Так уж вышло, что за последний год я глубоко погрузился в сей вопрос – и в теории, и на практике.
И многие моменты вызвали у меня недоумение… это примерно, как смотреть на код программы, написанной лет 20 назад – в целом логично, понятно почему так было сделано, но сейчас уже никто так не пишет.
Когда я захожу на ГосУслуги или в МФЦ или в Сбер, то вижу, что вокруг вполне себе 2024-й год. Но, когда я взаимодействую с гос.органами по семейным вопросам, то ощущение, что на дворе год так 1984-й.
Причем к сотрудникам этих органов особых претензий нет – они работают по инструкциям. Вопросы к инструкциям, которые, на мой взгляд, сильно устарели. Ведь за прошедшие 40 лет потребности российского общества существенно изменились, а инструкции как будто остались теми же.
Например, в 1984-м году был демографический рост – детей много, разводов мало, да и государство было, по сути, третьим родителем.
Сейчас же ситуация обратная – о демографической проблеме не говорит лишь ленивый, государство выделяет огромные деньги на мат.капиталы и семейные ипотеки, но эффект получается так себе (ниже объясню почему).
В то время как изменение практик взаимодействия родителей с государством вполне может обойтись для бюджета бесплатно, а результат дать не хуже.
Для понимания сути дальнейших рассуждений следует сначала обсудить именно это понятие. Ведь целью законов и судов является как раз поддержание справедливости.
Многие считают, что справедливость это понятие субъективное, мол у каждого своя справедливость. Но это не совсем так.
Дело в том, что справедливость это по сути своей баланс, равновесие. Сколько взял – столько и верни. Сколько отдал – столько возьми взамен. Сколько прав – столько и обязанностей. Какое преступление – такое и наказание.
Так вот у справедливости есть интересное свойство – она склонна восстанавливаться сама собой, естественным путем. Например, если у какой-то группы людей становится многовато прав и маловато обязанностей, а у другой группы людей наоборот, то в обществе возникает «реактивная сила», направленная на восстановление равновесия.
Механизм простой и неумолимый – саботаж. То есть группа людей, чьи права занижены относительно обязанностей, начинает саботировать выполнение своих обязанностей. Тем самым, даже при отсутствии формальных изменений, общество со временем само нащупывает новую точку равновесия.
Пример – работник получает 50К, но работает на 100К, причем его это устраивает (денег хватает, условия труда комфортные). И вдруг он узнаёт, что его работа оказывается стоит 100К… думаете, он будет работать как раньше? Нет… он либо попросит себе больше, либо начнет снижать качество своей работы – примерно до 60-70К. А освободившееся время и силы потратит на хобби, семью и т.д. И что работодателю с ним делать? Увольнять невыгодно, надавить особо нечем.
Таким образом, у справедливости есть вполне объективный способ измерения – через наличие/отсутствие этой самой «реактивной силы».
Посмотрим, как выглядит, например, баланс прав-обязанностей в отношениях родителей с детьми.
В рамках традиционного земледельческого общества у ребенка были следующие права:
Причем все эти пункты были «в рамках финансовых возможностей родителей». И если жрать нечего, то пухнем с голоду все вместе.
И еще эти права носили декларативный характер – «неплохо бы», то есть за их нарушение могло последовать разве что общественное порицание.
А вот обязанности детей были более конкретные:
1) Во всём слушаться родителей
2) По мере сил (то есть «изо всех сил») помогать родителям в ведении хозяйства
И, судя по тому, что указанная модель отношений сохранялась и тиражировалась тысячелетиями, она являлась равновесной для земледельческого общества. А заодно обеспечивала быструю адаптацию детей к реалиям жизни.
А как этот баланс выглядит сейчас?
Права ребенка (в крупных городах развитых стран) существенно расширились – условия жизни должны быть неплохими, питание тоже, еще в школу водить его надо, и развлечения какие-нибудь обеспечивать. А если нет - родителям может прилететь втык от опеки. Да и просто ребенок может пожаловаться на них (или кто-нибудь может пожаловаться от его имени).
Обязанности же ребенка и вовсе упали под плинтус – родителей слушаться уже не столь обязательно, по хозяйству помогать тем более. А если будешь принуждать силой – может прилететь втык. А если в школе плохо учится, то это учителя виноваты, что не смогли заинтересовать.
В ответ на это в социуме естественным путем возникла «реактивная сила» - если права детей завышены относительно обязанностей, значит … будем уменьшать количество детей. Угу, тот самый описанный выше саботаж.
Причем в каждом следующем поколении ситуация еще более ухудшается – дети, привыкшие к комфортному балансу прав-обязанностей, тем более не стремятся поменяться местами со своими родителями и завести собственных детей.
Таким образом, изначально вроде бы неплохая задумка споткнулась об естественную эволюцию нравов социума.
В каком-нибудь ЕС это выражено более сильно, с тамошней лгбт-пропагандой вообще заводить детей стрёмно стало. В России ситуация чуть более балансная, но не надо иллюзий – мы тоже находимся за точкой равновесия.
Есть мнение, что демографические проблемы проистекают от низких доходов, отсутствия жилья и т.д., мол не хотим плодить нищету. Увы, но нет – в бедных странах демография лучше, чем в богатых.
Разговоры о деньгах идут от того, что в капиталистическом обществе и статус и права легко покупаются за деньги, поэтому социум, который недостаточно отрефлексировал описанную выше проблему прав-обязанностей, пытается полностью свести ее к экономическим отношениям.
Но, как показывает практика многих стран, материальное стимулирование тут работает лишь до определенного момента, просто потому что на больших масштабах это сводится к перекладыванию из одного кармана в другой – всё выдаваемое забирается потом обратно или налогами или инфляцией.
Типичный пример – разного рода семейные ипотеки, задумка вроде бы правильная, но на следующем шаге цены на квартиры подскакивают, и в итоге платишь всё равно столько же.
Да и в целом деньги на материальные стимулы берутся из налогов, которые платят эти же самые получатели стимулов.
Итого – сложное общество реагирует на любые управляющие воздействия диалектически. Решая одну проблему, вы автоматически создаете другую (и иногда даже более опасную). Большинство управленцев и реформаторов этого, увы, не понимают, поэтому время от времени реальность дает по лбу.
В случае с правами детей-родителей есть много разных путей решения, но все они идут по описанной выше схеме – или уменьшаем права детей, или увеличиваем их обязанности, или уменьшаем обязанности родителей, или увеличиваем их права. И так до равновесия.
Понятно, что оно будет иное, чем в земледельческом социуме, но это должно быть именно равновесие.
Ну и, поскольку, демография сейчас является в большей степени проблемой общества, чем конкретных людей, то и самом обществу (в лице государства) неплохо бы взять на себя часть «выпадающих» обязанностей. Не в материальном плане, естественно, это уже пробовали – работает так себе, а в организационном и в морально-этическом.
Когда-то давно попался мне на глаза опрос на тему «Сколько детей вы бы хотели иметь?». И результаты меня немного удивили – у мужчин желаемый СКР был 2.38, а у женщин – 2.28
Удивление было вызвано тем, что в большинстве известных мне пар инициатором создания семьи и рождения детей выступали как раз женщины. В комментариях многие ответили: «Ну болтать не мешки ворочать, женщины по своей природе ориентированы на семью и детей и т.д.». Однако, чуть подумав, я понял, что корень проблемы находится глубже.
Взять, например, всё тот же земледельческий социум. Брачный ритуал выглядел в нем примерно так – как только у юноши отрастало всё что надо, он садился на телегу и отправлялся в вояж по соседним селениям на поиски невесты. А девушки сидели в тереме у окошка и ждали, когда за ними приедет кто-нибудь на чем-нибудь. А по приезду могли еще и повыбирать, не соглашаться на первое же предложение.
То есть, инициатива в брачных делах много веков-тысячелетий была полностью на стороне мужчин. Почему так?
Дело в том, что в земледельческом обществе женитьба давала юноше большой статусный рост. До женитьбы он бесправный батрак на земле у отца, работает с утра до вечера за еду. А после женитьбы община выделяет ему землю, помогает построить избу, то есть он становится собственником земли, формально равным отцу по статусу. За такое можно и за тридевять земель съездить и десяток раз посвататься.
Для девушки же ситуация обстояла иначе – статусный рост от замужества был не слишком сильным, а вот количество хлопот по дому возрастало. Поэтому у нее было и пространство для торга и стимул потянуть время.
То есть, так называемая «традиционная семья» – это изобретение древних земледельцев, своего рода турбина, которая конвертировала мускульную энергию молодых пышущих тестостероном самцов в полезную хозяйственную деятельность – землю обрабатывать, детей растить. И в качестве управляющего механизма использовался как социальный статус – если ты добропорядочный крестьянин, то тебе почет и уважение. А если нет, то ты лентяй, балбес, непутевый, какая тебе нафиг земля – иди в охранники караванов. Ведь основной инстинкт у самцов вовсе не сексуальный, а иерархический.
Потому что с началом массовой урбанизации этот механизм оказался сломан. Не умышленно, просто так получилось – не подумали, другие проблемы казались важнее. Формально семью никто не отменял, но описанная выше движущая сила пропала, и вслед за этим началась и деградация семейных отношений.
Как, например, сейчас выглядит ситуация для молодого человека лет 25-ти, который отрастил всё что надо, включая профессиональные компетенции? А так, что от женитьбы и деторождения он не получит никаких прав, одни лишь обязанности. К своим 25-ти годам он уже успевает увидеть/услышать/прочитать на Пикабу об историях вида: «Женился за девушке, завели ребенка, потом она подала на развод, уехала к маме, и теперь ни жены, ни ребенка, да еще и должен полквартиры + алименты, прошу юридического совета».
Это примерно, как заводить бизнес в 90-х – в любой момент у тебя могут отобрать его без объяснения причин, и даже пожаловаться некому.
Поэтому у данного молодого человека возникает логичный вопрос – а зачем тогда всё это? Ведь существующее положение дел угрожает самой чувствительной точке его личности – его статусу. Именно той точке, через которую всю историю цивилизации и осуществлялось вовлечение мужчин в хозяйственную работу на благо социума.
То есть, потенциальный СКР со стороны мужчин довольно велик, выше уровня воспроизводства населения, а вот реальный СКР по указанным выше причинам что-то около 1.5, причем с тенденцией к дальнейшему снижению. А, поскольку для деторождения нужны двое, то итоговый СКР берется по минимальному значению.
И, кстати, это еще одна причина, почему материальные стимулы слабо работают – ведь они ориентированы в основном на женщин, в то время как мужчинам нужны как раз нематериальные стимулы.
Романтические чувства отчасти сглаживают ситуацию. Собственно, лишь из-за них ситуация ухудшается плавно, а не летит под откос. Но лишь отчасти, потому что эволюционно они связывали наших доисторических предков всего на 2-3 года (им больше и не надо было). Вот и сейчас первоначальная влюбленность обычно со временем остывает, и далее отношения часто строятся на иных принципах – дружба, взаимная выгода, а то и просто привычка.
Собственно, уже традиционная земледельческая семья не требовала романтической составляющей, рассматривалась в первую очередь как хозяйственная единица.
Получается, что в нынешних общественных реалиях мужчине наиболее надежно вложиться в свой статус можно следующим образом:
2) На заработанные деньги приобрести статусные символы (дорогую машину, квартиру в престижном районе, золотое кольцо в нос и т.д.)
3) Для секса пользоваться проститутками или содержанками
4) Если хочется детей – или усыновить или заказать у суррогатной матери
Угу, цинично, зато практично.
Сейчас этим путем идут лишь отдельные богатые люди, по возможности не афишируя сие. Но, опять же, не надо иллюзий – при сохранении нынешнего порядка вещей через 10-15 лет это станет модно, а еще через 10-15 лет это станет новым социальным стандартом. Потому что баланс прав и обязанностей тут намного ровнее.
Но, думаю, понятно, что для социума такой «естественный» путь развития ничего хорошего не принесет.
И всё-таки о семейном законодательстве
Вышеизложенное это была подводка, теоретическое обоснование и метод анализа. А теперь обсудим, какие практические меры можно предпринять.
Понятно, что вот так сразу проблема не решится, тут потребуется много мер в самых разных сферах жизни. Но пусть процесс сдвинется хотя бы в одной и из этих сфер.
1. О правах детей и родителей
Году так в 2014-м наш старший ребенок внезапно научился ползать и свалился с кровати вниз головой. Мы как ответственные родители вызвали скорую, врач посмотрел, ничего опасного не обнаружил, но на всякий случай предложил съездить в больницу. Съездили, там тоже ничего не обнаружили, на всякий случай предложили госпитализироваться, мы отказались.
А потом началось… пришла опека, пришла полиция, пришел участковый – посмотрели, ушли. Мы с женой, глядя на всё это безобразие, решили больше в государственные больницы не обращаться.
Но в 2020-м году в разгар ковида, когда у ребенка заболел живот, то из частной клиники нас всё же отправили в государственную. Там его посмотрели, ничего не обнаружили (пока ездили живот уже сам прошел), на всякий случай предложили госпитализироваться, мы отказались.
И опять началось… опека, полиция, участковый. Причем по их глазам было видно, что они в гробу видали все эти визиты. И если сотрудница опеки хотя бы поглядела по сторонам – не валяются ли бутылки, то остальным я открывал дверь, показывал ребенка, они разворачивались и уходили, даже документов не спрашивали. Какой-то мужик показал какого-то ребенка – окей, все в порядке.
То есть, данный контроль он мало того, что особо не контролирует, так еще и прямо вредит. Ведь сама по себе необходимость родителей отчитываться перед кем-либо унижает их, уменьшает их права и увеличивает обязанности. И тем самым по описанному выше принципу равновесия ухудшает демографию.
А если дело доходит до изъятия ребенка из семьи … ууу … и не дай бог эта история становится достоянием общественности … ой-ё … сразу минус сколько-то тысяч рождений в ближайший год.
Это примерно, как с авиакатастрофами – так-то самолет весьма безопасный вид транспорта, намного безопасней автомобиля, но коллективное бессознательное так не думает. И после каждого падения самолета наблюдается некоторый период снижения спроса на авиабилеты.
Поэтому правильная роль государства по отношению к внутрисемейным делам – не вмешиваться вообще. Ну или вмешиваться только если совсем дичь происходит, и это уже стало заметно снаружи.
Ведь рождение и воспитание детей это планово-убыточное занятие, поэтому критиковать людей за то, что они делают это как-то по-своему – несправедливо (даже если у них это плохо получается). А потому вредит рождаемости.
Заодно и нагрузка на гос.органы снизится.
Если хочется помочь – лучше предоставить бесплатные курсы родительского мастерства (не знаю, есть ли такие).
2. Бракоразводные процессы
Судебные тяжбы между супругами довольно сильно отличаются от тяжб между хозяйствующими субъектами.
Если человек открывает свой бизнес, то он изучает и бухгалтерский учет и налоговый учет и законодательство в той сфере, где планирует работать. Не ленится обращаться к юристам за помощью, а то и вовсе нанимает себе юриста в штат. То есть, бизнесмен со старта воспринимает частью своих должностных обязанностей необходимость юридической защиты. А то и юридической атаки на клиентов/контрагентов/конкурентов.
В семейных же делах ситуация обратная – большинство людей вступают в брак в надежде прожить долго и счастливо, вероятность развода со старта не рассматривают, и потому законодательство в этой сфере не изучают. А, если развод всё же происходит, то обилие эмоций и личных обид часто мешает мыслить рационально (и юридически соответственно). К тому же многим в принципе неприятно выносить личную жизнь за обозрение других.
Поэтому судебной системе следует действовать в подобных ситуациях максимально деликатно – чтобы не отбить у людей желание в принципе связываться с семьей и детьми в дальнейшем.
Увы, но в данный момент деликатности этой нет и в помине.
Как сейчас выглядит рассмотрение судебного дела по семейным вопросам – приходишь ты в назначенное время в здание суда, доходишь до нужного кабинета, видишь длинную очередь. Перед тобой два дачника судятся о границе их участков, после тебя два бизнесмена судятся о неустойке по контракту, за ними кто-то судится о компенсации за ДТП и т.д.
Доходит ваша очередь, вы вместе с адвокатами забегаете в зал заседаний, судья быстро освежает в памяти ваше дело, предлагает сторонам высказаться. Если одна из сторон заявляет ходатайство (любое) – судья предлагает второй стороне сформулировать возражения и откладывает заседание на месяц. Если нужна дополнительная бумажка (любая) – судья откладывает заседание до ее появления. Если отложить не получается, и надо принимать какое-то решение, то судья экономит энергию мозга и действует примерно так же, как с имущественными спорами – установить виновного, назначить компенсацию потерпевшему. Решение в большинстве случаев шаблонное, потому что глубоко вникать в дело у судьи нет ни времени, ни желания – за дверью длинная очередь, так что у вас на всё про всё хорошо если минут 10-15.
В коммерческом праве такой подход уместен – если дать слабину, то юристы на зарплате начнут садиться на шею по любому поводу и без. Поэтому суды и занимают максимально недружественную позицию – «вам надо, вы и доказывайте», «да, правосудие дело небыстрое», «не нравится – договаривайтесь самостоятельно». То есть делают всё, чтобы стимулировать хозяйствующие субъекты решать свои споры досудебно.
В семейных же делах обеим сторонам некомфортен сам факт судебного разбирательства, они сюда пришли не от хорошей жизни, они явно изо всех сил пытались договориться досудебно, и они точно так же не хотят видеть судью, как и он их. Да и случаи здесь бывают очень разные, «каждая несчастная семья несчастлива по-своему» (с)
По-хорошему, целью судебной системы в семейных вопросах должна являться помощь супругам – или сохранить брак, или неконфликтно разойтись, сохранив нормальные отношения и друг с другом и с общими детьми. То есть суду следует выступать в роли медиатора, семейного психолога, пусть и с правом принуждения сторон к соблюдению выданных «рекомендаций».
Например, это может выглядеть так:
1) Регистрация заявления в суд – например, 1 сутки с момента подачи. Если каких-то документов в заявке не хватает – сразу и сообщить.
В моем случае регистрация заявления заняла 3 недели. И еще потом 1 неделю принимали отсутствующий документ.
2) При регистрации указывается телефон и электронная почта истца и его адвоката. При появлении в деле любой повестки или любого нового документа – их копии отправляются на электронную почту, о чем приходит уведомление по СМС.
В моем случае все оповещения приходили на обычный бумажный почтовый ящик, шли в среднем 2 недели. Иногда приходили с опозданием – повестка на завтрашнее число в другом городе. А один раз повестка не дошла вовсе.
Повторюсь – на дворе 2024-й год, а не 1984-й, сейчас электронные средства доставки делают это и быстрее и надежнее, чем бумажная почта.
3) В течение, например, 1 недели с момента подачи заявления к вам в гости приходит назначенный опекой семейный психолог – на разведку обстановки. Если супруги готовы вместе с ним поговорить – то вместе, а если нет, то разговаривает с ними по отдельности. Если не получается поговорить лично – можно по телефону или по видеосвязи или пригласить к себе в кабинет.
Его цель – выяснить суть проблемы в отношениях, определить перспективы сохранения брака, а если их нет, то выяснить намерения сторон по жизни после развода.
Никаких решений не принимает, оценок не дает, просто фиксирует ситуацию максимально близко к тому, что услышал. Заодно проводит юридическую консультацию – разъясняет сторонам возможные пути и перспективы их дела.
4) Семейный психолог передает своё заключение судье, который специализируется на семейных делах (и занимается только ими), тот рассматривает его и назначает заседание, например, в течение 1 недели.
В моем случае между окончательным приемом документов и назначением даты заседания прошло 3 недели. А само заседание было назначено еще через 2.5 месяца после этого.
5) Судья принимает спорщиков не в пафосном особняке со старинным интерьером и давящими шторами, а в ненапряжной расслабляющей обстановке, похожей на кабинет семейного психолога. Коим этот судья и является в сути своей.
Там он общается с супругами, проверяет верность предоставленных опекой сведений, и пробует найти компромиссное решение.
Важно понимать, что семейное право должно работать с людьми, а не с бумагами. Поэтому адвокаты должны выполнять лишь консультативные функции, ну и, возможно, присутствовать в роли наблюдателей на заседании. А говорить с судьей должны сами родители. Ведь родитель он же и главный воспитатель, а если он два слова связать не может – какой же из него воспитатель?
Сейчас же совершенно нормальна ситуация, когда родители вообще в суд не приходят, за них выступают адвокаты, а судья принимает решения на основании предоставленных бумаг.
Для протоколирования хода процесса следует отдавать приоритет аудио-видеозаписям, а бумаги использовать лишь для фиксации результата – что обсуждали и к какому выводу пришли.
6) Если у родителей нет разногласий насчет порядка воспитания детей после развода, то этот самый порядок им следует сообщить для внесения его в решение суда.
Сейчас в подобных случаях пишется «разногласий нет», и на этом дело закрывается. Но проблема в том, что разногласия часто или есть, или их нет лишь временно. И через какое-то время полюбовная договоренность может начать нарушаться одним из родителей, и как тогда второму доказать, что такая договоренность вообще была?
Если же детали договоренности будут изложены в судебном решении, то желающему их изменить придется доказывать необходимость сего в судебном порядке.
7) Если оба родителя желают воспитывать общих детей и имеют на то возможность, то решением суда «по умолчанию» должно быть назначение совместной опеки.
Сейчас решением «по умолчанию» является назначение приоритетного родителя и графика общения с ребенком для второго родителя. Что, на мой взгляд это сугубо неправильно, потому что ущемляет права второго родителя без прямой его вины. Ведь сам факт развода виной не является, там обычно оба виноваты, что не договорились.
А где ущемление прав, там саботаж обязанностей, последствия сего описаны в начале статьи.
Поэтому, если оба родителя имеют материальные и прочие условия для воспитания детей, то и их права на общение с детьми также следует делать равными.
Если родители после развода проживают недалеко друг от друга и ребенок может ходить в одну и ту же школу, то всё совсем просто – суд устанавливает график проживания с одним и с другим родителем. Например, по 1 неделе или по 1 месяцу или еще как.
Как вариант можно прописать еще и порядок оплаты расходов на ребенка. Например, если один из родителей имеет более прочное материальное положение, то можно возложить на него чуть больше расходов. Но не в форме алиментов, а именно в форме прямых расходов на ребенка – оплачивать ему обучение или спорт или еще что-нибудь.
А, если один из родителей желает переехать с ребенком куда-нибудь подальше, то именно он должен будет доказывать суду необходимость сего. Быть может, искать какой-то компромисс со вторым родителем – по умолчанию инициатор изменения положения дел должен находиться в более слабой юридической позиции.
Такой подход, во-первых, существенно упростит процесс принятия судебного решения и сделает его менее конфликтным. Потому что принцип «всем поровну» он прост, понятен и обычно более-менее справедлив.
Во-вторых, он гарантирует соблюдение родительских прав обоим супругам даже в случае развода.
В-третьих, он стимулирует родителей вести социально одобряемый образ жизни – иметь те самые материальные и прочие условия для воспитания детей. Ведь, если, например, один из родителей злоупотребляет спиртным, то всё вышенаписанное про равенство прав к нему, естественно, не относится.
И, кстати, публично задекларированное равенство прав скорее всего уменьшит количество исков. Ведь, если обе стороны понимают, что суд всё равно выдаст им примерно поровну, то какой смысл судиться? Проще договориться самим, а судья просто зафиксирует эту договоренность.
8) Если вдруг потребовалась психолого-педагогическая экспертиза (например, одна из сторон заявила, что вторая сторона не в состоянии воспитывать ребенка по морально-психологическим качествам), то в роли такого эксперта должен выступать сам судья. При желании он может пригласить стороннего эксперта, но он должен лично присутствовать на экспертизе и вынести своё собственное мнение.
Дело в том, что сейчас с экспертизами ситуация следующая – эксперт выражает своё частное мнение, которое никого ни к чему не обязывает. То есть, привлечь эксперта к ответственности за ошибку практически невозможно. «Я художник, я так вижу, вы вправе видеть своё».
Но на практике судьи чисто из экономии сил при виде экспертного заключения просто выносят решение на его основании. Мол, «эксперт так сказал, зачем мне спорить с профессионалом?»
Вот и получается, что права есть, а обязанностей нету, что нарушает принцип справедливости. А также создает коррупционную кормушку – ведь подкуп судьи это уголовное преступление, а подкуп эксперта – так, пустяк.
Поэтому таким экспертом следует быть самому судье.
Или проводить все подобные экспертизы под видеозапись – чтобы имеющим юридическую силу документом были лишь вопросы-ответы, а выводы эксперта проходили как раз по категории «я художник, я так вижу». И при несогласии одной из сторон с выводами эксперта она могла бы самостоятельно проанализировать видео и указать суду на ошибки в логике эксперта.
9) В документах часто фигурируют словосочетания «в интересах ребенка», «с учетом мнения ребенка» и т.д. А что есть этот самый «интерес ребенка»?
Вообще-то у ребенка есть ровно один объективный интерес – вырасти полноценным членом общества. То есть получить нормальное образование, физическое развитие и правильные морально-этические установки.
Причем это полностью совпадает с интересом общества в отношении ребенка.
Я иногда в порядке любопытства интересуюсь у людей разных возрастов: «А что ты хочешь от жизни?», «Каким бы ты хотел видеть своё будущее?» и т.д. Итог наблюдений – примерно в 2-х случаях из 3-х дети выдают цитату значимого взрослого, а в оставшихся случаях выдают личный креатив в стиле: «Чтобы у меня всё было, и мне за это ничего не было. Например, «Хочу быть волшебником в Нарнии» или «Хочу жить на берегу тропического острова, пить кокосовое молоко и охотиться на морских черепах».
Таким образом, попытки выяснять, что же там хочет ребенок, с высокой вероятностью приведут лишь к соревнованию родителей на тему: «Кто лучше сядет ребенку на уши».
Поэтому, если родители расходятся в оценке интересов ребенка, то этот интерес должен определять сам суд, ориентируясь на указанный выше принцип.
10) После вынесения судебного решения государство не забывает об этом событии, а время от времени интересуется – всё ли у супругов в порядке. Например, тот психолог от опеки, который вёл их дело, раз в год созванивается или навещает их и интересуется – соблюдает ли вторая сторона решение суда? Не изменились ли жизненные обстоятельства? Нет ли потребности пересмотреть решение? Опять же – совершенно ненавязчиво.
11) Весь цикл разбирательства следует проводить как можно быстрее.
Оптимально – уложиться в 1 месяц. Потому что ситуация тут весьма стрессовая – нервничают родители, нервничают дети, нервничают бабушки с дедушками. Всё это сказывается и на работе родителей, и на учебе детей, и на их психическом здоровье. Поэтому, чем быстрее пройдет весь процесс, тем легче будет всем.
Ведь, если в случае коммерческого спора оба хозяйствующих субъекта могут позволить себе временно списать в убыток оспариваемый актив и работать без него, то как спишешь во временный убыток ребенка?
Сейчас сроки разбирательства очень затянуты – у меня вот от подачи иска до первого судебного заседания прошло более 4 месяцев, а с его момента уже почти год обсуждаем одну лишь подсудность, еще даже не начались прения по существу. Так и живем…
Еще это порождает правовую несправедливость следующего характера – сейчас, если один из родителей самовольно увозит ребенка в другой город и препятствует общению второго родителя с ним, то реакция опеки и полиции – «Обращайтесь в суд». А суд может занять ну ооооочень много времени. И в течение всего этого времени второй родитель лишается возможности общаться с ребенком без каких-либо законных оснований. На мой взгляд, такого быть не должно.
И еще один фактор времени – после развода у одного или даже у обоих родителей может возникнуть желание создать новую семью с другим партнером. А, где новый партнер, там возможны и новые дети. Но как всё это делать, если неясно, что будет с существующими? Поэтому личная жизнь у обоих супругов на время судебного разбирательства часто или ставится на паузу или поддерживается на малых оборотах.
Но это порождает проблему – сейчас и в первом то браке детей заводят поздно, а уж во втором браке так и вовсе на грани репродуктивного возраста. Таким образом, пока суды думают, у родителей тикают часики. Что в ряде случаев может привести к прямому демографическому ущербу – родители может и хотели бы завести еще одного ребенка, да уже никак.
Уфф … очень много букв, респект тем, кто дочитал до конца.
И, пользуясь случаем, вопрос к знающим людям – насколько реально донести эти мысли до людей, принимающих решения? Ну там депутатский запрос какой или что-нибудь подобное.
