Немало я подобных статей писал в своё время... и добавлю то, что ТС упустил. Основной момент я вижу в том, что в нашей стране литература окончательно стала товаром. До идей ли, когда рулит прибыль? И если в советское время были какие то идеи, и хороших авторов поддерживали (что говорить, и бездарностей осознанно поддерживали), то сейчас ни идеи, ни новое слово, ни оригинальность - никому не нужны. Нужно то, что можно продать. Именно поэтому в топах на АТ и тп площадках бесконечные попаданцы в Сталина, перевороты истории, магические школы и литрпг, весь смысл которых сводится к одной формуле - из грязи в князи. Формула успеха нынешнего автора проста: берешь неудачника и задрота, отправляешь в иной мир, даешь волшебный артефакт - и задрот превращается в мега-красавца с членом в 49.5 , огромным гаремом любвеобильных эльфиек, одной левой покоряющим целые миры... Вот так. Секс, богатство, слава. Причем без малейших усилий... До идей ли тут? Да и литературой эти поделки можно назвать с трудом. Читатель, оболваненный этим чтивом, уже не представляет, что такое настоящий роман, называя им просто определённый объем книги))... Я, как пишущий человек, неплохо знаю литературные тусовки, бывал. И да, фуршеты - неотъемлемая их часть. Что в них плохого? Да как сказать... в целом нет ничего плохого в общении за бутылкой коньяка. Но видел талантливых людей, которым это претило, ну, бывают, интроверты или непьющие. Но кого при этом будут издавать, кто наболтает связи? Уж точно не они). Вы скажете: так везде. Да, но повторю: литература это не только бизнес, а книга - это больше, чем просто товар. И если сводить все к деньгам - шедевров мы не увидим. Поймите простую вещь: шедевры творятся не благодаря - а вопреки. Не сытыми расчетливыми конъюнктурщиками - а голодными, живущими своими идеями авторами. Пы Сы: часто слышу мнение, что мол, Федор Михалыч намеренно писал за деньги и прославился... ну так пишите, кто не дает!) Но что то не видать вас, гениев...), вы и рядом не стояли. ФМД жил тем, что писал. Да и много таких гигантов в мире? Да, они есть, но - единицы. И они лишь подтверждают правило. Есть и великие конъюнктурщики. Есть и были. Тот же Дюма. Но опять же - их единицы, потому что, помимо расчета, нужен еще и талант, удача, связи... Вспомните 2013й. Когда доллар поднялся, в стране рухнуло все книгоиздание. Вот что бывает, когда книга превращается только и исключительно в товар... На эту тему я еще лет 15 назад написал целую пьесу - "Горе от пера", по мотивам Грибоедова. Она выложена здесь, на Пикабу. Русскую литературу убивают не только конъюнктура и цензура - это было всегда - не только бизнес-подход, не только кумовство и сомнительные букеры - ее убивают еще и читатели. Да, да, именно вы, господа, платите писакам, чьими поделками только двери подпирать. Потому что нет в них того, что должно быть в хорошей литературе: становления героев, глубокого продуманного мира, цельных характеров, логики повествования, потрясающих идей... И ценителю хорошей литературы это обидно. А хорошие, самобытные авторы, помимо перечисленных ТС, мало известны. Я мог бы добавить Максима Кантора, Канту Ибрагимова и многих других, чьи книги произвели на меня впечатление. Сходу не могу вспомнить многих. А Букеры себя давно дискредитировали. Это тусовочные награды узкого круга авторов. Нет там тех, кто способен стать классиком. Вот Иванову Букера не дали - а он, считаю, сейчас лучший в России. И если продолжит в том же духе, станет классиком еще при жизни. В общем, могу долго и много об этом писать, но хватит для начала)). И прошу прошение за сумбурность, ибо пишу на коленке, одной рукой играя с внуком). Буду рад вашим мнениям, ибо поговорить "за литературу" очень люблю.
Так если моя личность никому не нужна, кроме меня самого, какого чёрта тогда я не имею права выбирать себя, свою свободу? Хотя бы иногда вытаскивать себя за волосы из болота. Пускай и ненадолго. Пусть даже сперва углубившись в болото с головой, едва не задохнувшись в премерзкой жиже. Или просто вытянуть шею и осмотреться - уже хорошо. После попросить закурить… Но чем сложнее задача, тем она интересней. Уйти в запой может всякий алкаш, а вот выйти в нужный момент, балансируя на самой грани, - это надо уметь. Такие запои - искусство смерти, после которой воскресаешь, обновлённый и просветлённый. Снова чувствуешь, снова мыслишь. Смотришь на мир едва ли не глазами ребёнка, впервые омытого в бане.
Ну что поделать, если я хочу жить как мне нравится, делать, что мне хочется, что мне интересно. Я быстро охладевал к любой работе, за которую мне платили. Но поначалу всегда стараюсь внушить себе, что это и есть моё призвание, и с рвением приступаю к своим обязанностям. Да та же заведующая постоянно ворчала на меня за мою медлительность, потому что, спустя полгода, я уже, как раненый зверь, угодивший в капкан, хотел выть от безысходности. Да я не жалею об увольнении. Не на своём я месте был, особой пользы не приносил. Кого другого возьмут, так всяко лучше меня справляться будет. Тратишь энергию на совершенно никчёмные обязанности, а на действительно важные вещи собираешь поскрёбыши вдохновения со всего организма, которых часто не хватает. Начинаешь лениться, рассеиваться и опять же уходишь в запой. А за работу, мне нравящуюся, к сожалению, мне не платят. Хотя здесь-то стараюсь так, что к вечеру мозги из ушей расплавленным базальтом текут. Стараюсь не хуже заведующей в её магазине. Она-то как раз на своём месте и зарплату получает. Вкалывает как проклятая. От такой неопределённости порою приходишь в некое оцепенение. И без того зыбкий смысл жизни уходит из-под ног как… как… как на разлитом растительном масле, поскальзываешься на этом чёртовом смысле жизни и ухаешь головой в очередной запой, извлекаешь из адовых глубин свой персональный ящик Пандоры и ворочаешь ключом в нерушимых замках.
Ай, считайте всё это слабоволием, слабохарактерностью, слабоумием. Дело ваше. Я же считаю это двойственным отношением к жизни, множеством неразрешённых противоречий и постоянных сомнений. И уж мне лучше вашего знать. Бог его знает, зачем всё это мне. Но вот же.
Я ни к чему не призываю. Это всё весьма личное. Попытка разобраться в себе, быть честным с самим собой, а это уже духовный подвиг. Люди часто принимают сугубо личное за какие-то призывы и масштабные явления едва ли не глобального охвата. Будто они роботы, которые только и ждут массовой команды к действию, а понятие "личное" им совершенно чуждо и непонятно. Если подумать, именно такой побочный эффект и вызывает умелец, сумевший высказать самое сокровенное и волнительное и доказавший тем - доказавший в очередной раз, - что в людях всё-таки есть что-то общее. И этого общего немало. Так же как и эгоизма, поэтому люди и принимают личное за нечто плакатное и масштабное. Это если личное резонирует с духом времени.
Несколько лет назад американский журнал Foreign Policy опубликовал статью под обидным названием «Русская литература мертва?». Краткое содержание: русские писатели измельчали. Последние их гениальные книжки – это «Доктор Живаго» и «Архипелаг ГУЛАГ» (так в статье), с тех пор ничего интересного не было. Раньше американцы находили в русской литературе большие идеи и откровения, жизненные модели и жизненную философию, от писателей ждали, что их произведения будут более глубокими, чем жизнь простого смертного, а сегодня, увы, ничего этого нет.
Поскольку в главном американский журнал, как ни печально, прав, давайте вспомним, отчего и как такая беда случилась.
* * *
Однажды мне попалась на глаза любопытная публикация, в которой со ссылкой на некоего пленного офицера Вермахта – аналитика, занимавшегося изучением загадочной русской души, рассказывалось, что русская литература якобы являлась для немцев источником сведений о состоянии боевого духа предполагаемого противника. (Гипотеза чересчур прекрасная, чтобы быть правдоподобной, хотя от романтичных немцев с их Аненербе всего можно ожидать.)
Так вот, этот немец якобы жаловался: вы понаписали романов о чудаках и нытиках, о всяких идиотах и «лишних людях», и поэтому мы, доверчивые господа немецкие офицеры, считали, что вы слабаки. Но вы нас обманывали. Вы специально не писали о титанических стройках, о штурме и натиске пятилеток, о небывалых жертвах, на которые готов идти ваш народ, – вы нас обманывали.
Ну что тут скажешь. Ах, обмануть того не сложно, кто сам обманываться рад. Всё мы вам писали: и «Железный поток» Серафимовича, и «Как закалялась сталь» Николая Островского, и «Мужество» Веры Кетлинской, и «Время, вперёд!» Валентина Катаева – бери изучай. Нет же, они в Достоевском и Толстом рылись. Не там, где лежит, а там, где лампочка светит.
В общем, история эта, думается, выдумана, но хвостик правды из неё торчит. Потянем за хвостик.
Западу настолько интересна русская литература, насколько интересна Россия, а Россия интересна ему в одном смысле: как с ней совладать. Это значит, что как только Россия перестаёт быть сильной (и, стало быть, угрожающей), интерес к русской литературе пропорционально падает. Всплеск интереса к русской культуре на рубеже 80-90-х годов объяснялся любопытством: точно ли русский медведь ослаб? А может, ему помочь?
Помощь была нужна. И Джордж Сорос учредил в 1988 году фонд «Культурная инициатива», преобразованный затем в институт «Открытое общество». Одной из его задач была «поддержка толстых литературных журналов». Об успешности этой программы можно судить по следующему показателю: в конце восьмидесятых, когда фонд начал свою филантропическую деятельность, средний тираж основных толстых литературных журналов штурмовал отметку в миллион экземпляров. В середине девяностых, когда Сорос умыл руки, передав заботу об «Открытом обществе» Ходорковскому, средний тираж цеплялся за пять тысяч экземпляров.
"Спаситель русской литературы" Джордж Сорос (он же Дьёрдь Шварц)
(Забегая вперёд: сейчас часть журналов вообще закрылась, а те, что остались, выходят тиражами и того меньше: от двух тысяч до до нескольких сотен штук.)
Понятно, что тиражи всё равно бы рухнули из-за снижения уровня жизни и, скажем так, перераспределения общественных интересов. Однако филантропами был использован следующий приём: поддержкой пользовались те журналы, которые придерживались строго либеральной позиции, прочие получали шиш. И что же?
У либеральных журналов тираж, как уже говорилось, упал до пяти тысяч и ниже (несмотря на поддержку), а у сидящего на бобах патриотического «Нашего современника» (без поддержки) он составлял девять тысяч, почти вдвое больше! О чём это говорит?
О том, что задачей было не столько «дать журналам выжить», сколько втоптать их в либеральное лакейство. Хочешь гранток – играй музыку, которая нравится заказчику, а не хочешь – крутись как хочешь. Конечно, гранток надёжнее.
В начале девяностых англичане запустили у нас франшизу литературной премии «Букер». Столичная литературная интеллигенция на этот «Букер» только что не молилась, ведь там были фуршеты! С тех пор литературный процесс в России так и держится на двух китах: премия и фуршет. Фуршет и премия. Премиями определяется общественная значимость литературных произведений, а общественная значимость самих премий измеряется их денежным выражением и классом кормёжки.
Как только стало ясно, что мы восприняли преподанный урок и сами справляемся с втаптыванием своей литературы в «европейский стандарт», заграничный дядюшка и сам ушёл, и сундучок унёс. Ни поддержки, ни интереса. «Русская литература умерла», ах, какая неприятность…
Она не умерла, её вбомбили в каменный век. Мы имеем такую литературу, которую нам дозволяют иметь либеральные литературные функционеры. В качестве цензурного инструмента используются «механизмы рынка». Работая в крупном издательстве, я наблюдал, как это происходит. Очень просто: приносите вы книжку с «подозрительным содержанием» в отдел маркетинга. Там чешут репу и этак простодушно спрашивают:
– Хм, а на что это похоже? На «Духless» или на Дарью Донцову?
– Ни на что не похоже! – яритесь вы. – Это бомба, такого сто лет не было!
– Хех, — снисходительно смеются в маркетинговом отделе, – нового Толстого открыл? Слушай сюда, мальчик. У нас частное коммерческое издательство, если ты не знал. В него Соломон Пантелеич личные деньги вкладывает (слава Соломон Пантелеичу). Поэтому ты давай неси то, что продаётся, или то, что похоже на то, что продаётся! Мы хорошим предложениям всегда открыты.
Там, где «механизмы рынка» по каким-либо причинам не действуют, применяется прямая цензура. Впоминается в связи с этим забавный анекдот. Один мой приятель, литературный критик, написал для толстого литературного журнала (из тех, что поддерживались Соросом) статью, в которой, среди прочего, был абзац о разумности литературной цензуры. Статья вышла, а абзаца-то в ней и нет… «Знаешь что, — сказали ему в редакции. — У нас демократическое издание, мы против цензуры. А потому этот абзац выкинули!» Чик-чик.
Писатели «нежелательного» направления были отлучены от актуального литературного процесса. А литературный процесс – это и редактура (работа с дельным редактором — иногда залог половины качества), и профессиональное обсуждение, задающее писателю ориентиры развития и стимул к работе. И материальная база!.. Вот пример: хотел я издать книжку великолепного псковского писателя К***, уговорил издателя, тот говорит: ладно, давай, но только быстро… Звоню в Псков: скорее присылайте тексты! Диктую электронный адрес… А он переспрашивает: какая-какая улица? Оказывается, у человека нет компьютера. Он печатает рассказы на пишмашинке. В 2014 году.
Замечательные книги того самого "писателя К***" – искренне советую! Если повезёт найти...
Смех смехом, но когда писатель находится в изоляции, он неизбежно деградирует. Тот же К***, изредка издаваемый меценатами крошечными тиражами, собирает свои сборники сам, и у меня душа обливается кровью, когда я вижу, насколько неправильно он это делает. А столичный редактор или премиальный «ридер» тычет злорадно пальцем в какую-нибудь несуразность и хохочет: «И вот это вот ваша „русская литература“? Ха-ха!..»
Изредка сквозь эшелонированную либеральную оборону по недоразумению либо по недосмотру просачивается что-нибудь неположенное, и тогда случается «скандал». Но за двадцать лет таких «скандалов» было, кажется, всего четыре. Дайте вспомнить.
1. Алексей Варламов с повестью «Рождение» (1995 год, премия «Антибукер»). Человек всего-то написал, что его героя рождение ребёнка заботит гораздо больше, чем призыв Гайдара к интеллигенции в 1993 году выходить на площадь и «давить гадину». Ох, как же его за это мочили… (Воспитали на всю жизнь.)
2. Александр Проханов с кислотным романом «Господин Гексоген»(2002 год, премия «Национальный бестселлер»). Но перед этим его же куда более острые и литературно-удачные романы «Красно-коричневый»и «Идущие в ночи» были успешно замолчаны, а это был совсем другой Проханов, и при нормальном литпроцессе, где именно эти романы (а не постмодернистский «Гексоген») были бы оценены по достоинству, мы бы получили другого писателя.
3. Михаил Елизаров с патриотической сорокинщиной «Библиотекарь»(2007 год, премия «Русский Букер»).
4. Пытающаяся объяснить (а значит, понять? а значит, простить?!) кровавую логику русского ХХ века «Обитель» Захара Прилепина (премия «Большая книга» в 2014 году).
Ну, последние два примера — это уже когда дело было сделано, и Левиафан ослабил хватку, так что, можно сказать, по большому счёту прокололись лишь дважды.
Зато ничего не говорят широкому читателю имена воронежца Вячеслава Дёгтева и ленинградца Георгия Сомова (уже покойных); оренбуржца Петра Краснова, псковитянина Владимира Клевцова, нижегородца Алексея Сероваи ещё десятков тех, кого я сейчас не назвал, или не вспомнил, или просто не знаю. Этих писателей просто «нет». Их книги не издаются (или издаются на коленке тиражами по 500-200 штук), с ними не работают редакторы (а ведь бывают целиком «редакторские» писатели, например, Виктор Астафьев), их не обсуждают критики. Между тем русская литература, в которой присутствовал бы, например, роман Юрия Баранова «По пути на ЮБЛО»(«Южный Берег Ледовитого Океана», я извиняюсь), или «Песни Гипербореев» Владимира Федорова, или «Своим чередом» Зои Прокопьевой, – это была бы совсем другая русская литература и совсем другая история России 90-х годов. Другое самосознание народа, другие «странные русские».
Поскольку прочесть эти книги вы, вероятнее всего, не сможете, я о некоторых из них расскажу. Не потому, что они «самые-самые» (это не одному человеку решать, для этого как раз литпроцесс и нужен), а потому, что первыми пришли в голову.
Сборник рассказов Вячеслава Дёгтева «Крест». Очень задел меня, человека, тогда ещё не обременённого детьми, государственническими убеждениями и весьма циничного, рассказ «Джеляб». Во время первой чеченской войны горцы захватили нескольких русских баб и организовали из них что-то вроде «отделения добрых услуг», тягая по горам и используя как проституток. Потом, под предлогом того, что везут к врачу, отправили расстреливать. Там была подогревающая эмоции «романтическая» линия, которую мы опустим, но, короче, всех убили, а одна за кустик над пропастью зацепилась, спряталась и, раненая, плачет, бормочет: «Ну, падла, погоди, выберусь, сыновей нарожаю, они тебе…» Это было время, когда правозащитник Сергей Адамович Ковалёв и героическая чеченолюбивая журналистка Елена Масюк ни на секунду не вылезали из телевизора. А ошарашивало в рассказе именно то обстоятельство, что русские, оказывается, способны не только разбомбить (если генералы Березовского им позволят), но и «нарожать». Это русские-то? Но Дёгтев написал так, что сомнений не оставалось. И откуда ни возьмись ком в горле, и уверенность: нарожает!
Совершенным шоком (в хорошем смысле) оказался для меня и никому не известный роман Владимира Федорова «Песни Гипербореев». Там вкратце вот о чём: начало девяностых, самый разгар «развала и вымирания». Деревня рушится, все скулят. А у Федорова в романе люди просто забили на государство, банки, кредиты и прочее и живут сами по себе, как на острове. Будто нет над ними никакой власти, никакого радио-телевизора. Колхоз развалился — хорошо. Что плохо лежит — украли. Что лежит хорошо — ну, постарались, пошевелили мозгами и тоже к делу приспособили. И живут. Сеют, пашут, богатеют, строятся. Женятся, заводят детей. Параллельная цивилизация, «Другая Россия». И никакого тебе упадка духа в связи с «демократическими реформами». Наоборот, хорошо, что перестали на нас внимание обращать! Хоть раздышимся… По этой книжке семинары можно было проводить по выживанию без оружия. Русское кунг-фу.
С этим кунг-фу перекликается роман Зои Прокопьевой «Своим чередом». Начало тридцатых, до Сибири докатилась коллективизация. Одну деревню «раскулачили» поголовно: нужны были бесплатные рабочие руки — валить лес, готовить просеку для новой ветки узкоколейки. Вывезли людей в лес в чём были, а в это время того, кто железную дорогу строить должен был, посадили. И оказались эти люди никому не нужны. Их просто забыли. Пришлось выживать самим: собирать камни и месить глину, строить кузнечные горны, землянки рыть, потом избы ставить в тайге, корчевать поля и так далее. В общем, как «Таинственный остров» Жюля Верна, книга про выживание. (Говорят, Зоя Прокопьева сама поставила в тайге дом, своими руками, почти без помощи, такая вот оригиналка, так что разбирается в вопросе таёжного выживания она неплохо.) Много народу вымерло, но те, кто выжил, новую деревню поставили, стали жить. А тут про них вспомнили. На стройку металлургического гиганта вывезли. Там — разорение, бардак, голод, нищета, разврат и апатия. А эти люди (метафора русского народа; роман вообще очень поэтический и глубокомысленный) и здесь ухитрились выжить и более того — навести порядок. Такой «Антикотлован» платоновский получился. Дважды должны были сгинуть без следа, всё для этого родная власть сделала, а не сгинули. И комбинат построили, танки начали выпускать, и на войну на этих танках пошли, и даже вернулись многие. Ничего их не берёт.
«По пути на ЮБЛО» Юрия Баранова — это уже при демократии дело было: подмосковное село, подъедаемое богатыми столичными дачниками. Рядом лес и обширнейшее болото. Районное начальство, глава Администрации, местный мент — все сволочи. Дачники — тоже не подарок. Сыплются обиды на шею русского человека. А несколько местных мужичков сговорились и стали так дела обтяпывать, что обидчики начали кто с перерезанным горлом, кто просто так в болоте тонуть. И без улик — не подкопаешься. Что только ни делала власть, чтоб остановить эту мистику и прищучить подозреваемых, а мистика, зараза, не останавливается. И что самое смешное, жизнь-то от этого лиходейства заметно улучшилась. Этакий террористический инструктаж о способах народного правосудия. Таинственная русская душа — она такая, о двух сторонах: светлой и тёмной. Даже не берусь себе этот роман на полках в книжном магазине представить.
А, собственно, почему? Мало, что ли, у нас книжек и фильмов о маньяках да извращенцах? Но ведь то ж правильные маньяки, вы поймите… Они для услажденья плоти и кармана маньячат. А тут маньячат, чтобы жить по совести можно было. Это уже как-то… статьёй попахивает.
То ли дело романы о страданиях высокоинтеллектуальных лесбиянок, или влюблённых в олигархов риэлторш и прочей «интеллигенции»! Это да. Это прямо-таки необходимо хорошенечко изучать аналитикам из Лэнгли или откуда они там, чтобы знать, на что загадочный русский народ в предстоящей войне способен. Тут-то им и объясняют (на самом-то деле — объясняют нам, чтоб мы сами так думали): русский народ — он мальчик. Он хочет в торгово-развлекательный центр и трусики. Он не хочет воевать с партнёрством во имя прогресса! Да и чем ему, хи-хи, воевать-то? Томиком Пелевина? Стаканчиком из-под капуччино? Ключиком для сборки мебели из магазина IKEA?..
Нет, конечно. Не ключиком. Зубами загрызём – вы только разозлите как следует. А что нет у нас для вдохновения великой русской литературы, так это ничего. Хитрость-то вся в том, что это не мы русской литературой вдохновляемся, а ровно наоборот – она нами. Всегда так было. Так что логика тут простая: будет великая страна – будет и великая литература.
А если нет, то зачем нам тогда великая литература? Кто, простите, "будет её носить"?
Это, как снова поняли самые догадливые из нас, не статья из детского журнала "Лучик", а просто досужие размышления его редакторов, которым "что-то не то завезли в редакцию". Что поделать? Мир несовершенен. Совершенен только журнал "Лучик", с которым можно познакомиться здесь (онлайн листалка) или здесь (скачать для удобства чтения).
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
В обсуждении "Толкования сновидений" мы коснемся темы абсурдности сновидений.
Когда речь идет об абсурдности в сновидении, имеется ввиду его явное содержание. Но З. Фрейд дает понять на примерах, что абсурдность во всех случаях - лишь видимость. Если толковать сновидения по методу З. Фрейда через мысли сновидения, то содержание сна, подверженное толкованию, более не будет являться бессмысленным. Сон разбивается на составные части, выделяются мысли сновидения, переплетенные друг с другом.
Мы проанализируем вслед за Фрейдом лишь одно сновидение из представленных автором, так как целью данной статьи не является доказательство эффективности метода Фрейда, а примеры служат скорее для лучшего понимания тех или иных аспектов.
Толкование сновидений есть Via Regia к познанию бессознательного, самое определённое основание психоанализа и та область, в которой всякий исследователь приобретает свою убеждённость и своё образование. Когда меня спрашивают, как можно стать психоаналитиком, я всегда отвечаю: с помощью изучения своих собственных сновидений. — З. Фрейд. «О психоанализе»
"Толкование же сновидений есть via regia (царская дорога) к познанию бессознательного в душевной жизни". — З. Фрейд. «Толкование сновидений»
«Толкование сновидений» Зигмунда Фрейда – одна из самых популярных книг ХХ века, переведенная практически на все языки мира и выдержавшая огромное количество переизданий. Основной предмет исследования в «Толкованиях сновидений» – бессознательное, та часть сознания, которая недоступна восприятию человека, но при этом управляет его желаниями и поступками.
ВВУЗ – военное высшее учебное заведение. И главное слово здесь – ВОЕННОЕ. При поступлении в ВИКА я наивно полагал, что в расшифровке аббревиатуры – Военно-инженерная космическая академия – главное слово КОСМИЧЕСКАЯ. Следующим по значимости в моём представлении шло прилагательное – ИНЖЕНЕРНАЯ. Существительное АКАДЕМИЯ несло в себе некую таинственность, покрытую озорным юмором. Что-то среднее между «Академией пана Кляксы» и «Полицейской академией».
И хотя таинственности и юмора за время обучения инженеров для космической отрасли было достаточно, Академия готовила и выпускала офицеров - квалифицированных специалистов для космических войск.
В ВВУЗах до сих пор действует социалистическая система распределения молодых специалистов – лейтенантов. После защиты квалификационной работы и получения диплома лейтенантов направляют в те воинские части, откуда приходит запрос на специалистов определенного профиля.
После обучения в ВВУЗе офицер обязан отслужить пять лет, так сказано в контракте. Далее он имеет право выбрать - продлить контракт либо уволиться и заняться чем-то другим.
По окончании обучения офицер получает предписание - официальный документ с подписями и печатями, где указан номер воинской части и местность, куда следует поехать лейтенанту для службы. Так же там указана дата, когда желательно появиться в штабе части и сообщить командиру:
- Товарищ полковник, лейтенант Иванов прибыл к новому месту службы!
Поэтому волноваться и искать себе место для работы, как после гражданского ВУЗа не надо. Если у вас нет знакомых генералов или родственников в отделе кадров, то ваше распределение всегда будет похоже на рулетку. Вас могут отправить в Плесецк или Улан-Уде, в Комсомольск на Амуре или в Якутск, во Владивосток или в Воркуту.
Курсанты - инвесторы ;)
Как и в игре в рулетку при распределении от вашего желания мало что зависит. Хотя, лейтенанты, окончившие обучение в ВВУЗе с золотой медалью, могут выбрать место для службы, иногда даже не по профилю.
Мне повезло. На мандатной комиссии перед выпуском из Академии мне выдали предписание в воинскую часть, которая находилась в трех сотнях километров от моего родного посёлка. В этом селе я провёл большую часть своей жизни, окончил среднюю школу, там жили мои родители и немногочисленные родственники. Вероятно, в то время жалеющих ехать на «самый край Земли» особо не было, большинство ребят мечтало остаться в Питере или поехать в Москву.
Женился я за год до окончания Академии. На край земли мы поехали с супругой вместе, поменяв северо-запад на северо-восток. И если на северо-западе уже зеленела листва и цвели яблони, то северо-восток встретил нас голубыми сугробами и серым лесом.
Командно-измерительный комплекс космических войск находился в лесу рядом с небольшим военным городком. Городок состоял из десятка трехэтажных домов, построенных военными строителями в середине прошлого века на заре космонавтики в стране, которая осталась на старых картах и называлась СССР.
Гостиница с почтой, детский садик, средняя школа и клуб. Необходимый социальный минимум любого военного городка, который был создан во времена строительства социализма.
Ранее городок был закрытым, об этом напоминал контрольно-пропускной пункт на въезде и колючая проволока вокруг территории городка, местами уже провисшая и разорванная. КПП некоторое время ещё функционировал и наряд, назначаемый командиром части – начальником КИК, не пускал посторонние машины на территорию городка и после того, как городок потерял статус закрытого. Таким образом командир, заботясь о своих подчинённых и их семьях, пытался обеспечивать порядок, не пуская в городок непрошенных гостей, а вмести с ними и проблемы, которые могли появиться.
Военный городок - вид из окна
Перестройка, гласность, плюрализм мнений и движение в сторону демократии сделали своё дело, и со временем наряд по КПП впускал и выпускал все автомобили, кроме тех, которыми владели военнослужащие из городка. Военным надо было пройти множество инструктажей по правилам и мерам безопасности и записаться в специальный список «На выезд» для того, чтобы покинуть городок на своём автомобиле.
Все военные постройки – космические станции, склады, казармы, офицерское общежитие и штаб тоже были построены военными строителями Советского Союза. Медленно, но верно всё это приходило в упадок.
Это было время, когда четверть лейтенантов увольнялась в первые два-три года после начала службы, не дожидаясь окончания контракта. Вторая четверть уходила после окончания первого контракта. Поэтому московское командование издало строгое распоряжение: «Беречь всех лейтенантов!» Это означало, что нам повезло, так как нас встретили в воинской части с распростёртыми объятиями.
Заместитель командира по тылу обеспечивал лейтенантов продуктовым пайком в первую очередь, раздавал семейным лейтенантам квартиры, одиноким лейтенантам предоставлял комнаты в общежитии. Замполит организовывал выезды на природу, экскурсии в областной центр и посещение ОЗК - оздоровительного комплекса дежурных смен с бассейном, сауной и биллиардом. Начальник штаба приглашал к себе лейтенантов на беседы и интересовался их нуждами и проблемами. Командир приказал начальнику финансовой службы заказать для лейтенантов сумму для выплаты подъёмного пособия как можно быстрее, так как денежное довольствие у лейтенантов было скромным. Начальник отдела кадров контролировал в какие отделы и подразделения были распределены лейтенанты, соответствуют ли их должности полученным специальностям офицеров в ВВУЗах.
- Пользуйтесь таким отношением, пока вы лейтенанты. В следующем году, когда приедут офицеры из нового выпуска, про вас все забудут, как это произошло с нами, когда приехали вы, - пояснил мне старший лейтенант из предыдущего выпуска.
В регион горючее доставлялось танкерами, так как своей нефти в области не было. Был только газ, но не для всех. Бензин для автомобилей, топливо для электростанций, всё было привозным. И так случилось, что кто-то вовремя не проплатил, танкеры где-то застряли, топливо не привезли, а запасов было мало.
Правительство области установило веерный график подачи электричества для населения. Час утром и час вечером. Военным повезло больше. На военные объекты электричество подавалось беспрерывно.
Реальная ситуация с топливом в регионе
Командир распорядился дополнительно подавать электричество в военный городок от резервной дизельной электростанции, которая находилась в его ведении. Дополнительный час электричества вечером. Перед этим он собрал всех военнослужащих и проинструктировал, чтобы во время подачи нелегальной энергии у все окна, которые выходят на трассу, были плотно занавешены. Яркие лучи незаконного света из военных окон не должны были вызывать недопонимание и раздражение у гражданских автомобилистов, проезжающих по дороге мимо городка.
Два часа электричества не всегда хватало, чтобы приготовить еду, а газовые баллончики в магазинах сначала выросли в цене в 2-3 раза, а затем безвозвратно пропали. Поэтому на выходных, а иногда и в будни мы уходили в лес. Лес начинался сразу за колючей проволокой. В лесу на костре варили картошку с тушенкой из продовольственного пайка или запекали курицу, общались и знакомились с новыми соседями по городку. Сотовая связь, телевидение и интернет без электричества тоже не работали.
Всем хай, после сорока начал бешенно угорать по вещам которые раньше игнорировал, в том числе по комиксам, артбукам и пр. в том же духе, либо в детство впадаю, либо взрослею ;) пока такая скромная подборка, но в закладках на маркетплейсах лежит ещё пара десятков книг. Хоть Последний герой и полноценная повесть, но там столько иллюстраций что она легко сойдёт за артбук, и да, комиксы это не литература, это совсем иной вид искуства, но при этом, это всё равно книги. если интересно могу подробней в комментах написать про книжки.