Проверка на прочность. Профсоюзы помогают пострадавшим от наводнения в Оренбуржье
Фото: vk.com/profsouz56
Орск - это моя родина. И в дни катастрофы, настигшей его, я была там. Впервые в истории Оренбуржья был введен режим ЧС федерального уровня: Урал затопил 26 населенных пунктов области. Только в Орске под воду ушли тысячи домов. Страшное наводнение проверило на прочность всех: дамбу, жителей, бизнес, власти, нервы и моральные качества каждого. На испытание профсоюзы ответили солидарностью. В дни катастрофы в Орске была Аксана Сгибнева, она рассказала "Солидарности" о том, как развивались события.
ГОРОД-ТРУДЯГА
Урал - третья по протяженности река в Европе. И на 30 км вдоль него протянулся Орск: в жарких степях река - это жизнь.
Орск - город трудовой доблести: в войну сюда шли эшелоны из Днепропетровска, Таганрога, Новокраматорска, Ленинграда… В 1941-м и 1942-м, две зимы подряд, стояли морозы за минус 40, по оренбургским просторам бушевали метели. В 1943-м наводнение снесло сотни домов (теперь можем писать “всего сотни”). И тогда орчане, отдирая с мясом пальцы от заледеневшего оборудования, по пояс в холодной воде строили заводы: в 1945 году Орск выпустил столько продукции, сколько в 1913-м давал весь Большой Урал.
После войны город отстроился и крепко встал на ноги. Мощный транспортный узел на границе с Казахстаном, три железнодорожные станции, два аэропорта. Производство бурового и горного оборудования, труб для нефтедобычи, трансформаторных подстанций, металлоконструкций, опор ЛЭП, электромонтажных изделий, вагонов, макарон и конфет… Добыча и переработка медно-цинковых и золотосодержащих руд, щебенки… Мы гордились холодильниками “Орск”, тушенкой, никелем, яшмой, украшающей московское метро, Мавзолей и Эрмитаж. А потом, с 90-х, город подвергался системному грабежу и уничтожению…
Так, на ЮУМЗ трудилось 14,5 тысяч работников, а в 2018 году акция протеста собрала всего 400 оставшихся - лежачий завод добивали, и люди били тревогу: “Орск умирает с заводами”. Или Орский никелькомбинат: в 2007-м произвел рекордные 17 с лишним тысяч тонн чистого никеля, а через 5 лет его законсервировали. На ОЗТП выпускали тракторные прицепы, тягачи для танков и автобусы; сейчас завод в руинах, трамвайные пути разобраны, а жители его микрорайона давятся в редких маршрутках. Тем не менее продолжают работу один из пятнадцати НПЗ России “Орскнефтеоргсинтез” (в наводнение он встал), производитель изопропилового спирта “Орсксинтезспирт” и др.
Тысячи орчан уехали в резиновую Москву. Часть отправилась на вахты. Кто-то продолжал трудиться на предприятиях, отправляя детей подальше, в центр. Часть людей стала спиваться…
Все это я написала для понимания того, как можно за какие-нибудь два десятилетия угробить город-трудягу, вносивший огромный вклад в экономику нашей страны.
ХРОНОЛОГИЯ КАТАСТРОФЫ
3 апреля. Я в Орске у мамы. Ей 83. По новостям показывают мэра Орска Василия Козупицу, который проверил дамбу и бодро рапортует: “Опасений у людей, что их может затопить, нет. Вспомнили времена, когда Орск переживал половодье в отсутствие дамбы… Сейчас такой угрозы нет. Паводок этого года - первая и серьезная проверка дамбы на прочность”.
4 апреля. Мне, как и всем в Орске, пришла “профилактическая” СМС: если вы в зоне затопления, звоните 112. Но ведь мэр сказал: нет затопления. Орчане в тот четверг жили спокойно.
7 апреля. Я пишу первый пост во “ВКонтакте” о катастрофе в Орске. Пост разлетается в СМИ всех уровней: “На Урале прорвало дамбу, которая, судя по тому, как она стремительно размывается, построена исключительно из г… и палок. Построена недавно. По данным СМИ, за миллиард рублей!.. Возбуждены уголовные дела. Неужели и в этот раз не пересажают всех до единого. Всех, кто присвоил себе здесь хоть один рубль. Всех. Пожизненно. За тысячи затопленных домов. За тысячи мечущихся людей. За потревоженный покой мертвых на кладбищах. За отравления водой… За ужас в глазах стариков и плач детей. За тяжелых больных, которых эвакуируют из подтопленной больницы.
Слышу суммы компенсаций: 10 тысяч рублей, 30 тысяч… реально? Построить дом, купить технику, заново завести утонувших в водоворотах коров, лошадей, овец…
Попытки МЧС заткнуть прорыв сминаются усиливающимся потоком. Люди работают сутками. В семьи не возвращаются третий день. Это Ириклинское водохранилище, заполненное под завязку, сбрасывает лишнее в Урал: 2170 кубометров в секунду! От этих кубов Урал встает на дыбы и рвет дамбы все сильнее и сильнее. Безжалостно врывается в дома орчан. На 7 апреля он поднялся в Орске до 972 см. Всего за сутки легко прибавив больше полуметра.
Люди паникуют… 6 мкрн, который никогда не топило, эвакуируют под вой сирен. Вода зашла на первые этажи 9-этажек. И продолжает прибывать, не останавливаясь… А может, воров не пожизненно посадить, а просто расстрелять… показательно расстрелять, как в Китае, на центральной площади, думала я, собирая мамины лекарства, вытаскивая из шкафа мамины сапоги, которые она не надевала несколько лет…”
…Как только пост вышел, мне стали писать и звонить сотни профактивистов. Я не успевала ответить всем. Каждый спрашивал только одно: “Чем помочь?” Отправляю всем реквизиты счета Федерации профсоюзов Оренбургской области.
9 апреля. Орчане активно обсуждают три события. Первое - это заявление главы МЧС Александра Куренкова, что жителей предупреждали за неделю об эвакуации, но они сочли это за шутку. Но теперь не утаить правды: заверения мэра о прочности дамбы остались в интернете, а время рассылки СМС о затоплении - в каждом телефоне. Представьте картину: люди на раскладушках в коридорах школ, где организованы пункты временного размещения, в чужих, не по размеру халатах и тапочках, в руках - только сумка с паспортом, лекарствами и парой трусов, плачут, что остались без крыши над головой, без ничего. Просто в безысходности часами смотрят в потолок. И тут министр сообщает про шутку…
Второе потрясение для орчан могло показаться фейком. Но нет: в интервью Первому каналу Сергей Комаров, директор АО “Спецстрой”, которое возвело дамбу за миллиард рублей, сказал, что в прорыве его сооружения виноваты… грызуны.
Орск просто взорвался от этих двух заявлений. Люди терпели. Люди сплотились. Люди помогали друг другу, эвакуировали на лодках стариков, детей. Пекли хлеб и раздавали его бесплатно. Выводили шланги из скважин незатопленных домов, чтобы напоить тысячи тех, у кого уже не было света, газа, воды. Люди снимали с цепей и крыш собак, кошек, брали их на передержку. Таскали чужих коров из воды на сушу. Стерегли свои и чужие дома от мародеров. Дежурили сутками на дамбе. Люди на себе носили мешки с песком и каменные валуны, чтобы ее укрепить. Не считаясь, кстати, с тем, кому помогать: русские ли, башкиры ли, татары, казахи, украинцы, евреи, немцы, удмурты, мордва… Орск очень многонациональный.
Третье и самое обсуждаемое тогда в городе - митинг. По чатикам обескровленного Орска пошел призыв собраться: люди ждали защиты. Собралось около тысячи тех, кто смог выбраться из зон затопления. Народ скандировал: “Путин, помоги!” - и в сторону администрации города: “Позор!” Инициативная группа зашла в мэрию на разговор с губернатором Денисом Паслером. Разговор на повышенных тонах постепенно перешел в конструктивные решения, в том числе о компенсациях.
11 апреля. Добро и бобры. Все страшные дни наводнения я толком не спала, мониторила новости: куда идет вода.
Первой мне написала председатель объединенной первички АО “Управляющая коммунальная компания” и ОП Нового Уренгоя Светлана Бельц: “Не могу остаться в стороне. Просто больно за жителей Орска…” - профсоюзная и личная помощь от Светланы и ее коллег без промедления полетела в Орск и продолжает поступать. Председатель горкома здравоохранения, член ОП Ноябрьска Наталья Онищук выслала помощь на счет оренбургских профсоюзов, а мне написала: “Приезжайте ко мне, у нас безопасно” (а ведь мы виделись всего раз, по профсоюзной работе). Кто-то смог выслать 100 рублей, кто-то - 10 тысяч. Один работодатель из Екатеринбурга лично прислал 55 тысяч рублей на профсоюзный счет. Беда нас не делит на соцпартнеров: мы все люди. И хорошо, что среди нас много тех, про кого я могу написать: Человек. Вот так, с большой буквы…
Пришла финансовая помощь от лидеров профсоюзов и из других регионов: от Ивана Панова (Барнаул), Дмитрия Колесникова (Самара), Сергея Шерстобита (Удмуртия), Зои Прохоровой (Забайкалье), Сергея Соловьева (Ярославль), Алексея Русских (Киров), Анатолия Коршунова (Чувашия), Александра Майорова (Марий Эл), Николая Дегтярева (Якутия), Николая Котова (Пенза). Огромное спасибо за помощь и поддержку Александру Шершукову и нашей газете “Солидарность”. Спасибо профобъединениям Татарстана (Елена Кузьмичева) и Башкирии (Гузель Мирошниченко) за многотонные фуры с водой. Председатель профсоюзов Оренбуржья Ярослав Чирков лично раздает эту воду нуждающимся орчанам: из крана пить еще долго будет нельзя - кладбища и скотомогильники стоят в воде…
Орчане возвращаются по домам, даже если там воды повыше колена: лучше ходить по родным комнатам в болотных сапогах, чем скитаться по чужим углам. Далеко не всем есть куда возвращаться. Из тысяч затопленных домов часть уничтожена - совсем. Уровень затопления все еще вот такой: во дворах многоэтажек бобры принялись строить плотины… На участках вместо плодородного чернозема и аккуратных теплиц - ил, мусор и предстоящая битва с болотной осокой и камышами.
Пункты временного размещения (ПВР) - это школы. Их надо летом ремонтировать к 1 сентября. А куда девать тех людей, кто не сможет строиться? Как будет возводиться новая дамба? Каким станет город после наводнения? Вопросов и проблем много…
Уже, например, предлагаются услуги по высушке автомобиля: 20 тысяч рублей. Напомню, единоразовая компенсация - как раз 20 тысяч… Да, кому война, кому мать родна: появились мародеры, грабят оставленные дома; в некоторые ПВР заселились люмпены, которые рады дармовой кормежке… это наша реальность, далекая от идеала. Но такого мало.
Несравнимо больше другого: орчане не опускают руки, делятся друг с другом едой, одеждой, транспортом, советами.
Слава богу, министр строительства Ирек Файзуллин признал очевидную вещь: “Дамба в Орске не стоит 1 млрд рублей. Это больше похоже на земляной вал”, и еще: надо “восстановить жилье, школы, садики, социальные и культурные объекты, музей”.
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ
Для орчан жизнь разделилась на до и после наводнения. И для многих из них она уже никогда не станет прежней: они потеряли всё. На 12 апреля в Оренбуржье были подтоплены 11 773 жилых дома и свыше 15 тысяч приусадебных участков в 26 муниципальных образованиях.
Власти заверяют: пострадавшим от паводка будут предоставлены “ипотечные каникулы” на полгода. Банки ввели возможность отсрочки на шесть месяцев и на кредиты - и для бизнеса, и для физлиц. При значительном ущербе возможно полное списание долгов. Будут компенсированы затраты работодателей на зарплаты сотрудникам. Рассматриваются каникулы по начисленным за 2023 год налогам. Текущие налоги будут, по словам губернатора, снижены или даже обнулены.
По его оценкам, ущерб пока составил 40 млрд рублей. Из резервного фонда области будет направлено 10 млрд рублей на ликвидацию последствий паводка. Сумма помощи из федерального центра пока не названа. Официальные обещания вроде бы вселяют надежду, хотя последние годы научили Орск сильно сомневаться.
Людей сейчас волнует такой вопрос: в случае полной утраты имущества им выплатят компенсацию по 68,7 тысячи рублей за 1 кв. м в виде сертификата на покупку нового имущества. Но после этого родной участок земли отходит по закону в собственность государства. Орчане снова испытывают шок, когда им это разъясняют. Губернатор ответил в СМИ, что ищет решение, чтобы земля осталась в собственности. Но “такой метод нигде не реализован в стране”.
Водозабор в Орске подтоплен, специалисты Росводоканала плавают на лодках между объектами. Давление в сетях слабое, вообще без воды все еще два микрорайона.
Там, где вода уходит, обнажаются колоссальные разрушения: висящие в воздухе трамвайные рельсы, вырванные из дорог огромные куски бетона, перевернутые дома, снесенные теплицы и бани, все вперемешку с мусором, инвентарем и трупами животных - от крыс до коров. СЭС распространила сообщение: домашних животных надо привить от сибирской язвы и бешенства. Помогать убирать город от мусора будут военные: сил ЖКХ не хватит.
В Старом городе, где был первый прорыв дамбы, жители могут лишь издалека проверить свои дома, добравшись на курсирующем, как маршрутка, КамАЗе. После проверки нервы у орчан натягиваются, как струна: все нажитое за небольшие орские зарплаты размокло, уплыло, искорежилось…
Я читаю набегающие волной сотни сообщений в час в чате, который организовали жители затопленных микрорайонов: это беда, милосердие, взаимовыручка и надежда. И понимаю: без действительно мощной поддержки городу на ноги не встать.
Комментарии
Ярослав Чирков, председатель Федерации профсоюзов Оренбуржья:
- Профсоюзы Оренбуржья без промедления включились в работу по оказанию помощи пострадавшим от паводка. В момент прорыва дамбы в Орске мы работали в Москве и прямо в аэропорту начали координировать сбор первой гуманитарной помощи. Мы провели в Орске, оказывая помощь, несколько суток: увидели все изнутри, прочувствовали лично - по колено в воде.
Всю работу профсоюзных организаций региона сориентировали на поддержку членов профсоюзов, попавших в зоны затопления. Открыли два профсоюзных пункта приема гуманитарной помощи. Подключились все уровни профсоюзной системы. Из Оренбурга автомобили с грузами вот уже неделю ходят ежедневно. Работаем без выходных.
Одновременно формируем списки пострадавших членов профсоюзов (их уже больше 3 тысяч). Правовая инспекция мониторит ситуацию с вынужденными простоями, правильным их оформлением и оплатой. Пока обращений нет.
Орск после наводнения ждет серьезная реабилитация. Даже чтобы просто вымести мусор с улиц, нужны усилия сотен людей в течение многих дней. Поэтому мы недолго думали над основной формой проведения Первомайской акции в 2024 году: конечно, это будут субботники на пострадавших от паводка территориях.
Поддержка коллег из разных уголков страны бесценна. Свыше 300 пожертвований, список растет, и все не перечислишь. Коллеги помогают через наши обкомы по отраслевому принципу. Много личных поступлений от профактивистов, узнавших о сборе средств через соцсети и газету “Солидарность”.
Общими усилиями нам удалось сконцентрировать в Орске более 65 тонн воды, которые мы развезли в коллективы.
Спасибо каждому, кто не остался в стороне. Большое, человеческое. Справиться с любой бедой легче вместе. И мы ваше плечо чувствуем.
Плохая новость - паводковая ситуация усугубилась в Оренбурге и Оренбургском районе, Илеке. Поэтому темпов мы не снижаем, все сборы продолжаются, потребности актуализируются. Ведь выстояв перед стихией, мы должны будем минимизировать ее последствия для людей.
Татьяна Сизова, председатель Координационного совета профорганизаций Орска и горкома Общероссийского профсоюза образования:
- Работаем с колес. И что особенно помогает - работаем командно, в том числе с соцпартнерами. Ребята из студотрядов разработали форму анкеты для адресной помощи нуждающимся. Мы сейчас распространяем ее через предприятия: кому нужны предметы гигиены, а кому - одежда и т.д. Города Оренбуржья берут шефство над школами: например, Гай - над школой № 52, где и здание попало под затопление, и дома учителей. Индивидуально доводим помощь до адресатов, те же губернаторские талоны на одежду детям. Что касается нарушения трудовых прав работников, пока таких фактов не обнаружено. Учителя все получают зарплату в 100-процентном объеме, поскольку они работают и в ПВР, и на основном месте, и в группы по описанию имущества их привлекают.
Мы благодарим за помощь всех профсоюзных коллег, кто помогает. Думаю, что с бедой справимся. Сообща.
«А»-СПРАВКА
О правах и обязанностях работника в условиях ЧС
По последним данным (на момент написания статьи), от паводка пострадали 120 оренбургских предприятий, где трудятся 112 тыс. сотрудников. В Орске речь идет о 3600 работниках на 79 предприятиях. 39 предприятий находятся в простое.
1. В случае приостановки деятельности работодателей (организаций, учреждений, предприятий, ИП) во время ЧС время приостановки оформляется как простой с оплатой не ниже 2/3 тарифной ставки (оклада) в соответствии со ст. 157 ТК РФ.
2. Начало и окончание простоя, а также его оплату работодатель обязан зафиксировать приказом и ознакомить с ним работника под подпись.
3. Закон не допускает принуждения работников к увольнению, оформлению отпуска без сохранения зарплаты (за свой счет) и другие подобные действия со стороны работодателя.
4. В условиях ЧС работодатель вправе перевести работника без его согласия на срок до одного месяца на другую работу у этого же работодателя для предотвращения любых исключительных случаев, ставящих под угрозу жизнь или нормальные жизненные условия всего населения или его части, или устранения последствий таких случаев (ст. 72.2 ТК РФ), а также привлекать работников к сверхурочной работе (ст. 99 ТК РФ).
5. При переводе на другую работу в условиях ЧС оплата труда производится по выполняемой работе, но не ниже среднего заработка по прежней работе.
6. Работники обязаны незамедлительно извещать своего руководителя о любой ситуации, угрожающей жизни, здоровью людей, о каждом несчастном случае, произошедшем на производстве, или об ухудшении состояния своего здоровья (ст. 241 ТК РФ).
7. В случае невозможности явиться на работу в связи с чрезвычайными ситуациями, в том числе в связи с затоплением, работник должен всеми доступными ему средствами оповестить об этом работодателя. Применение к работнику дисциплинарных взысканий, в том числе в виде увольнения, в этом случае не допускается.
8. Дни невыхода работника на работу из-за паводка подлежат оплате как простой по независящим от сторон обстоятельствам - не ниже 2/3 тарифной ставки (оклада) в соответствии со ст. 157 ТК РФ.
По материалам Госинспекции труда, онлайн-сервиса для юристов и других открытых источников.
Аксана Сгибнева, журналист и политтехнолог
Как золото моют в горах
Золото на Ниолсовской площади открыли совершенно случайно в 1985 году. Началось всё с того, что на полевой базе, расположенной на берегу Ниолса, правого притока Вишеры, одной из самых важных рек Пермского края, нужно было вырыть новый туалет. Рабочие постарались – туалет отгрохали здоровенный, на две секции и четыре дырки, тем более что постройка туалета оплачивалась в то время весьма неплохо. А вынутую глину решили промыть на шейкере – чего добру-то пропадать? И совершенно неожиданно в породе оказалось золото, да не пара знаков, а пара десятков, а это уже пахнет как минимум рудопроявлением поскольку не в речке найдено, а на коренном берегу. Дело это случилось в самом конце сезона, поэтому поиски отложили до будущего года.
Но вот наступил новый 1986 год, а вместе с ним новый полевой сезон и моя демобилизация из армии. Практически сразу по возвращению домой я устроился на работу и отправился на свой первый полевой сезон в суровые горы Северного Урала.
Муравьиный камень - хребет, под которым стоял наш лагерь.
После приезда на Ниолсовскую базу юная геологиня Ирина, наша будущая начальница сообщила нам с Андреем (моим другом, однокурсником и таким же дембелем, как и я), что мы с ней и её мужем Александром отправляемся мыть золото в истоки рек Малый и Средний Ниолс.
Золото! Вот прямо как герои Джека Лондона и Френсиса Брета Гарта!!
От такой перспективы я просто знатно обалдел. В моём мозгу старательно рисовались картины лотков, набитых золотым песком, сверкающим в лучах неяркого северного солнца, огромные тяжёлые самородки, с которыми я гордо фотографировался на фоне гор: фантазия у меня была буйная!
Виктор Яковлевич, начальник Мойвинского геолого-съёмочного отряда, вызвал меня к себе в командирский домик.
- Я знаю, что Вы служили в роте охраны, – начал он, едва я зашёл. – Вам поручено вывезти намытое золото с геологической базы в Пермь.
Раз партия сказала: надо! То комсомол ответил: есть! Мы с начальником вышли из домика и отправились к вертолётной площадке. На ней стоял маленький одноместный вертолёт, точь-в-точь такой, как на рисунке в журнале «Моделист-конструктор». Мы привязали к нему мешок с золотом, после чего я сел на пилотское место и вертолёт поднялся в воздух. Ну надо так надо! И в этот момент до меня дошло, что управлять то я им не умею…
В этот самый момент я проснулся.
Вот такой вертолёт мне приснился.
На Нилосовской базе - красивейшие места!
«Вот, блин, приснится же такое!» - подумал я и выбрался из спальника. Весь предыдущий день мы готовились к выезду в полевой лагерь: получали на складе палатки, одежду, спальники, продукты, посуду, доски и самую разную мелочёвку вроде мази от комаров, спичек и свечей. И это не считая рабочих инструментов: мешков для проб, вёдер, тазов, лопат и самого главного нашего инструмента – шейкера.
Шейкер – такой здоровый деревянный короб, в который вставляется несколько сит с разным размером ячеек: от крупноячеистой сетки до самой мелкой, через которую хорошо вермишель откидывать. В шейкер загружается проба и подаётся вода. Один из рабочих трясёт шейкер, растрясывая пробу. Глина вымывается, а камни, проходя через сита, сортируются по размеру. В самом низу шейкера стоит лоток, куда попадает самый мелкий порошок, который называется серый шлих. Геолог доводит его на лотке до состояния чёрного шлиха, смывая самые лёгкие частицы и оставляя только наиболее тяжёлые, в число которых входит и золото.
Сейчас вся эта куча барахла, заботливо укрытая куском брезента, высилась в углу вертолётной площадки ожидая прилёта вертолёта. База ещё спала и только на кухне повариха гремела посудой, готовя завтрак. Туда я и направился. Как говорится: поближе к кухне, подальше от начальства. К тому же на кухне я уже третий день учился колоть дрова, на радость поварихе, работягам и геологам, наблюдающим за моими трудовыми подвигами.
Повариха одобряет.
Погода начала потихоньку портиться: небо затянуло тяжёлыми тучами и сильно похолодало, но на утреннем сеансе связи подтвердили, что борт вылетает к нам из Красновишерска, а значит, нужно собираться и быть готовым к отлёту. Мы быстро покидали свои вещи в рюкзаки и уселись ждать вертолёт.
Но вот вертолёт прилетел. На погрузке бортмеханик поторапливал нас, хмуро поглядывая на небо, поскольку погода из плохой превратилась в откровенно хреновую. Пошёл мелкий, противный, во всё проникающий дождь, низкие облака вот-вот могли накрыть горы, поэтому нужно было торопиться, ведь место нашего будущего лагеря находилось высоко в горах – сумеет ли вертолёт туда добраться?
Перед посадкой Саня, старший рабочий и муж нашей начальницы, пытался корректировать курс вертолёта, прося пролететь чуть-чуть вправо, а вот теперь немножко влево…
- Я вас посажу вот здесь, - ткнул пальцем командир экипажа в окружающий пейзаж. – А отсюда можете идти налево, можете - направо, а можете вообще здесь остаться. Облака горы закрывают, уходить нужно.
И высадил в седловине между двумя хребтами, неподалёку от маленького озера, на берегу которого торчала воткнутая в незапамятные времена насквозь проржавевшая лопата.
Минут через 10 после приземления. Андрюхино лицо как бы говорит нам: "Вот, блин, я попал!" А Саня схватился за рацию.
С одной стороны от нас высился хребет Муравьиный камень, с другой – Молебный. Дул пронизывающий ветер, шёл дождь, было жутко холодно и неуютно. Прикрыв вещи брезентом, мы стали разбираться что делать дальше, поскольку как оказалось, высадили нас не в той седловине, где нужно, а в соседней. Поэтому нам придётся перевалить через Молебный хребет, дойти до старой мансийской тропы и спуститься по ней до реки Средний Ниолс. Кто сказал – пять километров? Какие мелочи, зато на Среднем Ниолсе в 1976 году стоял полевой лагерь, наверняка основания для палаток сохранились и значит не нужно маяться с установкой палатки. О том, что за 10 лет эти самые основания наверняка сгнили, мы в тот момент как-то не задумались.
Посидеть перед дорожкой - старинный русский обычай. Ирина явно замёрзла, зато я счастлив до безобразия :-)
Взяв с собой пару спальников (ватные геологические спальники очень тёплые, но к большому сожалению ужасно тяжёлые), еды на пару дней и две громоздкие геологические брезентовые 4-местные палатки, которые повесили на меня на манер парашюта: одну спереди, другую сзади, мы отправились в путь.
Вот так я и шёл всю дорогу.
Идти по горной тундре довольно просто, если бы не валуны, верховые болота и берёзовый стланик: первые норовят всё время выскользнуть из-под сапог, в то время как вторые всё время норовят затормозить, запутать ноги. Зато в изобилии растёт щавель и дикий лук, который можно жевать, срывая на ходу. К сожалению, я такой возможности был лишён, поскольку две здоровые палатки не давали мне наклоняться за дарами природы. Поэтому кормил меня Андрей, время от времени срывавший пучок какой-нибудь съедобной травы и запихивающий её мне в рот. Так мы добрались до вершины Молебного камня, откуда была видна уже «наша» седловина между Молебным камнем и хребтом Хомгинёл. В седловине паслось стадо диких оленей, которые завидя нас стремглав унеслись куда-то в сторону останцев Хомгинёла. До старого лагеря на берегу Среднего Ниолса мы добрались уже в сумерках.
Как совершенно неожиданно выяснилось через много-много лет, то как раз в 1976 году в этом самом лагере стояли мои будущие тесть с тещей и моей будущей женой (правда, на тот момент ещё не успевшей родиться) – жизнь бывает интересно закручена!
Примерно так я выглядел, когда всё же добрёл до лагеря.
Сушка портянок и спальников.
На месте оказалось, что из двух оснований для палатки, более-менее сохранилось только одно, да и то доски на нарках успели подгнить, поэтому их пришлось срочно менять на вырубленные в худосочном лесу толстые палки. Спальники и одежду пришлось сушить, поскольку за целый день под дождём всё на нас жутко промокло. Зато появилась возможность спокойно поесть и поспать в относительном уюте брезентовой палатки. Начинались суровые геологические будни...
P.S. Решил написать цикл рассказов про свой первый полевой сезон - очень много о чём хочется рассказать, а писать отдельными рассказиками тяжело. Поэтому решился на новый цикл. Выкладывать буду раз в неделю может чуть почаще - как пойдёт. Надеюсь, понравится.
В общем, как обычно: пишите, критикуйте, спрашивайте - всегда рад с вами общаться!
Атмосфера ночного, туманного Качканара 20 апреля 2024
2 марта 1822 года в Кыштыме началось крупнейшее на Урале восстание крепостных рабочих
Кыштым – родина российского рабочего движения. 200 лет назад, в марте 1822 года в нем начались события, которые следует поставить в один ряд с восстаниями лионских ткачей в Франции (1831 и 1834 годы). И даже с Парижской коммуной. С этих событий в России, собственно, и началось рабочее движение.
Конечно, рабочие уральских заводов участвовали в восстании Емельяна Ивановича Пугачева (1773 – 1775). Но лишь как его небольшая и не самая активная часть. Как самостоятельная сила российские рабочие впервые выступили в Кыштыме.
Металлургические заводы в Кыштыме принадлежали купцу 1 гильдии Льву Ивановичу Расторгуеву (1769 – 1823), который приобрел их у Демидовых. Как и другие заводчики, Расторгуев беспощадно эксплуатировал рабочих. На доходы от эксплуатации он построил себе шикарную усадьбу в Екатеринбурге. Когда в 1824 году император Александр I посетил Екатеринбург, его поселили именно в этой усадьбе.
На свои средства Л.И. Расторгуев построил также два старообрядческих монастыря. Однако его благочестие было недостаточным для того, чтобы регулярно и в срок платить зарплату рабочим. Задержки с выплатой зарплаты стали обыденным явлением.
В течении двух лет на Урале была засуха, урожаи зерна упали и хлеб сильно подорожал. Но о том, чтобы прибавить рабочим зарплату, Расторгуев, разумеется, не думал. Рабочие были доведены до крайности и 2 марта (здесь и далее все даты даются по новому стилю) собрались на сходку и подали коллективную жалобу господину исправнику. Господин исправник разговаривать с рабочими не стал. Тогда рабочие снарядили ходоков в Екатеринбург. Местное горное начальство, признав жалобы рабочих частично обоснованными, тем не менее, подержало ходоков некоторое время в полиции. Но затем обещало доложить об их жалобах более высокому начальству и отпустило. Но никаких реальных изменений не произошло.
В начале мая рабочие забастовали. В Екатеринбург была направлена ещё одна группа ходоков, которая была задержана, а затем отправлена на отдаленные заводы на постоянное жительство и работу.
Высокое начальство из губернского города Пермь вначале отнеслось к требованиям рабочих с пониманием. Расторгуеву было предписано обеспечить рабочих провиантом и вернуть невыплаченные деньги. Расторгуев этого, разумеется, не сделал.
Вскоре дело дошло до Санкт-Петербурга, где подтвердили решение местного начальства, однако дополнили его распоряжением наказать активных бунтовщиков палками, а зачинщиков бунта предать суду.
А тем временем рабочие Кыштыма создали орган местного самоуправления – мирскую избу, которая стала далеким прообразом Советов. Через пятьдесят лет, в 1871 году, точно так же будут действовать и парижские рабочие. Вскоре среди рабочих Кыштыма выдвинулся сильный лидер Клим Фомич Косолапов (1790 – 1824).
Для наказания бунтовщиков в Кыштым прибыл воинский отряд во главе с исправником Шудровым. Однако рабочие разоружили солдат и взяли исправника под караул. Реальная власть в Кыштыме перешла к мирской избе. Было принято решение о приостановке работы завода впредь до выплаты зарплаты. Чиновники, присланные властью, отсылались восвояси, а иногда и брались под стражу. Вскоре к Кыштымскому заводу присоединились рабочие Каслинского и Нязепетровского заводов. А рабочие других заводов не скрывали своего сочувствия Кыштыму.
Обычно считают, что власть рабочих впервые в мире установилась в Париже в марте 1871 года.
Это неверно. Кыштымская коммуна появилась почти на 50 лет раньше Парижской. Первый в мировой истории опыт диктатуры пролетариата осуществили рабочие Кыштыма.
16 декабря 1822 года события в Кыштыме обсуждались на заседании Комитета министров Российской империи. Было принято решение подавить рабочие выступления, используя военную силу. Руководство операцией по подавлению восстания местные уральские власти поручили полковнику Дмитрию Васильевичу Костырке (1776 – 1855). В его распоряжение было передано 3 тысячи солдат и артиллерия. Военное превосходство правительственных войск было подавляющим: у рабочих было всего несколько десятков ружей и одна пушка.
В ночь с 10 на 11 февраля войска полковника Костырки вошли в Кыштым. Пытаясь защитить себя и своих детей, рабочие встретили войска крестным ходом с иконами, но были разогнаны по домам.
А затем начались аресты рабочих вожаков. Был арестован и Клим Косолапов, но ему удалось бежать. В 1824 году он был убит при аресте.
12 февраля состоялась массовая публичная экзекуция. Активные участники рабочего выступления были публично биты розгами и палками, а затем их сослали на отдаленные заводы.
Л.И. Расторгуев не дождался возвращения своей собственности. 12 февраля 1823 года он скоропостижно скончался. Завод унаследовали его дочери и зять. Управляющим заводом стал зять Расторгуева бывший крепостной Григорий Фомич Зотов (1775 – ????). Он был очень хорошим управленцем и, вместе с тем, отличался исключительной жестокостью. Зотов неоднократно забивал рабочих до смерти, за что был прозван Кыштымским зверем. Зверства Г.Ф. Зотова были настолько вопиющими, что власти были вынуждены отдать его под суд и отправить в ссылку.
К сожалению, в первой половине XIX века рабочее движение в России не получило своего продолжения.
Активная борьба российских рабочих за свои права началась только в 1870-х годах.
В мае 1870 года произошла крупная забастовка на Невской бумагопрядильне в Санкт-Петербурге, Её результатом стали малоэффективные попытки правительства ограничить эксплуатацию рабочих какими-то цивилизованными рамками. Этому, по-видимому, способствовали и доходившие до Санкт-Петербурга вести из революционного Парижа.В августе 1872 года забастовала Кренгольмская мануфактура в городе Нарва. В этой забастовке участвовало несколько тысяч рабочих. А в январе 1885 года Россию потрясла Морозовская стачка в Орехово-Зуево, подавленная войсками. Рабочий класс России стал быстро превращаться из класса в себе, в класс для себя.
Но не следует забывать, что этот путь начался в 1822 году в Кыштыме.
С.В. Багоцкий
Ответ на пост «Спасение»
А вот так в Орске мы спасали собак. Немного предыстории. Вода стоит уже 6 день. То есть собака там уже несколько дней киснет. Последние три дня была жара. Мы наблюдали за ней минут 40. Лежала неподвижно. На наш свист голову иногда приподнимала. Но когда на крыше оказался спасатель, у неё открылось второе дыхание)
Видео ускорено, без звука.
Работает команда приюта Кошкин Дом Донецк.
Фото уже после спасения. Наелась, напилась, довольная устроилась в машине на коленках у волонтёра
В продолжение темы про потопы
Уральск, а теперь Орал - небольшой город на западе Казахстана. Медленно, но верно, подтапливается некогда могучим Уралом.
Конкурс для мемоделов: с вас мем — с нас приз
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689