«Милый, сегодня полнолуние, не забудь купить лекарства».
Треснутый экран старенького смартфона вспыхнул, Митя скользнул взглядом по выплывшему уведомлению и быстро, как неприятное насекомое, смахнул его, оставив без ответа.
— …пацаны, отец обещал, сегодня будет реально жёстко! Охота в горах, да ещё, слышали, альфа с нами будет!
Митя на секунду, кажется, даже перестал дышать. На соседнем ряду четверо его одноклассников, низко склонив друг к другу головы, тихо перешептывались — достаточно тихо, чтобы учительница позволяла себе их игнорировать, но достаточно громко для того, чтобы Митя слышал.
— У меня первая, пацаны, во фортануло, прикиньте! Первая — с вожаком…
— Миха, не знаешь, а дочь альфы тоже будет?
— Ты чё, она же мелкая ещё!
— А по ней и не скажешь, реально. Видел я её как-то на тусовке… — Илья, самый долговязый и жилистый из ребят, описал в воздухе две округлости.
Раздался приглушённый гогот. Анна Александровна раздражённо постучала ручкой по столу. На мгновение в классе воцарилась тишина, но как только учительница вернулась к своей презентации, парни снова развернулись друг к другу.
— Эй, Митёк, а ты чё как? Снова будешь охотиться за своим хвостом?
— Не, ты чё, он же тогда копыта отбросит. Будет скулить и жрать таблетки. А тебе мама их чё, как собаке, в глотку запихивает?
— Слышь, Ильич, я же не спрашиваю, чё ты там себе в глотку запихиваешь!
— Чё сказал? — Илья резко развернулся в сторону Мити и дёрнулся на стуле. Митя зло зыркнул на него, напрягаясь и готовясь либо дать отпор, либо сбежать. Одноклассники, услышав на задних партах шум, с любопытством зашевелились.
— Да тихо же вы! Мальчики! Илья, Дима! Так, всё! Илья, быстро пересаживайся к Оле. Бегом, я сказала!
— Ну Анн-Санна… — Илья, мгновенно растеряв боевой запал, виновато, как нашкодивший щенок, потупился.
— Быстро! — буркнула учительница, и в этот момент прозвенел звонок.
По скверности погода могла уверенно поспорить с митиным настроением. С неба сыпалась холодная дождевая крошка, а ледяной ветер пронизывал насквозь лёгкую ветровку. Выйдя из-под навеса аптеки, Митя спрятал нос в воротник куртки, натянул пониже шапку и, шлепая по лужам, двинулся в сторону дома, не обращая внимания на то, как сереют от грязи новые белые кроссовки.
Мите уже полгода как исполнилось шестнадцать. Митя уже полгода как взрослый волк.
Волк-оборотень.
Нет, не так. Волк-оборотень с аллергией, чёрт побери, на собственную шерсть!
У Мити никогда не было первой охоты. А каждое полнолуние своей жизни, которое он должен был проводить вместе со своими братьями, упиваться мощью своего внутреннего зверя и наслаждаться прочими прелестями оборотнической жизни, Митя валялся дома с преднизолоном, стараясь не сдохнуть; хотя, признаться честно, его старания уже давно не были такими уж искренними. Мать с детства таскала его сначала по врачам, которые просто предлагали избавиться от домашней собаки, а затем — по бабкам-знахаркам, колдуньям, ведуньям и прочим не совсем человеческим сущностям. Но все только разводили руками, мол, смиритесь, ваш мальчик такой, какой есть, — поломанный, это что-то внутри него, природное. Пейте таблетки и не тявкайте. Отец, уважаемый в стае человек, подполковник полиции, который мечтал, что его первенец с честью продолжит семейную династию, просто махнул рукой и наделал с мамой новых, правильных волчат. А Митьку разве что жалел — как блаженного.
Естественно, в стае к нему относились соответствующе. Отец не представлял его обществу, как это было положено с подрастающими волчатами, и даже на общие вылазки вроде рыбалок и игр в футбол на загородном поле вместо Мити отец брал его младших братьев. Что уж говорить про официальные мероприятия вроде приёмов, вечеринок и званых ужинов в честь дней полиции, юбилеев полковников и далее по списку.
Да, их стая в этом мире нашла идеальную для себя сферу деятельности.
— Димочка, милый, купил лекарства? Умница, садись кушать. Как в школе дела? — Митя любил свою маму, правда. Она была милой, недалёкой и очень о нём заботилась. Но чем ближе было полнолуние, тем удушливее становилась её опека.
— Всё норм, мам, — вяло отмахнулся Митя, быстро запихнул в себя стейк и скрылся в комнате, сделав вид, что не заметил печальный мамин взгляд.
Плюхнувшись в старое компьютерное кресло, Митя не глядя ввёл на ноутбуке восьмизначный пароль. С экрана ему подмигнула красивая большегрудая ушастая 2D-девушка.
Друзей, как можно было догадаться, у Мити не было от слова совсем. Как относились к нему ровесники из стаи, было очевидно, а с людьми иметь близкие контакты не поощрялось даже таким ущербным, как он. Так что Митя много учился, ходил в спортзал, а ещё был популярным автором разоблачительных фанфиков по фэнтези-книгам о вампирах и оборотнях. Его переписанные «Сумерки» уже год как гуляли по сети, но фанатки вампирской саги всё ещё периодически появлялись в комментариях и изливали на Митю свою обиду за любимое произведение. Участие в словесных баталиях с ними Митю очень забавляло.
Писал Митя под псевдонимом Волколак и очень заботился о своей анонимности. По спине пробегала нервная дрожь, стоило только представить, что кто-нибудь из своих прознает об его безобидных увлечениях. Мало того, что они по факту противоречили волчьему закону о неразглашении, да ещё и в принципе считались делом для лохов и девчонок.
«Эй, волчок, ты тут? Мы не договорили вчера об особенностях организма оборотней и вампиров, и я предлагаю перенести наши дискуссии в реал. Пойдет?»
Ника появилась полторы недели назад. В её длинном хвалебном отзыве Митя не заметил поначалу ничего интересного, вежливо поблагодарил авторку и тут же о нём забыл, но девчонка вдруг влезла в Митины личные сообщения. Она писала и писала, и в конце концов Митя сдался под натиском её болтливой любознательности. С Никой было весело и легко, новые темы для разговора не иссякали и плавно перетекали из одной в другую, и вот они уже выяснили, что живут в одном городе. В этот момент Мите резко стало не по себе от вторжения в его привычный мирок, но он отмахнулся от этих мыслей.
А потом Ника предложила встретиться. Сообщение висело непрочитанным уже второй день, Митя раз за разом заходил в приложение и смотрел на красную единичку, надеясь, что ответ напишется как-нибудь сам собой. Мите ужасно хотелось увидеть Нику и пообщаться с ней вживую, но раскрывать свою личность было так… тревожно.
«Эй?..»
Красная единичка сменилась двойкой, и Митя резко отпрянул от экрана. Кончики пальцев начали зудеть, как от крапивы, и кровь позорно прилила к щекам. Зачем, зачем, зачем он краснеет, он что, какой-то малолетка — так шугаться сообщения! В голове, как картинки из диафильма, пронеслись события сегодняшнего дня: насмехающиеся одноклассники, упаковка таблеток, смятая и прячущаяся в кармане куртки, мамины грустные глаза и виноватая забота…
«Прости, был занят. Давай встретимся. Когда?»
Клавиша «Enter» щёлкнула так громко, что её, наверное, услышал весь дом.
Мокрая, серая и унылая, как бездомная собака, погода, которая стояла в городе уже третью неделю, вдруг в один день сменилась на ласковое и тёплое бабье лето. Уставшее солнце выглянуло из-за облаков, небо налилось голубизной и промозглый ветер успокоился, спрятавшись в ещё не до конца опавшей листве деревьев.
Ника и Митя гуляли уже третий час. Они намотали пять кругов по парку, несколько раз посидели на лавочке, грея ладони о пластиковые стаканчики с горячим шоколадом, и всё еще никак не могли наболтаться, как будто до этого момента оба всю жизнь молчали. Мите казалось, что он никогда не смеялся так часто и громко и никогда не видел таких озорных красивых глаз, как у Ники. Ника улыбалась и так внимательно слушала его рассказы, что Митя, не привыкший к тому, что его вообще кто-то слушает, выговорил, кажется, свою месячную норму слов.
— Почему ты решил, что знаешь об оборотнях больше всех? — вдруг спросила Ника. Под её туфлями уютно шуршала сухая листва.
— Ну… я просто немного шарю в биологии там, в физике. Это же банальные очевидные вещи, про которые авторы фэнтези почему-то забывают. Знаешь, я бы, наверное, мог написать своё.
— А почему нет? Я думаю, это было бы классно! Ты классный, так что и книги у тебя были бы классными! Куда ты планируешь поступать после одиннадцатого?
— М-м-м… в академию МВД, — немного потерявшись от комплимента и заклиная свои щёки не краснеть, ответил Митя.
— О… Ты так хочешь работать в полиции, расследовать громкие дела и напряжённо курить сигареты, нося кобуру поверх голубой рубашки с подвёрнутыми рукавами, как типичный следователь из кино? — рассмеялась Ника, подталкивая его локтём.
— И обязательно носить тёмно-серое пальто, — фыркнул Митя и пожал плечами. — У меня вся семья в этой сфере. И я, как бы… должен продолжить семейное дело, что ли. Династию.
Митя скорчил надменную гримасу и рассмеялся.
— Должен или хочешь? — проницательно улыбнулась Ника. Митя почувствовал, что этот вопрос был задан не ради ответа, и перевёл тему.
Они виделись едва ли не каждый день. Не целовались, не обнимались, даже не ходили за ручку. Но присутствие Ники рядом, их бесконечные разговоры, шуршание листвы под её ярко-красными туфлями были достаточным основанием, чтобы Митя мечтал о каждой их новой встрече.
Мите ещё никогда не приходилось так глупо влюбляться.
— …Митя, давай на раз-два-три одновременно расскажем друг другу рандомный факт о себе, — они снова сидели на лавочке в парке, и Ника с аппетитом облизывала шоколадное мороженое. По её словам, осенью мороженое было вкуснее, чем летом — ты не пытаешься им охладиться, а чувствуешь настоящий вкус.
— Давай.
— Раз… — с пальцев Ники капнула шоколадная капелька.
— Два… — Митя протянул ей бумажный платочек и улыбнулся.
— Три! — ладони Ники и Мити соприкоснулись.
— Ты мне нравишься.
— Я знаю, что ты оборотень.
Бум.
Сердце в груди Мити бухнуло так громко, что ему показалось, будто рядом раздался взрыв.
— Ну и шутки у тебя, — криво улыбнулся Митя, отдёргивая руку. — А все, кто пишет научную фантастику, видимо, инопланетяне?
— Нет. Ты не понял, — Ника смотрела ему прямо в глаза. Нижняя губа у неё подрагивала. — Я правда знаю, что ты оборотень. Твоя семья… точнее, моя семья. Моя семья тоже. Мой папа служит с твоим отцом. Ты меня, конечно, никогда не видел. Я тот самый член семьи, которого на семейном древе не учитывают. Во мне отсутствует волчий ген.
— Ника, ты что… что ты говоришь, блин, вообще! Какого… хрена? Ника! Какого хрена?! — голос Мити сорвался, он подскочил, взъерошил волосы. В ушах гулко стучала кровь. Нет, нет, этого не может быть! Только не она! Она же не могла его предать!
— Митя… Прости. Я… не хотела ничего плохого. Просто… мне было интересно пообщаться с таким же, как я. Изгоем в стае. И еще узнать, что это такое — чувствовать внутри себя зверя… моя семья никогда не говорит об этом. А в полнолуние запирает меня в комнате за железной дверью, — и только в этот момент Ника отвела глаза. Почти растаявший шоколадный шарик шлёпнулся на асфальт. Митя увидел, как вздрогнули её плечи. Она плакала беззвучно, и в Митиной душе чувства как будто схлестнулись в центре смерча: он желал прижать её к себе и одновременно оттолкнуть как можно дальше.
Когда в семье оборотней рождается ребенок без волчьего гена, от него, конечно, не избавляются и не приносят в жертву богам, как это было в древности. Но такие дети, как яркое клеймо позора на лбу семьи, говорят о том, что кто-то из их предков якшался с людьми. Их негласно вычёркивают из семьи, не говоря уже о стае — для стаи их вообще не существует.
Поэтому если Митю считают сломанным, то Нику — просто никем.
Мите было страшно, больно, и он так злился! Злился на свою слабость, на глупую девчонку, на идиотский мир, который заставил его поверить, что он может быть счастливым! Чёрт! Если… если она теперь всем расскажет…
— Ты нравишься мне, Митя! Честно, очень нравишься! Я просто не могла этого больше скрывать именно потому, что влюбилась, блин, как дура! Я… я нашла тебя случайно. Ты вылез у меня в рекомендациях ВК, я облазила твою страничку, я вспомнила, как шептались о тебе родители… А потом… потом как-то случайно наткнулась на Волколака. А у тебя в подписках я видела несколько пабликов с твоими рассказами и… ну, я сопоставила факты. Решила — а вдруг! И мы начали общаться. И я… да мне никогда не было так классно, как с тобой! Блин, Митя! Я… ну ничего же такого не случилось! Я никому не скажу, обещаю! Я и не собиралась говорить никому! — по щекам Ники катились крупные слёзы, она судорожно вытирала их тыльными сторонами ладоней и теряла окончания слов, но голос у неё почти не дрожал.
— Да пошла ты, Ника. Может, волчий ген в тебе и отсутствует, но ген суки точно есть! — злобно выкрикнул Митя и, развернувшись, почти бегом пошёл прочь, сминая под подошвой сухую листву.
Он заблокировал Нику во всех соцсетях и мессенджерах, удалил переписки, кинул её номер в чёрный список и попытался сделать вид, что этого всего не было. Не было. И эта боль, она временна, эта боль так разрывает изнутри, потому что полнолуние уже через несколько дней. И глаза слезятся по утрам из-за обострившейся аллергии.
Ещё немного — и Митя поверил бы сам себе, если бы эта мерзкая девчонка и её уродские красные туфли не снились ему каждую чёртову ночь!
Полнолуние этой ночью было особенно ярким. Митя поскуливал, свернувшись калачиком в самом тёмном углу своей комнаты. Он тяжело дышал, всё тело зудело и горело огнём, жёлтые слезящиеся глаза светились безумно, отчаянно. В голове эхом отражался волчий вой — его стая была где-то там, и Митя чувствовал её, слышал хруст веток под мощными лапами, но не мог пошевелиться, не мог даже нормально дышать. Казалось, волчая шкура давила на него, прижимала к земле, мешала. Хотелось сбросить её, сбросить, как неудобную, тяжёлую, не подходящую по размеру шубу.
Он слизнул горячим языком горсть рассыпанных по полу таблеток. Эта ночь когда-нибудь кончится. Она кончится. Кончится.
Но разве боль от этого уймётся?
Митя не помнил, как уснул. Когда он смог, наконец, продрать опухшие глаза, то обнаружил себя укутанным в тёплое одеяло на своей кровати. Все мышцы ныли, а кости привычно ломило от боли. Митя с большим трудом оторвался от постели и проковылял в ванную комнату. Умывшись, он вернулся обратно в кровать и снова уснул.
Ему снилась Ника и её ярко-красные туфли.
Митя проспал почти сутки. Когда он снова проснулся, за окном было совсем темно. Он медленно вылез из-под одеяла и сел за ноутбук.
«Если бы я написал книгу, ты бы правда её прочла?»
Ответ пришёл спустя пару секунд, будто их диалог и не прекращался.
«Конечно. И отстояла бы длинную очередь за авторским автографом». На экране появилась надпись, что собеседник печатает. Бегущая строчка почти две минуты скользила по белой странице.
«Я правда никому ничего не говорила, Митя»
Митя потёр пальцами слезящиеся глаза.
«Знаю. Давай завтра в парке?»
Автор: Полина Крутикова
Оригинальная публикация ВК