«Ульяновский расчленитель» убил своего арендодателя, чтобы заполучить трёхкомнатную квартиру в Москве. Квартирант болгаркой отчленил от тела голову, руки, ноги и половой орган, разложил по спортивным сумкам и развёз по двум адресам, чтобы замести следы

35-летний Кирилл Васильев (модник в очках на фото) приехал в Москву из Ульяновска. В столице 3 февраля он арендовал комнату за 23 тысячи в месяц в трёшке площадью 74 квадрата в Тимирязевском районе. Хозяин квартиры жил вместе с ним.

Всё это время Кирилл вынашивал план, как отжать у владельца квартиру. А 13 мая его уволили с работы — и платить за аренду было нечем. Тогда квартирант решил просто убить собственника.

В прошлый четверг Кирилл набросился на жертву с топором и ударил 15 раз, после чего уже начал орудовать болгаркой. Весь процесс зачем-то снимал на телефон. Расчленённые останки какое-то время хранил в квартире и только в субботу в сумках развёз их по разным местам: спрятал возле храма Покрова Пресвятой Богородицы и в парке «Яуза».

Задержали Кирилла в ночь на воскресенье — недалеко от Казанского вокзала. Он признался, что убил своего арендодателя, потому что хотел его квартиру. Недвижимость расчленитель собирался продать примерно за 20 млн, чтобы потом хорошо обустроиться и задержаться в Москве.

Сейчас Кирилла проверяют на психическую вменяемость, меру пресечения ему ещё не избирали. В обстоятельствах разбирается СК, дело на контроле прокуратуры.

В молодости (зрелости, "в расцвете творческих сил") один и тот же человек обычно живёт сразу в двух и более телах (в мужском + в женском + в детском) – живёт как «семь-Я». В старости человек устаёт от такого расчленения на семь «Я» и стремится к совокуплению в одно «Я» - стремится к «смерти».

Почему к старости человек хочет быть один? - Почему к старости человек хочет «умереть» (избавиться от расчленённости, избавиться от семи «Я»)?
«Пора и о душе (о «боге», о «смерти», об истине) подумать». Хватит уже заниматься одним сплошным враньём - жить как семь "Я".

«Во глубине сибирских руд (- в несчастной "жизни", как семь "Я"
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье. (- стремление к счастью, к "смерти"
*
Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора: (- придёт "смерть"
*
Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы, (- сквозь злобу всех "людей" друг к другу
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.
*
Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа, (- "смерть" осчастливит вас
И братья меч вам отдадут.» (- семь "Я" сольются в одно "ничего"
*

«и познаете истину, и истина сделает вас свободными»

Вахтовый посёлок в жопе мира. Вагончик. Двое сидят за столом. На столе бутылка водки, открытая банка тушёнки, похожая на бескозырку.
- Как бабу делить будем?- спросил первый, нарушив тишину.
- Пополам.
- Пополам? И кому какая часть?
- Монетку кинем.
- Э, нет.
Спор не мгновение прервался. Оба выпили, не чокаясь. Оба, также не сговариваясь, выдохнул сивушные пары из ноздрей. Аккуратно подцепили из банки по куску остекленевшей тушёнки и начали блаженно жевать.
- Решать надо.
- Надо.
- Время идёт. Баба стынет.
- Стынет.
Они снова выпили.

- Можно и по справедливости.
- Можно?
- Я с ней дольше знаком. Раньше увидел и глаз положил. Поэтому мне нижняя часть.
- Там на верхнюю часть без слёз не взглянешь. По справедливости он..
- А сиськи..
- Ну согласен. Но голова вообще ни о чём.
- Допустим. Но сиськи.
Снова выпили.

- Надо идти. Стынет .
- Пока не решим кому что, не пойдём.
- Стынет же,- уже чуть более тихо сказал второй.
- Ничего.
Допили. Тушёнка тоже ушла в аккурат под налитое. Стало гораздо скучнее.
- Эх, да забирай нижнюю,- второй рубанул рукой по воздуху. На стол упало четыре половинки комаров.
- Назойливые твари,- оглядев улов отметил первый,- ловко ты их. Бери сам нижнюю. За заслуги. А то сосут каждый день, спать невозможно.
- Уверен?
- Уверен!
Они вышли из вагончика и направились в сторону столовой.
В столовой на столе лежала мёртвая повариха. Её огромные груди, словно две кастрюли сдобного теста сбежавшего наружу, были разбросаны в разные стороны и свисали практически до пола. Голова была свёрнута набекрень. Из шеи торчал нож. Из одежды на поварихе были только некогда белые носки, через которые пробивались огромные, ороговевшие, давно не стриженные ногти. Словно она была оборотнем.

Мужики взяли большой топор, торчавший из колоды и помогая друг другу разрубили тело пополам.

Каждый взял свою половину и удалился.
По радио, которое стояло на подоконнике и вообще не понятно каким чудесным образом принимало сигнал в этой глуши играла песня Тани Булановой:
Мы с тобой две счастья половинки
Две судьбы, как будто две тропинки