Фантастика

Рассмотрев Джесс, я подошёл ближе, думая, как попасть в кабину меха. Но не увидел никакой платформы, с помощью которой мог бы подняться туда. В отличие от наглухо бронированного штурмовика, кабина Джесс, сделанная из толстого стекла, висела прямо на торсе. На месте головы у этого меха находилась та самая ракетная установка, а на плечах — две лазерные пушки. К правой руке крепился шестиствольный пулемёт, а на левой в специальные углубления вставлялись сменные модули с боезапасом к нему.

— Искин?

— Да, Макс.

— Я тут подумал. А ты можешь быть более разговорчивой? Ну, например, рассказывать о чём-то, что, на твой взгляд, важно для меня.

Не отвечая на сам вопрос, искин, похоже, понял мои слова буквально.

— Джесс. Высота шесть метров восемьдесят сантиметров. Вес одна тысяча девятьсот тридцать килограмм. В качестве источника энергии используется реактор холодного синтеза на твёрдом топливе...

— Да, отлично! Продолжай!

Я всё ещё был немного расстроен тем, что вместо нормальной игрушки мне досталась какая-то яркая кукла. Может, они решили, что девочкам больше понравится Джесс, а не массивный Металл-Джир? Но проблема в том, что я — не девчонка! И вообще, разве девчонки играют в роботов? Хотя, почему бы и нет? Кто-то же должен их тестировать. Видимо, сегодня очередь выпала мне.

А может, они это специально? Провоцируют меня воспользоваться читами? Ну уж нет!

— Ничего у вас не выйдет! — отчётливо произнёс я, прервав монолог искина. — А вообще, предупреждать надо, что на задании есть требования по навыкам! — и, глубоко вздохнув, начал карабкаться по ноге Джесс. — Ладно, погнали уже! Времени у нас и так в обрез.

Ловко взобравшись по ноге меха, я потянул за спрятанную в углублении корпуса ручку кабины. И та с шипением отъехала вверх, а по бокам внутри зажглась дежурная подсветка. По очереди перекинул ноги и очутился внутри. На удивление кабина меха оказалась довольно просторной.

— Высоковато, — сказал я, посмотрев под ноги робота.

До пола было метра четыре. Ладно, Джесс, беру свои слова обратно. Ты совсем не похожа на игрушку!

— Так, кажется, я где-то это видел, — комментируя вслух, я разглядывал небольшую приборную панель. — Искин, дай мне краткую инструкцию, как управлять этой хреновиной!

За следующие сорок секунд искин быстро объяснил мне назначение основных органов управления и принцип работы меха. Оказывается, движением рук, ног и корпуса меха я управлял сам с помощью специального экзоскелета, расположенного внутри кабины. А другими функциями управлял искин, подключаясь к бортовому компьютеру по беспроводному интерфейсу. Оставалось неясным, принимает ли искин решения. Или всё-таки я должен отдавать ему команды голосом?

— Ладно. Давай проверим, как всё это работает!

Я нажал несколько кнопок на панели и установил переключатели в нужное положение. Широкое бронированное стекло кабины опустилось и прямо на нём появился интерфейс.

По очереди зафиксировал обе ноги в экзоскелете, застегнул тугой ремень на груди. Затем просунул пальцы рук в перчатки манипуляторов, и зажимы над моими локтями автоматически защёлкнулись.

— У-ху! — выкрикнул я, когда вся конструкция вместе со мной поднялась выше и подъехала ближе к стеклу.

В это время по нему уже бежали строки инициализации. А где-то внутри огромной махины набирал мощность реактор. От растущей тональности гула и вибрации корпуса по всему моему телу пробежали мурашки:

— Охренеть, не встать! Вот это зверюга! Как же я обожаю свою новую работу! Искин, ты слышишь меня? Есть связь с мехом?

— Да, слышу. Связь установлена.

— Я люблю тебя, мать твою! Начать самодиагностику!

Пока в течение минуты шла автоматическая проверка всех систем, я двигал руками и ногами, поворачивал корпус в стороны и крутил головой, с детским восторгом наблюдая, как мех подчиняется каждому моему движению.

Наконец, внизу экрана замерли строки:

Доступная мощность реактора: 100%
Все системы в полной готовности
Самодиагностика завершена: OK

Я приподнял ноги, согнутые в коленях, и дал искину команду:

— Отстыковка!

На долю секунды ощутив свободное падение, я снова выпрямил ноги, и мех тут же послушно подпрыгнул. Размахивая руками, я с трудом удержал равновесие, сделал несколько неуклюжих шагов вперёд, а потом стал прыгать с левой ноги на правую и обратно.

— Очуметь обратная связь! — мои руки и ноги, закреплённые в экзоскелете, в буквальном смысле чувствовали конечности меха как родные. — Ребята из отдела разработки, если вы меня слышите, вы, сука, лучшие!!! Искин, задать координаты назначения!

— Маршрут к шахте номер шесть построен.

Подойдя к шлюзу, ведущему из ангара на поверхность, я сложил пальцы в кулак и аккуратно нажал им на панель. Створки шлюза начали медленно разъезжаться в стороны.

Согнув ноги в коленях, я принял боевую стойку и сделал несколько махов руками, имитируя ближний бой. Затем поднёс кулак ближе к стеклу кабины и разжал пальцы, разглядывая конечность.

Каждая рука Джесс заканчивалась кистью, напоминающей человеческую, на которой располагались по пять пальцев. Но в отличие от людей, каждый палец Джесс имел лишь две фаланги. Рука меха была настолько большой, что ей запросто можно было обхватить мою голову, сомкнув пальцы на шее.

Наконец створки полностью открылись, и за ними показался длинный коридор, уходящий наверх. В конце него находился ещё один шлюз. Крупный текст, нанесённый на нём красными буквами, предупреждал об опасности, поджидающей с другой стороны.

Поднявшись по этому коридору, я открыл шлюз и вышел на поверхность.

Огромная красная луна на тёмном небе освещала выжженную долину. Повсюду дымились груды обломков, искорёженных мехов и остовов боевых роботов. Мрачные тучи быстро двигались по ночному небу, то и дело закрывая слабый свет луны, отчего пейзаж становился ещё более зловещим.

— Ну и местечко, — сказал я, оглядываясь по сторонам.

— Атмосфера содержит кислород в достаточном для дыхания человека количестве. Но при этом насыщена кислотными парами. Хватит всего нескольких вдохов, чтобы получить ожог лёгких.

— Угу, дружелюбная планетка, — продолжая шагать вперёд, ответил я искину.

Как удивительно! Стоило только попросить, и искин стал со мной разговаривать! Почему я не сделал этого раньше? Ощущение того, что я здесь не один, придавало мне какую-то уверенность. Этот голос исходил будто от моего напарника. А как известно, вместе любое дело всегда веселей!

Осмотревшись вокруг, я начал знакомиться с интерфейсом меха. В левом верхнем углу стекла кабины отображалась карта местности и точка назначения на ней. Над линией пути высвечивалось расстояние: «5.12 км». А ниже — текущее значение скорости. В правом верхнем углу располагалась информация о состоянии реактора и температуре различных узлов, в нижнем — тактическая панель со статусом боекомплекта.

— Что-то далеко отсюда эта шахта. Надо поторопиться!

— Настройка экзоскелета завершена на шестьдесят два процента. Продолжай двигаться, чтобы завершить настройку, — пояснил искин.

Я ускорил шаг, а затем перешёл на бег. Мех продолжил набирать скорость. Мои шаги становились всё увереннее и шире, а корпус всё сильнее наклонялся вперёд. Уже через минуту мы с рёвом мчались мимо валяющихся на земле обломков, лихо перепрыгивая горящие кучи мусора и небольшие ямы.

Через две с половиной минуты впереди показалось русло реки. По карте здесь путь поворачивал, шёл какое-то время вдоль русла и лишь затем пересекал его в самом узком месте.

— Искин, какая ширина реки прямо по курсу? — не сбавляя скорости, спросил я.

— Тридцать один метр. Для прыжка необходима скорость сорок шесть километров в час. Советую повернуть и следовать по маршруту на карте.

— Ага!

Индикатор скорости в углу стекла показывал «39.2 км/ч». Не допрыгну! В обход по мосту будет слишком долго, могу не успеть!

— Искин, распредели оставшиеся очки навыков поровну на Робототехнику и Атлетику!

Навык Атлетики отвечал за скорость бега и любых движений, позволял тратить меньше сил и дольше не уставать от физических нагрузок. Робототехника же отвечала в том числе за умение эффективно управлять любыми роботами.

— Навык Робототехника повышен до двадцать седьмого уровня. Навык Атлетика — до двенадцатого. Свободных очков навыков больше нет. Зафиксирован перегрев сервопривода правой ноги.

— Да знаю я про перегрев! Сам вижу! Пока нормально, держится на ста двадцати.

— Мощность сервопривода ограничена автоматической защитой, чтобы не допускать перегрева.

— Ах, вот оно что! Тогда отключи защиту! Немедленно!

— Защита отключена. Риск повреждения сервопривода сорок три процента.

— Отлично! Давай, Джесс, немного ускоримся. Тот берег ниже, так что надо подпрыгнуть всего метров на пять, — я мысленно нарисовал траекторию прыжка и риторически спросил: — Сможем?!

Я никогда не прогуливал уроки физики в школе. И поэтому мои расчёты были верны: с учётом земной гравитации, расстояния прыжка и скорости движения именно на такую высоту нужно было подпрыгнуть, чтобы не упасть в реку раньше времени. Но я не учёл одного: здесь гравитация отличалась.

— Гравитация на Креаруане на четверть больше земной. Ты упадёшь. Смесь концентрированных кислот в этой реке быстро расплавит металл, — совершенно спокойно резюмировал искин.

— Что? Кислот?! Твою ж...

Я вспомнил слова капитана о токсичной атмосфере. Теперь мне стало понятно, почему дышать нефильтрованным воздухом здесь было смертельно опасно. Испарения кислотных рек отравляли на этой планете всё живое. Но местное зверьё, являясь неорганической формой жизни, должно быть, чувствовало себя здесь прекрасно.

Понимая, что уже не успею остановиться, я сильнее наклонился вперёд, делая и без того огромные шаги ещё шире. Перед самым обрывом со всей силы оттолкнулся обеими ногами, и мой мех взмыл в воздух.

— А-а-а! Мы летим! — радостно закричал я, но тут же испугался. — Нет-нет-нет!!!

Мех начал заваливаться вперёд, предвещая мне жёсткое приземление. Я стиснул зубы, прижал ноги к кабине и закрыл её руками, сгруппировавшись для кувырка. Ещё доля секунды. Касание. И перекат. Когда двухтонный мех закончил скользить по земле, расшвыривая камни в стороны, а пыль улеглась, я снова поднялся на ноги.

— Дай отчёт о повреждениях.

— Некритичное повреждение сочленения правой ноги, целостность узла девяносто три процента, — ответил искин.

Индикаторы на интерфейсе показывали сильный перегрев узлов обеих ног. Стоя неподвижно, я наблюдал за тем, как падает их температура.

— Порядок! Врубай обратно защиту! — наконец сказал я и снова бегом направился к шахте.

— Ты сократил путь на одну тысячу двести восемьдесят восемь метров, сэкономив сто шестнадцать секунд.

— Да, да, ты молодец, Макс. Лишние две минуты... — подбодрил я сам себя, чувствуя, как из-за выброса адреналина бешено колотится моё сердце.

Нарушать правила? Постоянно испытывать мир и себя на прочность? Да это вообще лучшее из того, что здесь можно делать!

Перед моими глазами появилось системное сообщение:

+17 XP (1,308 / 1,410)

Ух ты! Здорово! Опыт за нестандартное решение? Я приятно удивлён.

Ещё через минуту на карте показались красные и зелёные точки, обозначающие врагов и союзников. Красных точек было шесть, а зелёных только три, и одна из них мигала.

— Почему зелёная точка мигает?

— Боевой мех, обозначенный мигающей точкой, повреждён и не может двигаться.

— Ему нужна помощь?

— Макс, твоя задача защитить постройки. Для этого ты должен уничтожить вражеских механоидов.

— Механоидов? — машинально произнёс я в ответ.

Да, точно! Я снова вспомнил слова капитана на брифинге в ангаре. Механоиды! А какие именно механоиды?

— Механоиды — это развитая, самовоспроизводящаяся форма жизни на этой планете, обладающая примитивным интеллектом...

— Ох... Вот ты зануда! — перебил я искина. — Ладно, я понял. Завалить всех красных! Да?

— Верно, — ответил искин, не проявляя ни капли эмоций.

Это правда здорово, что мы теперь разговариваем. Но всё же искин совсем не похож на человека. Я словно беседую с попугаем, заучившим нужные слова. Ни шуток, ни эмоций. Эх...

Подойдя ближе к шахте, я обнаружил, что от дежурного отряда осталось только две боеспособных единицы. Они укрылись за одним из вспомогательных строений. Сверху на здании стояла турель. Но сейчас она уже не работала и лишь пускала в небо клубы чёрного дыма.

— Искин, можешь выяснить, насколько повреждена шахта?

— Герметичность помещений не нарушена.

— Ясно. Значит, не опоздал.

Быстро оценив обстановку, я решил зайти к вражинам с фланга. Шесть механоидов расположились практически в один ряд. Так, что вход в шахту оказался между ними и сопротивляющимися нападению бойцами отряда. Стоять рядом с ними, как и на линии огня, не было смысла.

Красные лучи лазерных пушек били по зданию шахты, разлетаясь искрами расплавленного металла. Иногда прилетало и в сторону бойцов. Из-за понесённых отрядом потерь они боялись высовываться из укрытия и просто ждали, изредка отвлекая механоидов ответным огнём.

Слева от себя я увидел уходящую вдаль ложбину. Её дно было усыпано толстыми трещинами. Видимо, когда-то здесь тоже протекал ручей, но он давно высох. Пройдя по нему восемьдесят метров, я остановился рядом с высокой кучей обломков.

Судя по карте, враждебные механоиды находились как раз напротив этого места. Я медленно вышел из низины и выглянул из-за кучи. Неожиданно в верхний угол кабины ударил луч лазера. От яркой вспышки в моих глазах потемнело. Я испуганно отшатнулся и тут же присел:

— Вот срань! Они меня заметили!

Продолжить чтение: https://author.today/work/237946

- Нет, - хрипло сказал я. – Я не могу. У меня приказ.

- Ой, - огорчилась Кара. – Неужели все так серьезно?

- Более чем.

- С кем вы там разговариваете, командир? – осведомился Элис.

- У нас гостья, - сказал я. – Ты что, не видишь?

Кара лукаво улыбнулась, легко взъерошила мне волосы на затылке, прижалась щекой к моей щеке.

- Ну, пожа-а-алуйста! – прошептала она, обдавая мои губы горячим дыханием. – Ну что тебе стоит?

Я понял, что пропал. С радостью понял, даже с восторгом. Помимо моей воли моя рука потянулась к пульту, чтобы дать команду на изменение курса. Но что-то во мне еще сопротивлялось абсурдной ситуации, и пальцы скребли по шершавой поверхности, не в силах набрать нужную комбинацию на сенсорах.

- Не вижу, командир, - сказал Элис. – Я просканировал рубку на всех доступных мне частотах и не обнаружил посторонних на борту. Похоже, у вас галлюцинация.

Голос корабельного компьютера прозвучал подобно трубе иерихонской, меня здорово тряхнуло, словно от удара электрическим током (а, может, это и был ток, с Элиса станется), но зато в голове у меня прояснилось, и я рассмеялся.

- Конечно, галлюцинация, - с облегчением сказал я.

Я по-прежнему чувствовал тяжесть тела девушки на моих коленях, вдыхал запах ее духов, любовался безупречной кожей. Но все же это был плод моего разума, и об этом меня предупреждали. Еще там, на Земле.

Кара Мин надула губки:

- Фи, какой грубиян! Учти, я могу и обидеться!

- Да пожалуйста, - сказал я и без всяких церемоний спихнул галлюцинацию с колен.

Галлюцинация с визгом слетела на пол. Очевидно, она ударилась, потому что ее прекрасные глаза вдруг наполнились слезами. А я, как дурак, почувствовал укол совести.

- Ну, ладно, ладно, - ворчливо сказал я. – Подурачились, и хватит. Вставай и проваливай, ты мне мешаешь.

Кара Мин поднялась, огляделась с растерянным видом, словно не понимая, где она находится и что тут делает. Одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

- Но куда мне идти? – тихо спросила галлюцинация. – Я… я ничего не понимаю. Помоги мне, пожалуйста. Со мной, кажется, что-то случилось.

Черт возьми, это все было так натурально, что я снова засомневался. Но в это время Элис включил внутреннюю обзорную камеру, и я увидел рубку, себя перед пультом, а больше никого и ничего. Да и масс-детектор показывал норму.

- Ну и ну, - сказал я, покачивая головой. – Вот это да! Я и подумать не мог, что все это будет так реалистично!

Кара Мин расплакалась. Галлюцинация или нет, но мне вовсе не улыбалось, чтобы она крутилась у меня в рубке, надоедала слезами и нытьем и вообще отвлекала, поэтому я снова приказал ей убираться. И даже указал точное направление: прямо по коридору, первая дверь налево. Пусть себе сидит в пустой каюте, раз уж ей так не хочется исчезать. Закрыв лицо руками, всхлипывающая галлюцинация покинула рубку.

- Спасибо, Эл, - искренне поблагодарил я.

- Не за что, - откликнулся Элис; как мне показалось – снисходительно. – Это моя работа – помогать человеку. А вообще целесообразнее было бы отправить меня одного: я не гипнабелен, не подвержен эмоциям и не способен отступить от заложенной в меня программы. В отличие от человека.

Я открыл было рот, чтобы дать достойный ответ зарвавшемуся искусственному интеллекту, но в этот самый момент в коридоре послышался шум, топот и в рубку ворвался – кто бы вы думали? – Женька собственной рыжей конопатой персоной! Он налетел на меня, облапил своими здоровенными ручищами и принялся трясти, выкрикивая в самое ухо:

- Крут! Ну, ты крут, человечище! Как ты ее, а? Галлюцинацию эту свою? Мигом раскусил. А я говорил, я им говорил – наш Терминатор парень что надо! Если уж он не сможет, то никто не сможет!

- Ты-то откуда здесь? – стараясь сохранять спокойствие, спросил я.

- Так эксперимент! – вскричал Женька. Точнее, Кошкин Евгений Павлович, второй навигатор крейсера «Упрямый», на котором я служил с самого училища. – Испытание! Последнее!

Он как-то незаметно выдрал меня из кресла, занял мое место и уверенным жестом пробежался пальцами по сенсорам. Я почувствовал, как палуба корабля дрогнула у меня под ногами.

- А теперь – домой! – с удовольствием объявил он. – Спать, отдыхать… нет, сперва отчеты, а потом уже…

Я взглянул на камеру – Женька был там, в кресле пилота, такой же, как всегда: взъерошенный, в расстегнутом кителе, с улыбкой до ушей.

- Эл, ты его видишь? – спросил я.

Элис молчал почти десять секунд.

- Только в оптическом диапазоне, - наконец ответил он. – На всех остальных частотах эта субстанция отсутствует.

- Надо же! – удивился я. – Быстро они учатся, однако.

И без лишних слов шарахнул «Женьку» по уху. Галлюцинация взвыла. Ответного удара я не увидел и не почувствовал, просто что-то взорвалось у меня в голове, и я отключился.

-2-

В доме было тихо, копились по углам вечерние сумерки, а через открытое окно дышала росистая прохлада. Стол был накрыт для чаепития, и за столом, боком ко мне, сидел отец. Лицо его озаряло голубоватое сияние, исходящее от планшета, и едва слышно попискивали под пальцами сенсоры.

Я лежал на диване, укрытый своим любимым пушистым пледом, под головой у меня была подушка, было мне тепло, мягко и – нехорошо. Мои галлюцинации прогрессировали семимильными шагами.

Почувствовав мой взгляд, «отец» повернулся ко мне.

- Проснулся? – ласково спросил он.

- Да, - сказал я и сел, отбросив плед и спустив ноги на пол. Ноги были босые, пол холодный, и меня пробрал озноб.

- Я не стал тебя будить, - продолжал «отец», выключая планшет. – Очень уж усталым ты выглядел. Как приехал, так сразу и свалился… Ну и ладно, думаю. Пусть, думаю, поспит… Ну, что, по чайку? Или, может, ты есть хочешь? Как насчет жареной картошечки с грибами, а? И по стопочке?

«Отец» со значением подмигнул и потер руки. Я вдохнул аппетитный дразнящий запах, и у меня забурчало в животе.

Не отвечая, я внимательно огляделся, ощупал диван, плед, самого себя (оказывается, галлюцинация нарядила меня в футболку и шорты). Если бы я не знал точно, что все это – шутки моего подсознания, я бы поклялся, что и диван, и плед, и сам дом – настоящие. Даже «отец». Впрочем, чему тут удивляться? Ясно же, что проклятый Предел Гузмана вытащил из глубин моей памяти все до мельчайших деталей. Всю мою жизнь. И теперь нагло морочит меня, добиваясь смены курса.

Итак, примем как данность, что я по-прежнему нахожусь в рубке корабля, а все, что я вижу, осязаю, обоняю и так далее – всего лишь галлюцинация. Очень детальная, очень реалистичная, но – галлюцинация. А я сижу в кресле пилота, передо мной пульт управления…

Я протянул руку, осторожно пошарил перед собой. Пальцы встретили пустоту. Спокойно, приказал я себе, без паники. Рубка невелика, и даже если я в беспамятстве покинул кресло, пульт все равно должен быть где-то рядом. Надо его отыскать, и тогда я смогу сориентироваться.

Я встал и, вытянув руки перед собой, сделал несколько шагов. «Отец» с беспокойством наблюдал за мной, и это мешало. И вообще видения мешали, сбивали с толку, поэтому я закрыл глаза, изо всех сил представляя себе знакомую рубку и себя в ней.

Так, всего я сделал три или четыре шага. И если ни на что еще не наткнулся, то это означает, что я иду не прямо по ходу корабля – там пульт. И не направо или налево – там стены. Стало быть, я иду назад, к двери, и скоро выйду в коридор.

Не открывая глаз, я развернулся на сто восемьдесят градусов, помахал руками, восстанавливая равновесие, и двинулся туда, где, по моим прикидкам, должен быть пульт. Я шел очень осторожно, и все же на пятом шаге врезался ногой во что-то твердое, прямо голенью, рассадив кожу на кости. Заорав от боли, я свалился на диван.

«Отец» встал.

- Дима! – громко сказал он. – Дима, что с тобой?

Я швырнул в него подушкой. Шипя от боли, осмотрел поврежденную ногу – из рассечения текла кровь, а место удара отекало на глазах. Все было так натурально, что меня охватила паника.

Не бойтесь причинить себе боль, говорил нам инструктор. Сильная боль – это хорошее средство, она способна разорвать ложные связи в мозгу и вернуть вас в реальность. Пусть даже ненадолго, но галлюцинация исчезнет, и вы сможете сориентироваться.

Мне не повезло – мои галлюцинации никуда не исчезли. Я по-прежнему находился на Земле, в родительском доме, знакомом мне до мелочей, и ничего не мог с этим поделать. Значит ли это, что боль, которую я сейчас испытываю, тоже плод моего воображения? Что ж, очень может быть. И это плохо, очень плохо. Это значит, что мое задание на грани провала.

- Элис, - позвал я. – Слушай приказ: код зеро! Повторяю – код зеро! Командир дезориентирован. Принимай управление на себя!

Комната, в которой я находился, вдруг подернулась стеклистой рябью, поплыла, как горячий воздух над костром; я увидел рубку корабля, услышал: «Есть принять управление на себя»… Секунда, не больше, а потом реальность сгинула.

- Дима! – бледный «отец» шагнул ко мне. – Я вызываю врача.

- Вызывай кого хочешь, - заорал я. – Хоть самого дьявола.

Я вытер кровь пледом (черт, больно-то как!), встал и, хромая, заковылял по дому, осматривая и ощупывая все подряд. Я был упрям, но галлюцинация оказалась упрямей. Все предметы вели себя согласно моим представлениям о них: стеклянные стаканы со звоном разлетались на осколки, металлический поднос гремел и дребезжал, стулья падали с глухим деревянным стуком…

В грохоте и лязге я прошел по дому, как разрушительный тайфун, сметая и круша все на своем пути. Я слышал, как отец что-то кричит в уником срывающимся голосом. Я наступил босой ногой на осколок и сильно порезался. Я отбил кулаки, локти и колени. Я был почти в отчаянии.

Оставляя за собой кровавые следы, я вышел на крыльцо и сел на верхнюю ступеньку. Уже почти совсем стемнело, над черной щеткой леса вставал молодой месяц. От близкой реки тянуло сыростью и доносился могучий лягушачий хор. Я задрожал и обхватил себя руками за плечи.

За моей спиной скрипнула дверь. «Отец» набросил на меня теплую куртку, сел рядом, обнял. От него знакомо пахло одеколоном и немного табаком – он иногда покуривал, втайне от мамы.

- Ничего, - неестественно бодрым голосом сказал он. – Ничего, так бывает. Нас же предупреждали, правда? Эти ваши ужасные тренировки… Конечно, срывы вероятны… неизбежны даже… Это пройдет, это обязательно пройдет…

Я его не слушал. Я смотрел на лес. Там, за лесом – я помнил это – была дорога. Если я сейчас встану и пойду по ней, я дойду до Богородицка. Да что там до Богородицка! Я до Москвы дойду, до Владивостока! А там, глядишь, и до Токио доберусь. Сяду на корабль и доберусь. А что? Очень даже запросто! Вот такой он, Большой Предел Гузмана: отняв у меня реальность, он подарил взамен галлюцинацию, неотличимую от реальности. Я могу прожить в ней всю оставшуюся жизнь и быть счастливым. Создам свой мир, свой персональный рай, заселю его друзьями… Карьеру сделаю… женюсь, может быть. Жена у меня будет умница-красавица, всем на зависть. И дети. Куда же без детей? А потом состарюсь и помру. Или не помру, а буду жить вечно, расширяя и обустраивая целую вселенную по своему вкусу.

Мне хотелось завыть от отчаяния.

- Не летал бы ты никуда, сынок, - тихо сказал «отец». – Ну что тебе этот космос? А тут я, мама… ты ведь знаешь, что она больна, что ей нельзя волноваться… Лизочка о тебе недавно спрашивала. Помнишь Лизу? Ну, с такими смешными косичками? Знаешь, она такой красавицей стала…

- Да, - пробормотал я. – Все так. Жена-красавица и двое детей.

Самой ужасное, что я начинал верить в реальность происходящего. Ну не бывает таких подробных, таких вещественных и логичных галлюцинаций! Должна быть какая-то неувязочка, этакий логический разрыв, который разум наскоро латает белыми нитками. Надо только его увидеть… вклиниться туда, втиснуться телом, разумом, душой, не знаю, чем еще… и чтобы нитки, стягивающие куски вымороченных видений, лопнули, открыв истинную реальность…

Мне на руку сел крупный комар. Приподняв полосатое брюшко, он аккуратно погрузил хоботок в мою кожу; слегка подрагивая, брюшко стало раздуваться, наливаясь алым, как разгорающийся китайский фонарик.

«Вдруг, откуда ни возьмись, маленький комарик.

И в руке его горит маленький фонарик»

На голове комара вдруг образовалась черная треуголка; длиннополый сюртук с золотыми обшлагами, под ним – тельняшка; просторные штаны заправлены в высокие тяжелые ботфорты. Комар воинственно взмахнул саблей и улетел, звонко трубя в золотую трубу.

Я засмеялся и встал. «Отец» встал тоже. Он продолжал что-то говорить, искательно заглядывая мне в лицо, но я его не слушал. Несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, следуя инструкции, а потом изо всех сил сжал челюсти. Правая нижняя шестерка, едва заметно возвышающаяся над зубным рядом, уперлась в антагонист, я сделал резкое жевательное движение, и шестерка раскололась с отвратительным хрустом. А во рту у меня стало горьковато-кисло и очень свежо.

Это экспериментальный препарат, предупредили меня. Коктейль из транквилизаторов, психотоников, синапс-корректоров и прочего – настоящая гремучая смесь, безумное изобретение безумных ученых. Полноценных клинических испытаний еще не проводилось, средство наверняка имеет кучу отсроченных побочек. Но оно поможет.

И оно помогло.

-3-

Я сидел на полу, прислонившись к стене и разбросав ноги. Перед глазами у меня медленно истаивали туманные остатки галлюцинаций, и я с дикой радостью и облегчением вглядывался в очертания рубки, проступающие сквозь клочки тумана. Плавно колыхаясь, мимо пролетел полупрозрачный диван (зацепившийся за него плед реял, как штандарт), втянулся в стенку рубки и исчез, как исчезает дым в вентиляционном отверстии. За диваном последовали книги, посуда, старинный двухтумбовый стол с зеленой лампой, кокер-спаниель с печальными укоряющими глазами… Секунда-другая, и от глюков не осталось и следа.

Если не считать «отца» - он столбом торчал посреди рубки и озирался с безумным видом смертельно напуганного человека.

- Дима, - слабым голосом сказал он. – Мы где? Что случилось?

Не обращая на него внимания, я с кряхтением поднялся с пола, уселся в кресло и включил самодиагностику. Медсканер деловито померил мне давление, взял кровь на анализ, ослепил меня разноцветными вспышками и, удовлетворенный, отключился.

- Добро пожаловать в реальность, командир, - хмуро поприветствовал меня Элис.

- Сколько я был в отключке?

- Две минуты тридцать шесть секунд, - отрапортовал Элис. И добавил в порыве электронных эмоций: - Я рад, что вы вернулись.

- Я тоже, - сказал я.

- Дима, сынок!

Я стряхнул руку «отца» с плеча.

- Эл, ты его видишь?

- Эта субстанция присутствует на шести уровнях из семи, - доложил Элис. – Фиксирую торсионные возмущения на всю глубину проникновения, что говорит о стабилизации субстанции.

Та-ак! Этого мне еще не хватало! Материализованная галлюцинация? Нет уж, спасибо! У меня и без этого мозги кипят! И я прогнал «отца» в каюту, в которую часом ранее отправил «мисс Вселенную». Пусть там занимаются, чем хотят, лишь бы не крутились у меня перед глазами!

-4-

Главное, не фиксироваться на своих галлюцинациях, наставлял меня Павел Гузман, единственный в мире специалист, хоть сколько-нибудь разбирающийся в Пределе Гузмана. Не видеть их, не слышать и прочее. Тогда есть вероятность, что галлюцинации, нестабильные по своей природе, просто исчезнут.

- Но я бы на это особо не рассчитывал, - как-то раз разоткровенничался он. Мы с ним сидели в баре «Милая Крошка», перед нами стояла основательно початая бутылка «Горлодеровки», и буйную фантазию Павла ничто не сдерживало. – Если даже здесь, на трансплутоновых трассах, творится черт знает что!.. Кыш! Пошла отсюда! – И Павел пнул пустоту ногой. – Крыса, - объяснил он. – Ненавижу крыс.

На «Мирной», самой дальней обитаемой космической станции, крыс не водилось. Как не водилось зеленых чертей, грудастых полуголых блондинок, кровожадных вампиров и прочих монстров. Но их видели. Не всегда, время от времени, но видели. А так же слышали, осязали, обоняли. И дело тут было вовсе не в алкоголе.

- Тебе везет, - с завистью сказал Павел, забираясь на барную стойку с ногами. Бармен покосился на него, но ничего не сказал, лишь убрал подальше сифон с содовой. – У тебя уникальная психика. Поэтому тебя и выбрали.

- Ага, - согласился я. – Уроды нынче в цене.

Урод не урод, но я с детства отличался от сверстников. Я не боялся темноты – просто потому, что не мог представить себе бабайку или монстра под кроватью. Я был равнодушен к сказкам, потому что не верил в леших, ковры-самолеты и волшебные палочки. В школе учителя рыдали над моими сочинениями – больше всего мои опусы походили на сухие выдержки из академических статей, а поступки героев книг я оценивал с точки зрения логики и целесообразности. А еще меня не любили девушки – трудно любить каменную статую, напрочь лишенную романтизма.

***

У меня бедное воображение, и это не поддается корректировке. Сколько спецов с приставкой «психо» обломало об меня зубы, даже вспомнить трудно. В конце концов, на меня махнули рукой, и я, предоставленный сам себе, поступил на лётное отделение Академии ВКС. Тем более что IQ у меня выше среднего. Я надеялся, что в армии ценятся другие качества: дисциплина, верность долгу, точное исполнение приказов. И не ошибся – начальство высоко оценило такого идеального солдата, и мне прочили головокружительную карьеру.

… А потом меня вызвал генерал Курт...

Жанр: фантастика, триллер.
Автор: Сергей Казанцев https://author.today/u/electrica64
Читает: Дмитрий Хазанович https://t.me/s/TGSAMIZDAT
В нашем реальном мире множество необъяснимых природных и не только явлений. Некоторым наука находит вполне логичное объяснение, по другим затрудняется ответить. Вадим случайным образом находит один из таких необъяснимых багов в реальном мире. Вместо того, чтобы использовать загадочное, практически волшебное явление в развлекательных целях. Наш герой, используя свою смекалку, решает на этом заработать, в чём неплохо преуспевает. Пока однажды не обнаруживает, что наш мир полон артефактов. Их наличие держится в строжайшем секрете. За ними идёт настоящая кровавая охота. В которую он, не подозревая об этом, втянулся по самое не хочу.

- Без разницы, - откликнулся Стервятник. – Главное, чтоб без волокиты.

«Без волокиты» растянулось на двое суток – на лунной рембазе затерялась какая-то супер-пупер важная бумажка, без которой даже Солнце не имело право вставать на востоке. Так, во всяком случае, утверждал Самый Главный Начальник – вальяжный до чрезвычайности, лоснящийся чувством собственного достоинства, как смазанный маслом блин, толстенький человечек. Выпятив пухлую губу, он неторопливо объяснял взбешенному Стервятнику про Дисциплину, Порядок и Документооборот – именно так, с большой буквы – и был полностью уверен в своей правоте. Он даже искренне сочувствовал жертвам разгильдяйства и обещал сам, лично, во всем разобраться в самое ближайшее время и наказать виновных.

Сама Джина этого не видела, в это время она крепко спала в своей крошечной каюте. Но, говорили, что на связь с Большим Начальником вышел сам Президент – взглянул на него своим знаменитым орлиным взором, сказал пару слов, после чего Большой Начальник мгновенно превратился в мелкого, до приторности вежливого и услужливого чиновника. А корабль, загрузившись пятеркой ботов, покинул Луну и нырнул в подпространство. И когда Джина, выспавшаяся, бодрая, появилась в кают-компании, они были уже далеко от Земли, в другой солнечной системе.

- Погоняем тут немного, - сказал Стервятник, разглядывая на обзорнике слегка искаженные, но все еще узнаваемые созвездия. – Потренируемся.

- Опять тренировки? – недовольно сказал Спортсмен. – Сколько можно? Перегорим ведь.

Он с таким осуждением смотрел на Стервятника, что тот счел нужным объясниться.

- Надо. Потому что симулятор, это одно, а реальная машина – совсем другое. К ней нужно привыкнуть.

О, да! Совсем, совсем другое! В этом Джина убедилась в первом же своем настоящем полете. Она больше не была последней! Ее маленький, на диво шустрый и послушный ботик уверенно вырвался в тройку лидеров. Третье место… совсем неплохо, особенно учитывая, что бот Спортсмена обогнал ее лишь корпусов на десять, не больше! Следующая тренировка принесла ей второе место, и Джина была счастлива. У нее появился шанс, и шанс, как ни крути, реальный. Конечно, Полковника ей ни за что не обогнать, но если попробовать договориться с ним… если уговорить его чуть-чуть сбавить скорость… Тогда она, Джина, могла бы «упасть на хвост» лидера, и так, в спарке, ворваться в червоточину! А что? Говорят, бывали случаи…

Ответ Полковника ее буквально оглушил.

- Дело не в скорости, - сказал он, с сочувствием глядя на девушку. – Скорость у нас у всех примерно одинаковая, мы выжимаем из своих ботов все, на что они способны. Дело в рефлексах. Вы опаздываете на старте, все вы, даже Спортсмен. И с этим ничего не поделаешь. Надо отслужить в ВКС столько, сколько я, и тогда, может быть… Обидно, правда? – помолчав, добавил он. – Будь состав группы другим… не будь здесь меня… Да, у вас был бы шанс.

Больше он ничего не сказал и никак Джину не обнадежил. Но с тех пор на тренировках всегда занимал место рядом с девушкой, вытеснив Толстяка. Толстяк не возражал, только потел и заискивающе улыбался. Вид у него был такой несчастный, что Джине временами становилось очень его жалко.

Красотка поддразнивала Джину, называя ее «наша темная лошадка», и поздравляла с «выдающимися достижениями». Она вела себя так, словно успехи девушки нисколько ее не волнуют, она была само воплощение уверенности, но Джина несколько раз ловила на себе взгляд соперницы, и в этом взгляде была ненависть. Красотка много времени проводила в обществе Стервятника, и даже прошел слух, что ее якобы видели ночью, входящей в его каюту.

- Несомненно, цель оправдывает средства, - сказал Толстяк, бледно улыбаясь. – Увы, такой легкий и приятный способ не всем доступен.

- Прекратите! – резко сказала Джина. – Ведете себя, как старая сплетница! Самому-то не противно?

- Противно, - мрачно согласился Толстяк. – Но не потому, что вы думаете.

Спортсмен, видя такой расклад, словно сошел с ума. Позабыв собственные опасения насчет «перегореть», он тренировался - в одиночку, как бешеный. Вся четверка соискателей, весь экипаж корабля, свободный от вахты, собирался в кают-компании у обзорника, чтобы посмотреть на это.

Разгон, имитирующий полет корабля. Несколько минут движения по инерции – воображаемый корабль отстрелил бот и ушел в РПТ-маневр. И, наконец, мощный финишный спурт, несомненно оканчивающийся победой Спортсмена.

Разгон, инерция, форсаж. Разгон, инерция, форсаж. Раз за разом: пять, десять, двадцать пять раз подряд. Каждый день, с перерывами на еду и сон.

- Мне это не нравится, - заявила Красотка, наблюдая за тренировками Спортсмена. – Лично на него мне плевать, пусть хоть шею себе свернет. Но боты… Вы заметили, он берет разные боты. Гоняет их в хвост и в гриву. Сколько они так выдержат?

- У этих ботов очень высокий ресурс, - возразил кто-то из экипажа. – Вам не о чем беспокоиться.

- А я беспокоюсь! Мне совсем не улыбается в самый ответственный момент узнать, что в моей железяке что-то сломалось по вине этого дурака! Я требую, чтобы мой бот не трогали! Или я просто поселюсь в нем. Я что, не имею на это права? Я что, мало заплатила?

И Красотка с вызовом уставилась на Стервятника, который невозмутимо попивал кофеек.

- В самом деле, - пробормотал Толстяк. – Это возмутительно. Вчера, например, я вынужден был заново подгонять под себя сиденье.

- Кресло пилота, - поправил Полковник.

- Без разницы, - отмахнулся Толстяк. – Хоть двуспальная кровать. Главное, что это непорядок… и он может стать критическим! Да, пусть господин Спортсмен пользуется своим ботом! Я настаиваю! Я, в конце концов, тоже деньги заплатил… большие, между прочим, деньги! И хочу получить взамен высокое качество услуги!

Стервятник продолжал пить кофе.

- Кстати, о деньгах, - вмешался старший из офицеров, чей статус Джина так и не смогла определить – вроде как большой начальник, но беспрекословно выполняет распоряжения Стервятника. – При сохраняющейся интенсивности эксплуатации энергоресурса нам хватит еще на два дня. Потом потребуется дозаправка. Вы просили предупредить, господин Сулик.

Стервятник допил, наконец, свой кофе, аккуратно поставил пустую кружку на стол, и стук кружки для Джины прозвучал завершающим аккордом прелюдии. Небольшая пауза, томительная тишина ожидания – и совсем скоро, вот прямо сейчас вступит оркестр и поведет основную тему: неизвестную, грозную… Джина замерла, забыв даже дышать.

- Завтра возвращаемся, - буднично произнес Стервятник. – Мне нужна орбита Сатурна. Грег, прошу вас, проследите, чтобы с заправкой не было волокиты. Не стоит из-за таких пустяков каждый раз беспокоить Президента.

Побагровев, офицер забормотал что-то о нелепой случайности, которая могла произойти с кем угодно, но Стервятник его не слушал, он встал и вышел из кают-компании, не произнеся больше ни слова. А четверка соискателей многозначительно переглянулась.

- Наконец-то, - с глубоким удовлетворением произнесла Красотка, и Полковник кивнул, соглашаясь.

Взволнованный Толстяк выглядел еще более несчастным, чем прежде.

- День Х, - прошептал он, закрыв глаза. – Боже мой…

Джина молчала. Ей почему-то пришла в голову совершенно дурацкая, не соответствующая торжественному моменту мысль – о деньгах. А ведь, получается, не так уж сильно наживается Стервятник на таких, как мы. Аренда корабля с командой, ремонт ботов, заправка… а сколько еще других расходов, о которых мы даже не подозреваем?

Уже поздно вечером, направляясь в душ, Джина прошла мимо каюты Стервятника. Дверь была приоткрыта, и Джина на секундочку остановилась, не в силах побороть любопытства.

Стервятник спал. Он лежал на узкой откидной койке поверх одеяла, напряженно вытянувшись, сжав кулаки; его темное лицо блестело от пота, глазные яблоки беспокойно двигались под сомкнутыми веками. Вдруг его фигура задрожала, расплылась, как голографический фантом, исчезла… но, не успела Джина ахнуть, как Стервятник вновь оказался на койке – обыкновенный спящий мужчина. Он даже похрапывал, но у девушки возникло стойкое ощущение, что Стервятник наблюдает за ней.

Чувствуя себя невероятно глупо, Джина на цыпочках отошла от двери.

-2-

- Завтра вы выходите в поиск, - сказал Стервятник. – В свой настоящий поиск.

Позади осталась суета, в которой пятерка соискателей не принимала участия: выход на орбиту Сатурна, заправка, осмотр ботов, расчеты каких-то там точек и траекторий. Позади остался сам Сатурн, причем в прямом смысле этого слова – он скрывался за кормой корабля, нос которого был нацелен на Землю.

- Я не знаю, сколько выходов нужно будет сделать, - продолжал Стервятник. – С-тоннель может появиться в любой момент, и вы должны быть готовы к этому. Хорошенько уясните – вам дается один-единственный шанс, второго не будет.

Они собрались в кают-компании: Стервятник, пятерка соискателей и один из военных. Больше никого из экипажа там не было, даже капитана, отчего небольшое помещение казалось непривычно просторным.

Последний инструктаж, подумала Джина. Нет, не то. Последние наставления командира перед боем. Стервятник – командир, а мы – зеленые необстрелянные новобранцы, которым предстоит первый в их жизни смертельный бой. И не все из нас выйдут из этого боя живыми.

- Хочу вас предупредить об опасностях, - Стервятник словно подслушал мысли Джины. – Точнее, об одной, самой существенной, - о расфокусировке. Объясню, что это значит. Пока С-тоннель в стабильном состоянии, вы будете видеть его четко, как открытый люк. Минуту, две или больше, я не знаю. Потом С-тоннель начнет схлопываться, даже если никто из вас не успел в него нырнуть. Перепутать это нельзя ни с чем – вам словно соринка в глаз попадет, «люк» начнет расплываться, двоиться… Вот это – самое опасное, здесь нужно будет срочно сворачивать в сторону.

- Сворачивать? – вскинулся Спортсмен. – Это с какой стати? Я не собираюсь никуда сворачивать, ясно вам? Я должен попасть в этот ваш С-тоннель и я попаду!

Спортсмен с вызовом огляделся. Стервятник пожал плечами:

- Тогда вы разобьетесь. В хлам. От вас даже излучения не останется. Все равно, как если нырнуть в черную дыру.

- Поле Мюора, - пояснил молчащий до сих пор военный. – Своего рода гравитационный феномен – пространство вокруг червоточины имеет невероятную плотность. Но после исчезновения С-тоннеля все приходит в норму.

- Вы нам об этом не говорили!

- Ну, так сейчас говорю, - отрезал Стервятник. – Еще вопросы?

Полковник вынул из кармана трубку, поймал осуждающий взгляд военного и с сожалением убрал ее обратно.

- Вы сказали, что тоннель схлопнется, даже если никто из нас в него не попадет. Или… не успеет попасть. Так?

- Так. С-тоннель довольно неустойчивое и недолговечное образование. Скорости ботов может не хватить.

Красотка неприятно рассмеялась:

- Замечательно! Прекрасная перспектива – с первого же раза потерпеть неудачу! То есть, на все про все нам дается только одна попытка? А за вторую снова надо будет платить? Хорошо же вы устроились!

- Нет, - сказал Стервятник. Очень терпеливо сказал, словно объясняя первоклашке трудное место из учебника. – Выходов будет столько, сколько нужно, чтобы один из вас попал в С-тоннель. Но как только это случится, как только человек окажется внутри, С-тоннель исчезнет на неопределенное время. И никакая призма Барнума не поможет. Это я и называю единственным шансом. И да – вы можете сделать вторую, третью, десятую попытку… и за все будете платить. У меня не благотворительный фонд.

Полковник снова достал трубку, прикусил зубами мундштук, но прикуривать не стал.

- То есть вы гарантируете, что по меньшей мере один из нас станет галатором? – уточнил он.

- Нет, - вздохнул Стервятник. – Я гарантирую, что один из вас попадет в С-тоннель. Понимаете? Я гарантирую встречу с этой вашей сверхцивилизацией… а как там у вас все сложится… - Стервятник пожал плечами. – Одно обещаю точно – никто из вас в космосе не останется, все – живые и мертвые – вернутся на Землю. Кроме одного-единственного счастливчика.

Показалось Джине, или действительно последнюю фразу Стервятник произнес с еле заметным сарказмом?

***

… Ночью в каюту Джины постучал Полковник.

- Вот, - сказал он, протягивая девушке маленькую серо-голубую жемчужинку. – Возьмите.

- Спасибо, - растроганно сказала Джина. – Я… мне очень приятно, честное слово!

В глазах Полковника мелькнуло какое-то странное выражение.

- Это надо принять где-то за час до вылета.

Джина растерянно уставилась на Полковника, а потом до нее дошло.

- Лекарство! – воскликнула она, и Полковник укоризненно качнул головой, прижав палец к губам. – Это лекарство какое-то, да? – понизив голос, продолжала Джина. – Стимулятор?

- И очень хороший. Это вас подстегнет на какое-то время. Не упустите свой шанс, девочка. И… удачи вам.

Он вдруг шагнул вперед, крепко поцеловал девушку в губы, а потом резко развернулся и ушел. А ошеломленная Джина осталась стоять столбом. Вопреки всему, она чувствовала себя счастливой. Впервые за последние три года.

-3-

А ведь все случилось из-за бабушки. Или – благодаря бабушке?

Каждое лето она приезжала на две-три недели, чтобы повидать «любимых внучечек». И первые несколько дней действительно проводила время с семьей. А потом, словно выполнив свой родственный долг, со вздохом облегчения занимала кресло перед визором и погружалась в мир сериалов, ток-шоу и передач про здоровье. Ей не мешали.

А еще бабушка обожала обсуждать увиденное со своими многочисленными подружками. Разговоры были долгими, обстоятельными и всегда по конференц-связи. Так Джина впервые услышала имя - Рихард Сулик.

- Мошенник! – возмущалась бабушка. – Обманщик! Обещает всех сделать галаторами, а у самого, между прочим, люди гибнут! Не понимаю, почему он еще не сидит в тюрьме, как все преступники? И куда смотрят власти?

Скорее, чтобы отвлечься от грустных мыслей, чем действительно из интереса, Джина ввела запрос: «Рихард Сулик. Галаторы» И была поражена – сеть буквально пестрела статьями, обсуждениями и видосами, посвященными этому человеку. И заинтригованная Джина погрузилась в изучение всего этого.

Информации было море и, как всякое море, на девяносто девять процентов состояла из воды: сплетни, слухи разной степени достоверности, догадки, конспирологические версии. Но были и отдельные взвешенные мнения некоторых специалистов, которые ставили под сомнение мнение бабушки и большинства авторов.

С удивлением Джина узнала, что Сулик – галатор. Так во всяком случае утверждал представитель ДСГ, и не верить ему не было причины. Да, странный галатор, который предпочел просторам Вселенной медвежий угол в горах. А кто из них не странный? И вообще, применимо ли понятие нормы, человеческой нормы, к галаторам?

А еще он был флуктуацией. Так утверждал Михай Галузо, доктор волновой трансфузионной космологии, профессор, стоявший у самых истоков изучения СГПТ – спонтанных гиперпространственных тоннелей. Не знаю, какой из господина Сулика галатор, говорил профессор, но С-тоннели он находит с вероятностью две третьих. Он буквально притягивает их к себе, и этому феномену нет объяснений. Объяснений нет, а вот польза есть, и огромная – благодаря именно господину Сулику наши исследователи не тычутся, как слепые котята, по всей Солнечной системе, таская с собой тонны ценнейшей аппаратуры, а доставляют ее точно к месту назначения. За что господину Сулику огромная благодарность не только от него, профессора Галузо, но и от всей Академии Наук и даже лично от Президента. Это качество господина Суляка тем более ценно, добавил профессор, что С-тоннели в Солнечной системе случаются все реже и реже. Если тенденция продолжится, то лет через десять-пятнадцать мы будем о них только вспоминать. С сожалением или с облегчением, я не знаю.

Нико Ланге, известнейший скандальный журналист, провел собственное независимое расследование. Прежде всего, его интересовали многочисленные смерти, в которых обвиняли Рихарда Сулика. Разумеется, он не убивал - сам, лично. Но его сумасшедшие рейды в космосе, его попытки контакта с волновым разумом, приводили к жертвам. По жертве на каждую группу, каждый раз, без исключения. Семь-восемь групп в год. В течение шести лет. Элементарные вычисления, с которыми справится даже первоклассник, дают шокирующий результат – на совести Стервятника минимум сорок два человека. Да это же серийный маньяк, господа! – восклицал Нико Ланге. Его должны посадить в тюрьму! Подвергнуть психокоррекции или полной замене личности! Уничтожить, в конце концов! Так почему же он до сих пор жив? Почему остается на свободе и продолжает свою кровавую деятельность? Может быть, потому что не все так просто? – вкрадчиво спрашивал Нико Ланге. Может быть, мы не всё знаем, а то, что знаем, трактуем неправильно?

Жертвы? Да. Трижды да – в прямом смысле слова. Потому что именно три тела несостоявшихся галаторов были эвакуированы Суликом на Землю и похоронены безутешными родственниками. А остальные? Остальные тридцать девять (минимум тридцать девять!)? Где они? Пропали без вести, распыленные на атомы? Или все же достигли своей цели и стали исполинами Космоса, как, например, Тенгиз Кварахцелия? Который был одним из первых клиентов Стервятника. Который «погиб» шесть лет назад. И который вернулся – тихо! незаметно! – на Землю и встал на учет в ДСГ около полугода назад как полноценный галатор. Может быть, нам стоит немного подождать? Может быть, все остальные «жертвы» Стервятника вернутся тоже? А пока… почему бы нам не поверить господину Сулику? Ведь верит же ему Президент!

Репортаж Нико Ланге, раскритикованный в пух и прах, разобранный по винтикам и преданный анафеме, произвел огромное впечатление на Джину. Она поверила. Даже не так, она уверовала. В божественное провидение, которое сперва отняло у нее всё, а потом послало спасение. История знала такие случаи.

А потом Джина узнала, сколько это стоит, и все кончилось, не начавшись. Нет, сумма не была какой-то астрономически запредельной – учитывая обучение, аренду космического корабля и прочие расходы, она показалась Джине вполне разумной. Но беда в том, что у самой Джины денег не было. Родители? Да, они бы отдали всё, не раздумывая. Но – на лечение. Именно на лечение, даже без особой надежды на успех. Только вот назвать лечением эту космическую авантюру нельзя было даже с огромной натяжкой.

Удивительно, но Джина испытала даже какое-то облегчение. Нет денег, и всё – эта дверь для нее закрыта навсегда. Не надо больше мучиться вопросом – правда, не правда? Не надо терзать себя несбыточными надеждами – а что было бы, если?.. Выбора нет, и можно успокоиться, смириться и жить дальше в ожидании неизбежного.

Но у судьбы были другие планы. Судьба пребывала в игривом настроении и вновь подбросила Джине проблему выбора. Как собаке бросают резиновый мячик.

Бабушка обожала всевозможные лотереи. Когда-то она выиграла приличную сумму в «Лото-Бото» и с тех пор мечтала повторить успех. Каждую неделю она покупала лотерейные билеты и каждое субботнее утро проводила перед визором в окружении вороха разноцветных бумажек. Она азартно вскрикивала, когда выпадало нужное число, она бурно сокрушалась, когда удача отворачивалась от нее, а на полу росла груда исчерканных смятых лотерейных билетов.

Папа утверждал, что денег, потраченных бабушкой на «эту ерунду», хватило бы на небольшой джек-пот. Наверное, да. Но Джина иногда думала, что бабушка просто платит за свое удовольствие. Кто-то ходит в дорогие рестораны, кто-то занимается экстремальным туризмом. Бабушка играла в лотереи.

Она и семью пыталась приохотить к своей забаве – раз в неделю дарила по билетику каждому. На удачу, говорила она. И ревностно следила, чтобы никто не пропустил очередного розыгрыша.

То субботнее утро Джина не забудет никогда. Глухо рокотал лототрон, выкидывая шары один за другим; колоритный ведущий выкрикивал выпавшие номера, сопровождая их плоскими шутками; в студии участники лотереи показательно радовались и делились своими планами на главный выигрыш. А Джина зачеркивала ячейки с номерами и не верила своим глазам: крестики ложились плотно, подряд, все ближе и ближе к цели. Словно ангел-хранитель решил поиграть в снайпера и теперь пристреливался, хладнокровно и расчетливо. А потом настала очередь решающего выстрела, и Джина затаила дыхание.

Не может быть, твердила она. Этого просто не может быть, чтобы мне так повезло.

- Двадцать два! – радостно объявил ведущий.

Двадцать второго июля Джине исполнится двадцать два года. Она потому и выбрала этот билет из множества предложенных, повинуясь какому-то суеверному чувству. Или это было предчувствие?

Джина скомкала бумажный прямоугольник в вспотевшей ладони, незаметно сунула его в карман.

- Не повезло, - громко объявила она. Залпом допила остывший чай и ушла. На нее не обратили внимания.

Закрывшись в своей комнате, Джина включила уником, нашла трансляцию тиража. Вытащила из кармана смятый билет, разгладила, положила на стол. Сверила таблицу итогов, дрожащей рукой зачеркнула последнюю в строке ячейку с двумя двойками и закрыла глаза. У небесного снайпера оставался один, последний выстрел, и он не промахнулся – пуля легла точно в центр мишени!

Джина никому ничего не сказала. Да ее и не спрашивали – никому и в голову не могло прийти, что кто-то действительно может выиграть хоть что-то, хоть мелочь какую-то. Не говоря уже о серьезной сумме.

А сумма была по-настоящему серьезной – ее как раз хватило на оплату Сулику, и еще немного оставалось. На дорогу, например. Не давая себе времени на раздумья, боясь передумать, Джина открыла вирт Сулика и торопливо заполнила форму-заявку. Нажимая кнопку «Отправить», девушка чувствовала себя так, словно шагнула в пропасть – под ногами пустота, и от тебя больше ничего не зависит. И что там, на дне – острые камни или силовая сеть, растянутая спасателями, неизвестно.

Теперь ей оставалось только ждать.

… Родители горячо одобрили решение Джины отправиться в небольшое путешествие по историческим местам Земли. Лечащий врач – тоже. Он даже обрадовался – желание пациентки говорило о том, что интерес к жизни у нее не угас, что она борется.

- Я поставлю вам помпу, - сказал он. – Чтобы вам не пришлось беспокоиться насчет уколов. Когда вы планируете вернуться?

Джина пожала плечами.

- Точно не знаю, - честно сказала она. – Месяц? Два? Знаете, я составила маршрут, но мне совсем не хочется чувствовать себя марафонцем. Наоборот, я хочу двигаться не торопясь, останавливаться в красивых местах, быть там столько, сколько хочется.

- Прекрасный план! Я бы даже сказал – превосходный. Но, я надеюсь, вы будете не одна?

- У нас будет группа из пяти человек, - лучезарно улыбнулась Джина. – Плюс экскурсовод… очень опытный, с хорошим рейтингом… попасть к нему в группу было непросто.

Помпа с нуль-инжектором заняла свое место в основании черепа; врач снабдил Джину целым ворохом инструкций; Джина собрала сумку и распрощалась с родными.

Хорошо, думала она, откидываясь в мягком кресле стратолета. Все обязательно будет хорошо. А как же иначе?