Сюрприз для училок
Алматинская область, село Аймен, территория школы. Второклассники и родители устроили сюрприз для учителей…
Алматинская область, село Аймен, территория школы. Второклассники и родители устроили сюрприз для учителей…
У нас в школе был лысый как коленка трудовик. Не слишком умный и вообще малость нелепый персонаж. Благодарные ученики ему подарили на День учителя шампунь, позже ещё подбросили на стол рекламу Real Trans Hair)))
Делали фото на открытку ко дню учителя
P.S.Модель получила заслуженные вкусняшки.
P.P.S. Кот носит аксессуары только для съёмки, в обычное время мы его не мучаем.
И сам процесс съемки:)
Тут случился на днях праздник, День Учителя. А поскольку к данной профессии в нашей семье и среди друзей отношение имеют многие, да и сам я, хоть и недолго, успел оным потрудиться, то праздник решено было спонтанно отметить; как водится - застольем. Сказано – сделано; долго ли в погреб спуститься и поднять оттуда пяток-другой банок домашних солений-варений? Среди прочих поднятых оказалась пара баночек маринованного по семейному рецепту белого гриба. Общими усилиями стол накрылся быстро; как сказала одна из участниц мероприятия (учитель начальных классов, отсюда и сравнение), «как скатерть-самобранка».
И вот, провозгласив тост «во здавие представителей профессии и за их успех», опрокинув первую запотевшую стопочку домашнего самогона на бруснике и закусив ее грибом… Нет, не так. Закусив ее насаженным на вилку маленьким, с половинку спичечного коробка, хрустящим и ароматным маринованным белым грибочком, с мякотью цвета слоновой кости и с насыщенно-коричневой бархатистой шляпкой, вспомнилось мне позднее лето, переходящее в раннюю осень, вспомнился сезон их заготовки.
Вспомнилась удушливая жара песчаного соснового леса, когда ветер гудит по вершинам деревьев, а внизу, под кронами – штиль, влажность и адская духота. Вспомнился заливающий глаза пот, липнущая к спине футболка, белая от соли и солнца «горка» и вьющийся у лица гнус. Вспомнился аромат соснового грибного леса, вязнущие в беломошнике по щиколотку сапоги, трубный лосиный рев на болоте и ворчание медведя в недалеком малиннике. Вспомнился погон моей рабочей «Сайги», намявшей плечо и натерший шею. И сам карабин вспомнился, тяжелый, но удобный и разворотистый. И напарник, который смеясь, зовет его «обрезом ПКМа» за винтовочный патрон, тоже вспомнился. Да и куда здесь без карабина? Мишка-то – вот он; да и лось во время гона – не самый приятный и безопасный подарок для грибника. Вспомнился аромат «грибницы», ритуальной похлебки, приготавливаемой из гриба первого сбора. Той самой, которая «не менее килограмма мяса и не более пяти картофелин на ведро гриба». Вспомнилось бездонное и звездное ночное августовское небо ранней осени, пар, вырывающийся ночью изо рта, замерзшие пальцы и гудящие от намотанных за день километров вечерами ноги. Первые желтые пряди на березах и осыпающаяся кедровая хвоя… Все-все вспомнилось.
И глядя в окно на черно-серое беременное низкими тучами небо, раскачивающиеся от злого ветра ветви окружающих дом берез, тополей и рябин и секущий дождь со снегом, вспомнилось все это особенно ярко. И подумалось, что «а все-таки оно того стоило!»
Это я все к чему? Да к тому, что с Днем Учителя всех причастных, хоть и с уже прошедшим.
В 1981 году это было. В первый класс в городе я пошёл после татарской деревни. Из русского языка я знал только "мама". Учительница сетовала на то, что ей придётся оставить меня на второй год. В декабре в конце второй четверти она мне и говорит (я же мало-мало понимать начинал): иди в библиотеку и чтоб каждый день по одной книге читал. Не важно понимаешь, что написано или нет. Я так и сделал. На второй год меня не оставили. В третьем классе я прочёл всю детскую библиотеку в школе. Участвовал во всех школьных олимпиадах по литературе и занимал первые места. Знания произведения и его авторе помогают мне при решении кроссвордов.
Таже был случай в армии. Мы проходили медосмотр. Психиатр спрашивает меня: "Кто такой Лесков?". Писатель, говорю, левшу написал. Он поварачиваеться к медсестре и говорит, что 422 из этого призыва и первый кто знает эту фамилию. В сержанты его.
ПС: любовь книгам до сих пор.
В День учителя на «Избранном» – гениальный монолог Михаила Жванецкого. Тем, у кого были такие учителя, повезло несказанно. С праздником, дорогие наши мучители, умудрившиеся чему-то научить нас, несмотря на нашу бестолковость, сопротивление и бесконечную лень. Спасибо вам!
Учитель
Борис Ефимович Друккер, говорящий со страшным акцентом, преподаватель русского языка и литературы в старших классах, орущий, кричащий на нас с седьмого класса по последний день, ненавидимый нами самодур и деспот, лысый, в очках, которые в лоб летели любому из нас. Ходил размашисто, кланяясь в такт шагам. Бешено презирал все предметы, кроме своего.
– Бортник, вы ударник, он не стахановец, он ударник. Он кошмарный ударник по своим родителям и по моей голове. И если вас не примут в институт, то не потому, о чем вы думаете, кстати, «потому, о чем» – вместе или раздельно? Что ты скажешь? Получи два и думай дальше.
– Этот мальчик имеет на редкость задумчивый вид. О чем вы думаете, Лурье? Как написать «стеклянный, оловянный, деревянный»? Вы думаете о шахматах: шах – мат. Вы мне – шах, я вам – мат. Это будет моя партия, я вам обещаю. И вы проиграете жизнь за вашей проклятой доской.
– Повернись. Я тебе дал пять. О чем ты с ним говоришь? Он же не знает слова «стреляный». Не дай бог, вы найдете общий язык. Пусть он гибнет один.
– Внимание! Вчера приходила мама Жванецкого. Он переживает: я ему дал два. Он имел мужество сказать маме. Так я тебе дам еще два, чтоб ты исправил ту и плакал над этой. Посмотри на свой диктант. Красным я отмечал ошибки. Это кровавая, простреленная в шести местах тетрадь. Но я тебе дал три с плюсом, тебе и маме.
– Сейчас, как и всегда, я вам буду читать сочинение Григорьянца. Вы будете плакать над ним, как плакал я.
– Мусюк, ты будешь смотреть в окно после моей гибели, а сейчас смотри на меня до боли, до слез, до отвращения!
Борис Ефимович Друккер! Его брат, литературный критик, был арестован в 48-м или в 47-м. Мы это знали. От этого нам было тоже противно: брат врага народа.
Борис Ефимович Друккер, имевший в классе любимчиков и прощавший им все, кроме ошибок в диктанте.
Борис Ефимович Друккер, никогда не проверявший тетради. Он для этого брал двух отличников, а уж они тайно кое-кому исправляли ошибки, и он, видимо, это знал.
Борис Ефимович Друккер брызгал слюной сквозь беззубый рот – какая жуткая, специфическая внешность.
Почему он преподавал русскую литературу? Каким он был противным, Борис Ефимович Друккер, умерший в пятьдесят девять лет в 66-м году. И никто из нас не мог идти за гробом – мы уже все разъехались.
Мы собрались сегодня, когда нам – по сорок. «Так выпьем за Бориса Ефимовича, за светлую и вечную память о нем», – сказали закончившие разные институты, а все равно ставшие писателями, поэтами, потому что это в нас неистребимо, от этого нельзя убежать.
«Встанем в память о нем, – сказали фотографы и инженеры, подполковники и моряки, которые до сих пор пишут без единой ошибки. – Вечная память и почитание. Спасибо судьбе за знакомство с ним, за личность, за истрепанные нервы его, за великий, чистый, острый русский язык – его язык, ставший нашим. И во веки веков. Аминь!»
В записи (1974 год)