«Освобождение женщин-работниц
должно быть делом самих женщин-работниц».

В. И. Ленин.
ПСС, 5-е издание, 39 том, стр. 202

В начале 1925 года Женотдел Зареченского района г. Тулы «провел очень интересную работу по обследованию жизни работниц. — писал «Коммунар» в праздничном № 56 (1988) за 8 марта 1925 г. — Выделены были для обследования 42 работницы Инструментальной мастерской. Обследование велось в течение 2-х месяцев силами делегаток района».

Далее, без прикрас, газета рисовала картину того, как живет и работает советская женщина, как живут и работают сотни тульских работниц. Результат получился не для слабонервных.

Слабый пол?

Последствия Первой мировой и Гражданской войн проявляются сразу. Почти все женщины — единственные работники в семье «и имеют на своем иждивении по 3-4 и даже по 6 человек.

Детишки у большинства работниц в возрасте от 5 до 15 лет. В отсутствие матери малыши остаются часто на попечении ребятишек 7–8 летнего возраста.

Дети школьного возраста не учатся только у 5 работниц:

— Не в чем в школу ходить.

У 9 работниц (22%) дети состоят в комсомоле; 6 имеют детей пионеров.

Жилищные условия у большинства работниц невыносимые».

Средняя жилая площадь семьи из 5–6 человек — 25 кв. аршин, это примерно 14,2 кв. м.! На этих метрах живут, готовят еду, обедают, тут же стирают, шьют и т. д.

Не удивительно, что «из 42 работниц только 28 едят горячую пищу ежедневно. Остальные живут „в сухомятку“.

— Нет времени готовить».

Не у всех обследуемых работниц и их детей оказалась обувь и верхняя одежда, «11 таковой не имели».

В те годы женщины на производстве в виду низкой квалификации, как правило, выполняли примитивную, а потому и самую грязную работу. Оплачивалась она подобающе. Приходилось подрабатывать на стороне: «в кооперацию втянуты почти все, за исключением двух, и пользуются продуктами кооперативных лавок».

Образование: «неграмотных из 42 работниц 12 и часть из них, несмотря на пожилой возраст, изъявляет желание учиться. Но помехой этому опять является нехватка времени.

— Дети — вот главная причина этого.

„Без дела никогда не сидим“ — говорят в один голос все работницы. — „Домашняя работа отнимает все свободное после завода время, постирать, помыть, ребят пообшить и так идет кругом каждый день“».

При этом тяжелейший быт не был препятствием к общественной работе: «из 42 работниц 39 посещают разные собрания; 28 выписывают газеты и журналы. Клуб, театр и кино посещают только 18 работниц, да и то изредка, когда получат бесплатно билеты в ячейке».

Заканчивается обследование женщин разговором о боге. «Коммунар» с сожалением сообщает: «6 работниц сознались в том, что еще ходят в церковь. Детей же ходить в церковь никто уже не неволит».

Противоречат Ильичу

Какие выводы делает главная газета губернии, печатный, на минуточку, орган Губкома РКП(б) и Губисполкома Советов рабочих, крестьянский и красноармейских депутатов:

«Во весь рост встает вопрос об увеличении и усилении работы детских яслей, детсадов, об организации доступных общественных столовых и прачечных, нужда в них остро ощущается со стороны женщин-работниц и недаром из 42 работниц, у которых проходило обследование, 37 высказались за устройство и расширение вышеуказанных общественных учреждений».

Кто все это может сделать? — вопрошает «Коммунар». В состоянии ли облегчить свое положение одни женщины работницы, как сказано в завете Ильича? «Конечно, нет», — отвечает на собственный вопрос газета, призывая тем к совместным усилиям все партийно-профессиональные и хозяйственные организации; строительство нового быта во всех его проявлениях — дело всего рабочего класса.

«Гуляй девка, пока коса распущена»

«Когда заводятся разговоры о равноправии женщины и отмечаются сделанные в этой области шаги городской женщины-работницы, крестьянки широко открывают глаза и прислушиваются особенно чутко», — продолжал размышлять о прекрасном поле «Коммунар» в следующей заметке «Крестьянка тянется к общественной работе…».

— Ну-да, город с деревней сравнять нельзя, — говорят они [крестьянки], там совсем не то. <…>

… крестьянка понимает, что город в культурном строительстве сильнее, что в городе на женщину смотрят совсем по-другому.

Но и в деревне ожидается та же лучшая жизнь женщины, как и городской. Крестьянки этого ждут и верят, что это будет тогда, когда, по их словам, „подохнут те, которые держат на вожжах своих сыновей и дочерей“».

Что имеется в виду. Быт крестьянок описан на примере деревушки Клевцово, что расположена в трех верстах от ст. Ханино ныне несуществующей Лихвинская ж. д. (в н. в. Юго-Восточное сельское поселение Суворовского района).

«Было в деревне около десятка девчонок, полных жизни. Часто мне приходилось беседовать с ними. — писал некто М. Кольчугин, вероятнее всего селькор «Коммунара». — В этих девушках можно было видеть настоящую новую революционную женщину. Они рассказывали о своей жизни. О жизни своих крестьян, о кулаках. Неделю тому назад я столкнулся с новыми девушками, такими же общественными, как и те десять, и, к сожалению, молодежь мне заявила:

— У нас теперь новый состав, старые вышли из строя.

— Они теперь замужем.

Новая жизнь удивительно резко переменила их.

С ними теперь поговорить нельзя. У них ответ такой:

— Было время, говорили, а теперь мне не о чем говорить.

И можно ли поверить молодухам, что им не о чем говорить? Нет, нельзя.

Почему же они не говорят?

Потому что чувствуют над собой высшую силу, которой они должны подчиняться».

Многовековой уклад крестьянской жизни, прежние обряды и традиции тушили любой революционный пыл. «Крестьянка — рабыня мужа», — уверял «Коммунар». Другая напасть — повальное пьянство: «самогон принял самые огромные размеры в деревне, и пьяные мужья нагоняют страху своим женам и окончательно делают их своими рабами…

— Если будешь с ним оскаляться, то так и знай, морду набью, — заявляют молодые мужья своим женам…

… На улице в хороводе валяются по грязи пьяные и звонкой матерщиной повелевают своим женам:

— Полька, Парашка! Давай руку. Поднимай… А, а, ты меня не уважаешь. Погоди, я с тобой дома поговорю…

… И крепко же сидит в деревне пословица:

— „Гуляй девка, пока коса распущена. Замуж отдадут, такой воли не дадут“.

На эту пословицу твердо опираются женщины.

— Раз вышла замуж, — говорят они, — то со всей волюшкой простись».

Поэтому опора комсомольских и партийных органов в деревне 20-х — незамужние крестьянки, заявляющие: «молодежь идет в бой со старыми предрассудками». Боролись с ними в Клевцово так:

«Ребята начали вести работу постановкой спектаклей. В кружке человек 10 мужчин, 6 женщин (девушек). В просторной избе одного крестьянина устраивается временная сцена из скамеек и досок. Занавеси берутся из домов той же молодежью. С нового года молодежь поставила 4 спектакля. Правда, теснота на сцене не позволяет удачно разыграть пьесу. Но посетители крестьяне всегда остаются довольны:

— Э, за пятачок и это хорошо.

Что хорошо, это подтверждается и тем, что каждый спектакль бывает в избе народу, как сельдей в бочке.

Девушки через спектакль привыкают к общественной жизни».

Что не «кухарка», то вдова

И в заключении об общественной жизни. В 1925 году не смотря ни на какие трудности женщины в ней играют важнейшую роль. «Деревенская правда» в № 17 (369) от 4 марта 1925 года писала следующее: «в нынешнем году по Тульской губернии было избрано 6679 делегаток, из них 5563 — делегатки-крестьянки».

Кто они такие и каково их служение социуму показано на примерах.

Делегатка Белокопытова, деревня Скворцово, Лапотковского района (ныне сельское поселение Лазаревское Щекинского района) — «вдова с 5 ребятами, сама ведет свое хозяйство. Она работает в Кресткоме (Крестьянский комитет взаимопомощи. — С. Т.), где отстаивает интересы крестьянок-беднячек. Именно по ее предложению, хворост был распределен таким порядком, что большая часть его была отпущена беднячкам».

Делегатка Борисова, село Нечаево-Голевище Чернского района — «также вдова, с 3 детьми, хозяйствует самостоятельно. Борисова активно работает в Кресткоме. По ее предложению и после долгой и настойчивой агитации — общество перешло на многополье».

Делегатка Ефшеева, из села Выползово (поселок при станции в Чернском районе) — «провела всю подготовительную работу по организации ликпункта (ликвидационный пункт неграмотности. — С. Т.). Наряду с 35 крестьянами и крестьянками она и сама ликвидировала в пункте свою неграмотность».

Делегатка Мазурова, село Гремячее Веневского уезда — «вдова с 3 детьми. Хозяйство свое ведет по культурному, часто обращается за всякими советами к агроному. Мазурова уже давно избавилась от религиозного дурмана. Она много читает и работает в Кресткоме».

Делегатка Андрианова, село Иванищево Ненашевского района (ныне Демидовское сельское поселение Заокского района) — «вдова с 3 детьми. Сама ведет свое хозяйство. Уже свыше года работает сельским исполнителем».

К сожалению, не вдовствующих примеров делегаток на страницах «Деревенской правды» найти не удалось. Выводы делайте сами. У вышеназванной газеты они следующие (чтобы не было обид на сильный пол за приведенную цитату, автор ее женщина по фамилии Герцовская:

«… в нашей рабоче-крестьянской республике женщина стала человеком и гражданином.

Женщина-крестьянка уже руководит государственными и общественными делами.

Слова Ильича: „Каждая кухарка должна научиться управлять государством“ — уже сбываются».

______________
* Публикации цитируются с сохранением орфографии и пунктуации первоисточника.

Ты слезы сдерживаешь силой.

Когда закончится война

Вернись домой, вернись, мой милый.

И вот, в тумане, сквозь рассвет

По влажной от расы дороге.

Идет знакомый силуэт,

Тот шаг вышагивают ноги.

Спасибо милая, спасибо за тепло,

За то, что даришь мне любовь и нежность.

Ты солнца луч в осеннее окно.

Тебе я буду вечно хранить верность.

С тобою – истинное счастье,

В твоих глазах живет моя душа.

Переживем невзгоды и ненастья.

Родная, я люблю тебя!