Рыба — это фигура в домино, после которой принято подсчитывать кости. А еще мясо водных позвоночных животных, при виде которого мы все чаще подсчитываем деньги, и… проходим мимо прилавка. Еще бы — дальневосточный лосось-нерка с головой стоит 960 рублей за килограмм в недорогом «Ашане», а в «Азбуке вкуса» красная рыба продается по цене от 1680 рублей (Россия) до 3149 рублей (Фареры) за килограмм. Неожиданный вертикальный взлет цен на эту продукцию привел к тому, что потребление лососевого мяса в Центральной России за полтора года снизилось в пять раз, а рыбы вообще с 22 до 19 килограммов на человека. Одновременно Россию продолжают с севера и с востока окружать исключительные экономические морские территории шириной 200 морских миль (374 километра), где водится наша, российская рыба, должная в соответствии с конвенцией ООН регулярно попадать на наш стол. Вылов этой рыбы российскими рыбаками год от года растет и сегодня составляет порядка 4,4 миллиона метрических тонн, то есть 31,2 килограмма на душу населения в год, включая младенцев и не считая импорта. Где же наша законная рыба и почему она вдруг стала недоступной, выяснял спецкор «Ленты.ру».

Жрал то, что должен был стеречь

Ответ удивительно прост — рыбодобывающие компании забыли, что это «наша» рыба. Упускают из виду, что треска, палтус и нерка, сельдь, кижуч и чавыча, которые водятся под российскими исключительными экономическими морскими территориями, являются таким же неотъемлемым ресурсом страны, как нефть и газ, никель и алмазы. И в итоге этой удобной амнезии — пока добытчики нефти и газа наполняют федеральный резервный фонд, обеспечивают зарплаты учителей и военных, — рыбодобытчики просто продают лучшую рыбу тому, кто больше заплатит. И это, увы, не российский покупатель.

— Получают квоты и ловят рыбу в России чуть более тысячи компаний, в собственности каждой из которых от одного до нескольких десятков судов дрифтеров, траулеров и так далее, — объясняет происходящее наш эксперт, исполнительный директор некоммерческой организации «Рыбный союз» Сергей Гудков. — Все они спокойно продают улов во всем мире. Российская Федерация для них только один из регионов сбыта. Очевидно, что российские покупатели не могут платить за рыбу столько же, сколько японцы и граждане ЕС, поэтому наиболее качественная рыба, высшей и первой категории, уходит на внешние рынки. Качественная в данном случае это рыба одинакового размера, определенной жирности, почти сразу после вылова замороженная, минимальное время хранившаяся, без заломов и так далее. Такая рыба может пойти и к нам, но в этом случае цена ее будет точно такая же, как на мировом рынке. Внутри страны рыбу высшей категории покупают разве рестораны и, возможно, торговые сети вроде «Азбуки вкуса».

Из 4,4 миллиона метрических тонн выловленной в России рыбы нам таки достаются 2,6 миллиона, однако это рыба «разного» качества, а цена ее никак не коррелирует с уровнем зарплат в стране, но только с международной рыбной биржей. Из-за кризиса, то есть девальвации рубля и продовольственного эмбарго с Европой, отпускная цена на рыбу в рублях за последние два года поднялась почти на 100 процентов. Порой доходит до абсурда: так, ввиду прекращения поставок филе сельди из Норвегии и Исландии это сырье (замороженное, оптом) на внутреннем рынке РФ продается в полтора раза дороже, чем в ЕС. Селедки-то мы теперь вдвое больше едим, замещая недоступных лососевых, а филе в России делают всего дюжину тысяч тонн. Законы рынка: филе мало — цена высокая.

Два слова в защиту рыбаков

Кому больше сорока, конечно, помнят последние годы существования СССР, когда рыбы в магазинах было полно, отличного качества и за копейки. И это правда — в 1986 году СССР поставил абсолютный рекорд, выловив 11 миллионов 276 тысяч тонн рыбы. Но мало кто знает, чем обеспечивались такие цены и изобилие. Во-первых, флот был государственным, строился на государственные деньги, а про выплаты за суда по кредитам рыбаки никогда не слышали. Кораблей было много — в океан выходили целые флотилии, на которых рыбу и ловили, и разделывали, и замораживали. Во-вторых, государственные дотации составляли до двух рублей за килограмм, например, трески. В-третьих, в результате бездумного вылова были выбиты целые стада рыбы — некоторые виды исчезли безвозвратно.

С начала 90-х система рухнула — рыбаки оказались брошенными центральным аппаратом. Ни дотаций, ни помощи в погашении кредитов, ни серьезной нормативно-правовой базы — выживали как могли. Ремонтировали и строили суда самостоятельно. А государственные структуры только мешали. При входе в порт суда встречали и встречают более 10 проверяющих органов, норовящих получить взятку любой ценой и словно стимулирующих хозяев траулеров продавать улов в Японию и на Тайвань, перегружая рыбу прямо в море.

— Когда на вас кредит, необходимость выплачивать заработную плату, акционеры, не готовые к снижению прибыли, и конкуренты, всегда готовые заменить вас и в море, и в порту, и на рынке, становится не до патриотизма, — рассуждает Сергей Гудков. — Вы будете продавать туда, где дороже платят. Тем более что на сегодняшний день не существует механизма, поощряющего тех, кто поставляет рыбу в Россию.

Более того, при всем росте отпускная цена на рыбу у рыбаков совсем не похожа на цену в московских супермаркетах. Чтобы в этом убедиться, достаточно посмотреть на прайс рыбного рынка во Владивостоке: стейки нерки — 350 рублей за килограмм; нерка потрошеная с головой — 280 рублей; стейки палтуса — 350 рублей, вместо московских 1060 рублей. Да что уж, смотрите сами, говорят, это лучший розничный сайт во Владивостоке.

Кстати, как рассказали мне во Владивостоке, рыбу жители Дальнего Востока в магазинах почти не покупают. У знакомых браконьеров (а такие знакомые там есть у большинства) на 20 процентов дешевле и намного свежее.

Если не рыбаки, то кто?

Итак, мы выяснили, что нерка в Японии и нерка в Москве — это две разные рыбы, но пока так и не поняли, откуда взялась цена 960 рублей за килограмм.

Более того, не понимают этого и в правительстве. Об этом говорит недавняя реакция со стороны Госсовета — поручение антимонопольной службы — разобраться, какова структура ценообразования по рыбе и кто виноват в настоящих ценах.

Попробуем разобраться без чиновников. Очевидно, что в отрасли, кроме добытчиков, работают логистика, оптовики, переработчики и предприятия розничной торговли. Ряд событий, происходящих между ними, и дают в итоге розничную цену.

Вторыми после добытчиков идут перевозчики. Однако, как выясняется, РЖД не меняли цену на перевозку рыбы с 2013 года, и доставка из Владивостока в Москву как стоила порядка 12 рублей за килограмм, так и стоит 12 рублей за килограмм. Согласитесь, что в нашем уравнении 12 рублями можно пренебречь.

Другой вопрос: срок и ширина окна доставки. В СМИ нередко можно услышать о том, что рыба в Центральную Россию едет долго, и едет ее мало.

— Это неправда, — считает Сергей Гудков. — Сегодня рыба доставляется с Дальнего Востока до центра страны за 2-3 недели. При условии грамотной заморозки и разморозки она попадает на наш стол в идеально свежем состоянии. РЖД могут ускорить доставку до 7 дней, но для этого просят предзаказывать составы. В результате ситуация упирается в то, что рыбодобытчики не могут гарантировать определенный улов к определенному дню, а РЖД не могут бесплатно держать рефрижераторные составы на изготовке неопределенное время. Что же до ширины окна, то РЖД могут доставить в центр сколько угодно рыбы. Споры возникают вокруг срочной доставки в самом начале путины. В момент, когда оптовики готовы заплатить за пока еще дефицитное сырье несколько больше.

Кстати, правильная заморозка рыбы от нас не зависит — ее надо охладить до минус 18 градусов как можно быстрее после вылова. А вот правильно разморозить рыбу можем только мы. Идеально это делать в воде температуры плюс 2-3 градуса. В домашних же условиях лучше всего вынуть рыбу из заморозки и на сутки оставить в холодильнике.

Оптовики и переработчики

Со слов нашего эксперта, сегодня в стране работают несколько тысяч оптовиков и несколько тысяч переработчиков рыбы, которые находятся в условиях жесткой конкуренции. Например, относительно маленький переработчик селедки покупает 20 тонн сырья в неделю. Перед каждой покупкой он изучает цены у всех оптовиков в радиусе 500 километров. Если в Рязани он сможет купить сырье на 30 копеек за килограмм дешевле, он купит его в Рязани и повезет за 500 километров. В итоге выиграет 4-5 тысяч рублей на партии. При доходности переработки порядка 2 процентов — это вполне обоснованный поступок.

Конкуренция переработчиков при поставке рыбы в торговые сети также очень велика. В результате мы не можем обвинить ни тех, ни других в преступном сговоре с целью повышения цены на рыбу. Никакого рыбного картеля, как это ни тривиально, в России не существует. Однако кое в чем обвинить переработчиков придется. А именно — в подмене рыбы на более дешевые сорта с целью снизить оптовую цену.

Особенно развит этот бизнес в Китае, где на промышленном оборудовании умеют творить буквально чудеса. Например, из трех филе путассу склеивают одно филе хека; из минтая или хека изготавливают треску; утяжеляют полученный продукт, добавляя в него воды с полифосфатами и процентов 20 глазури.

Но и отечественные переработчики иногда устраивают подмены. В результате последнего исследования Роскачества, опубликованного 14 июля, выяснилось, что 6 из 16 крупных российских переработчиков под видом трески поставляли в розничную сеть минтай или пикшу. А вот полифосфатов и тяжелой глазури инспекция в российской рыбе не нашла.

— Смысл подмены рыбы не в том, чтобы получить сверхприбыль, — говорит Гудков. — А в том, чтобы увеличить продажи. От таких подмен легко защитить себя самостоятельно. Если вы видите филе трески по 250 рублей за килограмм, знайте, что это не треска. Треску сегодня рыбодобытчики продают по 200 рублей за килограмм, а значит, в Центральной России она не может стоить дешевле 300 за целую рыбу и 450 рублей за филе. Треска — это элитная, а не дешевая рыба.

Сколько раз платит ленивый

В предпоследнем звене цепочки, в оптовых организациях Москвы, нерка мороженая с головой, то есть чуть ли не самая редкая, ценная и дорогая лососевая рыба в мире, стоит 350-400 рублей за килограмм. Соответственно, на рынках и в специализированных рыбных магазинах ее можно найти по цене от 400 рублей за килограмм. Например, здесь. На самом демократичном рынке Москвы, а именно, Преображенском, куда я съездил с целью изучения вопроса, нерка продается по 350-400 рублей. Но вот нерка ли это, мне, неспециалисту, доподлинно не узнать (стейки чилийской семги стоят 700-800 рублей).

Но ведь это надо куда-то специально ехать, искать место для парковки, а то и платить за него и после этого покупать цельную 4-килограммовую рыбину. А мы привыкли приезжать в супермаркет, бесплатно парковаться и покупать в одном месте всего понемногу, в том числе пару стейков семги. Обидно, но совершенно неудивительно, что из-за лени и привычки к комфорту за рыбу приходится платить вдвое дороже.

Кстати, нерка, которая в магазинах «Ашан» продается как охлажденная, в Москву приходит только замороженной. Иначе ее поездом не довезти, а самолеты с рыбой в Москву с Дальнего Востока не летают. Так что в супермаркетах, как это и понятно из названия, нас накормят, оденут, обуют и еще надуют в придачу.

Для сравнения, в Бельгии, в Льеже, филе семги в супермаркете стоит 22-25 евро за килограмм. В Голландии — 27 евро. А в Чехии вообще семга мало где продается, потому что чехи ее за такие деньги не покупают и довольствуются карпом.

А нужна ли нам эта рыба?

Средняя продолжительность жизни японцев составляет 84 года. Японцу же Дзироэмону Кимуре принадлежит нынешний мировой рекорд по долгожительству — уже 116 лет. Специалисты говорят, что основной секрет долголетия и здоровья жителей Страны восходящего солнца в богатом рыбном меню. Японцы потребляют 29 килограммов рыбы на человека в год и едят ее не в консервах, не после копчения и засолов, а свежей.

Синонимичность здоровья и рыбного меню не миф. В частности, лососевые при ближайшем рассмотрении больше похожи не на пищевой продукт, а на биодобавки премиум-группы. В красной рыбе присутствуют витамины группы В, А, Е, D, биотин, селен, йод, фосфор, калий, медь, натрий, магний, кальций, железо, марганец, цинк и незаменимые для работы головного мозга ненасыщенные кислоты Омега-3.

Кроме того, как рассказал заведующий лабораторией развития нервной системы НИИ морфологии человека РАН Сергей Савельев, в рыбе и рыбной икре содержится ряд редчайших аминокислот, нигде больше не встречающихся, отвечающих за цветное зрение, остроту слуха и ряд других функций ЦНС человека.

Так что, если хотите в старости продолжать видеть мир цветным и ярким, без рыбы и икры не обойтись.

Помимо этого, именно из понимания ценности рыбы для здоровья населения и экономик прибрежных стран родилась современная Конвенция ООН по морскому праву, подписанная в 1982 году и ратифицированная Россией в 1997-м.

Как рассказал заместитель директора Института океанологии РАН Михаил Флинт, до 1972 года Чили и Перу вылавливали у своих берегов 12,7 миллиона тонн рыбы — на тот момент половина всей мировой рыбалки. Эта рыба составляла большую часть экономик обеих стран. Но в 1972 году климатический феномен Эль-Ниньо уничтожил прибрежную популяцию рыбы. Тогда Чили и Перу объявили 200 морских миль своей исключительной экономической морской зоной. Мотивировали это тем, что вся рыба на 200 миль в океан питается за счет прибрежного планктона Чили и Перу. А также тем, что эти страны должны во что бы то ни стало ловить, есть, перерабатывать и продавать всему миру рыбу. Вопрос 10 лет обсуждался мировым сообществом, а в 1982 году было принято решение за всеми прибрежными государствами закрепить 200 морских миль исключительных экономических территорий. Чтобы все, у кого есть побережья, могли ловить и есть собственных морских позвоночных животных.

Так что рыба, которую ловят рыбаки в Находке и Мурманске, Владивостоке и на Камчатке, принадлежит никак не рыбакам, а нам, стране, народу, государству, и должна либо продаваться по цене, сопоставимой с доходом населения, либо наполнять казну, как это делают нефть и газ.

Что сделать, чтобы рыба стала качественнее и дешевле

— Лучший способ выправить ситуацию — это обеспечивать льготы и увеличивать квоты только тем рыбодобывающим предприятиям, которые продают рыбу внутри России, — считает Сергей Гудков. — А у тех, кто продает большую часть улова на внешние рынки, отбирать, например, по 5 процентов квоты в год и передавать ее первым компаниям.

Эксперт рассказывает, что молниеносного результата ждать не нужно, а экстренные меры не сработают. Если сегодня запретить рыбакам продавать рыбу на внешнем рынке, а цену внутри страны искусственно ограничить, они просто выйдут из бизнеса и начнут использовать суда для чего-нибудь другого. В результате цена рыбы в наших магазинах не упадет, а поднимется.

— Посмотрите, как хороша в России ситуация с курицей и свининой, — продолжает Сергей. — Продукта хватает, цены стабильны и доступны, но все это построено не за один день. Практически с начала 2000-х годов государство содействовало и помогало развитию этих отраслей. Были созданы понятные правила игры, закрывались нелегальные бойни, отсекался ввоз некачественной и небезопасной продукции из-за границы, формировались каналы сбыта, логистика и так далее. В отличие от птицы и мяса, рыбная отрасль до недавнего времени имела только одну реформу — долгосрочное распределение квот. Никаких понятных правил в рыбной отрасли больше сформировано не было. Как там жили рыбаки, на какие деньги содержали флот — никто не знал. Мы даже сегодня не можем сказать, сколько у нас нелегального вылова. Ни государство, ни общество не знает, как происходит ценообразование. В умах бродят ни на чем не основанные мифы: например, что мы весь минтай продаем за границу, а потом покупаем филе в три раза дороже. Это неправда — много минтая продается в России, примерно 400-500 тысяч тонн в год. Больше минтая мы не съедим, сколько его сюда ни поставляй. Необходимо создать правила в отрасли по всей товаропроводящей цепи и стимулировать наш нормальный, практически вышедший «из тени» флот, работать на благо страны.

Если говорить коротко, то необходимо создать ситуацию, в которой у рыбака будет выбор: продавать качественное сырье в Россию, получая чуть меньше прибыли сию минуту, но обеспечивая себе прибавку к квотам, лояльность власти и льготы на верфи; или продавать сырье за границу дороже, но лишаться квот и лояльности в своей стране.

Если подойти к ситуации с умом и терпением, лет через пять рыбы в стране станет много, высокого качества, и, в соответствии с законами рынка, она немного подешевеет. А на данный момент, если нет денег на дорогую рыбу, можно всего за 150 рублей купить домино, ставить «рыбу» семье и товарищам, и, пока они подсчитывают кости, вспоминать нежный вкус свежей норвежской лососины, приготовленной на пару или на костре. Согласитесь, она просто создана для удовольствия, эта семга.

Павел Орлов

Источник: https://lenta.ru/articles/2016/07/30/gdefish/

29 июня в 3 часа дня Антарктику случился настоящий переполох.

Свыше сорока компаний, которые специализируются на туристических путёвках на ледяной континент, начиная от крохотных яхт-компаний и заканчивая круизными линиями, пытались зарегистрироваться на сайте Международной ассоциации туристических операторов Антарктики (МАТОА), чтобы успеть отхватить себе лакомый кусочек территорий.

Существует несколько особо привлекательных для них зон: Порт Локрой — гавань, входящая в состав Британской антарктической территории и оборудованная почтовым отделением; остров Десепшен — термальные воды, которые согреты вулканическими кратерами, позволяющие купаться водах Антарктики в лютый мороз.

Тем, кому не достанутся эти площадки, придётся тяжело.

Туристическая индустрия Антарктики функционирует таким образом, что порой программу посещения приходится менять в последнюю минуту. Это сделано для того, чтобы не нанести вред окружающей среде континента и не нарушить привычный образ жизни местной фауны: пингвинов, морских котиков и чаек-поморников, которые здесь повсюду.

Туроператоры стараются не указывать в своих брошюрах основные места посещения не только из-за страха, что люди, не увидев обещанное, будут возмущены.

У этих более циничная составляющая: таким образом туристические операторы стараются поддерживать иллюзию того, что Антарктика — это нетронутый уголок мира.

«Первозданная окружающая среда — главная причина, почему люди желают побывать в Антарктике, — утверждает сотрудник по коммуникациям МАТОА Аманда Линнес, — мы не хотим лишать их этого заблуждения».

Антарктика до сих пор одно из наименее посещаемых туристических направлений в мире. Самый большой спрос на путёвки сюда приходится на период между ноябрем и мартом. За 2015–2016 года её посетили 38 478 человек. При этом следует учесть, что каждый из них уплатил 8000 долларов за 11-часовое плавание из Ушуайя на краю Аргентины до полуострова и обратно. Таким образом прибыль составляет 308 миллионов долларов. И это ещё ничего, учитывая, что путешествие в недра Южного Полюса туда и обратно обходится туристам в 50 000 долларов.

Несмотря на дороговизну путешествия, интерес к нему постоянно растёт. Прогнозы МАТОА говорят, что количество посетителей должно увеличится на 14 % (почти 43 885 человек в год), и это немного меньше, чем было в 2008 году до пика финансового кризиса. В этом году многие из них просто проплывали мимо, смотря на айсберги через бинокль, теперь же всё больше людей желают посетить самое сердце Антарктики. Большинство туристов родом из США, Британии и Австралии, но в последнее время китайцы также начали проявлять интерес к Южному континету. В прошлом сезоне 4000 китайцев посетили полярную землю, по сравнению с 99, которые приехали 10 лет назад. Есть слухи, что некоторые китайские компании намерены создать собственные туры в Антарктику.

Учёные, на удивление, достаточно лояльно относятся к Антарктическому туризму. «Я не скажу, что это безопасно, но полагаю, что такой туризм не представляет угрозы в ближайшем будущем», — утверждает профессор из Университета Монаша в Австралии, Стивен Чаун, который состоит в Научном комитете по антарктическим исследованиям на межправительственных совещаниях.

У МАТОА есть чёткие правила относительно посещения многих площадок, которые предоставляют туроператоры: какая пропускная способность каждой из туристических зон, на каком расстоянии туристы должны держаться от природы и вплоть до того где им позволено ходить.

«Это отличное решение, так что необходимо придерживаться его в дальнейшем, — полагает Чаун. — Если же правила нарушить, то это может стать проблемой, но, откровенно говоря, это касается любой деятельности в Антарктике. Если вы повсюду начнёте размещать научные станции и не будете обращать внимания на окружающую среду, это также закончится для всех неприятностями».

Однако есть те, кто недовольны таким положением вещей. В прошлом месяце на заседании стран Антарктического договора (союз стран, управляющих континентом) Новая Зеландия и Индия потребовали разработки стратегического подхода к регулированию туризма на континенте.

В это же время неправительственная организация Союз Антарктики и Южного Океана (одна из ведущих в регионе) предоставила документ, в котором сказано, что некоторые части континента необходимо сделать неприкосновенными. Пропускная способность должна быть строго установлена, особенно если туризм размещается на участках, покрывающих площадь 2 кв. км. Это предложение не получил необходимой поддержки.

«Сейчас туризм под контролем, но это не может длиться вечно, — утверждает действующий исполнительный директор союза Клэр Кристиан. — Правила МАТОА не обязательны, поэтому многие могут просто начать их игнорировать».

Она утверждает, что дикая местность Антарктики уже ощутила небольшой урон. Некоторые туристы сообщали, что стали свидетелями того, как суда занимаются ловлей криля в водах Антарктики. Такого рода промысел, конечно, регулируют, но всё равно он наносит вред.

Появление новых видов туристической деятельности также вызывает беспокойство. С каждым днём растёт спрос на использование беспилотных летательных аппаратов для фотографирования местных пейзажей, хотя в настоящее время МАТОА наложили на это запрет. А австралийская фирма Scenic собирается запустить туры к полуострову уже к 2018 году. Их катера, оборудованные несколькими вертолётами и субмариной, намерены совершать ежедневные туры на Южный континент.

Также в прошлом году компания Antarctic Logistics and Expeditions, которая организовывает туры в дальние уголки Южного полюса, протестировала посадку Боинга-757 на взлётную полосу из-за льда. У многих это вызывало опасения, что это даст старт для коммерческих перелетов в самое сердце континента. Руководство компании настаивает на том, что это не входит в их планы.

Сейчас в нашем распоряжении российский грузовой самолёт, который предназначен для необорудованных взлётно-посадочных полос, но это не самый роскошный самолёт на свете, многие из наших клиентов обычно предпочитают нечто другое», — заявляет менеджер по продажам и маркетингу Лесли Уикс.

Что бы не случилось, туристические операторы уверяют, что не собираются создавать проблемы. Нетронутая дикая природа Антарктики — это прибыль для их бизнеса, и подрывать её они не собираются.

«В прошлом у нас было несколько компаний, которые отказывались следовать правилам МАТОА и привели к переиспользованию территорий и потери диковиной особенности Антарктики у гостей», — утверждает глава Hurtigruten Дэниел Шельдам. — К счастью, у нас нет крупных операторов, которые сейчас бы нарушили правила. Сегодня существует мощная регуляция их работы».

Единственное, на чём он настаивает, это то, что нельзя запретить людям посещать белый материк.

«Желания сохранить некоторые участки планеты от посещения туристами часто необоснованны. Иначе как туристы смогут стать свидетелями изменений, проходящих в Антарктических водах из-за климатических катаклизмов? Столкнувшись с этим воочию, они смогут узнать и понять многое, а это очень хорошо».  

Источник: https://vk.com/rearticle

Но сначала ее нужно привезти на водоем в машине

Или в багажнике машины