Обида
Внезапно понял, что я обидчивый и злопамятный. Дело в том, что пару лет назад из нашего района один из автобусов перевели на другой маршрут. Теперь, бывая в соседнем районе и встречая знакомый номер, всегда шепчу ему вслед: "Предатель!".
Внезапно понял, что я обидчивый и злопамятный. Дело в том, что пару лет назад из нашего района один из автобусов перевели на другой маршрут. Теперь, бывая в соседнем районе и встречая знакомый номер, всегда шепчу ему вслед: "Предатель!".
Предыдущие посты (остальные опубликованы в серии и на АТ):
Май 1 или вот целиком
Апрель 1 и 2 или вот целиком - из дневников архивариуса Эльдар и Надя узнают легенду о Повелителе жара, который управляет белым туманом и которому приносили в жертву беременных девушек. Устроенная ловушка с поддельными дневниками срабатывает, и Комитет оставляет Эльдара в покое. В Шахтар приходит новый библиотекарь, а Женя предлагает Наде уехать.
Март - Комитет угрожает Наде, не зная, что дневники она уже нашла, и поджигает комнату Эльдара. Воспользовавшись этим шансом, Эльдар поселяется в библиотеке, чтобы делать фальшивые дневники.
С первыми лучами солнца Надя снова выглянула в окно, но всё ещё ничего особенного не увидела: лишь пустую площадь перед общежитием, беседку курильщиков и тёмные деревья. Ей показалось, что под одним из деревьев кто-то стоит, но густые ветви и тени скрывали силуэт этого человека. Так и не поняв причину крика, она снова спряталась в комнате и смогла подремать несколько часов. Из этой дремоты её снова выдернул шум, на этот раз гудящий и беспокойный, будто где-то за окном роились пчёлы.
С трудом открыв глаза, она первым делом заметила соседку, а точнее, заднюю её часть. Лена по пояс высунулась в окно, пытаясь рассмотреть, что происходит. Сквозь стекло Надя видела её недоумевающее лицо и попытки одной рукой раскрутить бигуди, другой держась за оконную раму.
– Осторожнее, – зевнула она. – Упадёшь же! Что там случилось?
– Да чёрт их разберёт, – Лена спрыгнула с подоконника и уже двумя руками принялась снимать бигуди. – Но что-то точно случилось. Как только двери открылись, все сразу туда ломанулись. Нам тоже надо!
Надя глянула на часы – двери общежития открылись всего четверть часа назад. Если за такое время и в такую рань снаружи уже собралась толпа, значит, случилось что-то действительно серьёзное.
Что именно произошло, не мог сказать никто из спешно спускающихся по лестнице. Выходящих жильцов и не думали отмечать: вахтёрша сидела на телефоне и дрожащим голосом уговаривала кого-то приехать как можно скорее. Надя и Лена протолкнулись через собравшихся и почти увидели лесок за площадкой, как перед ними возникла пара ребят.
– Так, девочки, не подходим, – спокойно скомандовал Костя, пока они с остальными держали толпу на расстоянии. – Вам там смотреть не на что.
– Да уж прям, не на что! – передразнила его Лена и проскочила под плечом парня.
За собой она потащила и соседку. Надя ударилась о Костю головой, сбивчиво извинилась, и побежала к лесу. Туда прорвались ещё несколько человек, но никто не рисковал подойти близко. Девушки тоже остановились на полпути. Впереди, у одного из деревьев, суетились несколько крепких ребят, другие стояли вокруг и следили, чтобы никто им не мешал. Надя вцепилась в запястье подруги, медленно оттаскивая её назад. Все вокруг смотрели, как мужчины снимали с дерева чьё-то тело.
– Не мешайтесь, – бросил кто-то над Надиной головой, и Эльдар быстро прошёл мимо, на ходу натягивая медицинские перчатки.
Он присел на корточки у трупа и начал его осматривать. Пока один из парней записывал то, что Эля тихо и быстро ему говорил, а другие побежали в сторону общежития, Надя обошла их и бросила быстрый взгляд на тело в руках патологоанатома. От вида посиневшего раздутого лица её тут же замутило, колени предательски задрожали, и она чуть не упала, но подоспевшая Лена подхватила её за плечи.
– Кошмар какой, – прошептала она, прижимая Надю к себе. – Кошмар-кошмар-кошмар… Пойдём отсюда, а то ты сейчас в обморок хлопнешься.
Надя позволила увести себя от места происшествия назад, к людям, и упала на землю у самых клумб. Опустив голову на колени, она зажмурилась, стараясь выбросить увиденное из головы, но растрепавшиеся волосы погибшей болезненно ярко светились в темноте, стоило ей закрыть глаза. Всхлипнув, Надя подняла лицо к солнцу, и глаза тут же защипало. Ноги мёрзли во влажном воздухе, и она снова шмыгнула. В голове было пусто. Надя не понимала, почему она вообще здесь, а не спит спокойно в своей кровати на пятом этаже. Зачем только они спустились сюда…
Все жильцы напуганными шепотками гудели о самоубийстве Ларисы, его причинах, вчерашнем скандале, и о том, как Аня, должно быть, окончательно довела учительницу. Надя снова опустила голову на колени. Всё это было такой чепухой. Какая разница, кто и в чём виноват, если человека уже нет? Почему всегда нужно искать виноватых? А если и есть виновник, то почему не я, спросила она себя и вспомнила вчерашний вечер. Может, если бы она догнала Ларису, поговорила с ней, попыталась её найти, попыталась хоть что-то исправить… Может, если бы не её нерешительность, Лариса не лежала бы сейчас на траве, так уродливо раздувшаяся и посиневшая, а сама Надя не сидела бы на бордюре не в силах встать.
Перед глазами ползли молочные нити живого тумана, и она словно нырнула в него с головой. Звуки и голоса доносились словно издалека, как будто всё это происходило не с ней и не здесь. Туман заволок глаза, накрыл все мысли тяжёлой пеленой, и Надя почти уже упала в его мягкие объятья, как вдруг в нос ударил резкий запах. Она дёрнулась, пытаясь отвернуться от знакомого пробуждающего аромата, но чья-то рука крепко придержала её голову.
– Тихо, тихо, – услышала она спокойный голос Эльдара. – Подыши немного.
Он всунул ей в руку пропитанную нашатырём ватку и внимательно осмотрел лицо девушки.
– Как себя чувствуешь? Голова не кружится?
– Нормально, – отмахнулась она, хотя слабость в коленях стала ещё заметнее.
– Не похоже, – возразил врач, и это не было шуткой или укором, просто обозначением факта. – Тебе надо прилечь. Висельники – не самое приятное зрелище для неподготовленных.
– Так вы это называете? – нервно хмыкнула Лена откуда-то сверху. – Кошмар, да я сама чуть дуба не дала!
Надя вполуха слушала их безэмоциональную перепалку, и с каждым вдохом нашатыря в голове прояснялось. Она и правда чуть не упала в обморок, прямо на клумбы, к копошащимся в земле белым червям. От одной мысли об этом девушку передёрнуло, и она придвинулась ближе к Эльдару. Тот, не отвлекаясь от разговора, приобнял её за плечи и окинул ещё одним быстрым взглядом. Надя кивнула, чтобы показать, что она в порядке, и сделала ещё один глубокий вдох. Теперь она заметила, что толпа у крыльца рассосалась. Осталось лишь несколько шепчущихся группок жильцов, остальные ушли готовиться к работе. По узкой дороге к общежитию медленно подбирались машины милиции, и при виде них оставшиеся зеваки поспешили спрятаться в здании.
– Ну неужели, – нервно выдохнул Эльдар, но с места не сдвинулся. – Где там только Никитку носит…
Милиционеры в сопровождении коменданта и вахтёрши неспешно двинулись к месту происшествия. То, что она там видела, намертво отпечаталось в Надиной памяти, и она опустила голову, чтобы не смотреть на труп снова. Только тогда она заметила, что, хоть туман в голове и прояснился, молочно-белое озеро под ногами никуда не делось. Как живой, туман полз откуда-то снизу, из щелей в бордюре, из самой земли под мёртвыми цветами, и стремился через площадь, к лесу, к лежащему у одного из деревьев телу.
– Эля! – Надя затрясла его руку, показывая вниз, но парень лишь устало вздохнул.
– Видел. Я сказал, чтобы позвонили в морг и вызвали труповозку, но эти, – он раздражённо мотнул головой в сторону милиционеров, – вообще не торопятся, а без отмашки труп отсюда не вывезешь… О, какие люди.
Он хмуро глянул на две чёрные машины, подъехавшие почти к крыльцу. За ними следовал «уазик» скорой помощи, который и вовсе выехал прямо на площадь и повернулся задом к тому самому дереву. Из «уазика» выскочил Никита в компании ещё одного санитара и о чём-то заговорил с милиционерами. Эльдар похлопал себя по карманам в поисках сигарет, которые, очевидно, не взял, и резко встал с бордюра. Надя, всё ещё держащая его за руку, встала тоже и следом за ним пошла к чёрным машинам. Там Борис в компании ещё пары мужчин обеспокоенно осматривал общежитие и площадь перед ним.
– Скажи этим, – Эльдар махнул свободной рукой в сторону милиционеров, – что труп уже давно надо грузить.
Мужчины приподняли брови от его наглости и собирались что-то ответить, но Борис жестом остановил возражения.
– И тебе здравствуй, Эльдарушка, – вздохнул он. – Вижу, утро у вас не задалось… Не волнуйся, здесь тело не оставим.
– Она была беременна, – прошипел Эльдар, наклонившись к нему ещё ближе.
Борис резко повернулся к нему, и Надя впервые увидела безопасника по-настоящему напуганным. Побледнев, он опустил взгляд к белому туману у их ног, взглянул на лес, потом – на общежитие.
– Скажите, чтобы грузили труп, и без разговоров, – скомандовал он сопровождающим. – И Эльдарушку тут тоже пусть захватят. Коменданта я буду ждать внутри.
– Эй, а я здесь причём?
– Ну кто-то же должен проводить вскрытие.
Теперь уже Эльдар шокированно захлопал глазами, не находя ответных слов. Таким Надя видела его впервые, но реагировать на что-либо у неё уже не было сил, и девушка могла только стоять рядом, так и не отпуская его руку.
– Я что, единственный патолог в городе?! Да я в жизни не вскрывал беременных!
– А я в жизни не видел, чтобы беременная вешалась, – парировал Борис. – Всё когда-то бывает в первый раз. И лучше бы тебе побыстрее с этим разобраться.
Он дружелюбно хлопнул Эльдара по плечу и пошёл ко входу в общежитие, оставив их с Надей на вдруг опустевшей площади.
– Вот же ж чёрт. Придётся ехать, – врач задумчиво почесал затылок и как будто только что заметил держащуюся за него девушку: – Тебе тоже лучше бы поспешить на работу.
Надя непонимающе глянула на него. О какой работе могла идти речь? Она не была уверена, что вообще сможет куда-то дойти и о чём-то думать, кроме увиденного утром. Но Эля вёл себя как ни в чём не бывало, словно рабочий день начался как обычно. Возможно, для него это и был обычный рабочий день.
– Сама видишь, что тут происходит, – он явно по-своему истолковал её молчание и показал на свои мокрые от тумана шлёпанцы. – От общежития сейчас лучше держаться подальше. Ему точно не понравится, что вкусняшку увезли, и я не хотел бы быть здесь, когда...
– Ну, что сказали большие шишки? – к ним подошла Лена, и Эльдар прервался на полуслове. – Кажется, они разрешили ребятам грузиться. Ты тоже с ними поедешь?
– Надо бы, – кивнул он. – Тут Борька прав, вскрытие нужно провести как можно быстрее. А перед этим надо освежить память…
Он достал из кармана ключи и протянул их медсестре.
– Принесёшь мне какую-нибудь одежду? И, Наде я уже сказал, но повторю: не торопитесь сегодня домой.
– Уж надо думать, – Лена цокнула языком, оглядев мокрые домашние тапочки. – Я удивлюсь, если общажка вообще будет стоять к вечеру.
– Будем надеяться, что всё-таки будет. Мне, например, идти особо некуда, – Эльдар невесело усмехнулся и махнул подъезжающему «уазику». – Но пока что лучше держаться отсюда подальше.
Его забрала «скорая», а девушкам ничего не оставалось, кроме как вернуться домой. Входящих и выходящих никто не записывал, потому что вахтёрши не было на посту. Из коридора, где располагалась администрация, доносились возбуждённые голоса – видимо, комендант пыталась оправдаться перед Борисом.
Под брюзжание соседки, которая крепко держала её за локоть, Надя добрела до комнаты и готова была уже упасть на кровать, но остановилась. Если сейчас лечь, встать она уже не сможет, это Надя знала точно. Да и время стоило потратить на то, чтобы привести себя в порядок и добраться до работы, пока общежитие не рухнуло или ещё чего похуже. К счастью для Нади, её соседка восприняла всё произошедшее куда более спокойно. Лена уже положила мокрые тапочки сушиться на солнце, поставила чайник и принялась готовить завтрак. Глянув на подругу, медсестра сочувственно хмыкнула.
– Умойся холодной водой, – предложила она. – Может, полегчает. И не принимай всё так близко к сердцу.
– Легко сказать, – вздохнула Надя, но совету всё-таки последовала.
Ледяной душ и обжигающе-горячий кофе сделали своё дело, и мысли о повесившейся ночью девушке ненадолго спрятались в дальний уголок её сознания.
Надя настолько пришла в себя, что даже заметила ужасно грязные, в комьях земли полы на первом этаже. Растоптав один из комочков – они были совершенно сухие, – она поспешила наружу, отметившись у вернувшейся на пост вахтёрши. Как и рано утром, площадь у общежития заливал туман, под которым не видно было асфальта и уже скрывались нижние ступени лестницы. Оглянувшись, Надя убедилась в совершенной сухости первого этажа общежития, и почему-то вздрогнула. Туман шёл не из подвала, как все привыкли думать, а откуда-то ещё ниже. В памяти вновь всплыла легенда о Повелителе жара, которому приносили в жертву беременных женщин, и по спине пробежал холод. Стряхнув мурашки, она поспешила прочь сквозь туманное озеро. Эльдар был прав: сейчас лучше держаться от общежития как можно дальше.
По дороге она невольно всматривалась в лицо каждого встречного, но ничего не изменилось. Шахтар начал обычный рабочий день, даже не подозревая о трагической судьбе одной молодой девушки, и всем прохожим не было до случившегося в общежитии никакого дела. Несколько знакомых приветливо поздоровались с ней, и Надя выдавила ответную улыбку. Дойдя до библиотеки, она уже почти готова была работать как обычно. Быть может, сегодня будет не так много посетителей, и она сможет побыть наедине со своими мыслями…
– О, как ты рано сегодня, – поприветствовала её гардеробщица и громко зевнула. – Что вдруг случилось?
– Н-ничего, – запнулась Надя. Она не ожидала от старушки такой проницательности. – Просто… плохо спала.
– Ой, понимаю, – кивнула та. – Бывает, наговоришься к вечеру, потом всю ночь не спишь. А поговорить сейчас есть о чём, да. Как там ваша беременная, мужика-то не нашла своего? Все только об этом и судачат, бывает же такое!
Надя остановилась, так и не дойдя до спасительной двери архива. Вопрос повис в воздухе, требуя ответа и приковывая её к земле.
– Она…
Слова застряли в горле, стальным кулаком сжали сердце, и она судорожно втянула воздух. Никто ещё не говорил о Ларисе как об умершей, и она не могла заставить себя произнести это. Да, Эльдар и остальные упоминали труп, но это как будто было чьё-то другое тело, просто объект, с которым врачам придётся работать. Только слова могли связать это посиневшее тело с молодой красивой блондинкой, которую Надя ещё помнила счастливо отдыхающей у костра, и она не могла заставить себя сказать это вслух.
– Чего она? – переспросила гардеробщица.
Надя попыталась выдавить хоть слово, но язык отказывался слушаться. Губы задрожали, в глазах невыносимо защипало, и она разрыдалась посреди библиотечного холла.
Новость о смерти учительницы, должно быть, разнеслась по городу так же быстро, как новость о её беременности. Михаил пришёл в библиотеку уже в подавленном настроении и первым делом спросил Надю, как она себя чувствует. Она попыталась было заверить коллегу, что всё в порядке, но красные глаза и судорожная икота выдали её с потрохами. Вокруг, как наседка, суетилась гардеробщица, суя девушке то носовой платок, то чашку с горячим чаем. Глотнув, Надя поперхнулась: чай был наполовину разбавлен алкоголем. «Пей, пей, нервы успокоишь,» – приговаривала гардеробщица, загораживая её от ранних посетителей. Пить на работе Надя, конечно, не собиралась, но от такой сердечной заботы ей действительно стало немного легче.
Поработать в этот день так и не получилось. Михаил вежливо, но твёрдо заявил, что справится с библиотекой сам, и посоветовал ей пойти домой или прогуляться и подышать свежим воздухом. В общежитие Надя возвращаться не хотела, идти в город – тоже. Шахтар наверняка гудел сплетнями и пересудами, а слушать подобное она была не в силах. Так она и бродила весь день от одного библиотечного отдела к другому. Взрослых она старалась избегать, оставляя их на коллегу, а вот с детьми общалась с удовольствием. Для них, ещё не знающих о трагедии, как будто ничего не изменилось, и Надя пользовалась этой возможностью убежать от неусыпно преследующего её чувства вины. Ни слова Эльдара, ни логические доводы никак не могли его успокоить, и девушка могла только ждать, надеясь, что время заглушит укоряющий голос в её голове.
Ещё до конца рабочего дня в библиотеку нагрянул Женя. Надя заметила его в отражении стекла, почти бежавшим к ней, и не успела даже поздороваться, как педиатр заключила её в такие крепкие объятия, что она с трудом удержала чашку чая.
– Пусти! – взвизгнула Надя, и парень тут же разжал руки. – А если бы я кипяток разлила?! Обжёгся бы!
– А, – испуганное выражение его лица сменилось облегчением. – Прости, не заметил. Я просто…
– Уже знаешь новости? – устало улыбнулась Надя.
Он был первым за этот вечер, с кем она снова начала говорить про Ларису. То ли прошедшие часы, то ли влитый в неё гардеробщицей чай с дешёвым коньяком притупили восприятие, и Надя даже смогла не расплакаться. Возможно, все слёзы она выплакала утром.
– Ужас, конечно, – вздохнул педиатр. – Ты как?
Она пожала плечами.
– Проревела тут всё утро, – поделилась она со смущённой улыбкой. – А сейчас… не знаю. Никак. С одной стороны, я её толком и не знала. А с другой… Я видела её в тот вечер. Могла бы поговорить с ней, остановить…
– Не думаю, что это что-то изменило бы, – она подняла на него взгляд, и Женя быстро поправился: – Я не хочу сказать, что ты была бы… Нет, не так. В общем, если и есть кто виноватый, то это точно не ты. Поверь, половина больницы куда виновнее тебя. И вот они совестью не мучаются.
– Уж извини, что я такая совестливая, – хмыкнула Надя.
От слов о погибшей в памяти вновь всплыла площадь перед общежитием, затянутая туманом, трещины на измученном трясками здании, мёртвые цветы в мокрых клумбах, облепленных червями. Легенда о Повелителе жара и Борис, побелевший от страха при словах Эльдара о беременной девушке. Если монстр, описанный архивариусом по старым легендам, и правда существует, то…
– Представить не могу, что теперь с нами будет…
– Не переживай, – Женя снова обнял её за плечи, даже не подозревая, что именно она имела в виду. – Я позвонил родителям сегодня. В детали не вдавался, конечно, но они постараются устроить всё как можно быстрее.
– Ты о чём?
– О моём переводе, – напомнил он. – Мы сможем уехать уже в следующем месяце, но для этого нужны все бумаги. Я половину работниц загса лично знаю, их дети на моём участке, так что с датой проблем не будет. Знаю, сейчас не самый романтичный момент, но всё же: Надя, ты выйдешь за меня?
Надя молча уставилась на парня, но тот выглядел так серьёзно и немного смущённо, что сомнений в его намерениях быть не могло. Против её воли на лице вылезла улыбка, и девушка рассмеялась. Женя покраснел ещё сильнее, но она не могла остановиться. Словно маятник эмоций качнулся в другую сторону, и все утренние слёзы теперь аукнулись ей почти истерическим хохотом.
– Прости, – выдавила она между приступами смеха, – прости, пожалуйста, я не хотела! Просто… это сейчас самое неожиданное, что могло произойти!
Наконец, успокоившись, она вытерла выступившие слёзы и закончила мысль:
– Никогда бы не подумала, что любимый мужчина сделает мне предложение в день чьей-то смерти.
Женя тоже выдавил смешок, но смутился ещё сильнее.
– Потому я и сказал, что момент не лучший, – пробормотал он. – Но я подумал, что после всего этого ты захочешь уехать отсюда побыстрее. Для умирающего городка тут в последнее время слишком много происходит.
Надя загадочно улыбнулась. Он даже не представлял, насколько был прав, и что именно она волей-неволей стала спусковым крючком для многих беспокойных событий. Но не в случае с Ларисой, мысленно поправилась она, пока голос вины не зазвучал в полную силу. Тут Надя оказалась лишь безвольным наблюдателем чужой трагедии. И, как Женя удивительно точно понял, она бы много отдала, чтобы сбежать от этих тяжёлых мыслей.
– Извини, что засмеялась, – повторила она. – Я не имела в виду, что это забавно или что-то подобное…
– Нервы, – кивнул он. – Вариант нормальной реакции на стресс. Думаю, предложение замужества – это тоже стресс.
Надя снова едва подавила смешок. Иногда она забывала, что её окружают врачи, а их ничем не удивишь.
– И… Какой твой ответ?
Она прямо взглянула ему в глаза, сделала шаг и обхватила его руками.
– Конечно, я согласна, – прошептала она и почувствовала, как его тёплые руки сомкнулись на её талии. – Спасибо, что делаешь всё это ради меня.
– Как же иначе, – довольно усмехнулся он и наклонился её поцеловать…
– Тили-тили-тесто, – донёсся до них детский шёпот, и влюблённые отскочили друг от друга, как ошпаренные.
Школьники, спрятавшиеся за библиотекарским столом, захихикали, и Надя со стыдом вспомнила, что она всё ещё на работе. Бросив на Женю извиняющийся взгляд, она поймала его улыбку и не смогла не улыбнуться в ответ.
– Раз так, я, наверное, пойду, – подмигнул он. – Буду решать все наши формальные вопросы.
– Как я рада, что ты взял это на себя, – призналась Надя и поцеловала жениха в щёку.
– Я же буду главой семьи, – польщённо улыбнулся тот и под смешки детей покинул библиотеку.
Как всё перевернулось с ног на голову за каких-то полчаса, Надя никак не могла взять в голову. Ещё утром она шла на работу в полусне, всё ещё в ужасе от увиденного – то ли от трупа, то ли от залившего всё вокруг тумана. Возвращалась она тоже словно во сне, но уже в совершенно другом. Теперь она была невестой, вот-вот должна выйти замуж и начать новую жизнь где-то за этими невозможно высокими и чёрными горами, которыми местные меряли конец всего мира. Сердце сжалось от мысли о том, как много она оставит в Шахтаре, но это была приятная, светлая тоска. Здесь оставались друзья, за год ставшие самыми близкими, древние тайны, разгадку которых она так и не успела узнать, и, наверное, самое странное приключение в её жизни. Надя верила, что Женя не допустит подобных авантюр в дальнейшем, и это было к лучшему. Сейчас она больше всего хотела мирной и спокойной жизни, а будни шахтарского общежития были бесконечно далеки даже от намёка на спокойствие.
Однако местность вокруг общежития выглядела на удивление тихой и пустой. Само здание, к счастью, было цело и невредимо, и площадь перед ним не светилась в темноте белым туманом. Надя уже почти выдохнула с облегчением, но что-то всё-таки было не так. Больше всего беспокоила тишина. Обычно по вечерам лес полнился мужскими голосами из беседки курильщиков, но сегодня беседка пустовала. Курильщики, как во время ливней, толпились на крыльце и о чём-то шушукались, глядя в сторону леса. Надя поняла, что смотрят они на то самое дерево, и специально повернулась в другую сторону. Разумеется, теперь у жильцов будет только одна тема для разговора, вздохнула она. Но чем ближе девушка подходила к крыльцу, тем заметнее становилось, что что-то действительно не так. Курильщики шептались между собой, но в обрывках разговоров не было ни слова о погибшей. Все переживали об ужесточении правил и о том, не стоит ли вообще выехать из общежития от греха подальше.
После того, как пара ребят громко поклялись взять отпуск и уехать к чёртовой матери домой, Надя всё-таки повернулась к злополучному дереву, которое стало центром всеобщего внимания. Утром она видела, что его обнесли лентой, а траву посыпали каким-то белым порошком, и поискала взглядом эти выделяющиеся в вечернем полумраке пятна. Однако ни красной ленты, ни белой земли она не заметила, и сделала несколько шагов в ту сторону. Хотелось понять, что же там увидели жильцы, которые уже звали Надю с крыльца. Лишь пройдя почти треть площади, она наконец поняла, что же так всех напугало. Дело было не в том, что они видели, а в том, чего больше не видели.
Дерево, на котором повесилась Лариса, исчезло. Высокое и крепкое, ещё утром доходившее ветвями до пятого этажа, оно как сквозь землю провалилось, вместе с молодняком и кустами вокруг. В кромке леса зияла залысина, заметить которую было бы сложно, если бы всё внимание не крутилось вокруг именно этого пятачка земли. Земли, с которой стёрли всё, что на ней находилось.
У Нади подогнулись колени, она попятилась к крыльцу, не в силах оторвать взгляд от темноты леса. Подойти ближе она бы уже не смогла, но и так знала, чтò увидит. Мокрую рыхлую землю, кишащую червями. Червями, из-под носа которых забрали их еду. Их жертву.
Она вспомнила побелевшее лицо Бориса, почти паническую спешку Эльдара и подумала о том же, о чём и они. Мог ли тот, кто живёт под общежитием, принять Ларису за принесённую ему жертву? И если да, то что их ждёт, когда он обнаружит, что жертву отобрали?
Спина упёрлась в холодные плиты крыльца, и Надю пробрала дрожь. Всё радостное предвкушение и любовные трепет растаяли как дым, остался только страх перед тем, чьё существование Надя уже не могла так уверенно отрицать. Оставалось только надеяться, что она, как и другие испугавшиеся жильцы, успеет уехать до того, как случится непоправимое.
Предыдущие посты (остальные опубликованы в серии и на АТ):
Апрель 1 и 2 или вот целиком - из дневников архивариуса Эльдар и Надя узнают легенду о Повелителе жара, который управляет белым туманом и которому приносили в жертву беременных девушек. Устроенная ловушка с поддельными дневниками срабатывает, и Комитет оставляет Эльдара в покое. В Шахтар приходит новый библиотекарь, а Женя предлагает Наде уехать.
Март - Комитет угрожает Наде, не зная, что дневники она уже нашла, и поджигает комнату Эльдара. Воспользовавшись этим шансом, Эльдар поселяется в библиотеке, чтобы делать фальшивые дневники.
Февраль 1 и 2 - Надя нашла спрятанные дневники прошлого архивариуса. Боясь, что их найдёт Комитет по безопасности, они с Эльдаром прячут дневники на кладбище и решают обмануть Комитет.
На пороге лета Надя вновь почувствовала, что живёт такой же жизнью, как и все остальные. Шахтар встретил самый нормальный Первомай с прошедшей по всему городу демонстрацией и масштабными субботниками. Городок словно умылся и причесался после затяжной зимы и холодной весны, и его жители тоже принарядились и прихорошились перед вечерними гуляниями. Первое мая выпало на субботу, и никто не собирался вовремя ложиться спать.
Общежитие не стало исключением. Пусть даже само здание и умирающие клумбы вокруг него комендант строго-настрого запретила трогать, жильцы привели в порядок лесок вокруг и всеми любимую беседку. Вечерние празднества было решено устроить на улице, благо погода позволяла веселиться хоть всю ночь. На тёплой земле через площадку от общежития расположились палатки и спальные мешки, забренчала гитара, парни рассуждали, насколько безопасно будет жечь в лесочке костёр и запекать в золе картошку.
– Я не уверен, что это хорошая идея, – вздохнул Женя, когда огонь всё-таки разгорелся.
Надя лежала на его груди и была благодарна уже за то, что они вдалеке от здания. Эльдар и Лена сидели рядом, медсестра явно с нетерпением поглядывала на организующих еду парней.
– Ну чего они так долго? До отбоя не успеем, – проворчала она и прикрикнула на ребят: – Эй, повара! До завтра копаться будете? Уже солнце село!
Не выдержав, она подорвалась с места и пошла командовать смеющимися парнями. Эльдар хмыкнул ей вслед, вежливо отмахнулся от предложения присоединиться к готовке и отвернулся. Его взгляд был прикован к тёмному зданию с единственным светящимся окошком на первом этаже.
– Ты чего такой хмурый? – поинтересовалась Надя и шутливо пихнула его ногой. – Всё так замечательно!
– Верно, – кивнул он, но радости в глазах не прибавилось. – Но сколько лет здесь живу, никогда нам не запрещали субботничать вокруг общаги. Наоборот, комендант всегда гордилась своими клумбами, и каждый год мы их пропалывали и сажали новые цветы… А в этот раз всё совсем иначе.
Надя тоже повернулась к общежитию. С трудом, но она могла вспомнить, как именно клумбы первыми впечатлили её прошлым летом. Яркие цветы радовали глаз каждое утро и хоть как-то поднимали настроение в те непростые времена. Сейчас же, несмотря на солнце и тёплую погоду, на былую красоту не было и намёка. Влажная земля полнилась белёсыми и розоватыми червячками, разжиревшими на цветочной диете, а бутоны с каждым днём клонились всё ниже. Комендант с беспокойством смотрела на умирающие растения, но не давала никому и близко подойти к клумбам. Надя знала, о чём думает Эльдар, и очень старалась не думать об этом сама. Мысль о Повелителе жара вызывала дрожь даже в самый жаркий день.
– Ладно, не будем о грустном, – Эльдар заметил поникшее выражение её лица и поспешил сменить тему: – Когда вы уезжаете?
– Не раньше лета, – вздохнул Женя.
– До лета уже рукой подать!
– Думаю, ближе к июлю, если всё сложится. Там столько бумажек, – он попытался изобразить количество этих самых бумажек, но только махнул рукой. – И ещё… кое с чем надо разобраться.
– Надо, надо, – многозначительно хмыкнул Эльдар и перевёл на Надю знакомый хитрый взгляд.
Я знаю то, о чём ты не знаешь, говорил этот взгляд, и Надя настолько привыкла его наблюдать, что даже не удивилась. Вместо этого она состроила Эльдару язык и отвернулась, под его хихиканье рассматривая остальных собравшихся. Несмотря на то, что многие уехали в горы или за город, в лесочке у общежития собралось достаточно людей. Вокруг разгорающегося костра тут и там болтали ребята, хихикали и стреляли глазами одинокие девушки, обнимались парочки, и даже Лариса нежилась в чьих-то объятиях. Если не оглядываться, то жизнь казалась самой что ни на есть нормальной.
Надя не могла и предположить, что что-то всё-таки изменится. Не теперь, когда их дела с Комитетом по безопасности были решены и она доживала в Шахтаре последние месяцы. Она готова была закрыть глаза почти на всё – и на умирающие цветы, и на заполонившие клумбы червей, и на ночные тряски, теперь ставшие почти постоянными. Следуя заветам Эльдара, она старалась не выделяться и жить ту же жизнь, что и остальные девушки общежития. Как оказалось, это включало в себя обсуждение сплетен, которых в забитом жильцами здании было немало, а в городской больнице – ещё больше. Так, после ночного бдения у костра Надя узнала всё про сложившиеся парочки, про то, кто к кому бегает по ночам, кто открывает окна на верхних этажах и как часто появляются местные девушки в женской консультации. Не то чтобы она хотела это знать, поэтому всё услышанное одним ухом тут же вылетало в другое. Впрочем, это совершенно не мешало Лене приседать ей на уши при любом удобном случае, даже во время работы. Она просто звонила в библиотеку и заставляла Михаила спускаться в подвал, чтобы позвать девушку наверх.
– Надя, вас к телефону! Ваша соседка.
Она вздохнула и одарила коллегу вежливой улыбкой. Если вспоминать частоту, с которой подруга отвлекала их от работы, становилось понятно, откуда в регистратуре поликлиники брались такие очереди.
– Слушаю, – она сняла трубку в детском отделе, самом пустом в это время дня.
– Алло, Наденька? Ты щас умрёшь! – хихикнула Лена на другом конце провода. – Лариска-то залетела!
– Шутишь? – новость действительно зацепила Надю. Она видела Ларису не так давно и даже предположить не могла… – Откуда ты это знаешь?
– Из женской, откуда ж ещё. Они обязаны о таких вещах докладывать руководству общежития. Ну а где один разговор, там и два…
– Понятно. Но зачем о таком докладывать?
Надя присела на край стула.
– Это из-за того, что она не замужем? – спросила она вполголоса.
– Вряд ли, – протянула Лена. – Они бы и о замужних сообщили. Но в общаге нет замужних. И беременных тоже быть не должно. Это общежитие для молодых специалистов, а не для молодых семей. Всех, кто залетал, месяцу к третьему выселяли. Хотя они обычно сами выселялись. Потому что замуж выходили!
Медсестра рассмеялась, а Надя только покачала головой и ещё крепче прижала к уху трубку телефона. Что-то не давало ей покоя.
– И что теперь, её тоже выселят?
– Ох, как я надеюсь! Она только и делала, что уводила всех парней у меня из-под носа! Пусть найдёт уже себе счастливого отца и свалит с ним на квартиру. А ещё лучше – в другой город!
Надя собралась было осадить подругу за подобную резкость, но та вдруг взревела так, что у Нади зазвенело в ушах:
– Не видите, что ли, что я занята?! Подождёте! Что за люди, пять минут подождать не могут! – она вздохнула и продолжила уже спокойным голосом: – В общем, такие новости. Не ожидала, да?
Не дождавшись ответа, Лена постучала по трубке, и Надя сморщилась от неприятного звука.
– Алло? – позвала соседка, – Слышишь меня?
– Слышу, слышу. Ну и новости… А Эля знает?
– Если не знает, то скоро узнает. Конечно, залётные у нас бывают, но чтобы из общежития, да недавно переехавшая, да ещё и учительница… Но он-то тут при чём? Точно не его рук дело!
Лена хохотнула, и Надя не смогла сдержать вздох облегчения. Да, Эльдар никак не мог быть к этому причастен, да и вообще эта история никого из них не касалась. Она видела Ларису в компании одного из жильцов, и девушка выглядела вполне счастливой. Скорее всего, она съедет из общежития, выйдет замуж, и скоро все об этом забудут, но почему тогда это не давало Наде покоя? В голове что-то крутилось, но она никак не могла ухватить мысль за хвост.
Из трубки раздались отдалённые возмущения на несколько голосов, и Лена раздражённо вздохнула:
– Ладно, пойду я. Если ещё новости будут, позвоню! Пока-пока!
Не дожидаясь прощания, она повесила трубку, а Надя так и осталась сидеть с телефоном в руке. Из транса её вывели только детские голоса, эхом разлетевшиеся по этажу. Потерянную мысль она так и не вспомнила, и до конца дня об этих новостях больше не задумывалась.
А вот среди остальных горожан известие разлетелось как лесной пожар. То ли Лена была права, и в случае с Ларисой собралось воедино множество случайностей, то ли городок просто изголодался по сплетням, но уже через пару дней бабушки и мамы, приводившие в библиотеку детей, только об этом и разговаривали. Даже Михаил, обычно не вовлечённый в городские сплетни, высказал осторожное осуждение. Жильцы общежития перешёптывались о личности отца нерождённого ребёнка, а старшие по этажам прямым текстом говорили, что девушку надо выселить, пока чего-нибудь не случилось. Что именно могло случиться, никто не спрашивал, как не спрашивали, почему вдруг прекратились ночные тряски, уже ставшие привычными после пожара. Само здание словно замерло в ожидании развязки.
Надя привыкла возвращаться домой под успокаивающий шум вечернего городка. Разговоры гуляющих по улицам людей, урчание автомобильных двигателей и смех детей, которым разрешали играть до захода солнца, по мере приближения к общежитию замолкали и сменялись пением птиц и шелестом листьев. Чуть дальше можно было расслышать хохот в беседке курильщиков, а совсем рядом, если прислушаться, получалось уловить скрипы старых перекрытий и шорох проседающей под пятиэтажным весом земли. Надя находила это ворчание измученного здания даже приятным, тем более что никак иначе общежитие себя не проявляло, да и жильцы послушно следовали правилам. Однако в один майский вечер, когда она возвращалась с работы под привычный аккомпанемент, привычные звуки вдруг исчезли. Вместо них лесок у общежития заполнили крики, ругательства и как будто даже всхлипы. Встревоженная, Надя поспешила на звук, уже подозревая, что стало причиной ссоры. Скопившееся напряжение всё-таки дало о себе знать.
Как она и думала, в центре скандала была Лариса. Учительница вытирала покрасневшие глаза и явно из последних сил держала себя в руках. Окружали её остальные жительницы общежития, большая часть которых работала в больнице, и уж они-то точно не сдерживались. Из визгливого шума доносились обрывки обзывательств, насмешки и обвинения девушки во всех грехах, включая последние ужесточения правил.
– Тебя тут никто не держит, собрала монатки и катись к своему хахалю!
– И побыстрее, а то опять нам жизни не дадут. Ещё не хватало, чтобы из-за тебя общагу закрыли!
– Может, и комнату Кощееву она подожгла?!
Остальные громко подхватили эту версию и нападки на Ларису стали ещё сильнее. Надя возмущённо выдохнула и направилась к ним, но её крепко ухватили за плечо.
– Не вмешивайся, – холодно предупредил Эльдар и оттащил девушку назад. – Ещё под горячую руку попадёшь.
– А почему ты не вмешаешься?! Слышишь же, о чём они говорят! Лариса не причастна к поджогу твоей комнаты…
– Как и к зимним тряскам, и землетрясениям ещё раньше, – кивнул он. – Только это никого не волнует, они найдут, за что на неё наброситься. А я в это вляпываться не собираюсь, мне тут уже косточки перемыли, спасибо большое, хватило.
Надя недоумённо наклонила голову, и он со вздохом повёл её к беседке курильщиков.
– Это не первый акт балета, – пояснил Эльдар и щёлкнул зажигалкой. – Сначала они в подвале орали, их вахтёрша оттуда выгнала. Там чуть не драка началась.
– Драка и началась, – поправил его кто-то другой. – Женская драка, бессмысленная и беспощадная. Кого-то они там не поделили.
– Этому «кому-то» Анька потом яйца оторвёт. А этой все волосы выдерет.
– В общем, – Эльдар отмахнулся от наблюдающих за скандалом парней и продолжил: – Как я понял, Лара ищет отца своего ребёнка. Её можно понять. Вот только связей у неё было несколько, а брать на себя ответственность никто не спешит. С одним из них она начала разговор в подвале, вот только там была ещё и его… подруга. Разумеется, Аня поняла, что ей изменили. Характер у неё не сахар, а Ларисе терять особо нечего. Слово за слово…
– Ну, началось-то это всё с тебя, – поправил его всё тот же парень. – Это тебя Ларка в подвале в угол зажала. Сколько ты от неё прятался, неделю?
– Не прятался, – скривился Эльдар. – Просто я не люблю вспоминать о…
Он не закончил фразу, вместо этого громко затянулся и выпустил носом клуб дыма.
– Не очень приятно признаваться в том, что детей у меня быть не может, – вполголоса договорил он, и парни сочувственно покивали. – К тому же мы с ней разошлись раньше, чем она забеременела. Она просто хотела под благовидным предлогом сесть мне на шею. А когда это не вышло, переключилась на следующий вариант.
– «Сесть на шею»? – шокированно переспросила Надя. – Ты так это называешь?
– А как ещё мне называть ситуацию, когда девушка, беременная не от меня, хочет навязать мне своих детей? – в его голосе на мгновение скользнул лёд. – Только мораль не надо читать, ты прекрасно знаешь моё положение.
Надя поджала губы, но недовольство высказывать не стала. Эльдар действительно был, наверное, последним человеком в городе, за кого стоило бы выходить замуж и с кем стоило бы заводить детей. Слишком много опасностей и ограничений, и это не считая того, что лет через тридцать дети переросли бы своего родителя. Но то, что на несчастную учительницу спустили всех собак, всё равно казалось ей неправильным.
– Это ведь чей-то ребёнок, – вздохнула она. – И этот ребёнок ни в чём не виноват…
– А кто виноват, мы, что ли? – фыркнул один из курящих. – Я вообще не понимаю, из-за чего весь сыр-бор, сходила бы на аборт, и дело с концом. Как будто девки туда не бегают, как в магазин за хлебом. Развели на пустом месте, вон, аж до драки дошло.
– Да не в этом дело, – махнул рукой другой. – Ты хоть слушаешь, что люди говорят? От такого не отмоешься. Только если замуж выйти, и то за спиной судачить будут. А если аборт сделает… Сам знаешь, что все бабки говорить будут.
– Ой, бабки-то прям святые, – первый закатил глаза и потушил сигарету. – Бред это всё, как по мне. Раздули из мухи слона.
В курилке на время воцарилось молчание. Все смотрели на незатухающий скандал, толпой девушек перемещающийся по двору общежития, и вылавливали отдельные слова из какофонии женских голосов.
– И что теперь будет?
По её лицу скользнул безразличный взгляд чёрных глаз.
– С чем именно? – уточнил Эльдар и снова повернулся к дворику.
– Со всем. С Ларисой. С её малышом. С… остальными.
– Не раздувай из мухи слона, – повторил он слова ушедшего. – Она либо сделает аборт, либо родит ребёнка. Если оставит ребёнка, из общежития ей придётся съехать. Быть может, она и вовсе уедет из Шахтара. Так или иначе, она перестанет попадаться на глаза девочкам из больницы. Те постепенно про неё забудут и найдут себе новые сплетни. К Новому году про эту историю все начисто забудут, помяни моё слово. Проблема в другом…
– В чём?
– Она сама этого не понимает. Что все об этом забудут. Не она первая, не она последняя. Просто она суетится, привлекает к себе внимание, теперь ещё и сама поднимает грязное бельё. Отсюда столько шума.
Эля снова затянулся и медленно выдохнул.
– Невовремя это всё, – заключил он и потушил сигарету о перила беседки, явно собираясь уходить.
Надя не успела спросить, что именно невовремя и почему, как из общей брани вырвался хриплый вопль:
– И чтобы я тебя больше не видела, сучка крашеная!
Эля и Надя тут же повернулись на крик. Главная из общажных девушек тяжело переводила дыхание и с ненавистью смотрела вслед убегающей прочь от здания Ларисе. Когда та скрылась за деревьями, девушка окинула двор бешеным взглядом, задержалась на Эльдаре и даже сделала шаг в сторону беседки, но быстро передумала. Сказав что-то своим подругам, она развернулась и ринулась внутрь общежития.
– Не знаю, кто там ей изменял, но земля ему пухом, – заключил Эля и покачал головой: – Надеюсь, ума хватит закончить семейные разборки до комендантского часа.
Надю же куда больше заботила убежавшая в слезах учительница. Она хотела пойти следом, поддержать её, сказать хоть что-нибудь…
– Плохая идея, – словно прочитал её мысли Эльдар. – Ты для неё будешь как красная тряпка для быка.
– Но кто-то же должен ей помочь! У неё здесь нет родных, да и друзей что-то не видно…
– Если за несколько месяцев в полном общежитии народа ты не смог обзавестись хотя бы одним другом или хорошим приятелем, это о чём-то да говорит. К тому же ты понятия не имеешь, куда она пошла. Может, к знакомым в городе, к коллегам или куда-то ещё. Глупая затея, оставь это.
С логической точки зрения он был прав, но сердцем Надя совсем не была согласна с такой позицией. Только то, что рука Эльдара так и не ослабила хватку на её плече, помешало ей пойти искать учительницу по всему городу. Чтобы сделать хоть что-нибудь, Надя решила дождаться её в общежитии и потом, когда Лариса успокоится и вернётся, поговорить с ней. Пусть она мало представляла, чем может помочь, но хотя бы выслушать несчастную девушку она могла.
Однако в общежитие Лариса так и не вернулась. Надя крутилась на первом этаже до самого закрытия, но не встретила заплаканную блондинку. Мысль о том, что она упустила единственный шанс поддержать девушку, становилась только навязчивее. Не стоило слушать Эльдара.
– Явилась, не запылилась, – прокомментировала её позднее возвращение соседка. – Ты где пропадала?
– Мы с Элей видели, как какие-то девушки поругались с Ларисой, и она убежала. Я хотела дождаться её…
– Зачем? – Лена недоумённо уставилась на неё. – Я слышала об этой истории с Анькой. Там все хороши. Но Ларка, конечно, устроила… Раздула из мелочи, как будто жизнь заканчивается!
– Это не мелочи!.. – попыталась было возразить Надя, но та не дала ей и слово вставить:
– Да что ты! Подумаешь, узнали о залёте. С кем не бывало? Ну сходила бы либо замуж, либо на аборт, ещё неизвестно, что проще, все бы пообсуждали ещё неделю и забыли. Как будто мало девок на аборты бегает. Нет же, ей понадобилось устроить в больнице скандал, поднять шум, ещё по всем своим мужикам начала бегать. Сама этот скандал и раздула, а теперь строит себя бедную-несчастную. Если Анька её довела, надеюсь, она уже либо аборт сделает, либо из общаги съедет.
– Ты так говоришь, будто это легко, – покачала головой Надя, но та только фыркнула.
– Проще сделать, чем сказать, – отрезала она. – И чем дольше собираться, тем хуже. Плавали, знаем.
На шокированный взгляд соседки Лена только рассмеялась.
– А ты как думала? Тут все друг друга знают по очереди к гинекологу. Как иначе-то? Детей рожать – так из общаги выгонят, а трахаться всем хочется. Кто мужиков нормальных находят, съезжают, ну а мы пока ищем. Ты, вон, нашла уже!
Блондинка обняла Надю за плечи, и та улыбнулась уголками губ. Смирившись с тем, что ночью она уж точно ничего не сделает, Надя решила найти Ларису на следующий день. Пока что она могла лишь проводить последние вечера с подругой, с которой уже совсем скоро предстояло расстаться.
Общежитие погрузилось в сон, но окно на пятом этаже горело ещё долго и погасло одним из последних. Разговор переместился в кровать, Лена вдохновлённо описывала Наде свою будущую жизнь, заплетая рыжие волосы в мелкие косички. Та смотрела в будущее скорее с сомнением, но со смехом слушала рассказы про работящего мужа, трёх детей и кота.
– Как ты найдёшь всё это в Шахтаре? – поинтересовалась она, сморщившись, когда соседка сильно дёрнула прядь волос.
– Никак, – спокойно ответила Лена. – Город-то помирает медленно, но верно. Целевое своё я уже отработала, сейчас вот деньги коплю. Общежитие ж копейки стоит. Потом в областной центр поеду. Не понравится – уеду в деревню, куплю там дом, заведу хозяйство.
– Ты? Хозяйство?!
– А что? – притворно оскорбилась Лена. – Я вообще-то деревенская, могу и корову подоить, и дрова нарубить. К тому же медсестра, на селе точно не пропаду. Девка я видная, кавалеры сразу появятся, ещё выбирать буду!
Она рассмеялась, и Надя подхватила её веселье.
– Хотела бы я иметь такой же точный план, – она вытерла слёзы и потрясла косичками.
– А зачем тебе план? У тебя Серый есть, пусть он планирует.
– Как всё просто! Я ведь совсем не знаю его семью, его город…
Её прервал щелчок по лбу, и Надя обиженно взвизгнула.
– Эх, мать, всему тебя учить надо! – Лена крепче прижала её к себе. – Его семья – это вы двое и ваши будущие детишки. Свекровь надо держать от себя как можно дальше! А если она будет его пилить, то вспоминай… как там эту пословицу… Дневная кукушка ночную перекукует…
– Наоборот, – хихикнула Надя. – Но я поняла. Мне будет не хватать твоих советов.
– Пишите письма! – воскликнула та. – Может, и звонить друг другу будем. Хотя ты же знаешь нашу почту, весь город будет знать, как у тебя дела. Но письма пиши. И мне, и Эле. Мы будем скучать!
– Я тоже буду скучать, – призналась Надя. – И обязательно буду вам писать.
Когда девушки собрались спать, было глубоко за полночь. Лена уже вовсю зевала, укладывая бигуди, а Надя закрывала шторы.
– Уфф, жара, – вздохнула медсестра. – Окно бы открыть…
– Хватит с нас нарушений, – улыбнулась Надя. – Наконец-то можно тихо и спокойно спать.
– И то правда! Уже которую неделю никаких землетрясений. За такое можно и духоту потерпеть.
Словно подтверждая её слова, с улицы донеслось чириканье ранних птиц, тех, кто просыпался задолго до восхода солнца. Обменявшись улыбками в темноте, девушки накрылись простынками и закрыли глаза. Несмотря на бодрый разговор и полную смеха ночь, сон подобрался почти мгновенно, и все звуки будто накрыли подушкой. Надя уже проваливалась в глубины сна, как туман дремоты разрезал громкий визг, и она подпрыгнула на подушке.
– Что это было? – она ошарашенно огляделась, но больше ничего не нарушало ночной тишины. – Приснилось, что ли…
– Нет, не приснилось, – отозвалась Лена с другого конца комнаты. – Я тоже слышала. Кто-то орал.
– Кто? И где? – она подползла к окну и прижалась к стеклу. – Как будто кричали не на улице…
– Да. Кто-то с нижних этажей. Может, конечно, кошмар приснился, но уж слишком громко орали. Что там?
– Ничего не видно, – вздохнула Надя и вернулась в кровать.
Сон как рукой сняло. Она чувствовала, что всё общежитие и его взбудораженные криком жильцы настороже и ждут, что будет дальше. По стенам здания пробежала лёгкая вибрация. Девушки напряглись, готовые сорваться с места, но землетрясение так и не началось. Почему-то эта тишина пугала даже больше, чем могли бы напугать очередные содрогания бетона и металла.
Все началось именно 10/2020
У меня на тот кон была Желтая сенсация
Но так как машина конфета с гнилыми порогами и мордой технично превратилась в гонку и место для тюнинха я стал искать себе четкую не бита/не крашена аля девочку
Поиски проходили так себе потому что я был осознанно не готов тратить более 25 тыщ рублев за Жи Гу Ли
Искал из последних сил
Дак вот
Тетя работавшая на работе сообщила как то, что мол в наследство достались два гаража, капитальный и железный, мол че с ними делать, а так как я в тесных, я говорю мол давай да поедем да посмотрим
Гаражи были в это время уже в снегу, да и история про этого дида, чью колесницу я в последствии приобрел слишком долгая (если почтить дедовскую память в хороших тонах- нормально)
Короче, после двух часов открывания и врывания в этот самый гараж были цветуечки. Окрыв эту сраную заржавевшую дверь я увидел ее…
Фиолетовый баклажан баля
По кузову в неосвещенном гараже было принято решение срочного вызволения и в последствии приобретения.
Та тетя говорит мол че надо из гаража все забирайте, из на продажу, а так как на тот момент я знал что у меня будет свое так скажем машино-место, весь более приемлимый хлам уехал оттудова до моего бокса
Как мы оттуда стартовали это жесть
Колеса в талого спущены, надуть без варьянта так как электонасос не достает, а ручного не было
С горем пополам ее вытолкали, там на трос, ну и до гаража
Приехала она, туда сюда хлам выгрузили тыры пыры
Я в моменте понял что нужно ее ставить на ход и двигаться уже на ней
(Пролог: моя желтая сенсация потерпела крушение об самогруз пару недель назад, а так как ее уже было не спасти я пустил ее по кругу рук дристеров. После успешного снятия запчастюлей и ништяков была продана кентафурику и так же успешно простояла всю зиму, потом разобрана и утилизирована самым негуманным образом)
Дак вот
Я, работая в хичистке соседнего бокса, вписываюсь в ночь перекидывать ништяки и запчастюли
Там короче все перекинулось, переставилось, но от этого она же не поехала ведь? Потом все таки ей вдохнули валокордин, накрыли шалью и она снова «скрипит да катится» поехала
Из плюсов: первой нет, света нет, пердит/кряхтит/цепь звенит, колеса летние а на дворе так то ноябрь
Из минусов только масса на аккуме
И да, пока она там тюда сюда в чувство приходила пару раз двигался на желтой сенсации, там вообще че за история за эти несчастные пару км…
Давайте так, если интересно читать, вы там ченибудь чирканите, чтоб в курсях быть
Если интересует, напишу дальше че к чему
Ну а так буду обновлять по мере настроения, тачка то уже на 95% готова
Клаксон
67
Дудонить 2
33
Фафакать 1
Мой двоюродный брат Женька был любимчиком своей матери. Тётя Надя сильно его баловала и разрешала делать практически всё, что приходило в Женькину сумасбродную голову.
Однажды после похода вместе с классом по местам сражений Великой Отечественной он принёс домой череп. Матери объяснил, что на черепе была немецкая каска. Следовательно, это убитый фашист, а потому не достоин никакого сочувствия. Каску ту якобы их поисковая группа передала в качестве экспоната в школьный музей боевой славы. Ну а череп с пустыми глазницами и «симпатичным» оскалом Женька решил взять себе – на память о походе.
Больше таких умников среди школьных следопытов не нашлось. Все другие члены поисковой группы почему-то явились домой с пустыми руками.
О первой реакции тёти Нади Женька ничего не говорил, но, думаю, она была однозначно отрицательной. Мама Жени явно не хотела иметь в доме такой «трофей». Но брат был упрям и настоял на своём. А потом говорил, что даже если нельзя дома держать череп фрица, то он не знает, куда его теперь девать. Нести назад в лес, в такую даль? Одному как-то страшновато, да и не хочется. На кладбище этот «раритет» тоже как-то не с руки хоронить – не место ему там. Одним словом, создал Женёк матери кучу проблем.
Так череп бывшего немецкого солдата прописался в квартире тёти Нади. В ту пору мать и сын жили вдвоём, поскольку незадолго до этого старшая дочь тёти Нади Таня вышла замуж и поселилась в доме свекрови. А со своим мужем тётя Надя к тому времени уже была в разводе.
Хорошо помню, как новость про череп принесла нам баба Наташа. Она поехала на выходных навестить Надю и внука. Думала у них немного погостить, но из-за Женькиной находки вернулась к нам в тот же день.
О черепе бабушке Наташе поначалу не сказали. Бабуля наткнулась на него сама – чисто случайно, приподняв скатёрку на телевизионной тумбочке. Когда впервые увидела улыбавшийся всеми тридцатью двумя зубами немецкий череп, то чуть не упала в обморок. Неугомонный Женька зачем-то успел его покрыть бесцветным лаком и украсить подвеской из собачьих зубов и цветного бисера.
После этого Женька с тётей Надей были вынуждены рассказать бабушке, как попала в их дом эта странная находка. Баба Наташа от увиденного и услышанного пришла в настоящий ужас. Стала их убеждать, что хранить в квартире такие вещи нельзя, грешно и вообще равносильно тому, что они держат в доме покойника.
– Как бы то ни было, до добра эта черепушка вас не доведёт! – стращала бабушка Наташа дочь и внука. Однако Женька в ту пору был «передовых взглядов» и, как ярый атеист, ответил на все бабушкины доводы откровенной насмешкой:
– Бабуль, ты отсталая и неграмотная, да к тому же законченная баптистка!
Бабушку последнее слово удивило не меньше, чем череп. Она часто ходила в православный храм, а о баптистах тогда услышала впервые. После она долго расспрашивала моих родителей, кто это такие.
С тех пор прошло несколько лет. Женьку забрали в армию. После окончания сержантской школы отправили служить в ГДР. Письма мать от него получала нечасто, но регулярно, а потом они почему-то перестали приходить. Но тётя Надя – человек сильной воли. Довольно долго она выжидала, никуда не обращалась, однако всё же решила сходить в военкомат, узнать, в чём дело.
Оказалось, Женька попал в госпиталь. Больше тёте Наде ничего не сообщили. Более подробную информацию она получила позднее, уже непосредственно от сына, когда тому дали отпуск. Как выяснилось, Женька охранял в своей воинской части какой-то секретный объект. Что именно там произошло, он не говорил, но, по его словам, едва остался жив. Больше о случившемся мне ничего неизвестно.
Потом тётя Надя нам рассказывала: её материнское сердце тогда словно почувствовало, что сыну угрожает опасность. Ей накануне приснился нехороший сон, в котором она увидела, что Женька вот-вот сорвётся в какую-то пропасть. После этого тревога закралась в её сердце. И, как вскоре выяснилось, не напрасно.
Тётя Надя была приятно удивлена, что Женька, приехав на побывку, заметно повзрослел, оставил свои бывшие ребячьи причуды. Первые дни про череп даже не спрашивал. Потом, вспомнив всё-таки о старой находке, сказал, что его надо похоронить. Тут мать и призналась сыну, что черепа в их доме больше нет.
Сразу после ухода Женьки в армию она аккуратно завернула его в бумагу и убрала в кладовку. С тех пор тётю Надю стали преследовать кошмары. Она вдруг начала слышать в соседней с кладовкой комнате чьи-то шаги по ночам. Промучившись какое-то время, решила, что всё дело в мёртвой голове и нужно принять срочные меры.
Сначала тётя Надя намеревалась закопать череп где-нибудь на улице, но постеснялась людей. Да и дворовые собаки запросто могли раскопать «эхо войны». Вот бы поднялся переполох! И тогда она решила сжечь Женькину находку в печи.
К удивлению тёти, череп сгорел очень быстро, практически моментально, словно был сделан из папье-маше. Возможно, за долгие годы пребывания в земле он высох, истончился. Хотя кто его знает?
Золу из печки тётя Надя тоже вынесла из дома. И с того момента никакие призраки в её квартире больше не поселялись, и шаги среди ночи тоже не раздавались.
А Женька ещё хорошо отделался.
P.S
Поддержите донатами многодетную маму , мне будет приятно)😍
— Думаю, пришло время ответить на некоторые вопросы.
Все они сидели вокруг лорда Селекса. За последние несколько месяцев его человеческое лицо — лицо мужчины постарше, обрамленное ухоженным ореолом разноцветных волос и аккуратно подстриженной короткой бородой — стало чем-то вроде нормы. Иногда Адаму было трудно сопоставить его с комочком шерсти, с которым он когда-то вел мирные переговоры. Если бы он знал тогда то, что знает сейчас, вероятно, пушистые существа не показались бы ему такими забавными.
Когда они впервые встретились с селзексами, маленькие пушистые инопланетяне были не более чем шуткой, да и сам Селекс ни в кого не вселял страха. Для людей он был не более чем плюшевой игрушкой с мозгом, но чем больше Адам узнавал о Селексе, тем больше убеждался в обратном.
— Я ничего не помню, если ты на это намекаешь, — сказал мужчина, скрестив руки на груди, непроизвольно продемонстрировав накаченные мышцы предплечий под загорелой кожей. Когда он моргнул, его очень нечеловеческие глаза агрессивно сверкнули. В этот момент было трудно забыть, на что способно новое тело бывшего императора.
Все вокруг едва заметно отступили, кроме Санни, у которой были стальные нервы. Она стояла рядом с Адамом, скрестив обе пары рук на груди. Обладая теперь способностью телепатически связываться с другими, Адам знал, что Санни была частично расстроена тем, что с ней сделала беременность. Она в некотором роде гордилась своей агрессией и воинственным характером и старалась не комплексовать по поводу их потери, хотя никто, скорее всего, даже не заметил изменений. К'рилл, находящийся по другую сторону от Адама, парил в воздухе в такой же позе, но только потому, что слишком привык к странным откровениям, чтобы удивляться.
Маверик, стоящая неподалеку, испытывала небольшое облегчение.
Судя по всему она не единственная, кто натворил дел в прошлой жизни.
Адам, Рамирес, Нароби и Кейти посчитали такой ответ весьма сомнительным.
— Как не помнишь, ты же снова Творец?
— Я еще не был на Откровении, — ответил Селекс, пожав плечами.
Они ждали ответа получше..
Мужчина задумчиво потер подбородок.
— У меня такое ощущение, что если я отправлюсь туда, то все вспомню.
— Так почему не отправился? — спросила Нароби, положив руки на бедра своего испачканного комбинезона.
Селекс замолк, долго глядя на свои руки, прежде чем поднять голову.
— А ты бы что сделала на моем месте?
В ответ он получил тишину.
— Никто не знает, как все это работает. Мы не знаем, будут ли нас наказывать за наши действия, а если это так, может быть, я боюсь возвращаться, потому что не знаю, что меня ждет.
Было неожиданно услышать, как Селекс признается в страхе. При жизни он никогда бы этого не сделал, но время, проведенное вместе с Келли в плену Казны, действительно изменило его.
— А если то, что сказала Казна, правда, я не всегда был союзником вас или даже Творцов. Такое ощущение, будто большую часть этой и прошлой жизни я принимал неправильные моральные решения.
Его голос был вдумчивым, но не обязательно сожалеющим. Он обычно не был тем, кто стал бы уклоняться от последствий своих действий.
— Напомни мне еще раз, что именно он сделал? — обратилась Нароби к Адаму.
— Предположительно, он…
— ...начал восстание против Архитектора, претендуя на его место.
В помещении снова воцарилась тишина.
Пока голос не подал Рамирес.
— А у тебя стальные яйца, брат.
Селекс мрачно улыбнулся.
— Мало того, я взорвал планету при жизни… сомневаюсь, что это похвально по стандартам Творцов.
— Кстати, мне кажется, пришло время поделиться подробностями, — предложил Адам. — Мы столько раз слышали об этой истории, но практически ничего о ней не знаем.
Селекс вздохнул, колеблясь на мгновение, прежде чем, наконец, решил заговорить.
— Тогда я был молодым императором, зеленым и амбициозным. Не прошло и одного вашего человеческого года с тех пор, как я в одиночку победил тогдашнего императора в открытом бою. Это было несложно, он был слабым правителем и не лучшим бойцом на старости лет. Во время своего правления он слишком ослабил хватку на империю, в результате чего на одной из внешних лун вспыхнуло восстание. Моей первой задачей как императора было выявить корни этого восстания и подавить его, — он провел рукой по волосам с отстраненным и задумчивым выражением лица. — Применив некоторое давление там, где это было необходимо, мне не потребовалось много времени, чтобы выйти на их лидера.
****
Император сидел на самом высоком месте на мостике самого большого корабля империи, окруженный своими храбрейшими офицерами, которые с наибольшей вероятностью планировали убить его. Он видел это в их голодных взглядах. Единственное, что сдерживало их от воплощения желаний в жизнь, были его репутация и почетная стража, окружавшая его. Чтобы избежать конфликта интересов, стражники никогда не могли претендовать на трон. Им присваивался второй по важности статус в империи, поэтому они ни в чем не нуждались. Никто никогда не признает их претензии на престол, что удерживало их от прямого нападения на императора. Тем не менее, даже со всеми этими условиями Селекс не доверял им.
Внезапно модуль связи затрещал, напугав многих селзексов в комнате. Это даже встревожило детей Селекса, которые ненадолго появлялись из своих укрытий, однако так же быстро исчезли под голодными взглядами самок селзексов.
Селекс понятия не имел, сколько у него детей. Никогда в истории императора никто не вел счета. У него было пара сотен наложниц и несколько жен, и каждая из них была способна за один раз родить почти сотню детей, поэтому отслеживать их количество было просто бессмысленно. Детям селзексов не давали имени до тех пор, пока они не доживали до подросткового возраста, а к тому времени остальные были съедены, раздавлены или уничтожены иным образом. Уборщики на кораблях нередко вычищали крошечные бездыханные тела из каналов и вентиляционных отверстий.
Взглянув вниз со своего трона, Селекс с удивлением обнаружил, что один из детей остался на месте, не скрывшись вместе с остальными.
Крошечный комок сидел у подножия трона и смотрел на Селекса очень злыми глазами без тени страха. Селекс нашел такой акт неповиновения довольно забавным. Любой другой мог бы съесть детеныша чисто из принципа, но император никогда не любил есть собственных детей.
Слишком напоминало ему его мать.
Поэтому он позволил ребенку остаться, и тот уселся рядом с его ногой, доблестно играя со смертью. Селекс заметил, как некоторые из стражников покосились на него, и сделал заметку на будущее убить их за наглость.
Монитор перед ним снова затрещал, после чего наконец выдал четкую картинку, и он был более чем удивлен, обнаружив на экране знакомое лицо.
Свет луны, ставшей базой восстания, просачивался через главное смотровое окно, обрамляя экран.
— Ну здравствуй, дорогой супруг, — сказала его первая жена.
— Ты… — Селекс нахмурился.
— А кто же еще?
Леди Минекс была злой сукой, которая не любила ничего больше, чем есть собственных детей и строить тайные заговоры за спинами других. Селекс не сильно удивился, обнаружив ее здесь, хотя и ощутил небольшой укол предательства где-то глубоко в душе. Их любовь была сильной и быстрой, и ревнивые ссоры не были редкостью, но именно это делало отношения интересными.
— Хватило наглости, чтобы замышлять против меня, но не хватило смелости сделать это в лицо, — Селекс усмехнулся. — Вполне в твоем стиле.
Детеныш у его ног придвинулся еще ближе со знакомой опаской, отдаляясь от экрана.
Похоже, один из ее детей все-таки выжил.
Неожиданно.
— В отличие от тебя, я не решаю проблемы грубой силой, — парировала она. — Интеллект и хитрость — вот где действительно лежит политика, и я нашла идеальный проводник для этого.
— Забавно это слышать, учитывая, что я нашел твою луну без особых проблем.
— И что теперь? Убьешь свою первую жену?
Отчасти она была права, это было бы дурным тоном с его стороны, однако с ее стороны было дурным тоном наносить ему такой удар в спину. Поедания большинства его детей тоже было дурным тоном. Именно в тот момент Селекс начал понимать, что женился на своей матери.
— Полагаю, словами мы это не решим. Ты могла бы вернуться, и мы могли бы… решить всё делом.
Это означает, что они немного поорут друг на друга, может, обменяются парой ударов, после чего сольются в порыве страсти.
Кажется, так обычно проходили их разговоры.
Она ухмыльнулась в ответ.
И в выражении ее лица он заметил нечто… странное.
Чего-то не хватало.
Обычно, когда они ругались или дрались, в них обоих все еще присутствовал некоторый намек на восхищение, будь то восхищение проворностью друг друга, красотой или чем-то еще.
Но сейчас все было по-другому.
Он не увидел старой любви. Во взгляде Минекс ее просто… не было, совсем.
— Нет, Селекс, уже нет. Я нашла… более перспективного партнера.
Глядя на экран, он почувствовал, как его шерсть встала дыбом. Минекс отступила, и он увидел другого… большого селзекса, довольно высокого, с настоящей радужной шерстью ярких цветов, которая заставила Селекса ощутить себя тусклым.
Он не привык чувствовать себя тусклым.
Леди Минекс прижалась к новому возлюбленному, который смотрел на Селекса этими наглыми радужными глазами.
— Все мои потребности уже удовлетворены.
По мостику корабля пронесся ропот. Селекс почувствовал, как его уши покраснели от гнева и стыда. Это был не просто вызов, это было полное оскорбление его чести и позиции в империи. Это было… это было худшее, что она могла сделать.
Да как она посмела?!
Она засмеялась, увидев выражение его лица.
— Что, не нравится? Так себе из тебя император, раз ты не можешь удержать свою первую жену. И, — она прижалась к другому селзексу, — как только я закончу здесь, я захвачу следующую планету, а затем еще одну, и еще, — она осмотрела свою шерсть, расправляя запутавшиеся волоски. — Я не хочу убивать тебя, Селекс, только унизить.
И она была права.
Он был унижен. Он уже представил, как становится посмешищем.
Но что хуже всего.
Ему было больно.
Признаться в этом кому-либо было бы самоубийством, но он действительно думал, что у них двоих было что-то особенное. Он думал, что они были одного и того же склада ума. Почему она это сделала? Где они свернули не туда? Он… ну, он правда любил ее.
И от этого горечь предательства стала еще более горькой.
Этот акт восстания изменил всё настолько, что Селекс почувствовал перемену в помещении вокруг себя.
Будь это кто угодно другой, и это не имело бы значения, но она была его первой женой.
Это был неописуемый удар по репутации.
Она опозорила его худшим способом, каким только могла, и теперь… Что ж, теперь империя развалится. Причина, по которой им удавалось так долго сохранять силу империи, заключалась в том, что правитель всегда была только один, а ее действия разделят народ и начнут войну. Вместо каких-то ничтожных сотен в борьбе за титул императора погибнут миллиарды. Все системы погрузятся в хаос, экономика рухнет.
Это создаст вакуум власти.
— Идиотка, — прорычал он. — Ты хоть понимаешь, что делаешь?
— Ты имеешь в виду, что я уже сделала?
Империя развалится, и он будет императором, при котором она рухнет.
В то время Селекс не видел другого выбора. Селекс пытался сказать себе, что другого выбора не было, что он принял решение из необходимости, но он знал, что это была по большей части ложь, как только отдал приказ. Минекс верила, что позиция первой жены избавит ее от наказания, что он не посмеет нарушить клятву, и, может быть, он не посмел бы, если бы она не нашла другого.
Селекс всегда говорил, что сделал это на благо империи, а не из ревности.
Это была наглая ложь.
Но этот приступ гнева и доступ к мощному вооружению сделали его самым известным императором за всю историю. Пламя, испепелившее его первую жену, ее мятежную луну и ее любовника, танцевало в его глазах. Поверхность спутника пылала и трескалась, а затем начала разрушаться.
И именно так Авекс наблюдал, как умерла его мать, и как целая планетная система наконец преклонила колено перед истинным императором.
****
— Ты сделал все это… потому что жена тебе изменила?
Селекс пожал плечами.
— Социальная политика моего вида — сложная штука. Но измена первой жены это сама по себе проблема, а публичное заявление об этом — еще хуже. Она опозорила меня на глазах моих приближенных.
— И поэтому ты взорвал планету? — спросил Адам, взглянув на Санни.
— Решение было принято в пылу момента.
— Так, ладно, — Рамирес почесал затылок, — напомни никогда тебя не злить.
— Не бойся, тебе ничего не грозит до тех пор, пока ты не выйдешь за меня замуж.
— Тут проблем не будет, — пробормотала Маверик.
Адам озадаченно выдохнул.
— Уф, ясно… это… Мне надо пару секунд, чтобы все переварить.
— Ты поэтому не возвращаешься на Откровение? — наконец заговорил К'рилл, до этого момента хранивший молчание. — Потому что боишься, что может случиться, когда ты встретишь свою жену?
В помещении воцарилась тишина.
Селекс поморщился.
— В основном меня беспокоит Архитектор, но… не буду врать, мысли о встрече с ней не раз посещали меня.
Лично Адам мог понять его нерешительность. Он бы тоже не захотел встретиться с женщиной после такого инцидента.
============================================
Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения всегда приветствуются. Перед вами - рассказ из огромного цикла «Око Эмпирей» за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Аннотация.
Данное произведение повествует о русской душе, победе над стихией и, конечно, о вечности бытия...
Рассказ.
Весна.
Потеплело.
На уличных скамейках набухают первые бабки.
-Знаете, я устал.
-Устал? Лежать на диване устал? Или мешки таскал всю ночь? Посмотри-ка на меня! Действительно, вид убитый. Ты болен?
-Был абсолютно здоров, до того момента как включил монитор. Не знаю, почему первым делом сел в это место, я его ненавижу. Вообще пришел написать заявление по собственному.
-Ты здесь меньше года, и тебе вроде нравилось. Что случилось за выходные?
-Да. Мне тут нравилось. Мне и сейчас нравится коллектив. Мне нравится помогать людям, исправлять ошибки системы и видеть как она работает исправно.
-Тогда в чем же дело? Мы мало платим?
-Когда пришел сюда, стал зарабатывать в два раза больше по сравнению с предыдущим местом работы. Но, как оказалось, деньги - абсолютно эфемерная вещь. Сейчас с трудом вышел в ноль, вчера закрыл кредитную карту. Но завтра снова придется расплачиваться ей.
-На сколько хочешь повышения зарплаты? Твои условия.
-Не в деньгах дело. До выходных, как Вы знаете, я взял два дня отгула по состоянию здоровья. Два дня ушло на передышку, а в выходные у меня появилась возможность обдумать, - в чем причина плохого самочувствия.
-И в чем же причина?
-Время. И рамки, в которое оно загоняет. Представьте, Вы бежите стометровку, а там, за финишной лентой стоит огромный экран, в котором тикает секундомер. Через 20 секунд он остановится и экран становится красным,если не успел за это время пробежать эти несчатные сто метров. Не успел - возвращайся на исходную и снова беги. Только вот сейчас надо пробежать не сто, а двести местров за сорок секунд. И вот, возвращаешься на исходную позицию, а на старте видишь новые кроссовки. Кроссовки - это хорошо, думаешь ты, с кроссовками совсем другое дело. Не то что бежать в этих потрепанных кедах. И действительно, в новых кроссовках удается пробежать двести метров за 37 секунд! Это успех. Думаешь ты. Но как только отдышался, сверху доносится команда пробежать 500 метров за 100 секунд. Математически вроде бы все так же, те же 100 метров за 20 секунд. Да при этом принесли новый спортивный костюм, который легкий и приятный на ощупь. А еще гель для душа новенький дали, вкуснопахнущий. Здорово. Пробегаешь 500 метров, успел. Довольный как слон, язык на плечо и идешь в душ. На сегодня достаточно. Завтра и послезавтра бежать километр за 200 секунд...
Прошло полгода. Мне надо бежать весь рабочий день с перерывом на обед множество стометровок за 15 секунд каждый, т.к. кто-то установил такой норматив исходя из наблюдений прошлых забегов. Пробегаешь стометровку за 15 секунд - молодец, вот тебе следующая стометровка.
-Так, подожди, но ты же не спортсмен, и тебя здесь никто не подгоняет?
-Да. Не спортсмен. Но мне трудно обозначить границы периода, в пределах которых будет выполнена та или иная задача. Спросите у писателя, за сколько дней он напишет роман-бесцеллер про розового слона. Или узнайте у хореографа, за сколько дней он подготовит танцевальную часть трехчасового мюзикла. Превращать в спорт творческий процесс считаю недопустимым. Это разные вещи. Нельзя подводить творчество под КиПиАй, номативы и прочую лабуду. Для творческих людей не существует время. Есть эпоха, в которой они творят и есть критики, которые оценивают результаты их трудов.
Когда мой труд измеряется во времени, во мне начинается процесс стремительного старения, сердце начинает колотиться в ритме галопа дикой лошади, а воздуха становится невыносимо мало как в "долине смерти" Эвереста. И вот этот режим работы: с 8 до 17. Сегодня моя продуктивность наиболее велика с 22:43 до 23:51. А завтра с 17:11 до 18:07, но в это время я в пути с работы домой, а вчера моя ночная продуктивность ушла на написание этого текста. А в понедельник я буду сонной мухой. Так что, давайте листок А4, буду писать по собственному.
Так думаю сейчас. Ладно, пора спать, с утра на работу.
Завтра посмотрим. Тряпка я или нет.
Присоединяйтесь к обсуждению самых разных тем: как выбрать комплектующие для ПК, куда съездить на майские праздники, можно ли решить юридический вопрос и вернуть деньги, как спасти лимонное дерево или какой велосипед купить на весну–лето.