Григорий сидел в чулане, при свете фонарика, словно заговорщик. Кофта — подарок Марины — висела на вешалке, а дырка на локте смотрела на него, как предательский глазок в двери. «Марина заметит — сердце разорвётся, — думал он. — Надо зашить. Тихо. Как партизан».

Переговоры с иголкой:
— Ты кто, снайпер? — прошипел Григорий, тыча нитку в ушко. Иголка уколола его в палец, будто говорила: «Плати кровью за молчание».
— Договорились, — сдался он, высунув язык от концентрации.

Диалог с ниткой:
— Ты мне друг или враг? — спросил Григорий, пытаясь попасть в край дырки.
Нитка запуталась в узор «восьмёрка», затем обвила пуговицу на пиджаке, словно шепча: «Я — твоя судьба».

Сражение с дыркой:
Дырка, сначала размером с монетку, расползлась до формы Австралии.
— Ты что, континент?! — закричал Григорий, но тут в дверь постучали.

Вход тёщи:
— Григорий, — тёща возникла в проёме, как тень инквизитора. — Ты тут кофту гробишь или секретный план разрабатываешь?
— Я… э… реставрирую! — соврал он, прикрывая дырку ладонью.
— Реставрация? — фыркнула тёща. — Это похоже на бунт нитки против человечества.

Она выхватила кофту, и через пять минут дырка исчезла, будто её съели молью-невидимкой.
— Как? — прошептал Григорий.
— Русская мудрость: «Кто шьёт в темноте, тот платит светом души».

— Платить? — охнул он.
— Не сейчас, — ухмыльнулась тёща. — Но помни: я знаю, где ты прячешь конфеты от Марины. И почему вчера спрятал пустую бутылку под диван.

P.S. Марина так и не узнала о дырке. Кофта висит в шкафу, как памятник тёщиному могуществу.
P.P.S. Тёща теперь часто наливает себе чай из Григориной кружки. Молча. Но с таким взглядом, будто держит в руках не ложку, а компромат.

P.P.P.S. Иголка и нитка исчезли. Григорий подозревает, что тёща забрала их как «вещественное доказательство». На всякий случай.