Где графоман ожидает подведение итогов конкурса, а его уторченная бабка танцует вальс, а потом они оба проваливаются в океан
– Лю-ю-юцик, Лю-ю-юцик, иди поешь, – раздался бабушкин голос из коридора, – я пирожков напекла… с таблетками… твоими любимыми – синенькими.
– Бабушка, да отстань! – графоман Люцифер был весь на нервах. Шутка ли!? Начался подсчёт баллов в голосовании новогоднего поэтического конкурса. – Я же просил не беспокоить.
Нет, таблетки, конечно, дело хорошее, но графоман понимал, что необходимо сохранять ясный ум и твёрдую память. Ум требовался, чтобы написать благодарственную речь после победы в конкурсе (в коей он не сомневался ни секунды, мельком ознакомившись с бездарными работами конкурентов). А твёрдая память пригодится, чтобы запомнить в подробностях каждую секунду триумфа. Графоман Люцифер даже закатил немного глаза от удовольствия, представляя, как его все хвалят и восхищаются его талантом.
– Лю-ю-юцик, – голос бабушки, стоящей в дверях комнаты, вырвал графомана из воображаемого мира, – ну поешь пирожков, пока ледяные.
Фирменный бабушкин приём при готовке – глубокая заморозка всего приготовленного. Самые большие проблемы возникали, когда бабушка готовила суп.
Графоман окинул бабушку взглядом. По «торчащему» зрачку сразу же стало ясно – бабушка уже попробовала пирожки, теперь дня два её будет жестко переть.
«Придётся согласиться, – сформировалась мысль, – может, отстанет».
Бабушка подошла вплотную. Графоман взял один пирожок с тарелки. Ледяное угощение приятно «обожгло» кончики пальцев. Да, бабушка всё-таки мастерица.
– Ну всё, бабушка, иди, я его сейчас съем.
Графоман начал поднимать руку и нести пирожок ко рту. Бабушка с блаженной улыбкой на лице вперилась взглядом прямо в физиономию Люцифера.
Вот пирожок уже заведён в рот. Вот уже зубы коснулись поверхности вкусняшки. Вот уже послышался хруст трескающегося ледяного угощения.
«Нет! Нельзя! – графоман вынул так и не надкушенный пирожок изо рта и положил обратно в тарелку. – Прости, бабушка, но ты сама напросилась. Придётся прибегнуть к проверенным методам».
– Лю-ю-юцик, ну поешь пирожки. Вельгимина и Аджимушкай будут недовольны, если ты не поешь.
– Не называй так маму с папой! – одёрнул бабушку графоман, по ходу разговора быстро кликая мышкой, роясь в компьютере. – У них нормальные человеческие имена, а не как у нас с тобою.
– Лю-ю-юцик, ну Даздраперма и БОЧРВФ260603 будут недовольны, если ты не поешь.
Графоман уже не слушал заботливую старушку, он нашел то, что искал, и кликнул ЛКМ. Из колонок полились звуки тяжёлого рока. Бабушка тут же поставила тарелку с пирожками на пол и начала вальсировать. Под электрогитарное соло и дикие крики вокалиста старушка кружась протанцевала из комнаты.
«Придётся потерпеть музыку – ничего не поделаешь», – подумал графоман и принялся дальше просматривать оценки голосующих.
На данный момент, когда две трети голосов уже внесены в аккуратно заполняемую таблицу с результатами, напротив рассказа графомана Люцифера стоял ноль.
«Ну вот теперь точно в каждом следующем голосе за мой рассказ будет стоять пять баллов, – в этом графоман уже не сомневался ни на секунду, потому что подсчёты показывали: если в каждом следующем голосе не окажется пятёрки, то он не победит, а этого не могло случиться в принципе. – Да чего время тянуть, промотаю сразу в конец и узнаю итог!»
Графоман кликнул на последнюю страницу с результатами голосования и изучил взглядом итоговую таблицу.
Сначала Люцифер не поверил своим глазам: напротив его рассказа стояла итоговая цифра – минус три, хотя в голосовании участникам давались три оценки и все положительные: один, три и пять баллов. Как можно набрать в таком голосовании минус три, не укладывалось в голове.
«Как такое возможно?! – вознегодовал про себя графоман. – Я же в церковь ходил и уговорил батяню проклясть моих конкурентов. Я ходил к сатанистам, чтобы и те прокляли моих неблагодарных читателей. Точно! Это буддисты виноваты! Они отказались проклинать, – графоман вспомнил красную рожу того лысого дедка, который орал на него благим матом, что они – буддисты – в принципе всех любят и никого никогда не проклинают, хотя сам тут же доказал обратное, проклянув самого графомана и весь его род несколько раз и в разных вариациях, – вот старый козёл, его колдовство сильней оказалось, значит, – понял источник всех своих бед графоман».
Теория казалась вполне логичной и обоснованной, но что-то не давало графоману покоя. Люцифер ещё раз пробежался по таблице глазами.
«Стоп! – озарение, как восход солнца над морем, начало выползать из глубин подсознания. – А ведь больше ни у кого нет отрицательной оценки… Значит, я в самом низу списка… Но так как я-то точно гениален, а другие – бездарности… то, выходит, результаты таблицы нужно перевернуть, и тогда получается, что я победил! Просто другие настолько тупые, что не понимают этого!»
Перевернув монитор вверх ногами, чтобы удобней было наблюдать себя на первой строчке, графоман Люцифер сел писать благодарственную речь. А ещё он твёрдо решил поподробней узнать человека, занявшего второе место в конкурсе сразу же за победителем – за самим Люцифером.
