Преступления и наказания. Часть 2
Начало истории: Преступления и наказания. Часть 1
-------------------------------------------------
Что-то было не так.
“А я же проверил только снаружи. А если там пусто, кто-нибудь его выкопал?”
От этой мысли Степан споткнулся и чуть не упал. Умом он понимал, что могилу никто не трогал, но… Зудящая тревога не унималась.
— А, язви его через колено! — выругался мужчина и пошёл обратно.
На дне оврага всё было по-прежнему, ничего примечательного.
— С ума схожу, что ли? Всё, скорей домой. Попрошу у Ивана Антоновича таблеточку какую-нибудь.
Степан присел на склон оврага, отдышаться. Сердце колотилось в груди, как птица в клетке, а взгляд Дутого неизменно возвращался к земле у двух сросшихся ёлочек…
Через неделю после апрельского собрания Степан гостил у кулака Смолокурова. Его дом резко выделялся среди неказистых избёнок Кондрашовки: просторный, из хороших брёвен, с украшенными ставнями. Над основной избой возвышалась надстройка-светёлка, а в ней был уютный балкончик. Именно там чаёвничали хозяин и гость.
На столике перед ними лежали привезённые из города пышные булочки, крендельки с маком и даже конфеты.
— Иван Антонович, а что, колхозы вправду нас разорят?
— Ну, хорошего точно не жди. — зло усмехнулся Смолокуров. — Эх… Гришка Светлов — заноза настоящая! Носится туда-сюда, всех убеждает, и его слушают. Глядишь, и получится что у голодранцев.
— Заноза, — подтвердил Степан, точивший зуб на председателя. — А может, его… тогосеньки?
И Дутый чиркнул ладонью по шее.
— Ишь, как у тебя всё просто! Другого председателя пришлют, а этот ещё и героем станет, за правое дело погибшим. Нет, Стёпа, тут хитрее надо…
Хозяин задумался и уставился в пол тяжёлым, волчьим взглядом.
Ивану Антоновичу исполнилось 53 года; это был седой, но крепкий мужчина. Он обладал умом, торговым чутьём, хитростью и в достижении целей был беспощаден. Он крепко держал в кулаке и свою семью, и всю Кондрашовку. И попробуй пойди против…
Пока Смолокуров думал, Дутый почтительно молчал и даже чай старался прихлёбывать потише. Прошло довольно много времени, прежде чем хозяин хлопнул себя по колену и сказал:
— Есть мысль одна! А скажи мне, Стёпа, ты за серьёзное дело возьмёшься? Учти, это нас кровью навек повяжет.
— Если гада Гришку прибить, то с радостью. Я его голыми руками!..
— Ну, не хорохорься. Слушай внимательно…
Степан слушал и только ахал, как ловко Иван Антонович всё придумал.
Сначала поползли слухи, будто видели Светлова в городе, как он шёл под ручку с красивой девушкой. Болтали, что это невеста Григория, что она не просто городская, а из бывших благородных. И любовь у них большая, только городская барышня в деревню не поедет, да и денег много надо, чтобы с такой мадамой шашни крутить.
Григорий на сплетни не обращал внимания, дел у него хватало и без этого.
Десятого мая председатель, взяв две тысячи рублей, которые колхозники собрали на акции Трактороцентра, собрался в город. Пошёл он на железнодорожную станцию, короткой дорогой через лес.
Там-то его и подстерёг Степан, оглушил, связал и повёл в глухой ельник. Григорий сопротивлялся отчаянно и почти сумел убежать, но подвела хромая, раненая ещё в Гражданскую войну нога.
Завёл Дутый Светлова в овраг, заставил копать яму, а потом выстрелил ему в затылок из маузера. Деньги убийца забрал с собой, а беднягу Григория вместе с пистолетом зарыл у сросшихся ёлочек.
…Через несколько дней в деревне забеспокоились и отправили в город посыльного. Выяснилось, что Григорий деньги в банк не сдавал и никто из городских знакомых его не видел.
Приехал следователь. Стали всё проверять, и в ящике председательского рабочего стола нашлось письмо. Какая-то женщина писала, что соскучилась, ждёт любимого Гришеньку и надеется, что всё задуманное получится, и они заживут вдвоём в достатке и без хлопот.
Кондрашовка встала на дыбы: украл Светлов колхозные деньги и с городской невестой скрылся! Увы, приезжий следователь ничего не мог поделать — следов никаких, что за невеста, никто не толком знает. Лес вдоль дороги на станцию проверили, но ничего не нашли.
Все проклинали Григория, удивлялись, как не разглядели в нём жулика, и, разочарованные, выходили из колхоза. Только Лушка не верила в подлость брата, но её никто не слушал.
Всё складывалось для кулака Смолокурова (это его племянница написала записку) и Степана как нельзя лучше.
Но Дутый часто думал о могиле у ёлок, и его охватывал ужас: если найдут? А когда всплывал в памяти ненавидящий и гордый взгляд Григория, убийце вовсе становилось тошно: жизни-то лишил, но не сломил…
…Отдышавшись и чуть успокоившись, Дутый разозлился на самого себя: сидит тут в овраге, на могилу глазеет и разволновался, как тряпка какая-то!
Тьфу!
Он выбрался из оврага и решительно зашагал по тропинке. Чтобы отвлечься от нервирующих мыслей, Степан стал думать о насущных делах: надо подбить разболтавшуюся доску в заборе, а для этого в городе надо купить гвозди. А в погребе завелась сырость, и это никуда не годится…
Задумавшийся мужчина не заметил, как прямая тропинка под его ногами сама собой раз — и повернулась, будто кто-то её согнул, как ленту. Одна из разлапистых елей зашевелилась, хотя ветра не было. И на этой ели мох рос с южной стороны.
Степан шёл. Настроение у него улучшилось, он насвистывал любимый мотивчик и предвкушал, как придёт домой и поест щей, да с чёрным хлебом и ломтём сала…
Аааай!
Прямо попёрек тропы протянулся длинный сухой корень. Дутый споткнулся об него и чуть не упал. Но корня тут раньше не было!
Встряхнув головой, мужчина огляделся и ощутил, как волосы встают дыбом, а тело покрывает липкий пот.
Лес вокруг был незнакомым!
Степан лихорадочно заозирался и забегал туда-сюда вдоль тропы, ища приметы знакомого пути. Но ничего не находил.
Вдруг в и без того сумрачном лесу стало темно, как вечером, хотя солнце стояло высоко, и на небе не было ни облачка.
Между деревьями пополз густой туман, скрывая кусты, буреломы, тропинки, ямы и кочки. Туман не поднимался высоко, а клубился примерно по пояс, и это нагоняло ещё большую жуть: мир будто разделился пополам, на белую мглу и темноту.
Вдруг Степан отчётливо понял: рядом кто-то есть. Чужое присутствие было неявное, будто размазанное, и ощущалось со всех сторон сразу. Рука Дутого сама собой потянулась к вороту рубахи, ища шнурок с крестиком. Но крестик Степан не носил уже лет семь, а в церковь перестал ходить ещё раньше. Из всех молитв ему на память приходили только два слова.
Так он и стоял, парализованный страхом, и повторял как попугай: “Отче наш… Отче наш!... Отче наш”. Туман поглощал и искажал звуки, и собственный голос казался чужим.
Вдруг в белой мгле мелькнуло что-то, и перед перепуганным человеком вырос высокий лохматый старик. В его нечёсаных волосах застряли сучки и листья, рваный пиджак был застёгнут на лёвую сторону, правый глаз прищурен, зато левый вытаращен и глядел насмешливо и зло.
— Ты кто? — сипло спросил Степан.
“ТЫ КтООО!.. кТО! Ктооо!” - загудело, заревело эхо со всех сторон.
Старик хлопнул в ладоши, захохотал, и вдруг… стал стремительно увеличиваться! Секунда — и его макушка уже вровень с верхушками елей. По лесу пронёсся порыв ветра, старик засвистел, заухал так оглушительно, что деревья затрещали, а у Степана заложило уши.
Нервы Дутого не выдержали и, истошно вопя, он бросился бежать. Куда угодно, лишь бы подальше!
Старик щёлкнул пальцами, туман исчез, а под пологом леса просветлело. Лесной хозяин пустился в погоню. Он то великаном перешагивал через кусты и деревья, то уменьшался до мыши, чтобы проскользнуть под валежником.
За Степаном он гнался играючи и позволял человеку убежать подальше, отдышаться и обрести надежду. А потом настигал, пугал шумом и свистом или затаивался и выскакивал прямо на жертву из-за куста.
Дутому такая игривость неведомого существа не нравилась. Он пытался убежать или спрятаться, но всё напрасно — его находили.
Пот заливал Степану глаза, сердце стучало так, будто вот-вот проломит грудную клетку. Кровь грохотала в висках отбойными молотками. На ногах, казалось, вместо сапог были привязаны тяжелые гири.
В конце концов обессилевший Степан споткнулся и кубарем полетел в какой-то овраг. Растянувшись на земле, он лежал и ждал, что сейчас потянется сверху гигантская рука… Но свист, хохот и вой преследователя звучали где-то вверху, а потом и вовсе стали отдаляться.
“Неужели потерял?!” — мелькнула в голове Дутого мысль, и он постарался даже дышать тише.
Он сел и закрыл глаза, пытаясь унять бешеный стук сердца. А потом хлопнул себя по лбу:
— Да это же леший!..
Очень кстати вспомнились и слова бабушки, и рассказы Антипа-охотника: выверни всю одежду наизнанку, застегни всё наоборот и обувь с правой ноги надень на левую, тогда пропадут чары лешего, и найдёшь дорогу.
Трясущимися руками Степан снял одежду, вывернул её наизнанку и скинул сапоги. Потом стал надевать всё обратно, строго следя, чтобы всё было наоборот. Бельё, рубаха, сумка через плечо…
— Кхе-кхе! — раздался прямо за спиной Степана кашель.
Мужчина выронил из рук штаны и медленно, как в тягучем кошмаре, обернулся.
Леший стоял совсем близко. Человеческие черты в его внешности странно сплетались со звериными. Вытаращенный левый глаз остался прежним и смотрел на жертву со злорадством, а вот всё остальное… Медвежье ухо, волчий нос, лапы рыси с длинными и острыми когтями… И этой когтистой лапой леший потянулся к Степану.
Не помня себя от страха, Дутый рванул вверх по склону оврага и побежал. Еловые ветви хлестали его по лицу, по голым ногам, хватали за рубаху и пытались задержать. А позади свистел, выл и хохотал леший.
Дутый снова споткнулся, куда-то покатился и упал лицом вниз. Саданув от отчаяния кулаком по земле, Степан приподнял голову.
Прямо перед ним стояли две молоденькие сросшиеся ёлки, а ноги его упёрлись в правый склон оврага.
— АААААААА!
В крике Степана уже не осталось ничего человеческого, только первобытный, животный ужас. Так воет попавший в капкан зверь, понявший, что даже лапу отгрызать бесполезно.
Подоспевший леший, теперь в облике огромного медведя, озадаченно смотрел, как Степан с воем катается по земле, а изо рта у него идёт пена.
Оскаленная медвежья морда, которая выглянула из-за куста, стала той соломинкой, что ломает хребет верблюду. Дутый выгнулся в дугу, захрипел, пальцы в агонии заскребли землю. Около паха расплывалось мокрое пахучее пятно, и этот запах смешивался с вонью самогона, вылившегося из неплотно закрытой фляжки.
Степан дёрнулся снова и затих. Его сердце остановилось.
Медведь-леший подошёл, понюхал фляжку и брезгливо сморщился. Потом погрыз угол сумки и сунул в неё нос. Там вкусно пахло съестным, но увы, ничего интересного в сумке не было.
Вдруг медведь поднял голову и уставился на сросшиеся ёлки.
Возле них появилось серебристые искорки, их становилось всё больше, и вот они сложились в мужской силуэт, в котором легко угадывался Григорий Светлов. Призрак покружил над оврагом и завис над телом Степана, весь затрепетал, как будто его передёргивало от омерзения.
Призрак подлетел поближе к медведю-лешему, и они долго смотрели друг другу в глаза, будто ведя молчаливый диалог. Потом Григорий вдруг замерцал тёплым и ласковым, будто утреннее солнце, светом и стал рассыпаться на искорки, которые быстро гасли. Минута, и призрак исчез.
Медведь вздохнул и пошёл прочь, в чащу. На дне оврага остался только Степан, глаза которого уже понемногу стекленели.
***
Шла уже середина августа. Тому, что Степан Лаптев-Дутый, куда-то исчез, никто не удивился — мужик-то был пьющий, бедовый, кулаки почесать любил. Честно говоря, никто по нему и не скучал. Разве что добрый Антип погрустил о Степане, да ещё расстроился кулак Смолокуров — такого верного и старательного подручного ещё поди найди!
…Борис Бочкарёв, новый председатель сельсовета и кондрашинского колзоха, сидел в кабинете и разбирал бумаги, когда в дверь тихонько постучали.
— Да-да, войдите!
Дверь открылась, и в кабинет вошла Лушка.
— Привет, Боря. Всё работаешь? Обедать же пора.
— О, Лукерья! — счастливая улыбка расцвела на лице председателя. — Да, что-то я заработался и про обед забыл.
— Я так и знала! — лукаво воскликнула девушка. — Вот, еды тебе принесла.
Лушка поставила на стол небольшую корзинку, накрытую чистым полотенцем. Борис протянул руку, чтобы подвинуть корзинку поближе, и его ладонь легла на пальцы девушки. Молодые люди посмотрели другу в глаза, и щёки Лушки вспыхнули стеснительным румянцем.
— Кхм, что тут? — преувеличенно бодро сказал Борис, чтобы сгладить неловкий момент. — О, супчик, и хлеб!
— Там ещё лучок зелёный есть и яйца варёные. И печенье… сладкое.
— Луша, ну ты меня просто спасла! Спасибо тебе огромное.
— Не за что, кушай.
— А ты?
— А я дома обедала. Ешь, я потом сразу посуду-то унесу.
Председатель достал из ящика стола ложку и принялся за еду. Лукерья села на стул для посетителей и смотрела на обедающего Бориса, гордая и счастливая. На её губах играла радостная улыбка.
Скоро с обедом было закончено, и девушка стала складывать посуду.
— Лукерья, ты не спеши. Посиди со мной, давай поговорим о чём-нибудь.
— Давай. Ой, сколько у тебя тут бумаг всяких! Колхозные дела?
— Да. — вздохнул Борис. — Голова пухнет уже! Не колхоз, а наказание. То вот сарай загорелся, то скотина заболела. И что-то мне подсказывает, что не само собой так случилось. А главное, знаешь что?
— Что?
— Ты не обижайся, Луша. Но брат твой знатно дело испортил. Сколько людей из колхоза вышло, а кто остался, у тех руки опускаются. Настроя нет, задора боевого, чуть что, говорят: “Видно, ничего не сделаешь, и второй раз всё зря будет”. Разочаровал Григорий людей сильно, и они теперь всем не верят.
— Боря, ну что ты! — вспыхнула девушка. — Ты поверил в чушь про городскую невесту, что он для неё деньги украл? А ведь он товарищем твоим был. Вы же вместе каппелевцев били! А ты...
— А что я? Рад бы не верить. Никогда бы не подумал, что Григорий на такое способен. Но факты… Письмо от девушки нашли? Нашли. Пропал Гриша вместе с деньгами? Пропал.
— Случилось с ним что-то. — голос Лушки задрожал. — Я это чувствую.
На глазах у девушки выступили слёзы. Она старалась сдерживаться, но слёзы катились сами собой, и Лушка зарыдала в голос.
— Горюшко ты моё! Ну, успокойся…
Борис подошёл к девушке, обнял её за плечи, и Лушка доверчиво прильнула щекой к его ладони.
— Убили его, вот точно убили. Мы же с Гришей дружили очень. Если бы завелась у него зазноба городская, он бы мне сказал. Не такой он человек, Борь, чтобы деньги чужие присвоить. Он даже яблоки по садам не воровал, когда малой был!..
И Лушку затрясло от рыданий. Председатель гладил её по волосам, пытаясь успокоить, и нервно кусал губы. Он и сам чуял подвох в этой романтически-криминальной истории, но что тут сделаешь? Если даже следователь ничего не нашёл… Чем бы отвлечь девчонку?
— Хватит плакать, Луша. Вот платок, вытри слёзы. Помоги-ка мне лучше. Пересчитай деньги, пожалуйста. А то вдруг я ошибся.
Всё ещё всхипывая, девушка взяла пачку денег и стала старательно пересчитывать купюры. Вдруг она задержала в руках тёмно-зелёную трёшку и стала внимательно её рассматривать.
— Что там? Фальшивка?
— Нет. — дрожащим голосом сказала Лушка. — Откуда у тебя эти деньги?!
— Трёшка? Смолокуров расплатился за сено, а что?
Лушка сделала несколько глубоких вдохов, будто собиралась прыгнуть в воду, и сказала:
— Видишь, уголок надорван и тут пятно чёрное? А ещё звездочка в гербе стёрлась.
— Ну, и что?
— А то, Боря! Именно эта трёшка была у Гриши, когда он пропал!
— Таааак! Ну-ка, рассказывай.
— Он тогда со всех колхозников деньги собирал, и я помогала их считать. Я точно видела именно эту купюру! Мы ещё с Гришей шутили, что герб без звезды получился.
— Интересное кино. — прикусил губу председатель. — И как купюра попала к Ивану Антоновичу?
— Это он убил Гришу! — вскочила на ноги девушка. — Старый змей всё подстроил! Ему, кулачине, и Гриша, и колхоз поперёк горла были. И Стёпка Дутый поди не просто так пропал. Знал поди слишком много про дела кулака, он и его того… Зови народ, Боря!
— Тихо, Лукерья, не спеши. Ты точно уверена, что это та самая трёшка?
— Да.
— Хорошо. Никому пока не говори ничего, ясно? Я в милицию.
Увы, Лукерья и Борис радо радовались. Никто из кондрашовцев не мог точно вспомнить, давал ли он именно такую трёшку, с надорванным уголком и стёртой звездой на гербе, Григорию Светлову.
Иван Антонович на допросе держался спокойно и рассказал, что эту трёшку ему дали на сдачу на городском рынке. А уж как туда купюра попала, он не знает.
На рынке трёшку тоже не вспомнили. В милиции пробовали снять отпечатки пальцев, но купюра была потрёпанная, грязная, и ничего не получилось.
Лушка была весьма настойчива, и по её просьбе снова прочесали окрестные леса и проверили берега речки Звонарки. Но в роковой ельник никто не заглянул — он был слишком далеко.
Ивана Антоновича, конечно, многие подозревали, но подозрения к делу не пришьёшь, а улик и доказательств никаких. Как, наверное, радовался Смолокуров, что Степан пропал именно сейчас и ничего не расскажет!
Всколыхнувшая было надежда прояснить судьбу Григория Светлова угасла, и Кондрашовка, посудачив о загадочной трёшке, успокоилась. В конце концов, жизнь идёт вперёд, а дел в деревне всегда невпроворот.
Но неугомонная Лушка как-то вечером остановила Ивана Антоновича на улице и, оглядевшись по сторонам — не видит ли кто? — веско сказала:
— Это ты убил Гришу, я знаю. А, может, и Степана Дутого заодно, чтобы он про твои дела тёмные не разболтал.
— Да ты спятила, девка, что ли?! — вытаращил глаза Смолокуров и замахнулся на Лушку кулаком. — Дай пройти.
— Иди-иди. Но крепко запомни: я тебе, гаду подколодному, отомщу.
И пока Иван Антонович переваривал эту немыслимую наглость, Лукерья уже исчезла в темноте.
***
Справка:
Бекас — небольшой пёстрый кулик, обитает на болотах, влажных лугах и берегах водоёмов. Объект охоты.
Леший — в славянской мифологии дух-хозяин леса. Он распоряжается всеми деревьями и живыми существами в своём лесу и следит за порядком. Может быть невидимым, принять любой облик, а также менять свой рост от крохи до гиганта. Однако в любом обличье у него будет что-то ненормальное, например, неправильно надетая обувь.
Леший любит зло подшутить над человеком, пугать его и заводить в непролазную чащу; особенно не любит пьяных и всячески куражится над ними. Если человек заблудился и подозревает, что его водит леший, надо снять с себя всю одежду и обувь, вывернуть наизнанку и надеть. Тогда леший отстанет, и увидишь верную дорогу.
В фольклоре роль лешего двойственна. С одной стороны, он — однозначная нечисть, враждебен человеку, и даже проклятые или умершие без крещения дети принадлежат ему. С другой стороны, леший никогда не преследует цель именно убить человека, хотя его шуточки бывают злы и опасны. С лешим можно договориться, он справедлив и наказывает тех, кто в лесу ведёт себя неправильно: ломает деревья, жжёт костры, мусорит, убивает зря животных и т.д.
Особая статья — в фольклоре так называется договор между лешим и охотником, заключаемый на определённых условиях; например, человек должен приходить на охоту только в определённые дни или не брать больше дичи, чем скажет леший. Если человек соблюдает договор, то леший будет ему помогать в охоте, а нарушителя ждёт суровое наказание.
Трактороцентр — существовавшее в последние годы НЭПа акционерное общество. Полное название: Смешанное акционерное общество под наименованием "Всесоюзный центр машинно-тракторных станций («Трактороцентр»). Его целью было повышение культуры обработки земли и преобразование отдельных крестьянских хозяйств с ручным трудом в крупные механизированные хозяйства. Учреждено в 1929 году, в 1932 преобразовано в государственное предприятие.
Трёшка — имеется в виду купюра образца 1926-32 гг. номиналом 3 червонца. Купюра была оформлена одним тёмно-зелёным, почти “болотным” цветом. По центру вверху располагался герб СССР.
Туркестан — историко-географическая область, включающая в себя в конце 19-го — начале 20 в. территорию современной Средней Азии и Казахстана, а также часть Центральной Азии, населённую тюркскими народностями.
------------------------------------------------------
Если кто-то захочет поддержать меня донатом или следить за моим творчеством в других соцсетях, буду очень рада. Присоединяйтесь!
1) "Авторы сегодня": https://author.today/u/diatra_raido
2) Группа в ВК: https://vk.com/my_strange_stories
3) Литмаркет: https://litmarket.ru/mariya-krasina-p402409
P.S. Спасибо пикабушнику @revolen, за криминалистическую консультацию :)
