Взято отсюда

С 2012 года и по текущий момент работа тесно связывает меня с Ираком, это были четыре проекта в данной республике, включая автономный Курдистан, о чем ранее уже писал в своих постах. Буквально на первых порах моих миссии в регионе, наш арабист рекомендовал почитать книгу «Озерные арабы», чтобы понимать предысторию региона, где располагалась колыбель человечества – Месопотамия, между реками Евфрат и Тигр, уверен многие понят эти названия из учебников истории, разлив которых, вследствие таяния снегов в Иране и Турции, позволял выращивать богатый урожай и успешно развивать торговые пути. Название книги попахивало ядреным оксюмороном, ведь всем известно, что арабы - жители пустыни, но книга и стиль повествования завлекли.

Книга рассказывает о жизни авторе среди озерных арабов в конце 50-х и до середины 60-х годов, подробно и изнутри описывает их был, горести, радости и, неизменно, могучую силу авторитета и слова этих суровых людей. На стандартные приветствия маданов (озерных арабов) — Салям алейкум! (Мир вам!) и отклик, -Алейкум ас-салям (И вам мир), как правило добавляли— Фильху (Остановитесь и поешьте). Их традиционные жилища – мадьяфы (mudhif) до сих пор можно встретить в тех местах.

К сожалению, суровая жизнь не коррелирует с длинной продолжительностью жизни, и в книге много задокументированных случаев смерти, от шальной пули на охоте, когда погиб друг автора, до жертв осложнений после обрезания, и увечий от атаки кабанов.

Именно поэтому автор всегда с собой таскал два огромных сундука, один с оружием и своими вещами, а второй с лекарствами. Благодаря военному опыту, он имел общее представление о медицине, но именно среди маданов он стал в первую очередь известен как медик, к неудовольствию местных шаманов, вот, например, как описывает очередной визит в деревушку на болотах, где его уже знали.

Вот, что пишет сам автор в своей книге:

Со временем мало кто в этих деревнях решался прибегнуть к услугам местных специалистов по обрезанию. Они предпочитали ждать, пока я не появлюсь в их деревне, или разыскивали меня сами. Однажды пришло сто пятнадцать душ, и я работал до изнеможения, с рассвета до полуночи. Они верили, что после обрезания рана может воспалиться от запаха пекущегося хлеба или аромата благовоний. Поэтому они затыкали ноздри куском ткани и вешали на шею связку лука, если он продавался в местной лавке. Не полагалось также есть рыбу, творог и арбуз, пока совсем не поправишься; воды следовало пить очень мало. Местные лекари использовали эти суеверия как оправдание собственного невежества и неумения. Когда какой-нибудь несчастный юноша, морщась от боли, ковылял мимо них, они говорили нравоучительным тоном:

— Конечно же, этот болван не потрудился как следует заткнуть ноздри. Он, наверное, нанюхался запаха хлеба в печи, а может, пил слишком много воды.

Помню после прочтения этого фрагмента на меня прям нашло «так, черт подери, это уже почти 1960 год! Уже забываются ужасы войны, нет голода, спутник пищал на орбите, вот-вот Гагарин махнет рукой и Пауэрс завершит свой пижонский полет, а тут тканью ноздри затыкают!». Дальше – больше, в крупных городах Ирака, таких как Багдад, Басра (в окресностях которого как раз и обитали озерные арабы), Сулеймании и Эрбиля уже во всю работало авиасообщение, местная элита охотна строила особняки и передвигалась на автомобилях, даже такой показатель развитого социума как коррупция – махрово цвел во всех сферах. А именно маданов, все это обошло стороной. Данный народ фактически был исключен из жизни остального Ирака, находясь полностью под управлением местных шейхов, со своей свитой, армией и законами. Кроме того, отношение к озерным арабам со стороны кочевников и даже приречных – было скорее презрительное, и даже само слово мадан было даже скорее ругательством, полагаю этим и обуславливалась такая изоляция региона.

Фото из интернета

Поэтому, в частности, погиб Фалих, давний друг автора из местной знати, которого не успели вовремя доставить в больницу для оказания помощи, хотя, полученная им на охоте рана при нормальных условиях не была бы смертельной.

Уже на середине данной книги задался вопросом об авторе, после прочтения Википедии меня буквально разрывало от желания поглотить все остальные труды этого человека, и более того, сама его жизнь – это огромное приключение длинной более 90 лет!

Сэр Уилфрид Патрик Тесиджер, в оригинале - Sir Wilfred Patrick Thesiger, а арабском мире известен как Mubarak bin London – благословленный из Лондона. Русская Википедия содержит преступно мало информации об этом человеке, поэтому лучше обращаться к английской версии.

Родился в 1910 году в Аддис-Абебе, в семье генерального консула в Эфипии, обучался в Англии, представлял свой колледж, и в итоге стал капитаном сборной Оксфорда по боксу.

В 1930 году возвращается в Африку, и начинает там свою исследовательскую деятельность, став первых белых посетившем Султанат Аусса и попавшим на соленое озеро Аббе, на границе Эфиопии и Джибути.

Во время Второй мировой войны вступает в силы самообороны Судана, и даже получает награждён медалью за отличную службу за освобождения города Агдибар и захвату 2500 итальянских солдат. До 1945 он служил в Сирии и даже стал советником эфиопского принца Асфы Воссена.

После войны его исследовательская деятельность началась в полную силу, первая Арабская экспедиция началась в этом же, 1945 году Уилфред, как сопровождающий этимолога искал земли размножения песчаной саранчи. После этого следовало его первое пересечение пустыни, когда он с бедуинами покинул Салала, Оман, что почти на границе с Йеменом, дошел до Эмирата Абу-Даби, исследовав по ходу движения внутренний Оман, и на верблюдах вернувшись обратно в Салала в феврале 1947 года. Для того, чтобы уже в декабре этого же года отправиться во второй переход по пескам Омана, Саудии и Ирака. В Саудовской Аравии даже успел немного потомиться в тюрьме, а в Ираке пошел на договоренности с Иракской Нефтяной Компанией, которые спонсировали его дальнейшие путешествия в обмен на информацию, что он собрал за эти годы.

Дальнейшие годы, вплоть до своего возвращения в Англию в 1990 году, Уилфрид Тесайджер путешествовал по Ираку, Ирану, Западной Африки, Пакистану и Кении. В некоторых источниках также читал, что он усыновил двух детей в Кении, но оба преждевременно скончались.

Его наследием стали 38,000 негативов и снимков, которые он передал в Питт Ривер Музей Окфорда, Книги: Арабские Пески, Озерные Арабы, или иногда встречается перевод Болотные Арабы, Последний Кочевник, антология Жизнь Моего Выбора (My Life and Travels) и полтора десятка других, до которых еще я не добрался.

Интересен и его подход к современным технологиям, естественно того времени, что выгодно отличало его от его соплеменников, полагаю именно эта внутренняя простота и аскетизм позволили ему побывать там, где любого другого белого бы либо не пустили, либо банально убили, ведь цена жизни чужаков при племенном образе жизни аборигенов не особо-то и велика.

Вот как сам он пишет в книге Озерные арабы:

Мои собственные вкусы, возможно, были близки к другой крайности. Я чувствовал отвращение к автомобилям, самолетам, радио и телевидению — короче, к большинству достижений нашей цивилизации за последние пятьдесят лет — и всегда был рад случаю, в Ираке или в любой другой стране, разделить задымленную хижину с пастухом, его семьей и их скотиной. В таком доме все было иным, необычным; внутренняя независимость этих людей вселяла в меня легкость и непринужденность; я с радостью ощущал неразрывность с прошлым человечества. Я завидовал их умению довольствоваться тем, что у них есть, столь редкому в современном мире, их мастерству и навыкам в занятиях (пусть даже не слишком сложных), какого я никогда не смог бы достичь

В 1995 году его посвятили в рыцари, а скончался он в Лондоне, в 2002 году.

После того как я познакомился с творчеством этого человека, посмотрел несколько его интервью – небольшое чувство горечи нахлынуло, ведь в 2002 году мне было уже 20 лет, фактически я мог даже его навестить лично, конечно не хочется говорить о финансовой части такого вояжа до Лондона, так как даже съездить на Черное море среди нашего окружения считалось сродни полету на Луну. Но дело именно в наложении времен – ведь подумать только, человек-легенда, the Great Explorer, или даже встречается the Last Great Explorer жил уже в новейшее время, и умер уже после половины первого срока Путина.

В 2013 с ребятами мы отправились на машинах из ОАЭ, где жили и работали, в Оман, и конечной точкой нашего пути бы как раз-таки Салала. По пути уже контраст с Эмиратами бросался в глаза – отсутствие ограждений вокруг дорог, бродящие по шоссе верблюды, в случае смерти которого вы обязаны заплатить кровавые деньги – blood money в размере почти 100.000 долларов, арабы, которые сами работают в сфере услуг, а не индусы и филиппинцы как например в Дубае. Однако самое поразительное это пустыня: за тысячу километров пути мы видели ее различные проявления, цвет песка изменялся от желтого к серому, от красного к белому, а уже на въезде Салала нам открылось именно, то что мы называем оазисом в пустыне – после многих километров песка, пере нами было ущелье, утопающее в зелени, широкая река со свисающими лианам, маленькие озера и бухта выходящая в индийский океан, прям как в мультике «Остров Сокровищ».

Фото моё.

Бродя по развалинам разрушенного старого города, я вдруг вспомнил про Уилфреда, своего современника, как я уже нагло называл про себя. Уверен, что он как истинный исследователь тоже посещал эти руины, причем буквально каких-то 60 лет назад. А вечером, вдыхая ароматный дым от шишы с горечью осознал, что время великих исследователей давно ушло. Теперь, дял открытия мало иметь просто желание и стремление, а нужны спонсоры, лаборатории и дорогая техника.

Фото моё.

Прошло еще 7 лет, и вот уже в 2019 году я попал на проект в Басру. Это ведь оно самое – регион Озерных Арабов, маданов. Однако никаких озер, болот, я там не нашел… Оказалось, что после восстания 1991 года, большинство болот было дренировано в речную систему Тигра, а самих маданов расселили по другим территориям. Так и хотелось воскликнуть «прости Уилфред, мы все про..ли». Вдоль дорого лежали какие-то трухлявые палки, скорее всего когда бывшими просторными мадьяфами, на равнинах появились дома, скотина из болот перекочевала в загоны. Местный арабист Максим, поведал что болота еще остались, но их количества уже в разы меньше, чем были, и что говорить об этом народе как о некой этнической или географической формации больше не приходиться. Лишь после 2003 процесс восполнения болот начал набирать обороты, уже сейчас они достигают половины прошлых площадей.

Фото моё.

Прошло несколько месяцев, и во время очередного прилета в Басру я просто прилип к иллюминатору – все окрестности в следствии затяжных ливней залило водой, лишь старые дамбы, которые когда-то строили для защиты от разлива болт, перекрывали путь воды к дороге и городу. Уже по дороге на месторождение я ждал определённого момента, когда будем проезжать цепочку мелких деревень, где уже неоднократно видел, как бывшие маданы, ставшие феллахами (земледельцами) держали перед домом заскорузлые масхуфы (лодки) непонятно для каких случаев. Сам с собой заключая пари, будут ли они на воде или нет.

Фото моё. Волы в воде.

И с каким же наслаждением, я увидел, что в закатный час, практически все население вышло на лодках на вновь приобретённые болота, изредка переговариваясь, проверяли сети, снимая щедрый улов. Это же время множество волов, погрузились в воду почти до уровня глаз, спасаясь от назойливого гнуса. Дети, купающиеся у берега.

И когда, джипе нашего конвоя почти миновали поселения, я увидел, как на фоне заката, одинокий араб не спеша передвигается вдоль гладкой поверхности толкая свой масхуф длинным шестом… Судорожно достав телефон постарался запечатлеть этот момент, насколько это было возможно через двойное бронированное стекло.

В этот момент я прям осознал, что получилось взглянуть на этот островок древнего мира глазами сэра Уильфреда.

А решил написать я эту историю только из-за одного случая, технического плана: решил стены своего офиса украсить большими фотографиями формате А2, с подложкой из винила и отправил в типографию 7 кадров с проектов, где удалось поработать, а именно этот снимок мне был возвращен из-за плохого качества и не масштабируемости, а все из-за двойного стекла джипа. И в компенсацию за это, и родился этот пикапост.

Одно из последних интервью Уилфреда доступно по ссылке выше. Интересно, что двое его помощников, в то время бывши простыми подростками из озерных арабов, нынче обитают в вентилируемых особняках эмирата Абу-Даби, но верно храня гордость своих предков, отказываясь брать деньги за разговор о своем наставнике, который снабдив их деньгами, оружием и верблюдами, фактически дал пинок в новую жизнь.

Книга озерные арабы находиться тут.

https://e-libra.su/read/383374-ozernye-araby.html#1740958238

Всем шукран.

Анклав в эксклаве по соседству с анклавом

Любительница животных Марьям аль-Балуши (Maryam al-Balushi) из города Мускат, Оман, делит свой дом с 480 кошками, большинство из которых когда-то были бездомными, и 12 собаками, расходуя почти 8.000 тысяч долларов в месяц на корм и оплату ветеринарных услуг.

Может показаться, что эта 51-летняя государственная служащая на пенсии всегда была кошатницей, однако это не так. Женщина говорит, что, как и многие другие, никогда не обращала внимания на существование животных. Единственными животными, о существовании которых она задумывалась, были верблюды, овцы и коровы. Она никогда не видела кошек в качестве домашних животных — она видела их только возле мусорных баков, в запущенном состоянии. Марьям никогда не думала, что животные могут испытывать боль, голод, вообще что-то чувствовать. Всё началось в 2008 году, когда её сын принёс домой маленького персидского котёнка. Он сказал: "Ты мама, поэтому знаешь, как о нём позаботиться". Она стала купать котёнка, и малыш начал сосать её мизинец, будто пьёт материнское молоко. По словам Марьям, с этого момента её жизнь кардинально изменилась.

Со временем Марьям стала привыкать к своему питомцу, и в конечном итоге они стали неразлучны. В 2011 году Марьям аль-Балуши пережила тяжёлую депрессию; женщина благодарит свою первую кошку за помощь в этот трудный период. В последующие годы Марьям посвятила себя помощи бездомным кошкам и давала им крышу над головой, устраивая в своём доме.

Первые бездомные кошки, которых она приютила, стали спариваться, и, прежде чем Марьям поняла это, у неё уже было 23 кошки с котятами. Но это её не беспокоило. Во всяком случае, это только заставило её ещё больше захотеть забирать кошек с улицы, и именно так она в конечном итоге стала жить в доме почти с пятью сотнями кошек.

"Бог дал человеку разум, чтобы он мог думать, и язык, чтобы он мог говорить, поэтому если он болен, то может обратиться за помощью, а если голоден, то может попросить еды, но животное не умеет говорить, оно молчит, даже если находится в смертельной опасности, – объяснила Марьям аль-Балуши. – Государственные и общественные организации, а также власти предоставляют услуги и помогают людям, но не существует ни одной партии, которая бы заботилась о бедных животных, не имеющих никакого голоса, ни организации, которая могла бы оказывать им помощь, а также нет никаких законов для их защиты, особенно в странах Персидского залива".

Сначала Марьям заботилась о своих пушистых питомцах сама, потому что помогать ей было больше некому. На самом деле, соседи только усугубили ситуацию, донеся властям Муската, что она держит много кошек. В 2014 году, после соседских жалоб на её растущий зверинец, она обзавелась собственным домом и получила возможность спасать от бездомной жизни ещё больше кошек.

(практически всё, что она рассказывает в этих двух видео, изложено в посте — прим. перев.)

Когда она ещё работала, то спешила домой, чтобы покормить своих питомцев и убедиться, что с ними всё в порядке, но теперь, выйдя на пенсию, она посвящает им всё своё время. Аль-Балуши не получает никакой финансовой поддержки, и уход за таким большим количеством домашних животных становится очень дорогим. Она была более чем счастлива нести все расходы, но как-то начала публиковать фотографии своих питомцев в соцсетях и нашла много единомышленников-любителей животных, которые были более чем рады делать пожертвования на её благое дело.

Сегодня Марьям аль-Балуши тратит около 7.800 долларов каждый месяц на корм и уход за своими 480 кошками и 12 собаками, и бóльшая часть суммы покрывается за счёт пожертвований её фанатов и единомышленников.

"Я хочу обратиться к людям: относитесь к животным с состраданием, – сказала Марьям. – Некоторые люди не хотят держать их у себя дома, не хотят, чтобы они были в их садах, возле их автомобилей. Так куда им идти? Что они будут есть? Я спрашиваю этих людей: неужели Земля была создана только для нас, или все божьи создания должны делить её и делиться её дарами друг с другом? Поэтому я говорю: будьте милостивы, щадите, потому что это моральный и человеческий долг, который мы должны выполнять перед каждым, кто живёт на этой планете".

Источник: https://bugaga.ru/interesting/1146778832-ljubitelnica-zhivot...

Оригинал: https://www.odditycentral.com/animals/animal-lover-shares-he...