Бабушка
У Антона были кудри, серые глаза, широкая улыбка и капитанство в баскетбольной команде. У Кати были толстые очки и прыщ на левой щеке. На информатике компьютер Кати стоял справа от Антона, а потому дверь в ванную была закрыта весь вечер. Катя настырно чередовала рыдания, выдавливание прыщей и ненависть к своему отражению. Царь-прыщ сдаваться не желал, а только растёкся краснотой на всю щёку, словно подбадривая своих мелких товарищей, и сочился сукровицей.
— Хватит крутиться у зеркала, себя потеряешь! — раздражённо прокричала из-за двери бабушка. — Отец вот-вот вернётся, а ты даже пол вымыть не соизволила! Постыдилась бы, бездельница, вся в мать пошла!
Подождав, пока ругань прекратится, Катя выскочила из ванной, стараясь не привлекать внимание прошмыгнула в свою комнату, заперлась. Бабушка объявилась в их доме полгода назад и исчезать не планировала. С тех пор исчезнуть мечтала сама Катя. При отце-то бабушка была примерной, буквально благородной леди прошлой эпохи, но наедине не давала внучке житья, а ещё то и дело бранила невестку.
Маму Катя помнила смутно, что с ней случилось не знала. Иногда, когда Катя долго разглядывала в зеркале своё лицо, ей мерещились похожие черты — почти такие же, но красивее, без прыщей, в обрамлении медных локонов. В почти такой же цвет красилась бабушка, словно всё ещё завидовала непутёвой невестке, даже столько лет спустя… Сколько — точно Катя не помнила. Мама исчезла из её жизни как-то плавно, незаметно, без травм и истерик, забрав с собой и все яркие воспоминания. Кажется, тогда у них тоже гостила бабушка. Наверное, из-за неё папа так быстро перестал говорить о маме.
Катя рассматривала в карманном зеркальце свой прыщ. Она слышала, как в прихожей хлопнула дверь — пришёл отец. Бабушка засуетилась вокруг него, проводила на кухню. В комнату дочери он снова не заглянул. Это прежде папочка посвящал все вечера Кате, теперь же лишь безразлично скользил по ней взглядом, когда Катя совершала вылазки к холодильнику. На сей раз отец нахмурился, словно вспоминая что-то важное.
— Завтра на ужин придёт Ольга, — наконец изрёк он. — Да, пора вас уже познакомить.
Кивнул сам себе и снова уткнулся в книгу.
Ольга была его новой пассией, это Катя знала из обрывков разговоров, которые долетали через закрытую дверь её комнаты. Восторга от предстоящего знакомства девушка не испытывала.
Информатика прошла хорошо. Лучше, чем могло бы быть. Да и все остальные уроки тоже. Одноклассники предпочли не замечать ни прыща Кати, ни её саму — здоровались, обходили. Антон даже не взглянул в её сторону, и это было к лучшему.
Катя шла домой как можно медленнее, самым длинным путём, избегая людных мест.
— Опоздала, бестолочь, — зло прошипела бабушка, открыв дверь. — Иди умойся быстро, замажь рожу, не то Ольга подумает невесть что.
И встала в проходе, загораживая собой кухню.
— Кто там пришёл? — донёсся оттуда незнакомый женский голос.
— Никто, милая, — защебетала бабушка. — Как тебе котлетки? Подложить ещё одну?
Катя юркнула в ванную, принялась густо мазать щёки тональником. Ложился крем плохо — над давлеными прыщами расцветали влажные пятна. А ещё скрываться не желала чёртова морщина, протянувшаяся от носа к уголку рта, совсем как у бабушки. Наверное, и правда, не стоило так усердно кривляться у зеркала. Когда лицо из красного стало неестественно-бежевым, Катя рискнула выйти.
— Здравствуйте, Ольга, — вежливо поздоровалась она.
— Здравствуй… — Озадачено повторила высокая эффектная блондинка. — Дорогой, ты не говорил, что у тебя есть дочь.
Отец замялся.
— Как-то… не знаю, любимая, как так вышло. И что на меня нашло?
Ольга положила на его ладонь свою, безупречную, с длинными изящными пальцами и аккуратным маникюром.
— Ничего, дорогой. Я переживала, примешь ли ты моего сына, но теперь вижу, что всё будет хорошо.
Она хорошо смотрелась рядом с отцом. Элегантная, утончённая, светлая — об руку с серьёзным, прямым, брюнетистым. Они подходили друг другу, как инь и ян.
Пробормотав что-то невнятное, Катя ускользнула к себе. Никто не возражал.
Одно было хорошо — сосредоточившись на ублажении Ольги, бабушка забывала о Кате. На время. Стоило гостье уйти — придирки начинались заново. Отец проводил с Ольгой всё своё время, возвращался всё позже, столкнувшись с дочерью в коридоре едва фокусировал на ней взгляд. А потом перестал замечать вовсе.
Антон чувствовал себя неловко. Хахаль матери был непорядочно красив, статен и с зачёсанными чёрными волосами походил на мафиози. А ещё он был вежлив. По-настоящему, искренне непоколебимо вежлив, совсем не как молодящаяся карга, которая натянуто улыбалась Антону с порога.
Чуть позже Антон не мог сам себе объяснить, что так оттолкнуло его в этой леди почтенного возраста — её каштановые волосы ещё не были тронуты сединой, морщинки виднелись лишь в уголках глаз. Держалась она подчёркнуто-дружелюбно и даже красилась изыскано, получше одноклассниц Антона — прыщик на левой щеке был талантливо загримирован под родинку.
— Я приготовила для тебя комнату, солнышко! — заворковала старушка и увлекла Антона вглубь квартиры. — Ну как, тебе нравится?
Комната была светлая и просторная, но обставлена как-то по-девчачьи. По пустым полкам ползло вьющееся растение, в зеркале на шкафу отражалось розовое кресло.
— Очень мило с вашей стороны, — заверил Антон.
— Ах, тогда у тебя есть время представить, как ты разложишь здесь свои вещи! — просияла старушка. — А я пойду, помогу Оленьке на кухне!
Она упорхнула, прикрыв дверь. Антон бросил рюкзак на кровать, ещё раз огляделся, подошёл к зеркалу. Задрал футболку. Кубики пресса вычерчивались под кожей хорошо, но всё остальное… Антон мечтал быть крепким, как хахаль матери, но его собственное тело отличалось долговязой худобой. Ещё и эти вихры, делающие похожим на одуванчик…
На миг Антону померещилась какая-то тень. Он обернулся, но свет из окна был ярок, как прежде. «Наверное, птица пролетела,» — подумал Антон и продолжил разглядывать невпечатляющие мускулы.