Пропаганда является неотъемлемой частью как идеологической борьбы, так и работы по политическому воспитанию рабочего класса и трудящихся масс. За почти двухсотлетнюю историю коммунисты смогли выработать основные принципы классовой пропаганды и эффективные методы её ведения. Но жизнь не стоит на месте, не дремлют и наши идеологические оппоненты, вырабатывая все новый и новый инструментарий для оболванивания масс, поэтому коммунистам требуется постоянно сверять свою пропагандистскую работу с меняющейся жизнью, оценивать её эффективность и вносить необходимые коррективы. Своими мыслями о сложностях пропаганды с нами поделился известный марксист, историк, профессор В.А. Сахаров.

Антифашистская пропаганда

В своей антифашистской пропаганде коммунисты вскрывают связь фашизма с монополистическим капиталом и, таким образом, раскрывают истинных хозяев фашизма и его цели. Связь между монополистическим капиталом и фашизмом известна и очевидна, она не может быть оспорена. Но основу фашизма к этому свести нельзя, поскольку интересы мелкобуржуазных слоев города и деревни нельзя свести к заинтересованности в существовании и развитии монополистического капитала, который убивал мелкого предпринимателя, торгово-ремесленные и прочие слои мелкой буржуазии. Критика Гитлером еврейского капитала (торговля и др.) была связана именно с этим недовольством значительной части мелкобуржуазных слоев города и деревни Германии. Фашизм (национал-социализм) – очень сложное социально-политическое и идеологическое явление. Конечно, для фашизма свойственно стремление «разделять и властвовать, грабить и подчинять, душить и убивать». Но это не цель, а средства достижения цели. Цель состояла в определенной организации германского общества, в рамках которой могли бы быть обеспечены те интересы, которые фашисты ставили как цель – благополучие немцев, как это представлялось фашистам.

В этом случае возникает вопрос: что есть фашизм, как социально-экономическая и политическая система; система, которая была призвана противостоять советскому (марксистско-ленинскому) социализму как первой стадии коммунизма? Думаю – это особая форма государственного капитализма, отличающегося как от госкапитализма стран либерально-демократических (США и др.), так и от госкапитализма, намечавшегося Лениным к использованию сразу после установления Советской власти и использовавшегося во время НЭПа в СССР, о котором говорили Ленин и Сталин.

Коммунистами принято противопоставлять фашизму пролетарский интернационализм. Но надо отметить, что лозунг Маркса и Энгельса «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» связан с борьбой за подготовку и проведение социалистической революции. Это общая принципиальная установка, без которой победа социалистической революции невозможна. Но кроме такой принципиальной постановки вопроса — о мировой социалистической революции в соответствии с марксистско-ленинско-сталинской теорией, — в рабочей среде есть и другие представления об интернационализме, содержащиеся в этом лозунге. Эти представления формируются под влиянием сиюминутных интересов пролетариата, и эти интересы ведут часть рабочих к социал-демократам и даже фашистам. К примеру, если у пролетариата нет осознания потребности сейчас вести борьбу за социализм, за уничтожение капитализма как мировой системы, будет ли для этих рабочих данный лозунг актуален и будет ли он служить руководством к их идеологическому и политическому действию?

Этот тезис требует пояснения. Сошлюсь на авторитет И.В. Сталина, обратившего на это внимание, когда стало ясно, что масса рабочих в Европе не идет за коммунистами. Важную информацию относительно оценок И.В. Сталина, содержат дневниковые записи Г. Димитрова:

Г.Димитров: «Я много думал в тюрьме, почему, если наше учение правильно, в решающий момент миллионы рабочих не идут за нами, а остаются с социал-демократией, которая действовала столь предательски, или, как в Германии, даже идут за национал-социалистами… Думаю, что главная причина в нашей системе пропаганды, в неправильном подходе к европейским рабочим.

И.В. Сталин: «Нет, это не главная причина. Главная причина в историческом развитии – исторические связи европейских масс с буржуазной демократией. Затем, в особом положении Европы – европейские страны не имеют достаточно своего сырья, угля, шерсти и т.д. Они рассчитывают на колонии. Без колоний они не могут существовать. Рабочие знают это и боятся потерять колонии. И в этом отношении они склонны идти вместе с собственной буржуазией. Они внутренне не согласны с нашей антиимпериалистической политикой. Именно поэтому необходима терпеливая разъяснительная работа и правильный подход к ним. Нужна постоянная борьба за каждого рабочего. Мы не можем сразу и очень легко перетянуть на свою сторону миллионы рабочих в Европе. Миллионные массы имеют стадную психологию [внимание: Сталин обращает внимание на социальную психологию, без которой в проблемах массовых выступлений, революции, ничего понять нельзя. Ленин в 1917 г., в ходе борьбы за установление власти Советов, и позднее, в процессе развития социалистической революции, дал много образцов того, что без учета этого фактора, опираясь только на правильные принципиальные установки и лозунги, нельзя с успехом вести за собой массы. Правильный лозунг работает только тогда, когда масса своим жизненным опытом подготовлена к восприятию его как руководство к действию. – В.С.]. Они действуют только через избранников, через своих вожаков. Когда они теряют доверие к своим вожакам, тогда чувствуют себя бессильными и потерянными. Они боятся потерять своих вожаков. И поэтому рабочие социал-демократы следуют за своими вожаками вопреки своему недовольству ими. Они бросают этих вожаков, когда появляются другие, хорошие. А для этого нужно время».

И далее И.В. Сталин продолжает: «Мануильский [в это время Секретарь ИККИ — прим. В.С.] не понимает этого. Каждый год он предсказывает пролетарскую революцию, но она не приходит. Однажды он докладывал о восстании в одном поселке, который никак не могли найти на карте...» (См.: Денчев К., Мещеряков М.Т. Дневниковые записи Г. Димитрова//Новая и новейшая история. 1991. №. 4. С.67–68).

Как видно, при решении этого вопроса И.В.Сталин учитывал и природно-географический фактор, и фактор социальной психологии, рождавший в пролетарской среде настроения шкурничества, националистичности, иждивенчества, а также склонность требовать жертв в свою пользу от трудящихся порабощенных народов, наличие и силу мелкобуржуазных настроений в пролетариате капиталистических стран.

Поэтому борьбу за интернационализм против национализма необходимо вести с учетом не только принципиально выверенных классовых установок и лозунгов, но и учетом способности той или иной части пролетариата и других слоев трудящихся воспринять их и принять как руководство к действию, а также продумывать, как подготовить их к восприятию этих лозунгов. Без этого работа коммунистов уподобляется бегу белки в колесе.

В связи с этим современным коммунистам очень важно знать состояние и структуру пролетариата в данную историческую эпоху и перспективы их изменения (развития) в обозримом будущем. Надо знать и учитывать интересы и настроения работников, прибывших из других стран, а также их роль в производстве. Надо знать влияние последнего фактора на националистические и интернациональные настроения разных частей (и в разных регионах) коренного пролетариата.

Антирелигиозная пропаганда

Немалое значение для успешного формирования политического сознания трудящихся масс имеет антирелигиозная пропаганда. Конечно, в борьбе с противостоящей идеологической системой, над которой необходимо одержать победу, материализм должен быть воинствующим. Но не стоит упрощать стоящую перед коммунистами задачу.

Взгляды людей определяются не только идеологией, наукой, но и психологией, как личностной, так и социальной. С этой проблемой Компартия в СССР столкнулась в период социалистического строительства. Известен факт – война всколыхнула веру в бога в значительной части населения, воздействуя на людей не через идеологию, а через психологию личности и социальную психологию (кому-то вера, беседа с попом, монахом, верующим и т.д. помогла, значит и мне, в моем несчастии, «боженька тоже поможет»).

Позвольте, несколько разовью эту позицию. Проблема преодоления веры в бога связана не только с (1) просвещением на основе научных знаний о мире, но и (2) психологией верующего человека, ощущающего потребность верить в бога, которая помогает ему решать ряд важных для себя задач: утверждаться в своей правоте, снимать стресс, преодолевать страх смерти, обретать надежду и т.д., и т.п. Пропаганда науки, которая не может дать ответа на все вопросы о мире, вселенной, ее вечности или конечности, безграничности или ограниченности в пространстве, ее будущего и т.д., не является исчерпывающим средством преодоления веры у части людей.

Наука идет вперед, все время отбрасывая или пересматривая, уточняя представления, которые еще вчера представлялись учеными как истина. Помните Ленина («Материализм и эмпириокритицизм»): мы все время приближаемся к истине, но никогда не достигнем ее (вселенная вечна и бесконечна, а жизнь человеческого общества ограничена). И здесь, где наука заявляет, что ответа на важнейшие вопросы мироздания она не имеет, появляется церковный деятель, заявляющий, что бог создал мир, поэтому он знает, а людям этого знать богом не дано. Ну, не дано и ладно. Бог знает — этого достаточно. Удовлетворимся тем, что от его имени говорят его слуги. Известно, часть ученых верит в бога. Верят, очевидно, потому, что понимают – наука дать им того ответа об истине, которая со временем не будет пересмотрена, в принципе не может. А получить этот ответ так хочется, ведь поиску этой истины посвящается жизнь! И получить уверенность в том или ином мнении можно только, если следовать установкам бога.

Здесь нужны иные способы, средства, которые могут помочь решать не стратегические задачи борьбы с религией, а тактические, снимая морально-психологические проблемы. Проблема умения снимать локальную (в области политики) религиозную зависимость тактическими средствами актуальна не только в период подготовки пролетариата к борьбе, но и в период развивающейся социалистической революции и при дальнейшем развитии социалистического общества. В данном случае на первый план выходит практический результат этой работы с верующими. Все возможные в этом случае компромиссные способы позволяют использовать какие-то опорные точки, имеющиеся в самой вере и в верующих, которые позволяют задействовать психологические механизмы (истории они известны). Но они не могут дать более или менее быстрого эффекта.

В основе всех разновидностей социализма лежит идея о социальной справедливости, идея равенства, которые могут иметь разное «наполнение», разную трактовку. Об этом говорится в третьей главе «манифеста коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса. Энгельс, например, указывал, что идеи социализма, имеются в христианстве (как и в мусульманстве) – равенство перед богом. Идею равенства можно использовать для борьбы с системой социального неравенства. Если бог для верующих авторитетен, почему с его «помощью» не примирить верующего с социализмом на уровне психологического восприятия атеистической власти, если и поскольку она отвечает его жизненно важным интересам. Если это может понизить агрессивность верующего по отношению к социалистическому государству, почему не использовать это средство?

В народах эта связь прослеживается. Помните: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Помните: крестьяне рубили, топтали и выбрасывали иконы, если молитва и надежда на божью помощь, например, при продаже своих продуктов, не оправдывалась (правда, тут же вместо старой иконы, они ставили новую). Выбирая между жизненно важными интересами и формальным почитанием бога, они на первое место ставили жизненно важный интерес.

Это же наблюдается и в отношении крупных социальных проблем. Во время французской революции крестьяне говорили: «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто был дворянином?» То есть они ставили бога на службу своим социально-политическим интересам. В России крестьяне ставили вопрос несколько иначе, а по сути так же: если земля божья - значит она общая. Такие представления создавали предпосылки для национализации земли. Как видно, и здесь идеи равенства, коллективизма, общинности определяют политическую позицию.

Все это, конечно, веру не уничтожит. Но сразу убрать веру у всей массы людей нельзя. В этих условиях, на стадии борьбы за социалистическую революцию, важным оказывается, чтобы верующие трудящиеся были атеистам-коммунистам союзниками, а не врагами в трудном деле социалистического преобразования общества.

Если и когда, в процессе развития социализма, уверенность в устройстве своей жизни будет повышаться, психологическая потребность в вере в бога будет в массе населения сокращаться и уходить. Удовлетворение жизненных интересов, можно полагать, будет понижать востребованность верующих в обращении к богу за помощью, которая по мере смены поколений будет сходить на нет. И в случае успеха развития социализма к коммунизму исчезнет как социально-политически значимое явление.

В.А. Сахаров

3 мая 2020 г.

источник

Похоже, неправильно поняли многие моё сообщение о Сахарове и отвергнутой системой Лаврентьеве. Не было в мыслях тратить время - ваше и моё - на обличение Сахарова. Его давно нет, так что зачем это?
Я просто хотел подтолкнуть к выводу о людях системы, к коим и Сахаров относился. Как и другие инаковерующие (так переводится Д., даже в истор. книгах 50-ых термин Д. встречался часто - например, в смысле "униаты")
Возьмём простой пример - из жизни наших любимых разведчиков (судя по сети, штирлиц и теперь живее всех живых). В детстве я думал, что наши разведчике при аресте достают пистолет и стреляют - пока не кончились патроны и пистолеты (или выбрасываются из окна как профессор Плейшнер). В жизни - проще.Борются по правилам.А те кто борется до конца или пытаются достичь высокого поста (подобно Штирлицу), но при этом не поступаясь совестью - умирают быстро.
Возьмем т н "красную капеллу". Гуревич, будучи арестованным, сдал шифры. Руководитель группы (Париж) пытался бежать, после ареста - то же сдал всё и всех. Об этом можно прочесть в книге ветерана разведслужб Никольского. "Почему" Трепперу, в отличии от других, удалось выжить. При возврашении в СССР, кровавым режымом был арестован, потом - реабилитирован, уехал в израиль. Вот - настоящие люди системы. А вот те кто молчал до конца - погибли.
Результат: фашистам удалось подобрать ключ к шифру.
В результате разгром "немецкой" группы был вопросом времени.Только немецкие борцы с фашизмом никого не выдали.Даже коммунист Кегель остался на свободе. хотя несколько месяцев его "разрабатывали" (спасло и то, что проверкой "анкетных" данных, как и в СССР, занимались далеко не умные и сообразительные сотрудники.Вместо исследований его биографии в юности, которая однозначно показала бы его "неблагонадежность", удовлетворились полученными справками.См книгу Кегеля)
Вообще, знание шифра - огромная победа. В фильмах разведчик, работающий под диктовку гестапо, передает код провала. Но судя по книгам того же Никольского и не только, для многих групп вообще не был установлен код провала (и речь идет не только как у Н. о группах на оккупированной территории). Но и в случае установления кода было не просто.Надо  учитывать отсутсвие компактной , доступной, звукозаписывающей аппаратуры.Передача шла "в живую", чем быстрее тем лучше, ведь германская служба радиопеленгации была лучшей. В результате радиограммы грешили ошибками, пропусками (приводимая в книгах радиограммы не являются оригинальными, это - расшифровка и обработка), среди которых код провала терялся. Если же дать код провала длинным, его непременно поймет гестапо.Немало трудностей вызывало и т, что у нас было очень мало опытных радистов (чему авторы удивляются, но пишут об этом), способных узнать "почерк" радиста.Таким образом, трудно оценить ущерб от деятельности Треппера.
Не лучше дело было и с Зорге. После Халкин-Гола, СССР любой ценой стремился не допустить широкомасштабной войны с Японией, особенно учитывая события на Западе.Сам Сталин обхаживал японского посланника, даже проводив его на вокзале. Так не обхаживали даже чешского посла (до войны ЧСР для СССР была тем же что Финляндия в послевоенное время).И в это время Зорге с ходу сознается в работе на советскую разведку.Не оправдывая того что его бросили, трудно не понять логику Москвы.

Так и советские дусяденты.
Все они, за редким исключением - люди системы.Даже боясь с ней, они не думали - что будет построено, да и будет ли построено после развала СССР.
Зиновьев предлагал увеличить число сотрудников Аппарата ЦК, Сахаров -  взять лучшее что есть при капитализме и внедрить (видно, "Женитьбу" Гоголя не читал). А вот те, кто был вне системы, подобно Марченко, были обречены...
Результат. Люди Системы, даже борясь с ней, не могут создать другую систему. Подобно нынешней опе.Да и не хотели и не хотят.
Польские, чешские диссиденты, как бы не презирай их за русофобию, практицизм, сумели создать новые государства. С массой недостатков,но развивающиеся.
У нас же - "элита" СССР свернула "проект СССР", дусяденты радостно заскакали, а новое общество таки не построили. Мы живем за счет остатков былого от СССР. И уважать память дусядентов, "совестей нации", и прочих просто глупо

Что нам, гражданам современной России, известно о стахановском движении и стахановцах? Как правило, разные небылицы, представляющие рабочих-стахановцев марионетками «партийных функционеров» или меркантильными дельцами, или и теми, и другими одновременно. Будто бы рекорды их дутые, специально приготовленные и являются по сути бездумной штурмовщиной. Дело подаётся таким образом, что стахановское движение являлось пропагандистской кампанией большевиков, направленной на одурманивание народа, а все рабочие над самими стахановцами морально издевались и даже убивали их[1]. Но в действительности стахановское движение имело прочное массовое основание в рабочем классе.

Начавшись с рекорда А.Г. Стаханова, в ночь с 30 на 31 августа 1935 года добывшего 102 тонны угля, стахановское движение за кратчайший срок продемонстрировало бурный рост во всех сферах производства. Это хорошо видно по динамике роста стахановцев в автотракторной промышленности: сразу за рекордом Стаханова - в сентябре - на основных заводах этой отрасли появилось 184 стахановца[2], за октябрь это число выросло до 4 000 человек (или 4,3% от общего числа рабочих отрасли), а в начале 1936 года в рядах стахановцев состояло уже 16 555 человек, что составило 23% от общего числа рабочих автотракторной промышленности[3]. Вдумаемся: всего лишь за четыре месяца каждый четвёртый рабочий автотракторной промышленности стал стахановцем. Это ли не свидетельство массовости стахановского движения и его прочного основания внутри рабочего класса. Это ли не самое убедительное опровержение мифа о «театрализованной» постановке стахановских рекордов.

Спецконтингентом от истории усиленно распространяется мнение, что штурмовщина и «партноменклатурная» театральная постановка стахановских рекордов приводила к последующим простоям и кроме перепроизводства отдельных деталей никак положительно не сказывалась на эффективности промышленного производства. Якобы кузнец Бусыгин, отковавший 117 валов в смену и установивший таким образом рекорд, затем элементарно простаивал, а вот фордовский рабочий в США якобы выполнял каждый день свою среднюю норму в 100 валов[4]. В действительности кузнец Горьковского автомобильного завода А.Х. Бусыгин 10 сентября 1935 года при норме в 675 валов в смену отковал 966 валов и стал таким образом зачинателем стахановского движения в автотракторной промышленности. Но уже 13 сентября этого же года Бусыгин превысил свой рекорд, отковав 1001 вал. На этом Бусыгин не успокоился и вскоре довёл выработку до 1146 валов[5]. Но самое примечательное заключается в том, что спустя два года - осенью 1937 года - норма выработки коленвалов для кузнецов составляла уже не 675, а 1300 валов в смену, а рекорды, которые установили кузнецы С.А. Фаустов и И.А. Повеликин, достигали 2000 - 2150 коленвалов и более[6]. Те рекорды, которые критики стахановцев «разоблачают» как дутые и не жизненные, на самом деле спустя непродолжительное время становились нормой для производства, т.е. стали посильными рядовому рабочему, и это есть свидетельство готовности рабочей массы переходить на более высокую выработку, а значит, жизнеспособности стахановских рекордов.

Вообще история с производственными нормами и их пересмотром в связи со стахановскими достижениями весьма примечательна. Антисоветчики распространяют байки о повышении норм и снижении расценок из-за стахановцев, от которых страдали все рабочие. Массовые стахановские рекорды некоторая часть заводских руководителей действительно попыталась использовать для снижения расценок и повышения норм выработки. Для начинающегося стахановского движения это был бы удар в спину: в начальной фазе движения стахановцы только взламывали устаревшие представления о нормах и методах организации труда, поэтому условий для массового применения рекордов ещё не было создано, а значит, пересмотр норм и расценок был преждевременен. В октябре 1935 года по указанию С. Орджоникидзе газета «За индустриализацию» опубликовала достахановский приказ от 13 марта 1935 года о закреплении норм и расценок на один год. Этим действием нарком тяжёлого машиностроения публично предупредил администраторов о недопустимости самовольных и необоснованных пересмотров условий оплаты труда[7].

Пересмотр норм выработок был произведён, как и намечалось, только весной 1936 года, и в связи с этим количество стахановцев сократилось. Но сократилось ненадолго, и уже с лета 1936 года начался процесс роста числа стахановцев, т.е. рабочие стали устанавливать рекорды относительно новых высоких норм. В апреле 1937 года вновь были пересмотрены нормы выработки, и число стахановцев в период с мая по август 1937 года опять снизилось, но с августа этого же года начало расти и перекрыло численность стахановцев 1936 года. В цифрах это выглядит следующим образом: общее число стахановцев автотракторной промышленности на 1 января 1936 года составило 16 555 человек (или 23% от общего числа рабочих отрасли), на 1 января 1937 года уже составило 25 262 человека (или 24% от общего числа рабочих отрасли), а на 1 января 1938 года число стахановцев достигло 28 014 человек (или 31% от общего числа рабочих отрасли)[8].

Получается, что повышение норм сопровождалось ростом числа стахановцев. Для буржуазной мифологии - это парадокс, поскольку стахановское движение в её представлении не имеет общественно-политических оснований, а является штурмовщиной и театральным представлением, но для нефальсифицированной советской истории это объективная закономерность развивающихся производительных сил. Кроме того, увеличение численности стахановцев при одновременном ужесточении норм выработки свидетельствует о правильной политике в отношении нормирования: не было волюнтаристски завышенных норм, демотивирующих рабочих, но и не было заискивающего перед рабочими замораживания норм выработки, которое бы привело к перерасходу фонда оплаты труда и росту себестоимости продукции.

Вообще сводить стахановское движение к одним индивидуально-бригадным рекордам - большое заблуждение. Период, когда пытались «стахановской атакой» рекордсменов перевести в целом промышленность на стахановскую работу был завершён весной 1936 года. К этому моменту стало ясно, что завод или фабрику на коллективную стахановскую работу не перевести прорывами на отдельных участках производства, что требуется организационно-техническая перестройка производства и включение более широких слоёв трудящихся (ИТР и вспомогательных участков производства) в стахановский процесс. В стремлении стать всеобъемлющим стахановское движение проходило разные этапы и приобретало разные формы своего развития.

Историк-марксист В.А. Сахаров в своей работе о стахановском движении выделяет два метода стахановского движения. Первый метод восходит к началу движения и характеризуется совершенствованием организационных и технических мероприятий (рациональная расстановка рабочих, специализация и разделение труда, освобождение квалифицированных рабочих от вспомогательных работ, сокращение простоев оборудования и снижение ручного труда, тщательная подготовка к смене и т.д., и т.п.) и сопровождается увеличением выработки в 2,5 - 3 раза.

Второй метод выходил за рамки совершенствования производства и основывался на кардинальном изменении самой технологии производства. Первым его применил слесарь штампового цеха ГАЗа Г.И. Масленников. Достахановское время обработки штампа для кузнечного молота составляло 65 часов на один штамп. По первому стахановскому методу удалось в два раза сократить обработку штампа, и время обработки составило уже 35 часов. Весной 1936 года Масленников, применив второй метод, сумел обработать штамп за 10 часов, тем самым превысив стахановскую норму в 3 раза. В дальнейшем, работая по методу Масленникова, слесарь того же цеха А.И. Ляхов обработал тот же штамп за 4 часа 40 минут, а сам Масленников за 4 часа 35 минут[9], тем самым продемонстрировав новые горизонты стахановского движения.

Главная задача, которая стояла перед советской промышленностью, заключалась в переводе заводов и фабрик на постоянную работу по-стахановски. И здесь стахановский труд имел свои этапы развития. Одними из первых крупных коллективов, перешедших на стахановскую работу, стали главные конвейеры автотракторных заводов. Успешная работа смежных, обрабатывающих и заготовительных, цехов создавали необходимый запас исходных материалов для успешной работы главных конвейеров. Сначала Сталинградский тракторный (СТЗ), а затем Харьковский тракторный (ХТЗ) заводы перевели к декабрю 1935 года свои главные конвейеры на стахановскую работу. Результаты оказались впечатляющие: мощность конвейеров была перекрыта в два раза. Если в ноябре 1935 года главные конвейеры СТЗ и ХТЗ выпускали в смену по 72 машины, то в декабре, после перехода на стахановские методы работы, с конвейеров в смену сходило по 150 тракторов[10]. При этом рост выпуска тракторов сопровождался снижением количества брака.

Тем не менее, работа главного конвейера зависела от работы вспомогательных цехов, смежных заводов и транспорта, и это делало невозможным постоянную работу по-стахановски. Требовался повсеместный переход на новые формы работы. Стали практиковаться переходы заводов и отраслей на стахановские сутки, пятидневки, декады. Наряду с успехами такие формы коллективной работы сопровождались провалами и неудачами. Это придавало стимул в поисках новых форм массовой стахановской работы и в разработке эффективных организационно-технических мероприятий. Были попытки организации сквозных бригад, объединявших рабочих разных профессий и подразделений одного завода, которые не получили своего развития. Наиболее эффективным, максимально удлинявшим время стахановской работы предприятия и охватывавшим наибольшее число рабочих, оказался метод, при котором смежные подразделения, технологически связанные друг с другом, постепенно и последовательно включались в стахановскую работу. Как правило, начинали стахановскую работу заготовительные и вспомогательные цеха, обеспечивая задел для основных цехов, подключавшихся позднее. Этот метод стал широко применяться с середины 1937 года, и к концу года стали заметны результаты. Так, Московский автомобильный завод им. Сталина (ЗИС) из 130 рабочих дней (с 15 июля по 10 декабря) по-стахановски проработал 45 дней, а заготовительные цеха проработали 55 рабочих дней[11].

Стимулирование и поддержка стахановцев, разработка организационно-технических мероприятий и их внедрение в производство, постоянный поиск новых форм коллективной стахановской работы дали свои плоды. Производительность труда в автотракторной промышленности в 1936 году возросла по сравнению с 1935 годом на 14,5%, а в 1937 году возросла в сравнении с 1936 годом на 8,3%[12]. В итоге, ГАЗ выпускал в декабре 1937 года на 76% больше грузовых машин, чем в 1936 году, а ЗИС увеличил среднесуточный выпуск грузовых машин на 12%[13]. В целом, это позволило переоценить и повысить проектную мощность автомобильных и тракторных заводов. Благодаря стахановскому движению стало очевидно, что ГАЗ может давать продукции на 33% больше, чем считалось, ЗИС больше на 50%, Челябинский тракторный больше на 25%, а такие передовые гиганты, как Сталинградский и Харьковский заводы, могли давать продукции в 2 раза больше, чем планировалось ранее[14]. При этом на ХТЗ брак в первом квартале 1936 года снизился в 1,5 - 3 раза, а на СТЗ потери от брака на один трактор в 1936 году снизились на 33% по сравнению с 1935 годом, и выплаты по рекламациям снизились на 58%[15]. Можно с уверенностью констатировать, что стахановское движение обеспечило выполнение напряжённых планов 1936 и 1937 годов и содействовало выполнению пятилетнего плана в четыре года.

История стахановского движения не ограничивается только установлением отдельных производственных рекордов, стахановцы внесли весомую лепту в прирост богатства Советского Союза, в укрепление его обороноспособности. Вполне понятно, что подобный вклад должен поощряться, но любители «рыночной» экономики считают по-иному. Когда капиталист, эксплуатируя рабочего, обогащается, присваивая прибавочный продукт, то буржуазия считает это справедливым вознаграждением за предпринимательский «талант», но если советский рабочий, вкалывая, выдаёт на-гора качественную продукцию, то его соответствующее материальное вознаграждение за этот труд оценивается буржуазией как несправедливое. В этом случае буржуазия обвиняет стахановцев в рвачестве и корысти, стараясь противопоставить рабочих-стахановцев остальным рабочим.

Буржуазии очень бы хотелось, чтобы Советская власть 30-х годов проводила хрущёвскую антирабочую политику начала 60-х годов, снижая заработную плату путём повышения норм выработки. Но в сталинский период такого не было, и выдающиеся рабочие, многократно перекрывавшие нормы выработки, получали достойное материальное вознаграждение. Кроме высокой заработной платы в связи с многократно перевыполняемой нормой, стахановцев материально поощряли и из других фондов. Кузнец Бусыгин через месяц после своего рекорда получил от завода отдельную квартиру с полной обстановкой. В цехах были сформированы крупные денежные фонды для премирования стахановцев[16]. В ноябре 1935 года на ЗИСе 100 стахановцев получили новую жилплощадь, а на Сталинградском тракторном к 1936 году в новые квартиры въехало 60 стахановцев. Стахановцам выдавались безвозвратные ссуды на ремонт жилья и льготные долгосрочные кредиты на строительство индивидуальных домов. Только на одном ГАЗе для строительства индивидуальных домов 200 стахановцам было выделено 1,5 миллиона рублей. В 1937 году на ГАЗе уже 800 стахановцев получили жилплощадь в новых домах. Особо отличившиеся стахановцы, такие как Бусыгин, Фаустов, Масленников получили от завода легковые автомобили[17].

Буржуазные пропагандисты утверждают, что рабочие ненавидели стахановцев за то, что те обогащались, а остальные бедствовали. Но так ли это? К концу 1935 года, когда стахановское движение только начиналось и нормы выработки оставались ещё достахановскими, процент рабочих, не выполнявших нормы, составлял по разным заводам 10 - 21% и даже кратковременно увеличился до 18 - 40% после повышения норм выработки. Но в 1937 году, после повторного повышения норм, доля рабочих, не выполнявших нормы, составила только 5 - 14%. Обратим внимание, что нормы 1937 года повысились по сравнению с 1935 годом на 40 - 50%, а число рабочих, не выполнявших нормы, снизилось вдвое. Это свидетельствует о возросших способностях всей массы рабочих, для которой стахановцы выступили ориентиром в труде и своеобразным локомотивом повсеместного повышения производительности труда. Мы видим, что основная масса рабочих была вместе со стахановцами и не отделяла себя от стахановского движения, а недовольство стахановцами могло распространяться только среди узкой группы отсталых рабочих. Безусловно, что стахановское движение преодолевало массу трудностей, в том числе и сопротивление внутри рабочего класса, и это вполне естественно для новаторского процесса. Но также безусловно то, что недовольство стахановским движением и сопротивление ему оказывала небольшая прослойка неразвитых, отсталых рабочих. Вообще нелепо представлять рабочий класс как однородную массу, напротив, рабочие в своём развитии неоднородны: в своих рядах класс рабочих имеет как передовую, так и отсталую прослойку. Безусловно и то, что стахановцы являлись передовой прослойкой рабочего класса, его наиболее развитой и сознательной частью, а то, что эта передовая прослойка сумела возглавить рабочий класс и повести его за собой, исторический факт.

* * *

В заключение отметим несколько закономерностей развития социалистических производительных сил, которые выявило стахановское движение.

Во-первых, стахановское движение, возникшее снизу из рабочей массы, наглядно показало, что при социализме интенсивно развиваются не только технические производительные силы, но и интенсивно развивается самая главная производительная сила - человек. Здесь важно отметить, что, в отличие от капиталистической интенсификации производства, социалистическая интенсификация (т.е. стахановское движение) двигалась не по пути внедрения потогонной системы труда, а по пути внедрения научной организации труда. Если капиталисты сверху навязывали рабочим чрезмерные темпы работы, стремясь при этом максимально упростить производственные операции рабочего, превращая его в «отвёртку» и тем самым отупляя его ещё больше, то при стахановском движении сами рабочие, используя свою практику и свой интеллект, находили изъяны и узкие места производства и совершенствовали их, развивая таким образом свои способности ещё больше.

Во-вторых, стахановское движение показало, что даже для высокосознательных рабочих материальное стимулирование имеет важнейшее значение, что нельзя пренебрегать этим фактором мотивации при социализме и нельзя надеяться исключительно на сознательность рабочих. Материальная заинтересованность является мощнейшим фактором, стимулирующим производительность труда при социализме, но в то же время не является исчерпывающим и имеет свои границы. Исключительно на материальной основе невозможно устойчивое и продолжительное развитие главной производительные силы и, соответственно, социалистической экономики. Правильнее будет говорить, что материальная заинтересованность является внешним или первым стимулом, заставляющим рабочего в своей деятельности выйти за установленные рамки. Материальная заинтересованность не обеспечивала и не могла обеспечить постоянное развитие стахановского движения, для этого нужен был более весомый и более значимый фактор. И таким фактором явилось участие рабочих в ломке старого и в создании нового производственного процесса, а значит, более активное и весомое участие в производственной жизни, а значит, в конечном итоге, участие в управлении производством. Стахановское движение как процесс развития социалистических производительных сил не могло развиваться спонтанно и самотёком: оно требовало умелого руководства, которое заключалось в правильном сочетании материального стимулирования и вовлечения рабочих в управление производством. И здесь мы подходим к третьему важному обстоятельству, которое выявило стахановское движение.

В-третьих, опыт внедрения и развития стахановского движения показал, что без государственной поддержки, без опеки и содействия сверху, стахановское движение, несмотря на свою массовую базу, не продержалось бы и месяца и уж тем более не получило бы такое развитие и применение. Поскольку основной направляющей силой Советского государства являлась коммунистическая партия, то именно большевики несли основную тяжесть ответственности за поддержку и внедрение стахановского движения в народном хозяйстве. Коммунистическая партия проделала колоссальную по объёму и трудности работу, содействуя стахановцам, и для современных коммунистов этот опыт, наряду с опытом Октябрьской революции, представляет собой бесценный кладезь знаний.

Ив. Якутов

источник

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] - https://russian7.ru/post/pochemu-v-1935-godu-v-sssr-stali-ub...

[2] - В.А. Сахаров. Зарождение и развитие стахановского движения, стр. 115.

[3] - там же, стр. 90; 93.

[4] - https://russian7.ru/post/pochemu-v-1935-godu-v-sssr-stali-ub...

[5] - В.А. Сахаров. Зарождение и развитие стахановского движения, стр. 32.

[6] - там же, стр. 103-104.

[7] - там же, стр. 36-37.

[8] - там же, стр. 91-94.

[9] - там же, стр. 78-79.

[10] - там же, стр. 82.

[11] - там же, стр. 87.

[12] - там же, стр. 100.

[13] - там же.

[14] - там же, стр. 104.

[15] - там же, стр. 101.

[16] - там же, стр. 33.

[17] - там же, стр. 50; 59-60.

К политической конфронтации с Троцким с лета 1921 года добавилось ещё одно важнейшее обстоятельство: здоровье Владимира Ильича начало заметно ухудшаться и привело к ограничению его трудоспособности. Предпринимавшиеся во второй половине 1921 года попытки перерывами в работе восстановить здоровье и работоспособность не принесли успеха.

«В начале декабря [1921 года - прим. Ред.] стала совершенно невозможной даже ограниченная работа. Отныне болезнь Ленина превращалась в важный политический фактор жизни партии и государства... Работоспособность падала, улучшение не наступало, более того, начались обмороки. В Москву он приезжал только на заседания Политбюро и некоторые другие важнейшие заседания. 31 января он уже не смог приехать на заседание Политбюро. Не принес облегчения и февраль. Состояние было непредсказуемо... Съезд приближался, предстояло решить ряд сложнейших политических и организационных проблем, а болезнь все сильнее и сильнее ограничивала возможности Ленина систематически участвовать в делах управления. Ему приходилось отказывать во встречах с ответственными работниками партии и государства даже для обсуждения важнейших вопросов: он с трудом переносил разговоры и заседания. Сокращалась способность к контактам. Все чаще их приходилось поддерживать с помощью кратких записок. По собственному признанию Ленина, главное, что тяготило его в последнее время, — это невозможность читать так, как он читал раньше. Это делало невозможным следить за информацией и “постоянно делать из нее все нужные выводы”»[8].

В марте к имевшимся симптомам добавились потери сознания и онемение правой стороны тела. К этому времени Владимир Ильич пессимистично оценивал свои шансы на скорое и полное выздоровление и не исключал паралича. Эта возможная перспектива заставила Ленина искать «выход»: он обратился к Сталину с просьбой – дать яд в случае, если его парализует. Профессор Даркшевич 4 марта 1921 года сделал запись о настроении Ленина: «он близок к мысли о том, что больше ему уже не работать так, как он работал прежде... его песня уже спета, роль сыграна, свое дело он должен будет кому-то передать».

В марте 1921 года Владимир Ильич не смог принять участие в Пленуме ЦК, который предшествовал непосредственно XI съезду партии. Ухудшающееся здоровье и неясные перспективы возвращения к полноценной работе заставили Ленина начать формировать такую систему управления, которая бы позволяла при его ограниченной работоспособности решающим образом влиять на формирование политики.

В области управления народным хозяйством Ленин в ходе 1922 года провёл необходимые организационные мероприятия: в Совет труда и обороны (СТО) были введён ещё один заместитель (Цюрупа) с правом решающего голоса в Совнаркоме; была создана Высшая экономическая комиссия (в составе Каменев, Курский, Преображенский, Шмидт) для «объединения всех экономических и финансовых вопросов»; был утверждён состав руководителей Госплана (Кржижановский, Пятаков, Осадчий).

Созданная система управления экономикой позволила Ленину избавиться от повседневной хозяйственной деятельности и в то же время сохранить надзор и контроль за ходом решения хозяйственных вопросов и задач.

«Занимая в системе центральное положение как лидер партии и Председатель СНК и СТО РСФСР, он, несмотря на сокращение работоспособности, сохранял всю полноту власти в сфере экономики. Наиболее значимую роль в этой системе занял Каменев, который как председатель Высшей экономической комиссии превратился в ближайшего помощника Ленина в решении текущих экономических вопросов. В политическом плане это означало укрепление позиций ленинской группы в Политбюро и ЦК партии и ее способности осуществлять разработанную под руководством Ленина новую экономическую политику»[9].

Политически руководить хозяйственными и государственными органами должна была партия, поэтому Ленин, одновременно с совершенствованием хозяйственного аппарата, занялся реорганизацией и укреплением Центрального Комитета РКП(б) и его основного органа - Секретариата ЦК РКП(б). После X съезда в состав Секретариата входили Молотов, Ярославский и Михайлов. Ленин настаивал, чтобы Секретариат был политическим органом, т.е. занимался исключительно политической работой, на практике же Секретариат был завален текущей организационно-технической работой. В августе 1921 года Ленин провёл решение по кадровым перестановкам в Секретариате: Ярославский был отправлен на работу в Сибирь, а на его место назначен Сталин. Уже 22 сентября 1921 года создаётся секретариат Сталина.

Очевидно, что ввод в Секретариат одного из руководителей партии должен был усилить авторитет Секретариата и наполнить его работу политическим содержанием. Деятельность Секретариата для Сталина была знакома, поскольку он фактически возглавляя Оргбюро ЦК РКП(б), много и тесно взаимодействовал с Секретариатом. Многолетняя партийная работа в условиях подполья сделали фигуру Сталина известной для широкого круга партийных руководителей, а его самого – знатоком партийных кадров и организаций. С 1917 года Сталин входил в ЦК партии, Бюро ЦК, представлял ЦК большевиков в ЦИК Совета. На VI съезде он сделал два важнейших доклада и внёс значительный вклад в принятие съездом курса на вооружённое восстание. В период гражданской войны Сталин расширил круг своего влияния за счёт деятельности на фронтах. Сталин неоднократно участвовал в разрешении возникавших разного рода конфликтных ситуаций, что способствовало дальнейшему росту его авторитета среди партийных кадров. Сталин был признанным авторитетом в области национальной политики, и это позволяло ему знакомиться с национальными регионами РСФСР, что расширяло круг его знаний людей и условий. Как и Свердлова, Ленин ценил Сталина за знание практической стороны жизни партии и умение вести партийную работу:

«Эти качества Сталина в данной ситуации имели для Ленина принципиальное значение, поскольку основной бой с Троцким должен был произойти в партии и за влияние на нее. Поэтому назначение Сталина секретарем ЦК РКП (б) нельзя отнести к простым кадровым перемещениям. Оно означало не только меру, направленную на повышение авторитета и эффективности работы Секретариата ЦК, но и крупную политическую передвижку внутри ЦК, Политбюро и внутри ленинской группы. Для Троцкого и других противников Ленина назначение Сталина секретарем ЦК РКП (б) означало расширение властных полномочий того политика, который более других был способен вести с ними принципиальную и непримиримую борьбу с большими, чем у других, шансами на успех»[10].

Войдя в Секретариат ЦК, Сталин стал единственным партийным руководителем, который входил в состав всех руководящих органов ЦК РКП(б): он был членом Политбюро, Оргбюро и Секретариата. Это открыло перед Сталиным широчайшие возможности - фактически он получил контроль за всей повседневной работой центрального партийного аппарата: в его ведении оказались вопросы подбора и расстановки кадров (не только партийных, но и советских, комсомольских, профсоюзных и др.), а также партийные финансы. Новая должность и усилия Ленина расширили круг деятельности Сталина, помимо практической партийной работы Сталин всё больше входил в подробности экономических проблем Советской России. По указанию Ленина Сталина знакомят с экономическими материалами СТО и Госплана. Ленин привлекает Сталина к вопросу «конституирования и организации» работы финансового комитета, а также к проблеме пополнения и расходования золотого запаса. Помимо этого, Сталин участвует в обсуждении вопросов монополии внешней торговли, концессионной политики, восстановления Донбасса, организации сельского хозяйства и коневодства, заготовки продовольствия и во многих других вопросах.

Ещё до своего вхождения в Секретариат Сталин участвовал в вопросах военного строительства и в отсутствии Троцкого докладывал по этим вопросам на Политбюро, но с осени 1921 года Сталин становится докладчиком по военным вопросам и в присутствии Троцкого. Троцкий, который всегда ревностно относился к любым «вторжениям» в свою сферу ответственности, вынужден был допускать такое вмешательство и даже считаться с мнением Сталина по военным вопросам. Вопросы внешней политики также вошли в сферу влияния Сталина: он участвует в подготовке к Генуэзской конференции и всё больше вникает в дела Коминтерна. Сталин активно участвует в совершенствовании системы управления: он вносит предложение по реорганизации работы ЦК. Всё чаще Сталин стал исполнять функции официального представителя ЦК.

Очевидно, что ещё до избрания Сталина генеральным секретарём на XI съезде, его авторитет, политическое влияние и власть стремительно возросли.

Несмотря на громкие «воспоминания» Троцкого о том, что будто бы Ленин ценил его и нуждался в нём, сам Троцкий и его идеи были отвергнуты Лениным. Более того, во второй половине 1921 года Ленин в общих чертах сформировал новую систему управления государством и народным хозяйством.

«Есть основания говорить о формировании во второй половине 1921 г. внутри Политбюро «тройки» в составе Ленина, Сталина и Каменева, которая стала идейно-политическим и организационным ядром сторонников Ленина в ЦК партии и сосредоточила в своих руках основные рычаги власти в партии и государстве»[11].

Опираясь на своих ближайших помощников, Ленин контролировал основные рычаги власти и имел возможность в любой момент вмешиваться в решение любого вопроса и отслеживать ход выполнения принятого решения. Ближайшие сподвижники Ленина - Сталин и Каменев - имели разные полномочия и разный политический вес. Если функции Каменева ограничивались сугубо вопросами текущего руководства народного хозяйства, то функции Сталина касались более широкого спектра партийно-государственных вопросов. Сталин, с подачи Ленина, участвовал в решении вопросов, входивших в компетенцию Каменева, чего нельзя сказать о Каменеве: он практически не участвовал в решении вопросов, относящихся к ведению Сталина. В самой работе Каменев в большей степени находился под контролем и непосредственным руководством Владимира Ильича, чего нельзя сказать о Сталине - Сталин получил самостоятельный участок работы.

Сталин - генеральный секретарь

Проведённая Лениным работа по реорганизации партийно-государственного аппарата должна была получить одобрение партийным съездом и закрепить за ленинским ядром доминирующее идейно-политическое и организационное положение. Главными задачами, которые бы обеспечили такое положение, были избрание в ЦК РКП(б) сторонников ленинской политики и введение новой высшей должности в партии — генерального секретаря ЦК РКП(б). В политической практике начала 20-х годов должность генерального секретаря появилась ещё до XI съезда РКП(б). Сначала генсека ввели в Коминтерне, а затем в Профинтерне. Но смысл этих должностей отличался: если в Коминтерне генеральный секретарь разделял власть с председателем, то в Профинтерне генсек являлся полноценным единственным руководителем. Кто и при каких обстоятельствах выдвинул идею введения генерального секретаря в партию до сих пор не установлено. Молотов (в беседе с Феликсом Чуевым) вспоминал о XI съезде партии:

«На XI съезде появился так называемый "список десятки" — фамилии предполагаемых членов ЦК, сторонников Ленина. Против фамилии Сталина рукой Ленина было написано: "Генеральный секретарь". Ленин организовал фракционное собрание "десятки". Где-то возле Свердловского зала Кремля комнату нашел, уговорились: фракционное собрание, троцкистов — нельзя, рабочую оппозицию — нельзя, демократический централизм — тоже не приглашать, только одни крепкие сторонники "десятки", то есть ленинцы. Собрал, по-моему, человек двадцать от наиболее крупных организаций перед голосованием. Сталин даже упрекнул Ленина, дескать, у нас секретное или полусекретное совещание во время съезда, как-то фракционно получается, а Ленин говорит: "Товарищ Сталин, вы-то старый, опытный фракционер! Не сомневайтесь, нам сейчас нельзя иначе. Я хочу, чтобы все были хорошо подготовлены к голосованию, надо предупредить товарищей, чтобы твердо голосовали за этот список без поправок! Список "десятки" надо провести целиком. Есть большая опасность, что станут голосовать по лицам, добавлять: вот этот хороший литератор, его надо, этот хороший оратор — и разжижат список, опять у нас не будет большинства. А как тогда руководить!.." И голосовали с этим примечанием в скобках. Сталин стал Генеральным. Ленину это больших трудов стоило. Но он, конечно, вопрос достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться»[12].

Действительно, в документах съезда имеется два вида бюллетеней: бюллетень с уже готовым списком членов и кандидатов ЦК РКП(б) и бюллетень с надписью «Предлагаю в члены ЦК РКП следующих товарищей». Если со вторым бюллетенем всё ясно: делегатам предлагалось собственноручно вписать фамилии тех делегатов, которых они видят в членах и кандидатах в ЦК, то бюллетень с готовым списком членов ЦК представляет особый интерес. Бюллетень с перечнем кандидатур был отпечатан в типографии, имел заголовок «Список членов и кандидатов ЦК РКП XI-го созыва» и помету «проект». Кандидаты были расставлены в следующем порядке: 1. Ленин, 2. Троцкий, 3. Зиновьев, 4. Каменев, 5. Сталин, 6. Молотов... замыкал список Куйбышев под номером 21. Рядом с именем Сталина в скобках, типографским же способом напечатано: «Генеральный секретарь», а рядом с именами Молотова и Куйбышева соответственно — «Секретарь». По сути, делегатам предстояло выбрать Секретариат ЦК, в то время, как это была прерогатива самого ЦК. У части делегатов это вызвало возражение. Выступил Каменев, который разъяснил, что это всего лишь пожелание и делегаты своим голосованием не подменяются деятельность ЦК. Наличие двух видов бюллетеней, причём один явно выпадавший из общепринятого порядка, свидетельствует о необычности голосования за состав ЦК на XI съезде партии. Сам факт, что в одном из бюллетеней был обозначен персональный состав Секретариата ЦК и персонифицирован генеральный секретарь, говорит о том, что вопрос этот готовился специально и заблаговременно. Поэтому нелепо выглядят утверждения таких антисоветчиков, как Антонов-Овсиенко, о том, что Каменев «уговорил» съезд назначить Сталина генсеком. К троцкистским небылицам можно уверенно отнести и то, что Ленин как-то не понял сути обсуждавшегося вопроса и по недоразумению или по ошибке «пропустил» Сталина на эту должность.

«Официально подведенные подсчеты итогов выборов в состав ЦК, которые огласила счетная комиссия, показали, что всего было подано 482 бюллетеня, 4 из них было признано недействительными. Таким образом, учитывалось 478 голоса. Из них «за» Ленина и Троцкого проголосовали по 477 делегатов, «за» Бухарина и Калинина — по 476, «за» Дзержинского — 473. Радек и Томский получили поддержку 472 делегатов, Рыков — 470, Раковский — 468, Сталин — 463, Каменев — 454, Зиновьев — 448. Последний из избранных в состав ЦК — Зеленский — получил 345 голосов»[13].

Итоги голосования показали практически равные результаты у Ленина и Троцкого, что скорее свидетельствует о скрытых от основной массы коммунистов глубоких разногласиях между ними. Если сравнить итоги голосования на X съезде, на котором Ленин получил 478 голосов, а Троцкий только 452 голоса, то очевидно, что Троцкий сделал выводы и всеми силами старался избегать прямой конфронтации с Лениным и умело маскировал для партийной массы свои разногласия. Кроме того, голосование показало существенный отрыв Сталина от Каменева и Зиновьева и это опровергает известный антисталинский тезис о том, что более авторитетные Каменев и Зиновьев использовали «посредственного» Сталина в своих политических интересах. Отрыв в поданных голосах показывает, что политический вес и влияние Сталина были намного выше, чем у Каменева и Зиновьева.

Вернёмся к необычности голосования и к наличию двух видов бюллетеней. Появление списков с указанием персонального состава Секретариата и генерального секретаря, конечно, было не случайным и имело определённую цель. Этим продуманным шагом Ленин укреплял кандидатуру Сталина перед Пленумом ЦК, на котором и предстояли окончательные выборы в Секретариат. Этот ход Ленина увенчался успехом - за Сталина как генерального секретаря проголосовало 193 делегата, т.е. более 40%. Против высказалось только 16 делегатов. Остальные 273 делегата не сказали «да», но они и не сказали «нет».

«Объективно это усиливало морально-политические позиции Сталина в партии и в ее руководстве и повышало его шансы в предстоящей политической борьбе за лидерство в партии. Следовательно, у нас появляется косвенное и независимое (от рассказа Молотова) свидетельство тому, что Ленин смотрел на Сталина как на человека, который должен прийти ему на смену как лидер партии и революции»[14].

Следующий этап борьбы за формирование ленинского ядра в руководстве партии Ленин провёл после съезда, на Пленуме вновь выбранного ЦК. Несмотря на полученное в ЦК большинство, Ленину пришлось приложить силы, чтобы добиться формирования центрального аппарата партии из своих сторонников.

На Пленуме первым обсуждаемым вопросом был вопрос о «председателе» ЦК РКП(б). Из доступных документов нельзя понять, кто поставил этот вопрос, но то, что это был оппонент Ленина - это без сомнения. Предложение ввести должность «председателя» ЦК означало установление по образу и подобию Коминтерна двух центров власти в партии: председателя и генерального секретаря. Подобное предложение могло исходить только от Троцкого или его сторонников, которые попытались взять реванш за поражение на съезде и торпедировать план Ленина. Это предложение было отклонено единогласно, в том числе и Владимиром Ильичом. Безусловно, что только он мог быть председателем партии, но в то же время его ограниченная работоспособность делала пост «председателя» потенциальным противовесом посту генерального секретаря и это не устраивало Ленина. В его конструкции власти ЦК должен был возглавить генеральный секретарь Сталин, не имеющий равнозначной по должности альтернативы.

Отклонив предложение о «председателе», Пленум ЦК утвердил состав Секретариата в том виде, в котором он был вотирован съездом: Сталин - генсек, Молотов и Куйбышев - секретари. Кстати, утверждение о том, что кандидатуру Сталина на должность генсека предложил Каменев не подтверждается документами Пленума. Пленум ЦК выбрал Политбюро в следующем составе: Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев, Томский, Рыков. Кандидатами в члены Политбюро стали Молотов, Калинин, Бухарин. В Оргбюро были выбраны Сталин, Молотов, Куйбышев, Рыков, Томский, Дзержинский и Андреев, а кандидатами в члены: Рудзутак, Зеленский, Калинин. Представителями в Коминтерн были назначены Зиновьев, Бухарин, Радек, а кандидатами Ленин и Троцкий. Последовательность, в которой перечислены члены главных партийных органов, по неписанной большевистской традиции отражали авторитет и внутрипартийное положение коммуниста. Нетрудно увидеть, что авторитет Сталина после XI съезда серьёзно упрочился: мало того, что он вошёл во все руководящие органы партии, так он находился в них на ведущих ролях. Показательно, что присутствие Троцкого ограничилось Политбюро и его влияние в Коминтерне постарались не усиливать.

«Ленин поддержал схему, препятствующую раздроблению власти в руководстве партии, позволяющую совмещать работу коллегиального органа со значительной концентрацией политической власти в руках генерального секретаря ЦК партии. Предоставлять такую власть можно было только человеку, к которому питаешь абсолютное политическое доверие»[15].

Сформированная Лениным политическая система позволяла не только усилить возможности ленинского ядра, не только учитывала ограниченную работоспособность Владимира Ильича, но и давала новый политический ориентир - Сталина. Ленин видел в Сталине своего приемника на посту лидера партии и революции и создавал для него необходимые условия для продуктивной работы. Для Троцкого не нашлось места в новой системе политической власти, также как Ленин не видел его в качестве своего приемника.

В условиях государства диктатуры пролетариата человек, возглавивший партию, автоматически возглавлял политическую систему всего государства, поэтому должность генерального секретаря фактически становилась высшей должностью диктатуры пролетариата. Выше этой должности оставался только колоссальный авторитет и роль вождя партии и революции Ленина.

«Тот факт, что Сталин занял эту политическую позицию при активнейшей поддержке Ленина, имело огромное значение для политического будущего Сталина и далеко идущие последствия для расстановки политических сил в руководстве партии, для исхода борьбы большевизма с троцкизмом в РКП(б) и в Коминтерне.

Вместе с тем говорить о «необъятной власти» Сталина, которую он получил благодаря должности генерального секретаря, конечно же, не приходится. Его власть была велика, но имела достаточно четко определенные границы и, самое главное, она не была неподконтрольна. Сама по себе должность генерального секретаря мало что прибавила к той власти, которая уже была сосредоточена в руках Сталина к XI съезду партии. Правильнее будет сказать, что эта должность расширяла его властные возможности и упрочила его политические позиции, поскольку теперь его власть опиралась на авторитет решения Пленума ЦК, утвержденного съездом партии, а сама должность генсека была вписана уже в новую систему управления и являлась вершиной ее. Теперь Сталин мог входить в самые разнообразные вопросы внешней и внутренней политики в качестве высшего должностного лица правящей партии»[16].

Редакция Бескома
источник

ПРИМЕЧАНИЯ:

[8] - там же, стр. 153-154.

[9] - там же, стр. 158.

[10] - там же, стр. 162.

[11] - там же, стр. 166.

[12] - там же, стр. 170-171.

[13] - там же, стр. 172.

[14] - там же, стр. 174.

[15] - там же, стр. 177.

[16] - там же, стр. 178-178.