Хлеб-соль
Когда сегодня говорят о «русском хлебосольстве», в голове всплывает картинка с румяными девицами, кокошниками и столом, который ломится от яств. Мол, душа нараспашку, бери что хочешь. Это всё красиво, но к действительности имеет мало отношения. Гостеприимство было не аттракционом неслыханной щедрости, а, в первую очередь, социальным механизмом.
«Гость дорогой» — это не просто вежливый оборот. Он в прямом смысле дорогой. Хлеб — это не просто еда, это плод трудов весны и лета. Потерять урожай значило обречь себя на голод. Поэтому, когда хозяйка выносила хлеб, она демонстрировала не столько радушие, сколько достаток: «Смотри, у нас так много еды, что мы можем ею поделиться, не умерев к весне».
А в паре с хлебом шла соль. Сейчас она стоит копейки, и мы морщимся, если ее много. Но в те времена соль была консервантом, стратегическим ресурсом и, зачастую, единственным способом сохранить мясо или рыбу. Она была настолько ценной, что из-за нее даже вспыхивали бунты.
И вот этот ритуал: хозяин отламывает кусок хлеба, макает в свою солонку и протягивает гостю. Это не просто «перекус с дороги». Это был своего рода тест и общественный договор. Принимая хлеб-соль, гость как бы говорил: «Я съел твою еду, я теперь под твоей защитой, и я не собираюсь грабить этот дом». Отказ от такого угощения был более чем просто «невежливостью», это был прямой вызов. Это означало: «Я не принимаю твоих правил, я тебе не доверяю, и я, возможно, пришел с дурными намерениями». Это равносильно отказу пожать протянутую руку, только с куда более серьезными последствиями.
Разумеется, уровень гостеприимства зависел от того, кто пришел. Если это был просто путник, ему полагался стандартный набор «хлеб-соль». Но если являлись гости «повышенной важности» — например, сваты, — тут уже пекли целый каравай. Это также была демонстрация статуса: «Смотрите, мы можем себе позволить испечь столько муки за раз. Мы серьезные люди, с нами можно иметь дело».
Как только формальности с хлебом-солью были улажены и доверие установлено, начинался, собственно, «пир горой». И первое, что подавали, был квас. Опять же, не потому, что это «исконный духовный напиток». Причина была куда прозаичнее. Квас — продукт брожения, кислый и ядреный. Он был нужен, чтобы помочь желудку справиться с тем, что будет дальше. Древнерусская кухня была сытной, часто жирной. Квас работал как средневековый пищеварительный фермент, помогая усвоить тяжелую пищу. Гостю полагалось пить его шумно, «полным горлом», показывая, что он ценит заботу хозяев о его пищеварении.
Дальше на стол шла каша. Но ценность представляла не сама крупа, а то, что сверху. Кашу приправляли шкварками, жареным луком, грибами и, главное, маслом. Жир — вот что было настоящим богатством. А к этому богатству подавали кисель. Причем чаще всего овсяный — сытный и плотный. Но если гость был не особо почетный или хозяева победнее, могли выставить и гороховый.
Были и ритуалы, отгоняющие злых духов и задабривающие домовых с помощью тех же хлеба-соли. Причём, это скорее вопрос не мистики, а психологии. Когда ты оставляешь краюху для домового, ты не кормишь духа. Ты совершаешь небольшой, понятный ритуал, чтобы убедить себя, что сделал всё, чтобы в хозяйстве был порядок. А совет из «Домостроя» накормить врага хлебом-солью, «и тако обратиши его в дружбу», — это чистая психология власти. Ты показываешь врагу, что ты сильнее, у тебя есть ресурс, ты ставишь его в положение зависимого, обязанного тебе.
Так что хлебосольство — это в первую очередь про выживание, безопасность и социальную иерархию. А вся эта «широта души» — красивый бонус, который приписали потомки, забывшие, каково это — зависеть от погоды и опасаться каждого стука в дверь.
Картина: В. А. Бер. «Хлеб да соль». 1874 год
***********************
Подпишись на мой канал в Телеграм - там доступны тексты, которые я не могу выложить на Пикабу из-за ограничений объема.
