и Лившица выделяли по одной танковой роте в засады в район Станового и у шоссе Богодухов – Белгород.

Остальными силами планировалось как можно дольше сдерживать противника, а затем по команде отойти за фланги рубежа, обороняемого батальоном Семусенко. Тем самым противник втягивался в огневой мешок, который только с фронта должны были окаймлять огнем пять танковых рот и противотанковая батарея.

Атака противника началась авианалётом бомбардировщиков, затем открыла огонь немецкая артиллерия, после чего в наступление перешло около 60 танков. Главный удар наносился против 168-го батальона капитана Лившица, имевшего 20 боевых машин. Танкисты Лившица подпустили противника на дистанцию 800 метров и завязали огневой бой. Мотострелки капитана Валового залегли на открытом поле. Обстановка все более осложнялась. Возникла критическая ситуация: оборона 19-й бригады могла быть прорвана раньше, чем ее батальоны отведены на новый рубеж. Командир бригады ввел в бой свой резерв. Роту танков и артиллерийскую батарею, располагавшиеся в деревне Хвостовка, он перебросил в район своего наблюдательного пункта. Здесь заняли позиции два танковых взвода и противотанковая батарея. Танковый взвод лейтенанта Кравченко (три танка) был выслан в засаду. Едва он выдвинулся на указанный рубеж, как метрах в семистах появились немецкие танки.

Танкисты взвода лейтенанта Кравченко открыли по ним огонь. Один снаряд попал в башню ближайшей машины, но она даже не остановилась. Еще выстрел – и снова только сноп искр – снаряды не пробивали лобовую броню немецкого танка. Другой же немецкий танк двумя выстрелами поджег два танка из взвода лейтенанта Кравченко. Но третий танк (самого командира взвода) успел укрыться в балке. Через несколько минут, когда противник потеряли его из виду, он вновь выдвинулся на огневую позицию и выстрелом в борт наконец подбил немецкую машину. Но другие танки противника медленно продолжали движение.

С начала боя прошло около часа. Командир бригады подполковник Егоров по рации связался с командирами батальонов первого эшелона. Они доложили: «Огонь со стороны противника очень плотный, дальнейшее противоборство без артиллерийского и авиационного обеспечения вызовет неоправданные потери и не даст положительных результатов». Доложив командиру корпуса генералу Вовченко обстановку, Егоров попросил разрешения занять другую, более выгодную для обороны позицию.

Выполняя новую задачу, танки двух батальонов (Лившица и Чуфарова) развернулись и начали обходить хутор Станичный с севера и юга. Тем временем между ними образовался двухкилометровый разрыв. В него и вклинились немецкие танки, рассчитывая рассечь боевой порядок бригады Егорова. Но на такое вклинение и рассчитывал Егоров при подготовке боя – немецкая группировка начала втягиваться в огневой мешок. От Борисовки двигались две танковые группы противника до тридцати машин в каждой.

Вначале с флангов по ним начали действовать танковые засады, а после того как противник сосредоточил внимание на них, прогремел залп пушек третьего батальона (Семусенко).

Немецкие танки, двигавшиеся во главе клина, остановились. В течение нескольких минут противник потерял 15 боевых машин. Тем временем его танки второй и последующих линий догнали впереди идущих, и теперь уже весь клин двигался на подразделения 19-й танковой бригады; её батальоны вели залповый огонь с места и контратаковали из засад. Немецкие танки пытались обойти бригаду с юга, но там наткнулись на артиллерию и танки другого – 5-го гвардейского Сталинградского танкового корпуса из состава 40-й армии, повернули на север – но и там, встретив залповый огонь танков соседней 18-й гвардейской танковой бригады полковника Гуменюка, вынуждены были начать поспешный отход.

Тяжелый, но в целом успешный бой на борисовском направлении вселил определенный оптимизм находившемуся там начальнику Генерального Штаба СССР А.М. Василевскому. 15 марта он докладывал Верховному Главнокомандующему И.В.Сталину: «Наступление танковой группы противника из района Борисовки, имевшей по показанию пленных задачей… захватить Белгород и во взаимодействии с ударом эсэсовцев из района Липцы на север окружить наши войска южнее Белгорода, остановлено. 3-й гвардейский танковый корпус генерала Вовченко, действовавший на Борисовку, силами 19-й гвардейской танковой бригады к исходу дня отбросил танки противника (до 65) в Борисовку и полу-окружил последнюю… С подходом к Борисовке остальных двух танковых бригад корпуса началась ликвидация этой группы противника.

Направления от Харькова на север по Белгородскому шоссе и северо-восточнее Харькова в обход Белгорода с востока прикрывает 69-я армия генерала Казакова, усиленная 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом генерала Баданова.

Считаю целесообразным:

1. Прибывающую со стороны Курска 21-ю армию генерала Чистякова к утру 17 марта выдвинуть на рубеж: Пены (15 км восточнее Белое) – Покровка – Гостищево и с этого рубежа в течение 18–19 марта перейти в наступление в общем направлении через Борисовку – Золочев в обход Харькова с запада. С выходом армии южнее Борисовки – дополнительно усилить эту армию 3-м танковым корпусом генерала Вовченко.

Выход 21-й армии на указанный рубеж прикрыть 40-й армией генерала Москаленко, для этого оставив в его распоряжении до 18 марта танковый корпус генерала Вовченко.

2. С выходом 21-й армии генерала Чистякова в район южнее Борисовки, 40-ю армию генерала Москаленко уплотнить на фронте Краснополье – Головчино с задачей наступлением на Ахтырку обеспечивать северный фланг 21-й армии.

3. Одновременно 69-й армией генерала Казакова, усиленной 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом генерала Баданова, нанести удар по Харькову с севера и северо-востока.

Общая цель операции – вырвать инициативу у противника севернее и северо-западнее Харькова, разбить харьковскую группировку противника и тем самым, еще до подхода 1-й танковой армии генерала Катукова, ликвидировать угрозу наступления противника на север в тыл армиям Воронежского фронта или на восток».

Однако события последующих дней заставили Василевского взглянуть на обстановку уже по-иному. 16 марта бои частей 3-го гвардейского танкового корпуса генерала Вовченко с дивизией «Великая Германия» на борисовском направлении возобновились с неослабевающим упорством сторон. Накануне вечером генерал Вовченко приказал командиру 19-й гвардейской танковой бригады подполковнику Егорову провести перегруппировку и с утра из района Погребняки – Становой – Хвостовка перейти в наступление с прежней задачей – овладеть Борисовкой.

Бригаде придавался тяжелый танковый батальон майора Амелина из 3-й гвардейской танковой бригады. Одновременно на Борисовку должна была наносить удар 18-я гвардейская танковая бригада полковника Гуменюка.

Танкисты Амелина должны были нанести удар по противнику, захватившему высоту «221.2», в дальнейшем овладеть западной окраиной Борисовки; 167-му и 168-му батальонам (Чуфарова и Лифшица соответственно) предстояло атаковать противника на высоте «157,2» и овладеть южной окраиной Борисовки. Мотострелковому батальону капитана Валового приказывалось наступать вслед за двумя танковыми. В резерв выделялся танковый батальон старшего лейтенанта Семусенко, который располагался западнее села Погребняки.

В 6:30 советские танки начали движение через гребни высот на позиции противника. Сразу же за высотой перед ними открылась широкая долина. На противоположную ее сторону, где разведкой было обнаружено сосредоточение 30 немецких танков, и был нацелен удар батальонов бригады. Ворвавшись на гребень высоты, танки давили окопавшуюся пехоту противника, пулеметы и минометы: атака складывалась удачно. В течение часа батальоны продвинулись на 4 км, а некоторые подразделения даже вырвались на берег Ворсклы.

Но чем дальше танкисты и мотострелки прорывались вглубь позиций противника, тем сильнее ощущали его сопротивление: немецкая артиллерия и танки вели плотный огонь по боевым порядкам батальонов. Авиационная поддержка наступления отсутствовала. Танковые подразделения стали нести большие потери. Командир бригады подполковник Егоров приготовился ввести в бой второй эшелон, но тут последовала команда командира корпуса генерала Вовченко прекратить атаку. Проанализировав ход сражения и вчерашний бой, Вовченко понял, что немецкие тяжелые танки «Тигр», перейдя к обороне и имея преимущество в дальности стрельбы, попросту выжгут все танки наступавших бригад его корпуса.

Вот что писал об этом командир 11-го немецкого армейского корпуса генерал Раус: «… В этом бою впервые столкнулись танки типа Т-6 «Тигры» и «Т-34». Результаты этого столкновения для нас были более чем удовлетворительные. Например, два «Тигра», действующие как головной дозор, смогли уничтожить целую группу «Т-34». Обычно русские танки находились в засаде на безопасной для них до сих пор дистанции 1200 метров и ждали появления немецких танков, чтобы атаковать их на выходе из населенного пункта. Они бы уничтожили их, ведь наши танки типа «Т-4» все еще уступали русским в дальнобойности. До сих пор такая тактика приносила свои плоды. Теперь, однако, русские совершили большой просчет. Вместо того чтобы покинуть деревню, наши «Тигры» искусно замаскировались и заняли наиболее выгодные позиции для того, чтобы обеспечить максимальную дальность стрельбы своим 88-мм орудиям. За короткое время они вывели из строя шестнадцать танков «Т-34», которые находились на открытом пространстве, и, когда остальные советские танки повернули назад, «Тигры» начали преследовать убегающих русских и уничтожили еще восемнадцать танков. Наши 88-мм бронебойные снаряды оказывали потрясающее воздействие, они просто отрывали орудийные башни у многих «Т-34» и отбрасывали их на несколько метров».

По архивным данным, 3-й гвардейский танковый корпус генерала Вовченко за несколько дней боев в районе Борисовки, на подступах к Томаровке и Белгороду потерял 110 танков «Т-34», ещё 46 лёгких танков «Т-70» и 903 человека.

Большое количество боевых машин было выведено из строя не только огнем артиллерии и танков противника, но и его авиацией. Как отмечалось в его отчете: «В течение боев корпус впервые столкнулся с применением пикирующей авиации противника, вооруженной пушкой с реактивным снарядом. 19 марта на боевые порядки 18-й гвардейской танковой бригады налетом авиации было выведено из строя 26 танков, из них «Т-34» – 19. В первый же день авиация противника вывела из строя все средства радиосвязи в бригадах и корпусе.

Управление танками противника производилось, как видно, из самолетов. Имели место случаи, когда танки противника, приняв боевые порядки, останавливались и ожидали своей авиации и только во взаимодействии с ней атаковали наши танки. Отмечается наличие в танках противника артиллерийских наблюдателей и корректировщиков полевой артиллерии».

17 марта в полосе обороны 40-й армии главные силы дивизии «Великая Германия» и 168-й пехотной дивизии противника, развивая наступление, продолжали теснить ее соединения в северном направлении и одновременно производили перегруппировку и сосредоточение для нанесения удара в направлении Томаровка – Белгород. Соседняя с ней 69-я армия, учитывая угрозу флангу и тылу, была вынуждена 15 марта отвести свои правофланговые дивизии на один из промежуточных рубежей. Однако это не позволило восстановить взаимодействие с 40-й армией и лишь несколько улучшило оперативное положение 69-й армии на ее правом фланге.

Для того чтобы не допустить захвата противником Белгорода и обеспечить развертывание прибывавших резервов, командующий Воронежским фронтом генерал Голиков решил нанести контрудар против дивизии «Великая Германия». Его целью являлся разгром этой дивизии в районе Борисовки и стабилизация положения в полосе обороны 40-й армии.

Руководство подготовкой и осуществлением контрудара возлагалось на командующего 40-й армией генерала Москаленко (того самого, что после войны лично убил маршала Берию, чтобы привести к власти Хрущёва).

Основная оперативная идея замысла генерала Москаленко на контрудар заключалась в окружении и разгроме борисовской группировки противника. После его завершения войска ударной группировки, продвинувшись на глубину 25–30 км, должны были овладеть рубежом Головчино – Уды и перейти на нем к жесткой обороне.

Как отмечалось в плане контрудара Воронежского фронта:

«Цель операции: уничтожить танковую и пехотную группировки противника в районе Борисовка.

Замысел операции:

Нанося вспомогательные удары: с севера 5-м гвардейским Сталинградским танковым корпусом, с востока – 96-й танковой и 16-й истребительной бригадами, с юго-востока и юга – двумя стрелковыми полками 161-й стрелковой дивизии и одной танковой бригадой 2-го гвардейского Тацинского танкового корпуса, с севера и северо-запада – одним стрелковым батальоном 100-й стрелковой дивизии, главный (309-я стрелковая дивизия и 3-й гвардейский танковый корпус) удар направить на запад и северо-запад и окружить Борисовку. После тридцатиминутной артиллерийской обработки ворваться в Борисовку, отрезать пути отхода противнику, окружить и уничтожить его в этом районе. Впоследствии выйти на рубеж Головчино – Киселев – Уды, где прочно закрепиться.

Состав войск:

– ударная группировка – 3-й гвардейский танковый корпус («Т-34» – 25 шт, «Т-70» – 22 шт) и 309-я стрелковая дивизия;

– вспомогательная группировка – 5-й гвардейский Тацинский танковый корпус («Т-34» – 17 шт, «Т-70» – 1 шт), 96-я танковая бригада («Т-34» – 2 шт), 16-я истребительная бригада (орудий – 20 шт), 161-я стрелковая дивизия, одна танковая бригада 2-гоТацинского гвардейского танкового корпуса, один стрелковый батальон 100-й стрелковой дивизии.

Боевые действия войск:

1. Главная группировка:

исходное положение занимает в районе Становое – Хвостовка – Погребишки. В резерве в районе Большой Должик имеет один танковый батальон. После тридцатиминутной артиллерийской подготовки атакует восточную и юго-восточную часть Борисовки. Атака поддерживается артиллерийской группой (20 орудий 10-й артиллерийской дивизии прорыва и 20 орудий 16-й истребительной бригады).

После захвата Борисовки развивает наступление в юго-западном направлении, с выходом на рубеж Головчино – Киселев 309-я стрелковая дивизия закрепляется на нем, а 3-й гвардейский танковый корпус выводится в резерв в район Зозули – Березовка.

2. Вспомогательная группировка:

а) 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус после тридцатиминутной артиллерийской подготовки атакует Борисовку с севера и захватывает ее северную часть, после чего остается в резерве в районе Локинский.

б) 161-я стрелковая дивизия с рубежа Ключники – Высокое после овладения Борисовкой переходит к обороне на рубеже Климов – Н. Казачек – Уды.

3) Авиация: производит авиаобработку восточной части Борисовки. В дальнейшем не допускает подхода резервов противника из Головчино.

Начало операции 17–18 марта 1943 г.».

Таким образом, в составе ударных группировок должны были действовать 67 танков. Если учесть то, что объектом контрудара были избраны танковая и пехотная дивизии противника, этих сил было, конечно же, недостаточно для создания необходимого превосходства.

Поспешность подготовки контрудара в условиях активного воздействия немецких войск обусловила недостаточную обеспеченность его силами и средствами, низкую эффективность мероприятий по организации огневого поражения противника и согласованию усилий привлекавшихся к контрудару соединений и частей различных родов войск.

Все эти объективные и субъективные условия предопределили то, что планировавшийся в полосе Воронежского фронта контрудар фактически не был осуществлен. Во исполнение намеченного плана нанес удар только 5-й гвардейский Сталинградский танковый корпус генерала Кравченко, который, однако, имея к тому времени всего 18 танков, практически никак не повлиял на изменение обстановки. Это явилось следствием того, что контрудар готовился без учета состояния своих войск, характера действий и возможностей противника. Последний, владея инициативой, сорвал организованное вступление контрударных группировок в сражение, нанес им тяжелые потери в живой силе и технике и в конечном итоге заставил командующего войсками фронта, по сути, отказаться от проведения контрудара.

Немецкий 11-й армейский корпус генерала Рауса, подтянув 167-ю и 320-ю пехотные дивизии, отбил все атаки в Борисовке и начал наступление на Белгород через Томаровку…

Интерактивная карта боевых действий:

https://yandex.ua/maps/?um=constructor:193b9e56d7692c0206401afeaffe9785c72f1737391627a0e7842a1c4d739223&source=constructorLink