В 1998 году международная экспедиция на нашем «Академике Келдыше» работала на подводном грязевом вулкане Хокон-Мосби в Норвежском море. Из вулкана сочился метан, на метане росли потребляющие его бактерии, и дно в 1270 метрах под кораблем было покрыто непонятной еще тогда сипинговой экосистемой. К экосистеме спускались «Миры» и бродили у дна над полями погонофор, присыпанных, как стерня снегом, хлопьями бактериальных матов... И как-то раз с одного из «Миров» заметили среди желтовато-белых матов какой-то крупный, с кулак размером, желтовато-белый комок. Абсолютно ни на что не похожий. Осторожно зацепили его внешним пробоотборником и доставили на борт. На борту оказалось, что комок по-прежнему абсолютно ни на что не похож.

Это была неструктурированная, но явно органическая субстанция, плотная, липковатая и слегка пружинящая на ощупь, с какими-то не то пузырями, не то не пузырями внутри. Все посмотрели на микробиологов. Микробиологи почесали затылки и сказали: «Не наше». Что на зоологов смотреть в данном случае бесполезно, все и так понимали. И с последней надеждой посмотрели на геологов. «Нет!» – закричали те. Научный состав стоял и печально разглядывал субстанцию, иногда осторожно тыкая в нее пальцами. Субстанция явно имела какое-то отношение к жизни, но вот какое... Кто-то из американцев пошутил, что половина фильмов про Чужих вот так и начиналась. Вокруг нервно захихикали. Лежащую на лотке субстанцию пощупали еще раз и обнаружили в ней некое уплотнение. Потом до него добрались. Уплотнение опознали почти сразу.

Оно оказалось изюминкой. Это накануне кок булочки пек и смайнал остатки теста за борт.