Станция Добровольского

13 января 2021 — 65 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1C Tw=15C Patm.= 991 hPa

В понедельник утром Адам запустил генератор, чтобы на станции было электричество. Мы начинаем день с совместного завтрака. Набор дня: фасоль (из банки), помидоры (из банки), бекон, лук, яйца, хлеб «Федоров», масло, кофе, чай, сахар, лимон, соль. Сразу добавлю, что во вторник и среду я подавал один и тот же сет, потому что команда решила, что это их любимое блюдо, хотя они узнали об этом только сейчас. Такой завтрак даёт пинок, поэтому неудивительно, что уборка в «Варшаве» началась полным ходом.

(Тут игра слов. В оригинале фраза «Takie śniadanie daje kopa, więc nic dziwnego, że prace porządkowe w „Warszawie” ruszyły z kopyta..»  daje kopa — даёт пинка, а ruszyły z kopyta — зашевелили копытами.)

Первой была гостиная, из которой мы вынесли всё, что можно было передвинуть. Остались лишь голые стены и пустой пол, что позволило эху, которое в последний раз звучало здесь в 1956 году, появиться вновь. Поначалу застенчивое, оно вновь обрело силу благодаря Монике, которая открывает в себе всё новые таланты, доселе неизвестные даже ей самой. Она поменяла ракетку для пинг-понга на рисовую щётку и использовала её, чтобы заставить сверкать пол, стены и потолок гостиной. За три дня, используя технику 3В (Вынуть — Выбросить — Вычистить), Моника (с нашей скромной помощью) привела «Варшаву» в состояние, которое русские, приехавшие к нам, кратко прокомментировали как "невероятно". Одну за другой Войцех превращал вычищенные комнаты в полезные пространства, устанавливая новые книжные шкафы, столы, стулья и скамейки. Адам добавил отопление, а затем — внимание — самоочищающийся туалет, благодаря чему мы стали одной из самых экологичных полярных станций в этой части Антарктиды!

Вчера (в среду) мы нанесли наш первый неофициальный визит на российскую станцию оазиса Бангера, где нас тепло и радушно встретили. Вечером мы отправились на прогулку по окрестностям. Четыре пингвина спали посреди замёрзшего озера — необычное явление для оазиса Бангера. Однажды наш коллега Весева нашел одного, но, к сожалению, он был мёртв. Откуда приходят пингвины, куда они приходят и куда уходят? Мы не знаем, но Сергей рассказывает, что они проследили путь кольчатого пингвина, который был выпущен на полярной станции на Южном полюсе. Сначала такой эксперимент выглядит мрачно, но представьте, что отважный пингвин достиг морского берега, пройдя не менее тысячи километров!

Я опишу то, что произошло сегодня, завтра, тем самым разгребая отставание.

14 января 2021 — 66 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz = -1°C Tw = 15°C Patm.= 991 hP

Вчера была сауна. В наше время всё может быть экстремальным, сауна тоже, а сауна на российской базе «Оазис Бангера» предельно проста. Как выяснилось на практике, она также чрезвычайно эффективна. Построенная в 20-футовом контейнере, она разделена на три части. В первой оставляется вся одежда, во второй — грязь за всю неделю, а в третьей все зло смывается при температуре около 115°C. Вместо него всё хорошее приходит в виде чистейшей воды из антарктических ледников в виде зелёного чая, которым угощают наши приветливые хозяева.

Мы полностью расслабляемся в атмосфере спокойной, дружеской беседы, во время которой самый распространенный вопрос — зачем и по какой причине мы приехали на этот край света. Я отвечу, что конец одного мира — это начало другого, в который мы смотрим через волшебное зеркало, за которым нет ничего привычного для нас. До сих пор мы в нём не участвовали, но теперь участвуем. И мы расскажем свою правду об этом мире, когда вернёмся домой.

Сегодня Моника в сопровождении двух российских геологов отправилась на геологическую разведку в пограничную зону между землёй и льдом. Она уже на обратном пути и вернётся примерно через 5 км. Мне жаль её, потому что она всё ещё не уверена, найдет ли она последние кусочки своего любимого торта.

Адам перешел очередной рубикон системы отопления, и теперь во всем базовом лагере тепло, так что я могу писать блог в домашней одежде. Войцех, напротив, с трудом распрямляет спину после того, как разгрёб снег у дома гравиметрии и сейсмологии. Это важный плацдарм для нашей работы, так как нам предстоит установить там сейсмометр. Мы сделаем это завтра, и это будет вторая система наблюдения после мониторинга ионосферы, которую Войцех запустил вчера. Такая геофизическая магия, ведь ионосфера — это одна из сущностей невидимого мира с другой стороны зеркала.

15 января 2021 — 67 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1°C Tw=23°C, Patm.= 991 hP

Русские ценят научные способности Моники и на вертолёте доставляют её на целый день в экзотические места на юге оазиса Бангера. Мы наводим порядок на базе, пытаясь превратить склад всевозможных вещей в организованное жилое пространство. Адам и Войцех организуют умывальник, который состоит из двух бочек (большой сзади и маленькой спереди), а на них, соответственно, канистра с водой с краном внизу и таз. Наконец-то нам больше не нужно мыть руки на улице. Раковина находится рядом с плитой, поэтому вода для мытья имеет температуру чуть выше комнатной. Весь комплекс, в который кроме умывальника и плиты входит также экологический туалет, имитирует элегантную ванную комнату отеля Sofitel Troison d'Or в Брюсселе.

Мы носим воду в вёдрах из озера. Это громоздкая и утомительная работа. Но если вы хотите иметь сауну или ванну, не говоря уже о крытом бассейне, вам придется изменить систему подачи воды в основание. Сейчас мы ничего не можем придумать, но мы посоветуемся с кем нужно, когда вернемся домой.

Во второй половине дня мы установили сейсмометр в сейсмологическом и гравиметрическом доме. Внутри уже чисто и аккуратно, и довольно тепло, так как день солнечный. Начало трудное, потому что сейсмический датчик не хочет стабилизироваться. Я звоню Янушу, и он советует заземлить диктофон и набраться терпения. Так мы и делаем, и, кстати, придаем дому статус геофизического павильона. Дом, кажется, вырос и выпрямился.

Вечером мы совершаем прогулку вокруг «Черной сопки», большой скалы из кембрийских долеритов, расположенной в нескольких сотнях метров от базы. Мы ходим на цыпочках, чтобы не потревожить Деда Мороза, который наверняка спит после тяжелой работы в Рождество. С вершины открывается панорама оазиса Бангера на 360 градусов. В свете заходящего солнца серо-коричневый пейзаж оазиса меняет свой монотонный цвет на целую гамму оттенков, описание которых не поддается описанию словами. Приезжайте и вы это увидите.

17 января 2021 — 68/69 день — Marek Lewandowski

В воскресенье мы работали на окраине оазиса Бангера. Моника и Весева - на островах Тейлор на западе архипелага, а Володя, Адам, Войцех и я — на острове Миллес, который находится в северо-восточной части архипелага. За полчаса мы долетели до первой точки, обозначенной на острове Миллес. Пилот посадил вертолёт на небольшой участок ровной, горизонтальной земли и дал сигнал на высадку. Мы вчетвером выпрыгнули. Мы распаковали наши рюкзаки из корзин, подвешенных к борту вертолёта, и присели под вращающимися крыльями. Вертолёт взмыл в воздух и улетел на запад, а Моника и Весева остались на борту.

Когда пыль осела, Володя проверил местоположение по GPS и с удивлением обнаружил, что мы находимся на леднике. Однако маленький скалистый остров был совсем не похож на него. Более того, остров также не был похож на остров огромного Миллеса. Пока Володя судорожно уточнял наше местоположение с вертолётом, мы любовались топографией острова, чьи гладкие куполообразные холмы из докембрийского розового гранита и полосатого гнейса были результатом работы ледника, который отшлифовал их при впадении в океан.

К северу и востоку от нас был только ледник, кроме того, вокруг острова были ледяные поля, из-под которых выступали небольшие острова, похожие на наш. Первый большой остров находился примерно в 10 км к западу. Володя понял, что это остров Майлз, и что мы высадились в девственном месте из-за неточности карты. Поскольку место было девственным, мы охотно дали острову название Наш, которое я не преминул написать перманентным маркером на одной из скал, отполированных ледником. Мгновением позже прибыл вертолёт, чтобы эвакуировать нас из незапланированного места и доставить в нужное место, где мы провели остаток дня, собирая образцы горных пород и снега.

Тем временем Моника и Весева определяли геологию других нетронутых островов микроархипелага Тейлор, пробираясь по снегу до подмышек и неся килограммы камней разных фаций и возрастов. В целом, мы собрали уникальный материал для геологических, палеомагнитных и нивальных исследований, а также исследовали острова с целью установки в будущем сейсмических станций для регистрации землетрясений, вызванных движением ледников.

После обеда мы проверяем датчик сейсмометра — наконец-то диод загорается зелёным. Сейсмометр работает и регистрирует входящие сейсмические волны! Тест пройден. Завтра мы начинаем работу по очистке магнитного домика, здания «Краков» и инвентаризации запасов продовольствия. У нас его много, это невозможно отрицать.

Сегодня (понедельник) мы начинаем уборку с утра. Не очень романтично, но необходимо. У нас уходит много времени на отбор вещей исторического характера, в конце концов, у мусорной свалки есть свои преимущества как источника археологических знаний. Когда-то артефакты, найденные на старой мусорной свалке в Уяздуве, рассказывали историю Варшавы XIV века, а их количество свидетельствовало о динамике развития будущей столицы Польши. Мы думаем забрать хотя бы часть коллекции домой, но найдется ли музей, готовый принять чудеса измерительной техники более чем полувековой давности? Или консервы, или супы в порошке? Пожалуйста, подайте нам сигнал!

В общем, весь день мы склоняемся над мусорным баком, ящиками и бочками с едой, разгребаем снег, а вечером у нас мало энтузиазма для чего-либо. У нас болят спины и руки, мы устали от вони еды 40-летней давности. Единственным утешением является приближающееся окончание этих очисток, хотя нам еще предстоит очистить территорию вокруг «Варшавы» и «Кракова». Может быть, завтра будет лучше, хотя ужин будет таким же, как и сегодня — гречневая крупа и куриные четвертинки.

18 января 2021 — 70 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+1,5°C Tw=21°C, Patm= 987 hP

Вчера я спросил о музее, который забрал бы у нас артефакты Добровольского. Несколько извращенный вопрос, поскольку я думал о Полярном музее в Puławach. Сегодня Дага пишет, что Анджей Пиотровский, мой приятель по колледжу, ушел от нас 5 января. Ужасно грустно. Анджей посвятил годы популяризации идеи музея, поиску места для него и его материализации в интересах общества. Упрямый, превосходный человек. Мне очень жаль его.

Вчера я закончил с ужином, сегодня начну с завтрака. Войцех с самого утра беснуется на кухне за завтраком. Овсянка на воде с сушеными бананами, черносливом, миндалём, фундуком, порошком имбиря, клюквой, кишмишем, семенами подсолнечника. Можно добавить молоко и мёд, а затем тянуть тележку с лестницей по булыжникам, в гору и против ветра.

Сил хватило до 17.30. Борьба с мусором, застрявшим во льду, выстилающем здания, еще не была выиграна, но мы (крестьяне) отвоевали новые территории в «Кракове» и в магнитном доме. Инвентаризация запасов продовольствия, разделение на сектора и планирование на ближайшие недели (женщина). После ужина я падаю на кровать как бревно, и меня не будит даже собственный храп. Сейсмические записи должны быть проверены на наличие антропогенных компонентов.

Русские попросили нас доложить о нашем самочувствии. Сегодня мы пойдём к ним, принесем подарки с едой и расскажем, как у нас дела. Возможно, они предложат нам чай.

19 января 2021 — 71 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+0°C Tw=21°C, Patm= 975 hP

С утра Моника вместе с Весевой была в поле, собирая геологические образцы из докембрийских пород на западе оазиса Бангера. Вечером они возвращаются с набитыми рюкзаками. Адам устанавливает точку GPS и метеостанцию в специально отведенном месте, так называемом «метеорологическом саду». А где Войцех?

Если вы прислонитесь, уважаемый читатель, спиной к стене «Кракова», глядя на озеро, в 10 часов вы увидите небольшой деревянный домик размером почти 2х2х2 м. То есть почти куб. Прибитый медными гвоздями, сегодня без дверей, с небольшим входом с северной стороны; он называется магнитным павильоном. Войти внутрь нельзя, потому что сразу за порогом доступ закрывает огромная куча снега, лежащего на многолетнем льду. Так она думает. Она не знает Войцеха, который, вооружившись киркой, лопатой, электромолотом известной фирмы и ломом, эффективно убирает куски льда, а затем дробит лёд. Третий день подряд.

Сегодня я немного помогаю ему, потому что я либеро в команде и работаю то тут, то там, время от времени подавая какие-то блюда или предлагая различные идеи о том, как жить в этом странном месте и что можно улучшить. У одних от этих идей болит голова, у других — зубы. На всякий случай Войцех громко играет The Doors или Creedence Clearwater Revival или другую классику, чтобы у меня не было права голоса. В ответ я беру его молоток и начинаю ковать слой льда в тамбуре. Ранее, работая в агрегаторе и в «Кракове», я приобрел определенный опыт, поэтому Войцех не оказывает никакого сопротивления. Время от времени мы меняемся оборудованием, работая попеременно лопатой, ломом и молотком. Работа идет как по маслу и не закончится сегодня. Мы выкапываем изо льда маленькие лампочки, гайки, аналоговые индикаторы, маленькие и большие приводы, соединенные гибкими шлангами, шланги в оплетке из нержавеющей стали, соединители, колена, фильтры в резиновых уплотнительных кольцах, редукционные клапаны, компрессор... Новые, без следов использования, упакованные в пропитанную бумагу и многослойный картон. Несомненно, части самолета? Вертолёт? Единственное, что мы не нашли — это пилота.

Мы стараемся ничего не повредить, хотя точно выковыривать лампочки ударным молотком рискованно. Этикетки не оставляют сомнений. Это запасные части для нашего вертолета Ми-2, упакованные в Польше. Они лежали свободно во льду, ящики, в которые они были упакованы, были пусты и также вмерзли в лёд. Зачем они были привезены, зачем были спрятаны в магнитном доме, кто их разбросал и оставил в беспорядке до поры до времени? Такая ледяная головоломка.

Сегодня заработала GPS и метеостанция, собранная Адамом. Вместе мы уже запустили четыре различные точки наблюдения и надеемся завтра собрать последний мониторинг магнитного поля.

19 января 2021 — 71 день — Marek Lewandowski

66°16'29" ю.ш., 100°45.00" в.д., Tz=+1°C Tw=22°C, Patm=986 л.с.

Оазис Бангера славится своими сильными ветрами. Они дуют в основном с востока, со стороны ледяного щита, который охлаждает воздушные массы, а поскольку холодный воздух тяжелый, он с силой урагана обрушивается прямо на наш лагерь. Учёные-атмосферисты называют его катабатическим, что подчеркивает ужас ситуации, поскольку это слово звучит загадочно и навевает мысли о катакомбах. Такая роза ветров сохраняется не только несколько дней, но и несколько тысяч лет, не позволяя снегу накапливаться. Это одна из причин отсутствия ледяного покрова в Оазисе.

В этом году погода не балует. Весева не помнит такого сурового лета, а ведь он бывал здесь несколько раз. Обычно в январе бывают более продолжительные периоды спокойного и безоблачного неба, но во время нашего двухнедельного пребывания было всего два-три ясных дня. С другой стороны, такое же количество дней было снежными, а это случается исключительно летом в Оазисе. Как правило, мы работаем на улице, шторм не шторм. Были моменты, когда я ходил в сильно наклоненном положении, с руками, достающими почти до земли. Это трудно. Может быть, в следующий раз нам повезет больше.

Здания станции хорошо выдерживают шторм. Ветер дует снаружи, но не внутри. Во время урагана здание немного трясется, но это ничто по сравнению с тем, как раскачиваются небоскребы во время шторма на Kępie Potockiej в Варшаве. Здесь тихо и уютно. Обогреватель стоит в центральной части, напротив входа в «Варшаву». Когда наступает жара, в течение часа у нас 18°C, а большую часть дня выше 22°C, при 0°C на улице. Мы выключаем его перед сном, и утро встречает нас температурой на несколько градусов выше нуля. Неплохо для стен толщиной около 10 см и нескольких щелей на стыках.

Я проверяю качества здания на себе, потому что Моника, Адам и Войцех предпочитают палатки. Они не выглядят сонными, хотя на улице может быть -10°C. Однако одно дело — хорошо спать в холоде, а другое — проснуться в нём. Критический момент дня — выход из спального мешка. И это единственный момент, когда я не думаю об Антарктиде с теплотой.

21 января 2021 — 73 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+1°C Tw=20°C, Patm=991 hP

Позвольте мне начать с цитаты: «К сожалению, подавляющее большинство нашей [мировой — прим. автора] экономики основано на самоубийственном безумии непрерывного роста...» (после Mayhew, EJERS, 2019, перевод ML). Либо мы самоограничиваемся, либо саморазрушаемся. Мы производим как можно больше, набивая себя всем, чем только можно, за счёт тех, кто придет после нас. Бессмысленное производство отравит нашу окружающую среду быстрее, чем нас сварит глобальное потепление.

Мы наблюдаем это в непосредственной близости от станции Добровольский, где количество мусора на квадратный метр равно количеству гальки в ледниковой морене. Преобладают мелкие кусочки стекла, генезис которых вызывает недоумение. Стекло типичное, зелёное (т.е. окрашенное трехвалентным железом), вероятно, бутылочное, поскольку мы также находим пробковые горлышки. Нижние части плоские. Дата изготовления бутылки — IV 1953 г., название производителя — KBŻ (?) кириллицей. Никаких бумажных этикеток. Я нахожу половину бутылки, которая в центральной части имеет два одинаковых противоположных отверстия диаметром около 4 см. Края отверстий слегка сглажены, они не похожи на эффект от броска камня. Скорее, это результат удара винтовочной пули. Тем более вероятно, что мы находим много гильз. Возможно, мы найдем еще несколько подсказок, которые позволят нам построить рабочую гипотезу о причинах свалки стекла в районе нашей станции.

Здесь также много различных металлических деталей и раздавленного пластика. Бумага, которой много внутри зданий, вероятно, была разнесена по другим местам Оазиса, потому что её не видно на близлежащей территории. Мы закончили установку измерительного оборудования, поэтому после небольшого отдыха мы приступим к уборке в понедельник.

Сегодня на территории станции была установлена мачта, а в воскресенье мы поднимем польский флаг. Флагшток был построен для нас русскими. Мы установили его вместе. Видя, что мы с трудом таскаем ведра с водой вверх по холму к станции, они одолжили нам мотопомпу и закачали 600 литров воды в наши баки. Огромная помощь. Завтра мы разложим амагнитный домик (магнитный павильон) до конца, потому что вечером у нас просто закончился «пар». Моника возвращается с поля после целого дня, проведенного на последних ногах (без сил).

23 января 2021 — 75 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+1°C, Tw=22°C, Patm=990 hP

На этот раз официально.

Завтра, в воскресенье 23 января 2022 года, исполняется 63 года со дня основания антарктической станции Антония Б. Добровольского, бело-красный флаг снова будет развеваться на мачте в оазисе Бангера (Восточная Антарктида). Деятельность станции была прервана 42 года назад, но после двухнедельной работы четырех членов 4-й геофизической экспедиции, организованной Институтом геофизики Польской академии наук, станция возобновила свою научную деятельность.

Здания и измерительные павильоны станции приведены в порядок, обеспечено водоснабжение базы, установлена небольшая энергосистема, запущено отопление, подготовлены санузлы, социальные комнаты, а также небольшая лаборатория экологических исследований. Станция также подключена через спутники к глобальной сети Интернет.

Было установлено измерительное оборудование для контроля динамики изменений в ионосфере, подъёмов сейсмических волн, параметров геомагнитного поля, метеорологических и геодезических данных. В сотрудничестве с российской стороной были начаты геохронологические и палеомагнитные исследования. Участники экспедиции проверяют возможности проведения геоморфологических исследований с использованием современного георадара и лазерного сканера, нивелирных исследований с точки зрения загрязнения снега атмосферной пылью и экологических исследований.

Многие из этих исследований проводятся польскими учеными впервые в этой части Антарктиды. Научные исследования продлятся еще две недели, после чего начнётся подготовка к возвращению в Польшу.

24 января 2021 — 76 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+1°C, Tw=20°C, Patm= 988 hP

Как можно описать поднятие польского флага на мачту без помпезности и экзальтации? Наша вчерашняя церемония была чрезвычайно скромной, хотя и отличалась торжественностью, обусловленной национальным флагом. Она была короткой, может быть, 15 минут, потому что главным режиссером был пронзительно холодный, порывистый ветер, который заставлял наши глаза слезиться, заглушал наши слова и заглушал мазурку Домбровского, когда пытался сорвать флаг с мачты.

Россияне оценили важность этого события. Они пришли всей группой, их лидер сказал несколько тёплых слов о возвращении Польши на станцию Добровольский (Dobro Station, как сокращенно называют станцию австралийцы), дал команду "rebiata, dwa krotkije, odin dlinnyj", инициируя "ура, ура, урааааа", затем пригласил всех на праздничный ужин на русскую станцию Оазис Бангера. Чрезвычайно богатое меню, приготовленное русским шеф-поваром, исчезало в головокружительном темпе, с короткими паузами для тостов, которыми все благодарили друг друга за всё, при этом прекрасно проводя время. Если есть и пить, то только в русском ресторане Оазис Бангера. Если, конечно, в будущем его не затмит ресторан «Добровольский». Добро пожаловать.

В конце дня — глазурь на торте. Неожиданно Адам и Войцех отдают мне оригинальную марку, которая, еще находясь на корабле, была сделана Алиной Федотовой, художником-графиком по профессии, специализирующейся на линогравюре. В Нижнем колонтитуле марки изображена историческая эмблема станции Добровольский (пингвин на фоне гор и озер), а белая тефлоновая ручка была точно изготовлена судовыми механиками в первый день нового года. Подчеркиваю — точная работа 1 января. Прекрасный подарок для станции, сделанный совершенно незаметно, с намерением вручить его руководителю экспедиции в день поднятия флага на мачте.

25 января 2021 — 77 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+0°C, Tw=21°C, Patm= 983 hP

Задача на сегодня была проста. Выкопать пять ям, поместить в них электроды для измерения электрических токов, возникающих в горных породах под воздействием изменений магнитного поля Земли (так называемые магнитотеллурические токи), и вернуться на базу на обед.

Магнитотеллурика — один из геофизических методов, позволяющих выявлять тектонические структуры глубоко внутри Земли. Я до сих пор помню образ из моей ранней юности, когда перед воскресной рыбалкой я шел с дядей до садовых участков на Жолиборских садах и там, с помощью маленькой лопаты, мы копали несколько ям, из которых я осторожно вытаскивал земляных червей. Это занимало у нас полчаса, а наревские рыбы брали дождевых червей не глядя.

Учитывая разные условия, я переоделся в полярную одежду, надел очки с фильтром 4 и вместе с такими же одетыми Адамом, Моникой и Войцехом мы отправились по склону морены, пологопадающей к Фигурному озеру. Мы также взяли прочные лопаты, кирку и лом, потому что послеледниковая морена — это не земельный участок.

Через час первая лунка была готова, и мы были готовы. Второе отверстие было укреплено ударным молотком, так что отверстие глубиной около полуметра можно было вырезать примерно за полчаса. Если вы, уважаемый читатель, хотите получить представление о том, в каких условиях нам приходилось работать, вы можете взять лопату и кирку на одной из мощеных улиц. Если включить сюда ледяной ветер скоростью 70 км/ч, то аналогия будет полной.

В итоге мы выкопали пять отверстий за три часа, а вся установка измерительной системы была готова через шесть. Мы молча ели печёные бобы, думая о том, что эксперименты с магнитотеллурическими токами — это не то, что нам больше всего нравится.

Ближе к вечеру я отправился на короткую прогулку, чтобы найти несколько расслабляющих отражений на берегу озера. Не знаю откуда, вдруг передо мной завис поморник. Он выглядел так, словно был извлечён из волшебного цилиндра. Я был оцепеневшим от ощущений. Поморник слегка покачнулся, примерно в двух метрах передо мной, на высоте моего лица. Мы смотрели друг другу в глаза, ничего не говоря. Это длилось несколько секунд. Я немного остыл и протянул руку. Он немного отодвинулся, но не изменил своего положения. Я делаю шаг вправо, и птица за мной. Шаг влево, — прокудахтала позади меня. Кевин Костнер однажды танцевал с волками в Голливуде. Я танцевал с поморником в оазисе Бангера. В конце концов птица села в двух метрах от меня и позволила себя сфотографировать. Когда я вернусь домой, она будет стоять в рамке на почетном месте.

26 января 2021 — 78 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=+0°C, Tw=2°C, Patm= 977 hP

Сегодня день для СМИ. Интервью для прессы, радио и телевидения. Чаще всего задают вопрос о самом большом сюрпризе. Я действительно не знаю, поэтому спрашиваю Адама, Монику и Войцеха. Адам удивлен отсутствием жизни в Оазисе. Моника не удивляется ничему особенному. Войцех тоже не удивлён, потому что всё так, как он ожидал. Больше всего меня удивляет спонтанная способность адаптироваться, особенно психически, к реалиям экспедиции, от жизни на корабле до жизни в холоде и беспорядке.

В конце концов, последние несколько лет я провел на диване перед телевизором или в кресле перед компьютером. Я обленился в своей стабильной жизни и попал в ловушку собственного проекта, который катапультировал меня с дивана в антарктическую глушь. В представлении СМИ я, вероятно, стану полярным исследователем, которым я не являюсь, потому что как я могу сравнивать себя с теми, кто жил в полярных регионах.

Собеседование в целом — это сложное искусство и своего рода школа выживания, хотя, как правило, недолговечная. Я не могу ответить на такие вопросы, как: «Как вы объясните среднему Ковальски, зачем вы туда пошли?», если я не знаю, кто такой «средний Ковальски». На основании бесед со многими Ковальски, например, во время заседаний Университета Третьей Эры, я предполагаю, что это вымышленный персонаж, которому заранее приписывается ограниченная способность восприятия и не самый высокий умственный уровень. Но я не знаю наверняка. Поэтому я паникую и судорожно ищу простые слова, чтобы заменить такие слова, как геосистема, геохронология, ионосфера, сейсмология или магнетизм на упрощенные термины, чтобы не выражаться. В результате получается неудобоваримая, тривиальная каша, которую я и сам не понимаю. Поэтому я не люблю интервью, хотя и не избегаю их.

Сегодня ветер наконец-то утих. Рутина вставания на завтрак, приготовления обеда или организации работы на станции и в поле за её пределами постепенно входит в нашу повседневную жизнь. Первая цель достигнута: добраться до Добровольского и вдохнуть новую жизнь в станцию. Сейчас перед нами стоит вторая цель: подготовить станцию к будущим экспедициям, собрать как можно больше научных данных, прежде чем мы вернемся домой.

Продолжение следует...

Всем спасибо за внимание.

Буду рад видеть в гостях на Telegram канале «Антарктида On-Line».

Там я публикую свежие новости и фотографии, а также отвечаю на вопросы.

С оригиналами дневников на Польском и свежими новостями экспедиции вы можете ознакомиться на канале @wg_antarktyda

Станция Новолазаревская, 2019 г.

8 февраля 2022 — 91 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1°C, Tw=18°C, Patm=978 hP

Вчера речь шла о самых молодых скалах, представляющих собой конгломерат валунов, щебня и каменной крошки, оставленных в оазисе Бангера плейстоценовым ледником. Они были вырваны с корнем из материнской породы и притащены в Оазис из мест, зачастую отдалённых, но, несомненно, принадлежащих антарктическому континенту. Что мы знаем о них? Важнейшей геологической информацией является возраст, который в случае магматических пород определяется путём изучения соотношения изотопов радиоактивных элементов в этих породах.

Снова воет ветер, но в «Варшаве» тихо и уютно. В печи горит огонь, на столе кофе с печеньем, так что поговорим о радиоактивных элементах. Разве не в теме? Я уверен, что профессор Мария (пер. Кюри), попивая кофе со своим мужем, профессором Петром, болтала о том же, когда за окном их парижской квартиры бушевала буря и шёл снег. Если смогли великие мира сего, смогу и я, хотя это точно не будет нобелевский доклад.

Ну, элементы рождаются в звёздах. Внутри них существует огромное давление, благодаря которому частицы материи (протоны, нейтроны), хотят они того или нет, укладываются в атомные ядра. Элементы легче железа плавно образуются в процессе эволюции типичной звезды, но синтез более тяжелых элементов требует дополнительных физических аргументов. Этот аргумент предоставляет им последняя стадия истории звезды, когда она достигает стадии красного гиганта и коллапсирует под собственным весом, чтобы в долю секунды превратиться в сверхновую. Давление взрыва сверхновой завершает работу по вбиванию нейтронов и протонов в тяжёлые ядра. Генерируемое при этом гигантское давление приводит к синтезу тяжелейших ядер, в том числе самого тяжёлого из них — урана. Как только давление падает, ядро урана, упакованное сверх стабильной меры, начинает распадаться, подобно огромному зданию, которое рушится под собственной тяжестью. Распад урана радиоактивен, т. е. он выделяет значительное количество энергии (может лечить или убивать, в зависимости от того, для чего используется). По мере того, как ядро избавляется от своих компонентов, его масса уменьшается, поэтому продуктом распада являются элементы легче урана. Выброшенные взрывом в космос ядра урана вместе с другими элементами образуют звездную пыль, из которой образуется вещество, в том числе планетарное. Со временем, например, из этого вещества образуется каменистая планета, такая как Земля. Как только наше ядро урана внедряется в кристаллическую решетку минерала, например циркона, оно начинает оставлять в нем след своего распада в виде более легких элементов. Одним из них, завершающим процесс радиоактивного распада урана, является свинец.

Здесь в игру вступает Моника, специалист по изотопной геохимии. Теоретически она знает, сколько свинца образуется за определённое время. Она разбивает кусок породы, тащит его через весь мир в лабораторию, дробит, отделяет зёрна циркона, бросает в масс-спектрометр и подсчитывает, сколько свинца содержится в зерне. Если много, то минерал старый. Для Моники чем старше (минерал), тем интереснее, потому что это позволяет глубже заглянуть в историю Земли. Более того, соседние разновозрастные породы могут свидетельствовать о своей палеогеографической самобытности, помогая реконструировать историю миграции континентов.

Изотопная геохронология является основой наших знаний об истории планеты. Доверяя законам физики, мы знаем, что Земле 4,5 миллиарда лет. Мы можем датировать геологические события, а также этапы биологической эволюции, лучше понимая, откуда мы пришли. Куда мы идём, одному Богу известно.

Озеро Омега. Оазис Ширмахера. 2019 г.

9 февраля 2022 — 92 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1°C, Tw=22°C, Patm=978 hP

Когда что-то видно, слышно и чувствуется, мы знаем, что оно существует. Однако существуют сущности, незаметные для чувств. Например, магнитное поле. Он вездесуще, генерируется галактиками, звёздами и вращающимися электронами. Земля является большим, хоть и слабым, планетарным магнитом, который действует на электрические частицы в пределах своего поля. Также контролирует положение магнитной стрелки компаса. Без посредника, который сам обладает магнитными свойствами, мы бы понятия не имели о существовании магнитного поля нашей планеты.

Источником магнитного поля Земли является ядро нашей планеты. Эйнштейн считал объяснение генезиса этой области одной из важнейших задач физики. Однако он был против модели, которая приписывала генерацию поля вращающимся конвективным токам в жидком ядре нашей планеты (самовозбуждающаяся динамо-модель). Сегодня это действующая модель, поскольку она объясняет не только генезис этого поля, но и особенность перелома его полярности. Это удивительное свойство было обнаружено в 1951 году Яном Хосперсом, аспирантом голландского происхождения в Кембриджском университете. Хосперс показал, что сукцессии лавы Исландии намагничены один раз в одном направлении и один раз в обратном направлении. Его работа была опубликована в журнале «Nature» через две недели после получения рукописи. Желаю каждому докторанту такого же счастья, ведь научная задача, поставленная перед Хосперсом, носила совершенно иной характер. Он открыл инверсии магнитного поля случайно, вне предмета своей докторской диссертации.

Открытие инверсии стало прорывом в науке о Земле. Исследования природного магнитного остатка горных пород привели к гипотезе о расширении океанских пластов и миграции материков, которая сегодня подтверждается не только палеомагнитными исследованиями, но и спутниковыми наблюдениями. Альфред Вегенер, чья концепция дрейфа континентов была отвергнута величайшими исследователями Земли, сегодня почувствовал бы себя полноценным учёным.

Палеомагнитные исследования также пролили больше света на своеобразную историю геомагнитного поля. Ну, изначально (архаично) это поле было почти таким же сильным, как и сегодня. Но затем (протерозой) оно начало систематически ослабевать, пока в конце протерозоя (эдиакара) оно почти не исчезло. Его интенсивность составляла всего 10% от сегодняшней интенсивности! Зарождающаяся жизнь находится в смертельной опасности, потому что магнитное поле Земли защищает Землю от разрушительного излучения Солнца. Однако на рубеже протерозоя и фанерозоя магнитное поле возродилось, и сегодня оно является нашим защитным щитом от высокоэнергетических частиц солнечной плазмы. Марсу не так повезло. Ядро Марса кристаллизовалось довольно быстро, магнитное динамо стояло на месте, солнечный ветер сдувал атмосферу, вода выжила, пожалуй, только в замерзших полярных регионах и сегодня Марс — вымершая планета.

Поэтому давайте уважать не только воду, атмосферу и природу, но и магнитное поле Земли. В оазисе Бангера, который, на мой взгляд, может быть аналогом раннемарсианской среды, мы находим породы кембрийского возраста (500 миллионов лет), которые могут хранить записи направлений и интенсивности прежнего магнитного поля. Володя, палеомагнетик из Москвы, собирает образцы горных пород, и я рад возможности изучать их в своей домашней лаборатории Института геофизики Польской академии наук. Моника будет датировать их изотопно. Может быть, вместе мы сможем добавить три цента к истории магнитного поля Земли?

10 февраля 2022 — 93 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1C Tw=22C Patm.= 978hP

Сегодня у Войцеха день рождения. Раз у Войцеха есть свой день, он должен быть об ионосфере. Однако, прежде чем говорить об этом, najpierw (в первую очередь) нужно съесть торт (nb. używa się także najsampierw, choć słyszałem już najwpierw jako zbitkę najpierw i wpierw, podobnie jak półprefabrykat, dziecko prefabrykatu i półfabrykatu), который Моника вкусно сделала, урвав из моих священных запасов десяток предпоследних яиц. На тортике, покрытом толстым слоем шоколада с розой, вырезанной из персика в центральной точке, появилась свеча сантиметрового размера, которая в последний раз горела несколько десятилетий назад.

Примечание переводчика: автор рассуждает про словообразование в польском языке на примере разного рода сокращений, образованных из фраз «в первую очередь». Самый часто используемый вариант — najpierw, но может быть использован вариант najsampierw — в самую первую очередь. Хотя автор слышал, что можно использовать najwpierw как соединение najpierw — в первую очередь и wperw — сперва, что выглядит как порождение полпрефабриката (półprefabrykat) из слов prefabrykatu (префабрикаты — материал для сборки) и półfabrykatu (полуфабриката — не до конца обработанное изделие). Т.е. полпрефабриката это материал для сборки который требует некоторой финальной обработки.

Ионосфера является самой высокой частью атмосферы Земли, составляющей пограничную зону между Землей и космосом. Это первая линия столкновения планетарной атмосферы с солнечной радиацией. Фотоны солнечной короны сталкиваются с атмосферными частицами и разрушают их молекулярные и атомные связи. Таким образом, излучение изменяет физико-химическую структуру атмосферы от молекулярной до ионной. Отсюда и название.

В свою очередь солнечный ветер, состоящий из высокоэнергетических частиц солнечной материи (электронов, протонов и ионов), бомбардирует ионосферу преимущественно в полярных регионах. Электроны в движении — это, по сути, электрический ток, который локально возмущает магнитное поле Земли. Чем выше доза солнечного ветра, тем сильнее электрические токи в ионосфере и тем больше магнитные возмущения (бури). Любая неоднородность в ионосфере, вызванная переменной электронной плотностью, искажает радиоволновой сигнал (электромагнитный по своей природе), а магнитные бури вызывают дополнительные токи в электрических проводах, иногда настолько сильные, что перегружают трансформаторы, питающие целые города (тридцать лет назад около 2 миллионов человек в Оттаве, Канада, и её окрестностях остались без электричества). Для одной ионосферы это повреждение огромное.

Мы наблюдаем за Солнцем, чтобы прогнозировать поведение ионосферы на основе вспышек в солнечной короне (речь идет о прогнозе космической погоды). Другой метод наблюдения за состоянием ионосферы - использование спутников, размещенных над ионосферой уже в космосе. Спутник излучает сигнал с известной частотой, а приёмник на Земле проверяет, что осталось от этого сигнала. Если он приходит искажённым, то это означает возмущения в ионосфере с возможными последствиями для человека. Масштабы ионосферных явлений лучше всего отслеживать на обоих полюсах одновременно, поэтому Войцех установил свой приемник в оазисе Бангера, уже имея несколько других в полярных районах, в том числе запущенный на второй полярной станции Института геофизики Польской академии наук, расположенной на фьорде Хорнсунн на Шпицбергене. Обе станции расположены не только близко к магнитным полюсам Земли, но и в магнитно-связанных местах (т. е. лежат на одной линии магнитного поля Земли). Так что они будут одновременно наблюдать ионосферные флуктуации в глобальном масштабе.

Так мы постепенно начинаем понимать важность ионосферы в нашей повседневной жизни. Наверняка скоро возможны общедоступные прогнозы космической погоды, информирующие о необходимости отключения электроприборов в случае надвигающейся магнитной бури, если мы хотим избежать оттавского сценария.

Кстати, проблемы с ионосферой стали отправной точкой для удивительных космологических открытий. Так, в 1965 году Роберт Уилсон и Арно Пензиас, инженеры Bell Telephone Laboratories, искали радиоструктуру, которая устраняла бы радиопомехи ионосферного происхождения. Они были на грани успеха, просто не могли устранить крошечный шум, который исходил со всех сторон, независимо от того, в каком направлении была направлена антенна. Сообщили об этом клиенту, который передал дальше. Записка попала в руки радиоастрономов, которые в течение почти двадцати лет занимались поиском предсказанных теорией Большого взрыва радиоволн, излучаемых веществом с температурой 2,7 К. Характеристики шума, обнаруженного Уилсоном и Пензиасом, соответствовали предсказания астрофизиков (если быть точным, Ральфа Альфера, 1948 г.). Так было открыто реликтовое излучение.

11 февраля 2022 — 94 день — Marek Lewandowski

66°1 6’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1C Tw=22C Patm.= 978hP

Мы всё интенсивнее и интенсивнее собираемся к отъезду, который запланирован на понедельник. Мы сворачиваем магнитный, сейсмический и метеорологический мониторинг. Моника горячим паяльником восстанавливает старинные указатели, а мужчины превращаются в плотников и слесарей, защищая стены наблюдательных домиков от вездесущего снега. Предстоит ещё много работы, а ведь мы не бездельничали эти пять недель, лишь изредка находя единственные часы для созерцания и отдыха. Помимо работы по восстановлению зданий и установке измерительного оборудования, у каждого из нас была своя научная программа. В конце концов, полярная станция должна быть многогранной платформой для исследования природы, куда вы приходите, веря, что найдете не только питание, уход, кухни, туалеты и хороший сон после рабочего дня, но и подготовленные исследовательские и измерительные станции и пространство для концептуальной работы. Без научных исследований (в некоторых кругах, называемых кроватная-активностью) станции были бы мертвыми фигурами, бесполезной сущностью, безнадежно застрявшей в абсурдно пустом пространстве.

Моника в полной мере реализовала свою научную программу, работая в полевых условиях с российским партнёром, особенно в местах, ранее не посещаемых человеком. Она прошла более ста километров, собирая в среднем по одному образцу на километр. Войцех также провел несколько недель, собирая данные о динамике изменений в ионосфере, что было его основной задачей. Адам добился наибольшего научного успеха в ревитализации станции Добровольского, в первую очередь он посвятил себя монтажным и ремонтным работам, поражая своими техническими знаниями и мастерством. Я не сомневаюсь, что без Адама в нашей команде удобство использования станции Добровольского в конце экспедиции не сильно отличалось бы от того состояния, в котором мы её нашли. Несмотря на это Адам всё же нашел время, чтобы взять пробы почвы и снега, установить метеостанцию и провести несколько ночных часов, сканируя территорию вокруг станции. Таланты архивариуса исторических артефактов, а также столярное мастерство проявил и Войцех, чей артистизм, граничащий с художественным мастерством, будущие экспедиции найдут в прихожей дома геофизиков.

В целом, работа по подъему станции, а также измерительные тесты и полевые исследования означали, что мы работали по 16 часов в сутки, а часто и больше. Мы заросли (господа) и похудели (все мы), загорели и натерли зубы, скрежеща и ворча на провинности других Добровольских. Наградой последних дней, когда солнце уже скрывалось ниже за горизонтом, были звёзды Южного Креста над нашими головами, восходящая Венера, красивая и большая, как нигде, серебристые облака в ионосфере и остаточное — но всегда — полярное сияние. И все это под открытым небом, словно из дрянного пейзажа — голубое свечение полузамерзшего озера, белый лёд, тёмные, зубчатые моренные гряды на фоне разноцветного неба с пурпурной доминантой, пересеченного чёрной линией близлежащего ледникового щита. Я бы никогда не купил, если бы увидел такую картину в картинной галерее или на базаре на Коло.

12 февраля 2022 — 95 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1C Tw=22C Patm.= 987hP.

Суббота. Дима появляется за завтраком. Адам и Войцех, а также Моника с Всевой (его еще называют Севой) должны выйти в поле, поэтому они как следует оделись, приготовили провизию и уже стоят в дверях. И тут у Димы для нас плохие новости, за что он очень извиняется. В расписании рейсов произошли изменения, и нас заберут завтра, а не послезавтра, как планировалось ранее. В этом и заключается разница, потому что в нашей программе упаковки контейнеров отсутствует полдня. Во всем виноват прогноз погоды, предвещающий резкую смену безветренной и солнечной на противоположную. К счастью, команда еще не уехала. Переодеваемся в рабочую одежду и начинаем в 8 утра. Мы делаем трехчасовой перерыв между 2 и 5 часами ночи, а в воскресенье (уже сегодня) начинаем с яйца вкрутую, а затем возвращаемся к работе.

Смена состава. Станция Новолазаревская. 2020 г.

13 февраля 2022 — 96 день — Marek Lewandowski

66°16’29” S, 100°45,00” E, Tz=-1C Tw=13, C Patm.= 988hP

В 7 часов утра Сергей прибывает на «wiesdiechodem», который оставляет нам на два часа, чтобы мы загрузили его багажом, с которым мы полетим на вертолёте. План таков: первый польский рейс (второй в расписании рейсов на сегодня) полетит контейнер, вторым Моника и я с багажом на борту, третьим — второй контейнер, а Адам и Войцех полетят на корабль во второй половине дня вместе с частью российского экипажа. Адам отвечает за контейнеры, организует погрузку, Моника руководит продовольственным отделом и убирает на кухне, Войцех доставляет груз, и вместе с Адамом они укладывают поддоны. Вертолёт должен забрать первый контейнер около 11 часов, а в 10 часов контейнер еще не закрыт. Наконец, в 10.30 контейнер закрывается. В общей сложности у нас 3,5 тонны багажа, включая около полутонны мусора. Я чувствую, как убывают мои силы.

Дальше события разворачиваются как в слабом (плохом? второстортном?) фильме ужасов. Хаос, плазма и месиво. Я беру флаги с Моникой, хотя Войцех заслужил эту честь как самый молодой в команде. Войцех кричит, что приближается вертолёт, Адам приказывает собрать всё, что может летать. Хватаю пустые канистры и бегом до агрегаторной (agregatowni) (раньше писал agregatorni, но словарь упорно исправляет, поэтому бросаю). Ещё несколько сломанных досок, которые я инстинктивно бросаю с подветренного «Кракова», как будто ветер должен был прийти с востока (он постоянно дует оттуда), а это вертолёт, так что он будет дуть сразу отовсюду. Собираю всё что можно и придавливаю камнями, потом запрыгиваю в коридор «Кракова», откуда мне открывается вид на контейнер. Я достаю свой мобильный телефон и начинаю снимать. Ветер от пропеллеров становится все сильнее и сильнее, вздымая пыль и грязь, затем песок и мелкие камни. Все, что мы не успели спрятать, тоже начинает летать. Самое большое удивление вызывает вид развевающегося в воздухе баннера с логотипом и названием нашего института. Войцех и Адам падают на землю и ждут, когда крюк вертолёта коснется земли. Важно не прикасаться к крюку до заземления и снятия электрического заряда с вертолёта. В противном случае вас может ударить током, что приведет к неприятным последствиям для вашего организма. Я все еще держу в руках мобильный телефон, который всё время засыпает песком и галькой. Удивительно, что он до сих пор работает. Но зачем я стоял с ним в открытой двери, если я мог записывать все это через окно «Кракова», спокойно, без каменного дождя, без дрожащих рук? Адреналин отключает мышление. После заземления Адам берёт крюк и прицепляет его к петлям стальных тросов, которые будут поднимать контейнер. Некоторое время тросы остаются натянутыми, после чего контейнер медленно поднимается метров на тридцать и улетает. Ветер прекращается. Войцех приносит знамя с нескольких десятков метров. Логотип цел, название понятно. Совсем как обычное знамя, а оно столько пережило. Клёпка на контейнер в Варшаве, путешествие на грузовике через Польшу и Германию, потом на корабле через весь земной шар, на вертолёте над шельфовым ледником, жёсткая посадка в оазисе Бангера, пять недель на морозе и ветре, и наконец полет над оазисом, чтобы отдохнуть, слегка помятым, в гостиной здания «Краков». И на этом его приключения могут не закончиться.

Мы отправляемся с Моникой около 14:00, через полчаса мы на борту ледокола «Академик Федоров». Русские помогают нам донести полтонны ручной клади до наших кают. Тёплым душем заканчиваются мои пять недель на станции Добровольский. Через шесть часов Адам и Войцех, закрывавшие здания, услышали приближающийся к ним вертолёт. В последнюю минуту, но они успели. Адам говорит, что «концовка — это дикая поездка». Мы чувствуем себя так, как будто по нам проехался каток. У нас нет сил говорить. Так закончился второй этап нашего путешествия. Теперь только спать.

15 февраля 2022 — 98 день — Marek Lewandowski

65°43.76 S, 100°02.74 E, Tz=-3C, Patm=965 hP, состояние ледяного покрова 8

Попасть с прогнозом погоды на два дня вперёд в Антарктиде — это всё равно, что пьяному ковбою попасть из револьвера в ласточку в тумане. И всё же. В понедельник был ураган и о полёте не могло быть и речи. Мы благополучно вернулись из оазиса Бангера благодаря тому, кто предсказал плохую погоду в понедельник утром в пятницу вечером.

Я был удивлен тёплым приемом на борту со стороны русских. В воскресенье мы также обнимались с людьми, которые держались по отношению к нам на некотором расстоянии. Даже я обнимался и здоровался «по-медвежьи», хотя я не душа компании, как Войцех, Моника или Адам. Их открытость и нескрываемое радушие легко проникают в русскую душу. Это упрощает многие вещи. Все знают наши имена, нет такой просьбы, которая не была бы удовлетворена, как в Оазисе, так и на корабле. Монику ждали тюльпаны, выведенные Галей для "diewoczka, katoraja diełajet mesku rabotu" и тапочки, вязанные из розовой пряжи Любой. Все задаются вопросом, с бородой или без бороды Войцех лучше. Адама приглашают в гидрохимическую лабораторию, куда обычно не допускают посторонних, чтобы он провёл там свои анализы. Начиная с сегодняшнего дня в течение трёх дней они втроём будут летать на вертолёте по нетронутым местам оазиса Бангера и его окрестностях, выполняя совместную российско-польскую научную программу. Я вернусь к этой последней теме позже на этой неделе.

Меня также спросили, как я себя чувствую. Через врача. Это, конечно, приятно, но почему он спрашивает меня?

Корабль пуст и будет оставаться таковым еще две недели. Я охотно пользуюсь сауной и наслаждаюсь спокойным лежанием на диване в своей каюте. Я изо всех сил отталкиваю от себя мысль о том, чтобы написать отчёт о нашем пребывании и деятельности на базе. Все события, впечатления, выводы и идеи должны улечься, созреть, обрести перспективу и сомкнуться в единое целое, чтобы быть представленными публике. Несомненно, сделанные фотографии и фильмы являются документами, но горячее и холодное описание — это зачастую две разные истины. Даже мы, свидетели и участники этих событий, можем иметь, пусть и едва уловимо, различные их интерпретации. Вы знаете фильм «Расёмон» Акиро Куросавы? Если нет, то, возможно, стоит посмотреть эту картину, посвященную поиску объективной истины в важном жизненном вопросе. Спокойной ночи.

16 февраля 2022 — 99 день — Marek Lewandowski

65°43.76 S, 100°02.74 E, Tz=-4C, Patm=979 hP, состояние ледяного покрова 8

Последние два дня молодёжь сходила с ума в облаках и на ледниках. Им удалось собрать уникальный исследовательский материал, а также сфотографировать доселе неизведанные места. Вечером они вернулись уставшие, но счастливые. У них была своя вишенка на торте, которую они заслужили как собачий суп после тяжелой, физической работы в Оазисе. Они также углубили узы дружбы с Севой, Димой и Володей, что немаловажно для всех них.

Завтра мы, вероятно, покинем ледник Шеклтона, так что я трачу немного больше времени, чем обычно, на сентиментальные блуждания по палубам «Федорова». На палубах находятся несколько человек, в основном на корме. Они стоят и смотрят вдаль, поэтому я думаю, что они, как и я, сентиментальны и вспоминают пейзажи оазиса Бангера. Я предпочитаю ходить кругами вокруг вертолетной площадки, пока он в это время с моими бушует в снежной крупе. Я хожу медленнее, быстрее, прыгаю, машу руками... В конце концов, последние два дня я провел в основном лёжа, так что пора возвращаться (медленно, медленно!) к физической активности. Я бегу и прыгаю, а они все еще стоят на корме и смотрят вдаль. Я думаю — такие ленивые люди...

Кровь начинает циркулировать, мысли возвращаются, а вместе с ними и чувство ответственности, поэтому я иду в свою каюту и пишу отчёт. Так проходит моё время до ужина, потом опять мой доклад после ужина. Мама дорогая, эти отчёты, наверное, своего рода наказание за проделанную мной работу. Когда я закончу этот отчёт, мне нужно будет заняться другой заявкой на получение денег, которая, в случае успеха, приведёт к появлению еще одного отчёта. И так продолжается годами. Наконец, поздно вечером я сдаюсь и падаю на койку. Но с отчётом в голове трудно заснуть. Так что я встаю и пишу блог за сегодня, просто так, для отдыха. Впрочем, отправлю завтра, так как в 10 вечера выключили коммуникатор.

НЭС Академик Фёдоров. 2020 г.

17 февраля 2022 — 100 день — Marek Lewandowski

64°43.18 S, 101°48.69 E, Tz=-0C, Patm=986 hP, состояние ледяного покрова 8 (утром) до 3 (вечером)

Утром я хватаю фотоаппарат и бегу на корму, потому что слышу, что в этом районе есть киты. Да, я видел нескольких ранее, но немного издалека и без личного контакта. А теперь Войцех говорит мне, что они близко. Я дохожу до кормы и вижу тех же людей, что и вчера. И просветление — когда я прыгал на «wiertolotnoj płoszczadkie», эти «ленивцы» наблюдали за китами! Действительно, мне говорят, что они здесь со вчерашнего дня... Я мало что приобрёл, но многое потерял.

Но киты были снисходительны. Я насчитал семь, примерно в 100 м от кормы, они раскачивались вверх и вниз и пускали фонтаны, как будто прощаясь. Вдруг прямо под кормой, метрах в 20 от меня, появился Он, великий повелитель подводного неба. Он посмотрел в мою сторону и степенно вильнул хвостом. Как будто он хотел сказать: «До встречи!». И как будто знал, что это просто добавляет блеска юбилейному, сотому дню блога.

Через несколько минут корабль двинулся кормой вперёд (то есть задним ходом). Так или иначе, пингвины, спокойно стоявшие неподалеку, были напуганы, а затем запаниковали, упали на крыло и, используя знакомый прием, гребли крыльями, чтобы просто уйти как можно дальше от монстра, похожего на немного другой айсберг, пока он вдруг не дал с копыта. Мысленно я извинился перед пингвинами за беспокойство.

В 16 часов Дмитрий, руководитель 67-й РАЭ, созывает совещание по организации предстоящих дней. Завтра вечером мы стоим у Мирного, а на следующей неделе у «Прогресса». Он объявляет, что большая часть людей перейдет на борт с «Прогресса». Всего нас будет около 260 человек, что на этом корабле большая редкость. Мы преодолеем последний отрезок до Кейптауна, упакованные как сардины. Он говорит, что мы должны помогать новым пассажирам, потому что они морские новички и могут не знать, как себя вести. Ты имеешь в виду, что я вроде как старик? Ну, скажем так, это полуправда. В любом случае, я уже придумываю, как избежать толпы в корабельном ресторане. После «Прогресса» нас будут встречать наши 60-е, потом 50-е, 40-е... Дежавю.

18 февраля 2022 — 101 день — Marek Lewandowski

64°43.18 S, 101°48.69 E, Tz=-0C, Patm=986 hPa, состояние ледяного покрова 2

И снова океан убаюкивает меня. Раньше я останавливался у своих датских друзей. Я спал на водяной кровати, и все шло хорошо, пока я лежал неподвижно на спине. На такой кровати от воды вас отделяет лишь тонкий слой мягкой резины, который не даёт вам никакой поддержки при попытке перевернуться на бок. Качающаяся вода предлагает различные варианты положения тела, но каждое из них представляет собой состояние неустойчивого равновесия, обычно далекого от желаемого положения. Я провел ночь, борясь с кроватью за своё право спать так, как хотел, и в конце концов проиграл. Теперь, пожалуйста — та же самая вода мягко убаюкивает меня, когда я растягиваюсь на корабельной койке. Хуже с вставанием, когда приходится ловить пол ногами.

Другое дело, что ось качания также имеет значение. Когда он раскачивается в продольном направлении (ось вращения совпадает с линией плеч), вагус (блуждающий нерв) реагирует без проблем. Хуже, когда он раскачивается вбок, из стороны в сторону (ось вращения на одной линии с позвоночником), как это было с другим кораблём, на котором я плавал (к счастью, недолго) по Северному морю. Из этого следует, что младенца лучше укладывать спать, покачивая его влево и вправо на руках, чем в обычной колыбели.

Тихое, тёплое и солнечное утро, 9 часов утра (4 часа утра в Варшаве). Я наслаждаюсь тёплым чёрным кофе в салоне самолёта. Мне нравится его горьковатый вкус, хотя иногда я люблю перебить его нежной сладостью сливы в шоколаде или кунжута. Однако в настоящее время настоящих кунжутных орехов больше нет. В прошлом кунжут делали из меда и кунжутных семян, но сейчас остался только кунжут, склеенный сахаром. На вкус они похожи, но в эпоху разгула диет люди обычно боятся брать в рот всё, что не соответствует существующим стандартам. В конце концов, сахар вреден. Но в моем возрасте, как в чешском анекдоте: «Я не боюсь, у меня рак». Я поглощаю всё, что мне нравится.

Во второй половине дня ветрено и морозно, облака сменяются солнечным светом. По пути к Мирному мы сталкиваемся с разными вариантами антарктической летней погоды. Но для человека из Польши это зима. В общем, кажется, что у нас здесь два в одном. Такое холодное лето.

Продолжение следует...

Всем спасибо за внимание.

Буду рад видеть в гостях на Telegram канале «Антарктида On-Line».

Там я публикую свежие новости и фотографии, а также отвечаю на вопросы.

С оригиналами дневников на Польском и свежими новостями экспедиции вы можете ознакомиться на канале @wg_antarktyda

Фото Сергея Кашина. Штиль в Антарктиде.

19 февраля 2022 — 102 день — Marek Lewandowski

66°32.37 S, 92°57.87 E, Tz=-5C, Patm=985 hP, состояние ледяного покрова 9

Снова 9 часов утра, кофе со сливой, полное солнце за окном и 8 градусов мороза. Я держу компьютер в руке, когда ледокол врезается в лёд у станции Мирный, а стол в каюте страшно трясется. Мы паркуемся (эти привычки земли...) возле островов, где мы работали 7 недель назад (см. День 50). За это время лёд истончился настолько, что ледокол наконец-то может раскрыть всю свою мощь. Вблизи видны здания Мирного и весь путь, который мы прошли, когда были здесь в прошлый раз.

Вчера в разговоре Войцех сказал, что Антарктида — это калейдоскоп, где всё меняется от минуты к минуте. Калейдоскоп. Последний раз я держал его в руках несколько десятилетий назад. Трубка разделена на сектора, разделённые зеркальными стенками, и в каждом секторе за тонким стеклом в конце трубки маленькие цветные стёкла. Поворачивая трубку, я то и дело наблюдал за разной головоломкой, которая, однако, в зеркальном отражении образовывала необычный фрактальный узор. Каждый поворот трубки менял изображение, и чем быстрее я его поворачивал, тем быстрее оно менялось. Как в калейдоскопе. Однако одно осталось неизменным. Состав цветных слайдов.

То же самое и в Антарктике. Здесь есть айсберги, пингвины, киты, океан, ледник, нунатаки, скалистые оазисы, тюлени, птицы... они время от времени складываются по-другому, но реорганизуются сами по себе. Кроме того, и, в отличие от моего калейдоскопа, цвета и формы антарктических слайдов меняются в течение дня. Например, Айсберг меняет свой внешний вид в зависимости от положения наблюдателя (физики могут напрашиваться на некоторые аналогии здесь, но совпадение с часами Эйнштейна или эффектом Доплера здесь непреднамеренное и случайное). Во время путешествия мы приближаемся к нему, проходим мимо, а затем оставляем позади, и он меняет цвет и форму, если смотреть на него с разных сторон. Особенно эффектно выглядят ледяные глыбы, состоящие из голубого льда, с прослойками белого льда. Первый кристаллизовался очень долго, а второй образовался быстро. Вместе они создают кусочки ледяной истории. В зависимости от положения по отношению к нам и угла преломления солнечных лучей голубой лёд становится голубым, затем тёмно-синим, а на мгновение даже чёрным, когда он находится на открытой стороне. Издалека другой айсберг имеет форму башни, а сбоку он напоминает большую ступню. Ещё один кажется монолитом, а если смотреть сбоку, то напоминает фрагмент аркад ныне несуществующего Саского дворца в Варшаве. Вода в океане оливковая, иногда тёмно-синяя или серая. Постоянная смена цветов и форм элементов антарктического калейдоскопа делает его богаче моего старого калейдоскопа.

Действительно, Антарктида похожа на динамично меняющийся калейдоскоп. Вскоре мы оставим его позади, войдя в калейдоскоп наших обычных дел. В нём мы часто можем предсказать, как выстроятся слайды в тот или иной момент, потому что это мир, который мы хорошо знаем. Может быть поэтому нам так часто хочется вырваться из его объятий и очутиться в другом, экзотическом для нас. Некоторым повезло.

21 февраля 2022 — 104 день — Marek Lewandowski

64°29.82 S, 82°26.99 E, Tz=-5°C, Patm=986 hP, состояние ледяного покрова 3

В субботу было видно все, в воскресенье ничего, кроме снега, а сегодня снова виден горизонт, и небо потихоньку проясняется.

В воскресенье мы планировали добраться до контейнеров, но метель отложила наши планы на следующий день. На этот раз контейнеры стоят на главной палубе, на специальной рампе высотой около 1,5 м. Раньше они размещались палубой выше и доступ к ним был возможен с уровня палубы. Теперь нам предстоит открыть их, возможно, стоя на лестнице, что будет нетривиальной задачей, о которой знает каждый, кто пытался открыть такую дверь. А потом еще нужно попасть в контейнер. Вы можете подняться по лестнице, но можете и спрыгнуть. Правильно — прыгайте. Мой рекорд по прыжкам в высоту – 1,73 м в стиле кроссовер. Кто-нибудь из молодежи знает, как выглядит этот стиль? Его чемпионом когда-то был Валерий Брумель, чемпион мира с рекордом 2,18.

Помню свое изумление, когда на Олимпиаде, наверное, в Мексике, я увидел по телевизору Джона Фосбери, перелетающего спиной через перекладину. Этот стиль назвали флопом, и он всё ещё прыгает по сей день. В этом стиле г-н Яцек Вшола, завоевавший золотую медаль в Монреале. Господин Яцек прыгал выше меня, но он делал это на тартановой дорожке и в кроссовках, а я прыгал на гаревой дорожке и в кроссовках с плоской резиновой подошвой, произведённых Польской резиновой промышленностью (PPG). Я не практиковал флоп, потому что уже вышел из олимпийского возраста, но я представляю, что эта техника больше подходит для прыжка в контейнер, чем метастабильный стиль. Кроме того, в конечном счете, он на целых 23 см ниже моего личного рекорда, так что, возможно, я попробую.

Едем на ст. Прогресс, вышли вчера вечером. Корабль немного качается, поэтому Дмитрий не разрешает нам заходить в контейнеры до того, как ледокол встанет во льдах, т.е. послезавтра. После утреннего кофе мы с Алиной просматриваем материал об открытиях в Антарктике, истории Земли и ее будущем. Она интересуется взаимодействием лито-, атмо- и гидросферных систем, поэтому разговор получается живым и интересным.

Это последние минуты, когда я наслаждаюсь одиночеством в каюте 553. Через два дня я буду наслаждаться им еще больше, когда моими спутниками в каюте 440 станут Адам, Войцех и Володя (напомню, Володя - палеомагнитолог из Московского университета). Однако, чтобы жить вчетвером в течение трёх недель в такой каюте, как моя, нам пришлось избавиться от большей части нашего багажа. У нас есть только контейнеры, куда мы могли бы их поставить. Поэтому, возможно, где-нибудь в сторонке, чтобы не рассмешить своих пассажиров, я потренируюсь плюхаться на снежную подушку.

22 февраля 2022 — 105 день — Marek Lewandowski

68°38.01 S, 76°28.15 E, Tz=-4°C, Patm=978 hP, состояние ледяного покрова 5

Сегодняшняя зеркальная дата - 22.02.2022 г. Следующая - 03.02.2030 г.

Вчера перед полуночью я вышел на палубу, чтобы подышать морским воздухом. Это последние дни купания под дождем антарктических звезд. Может быть, небо будет добрым и без облаков? В конце февраля ночь наступает быстрее и глубже, потому что январская ночь только притворяется ночью. При безоблачном небе я мог смотреть на созвездия южного неба и любоваться почти полной луной.

Обратите внимание, уважаемый читатель, что Луна (и другие планеты), как и Солнце, можно найти в южном полушарии на северной стороне неба, а не, как в Польше, на южной. Более того, когда мы наблюдаем за Солнцем в течение дня, мы видим, что оно движется справа налево, а в Польше — слева направо. Более того, вода, текущая в умывальнике, вращается влево, против часовой стрелки, тогда как в Польше она вращается нормально, т.е. вправо. Вода в бассейне вращается в обратную сторону из-за загадочной силы Кориолиса, которая, пересекая экватор, вместо того чтобы отклонять движущийся объект вправо по отношению к направлению движения, отклоняет его влево. Забавное это полушарие. Но будьте уверены. Левостороннее движение в Австралии не связано с силой Кориолиса, а Земля вращается с запада на восток независимо от полушария.

Когда я поднялся на палубу, мне стало жутко. За кормой небо было почти безоблачным, лишь слегка освещенным фиолетовыми оттенками солнца за горизонтом. Почти полная луна, скрытая тонкой полосой облаков, напоминала лицо осуждённого перед приведением приговора в исполнение. Но перед носом небо было чёрным от туч. Его чернота сливалась с океаном, создавая что-то вроде огромного чёрного туннеля (кто-то с большим воображением, чем у меня, даже увидел бы чёрную дыру), в который нёсся наш мчащийся ледокол. Линия атмосферного фронта разделяла обе части неба прямо над моей головой. Мы выпали из пурпурного сияния в абсолютную тьму, в которой через мгновение ничего не будет видно.

Я был на границе между бытием и небытием.

Жаль, я на мгновение подумал, что Эдвард Мунк этого не видел. Его картина «Крик» стала выражением страха художника перед небом с такой гаммой цветов, которую он никогда раньше не видел. Он описал его следующим образом: ...вдруг небо налилось кроваво-красным цветом — я остановился, почувствовав усталость, и облокотился на перила — над чёрно-синим фьордом виднелись кровь и языки огня; — мои друзья пошли дальше, а я стоял и дрожал от ощущений — я чувствовал бесконечный крик, текущий сквозь природу... Точно. Одни видят в небе кровь и языки пламени, а другие продолжают спокойно идти. Возможно, Мунк нарисовал бы столь же энергичную картину ледокола, освещенного огнями, падающего в чёрную дыру?

Через некоторое время мы увидели только свет луны, похожий на лампу, светящую вдалеке у входа в туннель. А теперь контрольный вопрос. В каком направлении мы плыли?

23 февраля 2022 — 106 день — Marek Lewandowski

69°25.81 S, 76°10.58 E, Tz=-5°C, Patm=974 hP, состояние ледяного покрова 9

Вчера вечером мы снова вошли в залив Прюдс, на этот раз успешно (см. день 37). Все вокруг спокойно, небо наконец-то прояснилось. Ледокол медленно скользит, следуя за лучами двух больших прожекторов. Мы уже за полярным кругом, поэтому, несмотря на полночь, горизонт красиво освещён оранжево-голубым свечением. Вдали видны огни круглогодичной российской станции «Прогресс». Также рядом с русскими есть индийская, китайская и австралийская станции. Полярные сияния появляются вскоре после полуночи. Я не знаю никого, кто бы остался равнодушным к этому необычному явлению. Они не были зрелищными, длились недолго и возникали низко над северным горизонтом. Но они были, потому что я уже терял надежду когда-нибудь их увидеть.

В России сегодня День защитника Отечества, который россияне отмечают, как День мужчины. По случаю мужского дня я получаю от Моники и Кати конфету, которую съем перед сном. Даша дарит мне шоколадку в пакетике с видом Санкт-Петербурга, а я в ответ — шоколадку известной польской марки.

Утром мы прибываем на скалистый берег. Очень холодно и ветрено, но судно стабилизировалось. Мы можем открыть контейнеры. Используя лестницу, открываем тот, который вышел из Оазиса вторым. Мы хотели бы увидеть, в каком состоянии он перенес транспортировку на вертолёте. Однако все оборудование, коробки и поддоны находятся в величайшем порядке, идеально уложены. Лишний личный багаж мы упаковываем в ящики и поддоны, так же добавляем коробки с тестами Моники. Русские помогли с переноской и погрузкой тяжелых ящиков, спасибо. Теперь мы с Моникой можем заняться переездом в наши новые каюты.

Часть команды РАЭ, в том числе наши друзья из Института океанологии, временно переезжают на «Прогресс», освобождая каюты для новых пассажиров, которые поплывут с нами в Кейптаун. Корабль вернётся за ними через месяц или около того и доставит их на следующий этап океанографических исследований, на запад вдоль антарктического побережья. Они вернутся в Санкт-Петербург в начале июня.

Мы тоже останемся здесь на шесть дней. Это чрезвычайно живописный район. Глубоко изрезанный залив Прюдс заканчивается узкими бухточками, и мы находимся в одной из них, укрытые от ветра, прижавшись к бело-голубому снежному покрову и очень близко к ледяному щиту. Возможно, мы сможем посетить Прогресс и взять несколько образцов для исследований возле станции. Посмотрим. Если нам удастся улететь, следующая запись через два дня.

24 февраля 2022 — 107 день — Marek Lewandowski

69°25.81 S, 76°10.58 E, Tz=-6°C, Patm=973 hP, состояние ледяного покрова 9

Мы сделали это! День был безветренный, хотя и прохладный, поэтому я надел четыре слоя. О первых трёх говорить не буду, но последний — это профессиональный пуховик, сшитый на заказ специализированной компанией. Куртка сияет красным металлическим цветом и украшена нашивкой, разработанной Констанцией Кусяк. На чёрном фоне изображен айсберг в форме ромба. Водная часть горы белая с крошечным пингвином с высоко поднятой головой. Подводная, более крупная часть горы, имеет красный цвет. Вместе с верхней частью они образуют типичный польский айсберг. Над горой — надпись IV Антарктическая полярная научно-исследовательская экспедиция, а под ней - станция Добровольского и географические координаты нашей станции. Если я подниму воротник и надену капюшон, я смогу пережить мороз до -30°C, хотя я не знаю, как долго.

Перчатки, связанные с курткой, я положил в рюкзак вместе с шоколадкой, шоколадным батончиком, кусочками говядины, горячим чаем в термосе и вчерашней корабельной "выпечкой" (в середине рис с мясом, запеченный в дрожжевом тесте, как черничное печенье). На голове флисовая шапка и солнцезащитные очки 4 категории, идеально подходит для ледника. На руках высокогорные перчатки, которые я купил в специализированном магазине по хорошей цене (для производителя, разумеется). На ногах ботинки, которые всё переживут. Единственное, что важно, я должен зашнуровать их намного выше лодыжки, чтобы мои пальцы ног не упирались в твердый носок ботинка, когда я буду спускаться по крутому склону. В этом случае нога закреплена верхом обуви, а пальцам обеспечивается необходимый комфорт, при условии, что носки не слишком толстые. Если да, то ноги слишком тёплые. На случай непогоды беру два баффа (такой шейный рукав вместо шарфа). Один потолще, чёрный, с белой картой Арктики и синим участком многолетнего ледяного щита, а другой — насыщенно-красный, чуть потоньше, с розовыми силуэтами львиц и львов. Первый из них я получил в подарок. Границы ледяного покрова обозначены здесь символически и не должны служить источником для научных работ, так как фактически меняются из года в год. Второй я купил несколько лет назад в Зимбабве с намерением защититься от песчаных бурь. Теперь, накинутые на лицо, они защищают меня от снежных бурь.

В случае отсутствия облачности и метели я смазываю лицо солнцезащитным кремом 100. На губы наношу глицериновый солнцезащитный крем 23 (SPF 23). Мне не нравится его вкус, но я верю, что он защитит мои губы от растрескивания. Всё, что осталось, это мой мобильный телефон (я использую его для фотосъемки, потому что зарядное устройство для фотоаппарата я оставил дома, оставив камеру лежать без дела почти с самого начала поездки) и спутниковый телефон. Я готов. Адам, Моника и Войцех тоже. В рамках научной программы РАЭ 67 мы будем работать с нашими российскими партнерами, Володей и Севой.

Стартуем около 9.00 и через семь минут приземляемся возле российской станции Прогресс. Первое впечатление производит аэровокзал для региональных рейсов. Двухэтажное модульное здание с небольшими окнами и жёлто-коричневым фасадом. Рядом есть ещё одно здание, все жёлтое, похожее на самолетный ангар. Рядом ряды красных ратраков и несколько гусеничных транспортеров. Третий, расположенный немного восточнее, представляет собой бело-жёлтый двухэтажный комплекс из 24 контейнеров, расположенных поперёк главной оси здания. На лестнице мы видим наших знакомых микробиологов с корабля, поэтому я предполагаю, что это здание лаборатории. К северу стоят жёлтые и синие топливные цистерны.

Мы входим в первое здание, где нас встречает начальник станции. Он ведёт нас в социальную зону с большой столовой, кают-компанией, библиотекой и тренажёрным залом. В библиотеке зелёный бильярдный стол и бронзовые бюсты выдающихся деятелей советского научного мира. Есть Гагарин, но я делаю селфи с доктором Дмитрием Соловьевым, одним из первых российских геологов, проводивших исследования в Антарктиде, в том числе на оазисе Бангера. Начальник станции знакомит нас со спецификой станции, акцентируя внимание на участках, где не стоит ходить из соображений безопасности. Там и там он показывает руками. Там работает вертолёт, а там пингвины, поэтому „im nie mieszat”. Получаем рации с красной кнопкой — надо только нажать на неё (он говорит: пальцем, ногтём, зубом или чем угодно) и не двигаться с места в ожидании помощи.

Выходим в поле, как и планировалось. Моника вместе с Севой отправляется на юг в поисках гранулитов и для ознакомления с геологическим контекстом мест, где Сева уже взяла пробы. Адам, Войцех и я с Володей отправляемся на юго-восток. Мы соберём данные с логгеров (автоматических измерителей различных параметров), Адам дополнительно возьмёт несколько проб грунта и пролетит дроном, чтобы задокументировать формы морфологии местного рельефа с воздуха. Четверо парней на нескольких логгеров — это слишком много, поэтому я выбираю отдельную тропу, чтобы собирать фотоматериалы для лекций. Я укладываю её на лету так, чтобы станция была в поле зрения.

Я не одинок. За мной постоянно наблюдает пара поморников, которые предупреждают меня, чтобы я не приближался к их гнезду. Затем они ныряют с громким криком и выталкивают меня со своей территории. Если они не хотят меня, я не буду навязываться. Я иду в другом направлении, но тут в свою очередь дюжина или около того пингвинов проводят товарищескую встречу, поэтому я им не мешаю. Сначала идет «выпечка», затем чай, потом шоколад и снова чай. Я оглядываюсь по сторонам в поисках места, где можно выжить. В конце концов я нахожу плоскую нишу с мелким гравием, на которой растягиваюсь на некоторое время, проверяя свою пуховую куртку на местной давно промёрзшей земле. Куртка не подводит, и через полчаса меня будит собственный храп.

Я оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь к западу от лба ледника, впадающего в море, язык которого берет свое начало в антарктическом ледяном щите.

Я оглядываюсь. Я нахожусь к западу от лица впадающего в море ледника, язык которого берет своё начало в антарктическом ледяном щите. У лба ледника стоит огромный айсберг, который, вероятно, родился недавно. Дальше, в бухте, десятки более мелких, вмёрзших в воду, напоминающих беспорядочно организованную автостоянку айсбергов. Дальше на север айсберги плоские, как стол. Рядом с ними есть другие, с различным рельефом, напоминающие ландшафты Татр, изобилующие высокими скалами и изрезанными долинами, изрезанными хребтами и ледниковыми котлами. Я предполагаю, что такие формы возникают из-за подводной эрозии, и что я наблюдаю нижнюю часть перевернутой столовой горы. Приношу извинения всем гляциологам.

Карпаччо из говядины, запиваемое чаем, идет вторым.

Я возвращаюсь на станцию, миную впечатляющие сферические купола, скрывающие антенны спутниковой связи, и близлежащий лес высоких ионосферных антенн, принадлежащих китайской станции. Безветренный полдень, несколько градусов мороза, солнце пробивается сквозь тучи. Для сегодняшней местности хватило бы моей повседневной зимней куртки с капюшоном и трекинговых высоких ботинок, которые я обычно ношу в Варшаве, когда выпадает снег. Но в Антарктиде вы не знаете ни дня, ни часа.

25 февраля 2022 — 108 день — Marek Lewandowski

69°25.81 S, 76°10.58 E, Tz=-5°C, Patm=974 hP, состояние ледяного покрова 9

Сегодня я остаюсь дома. Остальные трое полетят на второй тур. Они ждут полудня, но ветер беспощаден. На высоте полёта ветер имеет скорость 25 м/с. В этой ситуации мы все работаем в частном порядке. Более того, сауны нет и больше не будет до конца поездки. Это меня очень расстроило. На сладкое у меня вкусные блины с вареньем. Ничего больше здесь не произойдет до конца дня.

Я пишу «здесь», потому что мы знаем, что это происходит в мире. Однако мы придерживаемся принципа не заниматься политикой в Антарктиде. Это единственное такое место на земле, экстерриториальный континент, где мы живем нейтральной жизнью.

1 марта 2022 — 111 день — Marek Lewandowski

66°32.37 S, 92°57.87 E, Tz=-5°C, Patm=982 hP, состояние ледяного покрова 9

До полудня мы пользуемся возможностью прокатиться на вертолёте с метеорологом Димой. Вместе с ним и ещё несколькими полярниками (также Володей и Севой) мы летим на сезонную станцию Дружная-4, расположенную примерно в 100 км к западу от бухты Тала, где мы стоим. Мы приземляемся в небольшом каменистом оазисе, расположенном между двумя холмами. Дима, частный рокенрольщик из маленькой деревни в центральной России, собирает данные с автоматической метеостанции, круглый год питающейся от аккумуляторов, заряжаемых от солнечных батарей. Дружная — это внушительная инфраструктура, десяток-другой павильонов, которые помнят времена полувековой давности. Некоторые из них открыты, другие закрыты на замок. Мы заходим туда, куда можем, и смотрим вокруг, чтобы увидеть, как другие устраивают свою жизнь в обстоятельствах, похожих на наши в оазисе Бангер. Довольно много параллелей, хотя у нас более современный туалет и отопление. Но столовая Дружной больше и просторнее. Мы прибываем на корабль поздно к ужину. Илья, пилот вертолета Avialift, с которым мы стали искренними друзьями, сразу после обеда отправляется на стоянку на станции Прогресс. Он вернется на борт «Академика Федорова», когда тот покинет нас (и других пассажиров) в Кейптауне и прибудет на то же место у снежника в бухте Тала. Как и Дима, он берет свою гитару и две сумки и тоже улетает на станцию Прогресс на месяц. Мы обмениваемся рукопожатиями и адресами электронной почты. Мы остаемся на борту вместе с почти 200 новыми пассажирами, прибывшими на судно из различных российских экспедиций.

Я прощаюсь не только с Димой и Ильей, но и с вами, дорогие читатели. А также с Антарктидой, Антарктикой и Южным океаном. Да, да — всё имеет свой конец. Сегодня последний день, пока мы всё ещё стоим, прижавшись к антарктическому льду. Завтра утром «Академик Федоров» покинет волшебный мир и направится в Кейптаун, где мы сядем на самолёт и, если судьба будет благосклонна, полетим домой. Дальнейшие записи в этом блоге, если таковые появятся, будут написаны другими авторами. Однако я не исключаю, что встречусь с вами снова, хотя и в другом формате.

Я дам вам знать, если что.

Всем спасибо за внимание.

Буду рад видеть в гостях на Telegram канале «Антарктида On-Line».

Там я публикую свежие новости и фотографии, а также отвечаю на вопросы.

С оригиналами дневников на Польском и свежими новостями экспедиции вы можете ознакомиться на канале @wg_antarktyda