Горячее
Свежее
Подписки
Сообщества
Блоги
Войти
Войти
Забыли пароль?
Создать аккаунт
Создавая аккаунт, я соглашаюсь с правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.
Восстановление пароля
Восстановление пароля
Получить код в Telegram
или продолжите с
Google VK Facebook Twitter
Создать сообщество

Топ прошлой недели

  • Perevalka Perevalka 84 поста
  • Wildwildworld Wildwildworld 50 постов
  • Deathman Deathman 64 поста
Посмотреть весь топ

Лучшие посты недели

Рассылка Пикабу: отправляем самые рейтинговые материалы за 7 дней 🔥

Нажимая кнопку «Подписаться на рассылку», я соглашаюсь с Правилами Пикабу и даю согласие на обработку персональных данных.

Спасибо, что подписались!
Пожалуйста, проверьте почту 😊

Новости Пикабу Помощь Кодекс Пикабу Реклама
Верификации Награды Контакты О проекте О компании
Промокоды Скидки
Блоги Купоны Aliexpress
Android iOS Мобильная версия

Стразл

Теги
С этим тегом используют:
Авторский мир Фантастика Приключения Юмор Писательство Контркультура Мат
Все теги
Рейтинг
Автор
Сообщество
Тип постов
любые текстовые картинка видео [мое] NSFW
Период времени
за все время неделя месяц интервал
44 поста сначала свежее
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Вера или трусость?⁠⁠

В отчаянии Краснощёк решился на воровство. Ничего, потом, когда Листа выздоровеет, он сдастся властям, во всём признается и понесёт наказание.

Ночью он прокрался к чёрному входу аптеки, расположенному на заднем дворе, куда вела с улицы арка, с намерением подкараулить сторожа, когда тот выйдет по нужде, и, проломив ему череп камнем, выкрасть пузырьки с утрубицей. И вот, после долгого ожидания, показавшегося бесконечным, дверь чёрного входа открылась и сторож, высоченная детина, вышел проветриться. Хейзозер, вконец измучившись от нервного напряжения и внутренней борьбы, сам почти окаменевший с ног до головы, с покривившимся в судороге ртом и гулко бьющимся сердцем выронил камень в снег и зашагал прочь. Руки тряслись от волнения и перехватывало дыхание. Он сделал свой выбор.

Нет, это испытание, дарованное ему богами, как и все прочие тяготы и лишения. Толку-то, что он во всём признается? А если сторож умрёт? Важнее наказания за преступление предотвращение самого преступления. Боги увидят его духовную чистоту и крепость моральных устоев и помогут его дочери, его маленькой красавице Листе, выздороветь, ведь она дитя, она ничем не провинилась и не заслужила столь скорой смерти. К тому же он, её отец, регулярно жертвует храму Клитофрунати на благочестивые дела и живёт согласно своей совести и своим доходам. Конечно, Хейзозеру приходила мысль, что тягот и лишений было бы значительно меньше, не жертвуй он столь много храму, но он отмёл это соображение как признак слабости.

Однако как ни старались родители Листы растянуть два пузырька с настойкой утрубицы, лекарство кончилось. Листа умерла.

Даже когда напавшие через пять лет на Радруг маги-рыцари, закованные в алую броню так, что и глаз не видать, принялись убивать всех подряд, растворяя людей жуткими лучами белого ослепительного света и прожигая огненными сгустками, даже когда они испепелили его жену и его самого, Хейзозер Краснощёк не переставал верить, что всё происходящее есть испытания, дарованные ему богами. Именно дарованные. Боги таким образом для себя определяют, у кого из смертных наиболее стойкий и крепкий дух, и помогают лучшим из лучших. Даже когда драконы, разбросанные по всему кладбищу в количестве семи штук, так и остались грязными холодными изваяниями, хотя должны были стряхнуть каменную шкуру, расправить крылья и унести душу Хейзозера в страшную Энжахиму, где вечный туман и холод и чудовища охотятся на павшие души, или в прекрасную Эженату, где воспрявшие души пребывают в вечном блаженстве (ну конечно в Эженату, ведь он вёл такую праведную, такую правильную жизнь! Ведь он был так послушен и смирен!). Даже когда Хейзозер уже в качестве призрака безупречного молочно-голубоватого цвета с холодно-синими глазами оказался обречён в компании таких же неприкаянных духов на скитания по Кладбищенскому острову, который почему-то не хотел их отпускать, даже тогда Хейзозер долго ещё верил, что это очередное испытание, быть может, последнее и самое трудное.

Полностью книгу «Сага о призраках» вы можете прочитать здесь:

https://author.today/reader/168329

Показать полностью
[моё] Фэнтези Приключения Писательство Стразл Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Великанша по имени Шнирка⁠⁠

Фингоуз Угры стал капитаном два года назад и с тех пор узнал об Общаге почти ничего. Не особо и стремился. До него командовала 43-летняя Шнирка Гуллинна по прозвищу Соколиха, крупная и статная женщина с темпераментом валькирии. При 190-сантиметровом росте и весе в 104 кило назвать её толстой или мужеподобной язык не поворачивался, благодаря чудесными формам, округлым и полным именно настолько, чтобы оставаться формами. Волосы каштановые, глаза колокольчиковые, нос стрейзандский, губы полные, подбородок выступает.

Шнирку Гуллинну не интересовала история и нужды Общаги. Вольная соколихина душа не терпела домоседства. Шнирка сама отправлялась в миры за жильцами, а не посылала уборщиков, как предпочитал Фин, использующий возможности Общаги для личного обогащения. Ещё 50-летний, 175-сантиметровый и 77-килограммовый Фингоуз решил, что валькирия Шнирка та самая, одна-единственная. И после сдачи капзаменов признался наставнице в любви. Валькирия ответила взаимностью и в тот же день навсегда покинула АВС-28. Завершив семилетнее капитанство, она вернулась в родной мир и там частенько ввязывалась во всякие авантюры. Единожды в месяц новоявленный капитан навещал любимую великаншу. Несколько дней они проводили вместе. Надолго оставлять Общагу кэп не мог.

Шестиэтажная АВС-28 начиналась с подземного яруса, где находились: серверная, машиление, подвал с сердцевиной и хлыщерянами-сторожами, архив и кандейка. Там жил и работал Кранкен Гаус, техник. Первый этаж занимали спортзал, комнаты отдыха, учебасс, склады, кухня, морозкамеры. Кухней и продуктовыми хранилищами заведовала Авьера Мнише. Второй этаж — экипажные квартиры. В одной жили Авьера с Востой. Остальные пустовали. Далее три этажа для постояльцев. Общага заселяла только третий. Остальные держала запертыми. На шестом этаже располагались: капитанская квартира и рубка со Связной Стеной. Через неё Общага давала указания.

Подвальная сердцевина отслеживала состояние Общаги, обеспечивала ручное управление ею. Защищалась титановым колпаком и выглядела как округлый пульт управления с экранчиками, кнопками, рычажками, гнёздами и непонятной символикой. Сердцевину окольцовывала медная полоса с сотней светодиодов. 48 из них горели зелёным, 52 — красным.

Изначально зелёным горели 90 светодиода. Потом кто-то из общажных техников напортачил и что-то сломалось. Успешность упала до 75 процентов. И периодически продолжала падать. Виновный, испугавшись Погибели, сбежал, прихватив анализатор для сердцевины и книги с техническим описанием АВС-28. Без анализатора не запускалась сердцевина. Без техкниг серверная и машиление для любого спеца тёмный лес, а действовать наугад, имея дело с Общагой, влияющей на судьбы Вселенной, никому не хотелось.

Когда Шнирка Гуллинна стала капитаном, Общага заселяла жильцами все три этажа, отведённые для них, а экипаж состоял из десяти человек. График смен: сутки через трое. Техник, живущий в кандейке, можно сказать, вкалывал ежедневно, а можно и не сказать. К приходу Фингоуза успешность упала до 51 процента, Общага закрыла два этажа, а команду сократила до четырёх человек. Поэтому главная задача техника: Отыскать причины поломки и восстановить успешность. Но без техкниг сделать это невозможно, каким бы гением техник не был. А Кранкен Гаус им точно не был.

Прочитать книгу "Звёздная Общага - 1" целиком вы можете здесь: https://author.today/reader/235849/2121331

Показать полностью
[моё] Фантастика Авторский мир Стразл Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Шанагреи и блондинка (рассказ №3, "Миразмы о Стразле")⁠⁠

Ждал прибытия кита. С трепетом и волнением. Шагами мерял длину остановки и ещё чуть-чуть отхватывал. Это ведь кит, он может запоздать, а то и вовсе не возникнуть на дорожном горизонте. И ладно бы, бог с ним и дьявол с ним. С получасье среднестатистического пешкодрала, я ядрёный как дикая свинья, и с такого получасья ещё свинее, ещё дичее буду. Но видел я, к остановке спеша, как по склону Галантерейной горы скакала стая шанагреев, шерстью густой зеленея красиво. А маршрут их прогулочный через остановку обычно пролегал. Попадался кто, хватали и уносили. А наносивши, бросали где попало, лапами в рожу земли по-собачьи накидывали, тем самым презрение выказывая, и улетали. Жив и цел органически и психически останешься, значит в счастливом яйце родился.

У сынишек и дочурок богатеев шанагреи внезапную популярность сыскали. Платиновые выродки с жирочку своего гнилого бесились, пустоту внутри себя игрой с костлявой погремушкой заполняли. Откатики напялят и шанагреям подставляются. Откатик - така херня была, дорогостоящая, возвращала тело к координатам недавнего пребывания. Обычно к откатам спец прилагался. Но и тут они подводили редкостно. Изъян в них имелся, как попозжа выяснилось. Оказалось, изготовитель на испытаниях схалтурил, возжелав на рекламе и продажах сладенькой капустки по-быстролянчику развести. Короч, экстримальной развлекухой будничную серость холёные юноши и девы разбавляли, всем свою крутость и тупость доказывали. Одних шанагреи в море скинули - утопли. Других об камни с высоты шмякнули - лопатами игроков соскребали и в чёрные мешочки складывали. Моду на откатики и полёты с шанагреями за короткий срок предали забвению. Зато появилась мода на электрошокеры. Ещё шанагреи были популярны среди самоубийц.

Власти с пришельцами совладать не могли. Для любого оружия неуязвимы, до необъяснимого сильны и быстры, непредсказуемо исчезают и непредсказуемо появляются. Разве электрошокеров боялись, да и то народ шутил, что шанагреи по благородству своему хоть какой-то шанс людям давали и меж собой договорились, что будут “бояться” одних электрошокеров.

Захотят, в гипермагазе возникнут, продуктов натащат, погром устроят, хаос и страх среди гипермагазного населения посеют и исчезнут, пару челов прихвативши. Граждане покидали пещеры лишь по острой необходимости. Потом шанагреи отовсюду пропали. Почему? Неведомо никому, но пропали. Шанагреи и в других городах гастролировали, и в них смутные денёчки устраивали. Стоило шанагреям пропасть, как нашлись недовольные этим безукоризненно безвозвратным фактом. Кому-то нравится, когда опасность вокруг постоянная, когда адреналин в крови кипит, на городское пространство стрёмно выйти, а без электрошокера и в гости не сходить. Идиоты, одним словом. Такие идиоты сплотились в общество “Вернём шанагреев - сделаем жизнь живучее!” и посвятили себя поискам способов вернуть зелёных ублюдков.

Подозревали, что шанагреевское наваждение с Венерой спутано. Соглашение торговое мы с ней заключили, зелёные тут же и появились. Но Венера отнекалась. Не мы это, сказала Венера. Да и доказательств никаких. А без доказательств можно подозревать кого угодно: что шанагреи и с Сатурном связаны, и с Плутоном, и с полнолунием, и с приятелем, который бабла должен и нарочно тварей развёл, города ими заполнил и множество невинных загубил, лишь бы долг не отдавать. Бывают такие мелочные людишки, ещё как бывают.

Оттого я волновался, оттого и трепетал, кита поджидая. Электрошокер электрошокером, но уж очень не хотелось шанагреям попадаться. Пробовали кита в другом месте тормозить, но вредные шанагреи вектор свой прогулочный соответственно поправили. Оттого на Галантерейную гору и поглядывал я. Шанагреи по-прежнему блохами зелёными на ней скакали в свете солнечном и ослепительном, с травою сочною сливаясь.

По дороге пролетела лягуха, по-спортивному изящная и малиновая. Мужик за рулём. Мы с ним ненароком взглядами скрестились и через наши взгляды словно ворвались в подсознания друг друга, выудив оттуда куски наших прошлых житух, когда встречались так же случайно и столь же молниеносно. Иногда видишь кого-то впервые, - точно знаешь, что впервые, - а вроде и не впервые. И настойчиво скребёт чувство это, иглами тупыми в самую сердцевину и котелок тычет со скрипом, будто с челом этим нечто важное объединяет. А что с этим делать - не знаешь. Досадой, горечью и сожалением наполняешься, будто дорогое и незаменимое проебал, словно близкие корефаны пригласили на пикник, ты явился, запоздав слегка, а там никого и мобу никто не берёт. Одно расстройство, пустое расстройство.

Но вот умчал “пегас”, и лопнула ментальная нить, пуповиной прошлого связавшая меня с водилой. А я кита остался ждать. И на Галантерейную гору таращиться. Видать, немало встреч, случайных и мгновенных, у меня с этим типом скопилось, раз воспоминание о них столь чётко и рельефно в памяти обозначилось и кнутом сознание стегануло. Как бы изловить его да вопросам подвергнуть, нет ли и у него такого же де жавю по отношению к моей личности? Но вспоминаешь такое, когда поздно уже. И повторится всё, как встарь… А коли и есть? Но може, в альянсе с неведомой водилой что-то ещё вспомнить удастся? Всё это казалось важным до содрогания надпочечников и вместе с тем клинически невозможным.

- Не подскажите, какой автобус довозит до станции Гробыв?

- А?

Я из себя вылез. Крепко сложенная блондинка. Растрепавшееся от быстрой ходьбы волосьё, измождённая овальная харя, губилы чёрные от помады и красивая как лошадь. Меня эти звери всегда привлекали своим обаянием мордастым. Почти как медведицы. Я иногда мастурбирую на них. А на тех тем более. Уж посимпатичнее человечьих баб будут. Признаться, ни одной по-настоящему красивой бабы лицезреть не доводилось. И как подозреваю, не доведётся. Видать, напялила с утречка платье крокусовой желти и передо мной встала. На правой туфле каблук обломан. В толстых ручилах три белых пакета, в которых темнело весомое.

Запинаясь от волнения перед незнакомым мной, блондинка повторилась.

- Станция?! - тупорыльно переспросил я. - Гробыв?! Станция Гробыв?

- Ну да… станция Гробыв, - уверенно сказала блондинка.

- А, вокзал! - догадался я, вдохновившись блондинистой уверенностью. - Так любой! Любой кит. Отсюда все киты плывут к вокзалу. Это грю я, гробывчанин.

- Киты?

- Ага, кит-девятка, кит-шестёрка, кит-тринадцатый. С девятки и шестёрки меня как-то высаживали. Но вас не должны высадить, если смеяться не будете. В ките не любят, когда кто-то смеётся. В ките должно быть тихо как в библиотеле. Вы не местная?

- Нет.

- О шанагреях знаете? - махнул я электрошокером.

- Знаю, - улыбнулась блондинка и показала нижнюю половину своего электрошокера. Верхней половиной оружие таинственно скрывалось в пакете.

И вот стоим мы на остановке вдвоём и ожидаем кита. Я и взъерошенная блондинка, в спешке где-то потерявшая каблук. И больше нет никого. Кит благополучно подплыл. В кита зашла блондинка, зашёл в кита и я, предварительно оглянувшись на Галантерейную гору. Шанагреи куда-то запропастились.

Блондинка сперва-наперво сложила на сидлухе пакеты с имуществом. Миновав её, я дал китоводу целых сто, а он мне сдачи. Я отвернулся и на свою ладонь уставился. А на ладони-то на моей четыре металлических десятки! А билет-то тридцатку стоит! Тщательно проанализировав и взвесив ситуацию, я вернулся к китоводу. Тут и блондинка, разобравшись со своими пакетами, протянула мелочушку за проезд.

- Думал я, - молвил китовод, - вы за двоих, а вы, сдаётся мне, сударь, за одного. Вы за одного, а я думал, - клянусь зайцами! - за двоих.

Я медленно свирепел.

- Значит, вы соизволили подумать, что у меня с блондинкой нечто общее?! - озвучил повисшее в воздухе. - У меня! С блондинкой! Общее?!

- Думал я не о том, а о сдвоенной плате за проезд, уж не обессудьте, сударь.

- Какая-то блондинка и я, да вместе мы?! Не бывать такому! Нет, нет, нет! Да это она мне приплачивать должна, а не я ей! У ей и каблук поломанный! Ох, не зря поломанный, не зря! Это грю я, потомственный гробывчанин!

- Этот автобус точно до вокзала? - уточнила блондинка, разуваясь.

- Да, сударыня. - Водила преклонил чайник, а ручилу поклал на грудину. - Тока ради вас, прекраснейшая из прекраснейших, он поедет до вокзала. Путь нам предстоит неблизкий, не желаете ли выслушать мою биографическую историю?.. Родился я в бедной семье горшечника двести сорок лет назад в далёкой и тёплой ибалианской деревне...

- Мне это неинтересно, - без всяких ответила блондинка. - У меня своя есть.

- Правильно, - поддакнул я, - у китоводов история солидолом провоняла. И клянусь величайшими горами...

Водитель вернул тридцатку. Не договорив, я уселся у окна. Пусть домысливают. Тут в проходе вывехрился шанагрей. Блондинка взвизгнула. Кто-то с ней завизжал, а кто-то вскочил. И я вскочил и в расстройстве ткнул зелёного электрошокером. Зелёный исчез. Я вернулся к окну. Обернувшись, блондинка многообещающе улыбнулась мне. Я нахмурился, отвернулся и уставился в окаймленное черной резиной боковое стекло, решив талантливо исполнить роль камня. С ними тока так и надо, иначе никак. А покинув кита, стали мы с блондинкой жить совместными усилиями.

Книгу "Миразмы о Стразле" прочитать полностью вы можете здесь: https://author.today/reader/135259

Показать полностью
[моё] Писательство Авторский рассказ Авторский мир Контркультура Постмодернизм Продолжение следует Проза Стразл Мат Длиннопост Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Улица Шкварочного Сердца⁠⁠

Броккен без страха и надежд и Гербес с предвкушением и самоуверенностью «торжественно и величаво» вплыли в шахтёрский городок Брынцулы, по-весеннему грезя о сочных бургерах и бадье свежезаваренного кофе, а шахтёрский городок Брынцулы, надо же такому случится, оказался самым решительным образом пуст и заброшен, как перегоревшая в прошлом году лампочка.

Встретил их город придорожным щитом с огромным доброжелательным смайликом жёлтого цвета и приветственной надписью: «Добро пожаловать в Брынцулы, самый гостеприимный городок в Ничейных степях!». Буквы и смайлик едва проглядывали под серым слоем затвердевшей пыли.

Поселение, располагающее, как утверждала географическая карта Гербеса, почти парой десятков тысяч жителей, изумило вновь прибывших вызывающей неопрятностью замусоренных улиц, а также тем, что в момент «торжественного и величавого» прибытия Гербеса и Броккена ни один из этих тысяч заявленного картой населения на улицах родного города присутствовать не соизволил.

В середине-то дня.

Прямая дорога, широченная, как приличный поселковый проспект, уверенно пронзала город. Дорогу покрывал неухоженный асфальт, растрескавшийся, как панцирь неторопя, выжившего после кошмарной встречи с супергробовщиком, наверняка, безбожно дряхлым от старости и вскоре исдохшим от голода. Из толстых трещин привычно росла жёлтая и красная трава и пустили корни кустарники, усыпанные зелёной мелкой ягодой. И даже обосновался цветок с чёрной сердцевиной в красный крап, только в разы меньше, чем его степные собратья. Сам асфальт едва проглядывал из-под слоя земли, черневшей и на тротуарах.

Стены домов изобиловали тёмными крупными кляксами, кирпичом, сбитым и частично выпавшим, как осколки гнилого зуба, ржавчиной и окнами в жёлто-серых и пепельно-серых мутных подтёках. Граффити выглядели, как сплюснутые тусклые призраки, прибитые к стенам. На вывесках и щитах в слипшихся лохмотьях грязи с трудом различались рисунки и надписи. Провалы подворотен взирали враждебно. Из-под арок недоброжелательно выглядывал полумрак. Тупики с мусорными баками таинственно краснели. Городские зюзики, не таясь, сновали по улице со зловещим шорохом и с брезгливым пренебрежением косились на жужжащую платформу.

Каждый миллиметр Брынцул, подобно раковой опухоли, насквозь пропитали скорбь и забвение.

— Теперь всего-то и делов, что ворваться в ближайшую закусочную и заказать бургеры с картошкой! — с идиотическим оптимизмом воскликнул Броккен. — И бадью лучшего кофе в Брынцулах! Главное, чтобы бургер разбивался хотя бы кухонным молоточком, а кофе подавали с минимальным содержанием грязи. Я не люблю, когда слишком много грязи. Она тогда противно скрипит на зубах. Приходится сплёвывать.

— Может, они на праздник какой ушли? — промямлил Гербес, медленно разворачивая карту. В его глазах, затравленно вглядывающихся в недобрые подворотни, арки и тупики, прочно засел страх.

— Ага, и забыли вернуться. Местным крысам на радость. Вон, асфальт уже расцвёл.

— Ну да, всё верно. Это Брынцулы. — Для пущей уверенности Гербес ткнул пальцем в город, поднял голову и, словно для верности, сравнил отметку на карте с видимой частью улицы, по которой плыла платформа.

«Ул. Шкварочного сердца, д. 23-Б», — с трудом прочитал Гербес на замызганной и заржавевшей табличке двухэтажного кирпичного дома с вытянутыми окнами, мимо которого проплывала платформа. Обветшалая и гадливая улица Шкварочного сердца, судя по всему, центральная улица городка, будто бы делала всё возможное для того, чтобы не соответствовать заветным ожиданиям измученных степным климатом путников, алчущих всего-то навсего бургеры, картошку и кофе. Улица всем своим неприязненным видом недвусмысленно давала понять, что, пока она пребывает здесь во всей своей запущенной красе и пакостном величии, никто никаких бургеров и кофе в этом городе не получит. Только ржавчина на завтрак, только пыль на обед. И безысходность на ужин. Много безысходности на ужин.

Книга "В Великом Нигде, где всё возможно" ждёт своего читателя здесь: https://author.today/reader/238865/2150392

Показать полностью
[моё] Писательство Фантастика Приключения Юмор Авторский мир Стразл Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Моё брюхо, мой император!⁠⁠

В своём детстве я жил в другой квартире, обложенной другими соседями. И играл на скрипке. В основном, депрессивные мелодии, что резонировало с моим детством. И сначала соседи тоже молчали, но, знаете, не прошло и года, как один из них, тот, что справа, тоже заиграл на скрипке, и, вы представляете, тоже депрессивные мелодии! Начал подыгрывать мне. Из нас бы получился отличный дуэт депрессивных скрипачей, если бы соседа не увезли в сумасшедший дом. Уж не знаю, чего это ему вздумалось сойти с ума на самом трамплине своей музыкальной карьеры, неуклюже взлетев с которого на пару метров ввысь, мой партнёр по музыкальному бизнесу тяжело ухнул на фоне заката прямиком в зловонную лужу, будто дохлая жирная жаба. Скрипку, поди, поломал. Чёрт его знает, что на уме у этих соседей, вечно другим жизнь портачат. Как собаки на сене, ей-богу. Сами не живут и другим не дают.

А по поводу нынешних соседей, - конечно, я не уверен в этом, - как подозреваю, они меня побаиваются. Ну они же все приличные, правильные. Вот и боятся всего неприличного и неправильного, как линейка кривой пилы, как интеллигент гопоты. Но они-то не интеллигенты, а я не гопота.

Господи, как же всё болит, будто всё разъехалось в разные стороны - печень на юг, почки на север, сердце на восток, кишки на запад, и всё болтается-трясётся на тонких нитках. Голова, однако, не болит. Водку я пил отменную. Не преувеличивая, скажу, лучшую из всех водок, что мне доводилось пить. Лучше и представить не могу. Запаха почти нет, горечь едва-едва ощущается. Стопка легко запивается парой мелких глотков воды. Пьётся, как приличный виски. И цена хороша. 0,5 - 276 рублей. На косарь закупаю два литра и я свободен, словно птица в небесах.

Ну и брюхо у меня нынче. Не брюхо, а неумолимо нарастающий сальный капитал. Инвестиционная подушка. Жиросасто! Волосасто! Ничего уже и не видать почти за таким пузованом. Подобного императора жира можно пользовать как оружие психологического воздействия. Хлоп ладонью, хлоп. Хлопок одной ладонью. Как желе трясётся мой император.

А ляжки, ляжки-то! Ох ты ж, батюшки-светы, святая богородица, да что же это с вами, сердешные мои ляжищи, а? Неужто за запой исхудали, миленькие мои? Надо же как… А я ведь так горжусь вашими формами, а также количеством волос на квадратный метр кожи… Проклятье. Ну-ка, а если поёрзать? Да нет, не похудели. Фух. Аж в пот бросило. В липкий. Да и с чего бы вам, родимым, худеть, ежели в водке так много, до бесстыдного много калорий. Дьявольски много.

Допетрились бы изготовители водок выпускать их в разнообразных сортах, где один сорт, допустим, с белком, другой сорт, значится, с кальцием, третий с клетчаткой и витамином С, а четвёртый вообще с комплексом активных минералов, так люди одной водкой бы питались. И добавки бы просили со слезою на глазах и дрожащими лапёнками. Выступает с трибуны политик, в одной руке полный стакан, в другой - полная бутылка. И кричит политик, жестикулируя: «За Россию, господа!». И прям из горла бульк-бульк. И толпа, вздымая вверх руки с полными стаканами и пустые бутылки в воздух бросая, тоже: «Ура! За Расею, за её! Всё праль гришь! Ставлю на красное, господа!». А там, надо сказать, таакие господааа… в метро по спине пройдут и не поморщатся.

Книгу "Маргинал" полностью вы можете прочитать здесь:  https://author.today/reader/256089

Показать полностью
[моё] Реализм Контркультура Алкоголизм Мат Стразл Водка Писательство Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Бар "Золотая печатка"⁠⁠

Расписание, приклеенное на бок старенькой деревянной остановки, покосившейся, будто к ней тоже длительное время привязывали массивно-агрессивную псину, сообщало, что ближайший автобус в Новаском будет завтра утром, в 5-30. Он же единственный.

— Автобус в Центр один раз в сутки?! — вопросил небеса недовольный Гербес. — Ещё и так поздно. Надо в полтретьего ночи. Я как раз в это время люблю прогуляться...

— Боишься, что тебя изнасилуют, а сам по ночам шляешься. В неблагополучном районе. Есть над чем задуматься...

Гербес сумрачно посмотрел на Броккена.

— Я борюсь со своими страхами.

— Я огня боюсь, но не бросаюсь же головой в костёр. И что теперь делать?

— Попробуй сунуть язык в пламя свечки и заткнуться.

— Вряд ли это ускорит прибытие автобуса, даже если мы всю ночь простоим на остановке со свечками в руках.

— Пошли в бар «Золотая печатка». На стоянке порядочно транспорта. Наверняка кто-то да едет в Центр.

— Гляди, и гигантская улитка есть, — заметил Броккен. — И улитучер рядом с ней. Можно с неспешным ветерком добраться до Центра. И улиточный билет дёшево стоит.

— Это же заднеприводная улитка, Брокк. Посмотри на узор раковины. И раковина такая же фиолетовая. Заднеприводные очень своенравные. Помнишь, как мы на такой же из Раком-сити удирали? Еле-еле заставили набрать приличную скорость. Нас даже тот старикан-зомбак едва не догнал на своей скрипучей инвалидной коляске. До сих пор с содроганием вспоминаю мерный визг коляски, его протянутые к нам полусгнившие руки и пустые глаза. Проклятье, как будто есть специальные инвалидные коляски для погони за жертвой на тот случай, если ты превратишься в зомби. А потом не могли эту рогатую заставить остановиться. Не, нафиг. Желательно на этом бы тоже не передвигаться на большие расстояния. — Гербес показал на одну из машин, белую, с красной окантовкой, похожую на толстую торпеду с гребным винтом. Сбоку к аппарату приделали коляску. — У меня нет доверия к машинам, которые выглядят, как гигантские тюбики зубной пасты...А к тем, кто их седлает, тем более нет.

В зале играла ныне забытая «Щенячья любовь» и хватало разнообразного народу. Хотя как забытая? В интернете никогда ничего не забывается окончательно. Интернет постоянно всем обо всём напоминает, даже о том, о чём ты никогда не знал и знать не хотел.

Броккен заприметил синего тонконогого и тонкорукого типчика с четырьмя треугольными наростами на голове в красно-белых ботинках и белых перчатках. Типчик держал в руке бокал с пузырящимся коричневым напитком и общался с шаровидным толстяком в чёрных штанах, красной куртке и тоже белых перчатках. У толстяка были синие круглые очки без дужек, как бы вставленные в глаза, и длинные рыжие топорщащиеся усы, как у Рокфора, учуявшего сыр.

— И как отыскать тех, кто едет в Центр? — спросил Броккен. — Вон, давай у них спросим. Вид у них вроде миролюбивый.

— Не дрейфь, брат, всё под контролем. Пошли к стойке.

— Я и не дрейфлю, — пожал плечами Броккен.

Гербес подманил веснушчатого бармена пальцем и спросил:

— Есть такие, кто в Центр собирается?

Бармен кивнул на синего типчика с усатым толстяком.

— А, чёрт! А ещё кто?

Бармен показал на парня в белом скафандре с весьма рельефной мускулатурой. Скафандр имел небольшой встроенный ранец и был перетянут крест-накрест синими подтяжками и синим поясом с чёрной коробочкой на боку. Голову парню заменял земляной червяк исполинских размеров.

Книга «В Великом Нигде, где всё возможно» находится по этому адресу:

https://author.today/reader/238865/2150392

Показать полностью
[моё] Фантастика Приключения Авторский мир Стразл Писательство Текст
0
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Венерианский расслабон⁠⁠

Безмятежно питаюсь вечерней едой. Затрелилась и задёргалась моба. С кнопочного разрешения говором наполнилась. Отчаянно шипящей и торопливо шепелявой. Шш-фф-шш-фф-шшш. Ф-ф. Ш-ш. Замыслил: Телефонировала ужратая в соплину радиостанция с антенной, вырванной собутыльниками. Или очень злой ёж, которому медведь оглоблей вышиб 2-3 зубья. Или огромно-великанский паучище-лохмачище вроде Висконсия. Обогатился сотовиком и по номерам трубит, случайно сгенерированным в его чайнике, симулируя одного из нас: «Нашфы кефифы ш шамым нифким пфофефом. Нушен тофко ваш пашпот и фаш мофг. Ффкушшный и шшощщный моффг! И фопа фаша нам нуфна!». Или... Но звякал не паучище, не бухая радиостанция, не или... а бухой Архив. В трезвости его речевые дефекты едва заметны, если слух не напрягать. В бухоловстве заметны, даже если не напрягать. Звучит, словно родился, долго жил и воспитывался в закрытой общине хронически пьяных французов, частично обезубенных.

Акцент паука-кредитора изобразить письменно тяжковато. Речь узюзившегося Архива изобразить письменно нереально. В бесконечных наплывах-наслоениях шипения и обильной пене шепелявенья различались островки-огрызки внятности: «...фомп фломалфа...», «...Хофдей пифа пинёс, пиходи... «...пиходи, сука, блядь...», «...пиздец, блядь!..», «...ты пидёшь?.. Сука, блядь, алье?!». Маты Архив произносил на удивление звучным и прекрасным голосом.

— Лады, сука, блядь, иду, — согласился.

В пьяном угаре Архив вполне мог навалять системнику или цинично избить монитор. После звякнуть кому попало и попросить осмотреть сломавшийся комп («...не фнаю, щё он не флющаефса...»). Кому попало потому, что я шарил в компах поболее Архива. На чуть поболее. Я знал словосочетания «кэш-память» и «тактовая частота». А он не знал. И мы оба не знали значений этих слов.

Когда-то Архив плотно боксировал нескоко гадов. Не нарушая графика. На Гробывском ежегадном соревновании забил второе местечко. Но вскорости увлёкся молотой розочкой и на депах разосрался с тренером. Начал житуху с чистого листа, завязав со спортом и развязав со спиртом. К молотой то возвращался, то уходил от неё. Дни текли своим чередом.

Архивная пещера находилась на втором этаже двухэтажной деревяшки. К ней вела скрипучая лестница под бескомпромиссным 110-градусным углом. Я преодолел эту архитектурную сложность. Пещерная дверь распахнулась. На гребне громыхающей лавины музона вынесся Архив.

— Музыку убавь! — вдогонку Архиву гневно метнул требование его батя. Музон утихомирился. Гордеем, поди.

В режиме зюзи Архив сражался с батей почти как белобрысый колдун с утопцами, в стремлении доказать, что второе местечко на Гробывском соревновании получено им вовсе не по роковому стечению обстоятельств. Так и надо. А если ты ваще чемпион глобуса по хаотичному мордобою, смело разбивай всем шнопаки и выворачивай жральники, ведь чемпион глобуса по хаотичному мордобою — не хер котячий. Тачку не так припарковал — тебе замечание, а ты в жбан лапищей опытной ебашь. И иди, как ни в чём не бывало. Ты не просто чемпион глобуса по хаотичному мордобою, ты сильная личность, сожалений не ведаешь и морально не промахиваешься.

Архивную башку терновым венцом усеивали шрамы. По словам Архива, он носил на себе 23 отметины: боевые, бытовые и любовные. Рубильник его выглядел так, словно принимал самое активное участие как минимум в трёх всё решающих межгалактических битвах, всегда смело выступая на самое острие атаки. Смело, с уступом вперёд. Конечно, Архив барагозил не тока с батей, но иногда и с кинг-конгами вместимостью с три его самого сталкивался и мутил с ними бойцовские сближения. Бывало, и одолевал. Батю. Бывало, и кинг-конгов. Крепкие боксёрские гады прошлого всегда помогают любому настоящему. А кинг-конги, бывает, и даром проходят.

— Здоров, чепушила, — дразню по старому знакомству.

— Ефё фаз так нафазафёшь, — пошатываясь, Архив зажигой заискрил сигу, — дам фо ебалу. Я нифому не пофсафляю нафывать меня чефуфылой.

— Эй, чепушила, курево есть? — сипло донеслось из-под ног.

Опухшее с бодунища бабское жало. В пролёт высунулось и снизу глядит выжидающе. Архивная соседка Колобок. Комплекцией и красотой прочно ассоциируется с авиабомбами времён ВОВ. Надыбав курева, Колобок попросила не давить пол-потолок музоном, у ей больная бабка, и её, бабку, надо жалеть. Сама Колобок больную бабку не жалела. И не жалеючи дралась с ней не реже, чем Архив с батей. Може, подобные действа у них иногда синхронно происходили.

Навесёлый вечор. Гуляли с девками недалече от Архивной деревяшки. Наклюканный Архив треплоедствовал, мол, в посёлке обитает с сызмальства, все его здесь знают и уважением окружают. Как нимбом ангельским, как аурой геройской. А на фонарном столбе, с приближением к нему, надпись выделилась, кривая и размашистая: «АРХИВ — ЧМО!». Архив — мы на оптобазе вкалывали — в понеделье подходит — а то в субботье было — и грит: «Там про другого Архива написали, я узнавал. Там, на другой улице, другой Архив обитает, вот про него и написали, не про меня... а меня уважают. Все.».

Гордей в кресле обустроился. Одиночество пивом разбавлял. Зелёным. Набрал пятнашку литров венерианской блевоты по акции. По случаю внедрения венерианской продукции на Землю розыгрыш проводился. Двухнеделиного расслабона на Венере.

— Венерического, — примитивно остроумлю, — и ты повёлся на сей развод?

— А какая им выгода обманывать, едва наладив товарный импорт?

— Не знаю, но какая-то есть, раз акции разводные устраивают.

Сижу, починяю системник всовыванием-высовыванием проводов. Внезапно разорался Архив. Гордей крутого закорчил, мол, вмажь. Мне вмажь! Вмажь и не боись! Архив вмазал. Не побоялся. Гордей элегантно припал на коленце. Я до того момента полагал, что так элегантно сдерживать удар можно тока в киноце. Гордей медленно поднялся, изящно опираясь ладонью о стену. Ты ударил, констатирует, а я стою. Боксёр грошовый из тебя, подчёркивает, никудышный, малафьёй измазанный. Архив едва в истерику не впал. Зарычал, надел на лицо маску бешенства и влупил кулаком по... почему-то по стене. А уж потом по Гордею. Тот вновь на колено, по-рыцарски так, по-благородному. Издевательски расхохотался и поднялся. Архив аж завизжал от ярости, слюни ртиной пустил, как псина бешеная, и запрыгал устрашающе на месте. И врезал, влупил, ухайдокал, отвесил, уебал Гордею от всего своего крупного боксёрского сердца. В больной зуб угодил, не иначе. Гордей неожиданно поднял лапу и произнёс, мол, сдаюсь, мол, ты крут. И круче тебя не было воина в наших посёлках доселе. Архив окончательно уверовал в свой драчливый гений и плаксивым от нахлынувших эмоций голосом вскрикивал: «Я боец! Боец я! Я! Боец! Меня все уважают! Все-все-все!». И бойцовски передёргивая плечами, метался по комнате, как гадюка по террариуму. «И Винни-Пух», — хотел брякнуть я, но не брякнул.

Голосом, полным показной вежливости, грю ему заткнуться. Архив с воплем: «А ты откуда здесь?!» тут же напал на меня. Во мне 187 росту и 100 весу. В Архиве 174 росту и 65 весу. Соотношения неравны. И с боксёрским прошлым неравны. Обозлённый, я опрокинул Архива на половицы и в его хлебало обрушил кулак. Вскользь. Рассёк костяшками шкуру меж подбородком и горлом. Напористо и свежо хлынула кровь. Архив оскалился и противно сморщился.

Блядь! Я не ожидал такого кровопускания. Гоношу, айда в больницу, чё валяешься?! Гордей поддержал. И попёрся в приходскую в уличное наряжаться. Я за ним. Обуваюсь, взираю. На меня, окропляя кровью всё подряд, недорезанной свиньёй несётся драчливый гений. Переживаю второе нападение Архива.

Гордей с двумя баклахами венерианского спустился на улицу. Мы следом поцапали. Выходим, а его уж нет, как и пивца, им забранного. Переживаю третье нападение Архива. Заваливаемся в больничку. Пока правщик мяса и костей штопал, Архив развлекал его сказом о сломанной ноге, что у него теперь 24 шрама и что он занял второе местечко среди боксёров по всему Гробыву. Сказывая, беспрестанно махал неугомонными своими ручонками и мотал беспокойной своей дыней. И, сидя на хирургическом столе, ножонками своими кривинькими, исшрамлёными болтал. Правщик, извлечённый из себя, в ярости махнул иглой с ниткой, едва не разодрав зашитый наполовину шрам. И послал болтливого Архива на хуй. Гений бокса умолк как радио, брошенное в воду, и замер. Правщик мяса и костей доштопал в благословенной тишине и славном покое.

Попёрлись обратно. Архив самодовольно поглаживал 24-ый шрам, а я задавался вопросом, куда съебался Гордей? Чужое. Венерианское. Пойло. Две полторашки. Всего лишь. А всё равно жалко. И тут перед нашими ликами возникло оранжевое пятно с чёрной рваной обводкой и расширилось настока, что два барана проскочат. С третьим на спинах. Из портала выперся Гордей. В солнцезащитных очках с ярко-жёлтой оправой и круглыми выпуклыми стёклами, синими, как топаз. В лапене фужер в строгих геометрических узорах золотистого глиттера. А в фужере сиреневый коктейль, красный зонтик и долька некого дерьма.

— Чё, Стразл, прав кто? — ухмыляется, очки задрав на лбину. Крышку пивную показывает, с рисунком победным. — Мне две недели расслабона на Венере выпало! Первому из всех землян! Разрешили прихватить немного знакомых морд, чтоб веселее было. Рвём Венеру, парни?

— На работу завтра, — грю. И дивлюсь. Бывает, такое сболтнёшь, самому потом стыдно.

— А кто сказал, что завтра на работу? — захохотал Гордей и отпил из фужера.

В портале заманчиво переливалось что-то мутно-искристое, что-то манящее своим внеземным содержанием.

— А чё, бля, фука, пофли! — крикнул пьяный Архив. — За новыми шфамами!

Разбежался и сиганул в портал, профессионально, как в закрытое окно, ручилами копилку прикрыв и бочилой развернувшись.

Мы бросились за ним и тоже попрыгали в портал. Не зря всё, не напрасно.

Книгу «Миразмы о Стразле» вы можете прочитать здесь:

https://author.today/reader/135259

Показать полностью
[моё] Мат Текст Контркультура Авторский мир Фантастика Писательство Стразл Длиннопост
3
Поддержать
Эмоции
Strazl
Strazl
2 месяца назад

Сторож, который свалился с крыши института⁠⁠

Буц достал ключи, отпер красно-белую, замызганную дверцу, юркнул в кабину и, совершив превосходный бросок задом, расположился в кресле пилота. Холс устроился рядом и уже собрался с размаху хлопнуть дверью, но Буц придержал учёного за руку.

- Потише, потише, фиолетовые коты на крыше.

Холс сглотнул и тихонько прикрыл дверцу. Его лоб покрывала испарина.

- Ну-с, - пробормотал Буц, осматривая приборную доску, и весело спросил: - Тыкать-то куда?

Холс ошалело уставился на него.

- Ты же сказал, что умеешь управлять вертолётом! - отчаянно прошипел энтомолог на всю кабину. Кажется, шёпот отдался даже в хвосте.

На миг Буцу показалось, что в салоне ползают змеи, поющие хором.

- Да шучу я, шучу, расслабься, - осклабился он, краем глаза следя за плывущими вдоль труб огняками. - Удивительно, как вообще его не угнали.

- Идиот, - пробормотал Холс.

- Знал бы ты, что я вытворял будучи заведующим библиотекой…

- Угонял книги?

Буц сунул ключ в прорезь панельной доски и повернул. Жёлтыми дужками, синими линиями и зелёными цифрами вспыхнули контуры приборов. Красный цвет решил пока не вспыхивать. А что, подумал красный цвет, я могу и во время полёта вспыхнуть.

- И бак полный, и масло в норме! - тихонько порадовался Буц. - Как минимум на три часа лёту. Сколько там до Чёрных сливок?

- Почти час, - напомнил Холс. - Это если на катере.

- Отлично, отлично... - Лицо Буца непривычно оживилось. В этом помогли разноцветные огни приборов. Ожившее лицо Буца не стало красивее, оно стало индеистей. - Здесь щёлкнуть, это утопить...

И ведь сработало! Вертолёт загудел, как шмель, разбуженный весной, лопасти завертелись, меся воздушную отбивную, и восставшая после пятилетнего застоя стальная стрекоза медленно, тяжело, неуверенно, но оторвалась от жёлтого шестиугольника. Между крышей и вертолётом нарастала пустота.

Холс, напоследок глянув на институт, увидел выбегающего из чердака Волейрота, с ружьём и неизменной коробкой вина. Сторож рванул к набирающему высоту вертолёту, что-то крича и размахивая обрезом и коробкой.

Вентиляционные трубы тут же перестали интересовать стайку фиолетовых светляков. С их точки зрения Волейрот был куда интереснее труб. Дети небесного щебня устремилась к злосчастному сторожу.

Холс подавал старику отчаянные знаки и корчил страшные рожи за плексигласом дверного окошка. Заметив его усилия или, скорее, почувствовав неладное, Волейрот обернулся, от неожиданности подпрыгнул и запустил в стремительно приближающееся к нему облачко огней вином. Пачка пролетела сквозь скопление фиолета и дохлой рыбой шлёпнулась на асфальт. Фиолет, проигнорировав спиртное, хода не сбавил.

Пока сторож мешкался, подлетевшие градастики отрезали единственный путь к отступлению, заняв линию, соединяющую его и чердачную дверь. Волейрот вскинул руки, будто сдаваясь в плен. Теперь он стоял спиной к маневрировавшему вертолёту. И тут произошло нечто совсем уж необъяснимое. Фиолет подплыл к сторожу, и стайка, словно в раздумьях, замерла в полуметре от него. Огняки и старик как бы вперились друг в дружку взглядами. Тёмный силуэт Волейрота ненавязчиво отсекало от ночи фиолетовое свечение. В воздухе будто повис вопрос: Собственно, а что дальше? Ответив для себя на этот вопрос (А ничего!), дети небесного щебня дали задний ход и поплыли обратно к трубе. Вновь закутанный в сумрак ночи Волейрот опустил руки, затопал ногами и сделал то, что Холс тоже лицезрел впервые. Старый алкаш кинулся вдогонку фиолету! Рехнувшийся старик преследовал светляков!

- Буц! Надо вернуться за Волейротом и спасти его! Он сейчас на крыше!

- Сидел бы в своей конуре и дальше! - заорал Буц. - Крохотный мирок сторожки как раз по его мозгам, с ним бы он точно справился!

- Он… он догоняет фиолет!

- И как, по-твоему, можно спасти того, кто гонится за собственной смертью, а, учяный ты энтимилог?!

А Волейрот продолжал погоню за огняками, которые, отстраняясь от него, перелетели через край крыши и зависли над пропастью. Старик, не сбавляя скорости, перепрыгнул ограждение и сиганул с крыши в эту самую пропасть уличного мрака, в момент поглотившую его падающую фигуру. Холс зажмурил глаза и отвернулся.

Книгу "И смерть смертен" полностью вы можете прочитать здесь:  https://author.today/reader/157612

Показать полностью
[моё] Фантастика Постапокалипсис Приключения Авторский мир Стразл Писательство Фантастический рассказ Текст
0
Поддержать
Эмоции
Посты не найдены
123456Далее
О Пикабу
О проекте
Контакты
Реклама
Сообщить об ошибке
Отзывы и предложения
Новости Пикабу
RSS
Информация
Помощь
Кодекс Пикабу
Награды
Верификации
Бан-лист
Конфиденциальность
Правила соцсети
Mobile
Android
iOS
Партнёры
Fornex.com
Промокоды