Пропаганда всегда являлась мощным оружием. Разделяй и властвуй, принцип известный со времён Римской империи. Одним из ведущих специалистов в этом был доктор Геббельс. В этом году исполняется 80 лет одной из главных идеологических диверсий, созданных его ведомством и подхваченных предателями Яковлевым и Ельциным. Катынский расстрел, якобы совершённый весной 1940 года НКВД.

Как все мы знаем из истории, отношения России и Польши складывались очень непросто. Постоянные конфликты и войны, захват Польши Российской империей, затем обретение Польшей независимости, война в 1921-м году, по результатам которой к Польше отошли территории Западных Украины и Белоруссии, и как финал - возврат этих территорий в 1939 году.

Одним из мощнейших инструментов в идеологической войне Польши и СССР стал инцидент с расстрелом польских офицеров в лесу, неподалеку от Смоленска, в местечке Козьи Горы. Ставший известным в дальнейшем как "Катынский расстрел".

Впервые об этом преступлении стало известно из заявления Геббельса от 13 апреля 1943 года:

"Из Смоленска сообщают, что местное население указало немецким властям место тайных массовых экзекуций, проведенных большевиками, где ГПУ уничтожило 10 000 польских офицеров.
Немецкие власти отправились в Косогоры — советскую здравницу, расположенную в 16 км на запад от Смоленска, где и произошло страшное открытие. Ими обнаружена яма длиной 28 метров и шириной 16 метров, в которой находились уложенные в 12 слоев трупы польских офицеров в количестве 3000. На трупах была полная военная форма, часть из них связаны, и у всех раны от револьверных выстрелов в затылок...
...Продолжаются поиски и открытие новых ям. Под уже открытыми слоями обнаружены новые слои. Общее число убитых офицеров оценивается в 10 000, что соответствует примерно полному польскому офицерскому корпусу, взятому большевиками в плен.
Печ. no: «Zbrodnia katyńska w świetle dokumentów». London, 1980. S. 85." [1]

СССР не признал причастности к этому преступлению, и уже 15 апреля Совинформбюро опубликовало заявление:

"Гнусные измышления немецко-фашистских палачей", где говорилось, что немецкие сообщения по поводу найденных тел не оставляют сомнений в судьбе бывших польских пленных, находившихся в 1941 году в районе западнее Смоленска на строительных работах, и попавших вместе с другими советскими людьми, жителями Смоленской области, в руки немецко-фашистских палачей летом 1941-го года, после отхода советских войск из района Смоленска."
Печ. по: «Правда», 16 апреля 1943 г. [2]

Польская сторона отреагировала весьма странно, особенно если учесть, как нацисты вели себя на захваченных польских территориях. 17 апреля было опубликовано коммюнике польского правительства в изгнании, с требованием провести расследование под эгидой Международного Красного Креста.

Понимая, что под контролем нацистов независимое расследование невозможно, Москва и Лондон воспротивились этой инициативе. 24 апреля Черчилль написал Сталину:

"Мы, конечно, будем энергично противиться какому-либо "расследованию" Международным Красным Крестом или любым другим органом на любой территории, находящейся под властью немцев. Подобное расследование было бы обманом, а его выводы были бы получены путём запугивания." [3]

Несмотря на твёрдую позицию Англии и СССР, Польское правительство в изгнании продолжило нападки на СССР, тем самым вынудив советское правительство разорвать дипломатические отношения с ним.

Нота Советского правительства о решении прервать отношения с Польским правительством от 25 апреля 1943 года:

"Советскому правительству известно, что эта враждебная кампания против Советского Союза предпринята Польским правительством для того, чтобы путем использования гитлеровской клеветнической фальшивки произвести нажим на Советское правительство с целью вырвать у него территориальные уступки за счет интересов Советской Украины, Советской Белоруссии и Советской Литвы." [4]

После войны вопрос о Катынском расстреле был поднят на Нюрнбергском трибунале. Но из-за ошибочной стратегии обвинения, построенной на попытке доказать вину командира штаба 537-го "строительного батальона" "подполковника Арнеса", защита зацепилась за эту ошибку, так как 537 батальон был батальоном связи, и командовал им полковник Аренс (ошибка была в звании, написании фамилии полковника и в том, что подразделение было не строителями а связистами), который прибыл в часть только в ноябре 1941-го года и расстрелов не застал.

Ухватившись за эти несовпадения, защита легко отвела все обвинения в адрес этого подразделения. В итоге в обвинительное заключение Катынский расстрел не вошёл. Но это обозначало лишь то, что трибунал признал, что вина данного батальона не доказана. Кстати, Блокада Ленинграда так же не вошла в итоговое обвинение Нюрнберга.

В следующий раз вопрос о Катыни был поднят в 1988 году с предъявления Горбачеву претензий и требований компетенций со стороны Польши. (Интересно, а без требования компенсации этот вопрос был бы гордым панам хоть на секунду интересен?).

Москва признала убийство польских офицеров, но решила всё свалить на Сталина, Берия и Меркулова. Вопрос временно затих, а вместе с ним исчез долг Польши перед СССР в 5,4 млрд рублей. Тогдашних. Это примерно 8,4 млрд долларов. Тоже тогдашних.

В 1992 году была сделана сенсационная находка, "закрытый пакет №1". И в ходе процесса над КПСС эти документы были внесены в Конституционный суд РФ. Но в силу ряда ошибок в оформлении, не характерных для 1949-го года, Суд отказался их приобщать к процессу. (Рудинский Ф.М. " Дело КПСС в Конституционном Суде" 1999 год. С. 309)

На данный момент официальная позиция правительства РФ совпадает с позицией Геббельса и Гитлера: в расстреле виноват СССР.

Ну а теперь мы предлагаем взвесить доказательную базу той и другой стороны. Начнём с позиции нацистов.

Официальное заявление Германии мы привели выше. Теперь посмотрим, что же нашли немцы?

Рапорт секретаря полевой полиции Фосса. Служащего группы тайной полиции 570. От 26 апреля 1943 года.

"...На глубине 2 метров были найдены трупы, тесно прилегающие друг к другу. Состояние гниения этих изолированных трупов доказывало, что к тому моменту они уже лежали под холмом в течение нескольких лет.
...Из-за промерзания почвы [февраль 1943] нельзя было тут же предпринять раскопки большего масштаба, так что судить о количестве лежащих здесь трупов не представляется возможным.
По приказу главного командования 29 марта была начата изоляция холма, первого из известных к тому времени, размерами 8*28 метров. На глубине 2 метров были заметны первые трупы. Все они без исключения лежали лицом вниз. Погребение было беспорядочным, напротив, с первого взгляда можно было определить, что эти жертвы были брошены в массовую могилу без разбора.
По одежде и бывшим в карманах документам были точно установлены национальность трупов и их бывшая должность. Так, на сегодняшний день, изолировано около 600 трупов, большая часть их уже идентифицирована.
Все трупы обнаруживают в качестве причины смерти выстрел в затылок: входное отверстие расположено под затылочным бугром, выходное под носом или левым глазом.
В одной из массовых могил, позднее обнаруженной и сегодня частично изолированной, были исключительно связанные трупы. Руки у них связаны шнурком за спиной, в отдельных случаях над головой был завязан собственный мундир." [5]

На что можно обратить внимание в этих цитатах?

Первое, в заявлении Геббельса говорится, что массовые захоронения найдены на территории здравницы. Интересно, как можно расстрелять десяток тысяч человек незаметно на территории здравницы?

Второе, в заявлении от 15 апреля говорится о 10000 расстрелянных. Но в более позднем отчёте Фосса говорится, что число трупов неизвестно. Откуда взята первая цифра? Или Геббельс уже знал, сколько их бравые парни расстреляли поляков?

Третье, в заявлении Геббельса говорится, что трупы мумифицированы, но в отчёте Фосса говорится о сильном разложении.

Давайте рассмотрим показания нескольких свидетелей со стороны немцев.

Из показаний Ивана Андреева 1917 г.р. житель деревни Ново-Батеки.

"Приблизительно с середины марта до середины апреля 1940 года на станции Гнёздово прибывали ежедневно по 3-4 поезда с 2-3 арестантскими вагонами.
Последние останавливались на станции. Пассажиров, большей частью польских солдат, которых я узнал по фуражкам, а также штатских, погружали из вагонов в закрытые грузовые машины, направлявшиеся от станции к железной дороге; затем машины загибали влево, по направлению к Катыни.
Я тогда несколько раз замечал, что приблизительно в 2,5 км от железной дороги они сворачивали к Козьим Горам. Я сам того не видел, но много раз слышал, что этих людей расстреливал в Козьих Горах НКВД." [6]

Возникает вопрос, как свидетель увидел от станции, куда сворачивали машины спустя 2,5 км? Рядом бежал?

Из показаний Матвея Захарова 1893 г.р. старосты деревни Ново-Батеки.

"В 1937-1942 годах я работал на железной дороге, между прочим и на сортировочной станции Смоленска. В марте 1940 года прибывали из Тамбовской области товарные поезда с прицеплеными к ним 5-6 большими пульмановскими арестантскими вагонами.
Из них 2-3 вагона останавливались в Смоленске на погрузочной платформе, тогда как остальные отправлялись дальше к месту назначения, на станцию Гнёздово.
...В качестве составителя поездов, я имел возможность стоять непосредственно тут же, когда людей из вагонов погрузили в грузовые машины, направлявшиеся затем по деревенской дороге в сторону Гнёздово.
Я точно помню, что эти разгрузки длились 28 дней. Это я смог точно установить по моим служебным записям." [7]

Из показаний Григория Сильвестрова 1891 г.р. жителя деревни Ново-Батеки.

"В апреле и мае месяце 1940 года я замечал, что на станцию Гнёздово, вблизи которой я жил тогда, останавливаются арестантские вагоны, из которых людей погружают в стоящие наготове грузовые автомашины и затем их увозят.
Вечером, возвращаясь домой с работы, я часто проходил вблизи места разгрузки и замечал, как под охраной работников НКВД людей отправляли из вагонов в заготовленные большие клетки-грузовики, известные под названием "чёрный ворон". Всегда стояли три таких машины и один грузовик.
У мужчин, выходивших из вагонов, отбирались ручные вещи и бросались в грузовик, тогда как их самих помещали в остальные машины-клети. Когда они заполнялись, колонна из трёх клеток, грузовика с поклажей под водительством впереди идущего грузовика отправлялась от станции. Я видел, как повозки проезжали дорогу к железнодорожному пути, затем сворачивали влево и исчезали в направлении Катыни. Через 20-25 минут колонна возвращалась обратно, и всё повторялось сначала.
Когда они проезжали мимо, я мог заметить мужчин, сидевших во впереди идущей легковой автомашине, вероятно из НКВД, с типично еврейскими лицами.
...Ходившие слухи были разноречивы. Одни утверждали, что это были поляки, другие, что это были финны. По слухам, пленных отправляли к дому отдыха, приблизительно в 4 км отсюда, и там расстреливали. Я это тоже допускал, т.к. ко времени эвакуации был воспрещён обычный сбор грибов в районе этого дома. В общем, деревенские жители остерегались открыто высказывать свои предположения, даже зная о происходящем." [8]

С каждым новым свидетельством можно только сильнее запутаться. Так где разгружали арестантов? В Гнёздово или в Смоленске? Какие машины были? Открытые, закрытые или клетки? В последнем свидетельстве пленников ожидает три клетки и грузовик, затем появляется ещё и легковая машина, с обязательными евреями-нквдшниками. Интервалы движения колонны какие-то фантастические: 25 минут на дорогу в 4 км, выгрузку людей, затем вещей и на обратную дорогу 4 км по просёлочной дороге. Ну и запрет собирать грибы в апреле венчает всю феерию.

По итогу, что же видели все эти свидетели, если допустить, что свидетели не врут? Только то, что на станцию Гнёздово привозили пленных и грузили в грузовые машины. Затем увозили. Всё.

А если к этому добавить, что в начале мая 1943 года немцы расклеили и дали в смоленской газете "Новый путь" объявление следующего содержания:

"Кто сможет дать данные про массовое убийство, совершённое большевиками в 1940 году над пленными польскими офицерами и священниками в лесу Козьи Горы около шоссе Гнёздово-Катынь?
Кто наблюдал автотранспорт от Гнёздово в Козьи Горы или кто видел или слышал расстрелы? Кто знает жителей, которые могут рассказать об этом? КАЖДОЕ СООБЩЕНИЕ ВОЗНАГРАЖДАЕТСЯ! Сообщения направлять в Смоленск, в немецкую полицию, Музейная улица д.6, в Гнёздово, в немецкую полицию, дом 105 у вокзала.
Фосс, лейтенант полевой полиции. 3 мая 1943 год." [9]

Так что этим свидетельствам стоит доверять с оглядкой. Очень уж они противоречивы. Но есть один главный свидетель немецкой стороны, показания которого содержатся в документе №8.

Показания Парфёна Киселева от 28 февраля 1943 года. 1882 г.р. хуторянин из Козьих Гор.

«Я живу в Козьих Горах с 1907 года.
Приблизительно лет десять как дворец в лесу служит в качестве санатория для высших должностных лиц НКВД. Вся лесистая местность была огорожена колючей проволокой на высоте до 2 метров. Кроме того, все охранялось вооруженными постами.
Из служащих я никого не знал, кроме дворника, Романа Сергеевича, он же был и сторожем, якобы из Вязьмы.
Весной 1940 г. ежедневно, в течение 4–5 недель, в лес доставлялись 3–4 грузовых машины, нагруженных людьми, которых якобы расстреливали работники НКВД. Машины были закрыты, и что было внутри, нельзя было видеть.
Однажды, когда я был на станции Гнездово, я видел, как выходили из железнодорожных вагонов мужчины, и знакомые мне грузовые машины увозили их по направлению к лесу. Что с ними делали, не могу сказать, так как близко подойти нельзя было.
Выстрелы и крики мужчин я слышал до самой своей квартиры. Можно допустить, что мужчин расстреливали. В окрестностях не скрывали того, что здесь работники НКВД расстреливали поляков. Местные жители рассказывали, что речь шла приблизительно о 10 000 поляков.
Когда немецкие войска заняли лес, я пошел туда, чтобы убедиться. Я думал, что найду еще трупы, но я нашел только несколько насыпанных холмов. Для меня было несомненно, что трупы могут лежать только под холмами. Летом 1942 года поляки работали в одной немецкой войсковой части в Гнездове. Однажды ко мне пришли 10 поляков и просили меня показать, где лежат их соотечественники, расстрелянные работниками НКВД. Я повел их в лес и показал им холмы. Затем они просили меня одолжить им кирку и лопату, что я и сделал. Приблизительно через час они вернулись обратно, ругая НКВД. Поляки сообщили, что в одном из холмов они нашли трупы. В этом месте для опознания они установили два деревянных креста, стоящие там и поныне». [10]

Не ограничиваясь только показаниями, немцы заставляли Парфёна Киселева выступать перед приезжающими делегациями. А когда уходили, хотели забрать его с собой, но этот неблагодарный тип спрятался в лесу, и благородные рыцари всего лишь сожгли дом беглеца. А когда пришла Красная Армия, Парфён Киселёв вышел из леса и поведал, как из него сделали главного свидетеля.

Из показаний П. Г. Киселёва:

«Осенью 1942 года ко мне домой пришли два полицейских и предложили явиться в гестапо на станцию Гнездово. В тот же день я пошёл в гестапо, которое помещалось в двухэтажном доме рядом с железнодорожной станцией. В комнате, куда я зашёл, находились немецкий офицер и переводчик. Немецкий офицер через переводчика стал расспрашивать меня — давно ли я проживаю в этом районе, чем занимаюсь и каково моё материальное положение.
Я рассказал ему, что проживаю на хуторе в районе Козьих Гор с 1907 года и работаю в своём хозяйстве. О своём материальном положении я сказал, что приходится испытывать трудности, так как сам я в преклонном возрасте, а сыновья на войне.
После непродолжительного разговора на эту тему офицер заявил, что, по имеющимся в гестапо сведениям, сотрудники НКВД в 1940 году в Катынском лесу на участке Козьих Гор расстреляли польских офицеров и спросил меня — какие я могу дать по этому вопросу показания. Я ответил, что вообще никогда не слыхал, чтобы НКВД производило расстрелы в Козьих Горах, да и вряд ли это возможно, объяснил я офицеру, так как Козьи Горы совершенно открытое многолюдное место, и, если бы там расстреливали, то об этом бы знало всё население близлежащих деревень.
Офицер ответил мне, что я всё же должен дать такие показания, так как это, якобы, имело место. За эти показания мне было обещано большое вознаграждение.
Я снова заявил офицеру, что ничего о расстрелах не знаю и что этого вообще не могло быть до войны в нашей местности. Несмотря на это, офицер упорно настаивал, чтобы я дал ложные показания. Офицер убеждал меня, заявляя: „Германия ведёт борьбу с большевизмом, и мы должны показать русскому народу, какие большевики звери“.
Я решительно отказался сделать это, заявив: „Ищите себе для этого дела другого человека“. Тогда офицер сказал, что германское командование настаивает на том, чтобы именно я дал такие показания, так как моё долголетнее проживание в этом районе, рядом с дачей НКВД, делает мои показания убедительными.
Вопрос. Вы дали показания, требуемые от вас гестапо?
Ответ. Нет, я таких показаний не дал и категорически заявил офицеру, что не могу показывать ложь. Офицер, предложив подумать, отпустил меня домой… [11.1]

Киселев был вызван в гестапо вторично лишь в феврале 1943 года. К этому времени показания дали много других жителей окрестных деревень. Его встретил тот же переводчик и потребовал дать показания о расстреле произведенным якобы НКВД в 1940 году. Киселев отказался.

“Но переводчик не стал меня слушать. Взял со стола написанный от руки документ и прочитал его. В нём было сказано, что я, Киселёв, проживая на хуторе в районе Козьих Гор, сам видел, как в 1940 году сотрудники НКВД расстреливали польских офицеров. Прочитав этот документ, переводчик предложил мне его подписать. Я отказался это сделать. Тогда переводчик стал понуждать меня к этому бранью и угрозами. Под конец он заявил: „Или вы сейчас же подпишете, или мы вас уничтожим. Выбирайте!“

Испугавшись угроз, я подписал этот документ, решив, что на этом дело кончится». [11.2]

Но, как и следовало ожидать, всё только начиналось. После заявления Геббельса весной 1943 года о расстреле в Катынском лесу к Киселеву в дом нагрянули гестаповцы и отвели в лес в район Козьих Гор на встречу с зарубежной делегацией. Перед встречей немецкий переводчик предупредил Киселева, что ему придется про все, что он подписал ранее, рассказать публично. Только со времени пребывания в немецких застенках прошел уже месяц и Киселев запутался в показаниях, а в конце и вовсе заявил польским делегатам, что ничего о расстреле польских офицеров не знает.

“Немецкий офицер очень разозлился, а переводчик грубо оттащил меня от “делегации” и прогнал.
На следующий день, утром, к моему двору подъехала машина, в которой был офицер гестапо. Разыскав меня во дворе, он объявил, что я арестован, посадил в машину и увёз в смоленскую тюрьму…” [11.3]

После нового ареста Киселева решили сломать окончательно: часто вызывали на допросы, но больше били, чем допрашивали. Гестаповцы предлагали публично заявить Киселеву, что поляков расстрелял НКВД. В результате побоев он почти потерял слух и не мог двигать правой рукой.

Не выдержав истязаний Киселев согласился публично подтвердить перед “делегациями”, что поляков расстреляли большевики. Его отпустили из тюрьмы и предупредили, что скоро понадобится.

“В каждом случае перед тем, как вести меня в лес к раскопкам могил, переводчик приходил ко мне домой, вызывал во двор, отводил в сторону, чтобы никто не слышал, и в течение получаса заставлял заучивать наизусть всё, что мне нужно будет говорить о якобы имевшем место расстреле НКВД польских офицеров в 1940 году.
Вопрос. Уточните, что именно вам нужно было рассказывать?
Ответ. Я вспоминаю, что переводчик говорил мне примерно следующее: “Я живу на хуторе в районе Козьих Гор, недалеко от дачи НКВД. Весной 1940 г. я видел, как свозили в лес поляков и по ночам их там расстреливали”. И обязательно нужно было дословно заявить, что “это дело рук НКВД”.
После того, как я заучивал то, что мне говорил переводчик, он отводил меня в лес к разрытым могилам и заставлял повторять всё это в присутствии прибывших “делегаций”. Мои рассказы строго контролировались и направлялись переводчиком гестапо.
Однажды я выступал перед какой-то “делегацией” и мне задали вопрос: видел ли я лично этих поляков до расстрела их большевиками. Я не был подготовлен к такому вопросу и ответил, как было в действительности, т. е., что видел польских военнопленных до начала войны, как они работали на дорогах. Тогда переводчик грубо оттащил меня в сторону и прогнал домой.
Прошу мне верить, что меня всё время мучила совесть, так как я знал, что в действительности расстрел польских офицеров производился немцами в 1941 году, но у меня другого выхода не было, так как я постоянно находился под страхом повторного ареста и пыток». [11.4]

Показания Киселёва сотрудникам комиссии подтвердили жена, сын, невестка и квартирант. А также медицинская комиссия от 25 декабря 1943 года. Были зафиксированы тяжёлая травма плеча и частичная потеря слуха. Вот такой вот главный свидетель.

Продолжение следует…

Борис Федоров

источник

Примечания:

[1] 1943 г., 13 апреля, 9. час. 15 мин. Берлин. — Сообщение берлинского радио о массовых захоронениях польских офицеров в Катынском лесу, http://www.katyn-books.ru/archive/1940_2000/doc/186doc.html

[2] Газета “Правда” 16 апреля 1943 года, №99, https://vk.com/doc-139881388_554286583

[3] 1943 г. апреля 24. Лондон. — «Личное и секретное послание от Премьер-Министра г-на Уинстона Черчилля Маршалу И.В. Сталину», http://www.katyn-books.ru/archive/1940_2000/doc/191doc.html

[4] Нота советского правительства о решении прервать отношения с польским правительством. 25 апреля 1943 г., http://istmat.info/node/26212

[5] Е. Прудниковой. И. Чигирин "Катынь. Ложь ставшая историей", https://www.bookol.ru/nauka_obrazovanie/istoriya/307606.htm

[6] Там же;

[7] Там же;

[8] Там же;

[9] Обращение к населению лейтенанта полевой полиции Фосса, https://nemaloknig.com/read-20197/?page=98

[10] Е. Прудниковой. И. Чигирин "Катынь. Ложь ставшая историей", https://www.bookol.ru/nauka_obrazovanie/istoriya/307606.htm

[11.1] Там же;

[11.2] Там же;

[11.3] Там же;

[11.4] Там же.

В первые дни апреля 1943 года немецкое министерство пропаганды, под руководством  Геббельса, распространило сообщение, что в Катынском лесу близ Смоленска обнаружены общие могилы в которых зарыты трупы 12 - 15 тысяч польских военнослужащих и гражданских лиц, которые якобы были уничтожены русскими в 1940 г.

Расследование всех обстоятельств массового убийства польских военнослужащих, вошедшего в историю как «Катынский расстрел», до сих пор вызывает бурные дискуссии и в России, и в Польше. К сожалению, в России есть немало тех, кто отстаивает нацистско-польскую версию Катыни, ссылаясь на катынские документы из «закрытого пакета № 1» (мы эти "филькины грамоты" здесь разбирать не будем. Разбор этих "документов" можно посмотреть тут)

Однако еще в 1943—1944 гг. специальная комиссия во главе с главным хирургом РККА Н. Бурденко пришла к выводу о том, что польских военнослужащих убили гитлеровцы. Несмотря на то, что действующее российское руководство согласилось с версией «советского следа», в деле о массовом убийстве польских офицеров действительно очень много противоречий и неясностей. Чтобы понять, кто мог расстрелять польских военнослужащих, необходимо более внимательно взглянуть на выводы Специальной Комиссии под руководством Бурденко Николая Ниловича.

Напечатано в "Правде" 26 января 1944 г

Сообщение Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров

Полный текст сообщения комиссии я здесь выкладывать не стал. Очень много по объему занимают показания свидетелей. С полным текстом сообщения Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров вы можете ознакомится по этой ссылке.

Акт судебно-медицинской экспертизы

По указанию Специальной Комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу (близ гор. Смоленска) военнопленных польских офицеров, судебно-медицинская экспертная комиссия в составе:

Главного судебно-медицинского эксперта Наркомздрава СССР, директора Государственного Научно-Исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР — В. И. Прозоровского;

Профессора судебной медицины 2-го Московского Государственного медицинского института, доктора медицинских наук — В. М. Смольянинова;

Профессора патологической анатомии, доктора медицинских наук — Д. Н. Выропаева;

Старшего научного сотрудника Танатологического отде ления Государственного Научно-Исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР, доктора П. С. Семеновского;

Старшего научного сотрудника судебно-химического отделения Государственного Научно-исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР, доцента М. Д. Швайковой;

при участии:

Главного судебно-медицинского эксперта Западного фронта, майора медицинской службы Никольского;

Судебно-медицинского эксперта Н... армии, капитана медицинской службы Бусоедова;

Начальника патолого-анатомической лаборатории 92, майора медицинской службы — Субботина;

Майора медицинской службы Оглоблина;

Врача-специалиста, старшего лейтенанта медицинской службы Садыкова;

Старшего лейтенанта медицинской службы Пушкаревой,

в период с 16-го по 23-е января 1944 г. произвела эксгумацию и судебно-медицинское исследование трупов польских военнопленных, погребенных в могилах на территории "Козьи Горы" в Катынском лесу, в 15-ти километрах от гор. Смоленска. Трупы польских военнопленных были погребены в общей могиле размером около 60 х 60 х 3 метра и, кроме того, в отдельной могиле размером около 7 х 6 х 3,5 метра. Из могил эксгумировано и исследовано 925 трупов.

Эксгумация и судебно-медицинское исследование трупов произведены для установления: а) личности покойных; б) причины смерти; в) давности погребения.

Обстоятельства дела: см, материалы Специальной Комиссии. Объективные данные: см. протоколы судебно-медицинских исследований трупов.

Заключение

Судебно-медицинская экспертная комиссия, основываясь на результатах судебно-медицинских исследований трупов, приходит к следующему заключению:

По раскрытии могил и извлечения трупов из них установлено:

а) среди массы трупов польских военнопленных находятся трупы в гражданской одежде, количество их по отношению к общему числу исследованных трупов незначительно (всего 2 на 925 извлеченных трупов); на трупах были надеты ботинки военного образца;

б) одежда на трупах военнопленных свидетельствует об их принадлежности к офицерскому и частично к рядовому составу польской армии;

в) обнаруженные при осмотре одежды разрезы карманов и сапог, вывороченные карманы и разрывы их показывают, что вся одежда на каждом трупе (шинель, брюки и др.), как правило, носит на себе следы обыска, произведенного на трупах;

г) в некоторых случаях при осмотре одежды отмечена целость карманов. В этих карманах, а также в разрезанных и разорванных карманах под подкладкой мундиров, в поясах брюк, в портянках и носках найдены обрывки газет, брошюры, молитвенники, почтовые марки, открытые и закрытые письма, квитанции, записки и другие документы, а также ценности (слиток золота, золотые доллары), трубки, перочинные ножи, курительная бумага, носовые платки и др.;

д) на части документов (даже без специальных исследований) при осмотре их констатированы даты, относящиеся к периоду от 12 ноября 1940 г. до 20 июня 1941 г.;

е) ткань одежды, особенно шинелей, мундиров, брюк и верхних рубашек, хорошо сохранилась и с очень большим трудом поддается разрыву руками;

ж) у очень небольшой части трупов (20 из 925) руки оказались связанными позади туловища с помощью белых плетеных шнуров.

Состояние одежды на трупах, именно тот факт, что мундиры, рубашки, поясные ремни, брюки и кальсоны застегнуты; сапоги или ботинки надеты; шарфы и галстуки повязаны вокруг шеи, помочи пристегнуты, рубашки заправлены в брюки — свидетельствует, что наружного осмотра туловища и конечностей трупов ранее не производилось.

Сохранность кожных покровов на голове и отсутствие на них, а также на покровах груди и живота (кроме трех случаев из 925) каких бы то ни было надрезов, разрезов и других признаков экспертной деятельности указывает, что судебно-медицинского исследования трупов не производилось, судя по эксгумированным судебно-медицинской экспертной комиссией трупам.

Наружный и внутренний осмотры 925 трупов дают основания утверждать наличие огнестрельных ранений головы и шеи, в четырех случаях сочетавшихся с повреждением костей свода черепа тупым, твердым, тяжелым предметом. Кроме того, в незначительном количестве случаев обнаружено повреждение живота при одновременном ранении головы.

Входные отверстия огнестрельных ранений, как правило, единичные, реже — двойные, расположены в затылочной области головы вблизи от затылочного бугра, большого затылочного отверстия или на его краю. В небольшом числе случаев входные огнестрельные отверстия найдены на задней поверхности шеи, соответственно 1, 2, 3 шейным позвонкам.

Выходные отверстия обнаружены чаще всего в лобной области, реже — в теменных и височных областях, а также на лице и шее. В 27 случаях огнестрельные ранения оказались слепыми (без выходных отверстий) и в конце пулевых каналов под мягкими покровами черепа, в его костях, в оболочках и веществе мозга найдены деформированные, слабодеформированные и вовсе недеформированные оболочечные пули, применяемые при стрельбе из автоматических пистолетов, преимущественно калибра 7,65 мм.

Размеры входных отверстий на затылочной кости допускают вывод, что при расстрелах было употреблено огнестрельное оружие двух калибров: в подавляющем большинстве случаев — менее 8 мм, т. е. 7,65 мм и менее; в меньшем числе — свыше 8 мм, т. е. 9 мм.

Характер трещин костей черепа и обнаружение в некоторых случаях пороховых остатков у входного отверстия говорит о том, что выстрелы были произведены в упор или почти в упор.

Взаиморасположение входных и выходных отверстий показывает, что выстрелы производились сзади, при наклоненной вперед голове. При этом пулевой канал проходил через жизненно важные отделы головного мозга или вблизи от них и разрушение ткани мозга являлось причиной смерти.

Обнаруженные на костях свода черепа повреждения тупым, твердым, тяжелым предметом сопутствовали огнестрельным ранениям головы и сами по себе причиной смерти не служили.

Судебно-медицинские исследования трупов, произведенные в период с 16 по 23 января 1944 г., свидетельствуют о том, что совершенно не имеется трупов в состоянии гнилостного распада или разрушения и что все 925 трупов находятся в сохранности — в начальной стадии потери трупом влаги (что наиболее часто и резко было выражено в области груди и живота, иногда и на конечностях; в начальной стадии жировоска; в резкой степени жировоска у трупов, извлеченных со дна могил); в сочетании обезвоживания тканей трупа и образования жировоска.

Заслуживает особого внимания то обстоятельство, что мышцы туловища и конечностей совершенно сохранили свою макроскопическую структуру и свой почти обычный цвет; внутренние органы грудной и брюшной полости сохранили свою конфигурацию, в целом ряде случаев мышца сердца на разрезах имела ясно различимое строение и присущую ей окраску, а головной мозг представлял характерные структурные особенности с отчетливо выраженной границей серого и белого вещества. Кроме микроскопического исследования тканей и органов трупа, судебно-медицинской экспертизой изъят соответствующий материал для последующих микроскопических и химических исследований в лабораторных условиях.

В сохранении тканей и органов трупов имели известное значение свойства почвы на месте обнаружения.

По раскрытии могил и изъятии трупов и пребывания их на воздухе они подвергались действию тепла и влаги в весенне-летнее время 1943 г. Это могло оказать влияние на резкое развитие процесса разложения трупов.

Однако степень обезвоживания трупов и образования в них жировоска, особо хорошая сохранность мышц и внутренних органов, а также и одежды дают основания утверждать, что трупы находились в почве недолгое время.

Сопоставляя же состояние трупов в могилах на территории "Козьи Горы" с состоянием трупов в других местах захоронения в г. Смоленске и его ближайших окрестностях — в Гедеоновке, Магаленщине, Реадовке, лагере № 126, Красном бору и т. д. (см. акт суд. мед. экспертизы от 22-го октября 1943 г.), надлежит признать, что погребение трупов польских военнопленных на территории "Козьих Гор" произведено около 2-х лет тому назад. Это находит свое полное подтверждение в обнаружении в одежде на трупах документов, исключающих более ранние сроки погребения (см. пункт "д" ст. 36 и опись документов).

Судебно-медицинская экспертная комиссия на основе данных и результатов исследований —

считает установленным акт умерщвления путем расстрела военнопленных офицерского и частично рядового состава польской армии;

утверждает, что этот расстрел относится к периоду около 2-х лет тому назад, т. е. между сентябрем—декабрем 1941 г.;

усматривает в факте обнаружения судебно-медицинской экспертной комиссией в одежде трупов ценностей и документов, имеющих дату 1941 г. — доказательство того, что немецко-фашистские власти, предпринявшие в весенне-летнее время 1943 г. обыск трупов, произвели его не тщательно, а обнаруженные документы свидетельствуют о том, что расстрел произведен после июня 1941 г.;

констатирует, что в 1943 г. немцами произведено крайне ничтожное число вскрытии трупов расстрелянных польских военнопленных;

отмечает полную идентичность метода расстрела польских военнопленных со способом расстрелов мирных советских граждан и советских военнопленных, широко практиковавшимся немецко-фашистскими властями на временно оккупированной территории СССР, в том числе в городах — Смоленске, Орле, Харькове, Краснодаре, Воронеже.

Главный судебно-медицинский эксперт Наркомздрава СССР, директор Государственного Научно-Исследовательского института судебной медицины Наркомздрава СССР - В. И. ПРОЗОРОВСКИЙ.

Профессор судебной медицины 2-го Московского государственного медицинского института, доктор медицинских наук — В. М. СМОЛЬЯНИНОВ.

Профессор патологической анатомии, доктор медицинских наук — Д. Н. ВЫРОПАЕВ.

Старший научный сотрудник танатологического отделения Государственного Научно-исследовательского института судебной медицины НКЗ СССР, доктор — П. С. СЕМЕНОВСКИЙ.

Старший научный сотрудник судебно-химического отделения Государственного Научно-исследовательского института судебной медицины НКЗ СССР, доцент — М. Д. ШВАЙКОВА.

Смоленск, 24 января 1944 г.

Документы, найденные на трупах

Кроме данных, зафиксированных в акте судебно-медицинской экспертизы, время расстрела немцами военнопленных польских офицеров (осень 1941 г., а не весна 1940 г., как утверждают немцы) устанавливается также и обнаруженными при вскрытии могил документами, относящимися не только ко второй половине 1940 г., но и к весне и лету (март—июнь) 1941 г.

Из обнаруженных судебно-медицинскими экспертами документов заслуживают особого внимания следующие:

1. На трупе № 92: Письмо из Варшавы, адресованное Красному Кресту в Центральное Бюро военнопленных — Москва, ул. Куйбышева, 12. Письмо написано на русском языке. В этом письме Софья Зигонь просит сообщить местопребывание ее мужа Томаша Зигоня. Письмо датировано 12 сент. 40 г. На конверте имеется немецкий почтовый штамп — "Варшава, сент.—40" и штамп — "Москва, почтамт 9 экспедиция, 28 сент. 40 года" и резолюция красными чернилами на русском языке: "Уч. установить лагерь и направить для вручения. 15 нояб.—40 г." (подпись неразборчива).

2. На трупе № 4: Почтовая открытка, заказная № 0112 из Тарнополя с почтовым штемпелем "Тарнополь 12 нояб. — 40 г." Рукописный текст и адрес обесцвечены.

3. На трупе № 101: Квитанция № 10293 от 19 дек. — 1939 г., выданная Козельским лагерем о приеме от Левандовского Эдуарда Адамовича золотых часов. На обороте квитанции имеется запись от 14 марта 1941 г. о продаже этих часов Ювелирторгу.

4. На трупе № 46: Квитанция (№ неразборчив), выданная 16 дек. 1939 г. Старобельским лагерем о приеме от Арашкевича Владимира Рудольфовича золотых часов. На обороте квитанции имеется отметка от 25 марта 1941 г. о том, что часы проданы Ювелирторгу.

5. На трупе № 71: Бумажная иконка с изображением Христа, обнаруженная между 144 и 145 страницами католического молитвенника. На обороте иконки имеется надпись, из которой разборчива подпись — "Ядвиня" и дата "4 апреля 1941 г."

6. На трупе № 46: Квитанция от 6 апреля 1941 г., выданная лагерем № 1-ОН о приеме от Арашкевича денег в сумме 225 рублей.

7. На том же трупе № 46: Квитанция от 5 мая 1941 г., выданная лагерем № 1-ОН о приеме от Арашкевича денег в сумме 102 рубля.

8. На трупе № 101: Квитанция от 18 мая 1941 г., выданная лагерем № 1-ОН о приеме от Левандовского Э. денег в сумме 175 рублей.

9. На трупе № 53: Неотправленная почтовая открытка на польском языке в адрес: Варшава, Багателя 15 кв. 47 Ирене Кучинской. Датирована 20 июня 1941 г. Отправитель Станислав Кучинский.

Общие выводы

Из всех материалов, находящихся в распоряжении Специальной Комиссии, а именно — показаний свыше 100 опрошенных ею свидетелей, данных судебно-медицинской экспертизы, документов и вещественных доказательств, извлеченных из могил Катынского леса, с неопровержимой ясностью вытекают нижеследующие выводы:

1. Военнопленные поляки, находившиеся в трех лагерях западнее Смоленска и занятые на дорожно-строительных работах до начала войны, оставались там и после вторжения немецких оккупантов в Смоленск до сентября 1941 г. включительно;

2. В Катынском лесу осенью 1941 г. производились немецкими оккупационными властями массовые расстрелы польских военнопленных из вышеуказанных лагерей;

3. Массовые расстрелы польских военнопленных в Катынском лесу производило немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием "штаб 537 строительного батальона", во главе которого стояли оберст-лейтенант Арнес и его сотрудники — обер-лейтенант Рекст, лейтенант Хотт;

4. В связи с ухудшением для Германии общей военно-политической обстановки к началу 1943 г. немецкие оккупационные власти в провокационных целях предприняли ряд мер к тому, чтобы приписать свои собственные злодеяния органам Советской власти в расчете поссорить русских с поляками;

5. В этих целях: а) немецко-фашистские захватчики, путем уговоров, попыток подкупа, угроз и варварских истязаний, старались найти "свидетелей" из числа советских граждан, от которых добивались ложных показаний о том, что военнопленные поляки якобы были расстреляны органами Советской власти весной 1940 г.; б) немецкие оккупационные власти весной 1943 г. свозили из других мест трупы расстрелянных ими военнопленных поляков и складывали их в разрытые могилы Катынского леса с расчетом скрыть следы своих собственных злодеяний и увеличить число "жертв большевистских зверств" в Катынском лесу; в) готовясь к своей провокации, немецкие оккупационные власти для работ по разрытию могил в Катынском лесу, извлечению оттуда изобличающих их документов и вещественных доказательств использовали до 500 русских военнопленных, которые по выполнении этой работы были немцами расстреляны.

6. Данными судебно-медицинской экспертизы с несомненностью устанавливается: а) время расстрела — осень 1941 г.; б) применение немецкими палачами при расстреле польских военнопленных того же способа пистолетного выстрела в затылок, который применялся ими при массовых убийствах советских граждан в других городах, в частности, в Орле, Воронеже, Краснодаре и в том же Смоленске.

7. Выводы из свидетельских показаний и судебно-медицинской экспертизы о расстреле немцами военнопленных поляков осенью 1941 г. полностью подтверждаются вещественными доказательствами и документами, извлеченными из катынских могил;

8. Расстреливая польских военнопленных в Катынском лесу, немецко-фашистские захватчики последовательно осуществляли свою политику физического уничтожения славянских народов.

(Следуют подписи членов Спец. Комиссии)

Председатель Специальной Комиссии, член Чрезвычайной Государственной Комиссии, академик

Н. Н. БУРДЕНКО.

Члены комиссии:

Член Чрезвычайной Государственной Комиссии, академик Алексей ТОЛСТОЙ.

Член Чрезвычайной Государственной Комиссии — Митрополит НИКОЛАЙ

Председатель Всеславянского Комитета, генерал-лейтенант А. С. ГУНДОРОВ.

Председатель Исполкома Союза Обществ "Красного Креста" и "Красного Полумесяца", С. А. КОЛЕСНИКОВ

Народный Комиссар Просвещения РСФСР, академик В. П. ПОТЕМКИН.

Начальник Главного Военно-Санитарного Управления Красной Армии, генерал-полковник Е. И. СМИРНОВ.

Председатель Смоленского облисполкома Р. Е. МЕЛЬНИКОВ

Гор. Смоленск. 24 января 1944 года.

Одна из главных претензий, выдвигаемых Варшавой Москве, — муссируемые уже больше семидесяти лет обвинения в «Катынском расстреле». Спорить по данному вопросу не только с русофобствующими польскими патриотами, но даже с представителями отечественной либеральной публики, носящейся с «покаянием» за очередное «тоталитарное злодеяние», – дело пустое, ибо никакие аргументы услышаны не будут. Поэтому просто остановимся на некоторых вопросах, честные ответы на которые заставят посмотреть на «Катынское дело» с другой стороны.

Прежде всего поговорим о том, что является «непобиваемой картой» в крапленой колоде тех, кто утверждает: польские офицеры были расстреляны в 1940 году по злодейскому умышлению НКВД - то ли во исполнение прямого приказа, то ли с полного одобрения лично Сталина. То есть о якобы подлинных документах, подтверждающих данную версию.

Да, нечто такое имеется: гуляет по всему Интернету, находясь в свободном доступе, «докладная записка Берии», в которой он убеждает Сталина извести всех польских военнопленных. Вроде бы важная и подлинная бумага, но именно что «вроде бы». Оформлена не по правилам делопроизводства, даты на документе нет. Странно как-то, настораживает... С «решениями Политбюро» по данному вопросу – и того хуже. На одной из выписок отчего-то стоит печать ... КПСС, появившейся на свет аж в 1952 году, а во время описываемых событий носившей название ВКП(б). Но дальше еще интереснее. Нестыковки, заставляющие задуматься, - как из рога изобилия.

Рассматривать дела пленных поляков высший партийный орган поручает якобы тройке высоких чинов НКВД. Ну, все сходится – бериевские палачи, тройки, расстрелы… Вот только есть одна деталь – совместным постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) все до единой тройки были распущены и строжайше воспрещены еще в 1938 году, то есть двумя годами ранее предполагаемого расстрела. Да и состав «репрессивного органа» получается, если верить «подлинным документам», довольно странный: Всеволод Меркулов, Богдан Кобулов, Леонид Маштаков. Да, имена известные, но соль-то – в должностях. Первый по состоянию на 1940 год – начальник Главка госбезопасности НКВД, второй руководит Главным экономическим управлением, а третий – и вовсе отделом учета и регистрации. Такой вот состав «расстрельной тройки» — это, простите, чушь. Подобного рода нестыковок, говорящих о том, что те, кто в СССР, сперва во времена Хрущева, а потом и при Горбачеве «собирали материалы» касательно Катыни, дабы со смаком и от души «покаяться» за несовершенное, представление о предмете имели. Но исключительно поверхностное.

Теперь о вопросах, касающихся непосредственно найденных под Козьими Горами захоронений. То есть конкретно вещественных доказательств и свидетельств, которые, как всем известно, и составляют основу для обвинения и оправдания в любом расследовании. Прежде чем перейти к деталям, хочу спросить: почему никого не смущает тот момент, что практически все «массовые захоронения жертв сталинских репрессий», которые были «обнаружены» немцами на территории СССР, «находились» исключительно в тех местах, где гитлеровцы сами проводили массовые казни мирного населения и непременно через год, а то и более после того, как данная местность была ими оккупирована? В случае с Катынью промежуток был с 1941 по 1943 год. Ни на какие мысли не наводит?

Собственно говоря, главной уликой, вдребезги разбивающей версию о «энкавэдэшных расстрелах», является общепризнанный факт: все жертвы были убиты пулями 7,65-мм калибра марки «Geco 7,65 D». Подобный боеприпас использовался для немецких пистолетов «Вальтер» и «Маузер». Казалось бы, о чем еще тут говорить? Однако у «обвинителей», как международных, так и отечественных, и на сей счет имеется «объяснение»: мол, злокозненные палачи НКВД, заранее предвидя, что их ужасное преступление может быть раскрыто, специально «исполнили» казнимых не из наганов или ТТ, а исключительно из немецкого оружия и немецкими же патронами. Чтобы, так сказать, бросить тень и внести сумятицу. Нет, вы вдумайтесь: в 1940 году Третий рейх нам еще и близко не противник, существует пакт о ненападении, а нострадамусы из ведомства Берии уже провидят не только войну, но и то, что Вермахт дойдет аж до Смоленска – черты, которая многим и летом 1941-го казалась нереальной! А заодно уж вяжут полякам руки исключительно шнурами немецкого производства, копают рвы и могилы с педантичной геометрической точностью, присущей скорее немцам, чем нашему брату... Вот изверги коварные!

Существует еще масса деталей того же рода: обнаруженные в захоронениях палые листья, которые никоим образом не могли попасть туда в апреле месяце, но вполне объяснимы, если расстрелы осуществляли нацисты осенью 1941-го. Письма поляков, датированные намного более поздним временем, чем «расстрел НКВД», подозрительно хорошо сохранившиеся газеты, непонятно каким образом вообще попавшие к заключенным. А также – задокументированные свидетельства местных жителей о том, что до войны никаких «закрытых зон», особо охраняемых и недоступных простым гражданам, в Катынском лесу не было. Они появились только с приходом туда гитлеровцев. Ну а потом «вдруг обнаружились» польские могилы…

Есть дневниковые записи нацистских офицеров и функционеров, вплоть до самого доктора пропаганды Геббельса, прямо подтверждающие: Катынь является колоссальной провокацией Третьего рейха, направленной на очернение СССР и вбивание клиньев между ним и союзниками, а также возбуждение ненависти поляков к русским. Увы, замысел удался сполна.

«Официальное признание вины СССР», состряпанное и оглашенное во времена Горбачева, — суть звено в бесконечной цепи его предательств страны и осознанных деяний, направленных на ее разрушение. Окончательная точка в «Катынском деле», увы, не будет поставлена еще очень долго. Породить ложь при известном старании легко. Разрушить – намного сложнее.

Автор: Александр Харалужный

Решил на сессии в славном городе - Смоленске, посетить село Катынь, а именно мемориал жертвам репрессии. В музее наткнулся на данного «товарища», может из- за данного случая, дороги Советского Союза до сих пор существуют?