Предисловие о вселенной:

Эта история началась с анонимного треда, опубликованного на Дваче в 2018-м:

ЖИВЕШЬ НА 556 ЭТАЖЕ СТРОЕНИЯ П-46
@
ВЧЕРА НОЧЬЮ ОПЯТЬ БЫЛ САМОСБОР
@
ЗАХЛЕСТНУЛО ДАЖЕ ТВОЙ ЭТАЖ
@
БОИШЬСЯ ВЫХОДИТЬ В ПОДЪЕЗД, ПОТОМУ ЧТО ТАМ КТО-ТО СТОНЕТ
@
ЛИКВИДАТОРЫ ПРИБУДУТ В ЛУЧШЕМ СЛУЧАЕ ЧЕРЕЗ ПАРУ ЧАСОВ
@
В КОМНАТУ НАЧИНАЕТ ПРОСАЧИВАТЬСЯ ЗАПАХ СЫРОГО МЯСА

За несколько лет сеттинг оброс деталями, правилами и законами. Некоторые из них гибкие, некоторые – незыблемы, как сам Гигахрущ.
Основные: в Гигахрущёвке правит Партия в лучших традициях режима советского времени. Из Гигахрущёвки нет выхода (но поискать никто не мешает), самосбор – явление непознаваемое и неотвратимое. Спастись от него можно только за гермодверью. Что там за ней происходит во время самосбора, не знает никто, а кто узнал, уже не расскажет. Ликвидаторы не устраняют самосбор, а только зачищают его последствия. Последствия могут выражаться по-всякому, от фиолетовой слизи на стенах, до мутантов всевозможной природы. Основа вселенной – полнейшая безнадёга.

В целом, это постапоклиптичный советский союз в закольцованном пространстве со своими катаклизмами и природным неотвратимым явлением, несущим смерть всему живому. Приятного чтения!

Слепая судьба

– Кадацкий, я последний раз спрашиваю: почему в журналах наркоторговцев оказался адрес вашей жилищной ячейки? – капитан сел напротив подозреваемого, затушил папиросу о стол.

– Вы серьёзно думаете, что они ведут журналы? – усмехнулся щуплый мужчина в очках. Плешь его блестела в жидком желтоватом свете лампочки.

В допросной повисла тишина.

– Тогда как вы это объясните? – отчеканил ликвидатор, перелистывая исчёрканный гроссбух. – Объёмы сделок, адреса, имена, даты. Это не шутки, Михаил Олегович. Мы накрыли настоящий подпольный цех. Химическая лаборатория по производству наркотика. Говняк, вы знаете. Все сделки зафиксированы здесь. Зачем?

– Фальсификация, – пожал плечами Кадацкий. – Прячутся. Находят человека, узнают, где он живёт. Пишут данные. Всё для отвода глаз – пока вы опрашиваете три сотни подозреваемых из этой тетрадки, их подельники прячутся, переезжают и отстраивают новую лабораторию.
– А если у вас найдут следы говняка? Пока мы беседуем, наши эксперты перерывают всю вашу ячейку. Ящики, поверхности, нычки. Что говорить о вентиляции…
– Извините, капитан, если бы я курил говняк, у меня хватило бы мозгов не делать этого дома.

Капитан сверлил взглядом Кадацкого. Тот молчал и скрёб ногтём наручники. Щёлкнул засов, скрипнула дверь.

– Капитан Ефимов! Вас вызывают на место происшествия. Приказ срочно прибыть.
– Сволочи… – скрипнул зубами ликвидатор, поднимаясь. Уже на пороге бросил через плечо Кадацкому: – Вспоминай пока. Вернусь – расскажешь, кому продавал оптовые партии говняка из лаборатории в ДВ-17. Услышу слово “фальсификация” – буду вынимать у тебя зубы. Один за другим. Пока не расскажешь.

Хлопнула дверь. Шагая по коридору, Ефимов хмуро спросил позвавшего его сержанта:

– Что случилось?
– Трупы х-химиков, товарищ к-капитан. Они ис-счезли.

Ефимов остановился, повернулся к сержанту. Смотрел на него долго своими серо-стальными глазами, пока прикуривал папиросу. Выпустил дым через ноздри.

– Ну пошли… – бросил он, направляясь к лифту.

***

Говняк. Напасть какая-то. С каждым циклом всё больше молодых от этой дряни откидывается. И ведь не противно же им?

Ефимов прислонился к стенке лифта, пыхтя папиросой и вспоминая курс наркотической химии из спецподготовки. “Говняк, значит, – он затянулся. – Скатол, индол… Из чего там эту дрянь гонят. Какие-то гетероциклы из человеческих фекалий. Их экстрагируют, дерьмо отправляют обратно в канализацию, а эти соединения обрабатывают… А, чёрт, забыл.”

Вынул из зубов папиросу огоньком в ладонь. Ладно с этим всё понятно. Опилки, пропитанные никотином и аммиаком. Та ещё дрянь, да и пахнет погано – но ведь не из дерьма же. А говняк же как самогон – сколько ни чисти, примеси остаются. Поэтому крысиное дерьмо хуже подходит, а где-то барыги норовят всучить говняк из бетоноедов – и ведётся же кто-то.

Идиоты…

Двери разъехались, грохот резанул по ушам. Не успел Ефимов сделать и шага, как его схватили за запястье. В ухо дохнуло жаром чужого дыхания.

– Вы умрёте! Вас постигнет кара Хрущова! – прошелестел хриплый шёпот. Ногти впились в кожу.

Капитан выдернул руку, оттолкнул, схватил напавшего за горло – и, досадно крякнув, отпустил. Сухощавый старик, трясущийся от болезни, скалился кривыми коричневыми зубами. У Ефимова набух неприятный комок под горлом при виде мясистого нагромождения складок на месте глаз старика.

Слепец вытянул заскорузлый палец, продолжая жутко улыбаться. Трясущейся рукой он коснулся фуражки капитана и облизал ладонь. Потом поковылял в лифт, подволакивая ноги, и нажал на кнопку. Ржавый лязг заглушил его тонкое хихиканье.

Капитан долго глядел на двери лифта. Папироса погасла, он раскурил её снова. Этого юродивого он уже встречал, когда был на захвате лаборатории. Когда опрашивали соседей, открыли его ячейку. Десять минут бессвязных бормотаний ничего им не дали. Да и вообще, соседи то ли были куплены, то ли и правда не были в курсе, что за углом коридора притаилась нарколаборатория.

А старик этот всё-таки был нечист. Что-то в нём было не так, помимо безумного вида и всех этих странностей… Ефимов почесал висок, но так и не вспомнил. И всё же где-то в спинном мозгу ворочалось чувство неправильности. Надо будет обыскать как следует ячейку слепого.

На входе в лабораторию – оцепление и охрана. Дежурные козырнули.

– Вольно, – процедил Ефимов.

Прошагал внутрь. Снова оглядел мерцающие стальные бока перегонных кубов, протёр глаза от мельтешения бликов в стеклянной посуде. Пристально изучил пол – обыкновенный бетонный пол, как и везде. Никаких плит, стыков, люков, фальшпанелей. Бетонный монолит.

Остановился. Сглотнул прогорклую слюну. Забарабанил пальцами по виску, раздумывая. И ничего не придумал.

Перед ним лежали четыре вороха одежды. Грязно-серые (когда-то, видимо, бывшие белыми) халаты, брюки и ботинки, выцветшие тёмные рубашки. Обыкновенная гражданская одежда, не считая лабораторной униформы. Потёки крови и дырки от пуль были здесь же. Пистолеты, вынутые горе-химиками из карманов в момент облавы – тоже здесь. А тела – исчезли.

Выглядело так, будто мертвецы дождались, пока дежурные отвернутся, разделись и сбежали через… кстати, как они сбежали?

Вентиляционная решётка закрыта. Из производственного цеха одна дверь – в фальшивую жил-ячейку, служившую прикрытием. Её перерывают вверх дном эксперты. На входе – двое вооружённых ликвидаторов. Никаких шансов пройти незамеченным – особенно у голого трупа.

Из головы всё не выходил тот слепой старик у лифта. Куда он поехал? Какую кнопку нажал?..

Ефимов достал новую папиросу. Голова уже болела от курева, ноздри щипало. Сейчас бы чаю, а не курить… но выбирать не приходится – прочистить мозги надо. А вечером забыть про всё. Обнять Варвару, почитать Ниночке на ночь следственные отчёты – она под них всегда так хорошо засыпает…

Сизый дым рассеивался и уплывал в вентиляцию. Тишина давила. Ефимов вспоминал инструкции.

“Если вы сталкиваетесь с явлением впервые – опишите его максимально подробно. Спектр аномалий Гигахруща бесконечен – если вы не встречались с каким-то сверхъестественным явлением, это не значит, что его не бывает. Не давайте волю скептицизму – рассматривайте все варианты произошедшего. Даже кажущиеся невероятными”.

Ефимов долго не верил в бетоноедов. Пока не попал в состав охотничьей экспедиции. Тогда ещё совсем юнец, он остался последним из взвода после облавы на тварь. Глубоко в душе ещё жил тот страх, заставлявший жать гашетку гравижернова, пока от гнезда не осталось ничего, кроме облака пыли.

В памяти вспыхнули картины: беснующийся червь, осколки серо-стальных зубов, бетонная крошка и чёрная кровь… Падающие с потолка плиты, изломанные тела сослуживцев… Судорога в пальцах на гашетке гравижернова – как его… Верхова? Вихрова? Экспериментальная модель. Она-то их и спасла.

…Ефимов машинально описывал произошедшее в блокноте. Делал предположения, выдвигал гипотезы. Ещё в начале службы, до оперативной работы, на рядовых зачистках он видел много последствий Самосбора. Ожившие трупы не были редкостью. Терять одежду и просачиваться сквозь бетон они тоже могли.

Но здесь-то не было Самосбора уже несколько декад!

Зайдя в тупик, капитан выбрал единственный возможный путь – довериться инстинктам.

– Автоген! Унесли? – рявкнул он следственной группе, затушив папиросу об стену и убирая окурок в портсигар.

– Никак нет. Ещё здесь, – отозвался сержант, поднимая инструмент.

– Тащи сюда. Надо вскрыть одну ячейку.

Он повёл солдата по коридору. Указал на герму слепого. Сержант без лишних слов приступил к работе. Спустя несколько минут дверь распахнулась.

– М-мать твою… – выдохнул Ефимов.

С порога в нос ударил запах сырого мяса. Первой реакцией было – бежать! – но дверь открылась, и капитан с сержантом окаменели. Ефимов достал пистолет и знаком велел сержанту сделать то же самое.

Посреди комнаты висели освежеванные тела. Три трупа с разрезом на брюшине, вываленными внутренностями, содранной кожей.

Шаг, ещё шаг, беглый осмотр. Спрятаться негде. Шкаф, кровать, плита да дверь в санузел. Капитан двинулся к ней с оружием наготове. Распахнул пинком, ворвался – пусто. Только в поддоне душевой кабины груда частей тела. Четвёртого.

Ефимов выдохнул, досчитал до пяти и достал рацию.

– Я нашёл ваши тела. Пришлите ещё людей. Разберитесь, как такое могло произойти. Найдите связи, зацепки – всё, что угодно. Я буду искать подозреваемого. Этаж тот же, ячейка двенадцать. Слепой старик, мы его допрашивали, не помню фамилию… Найдите. Конец связи.

– Владимир, – донёсся взволнованный голос диспетчера. – У нас проблемы. Кадацкий исчез.

– Какой Кадац… М-мать. Из допросной? Кто его сторожил?!

– Допросная заперта. Изнутри. Камера внутри накрылась, свет вырубился на минуту. Пока взламывали дверь, свет включился обратно – а Кадацкого нет. Как сквозь пол провалился.

– Сквозь пол, говоришь… – Ефимов вытер пот со лба, чувствуя, как его бьёт озноб. – Это они умеют.

– Кто “они”?

– Вот это я и пытаюсь выяснить. Конец связи.

Думать в комнате, пропахшей свежим мясом, было невозможно. Инстинкты кричали, что нужно бежать как можно быстрее и дальше, за гермодверь и лучше – под кровать. Пришлось раскурить обратно затушенный бычок, чтобы перебить запах.

Исчезающие тела, наркобарыга, проваливающийся сквозь пол, слепец, расчленяющий трупы химиков – всё это не желало складываться в единую картину. Одно было очевидно: назревают проблемы серьёзнее, чем сеть по сбыту говняка. Здесь явно замешаны аномалии, а судя по ритуально разделанным телам – ещё и культ. Вот только какой?

Смесь запахов забила ноздри, и Ефимов вспомнил. Рванулся обратно в комнату, зашагал по ней, делая затяжку за затяжкой и прокручивая в голове сцену у лифта.

Он сказал про кару хрущёву, хихикал и скалился... Грязные жёлтые зубы, кривые и в пятнах. Но изо рта не пахло. Ничем.

Когда старик шептал капитану на ухо свои бредни, изо рта у него должно было нести нечищенными зубами, сырым мясом, самогоном или чайным грибом. Но Ефимов чувствовал лишь воздух коридоров – разве что очень горячий. Вот, чем дышал слепец. И это отсутствие запаха было страшнее, чем кожаные наросты на глазах.

Капитан остановился у стола. Фотокарточка. Слишком неуместная здесь, давняя и слишком знакомая. На ней был сам Ефимов в форме с новыми капитанскими погонами, улыбался, обнимая жену Варвару и гладя по голове Нину – здесь она ещё едва достаёт ему до груди. Сейчас-то выросла, считай, скоро работать пойдёт… Если выживет.

Дрожащей рукой капитан поднял фотокарточку за уголок и перевернул. И пошатнулся, увидев надпись:

“Этаж 111. Блок ГЖ-13а. Яч.6. “

– Товарищ капитан, с вами всё в порядке? – всполошился сержант.

– Нет, – выдохнул Ефимов.

Он скомкал листок в руке и кинулся к лифту, на ходу чеканя в рацию:

– Сто одиннадцатый этаж, шестая ячейка, опергруппа!

– Принято, – протрещал голос диспетчера. – Стоп. К-капитан Ефимов, это же ваша…

– Я знаю, ёб твою мать, что это моя ячейка! – крик заглушил даже грохот лифтовых дверей. – Вызывай опергруппу на захват, срочно!

– Есть вызвать оперативную группу, этаж сто одиннадцать, ячейка шесть.

Лифт ехал невыносимо долго, скрипя и громыхая. Ефимов чувствовал, как побежала по руке от подмышки до запястья капля пота, как она стекла на рукоять пистолета.

Откуда он знал? Зачем оставил указание? Что если это ловушка?

Впереди было десять минут скрежета и лязга. Десять минут нервного ожидания и десять минут раздумий. В уме капитана тянулись друг к другу ниточки этого дела: хождение сквозь стены, расчленённые тела, странный слепец, нарколаборатория, угроза и подсказка…

Нити обрывались и никуда не вели. Лишь одно было очевидно – на него охотятся. “Он на меня охотится, – стучало в мозгу Ефимова. – Он загоняет меня в тупик”.

Двери разъехались. Родной коридор. Дом.

Едва выйдя из лифта, Ефимов увидел распахнутую герму ячейки номер шесть. В груди похолодело, но он, стиснув зубы, побежал, поднимая оружие.

Из проёма показалась грузная фигура. Капитан едва успел среагировать и остановить палец, дрогнувший на спусковом крючке. Фигурой оказался дядя Витя – этажник. Следящий за порядком. Сгорбленный и сморщенный, хоть и чуть старше Ефимова, он поднял руки и сипло забормотал:

– Т-товарищ Ефимов, бардак на этаже-та! Сначала дети с мячом чуть лампы не порасшибали, теперь ваша герма нараспашку. Варвара куда-то убежала полчаса назад, говорит, дяде помочь надо… А у дяди рожа такая, шо я б ему и помочь не стал бы…

– Где они?! – прорычал капитан.

– Дык, не сказала. Как есь, думаю, подозрительно…

– Где Нина?!

– Дык эт… Ниночка ваша с Лазукиными играет, на сто пятом у фабричного цеха, я их туда послал, а то лампочки…

– У заброшенного блока?!

– Дык да, где всегда мяч пинают, площадочка тама… А чево им не…

Ефимов не стал слушать. Он уже летел по лестнице, бормоча в рацию новый адрес. Всего пять этажей – ногами будет быстрее. Заброшенный блок, культист, угрозы и тела, просачивающиеся сквозь бетон, герма нараспашку и пропавшая жена. Если ещё и дети в опасности… Ниночка… Варя…

Усилием воли капитан отмёл мысли о семье. Сейчас нужно найти Слепца. Нейтрализовать его раньше, чем он успеет навредить им. Потом думать над остальным.

На площадке у заброшенного этажа не было слышно стука мяча – только оживлённый спор.

– …Нельзя туда! Мне папа говорил, что там монстры! – он узнал голос Нины. Слава бетону, дочь жива.

– Вот поэтому я за Ромкой и лезу! – огрызнулся молодой, недавно сломавшийся басок. – Пропадёт там, мы с Толиком вдвоём останемся. Родителей мало?

– Да вы там вместе с ним сдохнете, идиоты!

– Свали, малая, – это старший. – Мне б ещё батю твоего слушать. Почем мне знать, что не он мамку с отцом увёл? Ещё верить этим крысам… Вали домой, к папане, пока он у тебя есть!

Стук тяжёлых ботинок привлёк внимание Толика, и тот обернулся. Ефимов увидел, как стушевался и поник старший из Лазукиных, отходя от его дочери. Нина, разгорячённая спором, покрасневшая, тут же остыла, глаза её округлились.

– Пап, а ты… не на службе?

– На ней, – процедил капитан, в упор глядя на Толика.

Тот сглотнул, но стоял твёрдо. Рухнул только, когда тяжёлый ликвидаторский кулак врезался ему в скулу. Хлипкого долговязого Костю капитан отшвырнул, не глядя. Достал портсигар.

– Мать видела?

– Дома б-была…

– Давно здесь?

– Т-только пришли… Пап, не ругайся… Мы в соседнем коридоре мячик пинали, а потом Ромка куда-то убежал и потерялся… Мы пошли искать – а тут дверь открыта…

“Меня загоняют, – пронеслось в голове. – Хотят, чтобы я пошёл туда”. Столько совпадений за раз не могла вызвать ни одна из аномалий Хруща. Наверное, не могла. “Не давайте волю скептицизму…”. Что-то вело его – что-то, способное протаскивать тела сквозь бетон…

Ефимов выдохнул дым в потолок.

– Все трое – ноги в руки и марш в ячейку. Сидеть, пока к вам не придут. Предупредите этажника, не вернусь – пусть он о вас позаботится. Мама в опасности, Нин. Я иду за ней.

– Пап…

– Успокойся. Скоро придёт подмога. Некогда лясы точить, кыш отсюда, – он сплюнул, повернулся к Лазукиным: – Братца вашего я тоже найду. Или хотя бы то, что от него останется. Я не всемогущий, гарантий не даю. Всё ясно?

– Абсолютно, – выдавил Толик.

– Дочь тронете – изуродую так, что друг друга узнавать не будете. Уяснили?

– Папа!

– Марш! – рявкнул Ефимов.

Подростки побежали прочь домой, на ходу подхватив мяч. Скрипнула, приоткрываясь, ржавая дверь. Дверь, заваренная четыре гигацикла назад, взяла и приоткрылась. Ну конечно.

Ефимов сделал глубокий вдох и рывком распахнул герму. Скрип истошно резанул по ушам – а потом его оглушила тишина. Сознание помутилось, и капитан сделал шаг. Безмолвие давило так, что ему стали мерещиться шорохи и шёпот. И словно бы звуки борьбы, женский крик – далеко, далеко, в конце этих коридоров…

Стены слабо светились фосфоресцирующей плесенью. Капитан, точно зачарованный шёл, выставив перед собой пистолет, заглядывал в каждую выбитую герму. Инстинкты и выучка не сдавались, но рассудок начал его покидать – он, повинуясь странному зову, шагал навстречу опасности. Один в заброшенном блоке.

Четыре гигацикла назад здесь случился очень долгий Самосбор. Сорок циклов орали сирены и сотрясалась герма, ведущая на этаж. Никто не выжил. Коридор выжгли подчистую и заблокировали до лучших времён. Которые едва ли когда-то наступят.

– …Отпусти меня! – донёсся до него сдавленный женский вопль.

Откуда?! Чёртово эхо. Капли падали с потолка, хлюпали в грязных лужах ботинки. Пронзительный крик прострелил коридор – крик ужаса, отчаяния, боли.

Ефимов скрипнул зубами от напряжения, ноги понесли его быстрее.

– Дай мне уйти!..

Надрыв в этом крике – истошный, не похожий на звук, издаваемый человеческим горлом, – сломал капитана. Ефимов кинулся бежать, влекомый неведомым гипнозом. Какая-то часть сознания вопила от ужаса и силилась остановить непослушное тело, но тщетно.

Ботинки гулко топали по сырому бетону. Плескалась вода. Гуляло эхо. Визжала Варвара где-то там, за стеной, за дверью…

Уже рядом…

Совсем близко…

Здесь!

Капитан навалился плечом на тяжёлую герму в конце бесконечного коридора. Вой, срывающийся на хрип, раздирал уши.

– Варвара! – крикнул он, приходя в себя. – Держись, я иду!

…это ловушка.

Непрошенная мысль проскочила в голове. Плевать. Он уже выдал себя – его поймали. Теперь осталось надеяться лишь на чудо. Один в дебрях заброшенного коридора с безумцем, пытающим его жену…

Наконец Ефимов перевалился через порог, отодвинув тяжелённую герму. Он стоял в зале – на пустой широкой площадке. Точной копии той, где его дочь играла в мяч с дружками.

…Чёрт, у них же ещё брат пропал.

Но эта площадка была затянута той же слабо светящейся зеленоватой плесенью. И у дальней стены шевелилась фигура. Что-то с ней было не так. Капитан шагнул вперёд, поднимая пистолет.

– Варя… – прошептал он хрипло. – Варвара.

Это была его жена. Мать его дочери. Зрелая, всё ещё красивая женщина. Острые скулы, голубые глаза и ямочка на подбородке, от которой он был без ума ещё с дурной юности. Варвара-краса…

Она тянулась к нему. Тянулась вздымавшейся грудью и взглядом, исполненным страдания, тянулась хриплым дыханием, набухшей на шее веной. Катилась по её щеке слеза бессилия – ведь больше она не могла тянуться ничем, вмурованная в пульсирующую стену из плоти.

– Уйди! – проревело её горло, содрогаясь и булькая чем-то чужеродным. – УХОДИ!

Ефимов видел такое. Это всегда были порождения Самосбора. Аморфная сросшаяся биомасса, прилипшая к стене – это всегда было Последствием. Впервые в жизни такое произошло без воя сирен и тумана. Но мясом пахло… Пахло сырым мясом.

Кожа на её животе лопнула, обнажая распухшее нутро – розовая масса выкатывалась волнами, нарастая, точно опухоль. Потоки красновато-бурой слизи заструились по всей стене, залепляя остатки рук и ног Вари.

Она тянулась к нему.

– Во…лодя… – прохрипела она. В её голосе уже не было ничего человеческого. Только во взгляде…

– Варя!

Ефимов кинулся, чтобы вырвать её из хватки проклятой плоти, сделать хоть что-нибудь, пусть даже погибнуть вместе с ней – он просто не мог смотреть, как его любовь, его душа тонет и превращается в порождение больной анатомии Гигахруща. Не мог!

– Не дам! – проревел он сквозь слёзы, хватая Варвару за место, где у неё раньше были плечи. – Не пущу!

Пальцы с чавканьем провалились в мягкий студень. Варвара застонала от боли. Он обнял её голову – единственное, что осталось от прежнего тела, – и в последний раз взглянул в голубые глаза.

– С-спаси… Нину… – выдавило существо с лицом Вари. – Уб-бей… ме…

Изо рта полилась чёрная жижа, зубы высыпались, глаза запали чёрными провалами. Ефимов с усилием поднял пистолет и выстрелил в переносицу твари, уже не бывшей его женой.

Пуля оставила дырку. Чудовище замерло на миг. А потом кривой чёрный рот оскалился новыми зубами – острыми, похожими на ржавые гвозди. Тонкие жгуты из плотной слизи захлестнули ноги и руки. Пасть распахнулась, становясь всё шире… и ближе…

– Автоматы – по щупальцам! – раздалась сзади команда.

Загрохотали выстрелы. Тварь заверещала, втягивая перебитые пулями ложноножки. Ефимов рухнул на пол, дыхание выбило из груди. Голова кружилась.

Над ним рассредотачивались по залу бойцы прибывшего на помощь взвода. Успели…

Капитана оттащили подальше от твари. Гремели очереди, визжала плоть. Заревел огнемёт, поливая огнесмесью пузырящуюся стену из мяса и слизи. Тщетно. Залепленная биомассой стена поглощала пламя, брызгала чёрной жижей, выпускала новые ложноножки. Вот одна из них обезоружила ближайшего бойца и утащила его в огромную пасть, истекающую бурой дрянью.

– Жернов… – прохрипел Ефимов. – Где жернов?..

– Застрял, – ответил комвзвода, поддерживая его за плечо. – Дверь заело, разжимаем… А вот и он. Горбылёв, запускай!

Выбравшийся из-за двери крупный ликвидатор отработанным движением скинул с ремня на плече треногу, поставил её, закрепил массивный куб с раструбом, висевший до этого за спиной. И правда. Здоровая бандура гравижернова просто не пролезла бы в щель заевшей гермы.

Боец работал быстро и чётко. Несколько мгновений – и раструб жернова заискрился потоками энергии. Оператор заорал:

– Ложи-ись!

Ефимов плакал. Последнее, что запечатлелось в его памяти перед мясорубкой грохота, пыли и визга – вспыхнувшее на миг лицо Варвары. Бездонные голубые глаза, печальная улыбка и та самая ямочка на подбородке – он так любил её целовать перед сном…

Взрывалась бетонная крошка, летели брызги слизи. Скрежет материи давил на мозги как сотня грохочущих калашей. Из носа Ефимова потекла кровь, но он смотрел сквозь клубы пыли, как проклятую плоть скручивает и перетирает турбулентным потоком направленной гравитации. Несколько минут жернов молотил по стене с тварью, из которой хлестали вперемешку кровь, гной и чёрная слизь.

Ещё немного – и вновь по ушам ударила тишина. Блаженная тишина, в которой нет ни движения, ни твари, ни стены. Ничего, кроме грязно-бурой пыли.

– Огнемёт. Зачистить, – тихо уронил комвзвода.

Струя огнесмеси с глухим рокотом дожгла последние следы безумной опухоли Хруща. Бойцы построились у выхода. Ефимов ошалело оглядывал их, пошатываясь. Перед глазами всё ещё стояла распахнутая пасть, истекающая чёрным.

– Идём обратно, товарищ командир?
– Нет.
– Разрешите?..
– Нет… Нет… Нет.

Вспомнил. Ноги несли его сюда, какой-то зов тянул сквозь коридор, отключая инстинкты и здравый смысл. Здесь нельзя оставаться, но…

Где-то здесь прячется чудовище. Настоящее чудовище – опасное, хитрое, безумное. Слепое.

– Тихо, – прошептал Ефимов. – Он здесь.

Что-то щёлкало, шуршало, тикало – звуки были везде. В контуженной грохотом жерновов голове, в помутнённом рассудке, во мраке коридора и тусклом свете плесени, тянувшейся к нему из-за порога.

– Т-товарищ ка-апитан, – пробормотал комвзвода. – Здесь н-никого нет…

– А ты взгляни на свои ноги.

Волна плесени обхватила ботинки ликвидаторов, светящийся мицелий струился по их штанам, заползал под форму. Бойцы замерли, точно парализованные – наверняка, так и было. Ефимов смотрел, как лопаются противогазы, высыхают на глазах лица бойцов, как проклёвывается плесень сквозь веки глаз…

Глухой стон двадцати человек эхом отразился от сырых стен, разлетелся по заброшенному коридору, сбил Ефимова с ног. Пистолет вылетел из руки – чёрный поток унёс его прочь.

– Спа-аси-и-и… – простонали бойцы, падая на колени. Светящаяся плесень текла в них тонким ручейком, постепенно темнея. Наконец, их глаза ввалились – как до этого у Варвары. Из открытых ртов хлынула чёрная жижа, руки протянулись к Ефимову. Пинаясь и уворачиваясь, он отполз ещё на метр, но его всё же схватили. Жгуты плоти вновь связали его, распяв на стене – другой на этот раз.

Чёрная фигура плыла к нему сквозь пелену бетонной пыли. Чёрные тени, минуту назад бывшие ликвидаторами, скалились и шипели что-то сквозь зубы-крючья. Липкая, мягкая каша стекала по стене, подбираясь к затылку.

Едва она добралась до капитана – и спину обожгло, точно за шиворот залили расплавленное железо. Ефимов заорал – и горло прошила боль рвущихся связок.

Фигура приблизилась. Слепец ухмылялся, скаля жёлтые зубы. Кожистые наросты на месте глаз трепыхались – он дрожал от наслаждения, пытая ликвидатора.

– Твоя жертва будет славной жертвой, – прошипел он. – Чернобог доволен – ещё один кирпич в Его стенах! Гигахрущ будет достроен, и мы будем царить в его дворцах из плоти!

Слепец протянул руку – когтистые чёрные пальцы приближались к лицу Ефимова. Тот, не прекращая сипеть от боли (кричать он уже не мог), зажмурился, пытаясь отвернуться.

– Мне были видения. О тебе. Твоей семье. Твоих делах… – шептал культист. – Ты подошёл вплотную к тому, во что не должен был лезть. Тела, которые я украл – это было предупреждением. Им не следовало появляться там, где Я содержу свою паству. А тебе не стоило туда копать…

“Кому – им?..” – мелькнуло в мозгу.

Капитан зажмурился ещё сильнее, чувствуя, как коготь слепого приближается к правому глазу, щекочет ресницу…

– Мне нужен был мальчик. Я обращу его, заплатив твоей жизнью…

Палец надавил, заполз под веко, коснулся ногтем роговицы…

– …и твоим рассудком. Твоя жена погибла страшной смертью. Твою дочь, одинокую и беззащитную, затаскают эти недоумки. Твои сослуживцы…

Ефимов рвался из пут, захлёбывался хрипом от боли, но тщетно – клейкая чёрная масса намертво прилепила его к стене, коготь слепца погружался в глазное яблоко, выскребая его со дна глазницы. Багровая пелена боли нахлынула и вскипела в мозгу. Не осталось ничего кроме боли – и это длилось то ли мгновения, то ли вечность.

А потом он упал.

Приподнимаясь с пола, он глядел уцелевшим глазом, как фигуры в ликвидаторской форме склоняются над ним и вновь хватают за руки.

– А сослуживцы разорвут тебя на части, – закончил слепец, и в голосе его свистела сталь.

Ефимова тянули за руки и ноги в разные стороны – обезумевший от боли, одним глазом он видел лица, почти похожие на знакомых рядовых и сержантов, но высушенные и потемневшие – точно лежалые трупы.

Чудовищная, нечеловеческая сила вырвала руку из плечевого сустава – невидимая во тьме пасть стала перемалывать её, отвратительно чавкая. Старец смеялся. Живые трупы продолжали тянуть…

И тогда в оставшийся глаз ударил свет.

Тени разлетелись. Полуживое тело Ефимова снова рухнуло на пол. Сухие оболочки бывших ликвидаторов рассыпались бетонной пылью – точно такой же, какую оставляет после себя гравижернов.

Свет был серым – таким обычно освещают штабные кабинеты, стены научных институтов и подсобки. Странный серый свет без источника…Это не была плесень или лампочка, казалось – сияет сам бетон.

Ефимов невероятным усилием поднял голову. Увидел, как Слепец вскидывает руку, оборачиваясь, но застывает на месте. Услышал, как он кричит – и тут же замолкает.

Заевшая дверь за его спиной распахнулась настежь, точно картонная. С оглушительным стуком врезалась в стену – по бетону прошли трещины, но тут же затянулись.

Тихие шаги прозвучали громче выстрелов. К застывшему истуканом слепцу подошёл человек. Обыкновенный человек в рубашке и жилетке, но… от его лица исходило сияние. Похожее на то, что лилось от бетонных стен.

Он был серьёзен. Смотрел в упор на кожистые складки на лице чернобожника долго и пристально. Провёл рукой по лысине, поморщился. Ефимов сощурил глаз, пытаясь рассмотреть его лицо. Сфокусировал взгляд, узнал.

– Кадацкий?..

Сил удивляться не было. Он рухнул обратно затылком на пол и краем глаза смотрел, как бетон разжижается и поглощает тело культиста.

– Ты умрёшь, еретик! – проскрежетал из последних сил Слепец, но поперхнулся.

Кадацкий шевельнул ладонью и чернобожник закашлялся в поднятом облаке бетонной пыли. Чёрные ложноножки поползли по бетону – но стоило Кадацкому сжать кулак – и бетон сковал и раздавил их. Серая крошка смешалась с жижей, её блеск померк – и сила ушла из слизи. И из слепца.

Тот хрипел и вращал глазами, пока бетон смыкался на его горле. Кадацкий что-то сделал – послышался хруст. Потом он присел рядом и положил ладонь на лоб Ефимову. От сухой и жёсткой руки исходило тепло – точно от лампочки. Боль стала уплывать куда-то. Горе, боль и страх притупились в мозгу капитана, его осторожно приподняли.

– Ч-что…

Вокруг лежали истерзанные тела ликвидаторов. Такие же… несвежие, но уже не изуродованные нечестивой силой Чернобога. Им вернули облик. Насколько смогли.

Окончание в комментариях

Автор: Александр Сордо

Оригинальная публикация ВК

Иллюстрация: МЕРТВ

Всем, кто донатит сообществу Большой Проигрыватель, будут выданы поощрительные почётные грамоты с занесением благодарности в личное дело! Партия вас не забудет, товарищи!

Самосбор в этом цикле бушевал особенно... Уже седьмую смену за гермодверью бушевало то, на что нельзя смотреть и даже, находясь под защитой гермодвери, слушать. Голоса, там, снаружи, звали, манили, кричали, обещали все, что бы хоть кто то открыл им, но мы, жители Гигахруща, привычные к этому.
На плите засвистел чайник, приглашая выпить горячего и густого зеленого концентрата. Надоел он, конечно, но это для меня, а для моей дочки, моей принцессы и той ради кого я живу, я приберег редкий, красный... Сколько нервов и талонов, заработанных всеми правдами и не правдами я потратил на него, сам Чернобог знает, я давно перестал их считать, когда похоронная бригада забрала мою жену в утилизационный цех, я дал себе и ей слово, что дочка не будет нуждаться не в чем и пока я жив...
Дочка наконец то проснулась, слышу, как она уже возится в своей комнате, значит пора завтракать. Мы сидели за одним столом, она щебетала своим милым голоском какую то несуразицу про школу и как она хочет снова на экскурсию на соседний этаж, и что пишут подружки в нервосети, я лишь кивал, иногда поддакивая или отвечая что то односложное, лишь бы она не замолкала. Ее голос и жизнерадостность спасали меня от того, что доносилось из за закрытого клапана гермодвери. Уж очень сильно в этом цикле бушевал Самосбор.
Спустя еще несколько смен звуки за гермодверью начали стихать и в какой то момент я перестал слышать даже сирену, предупреждающую о Самосборе. Осталось только дождаться, пока бригада ликвидаторов оповестит о том, что можно выходить и жизнь вернётся в свое обычное русло.
Дочка уже с нетерпением, немного, даже, пританцовывая ходит по жилячейке и прислушивается к каждому шороху. Наконец то с той стороны постучали и гулкий голос оповестил о конце работ по ликвидации последствий Самосбора, можно выходить.
Аккуратно открыв гермодверь, я в первую очередь, по привычке, перед выходом осмотрелся, в коридоре бригада ликвидаторов обходили жилячейки, соседи так же опасливо выглядывали из своих жилячеек и увидев знакомые лица приветственно кивали.
Судя по часам я еще успеваю на смену, а часы, которые я провел в ожидании окончания Самосбора, надо отработать.
Прикрыв дверь я подошёл к дочке, обнял ее, мы проговорили с ней обычные в такой ситуации слова, о том, чтоб она была умницей, никому не открывала дверь, после школы домой и во время Самосбора, сразу после тревоги запирать дверь и что бы ее не просило открыть, не открывать. Обняв ее и поцеловав в щеку я полетел в цех, благо он всего в восьми этажах от нашего.
Лифт был переполнен, главный инженер - Василич - и тот стоял с понурым лицом понимая, сколько придется работать, что бы нагнать план.
Пока поднимались, заметил, что один из этажей залит пенобетоном, видимо Самосбор бушевал так, что ликвидаторы решили его просто закрыть, от греха подальше, ну и правильно, хотя и жутко иногда при мыслях, что это мог быть мой этаж.
Приехали, этаж Ж0П4 - родной цех. Батя мой, еще тут работал и меня привет, научил. Токарь - профессия престижная, ну и всегда можно подработать, чем я и пользуюсь.
Коридор, КПП, раздевалка и я уже у станка.
Время летит за работой, благо по плану я выполнил все и даже сверх нормы, ну и подработал чутка, пару талонов и четверть брикета зеленого концентрата. По мелочи, но в итоге мне хватает и дочу порадовать и самому не голодать.
Потянулись смены, одна сменялась другой. Благо Самосбор на наших этажах редкость, говорят, что есть места, где он чуть ли не каждый цикл, а то и по несколько раз, но у нас тихо. На работе время скрашивал станок и подработка, дома любимая дочка.
Так прошло много времени, план нагнали, а тут еще и премию выписали по случаю выполнения плана сверх нормы, все по немногу устаканилось.
Проснувшись пораньше я по привычке поставил чайник, отломал себе четвертинку зелёного концентрата и готов был уже будить дочу в школу, как мой взгляд упал на календарь. Сегодня тот самый день, моей милой дочке исполняется 14 гигациклов. Большой праздник. И как я мог забыть? В рутине дней я потерял счет времени и теперь корил себя. Хотя стоп, выход есть! По нервонету связался с Василичем, он мужик хороший, с пониманием, особенно если ему пару талонов на черный концентрат "подарить". Взял отгул в счет отработки следующих смен и полез в заначку. За время работы у меня скопилось много талонов, на всякий случай и вот он настал. План был прост, собрать дочку в школу, а сам на рынок, там то я точно найду что то, что подарит улыбку той, что так мне дорога.
Разбудил дочурку, она по своему обыкновению просыпалась плохо, небось до поздна по нервонету с подружками чирикала, но школу прогуливать нельзя. Да и кружка ароматного, горячего красного концентрата разбудит кого угодно. Пришлось подождать пока она сходит в душ, помочь ей причесаться и проговорив дежурные слова, я почему то не сдержался и на прощание обнял ее. Она по привычке засмеялась и пролепетав, что опаздывает упорхнула в проем гермодвери.
Покончив с завтраком я собрал свои карточки из заначки, прикрыл дверь и пошел к лифту, мой путь на рынок лежал через шесть этажей вниз.
Рынок Гигахруща - его сердце. Не зависимо от времени смены тут кипела жизнь, можно было купить и продать все. И абсолютно все, если знаешь к кому обратиться. Я люблю ходить между рядами, смотреть на диковинки и думать, как я их куплю и подарю дочке, как она будет улыбаться и смущённо говорить - ну зачем ты? Это же очень дорого! Мне было бы достаточно брикета зеленого. Скромница моя.
Вдруг взгляд упал, на стоящий на отшибе, прилавок с диковинными игрушками. Мягкие с большими головами, продавец назвал их медведи, Чернобог его знает, что это такое, но я точно знал, что это именно то, что нужно. Выложив почти полторы получки за 4 цикла я спрятал его под куртку и пошел обратно. Надо успеть убраться в доме и нарядить жилячейку к приходу дочки из школы.
Уже на выходе из лифта меня перехватил Василич. Говорит, срочно надо в цех, там нештатка и нужны все. Я пытался отбрехаться, но он был непреклонен и даже попытка раздобрить его еще талоном на черный успехом не увенчалась, делать нечего, быстро все сделаю и пулей домой.
Какой то ад. В цехе прорвало трубу, выносили все, что можно в соседний цех, к концу работ я был выжат и еле волочил ноги, но все же вспомнил о том, какой сегодня день, это придало мне сил и я переодевшись побежал быстрее пули к лифу.
Мне не повезло, лифт только что уехал и я принял решение бежать на свой этаж по лестнице. Я уже видел, как дома ждет дочка, она простит мне то, что я не поздравил ее с утра, когда увидит подарок, она поймет, что я хотел ей сделать сюрприз. На бегу проверил, что игрушка на месте и вот уже мой этаж.
Я бежал так быстро и сосредоточенно, что не услышал звук сирены. Холодок прокатился по спине, я не успею до ячейки... Я, на сколько это возможно, прибавил шаг и тут надежда умерла, в нос ударил запах сырого мяса, а по лестнице потек фиолетовый туман.
Со сбившимся дыханием и на негнущихся от напряжения ногами я подошел к гермодвери своей жилячейки. Прислонив ухо я услышал, как внутри кто то ходит и поет. Дочка. Солнышко мое. Ты успела. Я попытался дернуть дверь, но она была закрыта. Умничка моя, все сделала правильно. Я сел рядом с дверью, вытащил игрушку из под куртки и смотря на нее, впервые за долгое время, заплакал. Я не успел.
Никто из живых не знает, что происходит с человеком во время Самосбора, а мертвые не расскажут. Я смотрел как тает моя плоть, боли не было, по крайней мере физической. Я растекся в фиолетовую лужу. Потом собрался снова, я не владел тем, что стало мной, я мог только смотреть. Моя оболочка стала стучать в гермодверь моей ячейки и моим голосом просить открыть ее. Я пытался кричать, что бы дочка не открывала, отвести то, что стало со мной от ячейки, но ни губы или что там было вместо них, ни тело не слушалось. Я лишь молил мою доченьку не слушать, ведь все в Гигахруше знают, что нельзя слушать тварей Самосбора. А моя новая оболочка все стучала и просила открыть, умоляла. Я мог лишь плакать и надеяться, что этот урок дочка выучила хорошо. Прошу, пожалуйста, не слушай, не открывай, мы же не раз говорили об этом, прошу...
Прошу...
Прошу......


Отчет о ликвидации последствий Самосбора на этаже Ж0О96 группой 51:
Прибыв на место ликвидации, на указанный этаж, мы приступили к работе.
После очистки коридора, нами была обнаружена открытая ячейка 182.
Внутри была обнаружена активная абоминация, которая, предположительно пыталась поглотить еще живую девочку, примерно 13-14 гигациклов от роду.
Так же был обнаружен предмет, предположительно не установленная, скорее всего, контрабандная игрушка.
По итогам осмотра ячейка была обработана огнеметом и залита пенобетоном.
Старший Ликвидатор Медведьев.

ТЫ – РОДИОН ПУЗО – ГЕРОИЧЕСКИЙ КАПИТАН ЛИФТА ПЫТАВШИЙСЯ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ ПОСЛЕ ЧУДОВИЩНОГО ЛИФТОКРУШЕНИЯ, А В РЕЗУЛЬТАТЕ ПОПАВШИЙ НА ЭТАЖИ ЧИСТЫХ.
@
ВОКРУГ ТЕБЯ СТЕРИЛЬНАЯ КАФЕЛЬНАЯ ПЛИТКА, ЗАПОЛНЯЮЩИЙ КОРИДОРЫ СВЕТ ХИРУРГИЧЕСКИХ ЛАМП И ТРУПЫ ЖЕРТВ ЧИСТЫХ, С КОТОРЫХ ЗАЖИВО СОДРАНА КОЖА.
@
ДАЖЕ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ – ТВОЙ СМЕРТЕЛЮБИВЫЙ БЕТОНОЕД НАПУГАНО ПИЩИТ У ТЕБЯ ЗА ПАЗУХОЙ, ВРАЗ ПОЗАБЫВ О СВОИХ СУИЦИДАЛЬНЫХ ГРЕЗАХ.
@
ДВИГАЯСЬ ПО СТЕНОЧКЕ, ТЫ ПРЕОДОЛЕВАЕШЬ КОРИДОРЫ. У ТЕБЯ ТОЛЬКО ОДНА НАДЕЖДА – ВЫБРАТЬСЯ С ЭТАЖЕЙ ЧИСТЫХ НЕЗАМЕЧЕННЫМ. ИЗ ИСТОРИЙ БЫВАЛЫХ ЛИФТОХОДОВ, ЧТО РАССКАЗЫВАЛИСЬ В ЛИФТФЛОТСКИХ СТОЛОВЫХ ЗА КРУЖКОЙ САМОГОНА ИЗ САХАРНОГО БОРЩЕВИКА, ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ДАЖЕ С ОДНИМ ЧИСТЫМ НЕ ВСЕГДА МОЖЕТ СПРАВИТЬСЯ ШТУРМОВОЙ ВЗВОД ОДЕТЫХ В БРОНЮ ЭЛИТНЫХ ЛИКВИДАТОРОВ, ПРИ ОГНЕМЕТАХ И ГРАВИЖЕРНОВАХ. А У ТЕБЯ НИ ТО, ЧТО ГРАВИЖЕРНОВОВ НЕТ, ТЫ ДАЖЕ ГРАБЛИ СВОИ ПОТЕРЯЛ ЕЩЕ В БЛОКАХ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА. ВПРОЧЕМ, ДЛЯ СОБСТВЕННОГО УСПОКОЕНИЯ ТЫ ВСКОРЕ ВООРУЖАЕШЬСЯ ЗАБЫТОЙ В КОРИДОРЕ КРЕПКОЙ ШВАБРОЙ, ТРЯПКА КОТОРОЙ НЕСТЕРПИМО ПАХНЕТ КАРБОЛКОЙ И КРОВЬЮ. КРЕПКО ЗАЖАВ В РУКЕ СВОЕ НОВОЕ ОРУЖИЕ, ТЫ ПРОДОЛЖАЕШЬ ПУТЬ ПОД ПРОНИЗЫВАЮЩЕЙ БЕЛИЗНОЙ СТРУЯЩЕГОСЯ С ПОТОЛКА СВЕТА.
@
УДАЧА ОСТАВЛЯЕТ ТЕБЯ НА ДЕВЯТОМ ПО СЧЕТУ ЭТАЖЕ. ТЫ ВСТРЕЧАЕШЬСЯ С ЧИСТЫМИ НОС К НОСУ. ИХ СОТНИ. СВЕТЯЩИЕСЯ ФИГУРЫ ЗАКОВАННЫЕ В КЕРАМИЧЕСКУЮ БРОНЮ ЗАПОЛНЯЮТ КОРИДОР ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА. КАЖЕТСЯ, ВСЕ ОНИ ЧЕГО-ТО ЖДУТ И ПРИ ВИДЕ ТЕБЯ В ИХ РЯДАХ ВОЗНИКАЕТ ВИДИМОЕ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО. НАКОНЕЦ БЛИЖАЙШИЙ К ТЕБЕ ЧИСТЫЙ, ОТКЛАДЫВАЯ ХИРУРГИЧЕСКУЮ ПИЛУ И СТАРАЯСЬ НЕ СПУГНУТЬ ТЕБЯ РЕЗКИМ ДВИЖЕНИЕМ НАЧИНАЕТ ПОДМАНИВАТЬ ТЕБЯ РУКОЙ, ПОКА ОСТАЛЬНЫЕ НЕЗАМЕТНО ДОСТАЮТ ЖЕЛЕЗНЫЕ КОЖЕЧИСТКИ И БУТЫЛКИ С ОТБЕЛИВАТЕЛЕМ. ТЫ, ТОЖЕ НЕ ДЕЛАЯ РЕЗКИХ ДВИЖЕНИЙ, НАЧИНАЕШЬ ТИХОНЕЧНО ОТСТУПАТЬ НАЗАД.
НАПРЯЖЕНИЕ В ВОЗДУХЕ НАРАСТАЕТ.
@
А ЗАТЕМ, В ОДНУ СЕКУНДУ, ВАМ С ЧИСТЫМИ УЖЕ СТАНОВИТСЯ НЕ ДО ДРУГ-ДРУГА. ОТКУДА-ТО СВЕРХУ ДОНОСИТСЯ ГЛУХОЙ РАСКАТ ОРУДИЙ И СТЕНЫ ПРОБИВАЮТ ТЯЖЕЛЫЕ БЕТОНОБОЙНЫЕ СНАРЯДЫ, СКЛАДЫВАЮЩИЕ ВЗРЫВАМИ МЕЖЭТАЖНЫЕ ПЕРЕКРЫТИЯ. С ВОЕМ МИМО ПРОНОСЯТСЯ ОБЪЯТЫЕ ПЛАМЕНЕМ ЛИФТЫ, А ГДЕ-ТО ПОД ВАМИ РАЗРЫВАЮТСЯ В ШАХТАХ ГЛУБИННЫЕ БОМБЫ. ТУДА-СЮДА ВИЗЖА НЕ СМАЗАННЫМИ КОЛЕСАМИ НОСЯТСЯ КОРИДОРНЫЕ ТОРПЕДЫ, РАЗНОСЯ ЗАКОВАННЫХ В КЕРАМИЧЕСКУЮ БРОНЮ СОЛДАТ. ЧУДОВИЩНЫЕ, ПОКРЫТЫЕ СЛИЗЬЮ И ЖЕЛЕМЫШЕМ ПОРОЖДЕНИЯ ПРУТ ИЗ ЛИФТОВЫХ ШАХТ РАЗМАХИВАЯ АБОРДАЖНЫМИ ГРАБЛЯМИ И ОДНОЗАРЯДНЫМИ РУЖЬЯМИ СИСТЕМЫ "ПУГАЧ". НА ГОЛОВАХ У НИХ СШИТЫЕ ИЗ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОЖИ ТРЕУГОЛКИ, УВЕНЧАННЫЕ ЧУДОВИЩНОЙ, ЗНАКОМОЙ ВСЕМУ ГИГАХРУЩУ ЭМБЛЕМОЙ: ЧЕРЕПОМ С РАСТУЩЕЙ ИЗ НЕГО БЕТОННОЙ БОРОДОЙ.
@
БИТВА ЧИСТЫХ И ПОРОЖДЕНИЙ ЗАХВАТЫВАЕТ ВЕСЬ ЭТАЖ. ОРУДУЯ ШВАБРОЙ, ТЫ ГЕРОИЧЕСКИ ОТБИВАЕШЬСЯ И ОТ ТЕХ И ОТ ДРУГИХ, ВСЯЧЕСКИ ПЫТАЯСЬ ВЫЖИТЬ, НО РАЗДАВШИЙСЯ РЯДОМ СКРИП КОЛЕС СТАВИТ ЭТИ ПЛАНЫ ПОД СОМНЕНИЕ. ПРЯМО РЯДОМ С ТОБОЙ, УПЕРШИСЬ В КАФЕЛЬНУЮ СТЕНУ ТУПЫМ НОСОМ, ОСТАНАЛИВАЕТСЯ НАЧИНЕННАЯ ТРИНИТРОТРОТИЛОМ КОРИДОРНАЯ ТОРПЕДА. С КРИКАМИ ТЫ ВМЕСТЕ С НЕСКОЛЬКИМИ ЧИСТЫМИ ДЕЛАЕШЬ ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО БЫЛО ВОЗМОЖНО: ВЫ ВЛАМЫВАЕТЕСЬ В БЛИЖАЙШУЮ ЖИЛЪЯЧЕЙКУ И СПЕШНО ЗАПИРАЕТЕ ТОЛСТЕННУЮ ГЕРМУ НА ВСЕ ОБОРОТЫ, А В СЛЕДУЮЩИЙ МИГ ЭТАЖ ПОТРЯСАЕТ ЧУДОВИЩНОЙ СИЛЫ ВЗРЫВ. В ГЛАЗАХ ТЕМНЕЕТ И ТЫ ПАДАЕШЬ НА ПОЛ, ЧУВСТВУЯ КАК НАЧИНАЕТ РУШИТЬСЯ ПОТОЛОК.
@
КОГДА ТЫ ПРИХОДИШЬ В СЕБЯ БОЙ УЖЕ ДАВНО ЗАТИХ. ТОЛЬКО СТРУЙКИ ДЫМА ЕЩЕ СОЧАТСЯ СКВОЗЬ ИЗУРОДОВАННУЮ, ВЫГНУТУЮ ВЗРЫВОМ ЗАКЛИНИВШУЮ ГЕРМУ. ТЫ ДОЛГО ДЕРГАЕШЬ ВЕНТИЛЬ И НАЛЕГАЕШЬ НА НЕЕ ПЛЕЧОМ, ПОКА, НАКОНЕЦ, НЕ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ВЫЙТИ НАРУЖУ ТАК ПРОСТО НЕ ПОЛУЧИТСЯ. ТЫ ОГЛЯДЫВАЕШЬСЯ: РУХНУВШИЕ, ТОПОРЩАЩИЕСЯ АРМАТУРОЙ БЕТОННЫЕ ПЛИТЫ ПЕРЕГОРАЖИВАЮТ ПОЛОВИНУ ЯЧЕЙКИ, ПОХОРОНИВ ВБЕЖАВШИХ С ВМЕСТЕ С ТОБОЙ ЧИСТЫХ.
@
ПОСЛЫШАВШИЙСЯ ШОРОХ ЗАСТАВЛЯЕТ ТЕБЯ ВСКИНУТЬ ШВАБРУ И АККУРАТНО ПОДОЙТИ К ОДНОМУ ИЗ ТЕЛ. ХОЛОДНЫЙ БЫЛЫЙ СВЕТ, СОЧАЩИЙСЯ СКВОЗЬ ПРОЗРАЧНУЮ КОЖУ ЧИСТОЙ ДАЕТ РАЗЛИЧИТЬ ЕЕ РАЗДРОБЛЕННЫЕ КОСТИ И ТЕМНУЮ РОССЫПЬ ПОЛУЧЕННЫХ ВО ВРЕМЯ БОЯ ПУЛЬ. ТЫ ВЗДРАГИВАЕШЬ. ТЕБЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ИЛИ ВНУТРИ ПЕРЕЛОМАННЫХ РЕБЕР МЕДЛЕННО КОЛЫХАЮТСЯ ЛЕГКИЕ? ВЫГЛЯНУВШИЙ У ТЕБЯ ИЗ-ЗА ПАЗУХИ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ, ПОВИНУЯСЬ СВОЕМУ СУИЦИДАЛЬНОМУ ХАРАКТЕРУ ТУТ ЖЕ ЗАБУЛЬКАЛ ПРИ ВИДЕ НЕЛЮДИ И ЭТОГО ЗВУКА ХВАТИЛО, ЧТОБЫ ПОЛУПРОЗРАЧНЫЕ ВЕКИ ЧИСТОЙ РАСПАХНУЛИСЬ, ОТКРЫВАЯ ГЛАЗА, ЯРКИЕ СЛОВНО ЛАМПЫ НАКАЛИВАНИЯ.
@
МИГ И НЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИ ИЗОГНУВШИСЬ, ЧИСТАЯ ВСКАКИВАЕТ НА СВОИХ ПЕРЕЛОМАННЫХ НОГАХ, А ЕЕ ВЫВЕРНУТАЯ РУКА СВИСТИТ У ТВОЕГО ГОРЛА, ЕДВА НЕ ВСКРЫВ ЕГО ОТ УХА ДО УХА. МАШИНАЛЬНО ВЫСТАВИВ ШВАБРУ ПЕРЕД СОБОЙ, ТЫ МГНОВЕННО ПРИПЕЧАТЫВАЕШЬ ТВАРЬ К СТЕНЕ И КРЕПКО ХВАТАЕШЬСЯ ЗА ЧЕРЕНОК, НЕ ДАВАЯ ЧИСТОЙ ДОТЯНУТЬСЯ ДО ТЕБЯ ОСТРЫМИ, КАК САТИРА СТЕНГАЗЕТЫ "КРАСНЫЙ САМОСБОР" ПАЛЬЦАМИ.
@
ВСЕ ЗАНЯЛО ДОЛИ СЕКУНДЫ. ЧИСТАЯ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО РАЗ УДАРИЛА РУКОЙ, ТЩЕТНО СТРЕМЯСЬ ДОТЯНУТЬСЯ ДО ТЕБЯ, А ЗАТЕМ НЕЛЮДЬ ДЕРНУВШИСЬ ВСЕМ ТЕЛОМ ОПАЛА, НЕ В СИЛАХ БОЛЬШЕ УДЕРЖИВАТЬСЯ НА ИЗЛОМАННЫХ НОГАХ. ОБМЯКНУВ, ЧИСТАЯ ТЯЖЕЛО ПОВАЛИЛАСЬ НА ПОЛ.
@
ТЫ СГЛАТЫВАЕШЬ: БУДУЧИ ОПЫТНЫМ ЛИФТФЛОТЦЕМ, ТЫ ДЕЛАЕШЬ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН БЫЛ СДЕЛАТЬ ЛЮБОЙ НА ТВОЕМ МЕСТЕ. АККУРАТНО ПОДНЯВ ТЯЖЕЛЫЙ КУСОК БЕТОНА, ТЫ ПОДНИМАЕШЬ ЕГО НАД ГОЛОВОЙ ПРИМЕРЯЯСЬ К ЕЕ ЧЕРЕПУ.
@
ОНА ЕЩЕ ПЫТАЕТСЯ ЗАКРЫТЬСЯ РУКОЙ, НО ЕЙ НЕ ХВАТАЕТ СИЛ ДАЖЕ НА ЭТО. ПОСТОЯВ С МИНУТУ НАД ЛЕЖАЩЕЙ, ТЫ СО ВЗДОХОМ ОТБРАСЫВАЕШЬ КУСОК БЕТОНА В СТОРОНУ.
@
К СЧАСТЬЮ В ЯЧЕЙКЕ, КАК И ВЕЗДЕ НА ЭТАЖАХ ЧИСТЫХ ПОЛНО ХИРУРГИЧЕСКИХ ИНСТРУМЕНТОВ. С ИХ ПОМОЩЬЮ ТЫ КОЕ-КАК ДОСТАЕШЬ ИЗ ТЕЛА ЧИСТОЙ ПУЛИ. ПЕРЕВЯЗАВ ЕЕ РАНЫ ТЫ ВНОВЬ НАЧИНАЕШЬ КОРПЕТЬ НАД ЗАКЛИНИВШЕЙ ДВЕРЬЮ.
@
ПРОХОДИТ ПОЛОВИНА СМЕНЫ. САНТИМЕТР ЗА САНТИМЕТР ТЫ ОТЖИМАЕШЬ ИСКОРЕЖЕННОЕ ЖЕЛЕЗО, ОДНАКО У ТЕБЯ ВОЗНИКАЕТ НОВЫЙ ПРЕДМЕТ ДЛЯ БЕСПОКОЙСТВА: РАНЫ ЧИСТОЙ ЗАТЯГИВАЮТСЯ. ЗАТЯГИВАЮТСЯ НЕПОСТИЖИМО БЫСТРО. СЛОМАННЫЕ КОСТИ НЕЛЮДИ СРАСТАЮТСЯ ПОЧТИ НА ГЛАЗАХ И ТЫ ВСЕ БОЛЬШЕ СПЕШИШЬ ПОКИНУТЬ РАЗДЕЛЕННУЮ С НЕЙ ЯЧЕЙКУ.
@
КОГДА ТЫ С БЕСКОНЕЧНЫМИ В СВОЕЙ МНОГОЭТАЖНОСТИ КАК САМ ГИГАХРУЩ ЛИФТФЛОТСКИМИ РУГАТЕЛЬСТВАМИ НАКОНЕЦ ОТЖИМАЕШЬ ГЕРМУ И ВЫВАЛИВАЕШЬСЯ В КОРИДОР, СЗАДИ РАЗДАЕТСЯ ШУРШАНИЕ БЕТОННЫХ ОБЛОМКОВ. ОПРАВИВШАЯСЯ ОТ РАН ЧИСТАЯ, СТОИТ ПРЯМО ЗА ТВОЕЙ СПИНОЙ.
@
ПРЕЖДЕ, ЧЕМ ТЫ ВСКИДЫВАЕШЬ ШВАБРУ, В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ ВСПЫШКАМИ СВЕТА РАЗДАЕТСЯ ЕЕ ГОЛОС. ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ ВСЕХ СЛОВ. ЗАТО ТЫ ВИДИШЬ ОБРАЗЫ. ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО. В ТВОЕМ МОЗГУ ВСПЫХИВАЮТ КАРТИНЫ ОБЪЯТОГО ПЛАМЕНЕМ ГИГАХРУЩА. ПЕРЕД ТОБОЙ ВЫРЕЗАННЫЕ ЭТАЖЕЙ ЧИСТЫХ И ЧЕРНОБОЖНИКОВ, БЛОКИ ПОЛНЯЩИЕСЯ ПЕРЕБИТЫМИ РАБОЧИМИ И ЛИКВИДАТОРАМИ, ПОВЕШЕННЫЕ В ЛИФТОВЫХ ШАХТАХ ПАРТИЙЦЫ И РАСПЯТЫЕ НА ПОЛУ ЯЧЕЕК ЖЕНЩИНЫ. МИРИАДЫ БЛОКОВ СМЕНЯЮТ ДРУГ-ДРУГА, НО ВСЮДУ ТОЛЬКО ОГОНЬ, КРОВЬ И ТРУПЫ ТЕХ, КТО НЕКОГДА ЖИЛ В ИХ СТЕНАХ. И НА ФОНЕ ВСЕГО ЭТОГО ДВИЖУТСЯ ТЯЖЕЛЫЕ МНОГОПУШЕЧНЫЕ ЛИФТЫ ИСТОРГАЮЩИЕ ПОЛЧИЩА ПОРОЖДЕНИЙ НА ПОСЛЕДНИЕ УЦЕЛЕВШИЕ ЭТАЖИ ХРУЩА.
@
ТРЕБОВАТЕЛЬНО ВЗМАХНУВ РУКОЙ, ЧИСТАЯ ВЕДЕТ ТЕБЯ ЧЕРЕЗ БЛОК, РАСКРЫВАЯ ОДНУ ЗА ДРУГОЙ ПОТАЙНЫЕ ДВЕРИ. БРЕДЯ ПО КОЛЕНО В ТРУПАХ ПОРОЖДЕНИЙ И ЧИСТЫХ, ВЫ ПРОХОДИТЕ ЛАБИРИНТ КОРИДОРОВ. НАКОНЕЦ МИНОВАВ МОЩНЕЙШИЕ ГЕРМОВОРОТА ВЫ ОКАЗЫВАЕТЕСЬ ПЕРЕД ОГРОМНЫМ ГРУЗОВЫМ ЛИФТОМ, СТОЯЩИМ В МАГИСТРАЛЬНОЙ ШАХТЕ. ПОВИНУЯСЬ ПРИКОСНОВЕНИЮ ЧИСТОЙ, ЕГО БЕЛОСНЕЖНЫЕ ДВЕРИ РАСХОДЯТСЯ, ПРОПУСКАЯ ВАС В ТРЮМ.
@
ТЫ МАТЕРИШЬСЯ ВСЕМИ СЛОВАМИ, ЧТО ВЫУЧИЛ ЗА СЛУЖБУ В ЛИФТФЛОТЕ. ТРЮМ ВНУТРИ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ ЧЕМ СНАРУЖИ. ГЕНЕРАТОР ПОЛЯ ЧИСТЫХ УВЕЛИЧИВАЕТ ЕГО ЧУТЬ ЛИ НЕ ДО РАЗМЕРОВ ЗАВОДСКОГО ЦЕХА. И ВЕСЬ ЭТОТ ТРЮМ ЗАБИТ БЕСЦЕННЫМИ ВЕЩАМИ. ТЫ НЕ СОМНЕВАЕШЬ, ВЗЯТЬ ЭТИ БОГАТСТВА ЧИСТЫЕ МОГЛИ ТОЛЬКО В ОДНОМ МЕСТЕ В ГИГАХРУЩЕ: НА ЭТАЖЕ СОКРОВИЩ КАПИТАНА БЕТОННАЯ БОРОДА.
@
ТВОИ ГЛАЗА РАЗБЕГАЮТСЯ. ВОТ ПЕРЕД ТОБОЙ ПЕРЧАТКА С КОНЕЧНОСТИ ХРУСТАЛИНА, РЯДОМ ТОРЧАЩАЯ ИЗ КУСКА БЕТОНА ЗАТОЧЕННАЯ ПОЛОСА МЕТАЛЛА С РУКОЯТКОЙ. ТЫ НЕ ВИДЕЛ ТАКОГО ПРЕЖДЕ, НО ПО ОПРАВЛЕННОЙ В ЗОЛОТО РУБИНОВОЙ ЗВЕЗДЕ НА НЕЙ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ПЕРЕД ТОБОЙ САБЛЯ ВЕЛИКОГО ЛИКВИДАТОРА Ч.А. ПАПАЕВА, УТОНУВШЕГО В РЕКЕ ЖИДКОГО БЕТОНА, ВО ВРЕМЯ СРАЖЕНИЯ С БЕЛОБОЖНИКАМИ. РЯДОМ ВИСИТ УВЕШАННЫЙ ЗОЛОТЫМИ НАГРАДАМИ БЕЛОСНЕЖНЫЙ КИТЕЛЬ ВЕЧНОЖИВОГО ГЕНСЕКТОРА ЕЖНЕВА Б.Р, ПОЗАДИ ВЫСИТСЯ ВОЛЬФРАМОВЫЙ БЮСТ СЛИЗИ, ОРГАНИЗОВАВШЕЙ ОДНОИМЕННОЕ НИИ, А ДАЛЬШЕ В БЕСПОРЯДКЕ СТОЯТ СЕМЬДЕСЯТ ПЯТЬ ВАГОНОВ ЗОЛОТОЙ СТРУЖКИ, ПЯТЬДЕСЯТ КОСТЯНЫХ АЛТАРЕЙ ЧЕРНОБОГА, ВРАТА ВАВИЛОВА С БАТАРЕЯМИ НАПОЛОВИНУ ЗАПОЛНЕННЫМИ ЭНЕРГИЕЙ, ГРУДЫ ГАЕЧНЫХ КЛЮЧЕЙ 10 НА 12, А ЕЩЕ ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ ГЕНСЕКТОРА САМОСБОРА В 999 ТОМАХ, ЧЕЙ ТО ДЕД, ДВА ПЕРЕДНИХ ВАГОНА МЯСНОГО ПОЕЗДА, ПЕЧИ СВЧ-ГХ 001 ДЛЯ ЗЕМЛИСТО ЗЕЛЕНОГО КОНЦЕНТРА, ВСЕ ЧАСТИ ВИЗУАЛЬНОЙ НОВЕЛЛЫ «БЕСКОНЕЧНАЯ ГИГАХРУЩЕВКА», СЕРЫЙ, ТЯЖЁЛЫЙ, С ЗАПОЛИРОВАННЫМ ЧЬИМИ-ТО ПАЛЬЦАМИ РУЛЁМ БЕТОНОКАТ И ЦЕЛОЕ МОРЕ РАЗНОЦВЕТНЫХ ТАЛОНОВ, КОНЦЕНТРАТОВ И ХИМИКАТОВ, А ТАКЖЕ ЦИСТЕРНЫ ЭТАНОЛА, РЕЗЕРВУАРЫ С САМОГОНОМ, ДЕСЯТКИ ЯЩИКОВ С ПАРТБИЛЕТАМИ, НЕСКОНЧАЕМЫЕ СТЕЛЛАЖИ С КОНСЕРВАМИ «СГУЩЕНОЕ МОЛОКО» И ДВЕНАДЦАТЬ МУМИЙ В.Ы. ЖЕЛЕНИНА, НАЧИНАЯ С МУМИИ КОТОРУЮ ИЗ НЕГО ДЕЛАЛИ В ДЕТСТВЕ И ЗАКАНЧИВАЯ САМОЙ РЕДКОЙ, ПОСМЕРТНОЙ МУМИЕЙ. НЕ ТО, ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО БЫЛО НЕОБХОДИМО КАПИТАНУ БЕТОННАЯ БОРОДА, НО ЕСЛИ УЖ НАЧАЛ НАПОЛНЯТЬ ЭТАЖ СОКРОВИЩ, ТО К ДЕЛУ НАДО ПОДХОДИТЬ СЕРЬЕЗНО.
@
В ГОЛОВЕ ВНОВЬ РАЗДАЕТСЯ СИЯНИЕ ГОЛОСА ЧИСТОЙ. НЕЛЮДЬ РАССКАЗЫВАЕТ, ЧТО ВСЕ ЭТО БЫЛО ПРИВЕЗЕНО ИХ КАПИТАНАМИ, ЧТО НАКОНЕЦ ДОБРАЛИСЬ ДО ЭТАЖА СОКРОВИЩ. НО ПОМИМО СОКРОВИЩ, ОНИ ОБНАРУЖИЛИ ГОРАЗДО БОЛЕЕ СТРАШНУЮ ВЕЩЬ. ЗНАМЕНИТЫЙ КАПИТАН БЕТОННАЯ БОРОДА НЕ ПОГИБ В САМОСБОРЕ МНОЖЕСТВО ЦИКЛОВ НАЗАД, НО ОБРАТИЛСЯ В ЧУДОВИЩНУЮ АБЕРРАЦИЮ, ДВИЖИМУЮ ЛИШЬ ЖАДНОСТЬЮ И ЖАЖДОЙ КРОВИ.
ЕГО ИСКАЖЕННАЯ ВОЛЯ ПОДЧИНИЛА СЕБЕ МИРИАДЫ ПОРОЖДЕНИЙ САМОСБОРА, ЧТО НЕКОГДА БЫЛИ ЛЮДЬМИ И ВСЕ ОНИ СТЕКЛИСЬ НА ЭТАЖ СОКРОВИЩ. ЗА БЕСКОНЕЧНЫЕ СЕМИСМЕНКИ КОМАНДЫ МЕРТВЕЦОВ ПОСТРОИЛИ ТЫСЯЧИ ТЫСЯЧ ОЩЕТИНИВШИХСЯ ОРУДИЯМИ ЛИФТОВ ИЗ МЯСА И СТАЛИ. И ВЕСЬ ЭТОТ МЕРТВЫЙ ФЛОТ ТЕПЕРЬ ПОДНИМАЕТСЯ ИЗ САМЫХ ГЛУБИН ХРУЩА, В ЧУДОВИЩНОМ РЕЙДЕ ПО ОБИТАЕМЫМ ЭТАЖАМ.
@
ЛИФТОВОЙ ФЛОТ ЧИСТЫХ ПОСЛАННЫЙ УНИЧТОЖИТЬ АРМАДУ КАПИТАНА БЕТОННАЯ БОРОДА УЖЕ СГИНУЛ В ОГНЕ СРАЖЕНИЯ, А ЭТАЖИ ЧИСТЫХ ОДИН ЗА ДРУГИМ ГИБНУТ ПОД НАТИСКОМ ТВАРЕЙ. СЛЕДУЮЩИЕ НА ОЧЕРЕДИ – БЛОКИ ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ, В КОТОРЫХ СКОРО ВЫРЕЖУТ ВСЕХ ОТ ЧЕРНОБОЖНИКОВ ДО ЧЛЕНОВ ПАРТИИ.
@
ПОРАЖЕННЫЙ УСЛЫШАННЫМ, ТЫ МГНОВЕННО ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ. КИНУВШИСЬ В НАБИТЫЙ СОКРОВИЩАМИ ЛИФТ ТЫ РАСКОЧЕГАРИВАЕШЬ ТОПКУ, РЕШИВ ВО ЧТО БЫ ТО НИ СТАЛО ОПЕРЕДИТЬ МЕРТВЫЙ ФЛОТ И ПРЕДУПРЕДИТЬ РОДНЫЕ БЛОКИ ОБ ОПАСНОСТИ.
@
ВОШЕДШАЯ В РУБКУ ЛИФТА ЧИСТАЯ ЛИШЬ С ГРУСТЬЮ КАЧАЕТ ГОЛОВОЙ, СООБЩАЯ, ЧТО БЫСТРОХОДНЫЕ ЛИФТЫ АРМАДЫ БЕТОННОЙ БОРОДЫ ПЕРЕХВАТЫВАЮТ ВСЯКОГО, КТО ПЫТАЕТСЯ ПРЕДУПРЕДИТЬ НЕ ЗНАЮЩИЕ ОБ ОПАСНОСТИ БЛОКИ. ПРОРВАТЬСЯ НАВЕРХ НЕВОЗМОЖНО.
@
«Родион Пузо не знает слово невозможно, Родион Пузо знает слово нужно!» - ХМУРО ОТВЕЧАЕШЬ ТЫ И КИНУВ В ТОПКУ ЛИФТА ЦЕЛУЮ ОХАПКУ НИТРОМЕТАНОЛОВЫХ БРИКЕТОВ И ДЕРГАЕШЬ РЫЧАГ ПОЛНОГО ХОДА. С УТРОБНЫМ РОКОТОМ ЛИФТ НАЧИНАЕТ НАБИРАТЬ СКОРОСТЬ.
@
ТЫ, ЧИСТАЯ И АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ГЕРОИЧЕСКИ УПРАВЛЯЕТЕ МНОГОТОННОЙ МАХИНОЙ. ИСКУСНО ПЕРЕКИДЫВАЯ РУМПЕЛИ И РЫЧАГАМИ, ПОДТЯГИВАЯ ФОК-ТРОСЫ И БИЗАНЬ-СТОПОРЫ, РУЛИ ГЛУБИНЫ И ШТУРВАЛЫ ВЫСОТЫ, ДАВАЯ В НУЖНЫЕ МОМЕНТЫ РЕЗКИЕ КРЕНЫ И ФОРСАЖИ, ВЫ РАЗГОНЯЕТЕ ЛИФТ ДО НЕВИДАННОЙ ДЛЯ НЕГО СКОРОСТИ.
@
БОРОЗДЯ ПРОСТОР ЛИФТОВОЙ ШАХТЫ, ВЫ НЕСЕТЕСЬ НАВЕРХ, К НЕ ЗНАЮЩИМ ОБ ОПАСНОСТИ ЛЮДЯМ.
@
ЗА ВАМИ ГОНЯТСЯ, НО ТЫ ВМЕСТЕ С ЧИСТОЙ СБРАСЫВАЕШЬ В ШАХТУ ЛИФТА НЕСКОЛЬКО ГЛУБИННЫХ БОМБ И БЫСТРОХОДНЫЕ, НО ЛЕГКОБРОНИРОВАННЫЕ РЕЙДЕРСКИЕ ЛИФТЫ ПИРАТОВ ИСЧЕЗАЮТ В КЛУБАХ ОГНЯ.
@
ВЫ НЕСЕТЕСЬ ВВЕРХ. ТОЛЬКО ВВЕРХ. ПРОХОДИТ СМЕНА, ЗАТЕМ ВТОРАЯ И ТРЕТЬЯ.
@
ДО ОБИТАЕМЫХ БЛОКОВ ОСТАЛОСЬ ВСЕГО СТО ТРИ ТЫСЯЧИ ЭТАЖЕЙ.
@
ВОСЕМЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ЭТАЖЕЙ
@
ШЕСТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ЭТАЖЕЙ
@
ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ ЭТАЖЕЙ
@
СОРОК ТЫСЯЧ ЭТАЖЕЙ
@
ДАЛЕКО-ДАЛЕКО ВНИЗУ ГЛУБИНЫ ЛИФТОВОЙ ШАХТЫ НАЧИНАЮТ ЗАПОЛНЯТЬ КЛУБЫ ФИОЛЕТОВОГО ТУМАНА И СНОПЫ ЗЕЛЕНЫХ ИСКР. СКВОЗЬ СМОТРОВУЮ ЩЕЛЬ В ПОЛУ ТЫ БЕССИЛЬНО ВИДИШЬ, КАК ВАС СТРЕМИТЕЛЬНО НАСТИГАЕТ СТАПЯТИДЕСЯТИПУШЕЧНЫЙ ЛИФТ ИЗ МЯСА И СТАЛИ. НА ЕГО УВЕНЧАННОЙ БРОНЕБАШНЕЙ ВЕРХНЕЙ ПАЛУБЕ РАЗВИВАЕТСЯ ЧЕРНЫЙ ФЛАГ КАПИТАНА БЕТОННАЯ БОРОДА.
@
ТЫ КИДАЕШЬ В ТОПКУ ВСЕ БРИКЕТЫ НИТРОМЕТАНОЛА, ЧТО У БЫЛИ В КОЧЕГАРКЕ, НО ЛИФТЫ ПРОДОЛЖАЮТ СБЛИЖАТЬСЯ. СНИЗУ ОТКРЫВАЮТ ОГОНЬ ЗЕНИТНЫЕ ПУШКИ. ПЕРВЫЕ СНАРЯДЫ ВПЕЧАТЫВАЮТСЯ В СТЕНЫ ЛИФТОВОЙ ШАХТЫ ПОЧТИ ДОСТИГАЯ ВАШЕГО ТРАНСПОРТА.
@
ТЫ СМОТРИШЬ НА ПРОНОСЯЩИЕСЯ МИМО ЭТАЖИ. ДО ЖИЛЫХ БЛОКОВ ВЫ ДОБРАТЬСЯ УЖЕ НЕ УСПЕЕТЕ. ЭТО ПОНИМАЕШЬ ТЫ, ЭТО ПОНИМАЕТ И ЧИСТАЯ.
@
ПОДХОДЯ К КОРМОВОЙ ПУШКЕ ТЫ ЗАРЯЖАЕШЬ В НЕЕ ПЕРВЫЙ СНАРЯД. «Похоже впереди нас ждет крайний бой капитана Пузо», СООБЩАЕШЬ ТЫ ЧИСТОЙ. ЗАТЕМ СНОВА СМОТРИШЬ НА СТАПЯТИДЕСЯТИПУШЕЧНЫЙ ЛИФТ ЗА КОРМОЙ И ЧУДОВИЩНУЮ БАШНЮ ГЛАВНОГО КАЛИБРА НАВОДЯЩУЮ НА ВАС ЖЕРЛА СТВОЛОВ. ПОСЛЕ ЭТОГО ТЫ ПОПРАВЛЯЕШЬСЯ: «Вернее, впереди нас ждет не крайний, а последний бой капитана Пузо, но драться мы будем до самого конца! К бою!!!»

ТЫ – РОДИОН ПУЗО. ГЕРОИЧЕСКИЙ КАПИТАН САМОДЕЛЬНОГО ЛИФТА, ПЫТАЮЩИЙСЯ ВЕРНУТЬСЯ В РОДНОЙ БЛОК ПОСЛЕ ЧУДОВИЩНОГО ЛИФТОКРУШЕНИЯ.
@
ВОТ УЖЕ СЕМЬ СЕМИСМЕНКОВ ВЫ С АЛЕКСЕЕМ ПЕТРОВИЧЕМ, ЗАНИМАЮЩИМ ДОЛЖНОСТЬ ТВОЕГО ЛИЧНОГО БЕТОНОЕДА, ПЛАНОМЕРНО ПОДНИМАЕТЕСЬ ПО ЛИФТОВОЙ ШАХТЕ МИМО ЗАБРОШЕННЫХ ЭТАЖЕЙ. СЕМЬ СЕМИСМЕНКОВ ЕДИНСТВЕННЫЕ ЗВУКИ ВОКРУГ ТЕБЯ ЭТО СКРИП КРУТИМЫХ ТОБОЙ ПЕДАЛЕЙ, ЗАМЕНЯЮЩИХ МОТОР ЛИФТА, ДА ЧМОКАНЬЕ КУШАЮЩЕГО БЕТОН МАРКИ М-350 АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА. ЛИШЬ ИЗРЕДКА ЭТИ ЗВУКИ РАЗБАВЛЯЕТ ВОЙ СИРЕН С ЗАБРОШЕННЫХ ЭТАЖЕЙ И ТОГДА ВЫ С БЕТОНОЕДОМ БРОСАЕТЕ ЛИФТ И ПРЯЧЕТЕСЬ В ПЕРВОЙ ПОПАВШЕЙСЯ ЯЧЕЙКЕ. НА ЭТОМ БЕСКОНЕЧНОМ ПУТИ ВВЕРХ, ЛИШЬ ОДНО ДАЕТ ТЕБЕ СИЛЫ: ТЫ ТОЧНО ЗНАЕШЬ - ГДЕ-ТО ТАМ, НЕИЗМЕРИМО ДАЛЕКО НАХОДИТСЯ ТВОЙ РОДНОЙ БЛОК, А ПОТОМУ ТЫ, СТИСНУВ ЗУБЫ, ВНОВЬ КРУТИШЬ И КРУТИШЬ ПЕДАЛИ ПРЕОДОЛЕВАЯ БЕСКОНЕЧНУЮ МИРИАДУ ЗАБРОШЕННЫХ ЭТАЖЕЙ.
@
НА ВОСЬМОЙ СЕМИСМЕНОК ЧТО-ТО ВОКРУГ ТЕБЯ ИЗМЕНИЛОСЬ. ВОЗДУХ. С КАЖДЫМ НОВЫМ ПРЕОДОЛЕННЫМ ЭТАЖОМ ВОЗДУХ ВОКРУГ СТАНОВИТСЯ ВСЕ ХОЛОДНЕЕ. К ХОЛОДУ ВСКОРЕ ПРИБАВЛЯЕТСЯ И ДАЛЕКИЙ, УТРОБНЫЙ РОКОТ ГИГАНТСКИХ МЕХАНИЗМОВ. ЧЕРЕЗ СЕМИСМЕНОК ДАЛЬНЕЙШЕГО ПОДЪЕМА СТЕНЫ ШАХТЫ НАЧИНАЕТ ПОКРЫВАТЬ ИЗМОРОЗЬ, А ИЗ ТВОЕГО РТА ВЫРЫВАЮТСЯ ОБЛАЧКА ПАРА.
@
КОГДА МИМО ТЕБЯ ПРОНОСИТСЯ, ЕДВА НЕ СНЕСЯ ЛИФТ, ГЛЫБА ЛЬДА, ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО ДОСТИГ ЛЕГЕНДАРНЫХ АВТОМАТИЗИРОВАННЫХ БЛОКОВ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА, ЧТО ПРОСТИРАЮТСЯ НА ТЫСЯЧИ ЭТАЖЕЙ ХРУЩА.
@
ТЕПЕРЬ ТЫ ПРЕОДОЛЕВАЕШЬ ГИГАНТСКИЕ ЦЕХА, ВО ТЬМЕ КОТОРЫХ БРОДЯТ ЦИКЛОПИЧЕСКИЕ РОБОТЫ-ДРОБИЛКИ. С ОГЛУШАЮЩИМ ТРЕСКОМ ОНИ ЛОМАЮТ БЕТОН, КРОША ЕГО В РЕАКТОРЫ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА, КОТОРЫЕ СОЗДАЮТ ИЗ НЕГО СЫРЬЕ ДЛЯ КОНЦЕНТРАТА. ИДУЩИЕ ИЗ РЕАКТОРОВ ГИГАНТСКИЕ ТРУБЫ АРТЕРИЯМИ РАСХОДЯТСЯ ПО ВСЕМУ ХРУЩУ, ПИТАЯ СЫРЬЕМ КОНЦЕНТРАТНЫЕ ЗАВОДЫ ВО ВСЕХ ЖИЛЫХ БЛОКАХ.
@
В ЦЕХАХ СТОИТ ЖУТКИЙ ХОЛОД. ПОТОЛКИ ПРОНИЗАНЫ ТЫСЯЧАМИ ПРОРЖАВЕЛЫХ ТРУБ, ИЗ КОТОРЫХ ХЛЕЩЕТ ЖИДКИЙ АЗОТ И АНТИФРИЗ, ПОЛЫ ЗДЕСЬ ПОКРЫТЫ ЛЬДОМ, А ГИГАНТСКИЕ ВЕНТИЛЯТОРЫ ПОДНИМАЮТ СЕРУЮ МЕТЕЛЬ ИЗ БЕТОННОЙ КРОШКИ. ПРОЛОМЫ В ПОЛУ, ЧТО ОСТАВИЛИ ЗА СОБОЙ ШАГАЮЩИЕ ДРОБИЛКИ НАПОЛНЕНЫ ВОДОЙ ИЗ ЛОПНУВШИХ ТРУБ И ТАМ НА ЛЬДИНАХ ИЗ ЗАМЕРЗШЕЙ СЛИЗИ ТЫ ЗАМЕЧАЕШЬ ГИГАНТСКИЕ ТУШИ ПЛАВУЧИХ АБЕРРАЦИЙ ПОКРЫТЫХ ДЕСЯТКАМИ ОСТРЫХ БИВНЕЙ.
@
ТЕМПЕРАТУРА ПАДАЕТ СТРЕМИТЕЛЬНО. АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ ЖАЛОБНО ПИЩИТ, КОГДА ПЕРИОДИЧЕСКИ ПРИМОРАЖИВАЕТСЯ К КУСКУ БЕТОНА МАРКИ М-350. ТЕБЕ ТОЖЕ ТЯЖЕЛО: ТЫ ОТЧАЯННО СТУЧИШЬ ЗУБАМИ И БЕЗУСПЕШНО ПЫТАЕШЬСЯ СОГРЕТЬСЯ НАКРУЧИВАНИЕМ ПЕДАЛЕЙ. ВСКОРЕ, ОДНАКО, ШАХТУ ЛИФТА ПЕРЕГОРАЖИВАЮТ ТОРОСЫ ЛЬДА, ПОЯВИВШИЕСЯ ИЗ-ЗА ЛОПНУВШЕЙ МАГИСТРАЛЬНОЙ ТРУБЫ. ВОДА ХЛЕСТАЛА ДОЛГО И ЛЕД ЗДЕСЬ ТАКОЙ ТОЛЩИНЫ, ЧТО ПОДНЯТЬСЯ ВЫШЕ МОЖНО ТОЛЬКО ИМЕЯ ВЗРЫВЧАТКУ, А ПОТОМУ ВАМ С АЛЕКСЕЕМ ПЕТРОВИЧЕМ ПРИДЕТСЯ ПРОДОЛЖИТЬ СВОЙ ПОХОД ПРЯМО ЧЕРЕЗ ЭТАЖИ СИНТЕЗА.
@
ОДНАКО СПЕРВА НУЖНО НЕ УМЕРЕТЬ ОТ ХОЛОДА. СПУСТИВШИСЬ НИЖЕ И ВЫБРАВ НАИБОЛЕЕ ПОСТРАДАВШИЙ ОТ САМОСБОРА ЭТАЖ, ВЫ ОСТАВЛЯЕТЕ ЛИФТ. ДВЕ НЕБОЛЬШИЕ, ТЕБЕ ПО ПОЯС АБЕРРАЦИИ, ПОХОЖИЕ НА ЧЕРВЕЙ ВЫСКАКИВАЮТ ИЗ ТЬМЫ ЩЕЛКАЯ ПАСТЯМИ, НО ТЫ НАУЧЕННЫЙ ОПЫТОМ ДРАК В ЛИФТФЛОТСКИХ СТОЛОВЫХ, МОЩНО ПРОПИСЫВАЕШЬ ТВАРЯМ ПАРУ УДАРОВ ПО СИСТЕМЕ ТАНЦЕВАЛОВА. ЗУБЫ ПОРОЖДЕНИЙ РАЗЛЕТАЮТСЯ ПО КОРИДОРУ, ПОСЛЕ ЧЕГО ТЫ ХОРОШЕНЬКО ТОПЧЕШЬ ТВАРЕЙ НОГАМИ ДО СОСТОЯНИЯ МЯГКОЙ ДОХЛОСТИ. ПОСЛЕ ТЫ С КРЯХТЕНЬЕМ НАТЯГИВАЕШЬ ЧЕРВЕПОДОБНЫХ АБЕРРАЦИЙ СЕБЕ НА НОГИ, ПОЛУЧИВ ТЕПЛУЮ ОБУВЬ НЕ ХУЖЕ КИРЗОВЫХ САПОГ ФАБРИКИ «ПОСТУТЬ КОММУНАРА». ПРИШЕДШАЯ НА ШУМ ТРЕТЬЯ, БОЛЕЕ КРУПНАЯ ТВАРЬ, ПОЛУЧАЕТ НЕСКОЛЬКО УДАРОВ ГРАБЛЯМИ, ВСПАРЫВАЕТСЯ И ИДЕТ ТЕБЕ НА ПЛАЩ. ПОДПОЯСАВШИСЬ ЕЕ КИШКАМИ, ТЫ ГРАБЛЯМИ СОБИРАЕШЬ ПАУТИНУ ЛИФТОВЫХ АРАХН СО СТЕН И ЛОВКО ДЕЛАЕШЬ ТЕПЛЫЕ ШАРФЫ ДЛЯ СЕБЯ И АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА. ТЕПЕРЬ ВЫ ГОТОВЫ К ПУТЕШЕСТВИЮ ЧЕРЕЗ ЛЕДЯНЫЕ БЛОКИ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА.
@
СМЕНУ ЗА СМЕНОЙ ТЫ ПРЕОДОЛЕВАЕШЬ ТОРОСЫ ЛЬДА И БЕТОННЫЕ МЕТЕЛИ. ТЫ ПРОВАЛИВАЕШЬСЯ В ОЗЕРА АНТИФРИЗА И ЦЕПЛЯЯСЬ ГРАБЛЯМИ ПОЛЗЕШЬ ПО ГОРАМ ЗАЛЕДЕНЕВШЕЙ СЛИЗИ.
@
В БЛОКАХ ПОЧТИ НЕТ ОСВЕЩЕНИЯ И ЦАРИТ ВЕЧНАЯ НОЧЬ. ТЫ ДВИГАЕШЬСЯ ПОЧТИ НА ОЩУПЬ, СМЕНУ ЗА СМЕНОЙ ИДЯ СКВОЗЬ ТЬМУ, НАРУШАЕМУЮ ЛИШЬ ЗЕЛЕНЫМ ИОНИЗИРОВАННЫМ СИЯНИЕМ, ЧТО ПОРОЙ РАЗГОРАЕТСЯ ПОД ВЫСОЧЕННЫМИ ПОТОЛКАМИ ЦЕХОВ.
@
ПРОХОДЯ МИМО ПУСТЫХ ЛИФТОВЫХ ШАХТ, ВО ТЬМЕ, ОРИЕНТИРУЯСЬ ЛИШЬ НА ЗВУК, ГАРПУНОМ СДЕЛАННЫМ ИЗ ВОДОПРОВОДНОЙ ТРУБЫ ТЫ БЬЕШЬ ЖИРНЫХ БЕЛЫХ АРАХН, ПОСЛЕ ЧЕГО ЖАРИШЬ ИХ МЯСО С ПОМОЩЬЮ ОГНЕМЕТА, СНЯТОГО С ВМЕРЗШЕГО В ЛЕД ЛИКВИДАТОРА, ЧЕЙ ТРУП БЫЛ НАЙДЕН ТОБОЙ ПО ДОРОГЕ. ЖИРОМ ЖЕ АРАХН ТЫ СМАЗЫВАЕШЬ ЛИЦО И РУКИ, СПАСАЯСЬ ОТ ОБМОРОЖЕНИЙ.
@
НО ВСЕ РАВНО, ХОЛОД СТОИТ ТАКОЙ, ЧТО ОЧНУВШИСЬ ОТО СНА, ТЕБЕ ПРИХОДИТСЯ ПОДПАЛИВАТЬ ЭТАЖ ВОКРУГ ИЗ ОГНЕМЕТА, И, ДЕРЖА НАД ПЛАМЕНЕМ ПАЛЬЦЫ, ПОНЕМНОГУ ВОЗВРАЩАТЬ ИМ ТЕПЛО. ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО УСПОКАИВАЕТ ТЕБЯ В ПУТИ ЭТО АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ. СМЕРТЕЛЮБИВЫЙ БЕТОНОЕД ПОКА ТЫ СПАЛ, РЕШИЛ ЗАКОНЧИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ НАПИВШИСЬ АНТИФРИЗОМ ИЗ ЛУЖИ, И ТЕПЕРЬ К СВОЕМУ НЕУДОВОЛЬСТВИЮ НИКАК НЕ МОГ ЗАМЕРЗНУТЬ НАСМЕРТЬ, А ПОТОМУ БЫЛ СУМРАЧЕН И НЕСЧАСТНО ГЛЯДЕЛ ВО ТЬМУ КОРИДОРОВ ИЗ ПОД МЕХОВОЙ НАКИДКИ, СДЕЛАННОЙ ИЗ ШКУРЫ БЕЛОЙ АРАХНЫ.
@
ВПРОЧЕМ, ПОСТУПОК БЕТОНОЕДА НАТОЛКНУЛ ТЕБЯ НА ГЕНИАЛЬНУЮ ИДЕЮ. В СВОЕ ВРЕМЯ БОКОПЛАВ ХРИСТОФОРОВИЧ КУКУРУЗИНШТЕРН НАУЧИЛ ТЕБЯ КАК ИЗ ПРОТИВОГАЗА, ЖЕЛЕЗНОГО ЛОМА И ВЕДРА АНТИФРИЗА ДЕЛАТЬ ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ СОГРЕВАЮЩИЙ ЭТАНОЛОВЫЙ НАПИТОК. ПРАВДА У ТЕБЯ НЕ БЫЛО С СОБОЙ ПРОТИВОГАЗА, ВЕДРА И ЛОМА, НО ТЫ НЕМНОГО ПОМЕНЯЛ РЕЦЕПТУРУ И СМОГ ЗДОРОВО СОГРЕТЬСЯ В ДОРОГЕ. ПРАВДА ТЕБЯ ЗА ПЬЯНСТВО СИЛЬНО ОСУДИЛИ КРУЖАЩИЕ ПОД ПОТОЛКОМ СЛАДКОГОЛОСЫЕ ПТИЦЫ С ГРУДЯМИ ПОВАРИХ СТОЛОВОЙ № 132/11 И ЛИЦАМИ ПЕРВЫХ СЕКРЕТАРЕЙ БЛОКА 001-А. ЗАКОНЧИВ ТЕБЯ КОРИТЬ, ПТИЦЫ НАЧАЛИ СЛАДКОРЕЧИВЫМИ ПЕСНЯМИ ПРИЗЫВАТЬ ТЕБЯ ПОЙТИ С НИМИ НА СУББОТНИК, НО ТЫ ЗАЛЕПИВ УШИ ОСТАВЛЕННЫМ АЛЕКСЕЕМ ПЕТРОВИЧЕМ ЖИДКИМ БЕТОНОМ, СМЕЛО ПОШЕЛ ДАЛЬШЕ, РЕШИВ ВПРОЧЕМ С СОГРЕВАТЕЛЬНЫМ ЭТАНОЛОВЫМ НАПИТКОМ ЧУТЬ ПОДЗАВЯЗАТЬ.
@
СМЕНЫ ШЛИ ЗА СМЕНАМИ, А ОДИН ЭТАЖ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА СМЕНЯЛСЯ ДРУГИМ. ТВОЕ ЛИЦО ОБРОСЛО ПОКРЫТОЙ ИНЕЕМ БОРОДОЙ, КОЖА ЗАГРУБЕЛА, А ЛИЦО СТАЛО НАСТОЛЬКО СУРОВЫМ, ЧТО ПОЗЖЕ В ХРУЩЭНЦИКЛОПЕДИИ НАПРОТИВ СЛОВА СУРОВОСТЬ ПРОСТО ВКЛЕИВАЛИ ТВОЮ ФОТОГРАФИЮ.
@
ТЫ ШЕЛ И ШЕЛ ВПЕРЕД, ШЕЛ ПОДДЕРЖИВАЕМЫЙ ЛИШЬ ОДНИМ ЖЕЛАНИЕМ: ВСТРЕТИТЬ, НАКОНЕЦ ЖИВЫХ ЛЮДЕЙ. ШЕЛ НЕ СМОТРЯ НА БУРИ, БЕТОННЫЕ ЗАВАЛЫ И СКОВЫВАЮЩИЙ ТЕБЯ ХОЛОД. НО КОГДА ТВОЯ МЕЧТА СБЫЛАСЬ, ТЫ ЕЙ СОВСЕМ НЕ ОБРАДОВАЛСЯ.
@
В ОДНУ ИЗ СМЕН, КОГДА ВОЗДУХ СТАЛ ТЕПЛЕТЬ ОЗНАЧАЯ ТВОЕ ПРИБЛИЖЕНИЕ К ЖИЛЫМ БЛОКАМ, ТЫ ВОШЕЛ В АКТОВЫЙ ЗАЛ НА ЭТАЖЕ УПРАВЛЕНИЯ МЕХАНИЗМАМИ СИНТЕЗА. ПОТОЛОК ГИГАНТСКОГО ПОМЕЩЕНИЯ БЫЛ УВЕШАН СОСУЛЬКАМИ, А СТЕНЫ СКРЫТЫ ЗАИНДЕВЕВШИМИ ЗНАМЕНАМИ И КУМАЧЕВЫМИ ФЛАГАМИ, НА СЦЕНЕ ЖЕ ЗАЛА, МЕЖДУ ОБЛОМКАМИ ТРИБУНЫ И ПИАНИНО СТОЯЛИ ПОШИТЫЕ ИЗ КРАСНЫХ БАРХАТНЫХ ЗНАМЕН ЮРТЫ. ТАК ТЫ ВСТУПИЛ НА СТОЙБИЩЕ ОДИЧАВШИХ ПАРТИЙЦЕВ-ЛЮДОЕДОВ, ЧЬИ ПРЕДКИ ТЫСЯЧИ ГИГАЦИКЛОВ НАЗАД РУКОВОДИЛИ СТРОИТЕЛЬСТВОМ БЛОКОВ ХОЛОДНОГО СИНТЕЗА, И БЫЛИ ТАМ ЗАБЫТЫ ИЗ-ЗА БЮРОКРАТИЧЕСКОЙ НЕРАЗБЕРИХИ.
@
ОДЕТЫЕ В ПИДЖАКИ ИЗ ШКУР АБЕРРАЦИЙ УСЕЯННЫЕ СОТНЯМИ ПАРТИЙНЫХ ЗНАЧКОВ, ЧТО ПРЕВРАЩАЛИ ОДЕЖДУ В ЖЕЛЕЗНУЮ БРОНЮ, СЖИМАЮЩИЕ ОРУЖИЕ СДЕЛАННОЕ ПО ГОСТУ – 24556868/12 «КОПЬЕ ИЗ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ КОСТИ, МЕТАТЕЛЬНОЕ», ДИКАРИ ТУТ ЖЕ КИНУЛИСЬ НА ТЕБЯ ЖЕЛАЯ ПОЛАКОМИТЬСЯ СВЕЖИМ БЕСПАРТИЙНЫМ МЯСОМ.
@
НАНЕСЯ САМЫМ ШУСТРЫМ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЯМ ДЮЖИНУ УДАРОВ ПО СИСТЕМЕ ТАНЦЕВАЛОВА, ТЫ КИНУЛСЯ В БЛИЖАЙШИЙ КОРИДОР, СЛЫША СЗАДИ КРИКИ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛЕЙ, БРЯЦАНЬЕ ОРУЖИЯ, А ТАК-ЖЕ ШУМ И ТРЕСК ПОРТАТИВНОГО МАГНИТОФОНА «ВАСИЛЕК» С КОТОРОГО БЕГУЩИЙ ЗА ТОБОЙ ШАМАН ПЛЕМЕНИ ТРАНСЛИРОВАЛ ЗВУКИ БУБНА.
@
ПОГОНЯ ДЛИЛАСЬ ЦЕЛУЮ СМЕНУ. ТЫ БЕЖАЛ И БЕЖАЛ ЧЕРЕЗ ПОДНЯВШУЮСЯ БЕТОННУЮ МЕТЕЛЬ, ПОКА СЗАДИ СВИСТЕЛИ КОПЬЯ, ПРОНОСИЛИСЬ, ПАДАЯ В МЕЖЭТАЖНЫЕ ПРОВАЛЫ ЗАПРЯЖЕННЫЕ АБЕРРАЦИЯМИ УПРЯЖКИ И ГУДЕЛИ ОХОТНИЧЬИ ГОРНЫ. РАДОСТНО БУЛЬКАЛ ЧУВСТВОВАВШИЙ СКОРУЮ СМЕРТЬ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ, НО К ЕГО НЕУДОВОЛЬСТВИЮ В КОНЦЕ СМЕНЫ ТЕБЕ УДАЛОСЬ НАКОНЕЦ ВЫРВАТЬСЯ НА ЛЕСТНИЦУ, А ПОТОМУ САМЫЕ ЯРОСТНЫЕ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ, ЧТО СКОЛЬЗИЛИ ПО ЗАТЯНУВШЕМУ ЭТАЖИ ЛЬДУ НА ЛЫЖАХ «ЮНИОР» И КОНЬКАХ «ВЕЧНОСТЬ», ОКАЗАЛИСЬ В САМОМ ДУРАЦКОМ ПОЛОЖЕНИИ. С ТРУДОМ КАРАБКАЯСЬ ЗА ТОБОЙ ПО СТУПЕНЯМ, ОНИ ТЩЕТНО ГРОЗИЛИ ТЕБЕ ЗАТОЧЕННЫМИ ЛЫЖНЫМИ ПАЛКАМИ ИЗ БЕРЦОВЫХ КОСТЕЙ, ПОКА ТЫ НЕССЯ ВВЕРХ КАК МОЛОДОЙ ОЛИМПИЕЦ, ПРЕОДОЛЕВАЯ ЭТАЖ ЗА ЭТАЖОМ И ЧУВСТВУЯ, КАК ВОЗДУХ ВОКРУГ СТАНОВИТСЯ ВСЕ ТЕПЛЕЕ. А ВСКОРЕ ТВОИ ГЛАЗА УЖЕ РЕЗАНУЛ СВЕТ ДЕСЯТИВАТТНОЙ ЛАМПОЧКИ И ТЫ, НАКОНЕЦ ВЫСКОЧИЛ НА ОБЫЧНЫЙ, ДО СЛЕЗ ЗНАКОМЫЙ ТИПОВОЙ ЭТАЖ. ЭТАЖ НА КОТОРОМ БЫЛИ ЛЮДИ. ЛЮДИ К КОТОРЫМ ТЫ КИНУЛСЯ РАСПРОСТЕРШИ ОБЪЯТИЯ.
@
ВОЗНИКЛА НЕМАЯ ПАУЗА. СЛИШКОМ ПОЗДНО ТЫ ПОНЯЛ, ЧТО ЗАМЕРШИЕ ПРИ ВИДЕ ТЕБЯ ФИГУРЫ БЫЛИ БЕТОНОВОРОТЧИКАМИ. ВПРОЧЕМ И СЕКТАНТЫ ОТ НЕОЖИДАННОСТИ ПРОМЕДЛИЛИ, НЕСКОЛЬКО СЕКУНД ТУПО СТОЯ У ОТКРЫТОЙ В СТЕНЕ ВОРОНКИ ПОРТАЛА.
@
НАКОНЕЦ, ОЦЕПЕНЕНИЕ ИСЧЕЗЛО И ОНИ, ОТОРВАВШИСЬ ОТ РИТУАЛА, С КРИКАМИ БРОСИЛИСЬ НА ТЕБЯ ВЫХВАТЫВАЯ РЖАВЫЕ НОЖИ.
@
ШУМ И ПАРТИЙНЫЕ ЛОЗУНГИ РАЗДАВШИЕСЯ СЗАДИ ПОКАЗАЛИ, ЧТО ЛЫЖНИКИ И КОНЬКОБЕЖЦЫ С ОДИЧАЛОГО БЛОКА ТОЖЕ ВСКАРАБКАЛИСЬ НА ЭТАЖ ПО ТВОЮ ДУШУ.
@
НЕЛЬЗЯ БЫЛО ТЕРЯТЬ НИ СЕКУНДЫ.
@
С КРИКОМ «наверните бетона, бетоноворотчики!» ТЫ РЕЗКО ВЫХВАТИЛ СИДЕВШЕГО У ТЕБЯ ЗА ПАЗУХОЙ АЛЕКСЕЯ ПЕТРОВИЧА И СДАВИВ ЕГО ПУЗИКО ОБДАЛ СЕКТАНТОВ ТУГОЙ БЕТОННОЙ СТРУЕЙ, ПОСЛЕ ЧЕГО СДЕЛАЛ ЕДИНСТВЕННОЕ, ЧТО МОГ ДЛЯ ВАШЕГО С АЛЕКСЕЕМ ПЕТРОВИЧЕМ СПАСЕНИЯ – ПРЫГНУЛ ВО ВСЕ ЕЩЕ ОТКРЫТЫЙ ПОРТАЛ.
@
ИСЧЕЗЛО ВСЕ, ТОЛЬКО НЕСТЕРПИМЫЙ ЗАПАХ БЕТОНА НАПОЛНИЛ МОЗГ ДО САМЫХ КРАЕВ. БЕТОН БЫЛ ВЕЗДЕ, ЕГО СЕРОСТЬ БЫЛА ПЕРЕД ГЛАЗАМИ, ОН ТЕК ВМЕСТО ТВОЕЙ КРОВИ И НАПОЛНЯЛ ЛЕГКИЕ, А ЗАТЕМ ВСЕ ЭТО РЕЗКО ИСЧЕЗЛО И ТЫ С КУБАРЕМ ВЫЛЕТЕЛ НА НЕИЗВЕСТНОМ ЭТАЖЕ.
@
СТЕРИЛЬНЫЙ СВЕТ ХИРУРГИЧЕСКИХ ЛАМП НА ПОТОЛКЕ. БЕЛЫЙ КАФЕЛЬ ЗАКРЫВАЮЩИЙ СТЕНЫ И ПОЛ. ТЫ С УЖАСОМ ПОНЯЛ ГДЕ НАХОДИШЬСЯ.
@
ДРОЖА ТЫ ОТКРЫЛ ОДНУ ИЗ ДВЕРЕЙ И В НОС УДАРИЛ ЗАПАХ КРОВИ, ОТБЕЛИВАТЕЛЯ И ХЛОРКИ.
@
КАФЕЛЬ ПОМЕЩЕНИЯ БЫЛ ПОКРЫТ ЗАПЕКШЕЙСЯ БУРОЙ КОРКОЙ. ЗАСТЕЛЕННЫЕ КЛЕЕНКОЙ СТОЛЫ ЗАНИМАЛИ ТРУПЫ И УМИРАЮЩИЕ, РЯДОМ С КОТОРЫМИ ЛЕЖАЛИ ЖЕЛЕЗНЫЕ ЩЕТКИ. ЭТИМИ ЩЕТКАМИ С ЛЮДЕЙ ЗАЖИВО СЧИСТИЛИ КОЖУ, ПОСЛЕ ЧЕГО ИХ ОКРОВАВЛЕННОЕ МЯСО БЫЛО ЗАЛИТО ОТБЕЛИВАТЕЛЕМ И ЗАСЫПАНО ХЛОРКОЙ. НА ТВОЕМ ЛБУ ВЫСТУПИЛ ПОТ: ТЫ ОТЛИЧНО ЗНАЛ, ЧТО ТОЛЬКО ОДНИ НЕЛЮДИ ГИГАХРУЩА ПОСТУПАЮТ ТАК СО СВОИМИ ПЛЕННИКАМИ, ЖЕЛАЯ ЧЕРЕЗ ЭТО ОЧИСТИТЬ СВОИХ ЖЕРТВ ОТ СОВЕРШЕННЫХ ГРЕХОВ. НЕ ТЕРЯЯ НИ МГНОВЕНИЯ ТЫ В БРОСИЛСЯ НАЗАД В КОРИДОР, НО ЛИШЬ УПЕРСЯ В ГЛУХУЮ СТЕНУ. ПОРТАЛ БЕТОНОВОРОТЧИКОВ ИСЧЕЗ.
@
ПРОМОКНУВ СО ЛБА ПОТ ТЫ ТЯЖЕЛО ВЗДОХНУЛ. ПОХОЖЕ, РОДИОН ПУЗО ТЕПЕРЬ ЗАСТРЯЛ НА ЭТАЖАХ ЧИСТЫХ.