Топографический кретинизм

Загрустил как-то раз Гришенька. Девушки не дают, в понедельник на работу, на улице дождь, на душе тоска и вчерашнее похмелье. Короче, жизнь не удалась.

Что делает мужчина, когда дождь и жизнь не удалась? Мужчина пьет.

Гришенька пошел и купил говна, фасованного в бутылочки с самой красивой этикеткой. Надпись на этикетках гласила, что внутри находился коктейль, но предварительное ознакомление с содержимым показало, что внутри все-таки говно.

Однако деньги были уже уплачены и говно пришлось выпить до последней капли. Вылизав бутылки языком, Гришенька понял, что морально готов к тому, чтобы отчудить любую фигню совершенно из тех, для совершения которых не требуется ходить строго по прямой линии или читать алфавит с конца. Или думать головой.

По зрелому размышлению Гришенька вызвал проституток.

Нет, вы не подумайте, Гришенька не такой. Он интеллигент в восемьдесят втором поколении, в очках как у Леннона, только в четыре раза больше по площади, с АйКью в десять раз превышающим длину его же члена в сантиметрах. Просто шел дождь, а жизнь не удалась, и он напился говна из бутылочек. Единственное, что может сделать в такой ситуации самурай – это сэппуку, а джентльмен – вызвать проституток. А Гришенька был по жизни настоящим джентльменом.

Он открыл первую попавшуюся рекламную газету на последней странице и его мозг, зацепившись за слово «Досуг» моментально выстроил ассоциативную цепочку к слову «Бл&ди». Секунду поколебавшись в выборе номера, Гришенька позвонил и робко потребовал проститутку.

На том конце трубки возникло краткое мгновение тишины, и Гришеньке даже сперва подумалось, не ошибся ли он с ассоциативным рядом. Вдруг, подсказала услужливая сволота-совесть, это телефон какого-нибудь Центра Детского Досуга, и вот прямо сейчас старая бабушка на ресепшне хватает ртом воздух в безуспешных попытках позвать кого-нибудь на помощь, чтоб достали валерьянку из аптечки?.. Хотя, с другой стороны, тогда зачем они печатают в газете свой телефон с пометкой «Нежные кошечки»?

В общем, замешательство Гришеньки рассеял наконец усталый мужской голос.

— Ехать куда? — спросил он.

Гришенька назвал свой адрес.

— Пятнадцать минут, — пообещал мужской голос.

Из окна открывался чудесный вид на улицу N***. Справа по улице возюкались в гигантской луже несколько автобусов, слева под мусорным баком играли собаки. Вид не поражал воображение, но перспектива появления в Гришенькиной жизни нежных кошечек несколько скрашивала это обстоятельство.

В томительном ожидании прошли пятнадцать минут. Затем двадцать. В душу Гришеньки начали закрадываться подозрения. Когда подозрения наконец уже почти совсем подкрались, раздался звонок телефона.

— Вы знаете, — смущенно поделился с Гришенькой своим несчастьем диспетчер кошечек. — Водитель не может найти ваш дом. Он вообще где?

— Кто? — не понял Гришенька. — Мой дом или ваш водитель? Вообще, меня тоже интересует последний вопрос.

— Ваш дом, — уточнил диспетчер.

— Мой дом все еще стоит на улице N***, номер 87/1!

— Да?.. — удивился диспетчер. — А, да. Действительно. А водитель ищет 78/1.

— Не надо, — нервно сказал Гришенька. — Скажите ему, пусть едет к моему дому.

— Хорошо, — сказал диспетчер. — А где ваш? Просто на всякий случай?

Гришенька, сдерживая легкое негодование, дал требуемые разъяснения.

— Тут у дома еще мусорные баки, — добавил он, подумав, что чем больше ориентиров даст водителю кошечек, тем лучше. — И собаки. И лужа большая.

— А подъезд какой?

— Первый.

— А квартира 33?

— Да.

— Вот, — обрадовался диспетчер. — Это у меня правильно записано. Ну все, ждите. Минут через пять приедут.

Гришенька издал сдавленный рык, повесил трубку и вновь обратился к созерцанию мусорных баков. Собаки внизу играли в тянитолкая.

Десять минут прошли в томительном ожидании. Кошечки не торопились. Время от времени к дому подъезжали машины, и Гришенька придирчиво исследовал выходящих из них дам на предмет симпатичности, однако ни одна из них не оказалась нежной кошечкой. Звонка в дверь все не было. Никогда еще Гришенька так не расстраивался из-за высокого морального уровня современного общества.

На восемнадцатой минуте собаки, двигаясь боком, переместились куда-то во дворы и Гришенька пожалел, что указал их диспетчеру в качестве ориентира. С уходом собак его шансы на встречу с нежными кошечками начали казаться ему столь же ничтожными, как шансы Киркорова на теплый прием в клубе рокеров.

Снова зазвонил телефон. Голос диспетчера, с которым Гришенька уже успел сродниться, сообщил ему, что кошечки приехали в квартиру 33, но там почему-то никто не открывает.

— Почему так? — вопросил диспетчер? — А они стоят на площадке… Ждут… Вы уж откройте им!

— Не знаю, — честно сознался Гришенька. — Сейчас выйду.

Он отпер дверь. На площадке никого не было.

— Ау! — робко позвал в пространство Гришенька. Ответных звуков не последовало.

Гришенька вернулся в комнату, произнося слова, за которые, услышь их мама, он получил бы крепкий поджопник, но которые в данной ситуации звучали, надо признать, довольно мягко, и снова набрал номер. Пока шли гудки, он грыз ноготь — ни дать ни взять, викинг, грызущий край щита, чтобы прийти в состояние берсеркской ярости.

— Ну и на какой они, мляха муха, площадке? — прорычал он диспетчеру, сверкая глазами и сплевывая сквозь зубы огрызки ногтя.

Диспетчер не знал, но пообещал выяснить. Вскоре стало ясно, что кошечки забрели в дом номер 87, а не 87/1.

Гришенька, выслушивая эту новость, дышал так злобно и яростно, что случайно высморкался в трубку и укладывая ее на аппарат чуть не разбил вдребезги.

Когда обещанные пять минут ожидания истекли, Гришенька понял, что ждать надо не визита кошечек, а очередного звонка. Поэтому дислоцировался он не на подоконнике, а у телефона и пообещал себе, что если все же дождется проституток, то никакого полового акта над ними совершать не будет, а просто убьет.

Зазвонил телефон.

— Рррррррда? — спросил Гришенька.

— А какой у вас подъезд? — самым невинным тоном поинтересовался диспетчер.

— Перрррррррвый, — ответил Гришенька.

— А он с левой стороны дома, или с правой?

— Рррррррр с левой, — ответил Гришенька.

— А они туда заходили, и там на двери номер «193», и они решили, что это последний подъезд, а какой первый, они теперь понять не могут!

— Рррррррр эту дверь хозяева спиздили на помойке, и «93» там вообще карандашом зачеркнуто, так что это квартира номер «1», — свирепо объяснил Гришенька.

— Ах вон оно как, — обрадовался диспетчер. — Теперь-то все ясно. А давайте вы сейчас выйдете вниз, к подъезду, и их встретите…

Перед мысленным взором Гришеньки предстала красочная картина, как он, на глазах у всего изумленного дома, выходит к подъезду встречать проституток. Тут-то его и прорвало. Гришенька начал произносить грубые слова, которых раньше не то, что не произносил, а даже и почти не знал.

— Щас, б***ь! — зарычал он в трубку. — Щас, вот только каравай допеку, на рушничок выложу и сразу выйду, с хлебом, блять, с солью, блять, встречать их! Как посла Украины, блять!.. То они дом найти не могут, то подъезд… А ххххххррр… А хуй-то, хуй-то они найти смогут?.. Или может мне для них тут карту нарисовать?

Увозите их… нахер! Нахер их отсюда увозите!.. Вас ждать – никакой эрекции не хватит!..

И бросил трубку.

Диспетчер пытался до него дозвониться еще трижды, но тщетно - Гришенька не брал трубку. Он сидел на окне и злобным взглядом сверлил всех, кто мог иметь хоть самое отдаленное отношение к кошечкам. Собаки, явно издеваясь над ним, снова играли под мусорными баками.

Потом Гришенька сходил в магазин, купил еще три бутылки говна с красивыми этикетками и нажрался.

Потому что если на улице дождь, и жизнь не удалась, и даже проститутки не могут нормально приехать, то единственное, что остается джентльмену — это нажраться. А Гришенька был по жизни настоящим джентльменом.

© Алексей Березин