Родное Пикабу, друзья, коллеги, земляки и просто заезжие! Всем здравствуйте! Это опять Захаров и я думал, о чем бы сегодня поговорить, думал целую неделю во время столь коротких обеденных перерывов. Начал с одного, но потом по ностальгии тема как бы это сказать, улетела на другой эшелон, но тему задуманную и обозначенную в посте, обязательно разовью в будущем (коль оно случится, наше светлое в которое мы дружным строем с песней идем). И вот решил, что поговорим мы о…
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
О работе инженера-конструктора
О работе инженера конструктора можно сказать в двух словах: «всё говно», а можно сказать «Войной и миром» графа Льва Николаевича Толстого издательства Ташкентской типографии 1967 года в 4х томах, да и то мало будет. Вообще производство примечательно тем, что каждый свой рабочий день можно описывать как поэму, ведь дорогой мой друг, «есть повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульете». К слову, почему можно описать работу в двух словах, вот буквально на прошлых выходных звонил коллега с соседнего предприятия с претензией и накатом, что мол:
- Вот вы нам блок управления поставили и Ваш блок ГОВ-НО! Не работает!
- Слушай? Влдмир Сергеич, - говорю я ему, – да Ваш самолет одно сплошное ГОВ-НО! Не летает! Херова сосиска с крыльями!
«Всё говно», сошлись мы в итоге. Этакая конструкторская солидарность. Посмеялись. Потом заплакали. Заплакали, горячими крокодильими слезами. Просто выли, как самки волчицы в Северной тундре во время течки. Ты видел когда-нибудь рыдающих конструкторов? Нет? Это удручающее зрелище. Вспоминается старый анекдот (внимание!):
«Вчера был на молочном комбинате, видел, как делают молоко, перешел на чай. Сегодня ходил на мясокомбинат, видел, как делают колбасу, перешел на сою. Завтра на винно-водочный завод не пойду!»
Так и у нас. Если бы ты видел, как делают и собирают самолеты, тыб к ним и на пушечный выстрел не подошел. А этому, «нашему» самолету скоро взлетать…
История одна вспомнилась. Представь. С глазами по 5 (пять) российских рублей выпуска 1997 года и чеканки Московского Монетного двора, ты (конструктор) наблюдаешь как какая-нибудь волосючая и пахнущая станочной смазкой образина комплекции Валуева, вгоняет рампу в грузовой люк при помощи кувалды, наставлений бригадира и такой-то матери, потому что, дескать, кто-то еще не предоставил нормального и утвержденного КаДэ (читай конструкторская документация), потому что кото-то проебахал допуска и часть деталей вообще сделали по лекалу типа «коленка слесаря» (ремарка: это вообще универсальная, перенастраиваемая оснастка, это колено слесаря! Только на одном этом колене можно изготовить до пяти тысяч разнородной, разношерстной, разноматериальной номенклатуры позиций! И что ты думаешь? Ни один универсальный западный станок такого не может, импортозамещение мать его!), и еще потому что, кто-то её (рампу) не смог нормально собрать, потому что сборочного стапеля нет, т.е. он есть, но в результате того что разработчик уже в 10й раз меняет КаДэ, а править стапель (как в электронном, так и в «металле») за ним просто не успевают. А у технологов, до сих пор нет директивного тех. процесса! (Вот, каналья!) Потому что… это наше родное производство.
И стоишь ты такой, и ноги у тебя начинают подкашиваться коленками назад, в глазах пелена, во рту как будто прошлось стадо арабских одногорбых верблюдов, а руки трясутся, как у дяди Васи из соседнего подъездка, который всю ночь отмечал очередной праздник независимости какого-нибудь южно-американского государства. И ты походкой пьяного хромого мельника идешь к этому славянскому Тору, а ты такой маленький конструктор, прям миниатюрный и срывающимся, заикающимся голосом вопишь:
- Стой! Ты что творишь!? Да как же… так… то!? Это же… самолет! Оооо-н лета… ет! Люююю-ди в нёёём … бууууу-ддддут!
Но он тебя не слышит. У него нормочасы которые нужно закрыть. У него сборка, которая мертвым грузом висит на цехе уже 3й месяц и срок сдачи так давно остался позади, что если найти ту бумажку, в которой он был прописан, то ее смело можно отдавать археологам для истории. И у него приказ, сегодня в 16:00 сдать эту сборку военным. И он бьет, бьет своей кувалдой по рампе. У этого производственного варвара, у этого цеховского вандала, у этого сказочного Гефеста 5го разряда - приказ, поэтому он тебя не слышит и выполняет свою работу. И ты падаешь на колени в полуобморочном состоянии с лицом искаженным спазмами глубокой душевной боли, а добрые дяди, старший бригадир и мастер, нежно под мышки выносят тебя из цеха, а после ласковый начальник КаБэ (читай конструкторское бюро) гладя тебя по голове отпаивает тебя чаем и набивает тебе рот прошломесячным, черствым печеньем. А тебе все слышится, слышится металлический звук впихиваемой кувалдой рампы в грузовой люк (а это считай анус) самолета. Ты слышишь скрежет сфинктерных шарнирных узлов и усиливающих поясов, протестующих против такого акта сексуального насилия над конструкцией. И в этих звуках улавливается не просто металлический грохот и лязг, но стон человека, которому в задницу, с посадкой с натягом (по Н7/р6), пытаются вставить что-то, намного большее по диаметру, нежели его анальное отверстие…
Но да ладно. Тебе еще не надоела эта история про кувалду? Если надоела, пропускай следующий оставшуюся часть поста, если нет то… в общем, еще история про «кувалду» и вернемся к работе конструктора. Знаешь что такое обтекатель РЛС? (ремарка: РЛС – радио-локационная станция). Это такая штучка на носу самолета (чуть ниже кабины летчиков), напоминающая по конструкции пипку презерватива для сбора спермосеменной жидкости, и защищающая антенну от вредных воздействующих факторов внешней среды (о как по научному!). Штучка я тебе скажу дорогая, т.к. у нее есть свой особый коэффициент радиопрозрачности который нужно обеспечить для волн определенного диапазона и делается она в виде сотовой конструкции из композитов (если хочешь знать что такое композиционный материал, то лезь в Wiki). Т.е. делать ее могут не то, что бы никто, а мало кто может.
Ну, так вот, когда нашего «гуся» собирали, привезли этот обтекатель (в народе его зовут скорлупой) аж из Владимира, ибо там у них, у последних у кого, во-первых: осталась оснастка под наше изделие, во-вторых, какая-никакая, но технология изготовления, а в-третьих один единственный старпёр технолог, с красным носом и настолько толстыми линзами очков, что под ними можно нано-структуру ДНК рассматривать, и он, повторюсь, единственный кто знает, как все это папье-маше выклеивается и запекается в печи.
И вот стоим мы перед этим гробом, т.е. я хотел сказать перед товарной тарой из Владимира, а собралось нас немало: рабочие, мастера, контроллеры, нач. цеха, конструктора, замы, ГэКа (читай главный конструктор), даже кто-то из разработчиков прибежал. Ну вот стоим, смотрим, улыбаемся, руки потираем, а в глазах тот детский азарт, ну помнишь с которым ты отрывал подарочную коробку на день рождения или новый год. И вот, наконец, нашли лом, его вставляют в щель между стенкой и крышкой ящика, рабочий тужится и…. Да крышка с треском отлетает в сторону. Наша толпа ахает, как ахают зрители в кинотеатре когда, наконец две, отчаявшиеся и побитые прихотями судьбы, личности в конце фильма все таки лобызнулись. И вот, ВОТ ОНА! С-КО-Р-ЛУПА! Гладенькая, чистенькая, лежит и блестит, аж в глазах от бликов больно. Белоснежная, как улыбка Мадонны (той что певица)! Минута оцепенения проходит, и наша «могучая кучка» оживает, начинает жужжать как осиное гнездо, в который запулили камень. «Скорей, скорей – подгоняет начальник цеха контроллеров, – принимайте!». «Скорей, скорей, - подгоняет мастер слесарей, которому нужно закрывать разнарядки и план по нормочасам. – Несите ее на сборку!» «Скорей, скорей, - подгоняет всех ГэКа у которого скоро обед и желудок уже прилип к позвоночнику и ему нужно как можно быстрее отъебахаться от всего этого. И все бегают, носятся, визжат, как на поросячьей ферме, ругаются, кусаются из-за чего скорлупу вначале, вообще унесли не в тот цех, потом потеряли, но в конечном итоге вот она - скорлупа на месте, вся приемочная комиссия на месте, все в ожидании этого момента. Монтаж скорлупы (подчеркну изделия, которое поставляется по 45му шифру), его, наверное, можно сравнить с торжественной коронацией английских монархов, с тем самым моментом тогда на приглаженные волосы «Его Величества» епископ Вестремский и Ноттингемский водружает корону Британской Империи. И здесь также. Момент примерки, стыковка и… несовпадение ПОСАДОЧНЫХ РАЗМЕРОВ! Скорлупа по диаметру больше чем нужно! Одна сторона садится, а со второй нахлёст. Ну ни как! И тут слышен тихий стон среди комиссии, стон разочарования, как бывает в кинотеатре, когда Джузеппе все же не поцеловал свою Эсмеральду и ушел на фронт. Так-то! Минут тридцать длится акт полового сношения со скорлупой, (конечно с матом, а ты как думал?) после чего старший из бригады монтажников стирая пот со лба выдает заключение:
- Эта …ука, манда пластиковая не лезет! В рот те параход, а под жопу подводную лодку! На …уй!
И что тут начинается. Нач. цеха орет на контроллеров.
- Вы как принимали!? Вы куда смотрели!? У Вас глаза или жопа, я спрашиваю!? Я вас всех выииии…- он переходит на высокую тональность, практически на писк, после чего резко падает в октаве - БУ!
А контроллеры молодые девушки, только годок второй пошел, как со студенческой скамьи откинулись, нежные такие, они в слезы, в обморок.
- Медика! Медика сюда!
Мастер орет на слесарей, вспоминая их кривые конечности, которыми их наградили мать, отец и природа. ГэКа орет на всех, ибо в животе у него уже урчит, он сегодня толком не позавтракал. Все хором проклинают город Владимир, ихнее хим.производство (хЫмЫки, хех) и старпёра технолога (А он то чё? Оснастка у него старая, советских времен, годов этак 78х, балинитовая и усохла уже так, как задница шестидесятилетней старейшины племени Тумба-Юмба из широт Центральной Африки. Да к тому же он дважды пенсионер.), и желают ему воспаления геморроидальных узлов и хронического поноса. Все бегают, машут руками, матерятся, грозятся причинить тяжкие телесные действия сексуального характера. Нач. цеха обещает всем и каждому строгий выговор с занесением в грудную клетку. Все хотят друг друга укусить за что-нибудь мягкое… И тут появляется он! Спаситель! Наш Гефест 5го разряда, слесарь-сборщик Алексей Алимов (по кличке Бур), человек с 20тилетним производственным опытом по работе с кувалдой, выпрямитель всего и вся, натягивальщик со стажем.
- Щас сделаю! – он человек простой и немногословный. Правильно, зачем слова, когда работа скажет за тебя.
- Делай Леха, делай что хочешь, но чтоб, эта манда села на нос! – старший сказал своё слово. А если нашим сорванцам сказать «делай что хош», они сделают. Быстро и недорого. А вопросов о качестве никто и не поднимал.
- Нет! – слышен крик из-за спин комиссии. Это протестует конструктор. Такой же конструктор, как и вся его братия: маленький, щупленький, ну просто крохотный – Так низззя! Вы что!? Это же, КОМ-ПО-ЗИТ! Это не чертова рампа! Кувалдой, по скорлупе!? Не дам, не дам права! Хоть стреляйте!
- Уберите его отсюда, - приказывает ГэКа, который уже как президент одной известной, братской, соседней, горной республики с голоду начинает жевать свой галстук в полосочку. – Тут беременным, истеричкам и детям не место. Вон! Вон!
И конструктора опять волокут под мышки из цеха. Но он видит, он видит как Леха, этот степной гунн нашей авиации, этот кулуарный сармат, с молотом наперевес поднимается по ступенькам на монтажную площадку. Удар, еще удар. В такт его ударам и дергается конструктор на руках его несущих, словно хронический эпилептик, посмотревший на светомузыку. Ему плохо, он плачет.
- Готово, - Леха с каменной миной спускается с постамента
.
- Нормально? – мастер мнется с ноги на ногу, схватив обеими ладонями промежность. Он крайне взволнован. Со стороны кажется, что ему приспичило, и мочевой пузырь переполнен и уже льется через край, но на самом деле, как известно, на пожаре спасают вначале самое дорогое, женщины - детей, а мужчины - достоинство!
- Намано, - Бур машет рукой. И все радуются, все друг друга поздравляют и хлопают по плечам. Нач. цеха целует бесчувственных контроллеров, ГэКа – усатого, лысоватого мастера. В воздух летят спецовки и штаны. «Вставили, вставили» - крики в толпе. Но немного погодя все умолкают, а именно в тот момент, когда один из слесарей, молодой, юный, совсем еще зеленый слесарь Игорь (среди цеховских просто Гоша и он же раз-3,14-здяй) указывая пальцем на скорлупу задает вопрос:
- А это чё?
Чё – это страшное слово. Его можно ставить в один ряд с такими словами (и выражениями) как: «А что будет если…?», «А это что за кнопка…?», «А давайте еще попробуем еще вот так…» и т.д.
Так, что же «чё»? Не зря обтекатель РЛС народ окрестил скорлупой. А что бывает со скорлупой яйца сваренного вкрутую, когда им со всей дури ударяют об деревянную поверхность лакированного стола? Догадался? Да именно! И на этой, большой, белой, блестящей, состоящей из сотовой конструкции скорлупы, пошли трещины. Да теперь обтекатель напоминал то самое яйцо из сказки о Кощее, Василисе и Иване Царевиче. ТРЕСНУЛО КОЩЕЕВО ЯЙЦО, да раскололось. Знаешь у нас в средних широтах Поволжья, погода за день может меняться по раз пять. Так же было с комиссией в тот день, то их бросало в холод, то в жар, то опять в холод. То они мокли и текли, то высыхали как Афганские реки в июне.
И что ты думаешь? Начался скандал? Началось Косово поле или Ледовое побоище? Мат, крики ругань и сексуальные инсинуации? Нет. Был шок, просто шок, какой бывает у человека, когда на пешеходной зебре мимо него на скорости за 170 км/ч пролетает черный мерин. Молчали все. До вечера. А вечером пришел военпред, подполковник, короткостриженый. На приемку пришел, ага. Пришел и посмотрел на изуродованный нос самолета. Что тогда он чувствовал, трудно сказать, и чувствовал ли что-нибудь вообще, но повернувшись к комиссии, поправив на голове фуражку, он только изрек из своей ротовой полости:
- Вы - пидорасы!
А что Леха? Леха ни чё, трудится, поднимает производство, выбивает 6 разряд. ГэКа только жаль, он в тот день, так и не отобедал, ему кусок в горло не полез. Ну а наш гусь, с ним на самом деле все было хорошо, привезли новый обтекатель из того же Владимира, монтировали (правда без Лехи и в этот раз под надзором военпреда) и самолет взлетел, взлетел пьяной, подстреленной уткой, но взлетел. И были эмоции, эмоции, эмоции. И сейчас он успешно летает. Но об этом в другой раз.
--------------------------------------------------------
Пост получился большой. Если мерить в стр. Word’a, да штрифтом 11 с полуторным интервалом и отступом под 2,5 см то это в общем весе - 4 стр. Делать больше – значит утомить Вас (если еще не утомил, конечно), и если Вы дочитали до конца – спасибо Вам большое. Спасибо подписчикам и всем кто ставил оценки, кто оставлял комментарии, и кидал критику. Если что не так – звиняйте. Думаю, давайте разобьем этот пост, «О работе конструктора» на 2 поста, а может и на 3. Все же я не Лев Толстой, а пост – не «Война и мир», и сыпать сюда еще кучу слов, на мой взгляд, лишнее. Будем стремиться к лаконичности. И конечно, только если Вам, дорогие друзья, будет интересно! Ну а на этом пока все, а то вон опять из цеха звонят, чичас будем решать основных три вопроса нашей трудовой деятельности: «кто дурак?», «кто виноват?» и «что делать?». А так, пока и до новых встреч!