Волшебник
«Волшебник» — это первая карточка, которую я нарисовал для игры БОЛЬШАЯ НАСТОЛКА. На иллюстрации изображена Котя, которая странствует по миру в поисках новых знаний. Про то, что она очень любит книги вы могли узнать из недавнего комикса.
«Волшебник» — это первая карточка, которую я нарисовал для игры БОЛЬШАЯ НАСТОЛКА. На иллюстрации изображена Котя, которая странствует по миру в поисках новых знаний. Про то, что она очень любит книги вы могли узнать из недавнего комикса.
В шесть утра Татьяна была уже на ногах. Евлампия нигде не было видно, но дом блестел чистотой, скопившийся мусор, который Татьяна не знала куда деть, словно испарился, одежда, которую Татьяна откладывала для ручной стирки (стиральной машинки не было и женщина хотела посвятить один из дней на неделе масштабной стирке вручную) — выстирана и даже висела на сушилке в комнатке с разной хозяйственной утварью, незамеченную женщиной прежде.
Подивившись такому порядку, а главное тому, когда же домовой все это успел, Татьяна заварила себе кофе и приготовила легкий завтрак из яиц. Пока ела, постоянно крутила в задумчивости колечко на пальце.
Позавтракав и вымыв посуду, пролистав газету, которую принесла сова для Игоря и снова подивившись «живым» картинкам на страницах, Татьяна решила, что откладывать уже некуда и отправилась на внутренний дворик.
Солнце уже поднималось над верхушками видневшихся за забором деревьев. На непривычно светло-голубом для сентября небе вихрились легкие облачка. Где-то щебетали невидимые птицы.
Татьяна глубоко вдохнула свежий прохладный воздух, не испорченный, как в городе, горькими запахами выхлопных газов и огляделась. Со вчерашнего дня ничего здесь не изменилось. На дорожки, которые женщина вчера подметала, упали несколько листьев, сорванных ветром с деревьев.
— Ну что ж, — произнесла вслух Татьяна и спустилась с крыльца на тропинку. Остановилась.
«Выйдите завтра утром в сад и снимите его. Положите на траву и ждите.» — вспомнила она слова Евлампия и потянула кольцо с пальца. То легко снялось, будто само хотело обрести свободу. Почувствовала себя без него словно голой — успела привыкнуть.
Татьяна присела на корточки и положила украшение на траву. Встала и сделала шаг назад, оглядывая сад, ожидая, что что-нибудь тут же произойдет. Ничего. Только робкий ветер колебал яблоневые ветви.
Татьяна отошла к сараю, где вчера нашла инвентарь для сада и достала оттуда складной деревянный стульчик. Разложила его и села рядом с крыльцом. И стала наблюдать за садом, постоянно поглядывая на кольцо, блестевшее в траве.
«Может, Евлампий подшутил надо мной?» — подумала Татьяна, перекладывая ногу на ногу и устраиваясь поудобнее. Деревянные перекладины стула явно не предназначались для долгого сидения на них. Часов у Татьяны не было. А телефон, по которому она всегда сверяла время, разрядился еще вчера. Она не стала его заряжать — сети все равно не было и без подключения к интернету и сотовой связи тот оказался простой безделушкой с очень плохой камерой — на более продвинутый аппарат у нее не было денег. Зарплаты библиотекаря ей и на такой, скромный не хватило бы, если бы не разовая приличная премия в честь какого-то события три года назад.
Татьяна вздохнула, глядя на кучкующиеся облака, закрывшие собой солнце. Колечко в траве потускнело вместе с дневным светом и стало менее заметным. Подул усиливающийся ветер с мокрым запахом приближающегося дождя. Яблони тревожно зашуршали, роняя отжелтевшие листья на землю.
«Может, надо какое-то заклинание принести, чтоб призвать этих эльфов?» — усмехнулась про себя Татьяна и поежилась. — «Наверняка подшутил надо мной Евлампий. Какой-нибудь обряд инициации, о котором не было написано в книге о домовых. А я сижу тут, как дура и жду появления сказочных фей.»
Татьяна собралась уже вернуться в дом, но тут заметила в кустах смородины, росшей у дальнего забора, какое-то движение. Там промелькнуло, буквально на мгновение, что-то серебристое.
Татьяна подалась вперед, уперев ладони в сиденье стула и вглядываясь в кусты.
«Показалось, наверное» — без уверенности подумала она и снова расслабленно откинулась на спинку.
И тут же подскочила от испуга и еле сдержала вскрик, прикрыв рот ладошкой.
Из кустов выпорхнуло что-то маленькое, похожее на бабочку, но чуть больше насекомого. Оно зависло над растением и после, рывками, замирая в воздухе, как стрекоза, приблизилось к кольцу, лежащему на траве.
Татьяна замерла. Боясь спугнуть диковинное существо, затаила дыхание. Теперь она могла разглядеть его подробнее.
Оно было маленьким, крошечным подобием человека, с тоненькими ручками и ножками, с золотистыми длинными волосами ниже пояса, одетое во что-то, похожее на платье, но не из привычной ткани. Платье переливалось розовыми оттенками, словно сотканное из чего-то невесомого, не материального, воздушного. Как крылья той же стрекозы в солнечных лучах.
Но крыльев у существа не было, летало оно само по себе. Будто было настолько легким, что могло держаться в воздухе.
Лицо существа напоминало детскую куколку — тонкий миниатюрный носик, губки цветочком и глазки, с интересом поглядывающие то на женщину, то на колечко. Ручки слегка отставлены в стороны, словно для баланса, ножки полусогнуты в коленках.
Татьяна растерянно глядела на существо, которое, очевидно, было фэйри, о которой говорил Евлампий и не знала, что делать. Наконец, тихо произнесла:
— Здравствуйте.
Фэйри резко подлетела вверх и сделала кувырок в воздухе. Потом, бросив очередной любопытный взгляд на колечко, подлетела ближе к женщине. Остановилась буквально в метре, разглядывая Татьяну.
— Меня… меня зовут Татьяна. А… вас? — еле сформулировала вопрос обескураженная Татьяна.
Фэйри склонила головку на бок и улыбнулась. Потом что-то пискнула, взмахнула ручками и стрелой подлетело к колечку. Подхватила его обеими ручками. Кольцо было явно тяжелой ношей для такого хрупкого существа. После фэйри снова посмотрела на Татьяну, снова что-то пропищала и рывками, будто переводя дух, полетело обратно к кустам смородины, где и скрылась.
Татьяна осталась стоять рядом со стулом, глядя на кусты и не веря тому, что только что видела. Хотя, казалось бы, после чаепития с домовым, могла бы уже и привыкнуть к подобным чудесам.
Подождав еще несколько минут, Татьяна сложила стульчик, убрала тот под навес, чтоб не намок под начинающимся дождем и зашла в дом.
За столом в гостиной, болтая ножками на высоком стуле, сидел Евлампий и с игривым прищуром глядел на женщину.
— Как прошло ваше первое знакомство с лесным народцем?
Татьяна, все еще под впечатлением от встречи во дворе, медленно подошла к столу и села напротив домового.
— Признаться, странно, — пробормотала она, накручивая на палец прядь волос.
— Они приняли ваш дар?
— Кольцо? Да, кажется, приняли. Но только не они. Она была одна.
Татьяна чувствовала себя несколько не в своей тарелке. Да, сознанием она понимала, что все происходит на самом деле. Что перед ней — домовой, сама она — в доме волшебника, ну или во всяком случае мужчины, который умеет заставить посуду мыть саму себя. Что она две минуты назад видела фэйри, ну или насекомое в виде человечка. Но внутри все будто плыло и ощущение нереальности происходящего не исчезало.
Она посмотрела на Евлампия, в ярко-синие глаза, в которых играли веселые искорки.
— Конечно одна, — в бороде домового Татьяна разглядела улыбку. — Она отнесет ваш дар королеве, после чего та примет решение выходить к вам из своего царства или вы, уж простите, не достойны ее внимания.
— Надо же, — отстраненно проговорила женщина, накручивая на палец прядь волос.
— Но если она решит, что достойны, то вы станете свидетелем яркого и потрясающего зрелища. Насколько я могу судить, не многим людям довелось лицезреть подобное. Но, что-то мне подсказывает, Татьяна, вы станете одной из счастливчиков.
— И почему же вы так думаете?
— Потому, как и вчера, все еще вижу ваше доброе сердце.
На глаза Татьяна отчего-то навернулись слезы.
— Я сделаю вам чай, — Евлампий ловко спрыгнул со стула. — Вы не против?
— Нет, — сказала женщина дрогнувшим голосом.
На следующий день в дверь постучали.
Татьяна в этот момент, за неимением других домашних дел, которые все выполнял Евлампий, перебирала продукты в кладовой и размышляла, что приготовить на обед. Попутно беспокойно думала, хорошо ли питается ее сын в школе волшебников.
Услышав стук, она поспешила к входной двери. Наверняка, это Марат, подумала женщина. Он как раз обещал наведаться.
Она открыла дверь.
— Не слишком-то благоразумно открывать дверь, не удостоверившись, кто за ней, — проговорил, входя, Марат.
— Как же я узнаю? Тут даже глазка нет, — изумилась Татьяна, делая шаг назад и пропуская гостя в дом.
— Вам вообще не стоит открывать. Я могу попасть в дом, обходя защитные заклинания Игоря. Он дал добро, — сказал Марат и, удостоверившись, что на улице никто не заметил его появления, закрыл дверь. — А постучал я, чтобы проверить вашу бдительность. Вам стоит быть внимательнее, — серьезно посмотрел на Татьяну Марат.
— Хорошо, — ответила она.
— Не обижайтесь, — смягчился Марат. — Это для вашей же безопасности.
— От Игоря есть вести? — спросила Татьяна, проходя вслед за мужчиной в гостиную.
— Пока нет. Не думаю, что стоит ждать их в ближайшие дни.
— А от?..
Татьяна не договорила, не зная, может ли Марат ответить ей на этот вопрос.
— Уверен, у Семена все более чем хорошо, — улыбнулся мужчина, поняв, что хочет узнать иная. — Колмевар — самое безопасное место, в нашем регионе, во всяком случае. Владислав, директор, один из сильнейших магов современности. Я сам иногда думаю уволиться из Министерства и устроиться к нему под крыло. Но, сами понимаете, долг. Предложите мне кофе?
— Ой, конечно, простите!
Татьяна всплеснула руками и поспешила к плите, варить напиток. Марат расположился на диване, устало откинувшись на спинку и прикрыв глаза. Потом, будто что-то вспомнив, выпрямился и хлопнул себя по лбу.
— Вот дурак!
Он подскочил с дивана.
— Я сейчас!
И выбежал в прихожую, откуда донесся хлопок.
Татьяна обернулась на звук, но никого не увидела. А через несколько мгновений входная дверь раскрылась и снова вошел Марат. На этот раз с каким-то мешком.
— Оставил дома! Приготовил вам несколько книг, — он прошел к столу и начал доставать из небольшого по виду мешка одну книгу за другой. Татьяна видела уже, как умещались покупки в скромного размера шоппер на Ярмарочной улице, но видеть подобное все еще было очень, очень странно. Марат же перечислял темы книг. — Здесь книга по зоологии, по миру волшебных существ Кузьмы Егорова, одна его книга у вас уже есть, эти в дополнение теме. Также парочка романов, не знаю, насколько хорошие, — он повертел с сомнением пеструю книжку в руках, — жена сказала, что интересные. Еще история магического мира и мира иных в нескольких томах и кулинарные рецепты. Я подумал, вам это может пригодится.
Татьяна сняла кофе с плиты, разлила по кружкам и поставила их на стол. Взяла верхнюю книгу из внушительной стопки. «История взаимоотношений волшебников и иных. Том пятый: Период разногласий и костров.»
— Не знаю, прочитал ли кто это все когда-нибудь, кроме Андрея Полозова, это учитель истории в Колмеваре, фанат своего предмета и страшный зануда, но так, для общего ознакомления, вам может пригодится.
— Спасибо огромное, Марат, — Татьяна расплылась в улыбке. Щеки зарделись. — Вы даже не представляете, как вы меня обрадовали. Я уж и не знала, чем себя занять здесь.
— На здоровье, — кивнул довольно мужчина, взял кружку с кофе, сделал глоток и сел за стол. — Как, кстати, прошло ваше знакомство с Евлампием?
— Прекрасно! — Татьяна теперь выглядела куда бодрее прежнего. Она также отпила кофе, водя глазами по книгам, которые не терпелось открыть. — Если не считать того, что я не верила в домовых на прошлой неделе, то прекрасно! — Она рассмеялась.
— Рад видеть вас в отличном расположении духа.
— Ваш подарок тому причиной. Спасибо!
— Отрадно слышать. Хоть кого-то я осчастливил, — Марат хмыкнул. — Не докучает он вам? Евлампий, имею ввиду.
— Что вы! Я даже не знаю, здесь ли он. Только по утрам все блестит и сверкает чистотой и порядком.
— Удивительно. У нас от него проходу не было. Вот что значит пристроить к делу. Обязательно расскажу его родителям. Они-то все сомневаются, что вырастили доброго домового.
— Передайте им, что мне таких добрых домовых видеть еще никогда не приходилось.
Они переглянулись и рассмеялись.
— Отличный кофе вы варите. Я так не умею.
— Благодарю.
— Я, Татьяна, сказать по правде, ненадолго. Работы невпроворот.
— О, да, разумеется.
— Вот, — Марат порылся в кармане пиджака и достал оттуда прямоугольную бумажку желтоватого цвета. — Это для связи. Позывник. Если вам что-то потребуется, просто напишите на ней. Слово или короткую фразу. «Марат, нужна помощь», к примеру. У меня есть такая же, между ними установлена связь. Как только вы напишите на своей, на моей все продублируется. Как смогу, явлюсь. Если что-то срочное, серьезное, если какая-то опасность. Ну мало ли, — сказал он, увидев изумленные глаза Татьяны, — просто рисуйте восклицательный знак. Мигом все брошу и примчусь. Но, уверен, ничего подобного не понадобится. Если вы, разумеется, не станете открывать дверь кому попало.
— Не стану.
— Вот и здорово. А я пойду. Держите позывник при себе, читайте книги, не скучайте. Я на выходных, если они будут конечно, — Марат с сомнением покачал головой, — приеду навестить. Если не против, познакомлю вас с моей женой.
— Не против конечно! Я даже буду рада. Очень! Только вы сообщите заранее, чтоб я успела ужин приготовить. Не зря же вы кулинарную книгу мне привезли.
Татьяна с Маратом вышли в прихожую.
— Предупрежу. Напишу на позывнике: едем. Заодно проверим их в действии.
— Договорились.
— До свидания!
Мужчина открыл дверь и с хлопком трансгрессии исчез. Татьяна закрыла за ним дверь.
Вечером, уже лежа в постели, она раскрыла одну из книг. Выбрала ту, которую попалась первой — пятый том истории волшебников и иных.
Вступление к пятому тому.
История взаимоотношений магов и иных насчитывает несколько тысячелетий, — начиналась книга. — Но к четырнадцатому веку отношения между обычными людьми и волшебниками достигли своего жуткого апогея. Именно этот рубеж раз и навсегда разделил единый прежде мир на два, между которыми по сей день нет ни малейшего контакта.
Иные, маглы, неволшебники подверглись страшным гонениям, которые сейчас нам кажутся невозможными, дикими. Особенно если ты, наш дорогой читатель, прочитал предыдущие наши тома, в которых мы описывали светлое время обоюдно выгодных и светлых отношений между магами и людьми, не способными к колдовству.
Сейчас мы не станем описывать заново те периоды, охватывающие многие сотни, даже тысячи лет. А сразу начнем с того момента, где остановились.
Итак, наступил XV век…
Татьяна закрыла книгу. Ей не хотелось сейчас читать об ужасах прошлого. Но стало любопытно, как же именно жили люди с волшебниками прежде. Она покопалась в книгах, которые сложила в три аккуратные стопки рядом с кроватью и достала первый том «Истории», который назывался «Забытое прошлое. Боги-колдуны».
Том начинался с приветствия авторов.
Татьяна пробежала глазами сквозь текст и открыла книгу на первой главе.
Начало цивилизаций
Много лет назад, когда человек только делал первые шаги, постигая всю премудрость построения цивилизаций, он безоговорочно верил в магию. По тем редким летописям, что удалось сохранить магическому сообществу в огне средневековых пожаров, мы знаем, что иные всегда обращались к магам за помощью.
Когда именно появился первый человек, у которого оказались способности к волшебству? Сейчас мы этого уже не знаем. И вряд ли узнаем когда-нибудь. Но в самых ранних дошедших до нас письменных источниках мы уже видим безусловные упоминания о волшебстве. Народный фольклор же хранит сведения о волшебниках, творивших магию многие тысячи лет назад.
Нередко именно маги становились во главе народов. Маги соглашались надеть корону и править. Маги почитались иными как сверхсущества.
Нет никаких сомнений, что фараоны, первые после бога правители Египта, были волшебниками. Во всяком случае, на заре становления Египетского царства.
Небезосновательно предположить, что и сами египетские боги: Ра, Гор, Исида — были людьми, обладающими магическими способностями в долетописную эпоху. С огромным сожалением мы, авторы этого исторического труда, размышляем о тех далеких и недоступных нам временах. Как было бы здорово обнаружить документы первых египтян, шумеров или индейских цивилизаций двух американских континентов. Но с грустью приходится констатировать: даже маги слишком поздно догадались изобрести письменность.
Впрочем, мы отвлеклись.
Итак, история наша начинается с первых слов, выведенных неизвестным нам автором древними иероглифами.
Татьяна зевнула. За окном уже совсем стемнело. Как бы не интересно было почитать историю дальше, надо было ложиться. Тем более, что времени у нее, ввиду отсутствия Игоря, Семена и, наоборот, присутствия Евлампия, который выполнял всю работу по дому, было навалом. Успеет еще почитать.
Татьяна положила книгу на тумбочку и легла. Свет, который горел, как ей казалось, сам собой, тут же погас.
Надо будет спросить у Марата, когда он придет в гости с женой, как же работает этот свет? — подумала Татьяна. — А завтра наведаться в сад. Вынести еще гостинцев крошечным фэйри.
Уже засыпая, она думала о сыне. Как там Семен? Справляется ли с учебой? Все ли у него хорошо?
Ученики первого курса высыпали на улицу, где после прошедшего дождя пахло настолько свежо, что кружилась голова, если глубоко вдохнуть. Во дворе крепости, где по скамейкам и в беседках сидели, читали или тихо переговаривались студенты старших курсов, тут же стало шумно от детских звонких голосов.
Катя с Кристиной, пока шли из столовой, познакомились с мальчиком с Голубого факультета и теперь спорили, как правильно сидеть на метле, чтобы совершать трюки. Мальчик уверял, что он с трех лет летает, что ему лучше знать и вообще девчонки не приспособлены к тому, чтобы летать на метлах.
— Вот еще! — воскликнула Катя, гневно взмахнув копной волос. — Между прочим, самая лучшая в мире охотница — женщина. Красная кошка из Колорадо Кэтс. Ты видел, как она играла на последнем чемпионате мира? Если бы ее партнеры были хоть чуть-чуть талантливее, Мексика точно бы стала чемпионом.
— Глупости! — присоединился к спору Саша. — Да хоть бы у них все летали, как она, все равно самая сильная команда — Франция. У них в запасных сидел сам Венсан Денев. Самая длинная скамейка среди всех команд! Сильнее команды не было за последние сорок лет!
— Да им просто повезло! — неуверенно ответил мальчик с Голубого факультета.
— А ты за кого болел? — спросил Саша.
— За Болгарию! — с жаром ответил мальчик. — Мой папа болеет за них с самого детства. Виктор Крам самый лучший ловец в мире!
— Краму уже на пенсию пора! — вступил в разговор Костя. — Мой папа говорит, что его держат только за старые заслуги. Ему уже лет сто!
— Ну и что! Все равно никто не поймал столько снитчей, сколько он! Все рекорды принадлежат ему.
— Фу! Болгария — мужланы. Ни одной девушки в составе. Потому они даже из группы не вышли, — громко сказала Катя.
Семен слушал этот яростный спор и чувствовал себя чужим, ничего не понимая в тонкостях спортивной игры мира волшебников. Рядом стоял Антон, который, видимо, тоже не интересовался спортом.
Когда на распалившихся от спора ребят стали оглядываться студенты из беседок, из замка выскочил мужчина маленького роста, едва выше первокурсников. Крепкий, с коротко стриженной головой и сверкающими синими глазами, он бодро, вприпрыжку подбежал к ученикам.
— Первокурсники, тихо! — громко произнес он, подойдя к ученикам. — Мешаете заниматься другим!
Дети тут же притихли. Мальчик с Голубого факультета отбежал к своим. Катя с Костей и Сашей подошли к Семену, продолжая тихо препираться.
— Меня зовут Никита Сергеевич, фамилия — Филатов. Я — преподаватель квиддича в нашей чудесной школе Колмевар. Сегодня у вас ознакомительный день! Правильно?
Ребята закивали.
— Как, удалось уже познакомиться с нашим замком?
Ребята хором ответили «да».
— Чуть было не заблудились в этих коридорах! — сказала девочка из группы студентов Голубого факультета, чей отец был ученым Университета третьей степени. Семен не обратил внимания, когда они стояли перед кабинетом профессора Нагого утром, а сейчас заметил, что у девочки были очень яркие голубые глаза. Один чуть-чуть косил, но это было даже красиво.
— И ничего не заблудились. Я вот запомнила схему и легко ориентируюсь! — заявила Катя, демонстративно не глядя на девочку.
— Молодец! Как тебя зовут? — спросил профессор.
— Катя, — выпятив острый подбородок, ответила Катя.
— Какой факультет?
— Белый!
— Думаю, такая память достойна первых призовых очков Белому факультету! — Преподаватель достал из кармана палочку и махнул ей в сторону замка. — В общей гостиной замка на первом этаже стоит счетчик баллов, можете смотреть за ним. А вообще теряться в наших лабиринтах не зазорно. Я до сих пор никак не могу запомнить как дойти до мужского туалета. Вечно к женскому выхожу.
Дети захихикали.
— Ладно! Что, готовы отправиться на поле для квиддича?
Ученики согласно закричали.
— Тогда за мной!
Гомонящая толпа первокурсников отправилась за преподавателем, который с помощью заклинания сделал свой голос громче. Он вел учеников и заодно рассказывал о зданиях, которые они проходили. Справа в хаотичном порядке были расставлены беседки, соединенные тропинками.
— А здесь у нас теплицы.
Никита Сергеевич показал налево, где на выглянувшем из-за облаков солнце серебрилось полностью стеклянное здание в три человеческих роста. Стекла были в каплях дождя, которые красиво искрились в солнечных лучах.
— Теплицы — вотчина Анны Сергеевны Цветковой, преподавателя ботаники и биологии. Вы с ней еще познакомитесь, чудесная женщина. Вы ее полюбите. На счет ботаники — не уверен, — Филатов обернулся и заговорщицки улыбнулся детям. Затем продолжил экскурсию. — За теплицами, дальше — наш заповедник. Там живут десятки разных животных и существ, птиц, змей и всяких там лягушек. Брррр. Вы любите животных? — спросил преподаватель не оборачиваясь. Дети в разнобой прокричали «да».
— Вот и славно. Вам надо будет поладить с ними. Уверен, вы справитесь.
Группа прошла теплицы и чуть вдалеке, за ними, стали видны разной высоты постройки, разделенные обширным пространством.
— Видите, сколько там вольеров и свободного пространства? Животным в Колмеваре живется вольготно. У каждого свой дом, свой пруд или что там кому нужно для создания естественных условий. Десятки, сотни разных тварей!
— А совы там есть? — спросил мальчик с Голубого факультета, который болел за Болгарию.
— Конечно есть! Самые разные. Что, уже собрался кому-то письмо отправлять? — Никита Сергеевич подмигнул мальчику.
— Нет, — смутился парень, — я так, просто.
— Хорошо. Давайте поторопимся пока дождь снова не собрался. Вот, уже виден наш стадион.
Профессор кивнул вперед, где из-за деревьев виднелись трибуны стадиона и торчащие над ними кольца на шестах.
— Здесь вы можете гулять после того, как закончите заниматься.
Никита Сергеевич обвел рукой парк, по которому они проходили. Здесь густо пахло зеленью, хвоей и чем-то цветочным. Деревья росли рядом друг с другом и затмевали дневной свет.
— Чувствуете сладковатый запах? Это цветет лесная ягода. У нее есть какое-то научное название, не помню. Вам, опять же, Анна Сергеевна об этом расскажет все в подробностях. Я же от цветочных дел далек, в свое школьное время все больше на поле пропадал. С детства, знаете ли, квиддичем жил. С тех пор ничего не изменилось. Хлебом не корми, про цветы не рассказывай — дай метлу в руки, выпусти бладжеры и все, ваш Никита Сергеевич самый счастливый человек на свете. Ну разве что после Анны Сергеевны, когда она цветущий папоротник разглядывает. Он, кстати, тоже в нашем парке растет. В июне цветет, раз в год, в день летнего солнцестояния. Пахнет — закачаешься. И для каждого по своему. Но голову сносит, я вам скажу, огого! А мы, собственно, пришли.
Дети, слушающие сплошной поток рассказа профессора, резко остановились. Семен врезался в Сашу, который шел впереди него. В спину самого Семена толкнула Катя. Те кто шел сзади, навалились на передних.
— Аккуратнее, ну! Давайте, построимся по группам. Белый факультет слева от меня. Тут, по центру, Голубой и правее ученики с Зеленого. Давайте, давайте, — хлопнул в ладоши профессор.
Студенты засуетились. Построение заняло несколько минут.
— Молодцы! За мной вы видите наш стадион. Вот тут хранятся метлы и прочий спортивный инвентарь.
Никита Сергеевич указал на небольшую пристройку у стены стадиона. Сам стадион был большим, овальным — стена слева и справа заворачивала и терялась из виду. Чтобы посмотреть на верхний край стены, надо было задирать голову.
— Внутри стадиона, под трибунами — душевые и комнаты, где можно переодеться в спортивную форму. Все купили себе двойной комплект, как было указано в списке?
Дети все дружно закивали. Только Антон ойкнул и вжал голову в плечи.
— Кто не купил, советую сегодня же отправить письмо домой родителям и попросить прислать. Тренироваться будем много, падать и вставать тоже. Форма быстро изнашивается. Даже заклинания починки не работают. Теперь краткий инструктаж перед тем, как мы с вами попробуем полетать. Кто-нибудь уже летал на метле?
Вверх взметнулось несколько рук. Катя с Сашей тянули выше всех. Мальчик с Голубого факультета, который болел за сборную Болгарии и лично за Виктора Крама, которому уже пора было уходить на пенсию, аж подпрыгивал.
— Отлично! Молодцы. Покажете сегодня свои умения. Итак, инструктаж. Первое, без разрешения преподавателя, то есть меня, никто метлы не берет. Особенно, пока не научились чувствовать метлу. Второе, с метлами обращаться как с самым ценным, что у вас есть — они уже не новые, желающих летать много. Если есть возможность — можно завести личные и хранить в гараже для метел. Третье, все кто захочет записаться на уроки по квиддичу, которые, к сожалению, относятся к факультативным, подходите к своим старостам и говорите им об этом. Они передадут мне списки. Всем все ясно?
И снова дети хором произнесли «да».
— Ну что же, в таком случае, идем на поле. Метлы уже ждут нас там. За мной!
Группа прошла через узкий, сумрачный проход под трибунами и оказалась на широком поле с зеленой-зеленой травой. Поле овалом окружали трибуны со скамьями. Прямо напротив, над верхнем краю стадиона на фоне плывущих по небу облаков темнело прямоугольное графитовое табло.
Семен раскрыв рот озирался по сторонам — стадион был не просто большим, он казался огромной, нависающей над ним махиной.
— Впечатляет, да? — радостно спросил Никита Сергеевич у ребят. — Времени у нас на сегодня остается не много. Не будем задерживаться, если хотим успеть полетать. Идем.
Он подвел учеников к метлам выложенным на поле в ряд.
— Я подготовил десять штук. По очереди будем летать. Подходите поближе, не стесняйтесь.
Но дети и не стеснялись, окружив метлы и с нетерпением глядя на них. Семен выглядывал из-за спин своих однокурсников. Он боролся с желанием совершить свой первый полет и страхом перед ним. А вдруг не получится? А вдруг он свалится или даже не сможет взлететь? Он вспоминал кадры из фильма, где Гарри Поттер вскочил на метлу и так лихо летал, что ему удалось стать самым молодым игроком сборной Гриффиндора за последние сто лет.
— Не устраивайте давку. Давайте, давайте, разойдитесь чуть-чуть. Встаньте полукругом. Хорошо! Ну что, кто первый? Первые десять студентов шаг вперед.
Вперед шагнули семеро: Катя, Саша, Костя, девочка с голубыми глазами, мальчик с Голубого факультета и еще двое ребят.
— Самые смелые! Молодцы! Но метел десять. Хорошо, одна моя. Нужны еще двое. Ну, кто?
Вперед шагнула еще одна девочка и удостоилась одобрительного хлопка по плечу от профессора.
Саша стал махать рукой Семену, чтобы тот тоже выходил. Но у Семена ноги будто стали каменными и не хотели двигаться.
— Ну, выходи, тебя друг приглашает, — Никита Сергеевич засмеялся и подошел к Семену. — Как тебя зовут?
— Семен, — сглотнул парень, глядя в зеленые глаза преподавателя.
— Никогда прежде не летал, да?
Семен покачал головой.
— Не беда. Я тоже когда-то не летал. Но научился. В этом нет ничего страшного. Все когда-то делают первый шаг. Это, как раз, самое сложное. Готов? Сделать первый шаг?
Семен посмотрел на Сашу и на Катю, которые ободряюще закивали ему. Он вздохнул и кивнул. И отправился к вызвавшимся студентам.
— Отлично! Отряд первых покорителей метел готов! — Никита Сергеевич хлопнул в ладоши. Выглядел он так, будто сейчас лопнет от восторга. — А теперь вставайте каждый напротив своей метлы и поставьте левую ногу вперед. Если кто левша, то правую. Ага. Остальные сделайте шаг назад на всякий случай. Всякое бывает.
Студенты выполнили указ.
Преподаватель подошел к Семену и оценочным взглядом окинул парня. Довольно кивнул и взъерошил тому волосы на голове.
— Теперь поднимите противоположную выставленной ноге руку. Если нога левая, поднимите правую руку, — добавил он, глядя на Сашу, который растерялся, не разобравшись какую руку поднять. — Отлично. Метла должна быть ровно под вашей рукой! — Никита Сергеевич обошел всех учеников и проверил правильность стойки. Чуть поправил положение девочки с голубыми глазами.
Семен часто дышал, с ужасом глядя на свою метлу под ногами. Нервно облизнул губы.
— Ну и черед заклинания. Оно очень простое. Как в фильмах про Гарри Поттера, если смотрели. Просто громко скажите: «Вверх».
— Еще надо внимательно смотреть на метлу и мысленно представлять, как она прыгает в руку! — громко добавила Катя.
— Все верно! Заслуженный балл Белому факультету! — Никита Сергеевич небрежно махнул палочкой в сторону замка и подошел к своей метле. Девочка с голубыми глазами яростно посмотрела на Катю и поджала губы.
— Давайте, дружно. Вверх!
Семен судорожно стал представлять, как ловит правой рукой метлу за рукоять. Потом выкрикнул нужное слово. Метла затряслась на траве, запрыгала, словно сопротивляясь чему-то и не желая покидать мягкую траву.
Семен посмотрел на других ребят — все уже стояли с метлами в руках и с любопытством глазели на него. У Саши в глазах отразилось сочувствие, от чего Семену стало дурно. Он еще раз представил, как ловит метлу и прокричал: «Вверх!».
Не перестававшую дрожать метлу отбросило в сторону.
Сзади раздались смешки.
Семен покраснел, с гневом и слезами глядя на не подчиняющуюся метлу.
Никита Сергеевич подбежал к парню.
— Так-так, не переживай. Давай я тебе помогу. — Он направил на метлу Семена палочку и та замерла. — Давай еще разок. Встань напротив, — он подвел парня к метле, — ногу вперед, так. Теперь рука. Умница. Сосредоточься и представь, как ловишь ее. Оп, и готово. Закрой глаза, если тебе так будет проще. Давай.
— Вверх! — крикнул Семен и на этот раз метла, скакнула ему в руку. Он почувствовал, как та вибрирует в руке, отдаваясь дрожью по телу. Словно котенок, которого Семен однажды подобрал в библиотечном дворе и принес в читальный зал к маме. Они тогда напоили его молоком. Котенок пил и все время мелко дрожал. Позже сбежал. Семен искал его весь день, но так и не нашел. Проплакал весь вечер, чувствуя себя несчастным. Теперь же он чувствовал страх, что у него не получится и его засмеют. В груди закипала злость. Он изо всех сил вцепился в рукоять, сжав при этом зубы.
— Отлично! Все готовы. Теперь садимся! Метлы между ног! Для того, чтобы взлететь, поднимаем рукоять немного вверх. Вот так.
Никита Сергеевич ловко перекинул ногу через метлу и поднялся на два метра в воздух, наблюдая за действиями учеников.
Восемь первокурсников успешно оседлали метлы и поднялись на уровень преподавателя. Только Семен стоял на земле и мешкал.
— Давай, Семен, это не страшно! — крикнул Саша, паря в воздухе.
— Аккуратно переставь ногу через нее и после, без резких движений, плавно, приподними рукоять, — сказал профессор.
Семен облизал губы. Метла вибрировала, будто сопротивляясь наезднику. Семен понимал, что это ненормально и у других метлы ведут себя совершенно спокойно и надо сказать об этом преподавателю. И тем не менее сделал, как было сказано — перекинул ногу, плавно, еле-еле направил конец рукояти выше.
Никто не успел и вскрикнуть.
Метла резко рванула ввысь мимо отпрянувших учеников и преподавателя. Понеслась к самым тучам.
— Стой! Стой! Плавно! Направь метлу вниз! — кричал откуда-то снизу Никита Сергеевич. Но Семен не слушал.
Он чувствовал, что метла будто ожила. Он ощущал ее гнев, ярость и желание избавиться от седока.
Метла сделала крутой поворот влево, потом вправо, пытаясь сбросить Семена. Но парень всеми своими силами цеплялся за деревянную рукоять. Он не собирался уступать взбесившейся деревяшке с прутьями.
Неуправляемая метла носилась по воздуху, делая крутые пируэты и при этом поднимаясь все выше. Семен почувствовал, что воздух вокруг становится холоднее. Поднялся ветер. Темнеющие облака над самой макушкой сгущались.
От каждого резкого толчка метлы у мальчика сбивало дыхание. Порыв ветра сорвал слезы, выступившие из глаз. Семен закричал. Не от страха, а от злости. Внутри него поднялось нечто, заворочалось. Что-то, что заставляло испытывать чувство ненависти к этой метле.
Семен зарычал сквозь стиснутые зубы и попытался направить метлу в нужную ему сторону. Но та еще больше задрожала и резко сиганула вниз, потом в сторону, потом вверх и снова вниз. Метла так вибрировала, что казалось — она сейчас развалится на кусочки.
Мальчик цеплялся за нее руками и ногами. Вжался в нее всем телом. Ветер стал такой сильный, что ему пришлось закрыть глаза и прижаться щекой к плечу. Он ничего не видел.
Тут метла перевернулась и парень оказался висящим в воздухе вверх тормашками. Она продолжала носиться, делая все более резкие повороты. После очередного резкого толчка Семен не удержался и сорвался.
Падая, он подумал о маме. О том, как она будет рыдать, когда узнает, что ее сын умер, не сумев совладать с самой обычной летающей метлой. От отчаяния и обиды он закричал.
И почувствовал, как упал на что-то теплое. И это что-то понесло его.
После нумерологии у слизеринцев был урок Защиты от Тёмных искусств, и Гарри надеялся на хорошую разминку, на что-то боевое, где можно отдохнуть головой и наконец-то показать всё то, чему он обучался все эти долгие месяцы. У него была репутация человека весьма сведущего в этой дисциплине — в прошлом году даже более старшие курсы по многим вопросам подходили именно к нему. По Защите от Тёмных искусств Поттер всегда был лучшим среди всех факультетов.
В классе профессора Люпина уже сидели остальные слизеринцы, которые не записались на нумерологию, включая Пэнси, которая тут же начала узнавать подробности прошедшего урока. Трейси, украдкой довольно улыбаясь, слушала, как Драко жалуется, что предмет такой сложный, что он уже жалеет о своём выборе. Девушка пришла вместе с Пэнси, которой Гарри сразу передал листок с её расписанием. Ему хотелось, чтобы Трейси немного влилась в коллектив, по крайней мере, Пэнси теперь иногда обращалась к ней с вопросами. Дэвис явно почувствовала заботу со стороны Гарри и была довольна этим.
Драко продолжал возмущаться, в красках описывая все невзгоды и трудности, которые явно ожидают их на уроках нумерологии, а Гарри уже достал книгу «Основы Защиты от Тёмных искусств» авторства Жига Мышьякоффа со стопкой чистых пергаментов и остальные письменные принадлежности. Магловские шариковые ручки, конечно, были поудобнее, чем обычные перья, но со временем они начинали мазать и оставлять кляксы. Пэнси подарила Гарри специальное волшебное перо какого-то неизвестного ему животного, оно было куда практичнее, чем любое другое, и его не надо было чистить или заострять конец.
Рядом с ним сел серьёзный Нотт, который сразу достал свой альбом. Крэбб с Гойлом заняли самую последнюю парту, с ленцой оглядывая кабинет — они даже не вытащили свои учебники. Компанию Элизабет Харли — самой тихой девушки группы с тёмно-каштановыми волосами и двумя косичками — составила полная Милисента Булстроуд. Гарри сделал себе зарубку в памяти о том, что с ней стоит общаться более плотно, чтобы узнать, изучают ли на древних рунах что-то по-настоящему интересное и, если да, как это могло бы пригодиться ему лично. Питер Пайк, как всегда, сидел один и со всем вниманием слушал Драко. Забини и Трейси тоже расположились по отдельности, но за партами, которые были рядом с Гарри. Поттер не успел порадоваться, что этот урок не будет сдвоенным с каким-то другим факультетом, а значит, всё помещение будет целиком их, как в класс быстро вошёл профессор Люпин. Он спокойным изучающим взглядом оглядел притихших слизеринцев.
— Добрый день, — приветствовал он их, кивнув головой. Взгляд Гарри уцепился за его потёртую одежду с заплатками. — Сегодня у нас будет практическое занятие, так что все берите волшебные палочки и идите за мной.
Слизеринцы с шумом направились за профессором, который вышел из класса, и они быстро пошли по коридору. Гарри теперь с каким-то сожалением подумал, что досадно, что у них не совмещённый урок с кем-то, где он смог бы продемонстрировать своё мастерство не только слизеринцам, но и остальным студентам, чтобы никто не сомневался в нём. Более того, он весьма резонно полагал, что за лето ещё сильнее отточил свои навыки. И его немного тревожило, что со всеми этими заботами он совсем позабыл о том, что где-то видел их нового профессора и слышал его фамилию раньше. Его взгляд снова уцепился за его потёртую мантию, но развить эту мысль ему помешала идущая рядом одноклассница.
— Куда он нас ведёт? — тихо спросила Пэнси, прошептав на ухо Гарри и положив свою ладошку ему на локоть, отрывая от напряжённых размышлений.
— В учительскую, мисс Паркинсон. — Неожиданно у их нового профессора оказался очень острый слух. — Почти пришли.
И действительно, пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской.
— Ну вот, заходите, — профессор пропустил сначала учеников, а потом зашёл сам, прикрыв за собой дверь.
В отделанной деревянными панелями просторной комнате стояло много старых разномастных кресел. Большие панорамные окна давали чистый свет, который струился по немного пыльному воздуху и отражался от двух стеклянных шкафов с журналами.
— Поглядите на гардероб, — привлёк внимание студентов профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый шкаф для мантий. Внутри него что-то завозилось.
Преподаватель подошел ближе, и гардероб внезапно аж покачнулся в сторону, ручка дверцы задёргалась. Что-то сильное словно рвалось из шкафа наружу. Пэнси и другие девушки невольно спрятались за Гарри и за более широкими спинами Крэбба и Гойла.
— Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего. Боггарты любят темноту и чаще всего прячутся в шкафах, под кроватью, в ящике под умывальником; одного я обнаружил в футляре напольных часов. Этого я нашёл утром для нашего сегодняшнего урока. Итак, кто ответит, что такое боггарт?
Все слизеринцы молчали. Поняв, что придётся отвечать ему, Гарри сделал шаг вперёд, так как поднимать руку было как-то нелепо, когда не сидишь за партой.
— Боггарт — это тёмное существо, которое принимает внешний вид проявления страха человека, — сказал Гарри. — Подражает чертам страха, издаёт ужасные звуки. Он неопасен. Например, если боишься дракона, то его… э-э, магии, если так можно сказать про боггарта, не хватит, чтобы превратиться в такое могучее существо, поэтому он примет вид огня или пожара.
— Или лишь морды дракона, — добавил, согласно кивнув, Люпин. — Отлично, всё верно. Так вот, боггарт в гардеробе ещё ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит — неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего мы боимся больше всего на свете. А это значит, что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можете сказать, мистер Малфой, какое?
— Э-э, — Драко напрягся, беспомощно оглянувшись на Гарри. Памятуя о прекрасном слухе их профессора, тот не решился нагло подсказывать, стоя в первых рядах.
— Нас много, и это усложняет выбор боггарта, — поняв, что Малфой ничего не скажет, Люпин терпеливо принялся объяснять сам. — Он теряется и не знает, в кого ему превратиться. Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь — он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: «Ридикулус!»
— Ридикулус! — хором воскликнули слизеринцы.
— Хорошо! — кивнул Люпин, опираясь одной ладонью на учительский стул. — Но это самая лёгкая часть. Сейчас каждому из вас нужно будет выйти и сразиться с ним, предварительно тщательно обдумав в голове, как вы превратите свой страх во что-то смешное.
Пока все напряжённо думали, Дафна, мило улыбаясь, подняла руку.
— Да, мисс Гринграсс, — отозвался Люпин, останавливая взгляд на ней.
— Профессор Люпин, а я не хотела бы, чтобы мои одноклассники делились своими страхами. Всё это немного личное, — девушка опустила свою руку вниз. Гарри различил, как она добавила, как будто специально, чтобы услышал только он: — И я не хочу, чтобы кто-то увидел мои страхи.
По какой-то причине Гринграсс была именно рядом с Гарри.
Профессор Люпин кивнул, соглашаясь с её предложением.
— Дельное замечание, мисс Гринграсс, — сказал преподаватель, Гарри даже показалось, что он чем-то доволен. — Но у него есть существенный минус. В одиночку с боггартом справиться намного сложнее. Однако я всё равно прошу вас всех тщательно подготовиться и хорошенько продумать, во что смешное вы превратите свой страх. А потом тех, кто хочет сражаться с ним отдельно, я буду вызывать по одному за эту ширму, — взмахом палочки он создал простенькую чёрную ширму, которая скрыла и гардероб, и остальную половину учительской.
Теперь невидимый ученикам шкаф опять задрожал. Это пугало.
— Итак, вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как такое страшилище превратить в посмешище, — повторил Люпин, внимательно оглядывая студентов.
Все погрузились в размышления.
«Чего я больше всего на свете боюсь?» — задумался Гарри. Если под таким углом рассматривать вопрос, то схватка с боггартом внезапно перестала казаться пустяком, лёгкой прогулкой. У него были свои страхи, один ужаснее другого.
«Мёртвую Джинни Уизли? Волан-де-Морта, который снова пытает меня?» — Гарри никак не мог собраться с мыслями и начал паниковать. Ему не то что не хотелось встречаться с этими проявлениями страха, даже думать о них было не по себе.
— Ну что, кто пойдёт первым? — внезапно и чересчур быстро, по мнению Гарри, спросил Люпин.
Взгляды всех слизеринцев остановились на Гарри. Как он сообразил с сожалением, лидерство в своём классе накладывало кое-какие обязательства. Поттер кивнул, вытаскивая палочку, и пошёл к ширме. Ему вдруг стало страшно. Во что смешное можно превратить Волан-де-Морта? Это вообще возможно? Стало сухо во рту. Ладони, наоборот, вспотели при мысли об этом. Что-то тяжёлое словно придавливало его к полу, в животе появилась пульсирующая боль. Он не был готов снова встретиться с этим кошмарным слизеринцем. И с ещё большим ужасом он подумал о том, что это может быть дементор… Из-за этого Гарри пропустил часть слов профессора Люпина, которые тот говорил ему, услышав только окончание его речи: он почему-то извинялся и хотел, чтобы первое сражение с боггартом было при всех для того, чтобы все могли научиться противостоять боггарту на его примере.
— …не хотите ли, мистер Поттер, устроить схватку без ширмы? — закончил свою речь Люпин. Любой, даже Крэбб, уловил сомнение в голосе профессора, когда он это предлагал.
Гарри отрицательно качнул головой, собираясь с мыслями.
— Нет, — отрезал мальчик.
И прошёл за ширму.
Он нервничал. Мысль увидеть это чудовище лицом к лицу пробирала. До ужаса. Тем более перегородка хоть и закрывала его от остального класса, но явно не заглушала звуки. Профессорский стол как раз был слева от него, а перед ним стоял шкаф с ожидающим внутри боггартом.
— Готов? — спросил Люпин, подходя ближе, явно чтобы поддержать в случае чего.
Гарри вдруг понял, что все его мысли сконцентрированы на том, что его одноклассники слышат происходящее, с напряжением ловят любые звуки из-за ширмы, и поэтому он сам никак не может сосредоточиться на предстоящей схватке.
«Какого проклятого Мерлина?!» — зло подумал он и просто наложил чары приватности, которые использовал совсем недавно в разговоре с Гринграсс.
Его страхи принадлежат только ему самому. Ну и, в случае чего, профессор тоже его поддержит. Если только он не такой же трус и обманщик, как Локонс. Гарри сжал палочку, не отрывая глаз от дверцы. В какой-то момент ему захотелось посоветоваться с Люпином, спросить, что делать, если перед ним будет Волан-де-Морт. Или дементор. Во что смешное их можно превратить? Но почти сразу отмёл эти панические мысли и решил рассчитывать только на свои силы. Ему надо среагировать быстро. Если это будет Волан-де-Морт, то, возможно, он примет форму молодого слизеринца, и тогда Гарри будет крайне сложно объяснить профессору, почему какой-то старшекурсник пытает его. А если это будет дементор, то…
Не дождавшись ответа, Люпин взмахнул палочкой, из которой в ручку гардероба ударил столп искр, и дверь распахнулась. Гарри испытал иррациональный приступ ужаса, когда увидел, как за дверной косяк ухватилась тонкая рука. И показался он. Высокий красивый староста Слизерина. Значок со змеёй белел у него на левом плече.
Тонкие губы кривила злая усмешка. Но больше всего пугали глаза. Они были не такие, как запомнил Гарри. Они были другие, ярко-красные, и смотрели на него с такой злобой, с таким обещанием всех мук, что он почувствовал себя словно кролик перед громадным удавом, который молча сейчас совьёт свои стальные кольца вокруг его мягкой тушки и будет сжимать его до тех пор, пока жизнь не начнёт уходить из его слабого тела. А потом, не дожидаясь окончательной смерти, распахнёт свою огромную змеиную пасть и начнёт пожирать его заживо.
— Ридикулус! — завопил Гарри лишь для того, чтобы прервать это.
Блеснула вспышка, и человек перед ним превратился в дементора.
Его затопила новая волна ужаса. Перед ним стоял другой монстр, ничуть не лучше прежнего. Высокая парящая фигура доставала своим капюшоном прямо до потолка. Слова профессора о смехе всплыли у него в голове, и он пытался вспомнить что-то смешное, во что можно превратить дементора. Хоть что-нибудь. Но даже само значение смеха и радости ускользало от его понимания в присутствии этого чудовища. Было так холодно.
— Ридикулус! — ещё раз вскрикнул Гарри, взмахивая палочкой. Его голос звучал куда слабее, словно его заглушала тьма, которая окутывала разум.
Однако дементор словно не отреагировал на заклинание, неторопливо и неостановимо приближаясь к нему. В ушах нарастал гул. Из-под чёрного плаща высунулась покрытая струпьями рука, которая нацелилась на горло Поттера, из-под капюшона вырывалось хриплое протяжное дыхание… Пронизывающий холод словно засасывал в трясину…
«Только не Гарри! Только не Гарри! Пожалуйста, я сделаю всё что угодно…» — Мольбы мамы были полны страха и животного ужаса.
«Отойди… Отойди, девчонка…» — высокий холодный голос почти просил.
Гарри содрогнулся от ужаса. Дементор и голос в его голове дополняли друг друга, усиливали кошмар, и сама мысль о сопротивлении становилась жалкой. Уши заложило, как от мощного удара по голове.
«Это обман. Ловушка. Профессор Люпин обманул меня, — понял Поттер, ощущая, как страх туманит его разум. — Это западня! Это передо мной не боггарт, а настоящий дементор!»
— Экспекто Патронум! — вскрикнул Гарри, пытаясь вызвать Патронус, но после столкновения с Волан-де-Мортом он был полностью выбит из колеи и сейчас слышал его голос в голове. Его и матери. Чары опять не сработали. Из палочки не вылетело ни единой искры света. Отступая от приближающегося дементора, Гарри чувствовал, как паника не даёт ему сосредоточиться, как ноги заплетаются друг о друга. Он замерзал от ледяного холода.
— Экспекто Патронум, — его голос слабел. — Экспекто патронум…
Тут дементора заслонила фигура профессора, который прыгнул между Гарри и этим монстром.
Щелчок — и дементор исчез, превращаясь в серебряный шар. Люпин его заколдовал, легко превратив в веселую серебряную рожицу, и загнал обратно в шкаф. Гарри безучастно смотрел на всё это, словно впав в прострацию. Наконец преподаватель обернулся к нему.
Их глаза встретились. Люпин явно не знал, что сказать, неловко кашлянул, проводя пальцем по волшебной палочке. Гарри пришёл в себя. Он тут же сообразил, что не может вернуться к своим одноклассникам так, проиграв какому-то боггарту. Он не слабак!
— Мне нужна ещё одна попытка, — твёрдо сказал Гарри, сцепив зубы. Он пытался обойти профессора.
Тот удержал его за локоть.
— Нет, Гарри, — мягко сказал Люпин. — На сегодня хватит.
— Я хочу попробовать, — Гарри не отрывал глаза от ручки дверцы шкафа.
Люпин, вздохнув, отпустил его и сам подошёл к шкафу.
— Это как-то связано с тем слизеринцем, в которого превратился твой боггарт? — спросил он, проведя ладонью по деревянной, немного потрёпанной дверце. Существо внутри затаилось и не издавало ни звука.
Гарри тяжело посмотрел на профессора и кивнул.
— Я не могу позволить тебе снова сразиться с ним. Ты вымотан. Честно скажу тебе, увиденное и меня выбило из колеи. Однако мы можем сохранить… э-э, подробности в тайне от остальных, — слабая улыбка тронула губы этого ещё нестарого преподавателя. — Ведь не зря мисс Гринграсс настаивала на конфиденциальности.
Когда идешь в мантии-невидимке, мир снаружи кажется не таким, как обычно. Люди, здания, предметы будто отдалены, звуки приглушены, запахи словно подвыветрились и еле доносятся издалека. Такие ощущения, скажем прямо, не слишком приятны — чувствуешь себя незащищенным, стерильным, подтертым.
Но есть и огромное преимущество, затмевающее все эти неудобства — ты невидим. Абсолютно. Если навостриться шагать потише, дышать беззвучно, наловчиться не касаться людей в толпе и глядеть во все глаза по сторонам — никто и никогда не сможет обнаружить тебя и причинить вред.
Правда, есть у мантии-невидимки побочный эффект, о котором предупреждают всякого разведчика — привычка. Соблазн остаться невидимым навсегда велик.
Поначалу кажется, что это глупости. Что ты справишься. Да и кому захочется исчезнуть и остаться одному? Но нет. Со временем, действительно, заражаешься этим одиночеством. Оно обволакивает, притупляет чувства, глушит инстинкты и сознание. Начинает казаться, что ты всесилен и можешь все, что захочешь. Тем более если ты волшебник и у тебя в кармане волшебная палочка.
Потому мантии-невидимки крайне редки и страшно дороги. Во многих странах запрещены. Но все тайные службы ими пользуются. В особенных случаях.
И встреча с бывшим другом, который ненавидит тебя и вполне вероятно может попытаться убить — как раз такой случай. И мантия-невидимка может спасти тебя от выпущенного из-за угла заклинания этого друга, которого многие считают сумасшедшим и который объявлен в розыск в магическом мире. Все обскуры объявлены в розыск как крайне опасные для общества существа. Уже не люди — в них нет сознания.
В инструкции разведчика есть короткое, ясное правило действий при встрече с обскуром — уничтожить. Незамедлительно. Международный гуманистический кодекс волшебников, принятый в 1919 году в этом случае не действует. Потому что обскуры не подвергаются заклятиям и их невозможно ни обездвижить, ни наложить заклинание пут.
Встреча с настоящим обскуром — почти всегда смертельна. Только идиот может искать встречи с ним.
Но Игорь идиотом не был. И он знал, во многом благодаря наставлениям Владислава Крицюка, что обскуры не лишаются разума. Это возможно лишь в том случае, если обскур стал таковым в детском бессознательном возрасте. Взрослый же обскур, тем более тот, кто отверг свою магию добровольно — остается обычным волшебником, в здравом уме. Просто по личным причинам озлобленный если не на весь мир, то на его часть.
Например на бывшего друга, которого, не без причины, будем честны, считает предателем.
И если не злить обскура, никогда и не узнаешь, что тот таковым является.
Правда, рассчитывать на то, что Миша не станет злиться, когда увидит Игоря, не приходится. Остается лишь надеяться на здравомыслие отшельника и шанс все объяснить. Призрачный шанс. Но он всегда есть. Главное не размахивать волшебной палочкой.
Игорь поправил палочку за пазухой, которая неприятно упиралась в бок и проскочил на зеленый мимо двух мужчин, заговорившихся на пешеходном переходе. Сквозь мантию до него донесся приглушенный бубнеж.
Игорь шел, уверенно сворачивая на перекрестках. Он знал, куда идти. Несмотря на давнюю разлуку, через Марата, возглавлявшим кампанию наблюдения за «бывшими», как называли волшебников, добровольно сбежавших к иным, он следил за школьным другом и знал, чем и как тот живет. Жил тот скрытно, уверенным, что Министерству магии неизвестно его местонахождение, как и прочих подобных ему изгоев. Но, воспользовавшись связями Марата и своими командировками в мир иных, Игорю удалось четыре года назад разыскать Михаила.
Марат не стал вдаваться в подробности и составлять на Мишу досье. Он вообще закрыл глаза на это и сделал вид, что ничего не знает. Для официального Министерства же тот все еще состоял в статусе «разыскиваемый». И хорошо. Всех найденных обскуров ликвидировали без разъяснения обстоятельств. Таков был отвратительный закон Магического мира, продвинутый давным-давно Константином Морозовым — негласным лидером аристократии. А заодно и скрытым правителем всего мира волшебников.
Игорь снова свернул, оказавшись в переулке. В неприметном узком проходе между домами, свернуть в который люди в трезвом уме и не подумают свернуть. Идеальное место, чтобы жить, если ты скрываешься от ненужных глаз.
Из подворотни выскочил кот, пометил угол здания и побежал по своим делам. В эту же подворотню зашел и Игорь.
Пахло мочой. Тихое темное место, конечно же, манило ночных гуляк, которым на мочевой пузырь давит выпитое пиво.
Игорь прошел по разбитому асфальту вглубь дворика, к деревянной, из прошлого века двери, ведшей в дом через черный ход. Прислушался. Никого. Оглядел окруженный обшарпанными зданиями двор-колодец. Из окна второго этажа вылетел окурок и упал рядом с невидимым мужчиной. Зашипел, угодив в лужу.
Игорь, осторожно двигаясь под мантией, вытащил часы из кармана — время подходило к семи. Миша возвращается домой с работы в начале восьмого — работает где-то на иных неподалеку, Игорь не слишком разбирался в «неволшебных» профессиях и не запомнил должность. Сейчас самое время проникнуть в Мишину квартиру и устроить тому сюрприз. Встречаться на улице было небезопасно — что мог выкинуть обскур, было неясно. Но привлекать к себе внимание Игорь не собирался.
Он вздохнул и зашел в подъезд, где мочой разило во сто крат сильнее, чем снаружи.
Замок в двери вскрыл без заклинания — простой шпилькой, которой пришлось научиться пользоваться в начале своей карьеры разведчика. Заходя в квартиру, где пахло пылью и какой-то общей неустроенностью, Игорь чувствовал стыд — как никак вломился в чужое жилище. Но что поделать, ситуация обязывает. В конце концов, ничего дурного он не делать не собирался. Ему надо было просто задать несколько вопросов и, если повезет, получить ответы. Хотя бы попытаться.
Да уж. Проще было уговорить гоблина рассказать анекдот или побеседовать по душам с оборотнем в полнолуние.
Игорь прошел в кухню и сел за грязный стол, снял мантию, сложил и убрал в карман. И стал ждать.
— Пошел отсюда вон! Ты, драный великаний чулок! Хрен болотный!
Да, арсенал ругательств у него остался таким же скудным и жутко скучным, усмехнулся про себя Игорь.
— Как ты сюда попал?!
Михаил выглядел одновременно страшным своими покрасневшими глазами и испуганным. Конечно, он ведь был уверен, что Министерству не известно, где он прячется. А Игорь ассоциировался у него исключительно с Министерством — сборищем лицемеров, лжецов и аморальных уродов.
— Пошел вон! Немедленно! Ты…
Все, кажется, ругательства подошли к концу.
— …, — добавил-таки Михаил грязное словцо.
Ан нет, подумал Игорь, что-то новенькое — и попытался улыбнуться.
— Ты чего тут лыбишься? Ты…
Ну все, сейчас точно ничего не выдавит.
Так и было. Михаил поперхнулся несказанным словом и отшатнулся к стене, вытаращившись на незваного гостя.
— Миша, успокойся, послушай меня…
— Не стану я тебя слушать! Уходи из моего дома!
Немытые тарелки в раковине задребезжали. Игорь ощутил, как напрягается воздух и поднимается энергетическая волна. Вот она, суть обскуров — неуправляемая магия, которая копится, копится внутри волшебника и в моменты эмоционального всплеска выворачивается наружу. Нужно было срочно успокоить мужчину. Без магии.
Игорь сделал шаг назад и поднял ладони.
— Миша, прошу тебя, успокойся. Ты знаешь, чем это может закончиться.
Михаил часто задышал. На пару мгновений закрыл глаза. Да, он знал, что всплеск магии обязательно привлечет тех, от кого он успешно скрывался все эти восемь лет. Он сел за стол. Игорь выждал минуту и, видя что хозяин квартиры, кажется, приходит в себя, тоже сел. Но так, чтоб тот не смог до него дотянуться.
Михаил прикрыл лицо ладонями и просидел так несколько минут. Потом опустил руки и взглянул уставшими глазами, в которых читалось явное презрение, на Игоря.
— Что тебе надо? Как ты меня нашел?
— Я не видел старого друга почти восемь лет.
— Только не говори, что ты пришел повидаться, — с усталым презрением проговорил Михаил.
— Послушай…
— Да что мне тебя слушать?! — вскричал обскур и ударил ладонями по столу. — Ты предал нас! Восемь лет назад. Предал нас всех! Меня, себя и… Машу.
После этих слов Михаил будто обмяк. Ссутулился и опустил взгляд.
Губы Игоря сжались. Желваки напряглись.
Нет, нельзя злиться. Нельзя давать волю гневу. В первую очередь на самого себя.
— Я уже сто тысяч раз пожалел об этом, — произнес медленно Игорь, глядя в стол. — Мы все были молоды, совершали ошибки, верили не в те идеалы. Я жалею об этом, Миш, — он поднял взгляд. — Жалею, как никто другой. Это ведь мой сын. И я сам лишил себя своего же ребенка. Поверь, я прошел через ад. Но выкарабкался. И делаю, что могу.
— И что же ты делаешь? Служишь этим лицемерным уродам? Работаешь на Министерство? Думаешь я не знаю? Сижу тут и ничего не слышу? Мы боролись… хотели бороться против всего этого. А ты…
— Я не служу, как ты выразился, этим лицемерным уродам, — перебил Игорь. — И если ты так хорошо осведомлен о моей жизни, то должен знать, чем именно я занимаюсь.
— И чем же? — усмехнулся Михаил.
— Я разведчик.
Михаил вопросительно поднял брови.
— Я ищу детей с магическими способностями, вытаскиваю их из семей алкоголиков, наркоманов, тех, кто напрочь не признает ничего, что хоть на долю отличается от привычного им образа жизни! Я спасаю детей от… — Игорь замолк и медленно вздохнул.
— От их же семей? — нервно хохотнул Михаил и схватился за ложку, которая одиноко лежала на столе. Стал крутить ее в руках. — Что, многих ты осчастливил этим? Сколько матерей остались без детей по твоей милости? Хотел меня расстрогать? Не получится, дорогой мой. Мне тебя даже вот на столько вот не жаль.
Михаил показал соединенные пальцы, оставив между ними едва заметный промежуток. И продолжил.
— Именно против этого мы и хотели встать! Против этих ужасов, что идет следом за спесью аристократов! Бедненькие волшебнички боятся, что о них узнают простые люди. Какой кошмар! Только чистая кровь, только настоящие волшебники! А прочие пускай погибают. А те, кто станут опасными для общества… Что ж, невелика потеря. Убьем их. Так?
— Перестань, — процедил сквозь зубы Игорь. — Ты не представляешь, о чем говоришь.
— Ха! Не представляю. Как же! Это ты не представляешь! Ни на йоту не представляешь, чем мы тут занимаемся! Мы строим новую жизнь, строим…
Михал вдруг замолчал и испуганно посмотрел на Игоря.
Вот оно, подумал Игорь. Проговорился. Вот так повезло. С первого раза.
— Строите? — усмехнулся он. — И кто же ты? Как тебя назвать?
Игорь пристально посмотрел на Михаила и проник к тому в мысли.
— Не смей лезть ко мне в голову!
Михаил вскочил. Воздух сильно завибрировал и тут же в раковине, где лежала грязная посуда, раздался взрыв — тарелки разлетелись на мелкие кусочки по кухне, оцарапав Игорю скулу. Кулаки Михаила сжались. Глаза стали закатываться. Его всего трясло.
Игорь тоже подскочил и, крепко выругавшись, выхватил волшебную палочку. Направил ее на Михаила.
Тот вжался в стену и таращил перед собой глаза с полопавшимися капиллярами. В коридоре, видном из кухни, со стены обрушилась вешалка с одеждой.
Игорь в отчаянии произнес заклинание обездвиживания, но оно лишь отскочило от обскура и ударило в стену, прожгло обои, оставив на них черное пятно гари.
Стекло в окне вылетело осколками на улицу. Снизу раздался чей-то вскрик.
— Успокойся, Миша, прошу тебя! Черт! — отскочил Игорь от метнувшейся в разбитое окно табуретки, на которой он сидел мгновение назад. — Успокойся!
Но Михаил уже не был собой. Гасимая несколько лет магическая энергия вырвалась наружу и теперь грозила разрушить все кругом.
— Ты сейчас выдашь всех нас! Черт бы тебя побрал!!
Игорь упал на пол, сбитый черным сгустком, вырвавшимся из пальцев Михаила — тот не соображал, что делает.
Надо бежать! Но не оставлять же его здесь в таком состоянии.
Игорь поднялся на четвереньки и прыгнул на обскура, тело которого стало будто каменным. Повалил на пол и со всей силы ударил по щеке. Затряс ладонью от боли — удар пришелся действительно словно по камню.
Михаил выгнулся дугой и раскрыл рот. Захрипел.
Игорь снова дал ему пощечину и с трудом повернул на живот. Обскур сопротивлялся изо всех сил. А сил у него, подкрепленных наконец освобожденной магией, было много.
Игорь пытался прижать руки Михаила к полу, но тот отчаянно сопротивлялся.
— Ты ж дьявол!
Игорь с размаха ударил обскура кулаком по лицу и тот отключился. Тут же все прекратилось. С улицы раздавались какие-то выкрики.
Тяжело дыша, Игорь посмотрел сначала на выступившую кровь на содранных костяшках, потом на Михаила. Тот был в отключке. Темно-русые волосы растрепаны.
С улицы снова раздались крики. На этот раз четкие команды.
— Туда! Вы — направо. Вы — налево. Быстро! Обыскать тут все. Он где-то тут.
— Да твою ж мать! — прохрипел Игорь.
Он кое-как поднял Михаила и потащил того в подъезд. Выволок тело на лестницу, протащил по ступеням на пролет выше, усадил к батарее и уселся рядом. Достал мантию-невидимку и накрыл их обоих.
Внизу раздался топот ног.
Надеяться, что их тут не найдут, было глупо. Отряд комиссаров из Министерства прочешет здесь каждый угол. Наверняка с ними и низзлы, натасканные на волшебные предметы — например, мантии-невидимки.
Игорь снова чертыхнулся про себя и произнес заклинание трансгрессии, крепко вцепившись в Михаила, чтобы тот не выпал во время перемещения или его не расщепило.
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689