Мы шли мимо могил и крестов. На кладбище уже спустились сумерки.
Осенью на улице темнеет быстро, а учитывая, что на небе тучи, то световой день и во все составляет пару-тройку часов. К тому же это лес, фонарей здесь нет.
Жители кладбища, то тут, то там, прятались по своим могилам.
"Почему я их вижу?" - вдруг промелькнуло у меня в голове. "Может быть во мне проснулся какой-то дар, ясновидения?"
- Какой бардак кругом, - шагая впереди, бубнил про себя мужичок.
- А как я здесь оказался!? - перебив его ворчание, крикнул я.
- Как, как. Как и все! - не оборачиваясь ответил он, - привезли на машине.

Я начал вспоминать, но ничего подобного не мог вспомнить.
Я вспомнил, что лежал на больничной кровати обвязанный трубками, потом по-моему уснул. Мне приснился какой-то странный сон и после этого, каким-то образом, я оказался здесь.
Приснилось, что я вылезал из могилы. В общем не сон, а бредятина какая-то.
Но как я здесь оказался? Ответ никак не приходил в мою голову.
Он сказал, что привезли на машине. Таак.
Машина, машина, машина. Я не помню никакой машины.
Пока я пытался вспомнить всё, что со мной приключилось, и как попал на кладбище, мы подошли к избушке у центральных ворот. На входе висела табличка "смотрящий по кладбищу" с номерами телефонов и адресом.
- Заходи, - открыв чуть скрипящую дверь, буркнул мужичок.
- Зачем? - остановился я, - просто вызовите мне такси и я поеду домой, а то у меня даже и телефона нет.
Я хлопнул по карманам брюк.
- И в самом деле чудак, - вздохнул мужчина.
- Отсюда ты можешь уехать либо глубоко вниз, - он указал пальцем на землю под ногами, - либо высоко вверх, - теперь его палец указывал на небо, - а на чем вас туда доставляют, на такси или ещё на каких средствах передвижения я не знаю, - развел руками в сторону мужичок. - Либо вообще здесь останешься, насовсем. Как там вами всевышний распоряжается, хрен знает.
- Что за бред вы несёте? - усмехнулся я, - я же живой, - положив руку себе на грудь, в недоумении сказал я.
- Все вы тут живые и домой хотите, наслушался уже за десять лет, - махнул мужичок рукой, - об этом раньше надо было думать, а не мне сейчас тут выговаривать.
- Но вы же меня видите.
- И что? - мужичок что-то искал в кармане.
- Значит я живой получается.
- Я вас всех вижу. И живых и мертвых, - он сделал паузу и посмотрел на меня
- Вот ты, - указав на меня пальцем, снова начал мужичок, - мертвый. Уже как четыре дня. А пометка о тебе в документе до сих пор не стоит. Заколебался тебя искать. Вы же сами не приходите. Всё за ручку приводить приходится. Что я делать буду, когда вас здесь как на футбольном стадионе станет? Неделями, месяцами собирать вас ходить? - ругался он.

После этих слов мужчина прошел в избу и вышел минут через пять с папкой бумаг и ручкой в руках.
- Всё давай, ищи свою фамилию, пиши свой год рождения и шуруй обратно, - нервничал он, - мне некогда тут только одним тобой заниматься.
Я взял папку. Среди множества других имен я отыскал свою. Напротив имени был написан номер места моего захоронения - участок номер семь. Мое счастливое число - было. Досадно промелькнуло в сознании.
Я трясущимися руками вписал дату рождения.
Мужчина дерзко вырвал папку из моих рук.
- 1989, - негромко вслух прочитал он, - подожди, - и зашел в избу.
Мне казалось, что я был просто растоптан. Разбит от сказанного мне этим мужичком. Мне не хотелось абсолютно ничего. Просто наверное ещё раз проснуться и поскорее забыть всё это. До меня дошло, про какую машину он говорил. Катафалка. Именно на ней меня сюда и привезли. Как и всех остальных здешних обитателей.

Дверь снова заскрипела.
- Вот. Положишь рядом с крестом, - вышедший из избы мужчина протянул мне деревянную табличку с числом 1989. Я такую видел на Мишином кресте, только с другим числом. Как оказалось теперь и на самом деле видел, а не во сне. Но как-то не спрашивал у него, что это за табличка. Теперь я понимаю зачем она. Это как в библиотеке — картотека. Чтобы по ней, старожилам кладбища, умершего, определенного года рождения, можно было легче найти.
- Всё, иди наслаждайся покоем и царством небесным, - сказал мужичок и скрылся за дверью.

Я медленно брел по пустому кладбищу домой. Перебирая все события у себя в голове. Выбирая, что из них правда, а что нет.
Вокруг было тихо, лишь кое-где чуть поскрипывали деревья. Было уже поздно, но сколько точно времени я не знал.
Подойдя к своей могиле, я увидел Михаила. Он сидел у себя на лавке, рядом с облетевшей от листвы березкой и задумчиво курил. Услышав меня, он обернулся.
- Ооо, привет Андрюха. Я думал ты уже спишь, - выпуская из легких дым, сказал он.
Я подошел к нему и присел рядом. Моя голова была забита мыслями.
- Что это у тебя? - спросил Миша, обратив внимание на предмет в моих руках, - Аа, табличка. У смотрящего был? Я и забыл тебе сказать, что к нему нужно было зайти ещё в первый день.
Я сидел рядом и переваривал кашу у себя в голове.
- Я ничего не понимаю, - чуть позже начал я.
- Я запутался ... Я мертвый или живой?

Михаил посмотрел на меня.
Я рассказал ему про свои видения или может сны, что это было, я так и не мог понять. Про то, что мне сказал смотрящий. Что я действительно мертв и отсюда мне не выбраться.
После рассказа Михаил закурил ещё одну сигарету.
- Я ведь тоже, - выдохнул Михаил, - как только сюда попал долго не мог смириться со всем этим. Я и бежать пытался. И ночами слонялся по кладбищу. И сны, вот как ты говоришь, тоже видел, - он затянулся ещё раз, - с ума думал схожу.
Миша сделал не большую паузу.
- Это надо просто принять Андрюха, и всё. Ничего не поделаешь с этим. Теперь то уж точно.
- Спасибо вон Петровичу, - он кивнул головой куда-то в сторону, - помог так сказать умом не рехнуться, - и вновь посмотрел на меня.
- И я вот с того дня решил помогать новичкам. Как-то их отвлекать от этих дум, мыслей... Самим им сложно справится с этим, по себе знаю.

Он перевел взгляд на свою могилу.
- Вот вспоминаю себя в первые дни здесь и как-то тошно становится, - Михаил поднес руку с сигаретой к своему горлу.
- Надо просто взять и как-то принять, тот факт, что есть два мира, мир живых, тот что за оградой и наш мир. Который здесь. Который стал для нас последним. И "быть" дальше. А иначе с ума сойдёшь.

Он поднялся с лавки.
- Кто-то же должен жить, да детей растить, а кто-то должен ждать у крестика. Любая ниша должна быть заполнена, Андрюха. Иначе дизбаланс в природе, - Миша положил руку мне на плечо.
- И знаешь что? Не забывай носить кепку, - улыбаясь сказал он, - тебе ещё пожить надо, да сына вырастить.

И после этих слов ударил меня ладонью по лицу. Я был в недоумении.
Потом ещё раз и ещё.
Я пытался схватить его за руки, но он был меня сильнее и мне не удавалось их удержать.
Я что- то пытался ему сказать, возразить, но у меня получалось только мычать.

- Вроде очухивается, - я услышал приглушенный мужской голос.
Затем поступил снова удар пощечины.
- Принеси влажное полотенце! - крикнул опять тот же мужской голос, но уже более выразительно.
Я постепенно приходил в чувства.
По телу пробежал легкий ветерок, но холодно мне совсем не было.
Спустя пару минут я почувствовал приятную прохладу у себя на лбу.
- Вот принесла, - сказала запыхавшись женщина.
- Щас очухается, - снова прозвучал мужской голос, - дачник тоже блин.

Я мычал.
Сквозь еле-еле приоткрытые глаза проникал солнечный свет.
Затем я увидел отца, склонившегося надо мной, а рядом маму.
- Ну как? Нормально себя чувствуешь? - спросил отец.
Я был растерян.
- Нормально, - еле пробубнил я, - а что произошло?
- Ты копал грядку и упал в обморок. Схватил солнечный удар, - сказал отец и помогал мне подняться.
- Я сколько раз говорила надевать кепку! - помогая ему, рядом ворчала мама.
На земле, где я только что лежал, валялась лопата.
Чуть позже, я разглядел место где мы находились. Это была наша дача. На соседнем участке, как и прежде, играли две девочки и их звонкие голоса разносились по двору.
Всё как и каждый год.

Взяв меня под руки, родители занесли меня в дом. В моей голове всплывали какие-то оторванные куски про кладбище.
Что я умер.
Что какой-то мужичок там мне помогал и звали его Мишей. И мне было 29 лет. Как фрагменты из плохо запомнившегося сна, они мутно возникали в моей памяти.

Родители повалили меня на кровать.
- Я сейчас чаю сладкого сделаю, - сказала мама и убежала на кухню.
Я лежал и смотрел на отца.
- Хорошо что мы с мамой рядом были, - сказал отец, а то так бы не дожил до своих шестнадцати лет, рас..п..здяй, - улыбаясь руганулся он.
- Пап, а вы с мамой не разводитесь? - негромко спросил я.
- Видать крепко тебя шибануло, - сказал отец, - отдыхай давай. Приходи в себя, - закончил он и поднялся с кровати.
- Пап, а можно ещё спросить?
- Чего, - он остановился на пороге.
- Давайте завтра дедушку навестим, на кладбище. Он ведь нас сидит там и ждёт.
- Обязательно навестим, - сказал отец, - отдыхай давай, - и после этих слов он вышел из комнаты.

Я лежал на кровати и мне было непривычно хорошо на душе. Что всё это мне привиделось. Родители были вместе и даже не думали расходится.
С тех пор, я постоянно надевал кепку в жаркие летние дни. Особенно на даче.

А на следующий день мы все вместе поехали на кладбище к деду.
...А то он ведь нас ждёт...
Я только сейчас это по-настоящему понял.

**********
Глава первая: https://pikabu.ru/story/zhdat_6739132

--------------------------------------------------------------------------
P.S: не забывайте навещать своих родных и близких на кладбище.
Они ведь сидят там и ждут вас.

** История выдуманная. Это одна из моих фантазий загробного мира. Верить в это и рассматривать как довод ни в коем случае нельзя. У каждого свое мнение и вера...

***Спасибо за прочтение.

©Рашев И.В

Я с трудом поднялся с кровати. Выдрав из себя капельницу и отключив аппарат искусственного дыхания, я неровной походкой направился к выходу.
Мои движения были ломанными и нескоординированными.
- Мне нужно домой, - держась за стены, еле ворочая языком, сказал я.
В глазах всё мутнело и плавало. Пол, казалось, двигался подомной и наровил скинуть меня на себя.
Михаил сидел на своей койке.
- Отсюда нет выхода. Я же говорил, - сказал мне он.
- Как нет, вон дверь. Значит там выход, - я посмотрел на дверь, к которой и направлялся, - из любого здания есть выход.
В дверном проеме возникли две девочки Даша и Маша. В руках они держали свои плюшевые потрепаные игрушки.
- А когда придет мама? - хором спросили они у меня, -а то у нас игрушки уже старыми стали, - и медленно направились в мою сторону.
Я от неожиданности покачнулся и облокотился на стену в том месте, где находилась кнопка пожарной тревоги. С потолка, из сплинкеров тут же полилась вода.
- Ну вот, опять дождь, - недовольно сказал Миша.
Я смотрел на него, на девочек и не мог ничего понять. Вода заливала всё вокруг, стекала на глаза и мешала видеть.
- Кладбище не отпустит тебя, Андрюха, - снова сказал мужичок, - с этим пора уже смириться.
Какое кладбище, не понимал я.
Я обернулся назад и вместо койки, где только что лежал, я увидел крест со своей фотографией.
Цветы на могиле гнулись под напором воды.
Дальше, среди леса, тоже стояли кресты.
Рядом, на лавке, сидел мужичок и смотрел на меня. Девочки, тоже смотрели на меня с непонимающим взглядом.
Неподалеку, у могилы Миши, стояла его березка, которую он называл именем жены.
Я упал на колени и начал соскребать сырую землю руками.
- Я ведь жив, - говорил я про себя, - Жив!
Дождь лил на меня, на Мишу, на девочек, на могилы.
Чуть позже, мужчина, который взялся не пойми откуда, в белом халате поднял меня под руки и повалил спиной на землю.
Я плакал, или же на моих глазах был дождь - не знаю. Мужчине я не сопротивлялся. Я покорно выполнял, всё что он со мной делал.
- Вам нельзя вставать! Ложитесь! - кричал он, - мертвым не подобает так себя вести.
После этих слов, он накрыл меня белой простыней с головы до ног и стало темно.

Я медленно открыл глаза.
Вокруг меня была темно и тихо. Я понимал, что лежу. Но где?
Запах гниения раздирал мой нос. Так обычно пахнет земной перегной. Затхлость, влажность, духота, спертый воздух - всё это мешало мне свободно дышать.
Я начал пытаться выбраться из этого места.
Подняв руки, я уперся во что-то твердое. Тоже самое я почувствовал и по бокам от себя.
Я попробовал сесть, и у меня получилось.
Я упирался головой во что- то рыхлое. Что это? Подумал я.
Через пару движений руками и ногами мне удалось выбраться из этой непонятной оболочки.

Я вновь оказался по среди леса. По среди леса и крестов. Меня охватывал ужас с ног до головы. Я не понимал, было это утро или день. Сквозь тучи еле еле проглядывало солнце. Земля под ногами была сырая от недавно прошедшего дождя. Лес шумел от ветра.
Вороны перекрикивали друг друга, перелетая с одного дерева на другое.
Что я тут делаю, по среди кладбища? Но ответа на свой вопрос я не смог найти. Я не понимал что вообще происходит.
Я сплю? Или я спал?

- Новенький? - вдруг услышал я позади себя...

Я не хотел оборачиваться. Боялся.
Неужели моё пробуждение из комы был всего лишь сон, а я на самом деле мертв? А сзади меня опять стоит Михаил и поправляет свой крест.
Тогда почему он спрашивает новенький я или нет? Ведь в таком случае, если я действительно мертв, то мы с ним получается уже знакомы. Или может быть он просто решил так сменить свое однообразное "привет"?
- Ну чего застыл!? - опять спросил голос.
Я медленно повернулся...

Передомной стоял низкорослый мужичок в фуфайке и в шапке ушанке.
- Напривозят вас сюда чудных, а мне потом разбирайся, - ворчал он.
Это был живой человек. И он видел меня. Получается, что я тоже жив? И этот мужичок поможет мне выбраться отсюда и найти дорогу домой.
Внутри меня появилась какая-то надежда и чувство радости. Я был очень рад, что это был не Миша. Значит мне всё это просто привиделось.
- Вы меня видите? - радостно и улыбаясь спросил я.
- Вижу, чего не видеть то, - ворчал опять он, - почему я должен ходить и искать вас по всему кладбищу?! - продолжал ругаться мужичок.
Я подумал, что под словом "вас" он имеет виду - "потерявшихся". Заблудившихся на кладбище людей. И судя по его недовольству я был такой далеко не первый.
- Извините, я просто не знаю куда идти, - тихо ответил я.
Мужичок посмотрел на меня.
- Ладно, - чуть позже сказал он, - пошли, а то скоро совсем стемнеет, а вижу я уже плохо.
Он развернулся в обратную сторону и я пошагал в след за ним...

На следующий день я снова сидел на своей лавке.
Утро было прохладный, а кладбище безлюдным.
На нем как и всегда, капошились только его обитатели.
Было тихо. Деревья стояли неподвижно.
Небо было затянуто серыми тяжелыми тучами.
Совсем скоро вместо дождя они принесут сюда снег. От вчерашнего солнца остались лишь воспоминания.

Через какое-то время, позади себя, я услышал женские голоса.
- Всё пришли, - запыхавшись сказала одна из них.
Я обернулся.
Это была мама. На ней был черный траурный платок, черная демисезонная куртка, а в руках цветы.
Рядом, за ней, пробиралась тетя Тамара.
Тоже во всём черном и с цветами.
Они прошли немного по дороге и оказались в моем маленьком дворике.
- Специально не далеко от дороги выбирали место, чтобы долго не искать, - сказала мама и прошла к столику рядом с лавкой.
- Здравствуй сынок, как ты тут поживаешь? - обратилась она к моей фотографии, одновременно протирая ее и табличку с моим именем на кресте.
Я стоял рядом и смотрел на свою маму.
Тетя Тамара расскладывала принесенные ими бутерброды, бутылочку настойки и пластиковые стаканчики из сумки на стол.
- Привет мам, - тихо сказал я, - нормально. Ты то как? - я пытался заглянуть в ее глаза и найти в них ответ.
Но она не слышала меня, и я понимал, что мой вопрос прозвучал в пустоту.
Она наклонилась над могилой и принялась поправлять цветы, втыкая туда новые.
- Листьев то сколько налетело. Сейчас я тебе тут немножечко приберу, - пыхтела она, - красиво будет.
Мама у меня слегка полноватая женщина и в годах, так что ей наклонятся было весьма непросто.
- Нин, давай памяним парня, - протягивая стаканчик с вином, предложила тетя Тамара.
Мама выпрямилась и взяла стаканчик.
- Андрюшка, Андрюшка, - начала мама. Она смотрела на мою фотографию, - как же так?
Тут она начала плакать, прикрывая рукой лицо.
Я не мог удержаться от эмоций и по моему лицу тоже побежали слезы. Мне было ее жалко. Я попытался ее обнять, но руки прошли сквозь маму.

Тетя Тамара, успокаивала маму, гладя ее по плечу.
- Ну хватит, хватит. Все хорошо. Выпей.
Тетя Тамара это мамина двоюродная сестра. На похоронах ее не было, так как она живет на Украине, и не могла приехать.
Они выпили.

После этого закусили бутербродами.
- Андрюшке то тоже налить надо, а то как единоличницы пьем тут, - жуя бутерброд сказала тетя.
Она достала из-под креста стопку, протерла ее, сполоснула водой из пластиковой бутылки и налила туда вина.
Потом так же аккуратно поставила ее обратно, и положила рядом кусок хлеба с колбасой.

Я сидел рядом на лавке.
- Ты не будешь ему говорить про развод то? - чуть позже спросила она.
- Не буду, - ответила мама, - рано, четвертый день как похоронили, а тут ещё и это - не надо, - махнула рукой она, - пусть спокойно там лежит и не переживает. Успеется ещё.

Но я уже всё знал, и видел новую жену папы, буквально пару дней назад.
Значит и в самом деле разводятся.
Но мама вроде держалась.

Подул лекий ветерок. Деревья тут же дружно начали покачиваться из стороны в сторону.
Листья, те которые по суше и полегче, под его силой стали медленно расползаться по кладбищу.
- Дождь наверно будет? - смотря на небо, сказала тетя Тамара.
Тучи и вправду стали, казалось, ещё тяжёлее и готовились вот вот пролиться дождём вниз.
- Собираться надо, пока не начался, - предложила тетя.
Ещё немного постояв и выпив по стаканчику, они начали собираться.
- Оставь под крестом бутерброды то, - сказала мама, - нельзя ничего с кладбища уносить.
Тетя Тамара положила пакетик с бутербродами под крест.
- Ладно Андрюня, пойдем мы, - сказала мама, - пусть земля тебе будет пухом, - и поцеловала мою фотографию на кресте.
Я затронулся рукой своих губ, как будто бы пытаясь почувствовать этот поцелуй. Но я ничего не чувствовал.
Проводив их до конца кладбища, я подождал пока они скроются за поворотом и не спеша вернулся обратно.
Снова присев на лавку, я смотрел на "свежие" пластмассовые цветы, принесенные мамой и тетей. Они выделялись среди остальных своими новыми яркими цветами.
- Это кто был? - спросил подсевший через пару минут ко мне Миша.
- Мама, с тетей, - тихо ответил я. Я был чем-то загружен. Наверное обдумывал что-то. А что не знаю.
- А я смотрю у тебя гости, думаю уйдут дак зайду, - Михаил закурил сигарету.
Она пахла каким-то кофейным вкусом. Он вроде ниразу ещё такие не курил.
- Фу, гадость какая, - вынув сигарету из рта сказал недовольно он, - ничего больше не нашел, дак приходиться теперь эту курить.
Я сидел и молчал.
Миша, приплевываясь, курил свою вонючку.
С неба закапал небольшой дождик.

Чуть позже он перевел взгляд на меня.
- Андрюх, у тебя это, рука шевельнулась, - как-то испуганно сказал он.
- Чего? - посмотрев на него, в недоумении спросил я.
- Рука, - указывая на мою руку пальцем и смотря на нее с широко открытыми глазами, заикаясь повторил он, - говорю шевельнулась. Я сейчас доктора позову.
- Какого доктора? - не понимал я.
Миша вскочил с лавки и побежал куда-то в другую сторону от своей могилы.
- Я щас, мигом! - убегая крикнул он.
Я посмотрел на свою руку и тут у меня зазвенело в ушах. Какой-то писк, с размеренным таким тактом, проникал в мою голову.
"Пип... Пип... Пип"
Я схватился обеими руками за голову, упал на землю спиной и тяжело дышал. В глаза проникал тусклый белый свет. Сначала он был совсем тусклый, но постепенно становился всё ярче и ярче. Писк в голове тоже усиливался.
Я чувствовал что меня кто-то держит за руки вдоль туловища и не дает пошевелиться.
Земля подомной становилась всё мягче. Что это? Что со мной происходит?
- Есть движение, - сказал сквозь писк еле слышный чей-то мужской голос.
Я шевелил головой из стороны в сторону.
Тело покрылось потом, лоб испариной.

Вскоре я открыл глаза. Дышалось тяжело, как после пробежки. Я был в помещении.
Надо мной висел больничный осветительный прибор. В рот была вставлена пластиковая трубка.
В стороне от меня пищал аппарат искусственного дыхания. Это его звук я услышал первым.
Надо мной стоял врач и проверял что-то на приборах.
Я повернул голову в право и в проходе, открытой двери, увидел двух идущих девочек лет десяти, одиннадцати. Это были те девочки Даша и Маша. В руках они держали плюшевых мишек и Микки Маусов.
Мои глаза слезились и в них стояла слабая пелена, но девочек я узнал сразу, даже сквозь ее. Они так же, о чем-то общаясь, прошли мимо меня, как и в тот раз, на кладбище.
В палате пахло кофе. Этот запах шел от Мишиной сигареты там, на кладбище, а здесь, мой сосед по палате заваривал себе пакетик кофе с таким же ароматом.
Все запахи и звуки были как на кладбище. За окном кричали вороны, в форточку дул лёгкий ветерок и кидал небольшие капли дождя мне в лицо.
Всё вокруг напоминало мне про то место. Кроме нудного писка.

Врач что-то записал в планшетку.
- Поздравляю вас со вторым днем рождения, - улыбаясь сказал он.
Затем вынул из кармана халата мобильный телефон и набрал номер.
- Але, запишите, что пациент вышел из комы на четвертый день в 15:30. Да, да. Григорьев Андрей, - выходя из палаты сказал он по телефону, - Шестая палата.

Я лежал, обвязанный трубками и капельницами, и смотрел то в окно, то в потолок. В голове была неразбериха. К тому же она жутко начинала болеть. Я с трудом соображал, что вообще произошло и происходит.
Через пару-тройку минут, когда я уже более-менее успокоился, ко мне подсел небольшой мужичок, сосед по палате.
- Ну привет, - протянув руку, сказал улыбаясь он, - Михаил.
Я посмотрел на него.
- Андрей, - с каким-то ужасом, узнав его, невнятно промычал я, протягивая ему свою трясущуюся руку. Это же ты. Вдруг промелькнуло у меня в голове. Мужичок с кладбища.
- Будем знакомы, Андрюха. С возвращением...
Улыбаясь сказал он, - Я же говорил "рука шевельнулась у тебя".
И он пожал мне руку.
На столе рядом с койкой лежали бутерброды и стаканчик с морсом.
- Мама твоя приходила, оставила, - сказал, кивнув на них мужичек, - ещё свежие.

© Рашев И. В

Глава третья: https://pikabu.ru/story/zhdat_glava_tretya_6742918

Всё хорошо, я был дома.
Из кухни доносился запах пирогов. Это было воскресенье и мама как обычно пекла в этот день. По телевизору на кухне играла музыка. Мама любила слушать по Муз тв "золотую лихорадку" - музыка ее молодости; Мираж, Талькова, Ласковый май и всё такое в этом роде.

В окно моей комнаты светило яркое летнее солнце, тюль едва колыхалась от лёгкого дуновения ветра в открытую форточку.
Мне пятнадцать лет. Каникулы.
Я неспешно потянулся.
В комнату с полотенцем наперевес на плече зашла мама.
- Проснулся уже?
- Да, а сколько времени, мам?
- Одиннадцать утра.
Мама раздвинула шторы шире и солнце, казалось, ещё ярче осветило комнату.
Я прищурил глаза.
- Ну раз проснулся, то вставай. Одевайся, умывайся, чисти зубы и завтракать. Скоро на дачу поедем.
С этими словами мама вышла из комнаты.
Я не очень любил дачу, и сказав мне про нее, моё настроение как-то резко ухудшилось.
Опять эти комары, весь день без связи и интернета. Такое прекрасное утро было испорчено на корню.
- Мааам, ну зачееем? - гнусно протянул я.
- Вставаааай! - уже чуть в приказном тоне крикнула из кухни мама.
Но мне было лень и я продолжал лежать в кровати.
Вскоре я снова уснул, разморенный солнцем.

- Андрюха, хватит дрыхнуть, - через какое-то время раздался уже папин голос. Он тряс меня за плечо.
- Андрюха, вставай, - он тряс меня всё сильнее и сильнее.
Мне еле удавалось открыть глаза.
- Да встаю я, встаю. Надоела мне уже ваша дача! - не отойдя ещё от сна ворчал я.
Отец смотрел на меня и улыбался.
- Какая дача? Вставай говорю, - он продолжал меня трясти за плечо.
- Да встаюююю яяяяя! - все так же раздражонно продолжал гнусить я.
Я смотрел на отца, а он, улыбаясь, на меня. Потом его лицо стало менять облик, но он непереставал меня трясти.
Очертания комнаты стали размываться, музыка стала удаляться, приятный запах от пирогов тоже стал ощущатся плохо. Вокруг все стало темное и уже совсем не такое комфортное как пару минут назад. Я не понимал что происходит.
Я кое как все таки открыл глаза.
- Какая дача Андрюх? - улыбаясь спросил меня мужичок, - по картошке соскучился?
Это был Михаил. Он спустился в мой склеп чтобы меня разбудить.
- Давай выбирайся на поверхность. Я тебя там буду ждать.

Погода на кладбище, не смотря на осень, сегодня была солнечная. Чистое синее небо и легкий ветерок создавали ощущение летнего морского бриза где нибудь на берегах Турции. Пестрые осенние листья вперемешку с искусственными походили на морские кораллы.
Вот только деревянные покосившиеся кресты и памятники вернули меня обратно в реальность - на кладбище.

Мы как и предыдущие два дня сидели на той же лавке рядом а моей могилой.
- Крепкий сон у тебя, - прикуривая сигарету начал разговор мужичок, - тяжело будишься. Даже завидую.
Он сделал пару коротких затяжек и выпустил дым вверх.
- Думаю день такой хороший, проспишь всё. Вдруг после обеда опять погода скурвится, а ты и не погреешься напоследок. Вот и разбудил.
Он посмотрел на меня. Я ещё пытался полностью проснутся зевая и прикрывая рукой рот.
- Сейчас бы кофе да? - ухмыляясь сказал мужичок, - как раньше.
Он снова затянулся.
- Думал дождешься меня вчера, посидим, расскажешь мне как с гостями посидел. А я прихожу, тебя нет, - развел он в сторону руки, - не поздно вроде и пришёл.
Я опять зевнул.
- Да ничего особенного, - я махнул рукой, - они не долго и были. Посидели и ушли.
Я не особо хотел рассказывать Мише про вчерашнюю встречу с отцом и его новой спутницей. Мне была не приятна эта тема и я хотел ее как можно скорее переварить.
- А женщина эта кто такая? Ты говорил, что не мать, - Михаил всё же пытался выпытать из меня все откровения. Он видел, что я многое не договариваю.
- Да это тетя Зина, - сказал я первое, что пришло в голову, - давно не видел ее, вот и не узнал.
- Ты может выпить хочешь? - я вспомнил про бутылку водки, которую вчера оставил отец, и с помощью ее я попытался сменить тему.
Отрыв из под листьев бутылку, которые ее за ночь успели изрядно облепить, я протянул ее мужичку.
- Оооо, с этого и нужно было день начинать, а то сидишь тянешь, - довольно протянул Михаил.
Его настроение сразу улучшилось, а глаза заблестели.
Он вынул из кармана фуфайки стопку, обтер ее о рукав и дунув в нее, принялся наливать водку.
- Ладно, не хочешь не рассказывай, - наливая из бутылки содержимое, сказал он.
- Свою давай, чего сидишь?
- Не не, я пока не буду, - махая рукой ответил я.

Мужчина посмотрев на меня, поставил бутылку на землю - сказал " ну как знаешь" и махом выплеснул стопку в себя.
- Ооох хороша, - занюхивая рукавом прорычал он.
Я протянул ему конфету в ярко красной обертке.
Он спешно ее развернул и откусил половину.
- Спасибо, - с набитым ртом добавил он.
Отойдя от послевкусия, он вновь закурил и принялся смотреть куда-то вдаль, как будто разбирая по полочкам и компонентам состав выпитой жидкости у себя в голове. Ну знаете вот этот "умный взгляд", слегка с прищуренными глазами, в думках о смысле бытия, у людей которые выпьют пару стопок. Вот у него был такой же.
- Денек, может два постоит ещё тепло то, а потом всё, зима.
Он посмотрел на небо.
- Последние отголоски лета остались, - с грустью добавил мужичек.

На кладбище в этот день пришло много народу. Многие плакали. Их умершие родственники, друзья, сидели рядом и слушали их рассказы. Жалобы, истории, воспоминания.
Люди приходили и уходили. Души умерших провожали их до ограждения кладбища, протягивая им в след свои руки, и уходили опять к себе ждать.
Вновь и вновь прокручивая их слова у себя в голове. Как и я.
Я всё обдумывал слова отца, думал о маме.
Они мне снились сегодня. Вместе.
Всё бы отдал, чтобы сейчас уехать с ними на дачу.

А мужичек всё пил, что-то говорил. Я его особо и не слушал.
Я просто думал и смотрел. Вдаль, на людей, на жителей кладбища.
Как они хаотично переплетались друг в друге. Люди проходили сквозь их и не замечали.
Они скучали. Все. И живые и мертвые.
Я скучал тоже. Мужичок скучал по своему. Он от того и пьет наверное чтобы заглушить это всё.
Так что пусть его сын чаще приносит ему выпивку. Это ему помогает. А я не буду противится этому и осуждать его.
Да, он свыкся уже со многим. За пять лет здесь многое услышишь и узнаешь. Держать это все в себе не возможно. Можно сойти с ума даже здесь.
Вот он и избавляется алкоголем. Находит себе какие-то занятия, а не просто сидит и ждёт. Ходит общается, знакомится с жителями нашего кладбища.
Ожидание убивает.
Как он и сказал, что это тоже жизнь, только в другой ее форме. Есть живые и есть мы. И все здесь - на одной земле.
Я начинал это понимать и осознавать с какой-то горечью. То что сейчас - это не изменится. Когда мы живы, мы знаем что однажды умрем. Там есть какое-то стремление. Стремление успеть жить. А тут нет ничего. И это теперь навсегда.
Видеть как стареют те, кто однажды сюда тебя привезли и предали земле. Какие испытывают трудности там, в мире живых.
Мы для них свои исповодоприниматели чтоли. Они знают, что мы их слышим и видим.
Мы единственные, кому они могут рассказать обо всем как себе.
И выговорившись, уходят отсюда с легкой душой.
Но вот только нам не особо от этого легче.
Начинаешь переживать за них. А они боятся, боятся не познанного. Умереть.
А что потом? Куда попадут, в ад или в рай? И что там вообще за жизнью?
Ты бы и сказал им, что боятся нечего, живите пока живется и никого, и ничего не бойтесь, но не можешь. Никак и ничем помочь им тоже не можешь. Просто слушаешь. И переживаешь. Не за себя, за них. За маму и папу, что там у них такое случилось? Почему вдруг решили разойтись?
Мужичек за сына, за внучку. Как они будут дальше?
Но он как-то справляется с этим. Я думаю, что тоже научусь однажды, как и он, с этим справляться.

- Андрюх, - мужичок ткнул меня в плечо, - ты чего завис? Эй.
Я одернулся.
- Что, что? - повернув голову в его сторону, спросил я.
- Задумался говорю о чем?
- Да так, - тихо ответил я.
Мужичок поставил пустую бутылку под лавку.
- Я пойду говорю прилягу, что-то размарило меня, - Он был пьян.
- Хорошо, - ответил я, - а я ещё посижу немного.
- Давай.
Мужичок медленно поднялся и шатаясь, задерживаясь за деревья, направился к себе домой. Чуть позже он скрылся в своей старенькой могиле.

Хорошая погода продержалась до самого вечера.
Кладбище постепенно опустело.
Вороны подчистили остатки еды у могил и тоже притихли.
На небо высыпались звёзды. Похолодало.
Был прожит еще один день здесь. Надо переставать их считать.
Просто перестать.

И я остался сидеть абсолютно один... На едине с тишиной и звездами.
И с чем то ещё...

©Рашев И.В

Глава вторая: https://pikabu.ru/story/zhdat_glava_vtoraya_6741125

Глава первая

- Новенький!? 
Я поднял голову и повернул ее в сторону голоса. 
- Новенький спрашиваю? – У соседней могилы стоял мужичок небольшого роста и смотрел на меня. – Не видел тебя давеча здесь. 
- Наверно новенький, – пожимая плечами, тихо ответил я. 
- Ну то и видно, не свыкся ещё. – Начав протирать своё фото на кресте и тут же, поправляя цветы на могиле, ответил мужичок. Он весь был какой-то шебутной, не мог усидеть на месте. - Ладно, бывай. Позже пообщаемся. – Договорил мужичок и куда-то убежал.

Я смотрел на свою фотографию, прибитую к кресту. Яркие цветы торчали из холмика под ним. 
Лес шумел от ветра, осенняя листва разлеталась по кладбищу. 
Таких как я здесь было много. Практически у каждой могилки копошились такие же «люди» от двадцати до девяноста лет. 
Кто-то просто сидел на лавке, кто-то наводил порядок в своём новом «доме». А кто-то принимал гостей. 
А я был один.

Неподалёку раздались голоса. Я посмотрел в их сторону и увидел группу людей в темных одеждах и с цветами. Они что-то обсуждали и о чём-то говорили. К кому-то шли. 
Закапал небольшой дождь. Он слегка прибивал цветы к земле.

Так я просидел весь день, не сходя с лавки. Все остальные мои соседи уже все куда-то разошлись, толи не знаю куда подевались. 
К вечеру дождь стих.

- Ну что, давай знакомиться что ли? - Ко мне присел тот же мужичок. - Держи вот конфета и стопку, у тебя-то смотрю нет, не приходил сегодня никто?
Он посмотрел на меня.
- Или просто не оставили ничего, не любили тебя что ли? - шутканул он.

Я молчал. Увидев, что шутка не удалась, мужчина протянул мне грязную от земли и песка рюмку, с бесцветной жидкостью и конфету в обертке.
- Вчерашняя, - уже спокойно начал он, - сын приходил помянуть, дак налил пару рюмашек. Ему уж тридцать. Здоровый лоб растёт, батьку не забывает.

Он махом опустошил свою рюмку и закусил конфетой.
- Михаил, - он протянул мне руку.
- Андрей - тихо ответил я и мы пожали друг другу руки.
- Ты давай пей, холодно, согреешься хоть чутка.

- Скок тебе? Двадцать с чем-то? - смотря на мою фотографию, спросил мужчина.
- Двадцать девять, - не громко ответил я и опустошил рюмку.
На вид мужичку было лет пятьдесят, может пятьдесят пять. Я и при жизни ещё не умел определять возраст людей.

- Молодой ещё совсем. - Он посмотрел на меня. - Но не расстраивайся, таким здесь и останешься. Молодым. Старения здесь нет. И твои, таким тебя и запомнят. - И, улыбаясь, хлопнул меня по плечу. - Пожил вот мало только, это и обидно, - чуть позже добавил он. - А я вот здесь уже пятый год "живу" и до сих пор пятьдесят шесть. Под той берёзкой. - Он указал пальцем на пожелтевшую неподалеку от своей могилы берёзу. - Лариской зову, как жену. 
- Пятый год здесь? - с непониманием спросил я.
- А почему не в раю или куда там ещё после смерти попадают?
Мужичок засмеялся.

Он достал из кармана смятую, чуть промокшую сигарету. Немного покрутив ее пальцами, прикурил от спички.
- Не куришь? У меня ещё одна есть. У соседа взял.
- Нет, - ответил я.
Затянувшись и выпустив дым, мужичок продолжил.
- Нет, Андрюха, там ничего оказывается. Ни ада, ни рая, ни облачка того, на котором все летают. Видишь, какие люди-то наивные оказывается, и мы такими же с тобой были. Здесь вот конечный пункт, в этой вот ямке с крестиком. 
Он затянулся ещё раз.
- И никуда ты отсюда уже не денешься. Привязан теперь навсегда. За территорию кладбища тоже не выйдешь. Тут и живёшь. - Он развел руками. - Ждёшь своих целыми днями. Месяцами, годами ждёшь. Придут, помянут, посидишь рядом с ними, послушаешь их, повспоминаешь себя, посмеешься. 
Мужчина немного призадумался.

Минуты через две он втоптал окурок в землю.
- А они с тобой обо всем говорят, как на исповеди. Могут даже и признаться тебе в чем-нибудь. Тайну свою какую-нибудь маленькую поведать, - шепотом сказал он. - Кому как ни нам душу излить. Мы то уж точно никому не расскажем, а им легче от этого делается.
Мужчина опустил голову вниз, ненадолго замолчал и тяжело вздохнул.
- Сын вот вчера. Не люблю, говорит, жену больше. Вот те раз. Принес мне новость тоже, я аж в гробу перевернулся. - Он развёл руками. - А мне сейчас тут чего с этим делать? Говорит, кончилось всё к ней как-то. Дак ведь дочка у них есть, девять лет уж. Большая. Жили бы и жили дальше, елы-палы, чего ещё надо-то? - возмущался мужчина. - Десять лет вместе прожили. И чего стряслось? Не понимаю. Чего делать, говорит, как быть? Не знает. Не знает он, дурында. Как дал бы в лоб, чтоб мозги на место встали! Вот мы с Лариской душа в душу столько лет прожили и всё хорошо у нас было. До сих пор люблю. А эти... - он махнул рукой.
Мужчина снова замолчал в думках. Его взгляд застыл на моей могиле и смотрел в одну точку.
- Так и не дождался сын от меня ответа. А я и помочь ему ничем не могу, не советом, ни делом. Чего делать? Видимо всё-таки проходит любовь у некоторых. 
Чуть позже он перевёл взгляд на меня и положил руку мне на плечо.
- Вот такие дела Андрюха, - выдохнул он. - А ты сидишь с ними, как и раньше. Только они не видят тебя теперь. Смотрят на твою фотографию , а ты рядом стоишь. Цветочков воткнут, водки в стопку нальют, сигаретку там, если курящий, да конфетку положат. Всё чин чинарем.
Моя вон, дура, всё время сигарету прикурит и воткнет фильтром в могилу, хрен потом покуришь - истлеет вся, если не погаснет. Благо иногда забывает, дак и хорошо. А Витёк, друг мой, никогда не прикуривает, так кладет. Знает, как будто, что так правильней будет. - Мужчина ткнул меня кулаком в плечо. - Мужики всегда друг друга понимают. Так ведь? - улыбнулся он и посмотрел куда-то вдаль.

- Поревут и опять на месяц или вон на несколько лет пропадут. - Чуть позже продолжил он, махнув рукой куда-то в сторону.
- Как у Маринки. Третий год уж никто к ней не ходит. А двое детей остались, муж. Не знаю, заняты так что ли, что времени нет? Первый год часто бывали, не знаю, чего перестали ходить. Но она баба сильная, всё ждёт. Каждый день ждёт. - Мужчина посмотрел на меня. - Ну, а нам деваться некуда щас, только ждать и остаётся. Это наверно и есть смысл жизни. Чтобы сейчас увидеть и понять, кто нас по-настоящему любил. - Улыбнувшись, закончил он.

На улице уже стемнело. Хмурое осеннее небо вновь брызнуло дождем. 
Мы какое-то время сидели молча. 
- Ладно, Андрюха, - докурив вторую сигарету, мужичок поднялся со скамейки, - пойду я. Давай, до завтра. Ложись тоже в свой склеп, не мокни. 
Он посмотрел на небо.
- Осень сей год дождливая какая-то очень, зима наверно теплая будет.
Он посмотрел на меня.
- Я тоже пойду, Ларку чмокну и спать. Вот уж не знаю, что буду делать, если вдруг замуж снова выйдет. Свалю берёзу к чертям! - засмеялся он. - Ладно, давай. Завтра зайду, покажу окрестности, побродим. Не унывай. Жизнь хоть и закончилась для нас людская, но взамен хотя б такая осталась.

Мужчина тяжело вздохнул.
- Сын вот только у меня хернёй маяться начал, - грустно сказал он.
- Ладно, разберутся, я думаю. - Мужчина махнул рукой. - Их жизнь.

С этими словами мужичок вышел и направился к своему "дому".
На кладбище было тихо. Лишь только дождь молотил по осенней листве. Я сидел и мок под его каплями. Один на лавке. 
Теперь и мне остаётся только ждать. Как и всем находящимся здесь.

Ждать каждый день, бесконечно "своих", в гости - в этом новом, но увы, мертвом городе. 
С трепетом ждать. 
И бояться.
Бояться того, что вдруг однажды и ко мне больше никто никогда не придет...

© Рашев И. В