Голос учителя гудел в учебной пещере и наводил такую дремоту, что половина учеников, не скрываясь, спали, положив голову на парты. Вторая причина, по которой никто не слушал урок – сильная усталость учеников. Им всем было по 20 лет, плюс-минус.  В этом возрасте все гномы были обязаны перейти на полноценную рабочую смену. Одно дело трудиться 4 часа в шахте и сидеть на уроках. Другое – 8 часов с переводом на взрослые участки, иногда с самыми трудными породами и минералами, а потом тащиться на те же уроки.

Им, простым работягам – горнопроходчикам и шахтерам – уроки истории были не интересны. Другое дело – ювелирное дело или обработка камней! Там рассказывали, как из кусков драгоценных пород и грубых камней делать настоящие произведения искусства. Если повезет, то попадешь в Мастерские, а если сильно повезет, то потом сможешь получить лицензию вольного мастера и заняться обработкой самостоятельно. Вольный мастер имел право на продажу собственных изделий в другие страны напрямую, а не через Гильдию. Это сильно увеличивало его доход. К сожалению, Гильдия строго следила, чтобы было не слишком много вольных, дабы контролировать предложение уникальных товаров для людей, эльфов и орков. К тому же для того, чтобы делать действительно интересные вещи, на которые будет спрос в других странах, нужно иметь дорогущие и сложные инструменты, купить которые обычному работяге было практически нереально.

Виллоу, правда, еще интересовался алхимией. Там на занятиях мастер Горг, расхаживая за рядами баночек с реактивами, рассказывал, как, смешивая разные вещества, получать совершенно иные, не встречающиеся в обычной природе. Виллоу занимал процесс получения неизведанного. Хотя, положа руку на сердце, юный гном просто надеялся получить право работать не в шахтах, а в лабораториях алхимиков. Платили в них меньше, чем в мастерских, но и горбатиться не надо было как в шахтах.

Раздался гонг, оповещающий окончание урока, а поскольку урок был последний, наконец можно было идти домой.

– Жук не вышел, с тебя 5 медяков.

– Завтра принесу, – пропыхтел насупившийся Ганс.

– Завтра будет 6.

– Перетопчешься. Спорили на 5.

Виллоу закинул свой потертый ранец за спину. После того, как перед уроками он опустошил кулек с сушеным крысиным мясом, заботливо уложенный маменькой, ничего ценного в ранце не осталось. Пара блокнотов и несколько карандашей. Толпы гномов-юношей и гномок-девушек выплывали из разных учебных пещер.

– Виллоу! – окликнул его женский голос.

Виллоу обернулся и увидел спешащую к нему сестру. Ригла была на год младше, отчего пока работала в полсмены на сортировочном заводе. Потому сил было больше, а на лице – широкая улыбка. Ригла, в отличие от брата, училась хорошо по всем предметам и очень старалась наработать на разрешение перейти в Счетный отдел, где было чисто, тихо, не шумели сортировочные станки, а только счетоводы тихо перекладывали бумаги с подсчетами о том, сколько и чего было добыто, обработано, куплено и продано в Объединенной Республике Гномов или ОРГ, как иногда писали в документах.

– Ну как сегодня? Опять проспал все лекции?

– А, ну их! Зачем это нудная история?

– Как зачем? История входит в список обязательных экзаменов, если хочешь попасть в мастерские.

– Да там и удовлетворительной оценки хватит.

– Тебе разве самому не интересно знать, как развивалась ОРГ?

– О каком развитии ты говоришь? После катаклизмов в Аравии гномы прибыли одновременно с другими расами на Саргон. Почему-то только нас сделали козлами отпущения, и только против нас остальные расы объединились! Если бы не было союза, мы бы жили не в Туманных горах, а в Фульнском предгорье и гоняли бы караваны по Виле. Это уроды зеленокожие с человечишками и длинноухими загнали нас в эти пещеры, где мы вынуждены влачить жалкое существование. В полной зависимости от их продовольствия и товаров!

– Тише, тише! Чего так разгорячился?

– Бесят меня эти сволочи! Почему именно против нас? Ведь мы пытались разбить этот альянс, предлагали союз и оркам, и эльфам, но все отвернулись! Зато на предложение людишек слетелись, как мухи на гавно!

– О, а ты не так плохо знаешь историю, – лукаво улыбнулась Ригла. – Будь я на месте экзаменаторов, взяла бы тебя в мастерские, не раздумывая. Господин Виллоу Бушнер, за ваше блестящие знания истории вы награждаетесь грамотой вольного мастера со всеми привилегиями! Ту ту ту туууу!

– Ой, ну тебя, пошли домой. Есть что пожевать?

– Перед уроками все съела, – грустно вздохнула сестра.

Ответ был предсказуем, семья Бушнеров не могла похвастаться достатком, отец трудился в шахтах, мать – в прачечных. Кормить пятерых детей было очень сложно. Родители лезли из кожи вон, но ничего больше кулька сушеного крысиного мяса на перекус не могли предложить старшим детям. Впрочем, ни Виллоу, ни Ригла не жаловались: другой жизни они не знали. В их поселении так жили почти все семьи. Чуть лучше было существование в семьях, где отцы работали в мастерских или алхимических лавках. Но все равно сильного расслоения не наблюдалось. Единственный обеспеченный вольный мастер жил на краю поселения в большом настоящем кирпичном доме, а не в выдолбленных пещерах, как остальные.

***

Жилище Бушнеров состояло, как и все «дома» в поселении, из пещеры, выдолбленной в большой скале. Принцип создания поселений был простой – гномы находили огромные-преогромные пещеры, выдалбливали дыру на внешнюю сторону, чтобы в пещеру проникал естественный свет и свежий воздух. А в самой пещере поселенцы своими силами в стенах выдалбливали себе дома-пещеры. Количество «комнат» зависело от сложности породы, возможностей семьи по расширению своими силами или силами наемных работников. Кто из поселенцев селился раньше – те старались рыть пещеры-дома поближе к основному проходу: так и света больше, и воздух свежее.

Семья Бушнеров была одна из первых, кто пришел в пещеру Дамаска, подготовленную для дальнейшего расселения гномов. Дамаск был «легкой» пещерой, т.к. скальная порода была достаточно податливой, чтобы работать силами семьи, но в то же время крепкой, чтобы выдалбливать большие комнаты без опасения обрушения породы. По этой причине дом у Бушнеров, даже с учетом невысокого финансового положения, был достаточно просторный. Большая пещера-комната гостиная, от которой уходили другие комнаты – родительская спальня, комната девочек, комната мальчиков, кладовая, кухня, уборная. Виллоу, как старшему сыну, помогли выдолбить себе отдельную комнату, что вызывало зависть у остальных детей в семье. Гном рассчитал комнату с запасом, и теперь использовал пару свободных метров в качестве лаборатории. В углу стоял большой стол, на котором стояли самодельные алхимические приборы. На настоящие реторты и пробирки, разумеется, денег не было, но Виллоу был рукастый малый и сам мастерил себе приборы из подручных и найденных на мусорках средств.

Когда Виллоу, вошел в свою комнату, то обнаружил на своей кровати Милли, младшую дочку семейства, всеобщую любимицу.

– Ты чего здесь делаешь?

– Ты обесял починить телезку, – наивно ответила Милли.

– Раз обещал, значит сделал. Держи, – Виллоу достал из лежащей на рабочем столе кучи барахла детскую игрушку, к которой вчера успел приделать отваливавшиеся колеса.

– Пасибо! – крикнула Милли, и схватив игрушку, обняла брата.

– Все, иди играй, мне нужно пару экспериментов провести.

Милли убежала, а Виллоу со вздохом сел на тахту. Никакие эксперименты он проводить не собирался – и так умаялся за день. Конечно, как и все молодые гномы, он мечтал открыть сплав или новый материал, состав которого у него купят лаборатории, а он станет богатым и знаменитым. Но все сплавы и материалы были открыты давным-давно, реагентов на серьезные исследования не было (потому что не было денег на них), а из имеющихся материалов выходила либо ерунда, либо вообще реакции не происходили.

Взгляд упал на склянку с порошком аунита – самым ненужным материалом по мнению гномов. Аунит встречался нечасто, но никого это не волновало, потому что кристалл был абсолютно бесполезным – он не вступал ни в какие реакции, не пользовался спросом для украшений, тяжело поддавался обработке, очищать породу от него было сложно. Да, встречался он преимущественно в Туманных горах, но спроса в большом мире на него не было по тем же причинам. В общем, если в породе встречался аунит, то он выбрасывался.

«Все в этом мире не случайно. То, что неизвестно нам сейчас, станет обыденностью завтра. Каждый изобретатель и первооткрыватель стоит перед сложным выбором – сдаться рутине или пробиваться дальше. И неизвестно какой выбор правильнее», – любил говорить мастер Горг. Вот и Виллоу всем своим нутром чуял, что где-то что-то упускает, что аунит должен выстрелить, но непонятно где.

В животе заурчало, и гном решил поискать на кухне чего-нибудь перекусить. Разумеется, еды не было. Точнее была, но вся разделена по дням и порциям между членами семьи. Мама за этим следила строго – чтобы всем хватало, и никто чужие порции не воровал. Виллоу вздохнул – съешь из своей плошки сейчас – завтра пойдешь в шахты голодным. Он взял кувшин со стола – хотя бы водой живот набить, и поскорее спать, пока организм не догадался об обмане. Сделал мощный глоток и выпучил глаза: в графине была отвратительно горькая жидкость. Грохнув кувшин обратно на стол, гном закашлялся.

– Ты чего шмонаешься тут? – из спальни вышла сонная мама.

– Мама, что за гадость в графине? – сквозь кашель спросил Виллоу.

– Великие духи! Ты что выпил из него? Я в нем сделал раствор, грибы полить! Ты что, не видишь, что за кувшин? Вода – в красном, давно пора запомнить, сто раз говорила!

Как и в каждом доме, у Бушнеров рядом с кухней была выдолблена отдельная пещера под садки с пещерными грибами. Они могли расти в полной темноте, приятным вкусом не отличались, но были условно питательными, а поскольку с едой было туго, грибами не брезговали, и хозяйки пытались скудный стол разнообразить всевозможными рецептами. Выращенные грибы солили, жарили, сушили, запекали. По мнению Виллоу, в любом виде это была гадость, но они давали хотя бы какое-то чувство сытости. Мама регулярно готовила какой-то специальный раствор для полива садков, чтобы грибы росли быстрее. Раствор не был ядовитым, но противным и горьким до безобразия. Даже выпитые полкувшина с водой не убрали изо рта отвратительный привкус удобрения.

Вернувшись в комнату, гном завалился на кушетку и попытался уснуть, но бесполезно: мерзкий вкус во рту вызывал обильное слюноотделение. Глотать горькую слюну было противно. Виллоу поискал глазами какую-нибудь склянку, чтобы сплевывать в нее. Взгляд упал на склянку с аунитом. А, все равно бесполезная! Гном схватил банку и смачно плюнул. Полночи несчастная банка использовалась в качестве плевательницы, пока наконец молодой организм не переварил жидкую добавку и не успокоился.