С легкой руки Диснея и иных режиссёров всемирно известная "Русалочка" считается романтической историей несчастной любви немой морской девы - принцессы с по какой-то непонятной причине вечно больными и кровоточащими ногами, чья ходьба подобна острым лезвиям, к Принцу, но уже из человеческого рода, а бедного Андерсена из-за этого винят в садизме. Мне же она всегда казалась, что такая интерпретация, полностью игнорируя христианскую подоплеку сказки, упускает то, что сказка эта берет главной темой моральную эволюцию самой Русалочки и ее меняющееся понимание того, что значит быть человеком.
Начнем с того, что для христианского писателя того времени все эти русалочки/морские девы, фавны, домовые, лешие - это вовсе не люди с некоторыми милыми изменениями облика, как у Диснея. Это - нечисть, у которой по определению нет, да и быть не может души. Да она к ней и не стремится. Андерсен, таким образом, начинает свою сказку с невозможности: существо языческой легенды вдруг возмечтало очеловечиться. В разговоре с бабушкой, русалочка очень четко выражает эту мечту, вздыхая:
"Отчего у нас нет бессмертной души! ... Я бы отдала все свои сотни лет за один день человеческой жизни, с тем чтобы принять потом участие в небесном блаженстве людей".
Бабушка же в ответ рассказывает, что один путь все-таки имеется:
"...пусть только кто-нибудь из людей полюбит тебя так, что ты станешь ему дороже отца и матери, пусть отдастся тебе всем своим сердцем и всеми помыслами и велит священнику соединить ваши руки в знак вечной верности друг другу; тогда частица его души сообщится тебе, и ты будешь участвовать в вечном блаженстве человека. Он даст тебе душу и сохранит при себе свою. Но этому не бывать никогда! Ведь то, что у нас здесь считается красивым, — твой рыбий хвост, люди находят безобразным: они мало смыслят в красоте; по их мнению, чтобы быть красивым, надо непременно иметь две неуклюжие подпорки — ноги, как они их называют".
Пятнадцатилетняя Русалочка любит принца, что остаётся под вопросом в данном контексте, но к Ведьме она плывет именно после этого разговора, вздыхая: "На все бы я пошла ради него и бессмертной души!". Ее мечта, таким образом, двояка: она мечтает о своем принце, но мечтает также и о том, чтобы приобрести душу и стать человеком. Пока что, как многие юные существа, она не может разделить эти две мечты и считает, что может получить их обе без особых усилий, стоит только поменять свой внешний облик, избавиться от рыбьего хвоста и приобрести ножки. Как только она приведет себя в соответствие с некоторым идеальным образом, думает Русалочка, принц тут же ее полюбит, и эта любовь мгновенно ее очеловечит.
В этом смысле история русалочки очень похожа на сказку о Пиноккио Карла Коллоди, деревянной кукле, которая желает стать настоящим, живым мальчиком. Оба персонажа являются симулякрами - они имитируют людей формой, но не сутью. В отличии от Пиноккио, у которого есть различные отличительные черты (деревянность, например), русалочка, после того как у нее выросли ножки, становится идеальной имитацией, и потому uncanny, как кукла Коломбина у Гофмана - как говорит принц, она даже "похожа" на девушку, в которую он влюблен. По сути дела, Русалочка, до самого конца истории - это живая кукла, нацеленная только на получение желаемого; ведь если принц на ней не женится, ее сердце разорвется, и она превратится в морскую пену.
При этом, Русалочке неважно, что Принц безнадежно любит другую, и что в любом случае женитьба на немой девочке, найденной на берегу моря, вряд ли была бы удачным решением для будущего монарха. Андерсен с читателями откровенен:
"День ото дня принц привязывался к русалочке все сильнее и сильнее, но он любил ее только как милое, доброе дитя, сделать же ее своею женой и королевой ему и в голову не приходило..."
Несомненно, русалочка многое приносит в жертву: она отдает свой голос, по которому принц мог бы ее узнать, и, ступая будто по острым лезвиям, танцует для него. В то же время, эти жертвы принесены не принцу - он о них, конечно же, не просил и знать не знает, но подспудно все-таки принц считается ответственным за все русалочкины несчастья, хотя он ничего ей не обещал и не был, собственно говоря, ничем обязан: мысленно, она называет его тем, "ради кого она оставила родных и отцовский дом, отдала свой чудный голос и ежедневно терпела бесконечные мучения, тогда как он и не замечал их..." и восклицает: "Ах, если бы он знал, что я навсегда рассталась со своим голосом, чтобы только быть возле него!".
В головке главной героини, судя по сюжету сказки, то и дело блуждала шальная мысль о том, что раз уж она спасла Принца от смерти во время кораблекрушения, то он теперь должен был не то, что стать её рабом фактически, телепатически угадывая свою возлюбленную, да ещё и воздать сполна за это, непременно жениться именно на ней, иначе, согласно проклятию Ведьмы, та была обречена на смерть с восходом Солнца, в точности, как Снегурочка у Островского! Типичный эгоизм, холодный расчёт и чувство долга. Да и Принц тоже хотел жениться именно на той, что его спасла. И где тут искренняя и чистая любовь, по большому то счёту, если персонажи что-то да требовали взамен?! И старались не ради счастья возлюбленного/любимой, а ради себя - одна чтобы и жизнь себе сохранить, и душой обеспечить, а второй - из благодарности. Причём - совершенно в буквальном смысле, никакой метафоры здесь, к сожалению, нет! Осознание того, что мне с детства всё время лгали, что у Русалочки с Принцем всё намного искреннее, выводит меня из себя. На самом деле всё не так оказывается, как нам об этом прожужжали уши все экранизации мира...
Даже голоса Русалочка лишается буквально - в оригинальном тексте ей суровым ножом и без наркоза ампутируют язык! В некотором смысле, несчастная Русалочка пришла в чужую, счастливую сказку, в которой прекрасные влюбленные наконец воссоединяются, и их союз одобрен и родителями, и государствами, пришла со своей горькой любовью и робкой надеждой на обретение души.
Пока русалочка считает, что, узнав о ее многочисленных жертвах, принц немедленно должен был бы ее полюбить в качестве компенсации, пока она винит его за перенесенные страдания, она остается идеальной имитацией человека - но не более того. В этой сказке счастливый конец невозможен, так как он был бы нечестным - в христианском мире, симулякр не может стать человеком только потому, что человек его полюбил всем сердцем (это вам не Пигмалион с Галатеей!). А любовь самой Русалочки - это любовь пятнадцатилетней девочки, выдавшей желаемое за действительное, видящей себя в центре мира и нетерпеливо ожидающей, что в ответ на ее личные, секретные жертвы принц вдруг забудет и влюбленность, и политический альянс, и поведет ее к алтарю. Когда же этого не происходит, отчаявшаяся Русалочка берет у сестер острый нож, чтобы отомстить принцу за попранную любовь и, одновременно, вернуть себе свой хвостик. Осмелюсь сказать, если бы сюжет завершился в духе песни группы ВиаГра "Цветок и нож", где сгорая от ревности и обиды героиня порешила бы возлюбленного, книжку давно бы убрали со школьной программы и запретили бы к чертям собачьим за пропаганду уголовных наклонностей. Много было произведений о Морских Девах, включая и "Ундину" Фридриха де Ла Мотта Фуке, и "Лорелею" Г.Гейне, которые именно так и заканчивали свой путь и почему-то остались в тени датского писателя...
Но у Андерсена, вот тут, мне кажется, и происходит самое главное - Русалочка не убивает принца, даже когда он во сне произносит имя молодой жены ("она одна была у него в мыслях!") и поводит ножом в его сторону, почти решившись. Убив принца в этот момент, хоть и отомстила бы за себя любимую, но не сумела бы получить возможность хотя бы обрести бессмертную душу, ради чего, собственно, всё это и затеяла, и на что ей впоследствии сонм кающихся душ в виде Дочерей Воздуха даст второй шанс, теперь уже зависев от хорошего поведения детей, так как плохое вызовет мириады слёз и добавит к изнурительному трёхсотлетнему испытанию дополнительный срок. Это вам не Санта Клаус с его углями вместо подарков и не Крампус, здесь проблема посерьёзнее! Получается, никакой трагедии с религиозной точки зрения у "Русалочки" нет, ведь для неё всё хорошо закончилось, в сравнении с той же "Ундиной", например.
И нечего было нам драму из ничего раздувать - нет в произведении места ни изменам, ни ревности, ни скандалам, ни королевским интригам и устранению соперницы, ни возмездию за разрушенное семейное счастье, всё предельно целомудренно и лаконично, Принц здесь не эгоист, как выясняется в финале сказки, принцесса - не коварная разлучница, которая у Русалочки мужика увела, да и не с кем было ей Принца-то разлучать! И замуж за него выходить она не собиралась, в монастыре воспитывалась, а не во дворце, была набожным, скромным и добродетельным человеком. Всему виной обстоятельства, которые сложились именно так...И Ведьма здесь тоже не злодей, а посредник скорее между подводным и надводным миром. Каждый персонаж прав по-своему, даже Бабушка Русалочки, которая сдуру ей про душу рассказала, а та и намотала всё на ус, начала действовать в своих собственных интересах.
Путь Русалочки обретает и духовный смысл - это и аллюзия на Данте Алигьери - из тёмного моря в светлый чертог Божий, и даже ссылка на эволюцию имеется - когда живые организмы, рождённые в воде, на сушу выбирались, и соединение четырёх стихий/элементалей здесь тоже есть: море - это вода, мир людей - это земля, обитель Бога и Сильфид, которые пожалели Русалочку в конце - это воздух. Ну, а огнём можно считать мнимую любовь к Принцу и одержимость в получении желаемого, причём не земного личного семейного счастья, ничего не требующего взамен, а корыстного бессмертия вместо жалких трёхсот лет в подводном мире. С самого начала она стремилась ввысь, была погружена в мечты и иллюзии - сначала просто хотела посмотреть мир людей, на сушу выплыть и смиренно ждала своего часа, а потом ей вздумалось ещё и в Царство Божие/Рай улететь каким-то непостижимым образом. Так что, все эти киношные образы этой героини - будь то диснеевская Ариэль или та же Марина из аниме 1975 года - слишком далеки от первоисточника.
Либо юношеский максимализм в ней взыграл, либо проблеск жалости к Принцу, либо отсутствие мотивации либо героиня поняла, что живым человеком и его судьбой она не вправе распоряжаться - выдерживает этот соблазн и выбрасывает нож в воду. Странно, что не сделала она этого намного раньше, дослушав сестёр до конца и отрицательно покачав головой при этом, а взяла и попёрлась в спальню к Принцу, как маньяк...Какая бы ни была положительная, добрая и милая героиня, а в мыслях уже согрешила, чуть ли преступницей не стала. В этот момент симулякр внезапно становится человеком - когда принимает ответственность за свою собственную любовь, за свои собственные решения, за свои собственные жертвы, и даже за полное крушение всех своих планов. В этом ирония этой сказки - человечность лежит не в том, чтобы успешно влюбить в себя принца, несмотря на его собственные намерения, а в том, чтобы понять, что это невозможно, что ты проиграла, несмотря на все, что было поставлено на кон. Понять - и принять, не пытаясь обнулить все счета, убить принца, вырастить обратно хвостик, и уплыть в синее море.
Все мы немножко нежить, симулякр, имитация, подобие, пытающееся вырастить в себе душу. Кто-то живет в греческом мифе, где боги могут сжалиться над скульптором и вдохнуть жизнь в его статую. Ну, а я - в андерсеновской "Русалочке", где ни немота, ни хождение по лезвиям, ни сношенные железные сапоги и съеденные железные хлеба не могут гарантировать счастья, а важен только этот последний момент, когда немая девочка склонилась над спящими фигурами, а в руках у нее - нож.
