О соперничестве на Востоке
Можно предположить, что процесс христианизации Ирана не уничтожал силу традиционной "персидской" идентичности. Постепенное принятие среднеперсидского языка в качестве одного из важнейших канонических языков Церкви Востока стало ещё одним инструментом самоидентификации. Формальное, но всё же двусмысленное покровительство, оказанное сасанидскими правителями Церкви, было лишь одним шагом в процессе христианского завоевания Ирана. Обращение в христианство одного из сасанидских царей могло стать главной целью для Церкви Востока. Вполне возможно, что о подобном проекте (хотя и теологически ином) всерьёз мечтал Ираклий, если прав К. Манго, предположивший, что византийская поддержка полководца Шахрвараза, фактически узурпировавшего сасанидский трон в 629 г., была частью более широкой и сложной идеологической программы христианизации Востока. Большой ошибкой было в таком случае поддержать знатного перса, не принадлежащего к сасанидскому роду, который вскоре был свергнут и убит; но уже с появлением на престоле Боран (вероятно, дочери христианской царицы) положение христиан должно было улучшиться — некоторые источники, например, приписывают ей возвращение Святого Креста Ираклию.
Арабское вторжение остановило интересный и противоречивый процесс, так что мы можем лишь выдвинуть гипотетические предположения о его конечных результатах. Во всяком случае, я был бы осторожен в предположении, что отношение победоносного персидского христианства к Западу было бы априорно братским, потому что все эти христиане считали себя народом Божьим, и что местная Церковь в Персии затмила бы всё иранское наследие и чувство имперской гордости. Напротив, я не могу не учесть, что в разные времена и среди разных народов, считавшихся более цивилизованными и высокоморальными, чем народы прошлого, часто раздавался боевой клич "Dio é con noi", "Gott mit uns", "Dieu est avec nous" и т.д.; что быть "народом Божьим" ещё не значит быть действительно универсалистским, миролюбивым и терпимым.
Следует напомнить, что политика Хосрова II по отношению к монофизитам стала более благосклонной и благоприятной, когда его западные кампании имели значительный успех, благодаря, среди всего прочего, также слабому сопротивлению христиан-монофизитов. С. Рансимэн без колебаний писал, что местное население Сирии и Палестины, в большей степени монофизитское, считало персов освободителями от византийского гнёта. Тот же самый учёный, размышляя о влиянии христологических споров, пришёл к выводу, что более чем за столетие до этого дуофизиты, переместив центры своих богословских школ в Сасанидскую империю, больше не считали себя по духу представителями священного царства римлян.
— Panaino A. The "Persian" Identity in Religious Controversies. Again on the case of the "divided loyalty" in Sasanian Iran // Iranian Identity in the Course of History: Proceedings of the Conference Held in Rome, 21-24 September 2005 / Ed. by C.G. Cereti. Rome: IsIAO, 2010. pp. 235-237.
Фрагмент среднеперсидской Псалтыри, написанной во второй половине VI или VII в. Обнаружен в 1905 г. в зоне Булайик близ Турфана (совр. Синьцзян-Уйгурский АР, КНР).