Тюрьма в Аргентине. Арест. Часть 1
В апреле, незадолго до моего дня рождения, одна моя знакомая в Аргентине сказала мне, что у нее есть связи в миграционной службе. А у меня как раз затянулся процесс получения вида на жительство. Я давно его должен был получить, но никак не складывалось: путешествовал из города в город, никак не успевал этот вопрос добить. К тому же, могли возникнуть сложности из-за моей ситуации в России. В общем, спешить особо смысла не было. Но тут знакомая говорит, что у нее есть приятель в нужной службе, и мы можем все ускорить. И я согласился.
21 апреля, в мой День рождения, мы пошли в миграционную службу. Я протянул в окошко паспорт и остался ждать указаний, что нужно делать дальше. Время шло, люди начали расходиться, соседние окошки закрывались… Я остался один в зале. Заволновался – почему мне не отдали паспорт, почему так долго не отвечают? Понял, что это связано с Москвой и ушёл из отделения, оставив паспорт у них.
Конечно, тот день стал очень тяжёлым для меня. Я понимал, что если опасения подтвердятся, то вопрос паспорта можно считать закрытым – обратно я его забрать не смогу. Что будет дальше – не ясно. Вот такой получился день рождения. Ребята присылали поздравления, а я отвечал общими фразами. Не хотелось их тревожить заранее и говорить о подозрениях, поэтому варился сам по себе.
Утром следующего дня к дому приехала полиция. И меня арестовали. Зашли в дом, надели наручники и отвели в машину. Затем увезли.
В полицейском участке меня приковали к какой-то металлической трубе. Несколько часов я просидел прикованным, пока на меня заполняли документы. Я решил воспользоваться правом на звонок и позвонил знакомой, попросил приехать, чтобы она помогла мне понять, что происходит. Знакомая – украинка, но хорошо говорит по-испански, в отличие от меня. Приехала с адвокатом. Сказали, что меня разыскивает Интерпол.
А через несколько часов меня отправили в тюрьму. В наручниках, в антиковидной маске меня завели в специальное помещение. А я отдал им вещи: ремень, шнурки, цепочку с крестиком…
Забегая вперёд, это оказалась не совсем тюрьма, а как бы перевалочный пункт – что-то между нашими СИЗО и ИВС. Два в одном. То есть, здесь находятся и люди, которые задержаны за мелкие нарушения на 15-30 дней, и те, кто проходит по тяжёлым статьям.
Помещение, где я оказался, разделено на секторы. Каждый из секторов делится на четыре блока, а блоки, в свою очередь, на четыре зала. Один зал, метров в двадцать пять, заставлен восемью двухъярусными кроватями. Металлическими, без постельного белья, без всего. Во втором, тоже метров двадцати пяти размером, стоит уже десять двухъярусных кроватей. Между залами маленькая смежная площадь, метров в шесть – там стол, а вместо стульев перевёрнутые вёдра. Грязные полы и старый ламповый телевизор у стены. Это – общее помещение. Здесь можно проводить какое-то время в течение дня, смотреть телевизор, играть в вырезанные из пачек сигарет карты, или в домино, вырезанное из пенопластовых тарелок. На ночь эти два зала и столовая закрываются.
Подъём в тюрьме в 7 утра, в 22 – отбой. Когда камеры открываются, всех выводят на перепись и утренний туалет. Каждое утро и вечер идёт перекличка, затем свободное время, в течении которого люди либо спят, либо общаются между собой.
В первый день, когда я сюда попал, у меня не было с собой ничего. Ни вещей, ни еды, ни умывальных каких-то принадлежностей. Это был вечер пятницы, примерно восемь часов, может, позже. Время ужина уже прошло. Но кто-то из заключённых принёс мне запасы – пластиковую тарелку с вилкой, какую-то еду непонятную, невкусную. Но я не ел целый день – до прихода полиции не успел, а потом не было возможности. Так что пришлось проглотить это всё, чтобы хоть чем-то заполнить желудок.
В тот же вечер я снова начал курить. До этого не курил 11 лет. Стрельнул у заключённых сигареты, пока вокруг меня собиралась толпа. Они пытались расспросить, кто я и откуда. Но общаться было тяжело – все говорили на испанском, а я объяснялся жестами и отдельными фразами…
Продолжение следует
Мы не на экзамене!
Тетка обнаружила в моих рассказах сотни ошибок. Стилистических, орфографических и пунктуационных.
Она говорила:
— Здесь написано: «...родство тишины и мороза...» Это неточно. Мороз и тишина — явления различного порядка. Следует писать: «В лесу было морозно и тихо». Без выкрутасов...
— Как это — в лесу? — удивлялся я. — Действие происходит в штрафном изоляторе.
— Ах да, — говорила тетка...
Sorryян, братан...
В своем автобиографическом романе Lucky ("Счастливая"), который вышел в 1999 году, Сиболд в подробностях рассказала о том, как ее изнасиловали в возрасте 18 лет, когда она была студенткой в Сиракузском университете в штате Нью-Йорк, это произошло в 1981 году.
Спустя несколько месяцев после нападения Сиболд увидела человека на улице, в котором узнала своего насильника. Им оказался темнокожий мужчина по имени Энтони Бродуотер, он был арестован.
Хотя во время процедуры опознания преступника Элис Сиболд указала на совершенно другого мужчину из группы подозреваемых, Бродуотера признали виновным на основании ее рассказа и микроскопического анализа волос.
Осужденный провел 16 лет за решеткой и был освобожден в 1998 году (его имя осталось в реестре лиц, совершивших преступления сексуального характера).
22 ноября Энтони Бродуотер был оправдан после повторного рассмотрения дела. Оказалось, что мужчина был осужден на основании недостаточных и теперь признанных несостоятельными форм доказательств.
О том, что Бродуотер стал жертвой судебной ошибки, стало известно во время работы над экранизацией романа "Счастливая". Несовпадения в общепризнанной версии событий заметил исполнительный продюсер картины Тимоти Мучанте. Его сомнения были настолько серьезными, что он решил нанять частного детектива для расследования этой истории.
Ошиблись номером
Пришла бабушке вот такая СМС с интересным содержанием)
Жалко Саню...
Опять ошибка...
A new Error! ###
Частные тюрьмы США. Корпорация "Юникор". Ошибка некоторых журналистов
"А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной» "
А С. Пушкин
Попалось мне на глаза несколько статей русских авторов, о том, как корпорация "Юникор", и частные тюрьмы в США, наживаются на рабском труде заключённых
Достаточно вбить в поисковик "частные тюрьмы США. Рабский труд"
Полновесные такие, журналистские расследования. С арестантской позиции, я хотел бы прояснить несколько деталей.
Уважаемые журналисты, не надо нас жалеть! Не надо праведной рефлексии, и самоутверждения за счёт арестанта. Если вам не хватает дешевой популярности, пишите лучше о насильниках и расчлененке. Пипл такую жвачку охотнее схавает. Такая жвачка сделает ваши тиражи.
Вот основания на которых строится мой тезис.
1. Труд заключенных в тюрьмах штата.
Да, в некоторых штатах сохранились плантации. Да, на них трудятся заключённые, в основном обеспечивая собственные нужды. Допускаю, кто-то на этом зарабатывает, и кто-то на этих плантациях страдает, но не вижу в этом ничего достойного вашего кудахтанья.
Если негр из гетто решил посвятить свою жизнь торговле наркотиками на углу, меня не удивляет решение государства отправить его на 25 лет окучивать грядки. Ни о какой реабилитации здесь речь не идет. Это вам не Европа. Американский политик приходит к власти под лозунгом "Уберём преступника с улиц, огородим наших детей!" Вы видели этих заключенных? Вы с ними общались? Вы свои гуманитарные сопли приберегите для домохозяек.
Право называть себя человеком надо еще заслужить, а их перевоспитывать поздно.
2. Корпорация "Юникор". Федеральная тюрьма.
Да, платят относительно немного, по сравнению с тем, что было 20 лет назад. И всё же платят прилично. Зона без "юникор" - голодная зона. Мы годами ждём милости. Мои родители, инженеры, до сих пор получают не больше чем клерк в "юникор" из заключенных. Вот такой рабский труд.
3. Частные тюрьмы.
С 2016-го года ВОР уволила из "юникор" всех неграждан. Слишком много желающих. В частных тюрьмах работы нет. Совсем никакой. Частная тюрьма, это такой отстойник, куда нас загоняют, чтобы сосчитать, и получить деньги от государства на наше содержание - это правда. Да, тут неважно кормят. Да, тут относительно плохие условия содержания.
Но прежде чем вы напишите очередную статью, разрешите заметить: в кошмарном сне я вижу президентские выборы 2020 и этих демократов, которые уже пообещали закрыть частные тюрьмы, и один раз пытались это сделать.
Не родился еще такой ключник, который мог бы заставить арестанта в частной, или в федеральной тюрьме, "рабский работать". А все недостатки частных тюрем, с лихвой восполняют несколько простых истин, которые вам, в вашем яппи убежище, в голову не приходят.
А) В частной тюрьме мне не надо иметь дело с чернокожими, за которых вы так радеете в ваших статьях. А значит, уровень напряженности снижается на порядок, то есть в 10 раз.
Б) В силу жесткой экономии средств, ключник, в частной тюрьме, недостаточно образован. Социального пакета он не имеет, и не так дорожит своей работой, как его коллега в тюрьме федеральной.
Думаете, после 15 лет воздержания, я променяю интимную близость с женщиной на куриное крылышко, которым награждают арестанта в ВОР по четвергам? Или, думаете жить вторым сортом среди граждан США, для меня важнее чем положить в карман трубку за 700 долларов, или взять её в аренду по цене 1.25 доллара в час? (против 2500-3000, или 10-15 доллара за час соответственно).
Подведём итог.
Уважаемые журналисты:
1. Ваши статьи, рефлексия на тему: "Ой, посмотрите, в условиях рыночной экономики они посмели зарабатывать деньги! Какой кошмар, Господи боже мой! "
2. Подл и мелок тот арестант, которому требуется ваше сочувствие. Мы там где должны быть, и жалеть нас не надо. Совершив преступление, мы противопоставили себя обществу, отринули его закон. И если я презираю любую власть, вы полагаете, я буду искать у этой власти снисхождения?
Простите за грубое слово, но если бы я взялся за статью "рабский труд журналиста", ваша реакция не сильно бы отличалась от моей
Добра Вам
T.me/tyremniydnevnik