Sam & Dean Winchester with Demon / Supernatural
Вселенная - Сверхестественное
Sam Winchester - Игорь Кривоногов
Dean Winchester - Александр Моисеев
Demon - Екатерина Семадени aka StormbornCat
Фотограф - Kristina Borodkina
Вселенная - Сверхестественное
Sam Winchester - Игорь Кривоногов
Dean Winchester - Александр Моисеев
Demon - Екатерина Семадени aka StormbornCat
Фотограф - Kristina Borodkina
С демонами все еще хуже, чем с энергией. Чем дальше углубляешься, тем сложнее все становится.
На простейшем уровне все достаточно понятно. Демоны – сверхъестественные существа, стоящие по рангу ниже богов. Бывают добрыми, но чаще злые или просто опасные.
Но стоит копнуть чуть дальше, и оказывается, что демоны – ключ к пониманию любой религии. Даже тех, где они считаются духами чистого зла, или же где их нет вовсе.
Начать с того, что сами боги – разновидность демонов.
Как начинается классический миф о сотворении мира? Вначале была предвечная бездна – слово «Хаос» обозначает именно бездну, пустоту. В ней обитали бесформенные, иногда безымянные, но могучие демонические силы. Если их изображают в каком-то определенном облике, то обычно в виде огромных рыб, змей или драконов. Или, как в скандинавских мифах, великанов.
Но в какой-то момент среди них появились боги – существа, наделенные волей. Они оградили часть бездны и создали там мир, подчиняющийся их совместной воле и установленным ими законам.
Этот мир полон демонов. Некоторые из них служат богам, некоторые враждебны любому порядку, а некоторые просто живут в мире, подобно людям или животным. Можно сказать, что демоны – проявления предвечной бездны. Ее хаотическая магия частью осталась в мире после творения, частью постоянно проникает через бреши. Но при этом она все равно должна принимать форму – таковы правила огражденного богами мира.
Христианский миф о творении отличается незначительно. Там вначале был Бог, и первое, что Он сотворил – ту самую изначальную бездну. Дальше все по списку: отделение тьмы от света, воды от земли и прочего.
Так что демоны, строго говоря – обобщенное название любых сверхъестественных и потусторонних существ. А боги, джинны, ангелы, эльфы, тролли и гоблины – лишь разновидности, типы и расцветки демонов.
Что такое «потустороннее» и «сверхъестественное»? Это необычное, непривычное, непредсказуемое, пришедшее извне, не свойственное повседневному миру. Но в то же время это не галлюцинация, а нечто реальное: оно может действовать на нас, а само сопротивляется нашим действиям.
Иной мир вначале представлялся людям страной зверей, затем – страной духов и практически всегда – страной мертвых. В результате эти три понятия изрядно смешались между собой.
Идея потустороннего тесно связана с идеей чуждости, пришлости, преодоления границ и нарушения запретов. Демоны могут сами делать нечто запретное и неподобающее. Могут побуждать или заставлять людей это делать. А могут карать людей, которые это делают. Самые ушлые демоны – такие, как христианские бесы – легко совмещают все три варианта.
Чужак – всегда отчасти демон. Тот, кто преступил закон и был за это проклят, тоже становится демоном. Ребенок, рожденный без законного отца – это ребенок, рожденный вообще без отца, то есть полубог или полудемон. Особенно если он был зачат во время ритуальной оргии (например, на майский праздник или во время радения небольшой экстатической секты). Есть сведения, что в некоторых сектах в поздней античности таких детей приносили в жертву, а их плоть и кровь делили между собой «прихожане».
Но и демон – всегда чужак. Он не в состоянии полностью войти в мир людей и стать его частью, и всегда остается на границе. Отсюда поверье, что демон не может полностью принять человеческий облик. В нем обязательно будет какая-то неправильность, искаженность. Это касается даже благих демонов. Ангелы, например, крылаты или сияют. Обычные искажения в мифах и фольклоре таковы:
– звериные части тела (рога, копыта, когти, глаза);
– мертвые части тела (костяная нога, незаживающая рана);
– отсутствующие части тела (одноногость, однорукость, одноглазость, полая спина);
– золотая окраска или свечение (в основном для божественных сущностей);
– «стихийные» приметы (у водяного всегда мокрая пола одежды);
– инверсии (еврейские бесы обладают лысой головой, но волосатым телом; леший зеркально отражен по сравнению с человеком).
«Настоящий» внешний вид демона, если он есть, обычно фантастически противоестественен, сочетает в себе несочетаемые качества. Один из библейских пророков, когда ангел Господень явился ему в истинном облике, настолько испугался, что потерял сознание.
Демонам также приписывают способность свой облик менять. Это, в общем, тоже признак сверхъестественного происхождения, ведь в повседневном мире вещи обычно остаются собой, и если и меняются, то под влиянием внешних сил или достаточно медленно.
При этом демоническую природу может иметь (или получить) что угодно. Есть духи-демоны, люди-демоны, звери-демоны, деревья-демоны, даже вещи-демоны. В тех случаях, когда европеец сказал бы «это существо или предмет одержимо нечистым духом», японец сказал бы «оно превратилось в демона».
Еще два свойства демонов – сила и знание. За этим к ним всегда и обращались.
У демонов, согласно большинству религий, есть сила и власть над определенными областями жизни. Обычно «специализация» демона зависит от его формы и места обитания. Лесные демоны повелевают зверями и птицами. Морские – рыбами и ветрами. Демон, поселившийся в доме, становится его душой и хозяином.
А вот знания их далеко выходят за пределы внешнего вида. Демон, каким бы мелким он ни выглядел, принадлежит вечности, происходит из мира до начала (и за пределами) пространства и времени, а потому ему открыто многое из того, что неведомо людям.
Поэтому гаданий, требующих призвать демона и допросить его, существует великое множество. Например, греческая некромантия «работает» с тенями умерших – и спрашивать их можно не только о том, что они знали при жизни. А в России девушка могла и вовсе бесхитростно попросить: «Черти, черти, не утайте, моего милого покажьте!».
Магия всегда считалась занятием, тесно связанным с потусторонним миром, и потому переняла все его дополнительные ассоциации. Так что понятия «колдун» и «ведьма» имеют два смысла, между которыми традиционное сознание не проводит практически никакой четкой границы.
В жизни колдун – это человек, занимающийся магией: знахарь, шептунья, травник. Но в сказках, мифах и прочем фольклоре это сверхъестественное, демоническое существо, имеющее облик человека.
Например, в славянских (особенно южнорусских) верованиях считается, что все ведьмы хвостаты. Румыны вообще не проводили различий между деревенскими колдуньями и феями-дзянами: все они выглядят и ведут себя одинаково. Западноевропейские ведьмы входят в свиту дьявола и могут превращаться в животных.
В преданиях и сказках народов Сибири шаман – такое же сверхъестественное существо, как и все прочие чудовища и духи, с которыми приходится иметь дело герою. Он может, например, прилететь и проглотить целое селение, как это делает крылатый шаман Корэндо в сказке «Маленький Уняны». То же самое и с английскими witches: в жизни – обычные женщины, промышляющие колдовством, в сказках – обитающие в лесу людоедки.
В современном фэнтези это верование прослеживается до сих пор. Множество произведений, где волшебники или маги – либо вообще отдельный народ, либо изредка рождающиеся среди людей существа с особыми способностями.
Тут можно вспомнить не только Роулинг, но и Толкина. Волшебники Средиземья – не люди, освоившие чары, а меньшие Айнур (фактически ангелы или полубоги), пришедшие с Запада в виде людей. А в замечательной сказке «Роверандом» среди волшебников есть и вовсе негуманоидные.
Волшебники и феи – сказочные существа и у Волкова в «Изумрудном городе». Нигде у него не проскальзывает даже мысли, что волшебству можно научиться.
Да и в жизни мне встречались православные, убежденные, что все колдуны и ведьмы рождаются от связи человека с бесом.
Некоторые даже проводят различие между магом, который совершает все чудеса, призывая демонов и приказывая им (или договариваясь с ними), и колдуном или ведьмой, которые сами отчасти являются демонами и потому наделены силой.
В общем, все, что двигается в «ту» сторону, обретает демоническую природу и постепенно становится полноценным демоном. Получает разум и волю, если раньше ими не обладало. Получает возможность превращений, если раньше этого не умело. Обретает знания, приходящие из вечности, и власть над какими-то природными стихиями. Но при этом стремительно утрачивает все прежние качества и интерес к прежним делам.
Обратное тоже происходит. Чем глубже демон входит в человеческий мир, тем определеннее он становится. Он превращается в зверя или человека, теряет силу и сохраняет лишь тот разум, который доступен его облику.
В некоторых европейских преданиях ключ к такому превращению – брак или просто секс. Скажем, у германцев женщины-тролли постоянно ищут мужчину, готового на них жениться. Если такой найдется, тролль станет человеком.
И вот тут мы встречаемся с интересным противоречием внутри мифологии.
Дело в том, что у демона, ставшего человеком, «отрастает» бессмертная душа – это верование встречается в Европе очень часто. Стремление обрести душу движет и германскими троллями, и, например, Русалочкой Андерсена. Но по христианским верованиям, демоны (как и ангелы) бестелесны. У них в принципе нет ничего, кроме бессмертной души.
Это можно было бы списать на разногласия христианства и традиционных европейских языческих верований. Но и по традиционным верованиям именно душа после смерти переходит в мир иной, где обитают боги и демоны. То есть душа должна бы быть «демоническим» началом в человеке.
Вероятно, тут все дело в том, что не любые верования в принципе «поддерживают» строгое разделение на материю и дух. Для язычества душа умершего – не нематериальная сущность, освободившаяся из телесной оболочки, а другая форма существования, в которую иногда можно перейти и вместе с телом.
Да и в христианстве по меньшей мере пять человек оказались в раю, забрав с собой и тела: ветхозаветные Енох и Илия, Иисус Христос, Дева Мария и апостол Иоанн Богослов. А в конце мира, перед Страшным судом, воскреснут вообще все умершие, и праведники в обновленных бессмертных телах окажутся на небе, в Царстве Божьем.
В завершение – нечто вроде списка для чтения: произведения, которые великолепно показывают тот или иной аспект «демонологии». Естественно, я стараюсь отбирать те, для которых это не единственное и даже не главное достоинство.
Итак, помимо тех произведений, что я уже упомянул в самом тексте:
Книги Гарта Никса из цикла «Старое Королевство» – величественный миф о творении мира Семью Сияющими. Его же цикл «Ключи от Королевства»* – там, помимо всего прочего, замечательная концепция Пустоты, из которой сотворено все сущее. Никс показывает, насколько опасна Пустота, насколько могущественна основанная на ней магия, и что она делает с теми, кто осмелился ее использовать.
* Скромно пользуюсь возможностью напомнить, что пять из семи книг этого цикла переведены на русский язык лично мной. Если будете читать – не забывайте сказать спасибо.
Песня Herr Mannelig. В ней женщина-тролль уговаривает рыцаря взять ее в жены, обещая одарить его богатствами, но он отказывается, потому что не хочет иметь дела с некрещеной нечистью.
Русская сказка «Седой медведь», а еще лучше – нарисованный по ней советский мультфильм. Лучшее известное мне изображение того, как человек становится лесным хозяином, обретая силу, но утрачивая человеческий облик.
«Трилогия Бартимеуса» Джонатана Страуда. Это как раз о волшебниках, которые творят все свое волшебство, призывая и порабощая демонов. То, что изрядная часть повествования ведется от лица, собственно, демона (то есть, простите, джинна), придает книгам особое очарование.
Эта парочка выглядит так, что Дину и Сэму давно пора вмешаться...
И если скажем их убить, то куда их сущность поступает после?
Как я понял, убитые демоны и прочие нечисть попадают в честилище.
А вот куда попадают убитые архангелы и ангелы, например убитые ангелы или архангелы ангельским клинком, и если скажем убить бога или Люцифера, куда они попадут?
Рассказывайте, кому во время ковида чудились демоны? Сегодня коллега рассказал историю, как его товарищу могилы и кресты чудились. И тут меня прям подкинуло.
Неделю назад, списывая всё это на жесткую попойку, видела портал в преисподнюю, такой прям экшн на грани Супернатуралов (Supernatural), колбасило ужасно, говорила, что демоны во мне (это муж рассказал про демонов). Смутно помню всё это. На следующий день ужасная слабость, опять же списала на бадун. Через день потёк нос. На следующий день к носу добавилась температура +38,5. Вызвала Хеликс, через сутки пришёл результат на COVID-19 - отрицательный. Не знаю, чему верить: тесту, прививке с антителами (делала в феврале) или демонам. Странная картинка. Надеюсь, отпустит.
С последнего изгнания прошло больше месяца и денег оставалось лишь на хлеб, но я предпочитаю скотч. Благо, что здесь, на его родине, проблем достать подобное не возникает.
Проклятые крестьяне, наверняка, жалеют о том, что молились о дожде неделю назад, ведь с тех пор он не прекращается ни на минуту. Теперь их посевы медленно тонут в безжалостной воде в то время, как мужики тонут в безжалостном вине.
Крыша моей лачуги прохудилась, и вода стекала на единственное кресло, отчего весь дом пропах мокрой псиной.
Холодный виски согревал ненамного лучше того дерьма, что Склиф называет чёрным чаем. Мне приходилось то и дело подбрасывать мебель и книги в огонь, но тот был ненасытен — прямо как мой компаньон.
«Проклятая дыра!»
Последние три дня я только и делаю, что слоняюсь из угла в угол, читаю и гоняю в голове одну и ту же мысль: «Почему?»
«Почему вся слава и деньги достаются Склифу? Он живёт в лучшей гостинице города, ест мясо, пьёт холодное вино и трогает горячих женщин. В то время как я вынужден дышать плесенью и дожидаться, пока моё тело окончательно умрёт от лихорадки! Нет, я конечно понимаю, что Склиф у нас — звезда шоу. Он, безусловно, отличный актёр: эти его горящие глаза, дымящееся распятие и та тарабарщина, что он изрыгает своим беззубым ртом — всё это производит впечатление на безграмотных чурбанов.
Я снова наполнил стакан, и, отломав ножку кресла, бросил её в затухающий камин.
«Да, он находит жертвы. Он видит людей насквозь, слышит их разговоры, он всегда точно знает, где больше заплатят. Но это я делаю всю работу!
Я вынужден теснить эти противные душонки из грязных тел их хозяев! Я ношусь по стенам и потолкам, цепляясь ногтями за камни и доски. А ведь детские пальцы такие слабые, разве это справедливо?!
Меня бьют, связывают, прижигают калёным железом, а потом появляется Склиф в своём белом платье. Он приносит «святую воду», которую набирает из колодца за домом, и распевает: «Ля-ля-ля тра-та-та» — поёт фальшивым голосом какую-то бессвязную чушь. Уверен, что он понятия не имеет что несёт. Если бы Склифа слышали носители языка, то изгнали бы его, а не меня.
А ведь так хорошо всё начиналось: деньги, бордели, молодые тела, я жил как герцог, а потом он решил потянуть одеяло на себя. Но я не намерен больше это терпеть, с меня хватит!» — мой кулак с грохотом опустился на стол так, что стакан подпрыгнул. Я выпил остатки пойла прямо из горла.
«Решено: никакого больше экзорцизма, пентаграмм, молитв и распятий! С меня хватит всей этой ерунды! Пускай Склиф ищет себе другого демона, а я найду себе новое тело — какого-нибудь самоубийцу. Обрету покой вместе с этим заплутавшим грешником, отправлюсь в горы, подальше от людей. Буду пасти овец и пить виски до тех пор, пока солнце не испепелит эту гнилую планету».
Тук-тук-тук...
— Кого там чёрт принёс?!
Шатаясь на нетвёрдых ногах, я дошёл до двери и открыл её. На пороге стоял Склиф. С его седой бороды на пол стекали холодные ручьи.
— У нас новое дело, — улыбался старик.
— Послушай, — начал я заплетающимся языком...
Но он не давал мне вставить слова: — Здешний аббат — просто находка!
— Склиф, я хочу сказать…
— Помолчи пожалуйста. Так вот. Этот тип принесёт мне, нам, кучу золота! Местные в нём души не чают, а моё начальство давно мечтает его сместить. Этот тип зазнался, он считает себя святым! Представляешь? Святее, чем я! — он истерично размахивал руками, но я не слушал.
— Я хочу уйти, — наконец сказал я так, что Склиф меня услышал.
— Уйти? Сейчас? Ты не имеешь права уходить сейчас, когда всё так хорошо!
— Я не спрашиваю твоего разрешения! — рявкнул я на него.
— Хорошо-хорошо! Ты можешь идти — это твоё право, но почему бы не заработать на дорожку немного денег?
— Ты платишь мне вшивые двадцать процентов!
— Давай так: я заплачу тебе пятьдесят и разбегаемся, договорились? — вид его был таким серьёзным, что я не мог учуять подвоха, даже мысли прочесть было невозможно.
— С чего вдруг такая щедрость?
— Я стану их новым аббатом! Мне не нужно будет больше заниматься этим. Ты сможешь уйти, а я останусь здесь. Устраивает?
Я попинал ногой косяк двери. Денег и правда не было, даже на дорогу.
— Чёрт с тобой, когда нужно идти?
— Сейчас, — широко улыбнулся он, и мы вышли в холодную сырую ночь.
— Это что за полудохлый сморчок? — смотрел я на скулящего во сне худого старика, который, казалось, мог умереть от сквозняка.
— Это твой новый дом! — радостно шептал Склиф. — Йосиф О`Шакпи. Наше начальство зовёт его просто — Йош. Тип много и красочно болтает, считает себя знатоком всего на свете, но реальных дел никогда не касался, для тебя — раз плюнуть.
Я смотрел на болезненную кожу старика с отвращением. Мне не хотелось лезть в его шкуру, но это было последнее дело, и я согласился.
Несмотря на слова Склифа, душа Йоша была не так проста и мне пришлось попотеть, но в итоге я заткнул его внутренний голос и приступил к тому, что мы с моим компаньоном называли балаганом.
Крики на выдуманном языке, безумные глаза и ползания по стене быстро сделали своё дело, и по городишку поползли слухи.
Охваченные ужасом люди не покидали домов. Их единственная защита от дьявола была повержена. Йош, в чьи руки они вверили свои души, был одержим. Меня силой привязали к кровати и провели несколько своих идиотских ритуалов. Я лишь смеялся и плевался желчью им в лицо.
Город собирались сжечь, но тут, как нельзя кстати, оказалось, что в местной гостинице проживает один святой отец, чьё имя и слава экзорциста известны на всю Европу.
Склифа доставили ко мне. Обойдя мою кровать с умным видом и деловито цокая языком, он, как обычно, заявил об уникальности случая и дороговизне обряда. Склиф произносил цифры, а я высчитывал свою долю и пускал слюни.
Вечером начался процесс изгнания. Меня привязали к деревянному кресту и установили под сводом здания, чётко посередине —для лучшей связи с небесами. Клоуны!
Нос царапал запах тающего воска и ладана. Весь храм был усеян горящими свечами, а десятки людей держались за руки и шептали молитву в унисон. Признаюсь, таких пышных проводов я не ожидал.
Наконец в зал вошёл Склиф. Его наряд блестел чистотой и был выглажен до последней морщинки. Священник выглядел трезвым и даже чересчур официальным — таким я его ещё не видел.
Он достал своё распятие и флягу, наполненную грязной водой из местного источника.
Началась моя любимая часть. Склиф что-то бормотал себе под нос, несколько раз вскрикивал, словно ему наступили на ногу, а потом началось странное:
— Назови своё имя, демон! — крикнул он мне.
Этого не было в сценарии, но я решил подыграть.
— Пошёл ты! А-у-у-э!
— Слушайся меня, слуга Сатаны, нечисть, тварь, которая пришла захватить души этих несчастных людей! — выл он противным голосом, а затем плеснул мне в лицо из фляги. Кожа моя зашипела, и я почувствовал ужасную резкую боль.
— Что за ...?! Какого хрена?!
— Имя!!! — наращивал громкость Склиф и снова плеснул мне в лицо водой.
Это было невозможно, я чувствовал невыносимую боль. Плоть дымилась, а сердце стучало в ушах.
— Что ты задумал, старик?! — взревел я.
— Я хочу знать, как тебя зовут, чтобы изгнать навеки! — с этими словами он направил на меня распятие, и я понял, что оно другое. Голова моя запрокинулась, из глотки вырвался истошный вопль, который был следствием моих душевных и физических страданий.
— Имя! — повторял этот разодетый попугай.
— Ты знаешь его! Чёртов ублюдок! Люди, эй вы! — обращался я к горожанам. — Он дурит вас! Послушайте, он просто хочет забрать ваши деньги, гоните его прочь, я оставлю в покое вашего аббата, умоляю!
— Тебе не обмануть нас, лучше просто назови имя и вали в ад! — кричали мне в ответ из толпы.
На лице Склифа сияла жестокая улыбка. Этот ублюдок победил. Он был их спасителем, а я не мог вырваться из тела, потому что рядом не было других. Склиф снова облил меня водой и начал читать молитву. Тело моё ломало, кровь сочилась наружу изо всех щелей.
— Имя!
— Аммок! Аммок!!! Ты, чёртов предатель! А теперь оставь меня в покое, ты обещал, что это последнее дело и я уйду!
Склиф замолчал. Онспокойно смотрел на мои мучения, а когда я успокоился, то он позволил прочесть его мысли:
— О, ты уйдёшь, я обещаю! Ты думал, что можно просто взять и кинуть меня?! Ты просто жалкий чертёнок, слабак! Мы могли стать богачами! Всё так хорошо начиналось. Мы заработали имя, стали популярны. Да, была пара провалов, но сейчас всё должно пойти в гору, а ты решил уйти.
— Мне не нравится эта работа! Я не хочу причинять боль людям! Ведь я знаю каково им — я всё чувствую, когда вселяюсь в них!
— Тогда почувствуй это!
Он снова заговорил. Из его рта вырывались слова неизвестной мне молитвы, где постоянно фигурировало моё имя. Я чувствовал, что сгораю заживо.
Люди радостно галдели, глядя на представление. Я чувствовал, что это конец, а потому решил, что нет смысла утаскивать за собой аббата и вышел из тела, которое тут же обмякло. Он жив, я знал. Склиф не успел нанести фатального разрушения. Мой дух устремился прочь из храма, но почему-то не под землю, а наверх, к куполу.
Я достиг свода и прошёл сквозь него.
Вечер был безветренным и тёплым. Снизу сотни факелов, словно светлячки, окружали храм, ожидая развязки. Но я больше не принимал участия в этом балагане. Меня несло в сторону горных вершин, туда, где не было ни единой души. Со мной говорил голос, но это был не Склиф. Он рассказал мне о том, что я спас святую душу, а та, взамен, спасла меня. Это был мой билет в спокойствие, которое я ощутил впервые за десятки прожитых лет. Я был свободен.
Александр Райн
Другие работы в социальных сетях:
группа в вк https://vk.com/alexrasskaz
(c) psykosh/masacra
daz 3d
У нас новая игра: нужно расставлять по городу вышки связи так, чтобы у всех жителей был мобильный интернет. И это не так просто, как кажется. Справитесь — награда в профиль ваша. Ну что, попробуете?