Спасение бегемота Ганса
Кёнигсберг, 1945 год
13 апреля 1945 года в приёмной комендатуры трое пожилых мужчин в плохо сидящих полковничьих шинелях ждали аудиенции у коменданта освобождённого Кёнигсберга генерала Смирнова. Это были присланные из Москвы академики для выявления, учета и обеспечения сохранности культурных ценностей Восточной Пруссии.
В помещение, весело насвистывая и улыбаясь, вошёл Семён, личный шофёр генерала, и обратился к офицеру по особым поручениям лейтенанту Теслину:
- Вася, слыхал? Там за зоопарком в камышах наши бойцы огромную свинью нашли! А морда у неё, как у Геринга! Они сейчас трибунал создают, судить её будут!
Один из мужчин заволновался:
- Как вы сказали? Огромная свинья?
- Так точно, товарищ полковник!
- Так это же бегемот! Один из шести в Европе! И самый крупный! Ганс!
Академик вскочил с места, с треском открыл дверь, зацепился за порог, упал на колени и уже на карачках подполз к генеральскому столу.
- Михаил Васильевич! Спасите редкое животное!..
Генерал не стал вникать в суть, но уважил посланца из Ставки Верховного главнокомандующего и отдал соответствующее распоряжение.
Шофёр, академик и адъютант вскочили в джип, машина рванула с места и помчалась к реке.
Положив грустную морду на берег, в зелёной тине лежал бегемот. Вокруг сидели и стояли полтора десятка солдат, один из которых зачитывал приговор. На камне лежало противотанковое ружьё, из которого должны были расстрелять осуждённого.
- Отставить! - закричал выскочивший из джипа лейтенант Теслин, - Смирно! Товарищи, это не свинья, а бегемот, это важный трофей, имеющий огромное значение для всего советского народа!
Адъютант отобрал трёх солдат и сержанта из одного взвода, поставил их охранять животное, а остальных бойцов отправил в свои части.
Академик осмотрел толстокожего. Он очень отощал от голода и стрессов. Судя по всему, он сбежал из зоопарка 10-12 дней назад, когда начался массированный обстрел города. Территория зоопарка стала местом ожесточённых боёв, и все звери и птицы либо разбежались, либо погибли. Ещё несколько дней, и бегемот мог погибнуть от переохлаждения.
На теле у него обнаружилось семь пулевых и осколочных ранений, которые, к счастью, не представляли угрозы для жизни. Одного из бойцов послали в санчасть за фельдшером и медикаментами. Раны залили йодом и густо залепили мазью Вишневского.
Второго бойца отправили за кормом, и через два часа он принёс полмешка свеклы, моркови и других корнеплодов. Еду высыпали перед мордой бегемота, но он даже глаз не открыл. Тогда академик попросил адъютанта привезти полведра молока и два литра спирта. С этим проблем не было. Многие бауэры сбежали от наступающих советских войск, и даже в центре города был слышен мучительный рёв недоеных коров. А эшелон со спиртом был обнаружен на железнодорожной станции. Солдат ломом поднял верхнюю челюсть бегемота, и академик из ведра влил ему в глотку адскую смесь.
Боец, смеясь, крикнул:
- Ну-ка, камрад, выпей наши фронтовые сто грамм!
К вечеру гиппопотам открыл один глаз, плямкнул губами и потянулся к брюкве. Опять пошёл в ход лом, и все корнеплоды лопатой забросили в пасть.
Тем временем генерал Смирнов распорядился отыскать среди личного состава ветеринара. Таковым оказался бывший зоотехник, рядовой Полонский Владимир Петрович. В комендантской роте создали специальное медицинское отделение. В него вошли четверо солдат, сержант, зоотехник стал командиром отделения, и ему срочно присвоили звание "старший сержант". Задача отделения - выполнить приказ генерала "Спасти бегемота". В гарнизонной столовой для животного выделили два котла - в одном варили картошку, в другом запаривали овёс с пшеницей или рожью.
На следующий день Полонский пришёл к своему пациенту. Зверь никакой. Глаза закрыты, еле дышит. Влили ему в глотку два литра спирта. Вечером он проголодался, поел. Но тут проблема - запор. Полонский ему поставил четырёхведерную клизму. Полегчало. И этот цикл "фронтовые два литра" - кормёжка - клизма" продолжался три недели.
На третий день житель тропиков напрягся и выполз из воды. Стал греться на тёплом солнышке, когда оно было.
На третьей неделе стал самостоятельно есть и опорожняться.
На четвёртой неделе гиппопотам встал на ноги и нетвёрдой походкой зашагал между руинами искать свой вольер.
Так бегемот, лань, осёл и барсук стали первыми обитателями зоопарка советского Калининграда.
До конца 50-х годов Ганс забавлял и развлекал маленьких посетителей, став достопримечательностью и легендой города.
Делегирование полномочий
Связываюсь с заказчиком по поводу контракта, звоню. Берёт трубку мужчина.
- Здравствуйте, я из такой-то типографии, с кем могу поговорить по поводу контракта?
- У нас за контракты отвечает Ксения, у неё другой телефон.
- Скажите его пожалуйста, в документации только ваш указан.
- ххххххххх
- Спасибо.
Звоню через минуту по другому телефону, который дали. Трубку берёт тот же самый мужчина.
- Здравствуйте, я опять попал на вас?
- Да.
- Я по поводу контракта, пригласите пожалуйста Ксению.
- Ксения в отпуске!
Ксения в отпуске, а я в ах@е.
Порядок
Вчера пацан ремонтировал машину. И не беда, что игрушечную, поэтому я в его дело не лез. Что-то там паял, крутил, постукивал. Но меня смутил брошенный после ремонта инструмент.
-Надо бы убрать на место, - возмутился я.
-А завтра нельзя? - набычился он.
-Завтра нельзя, потому что у меня от этого головная боль сегодня.
-Так уж прям и боль и головная?! - пробурчал он.
И мне пришлось рассказать ему одну старую историю. Расскажу и вам. Тогда я был лет на пять постарше его. Ну да, годков семнадцать уже было. Зима была снежной и я расчищал тропинку от дома до калитки. Где то недалеко рычал бульдозер, расчищая дорогу. По этой расчищенной дороге ко мне и пришли друзья.
-На танцы пойдем? - поинтересовались они и я в согласии кивнул, - значит есть повод бухнуть!
От калитки до дороги оставалось метра три. Я посмотрел, воткнул в снег лопату с мыслью:
-Ну ладно, завтра с утра закончу, - подумал я и мы пошли в дом.
Перед танцами много не пьют, раздавили пузырек на троих и в путь. Дорога узкая, в один нож бульдозера, но гуськом мы не ходим мы же не гуси, поэтому шли шеренгой. А навстречу тоже трое и тоже шеренгой. В темноте и не разошлись. Слово за слово, перекинулись парой пиздюлей. И понеслась! Зачем они начали раздеваться, до сих пор не пойму. Скинули с себя шапки, куртки, мож еще чего-то уже и не помню. Мы конечно были удивлены, но времени не теряли и пока они раздевались мы наваливали им по полной. От души! Чтобы знали правила дорожного движения. Они разделись и побежали. Может в этом и был их секрет. Мы за ними бежать не стали. Ну мы же одетые. Осмотрели поле боя. Трофеев было дохера. Ну а что? Зима же. А они почти до трусов разделись. Пособирали все и пришлось возвращаться домой. Ну не тащится же с этим барахлом в клуб, мы ж не барыги какие то. После хорошей махачки хмель весь выветрился. Пришлось добавлять. Пока разливали, на улице какой то шум, гам, лай собаки. Я пошел проверить. Вышел на веранду, твою ж медь, народу полный двор. Ну нас народом что пугать, мы ведь и сами из народа. Но силы надо уравнивать и я тщетно пытался найти на веранде лопату. Хорошая лопата в хороших руках, это половина успеха. А лопаты то нету!!! Пришлось выскакивать так. Как был, в носках и без лопаты. Ну я в принципе только спросить хотел — вы какого хера тут собрались?! Но не успел, потому что прилетело. Я насчет этого дела опытный, сразу понял не с руки. И даже не с ноги. И даже не с двух. Но задуматься не успел, потому что когда прилетело второй раз я понял — вот она моя лопата!!! И сознание потухло.
Так вот, с того дня, если какой инструмент не на месте, у меня сразу начинается головная боль. Может и фантомная, но инструмент должен быть всегда на месте!
Мой сын меня понял с полупинка, пошел отнес инструмент в мастерскую и до утра ждать не стал. Все собрал и отвертки и плоскогубцы и даже паяльник. Оно и правильно. Пусть с детства приучается. Может и вам кому интересно будет.
Выкрутился
Мама с бабушкой вывезли Витю из промозглого Питера в солнечную Флориду ещё в дошкольном возрасте. Так что он, в первый раз в первый класс, пошёл не в русскую школу с углубленным изучением английского языка, а американскую, где русского языка не было вообще.
Дома они общались, в основном, по-русски, и каждое лето Витя с бабушкой прилетали в Питер на каникулы. В результате мальчику удалось сохранить разговорный язык на уровне носителя. А вот читал Витя на родном языке по слогам и писал печатными буквами с кучей грамматических ошибок.
После окончания школы Виктор, как обычно, проводил лето в Питере. Он праздновал своё восемнадцатилетние, когда ему и была вручена повестка: сначала приглашающая посетить районный военкомат, а потом и послужить ближайший год в российской армии.
«Вот это поворот!» - удивился Витя и вопросительно посмотрел на бабушку.
Из флоридского Санкт-Петербурга в российский была срочно вызвана мама мальчика. В районном военкомате ей объяснили, что: "На воинский учёт ее сына не ставили и приписное удостоверение не вручали, так как он постоянно проживает за границей и воинскому учету не подлежит! А вот служить гражданин обязан!"
На разумный аргумент взволнованной мамаши о том, что ее сын с трудом читает и пишет по-русски ей ответили в духе безапелляционного казарменного юмора: «Не может - научим, не хочет - заставим!»
Сам же Витя, воспитанный законопослушным гражданином в частной американской школе, желал следовать букве закона и год в армии, если положено, отслужить.
«Мой бывший одноклассник Даниэль, когда летал к родственникам в Женеву, служил четыре месяца в швейцарской армии, а чем я хуже?!» - аргументировал Витя свою позицию бабушке.
Бабушка не смогла внятно объяснить внуку разницу между российской и швейцарской армиями и отправила маму на консультацию к юристам. Те квалифицированно пояснили, что "откосить по медицине" уже не получится. Анализы и справки надо было собирать сильно заранее, а, загорелый, под флоридским солнцем, Витя с американской белозубой улыбкой и десятилетним стажем круглогодичной гребли на каноэ вряд ли произведёт на медкомиссию нужное впечатление.
В общем выходило так, что Вите придётся годик послужить.
«Мы его в самые секретные войска направим, - пугал родственников призывника военком. - Он после службы в армии ещё лет пять из страны выехать не сможет! Даже в Белоруссию!»
Бабушка с мамой, окончательно испорченные долгой жизнью в Америке, намеков военкома не понимали и впали в тихую панику.
«Пора брать судьбу в свои руки!» - решил юноша.
Целую ночь Витя думал, что же делать: как избежать службы, не нарушая закон?! А под утро он, по интернету, подписал трехгодичный контракт с Корпусом Морской пехоты США.
- Однако, - сказал обескураженный военком, - отмазаться от службы в армии службой в армии - это оригинально!
Не говори гоп ...
Случай этот произошёл на второй погранзаставе на Дальнем Востоке, где я служил срочную (за полгода до дембеля меня перевели сюда с моей любимой "Лончаково"), название опущу. Стою дежурным по заставе, вооружаю наряды, пью чай с дежурным по связи. Зима, мороз... Срабатывает сигнализационный комплекс (значит кто-то пересёк знакомую по совецким фильмам пограничную "колючку"), я, как и положено докладываю. При докладе присутствовал прапорщик, старшина заставы, и когда он узнал номер участка сработки понял - район таёжный, там снега по самые, и зверя много. Он и поехал старшим тревожной группы. С участка доложили по ТА-57: след козы в направлении госграницы. "Будем убивать". Вообще-то это нарушение, и патрон - имущество особого учёта, и т. д. и т. п. Но коза такая пакость, что если раз прошла, то маршрут запоминает, и сработки в том месте начнут по нескольку раз за день случаться. От той самой козы. Несмотря на различное распиздяйство тревожные группы будут каждый раз по новой лететь к месту пролаза, фиксировать след дикой скотины, собирать шерсть с колючей проволоки, а то и делать слепок следов (правда при моей службе такой сбор доказательной базы уже уступал фотодокументированию). Так что начальник старшине негласно разрешал охоту на рогатых нарушителей. Я доложил оперативному дежурному в погранотряд, что тревожная группа с участка возвращается. Проходит полтора часа, никаких вестей. На этом фланге действует наш дозор, они добрались до стыка с участком соседней заставы, вышли на связь так же с ТА-57 (у них была Р-392, но участок неровный, возвышенности мешают связи, по рации докричаться оттуда редко получается). Ставлю задачу - на обратном пути дойти до следа тревожной группы, доложить на заставу что и как. Начальник занервничал, держит на контроле. Мужик он уравновешенный, но видно. Дозор вышел на участок. Доложили по тапику, ушли по следу. Проходит ещё час. Тишина. Часовой на вышке проглядел глаза в сторону того фланга (раз радиосвязь неустойчивая, может быть дадут сигнал ракетой). С момента последней связи с тревожкой прошло около 4 часов. Приказ начальника: "Застава - в ружье! Оперативному доложить: проводится учебный поиск на участке погз". В шишигу загрузили большую часть огневых средств, вплоть до гранатометов, и самое главное - уже готовый обед. Шутки шутками, но исчезло 7 вооруженных бойцов с радиостанциями, и УАЗ. Перед выездом начальник сказал: "Что бы мы не встретили, с участка проясню ситуацию как только что узнаем". На заставе остались я, связист, замполит, часовой со сменщиком, кочегар, повар. Добрались они до участка, доложили, что видят след. И тишина. Проходит час. Вернулся дозор с другого фланга. Вернулся смененный наряд с поста пограничного контроля. Замполит вооружает их, себя и кочегара, на трёх снегоходах "Барс" мчат через тайгу к участку. Добрались. Пошли по следу... Время идёт, уже остыл ужин, пропущен боевой расчёт, на улице темно. Оперативный дежурный кнокает мнея и связиста про то когда же кончится учебный поиск. И вот, весь этот холодный табор румяный и заёбаный возвращается на заставу, чистит оружие, разряжает магазины. Рассказывают мне такую историю: старшина вышел-таки по следу на козла, завалил первым же выстрелом. Подошел, довольно попинал тушку, присел на ещё тёплую добычу, закурил. У своего АКС-74 отстегнул магазин, сам автомат сложил и рядом положил. Вальяжно докурил, встал, попросил у кинолога длинный поводок: "Тут будем свежевать". В этот момент козёл вскочил, и сиганул в тайгу ломая кусты, снося сугробы. На его рогу болтался сложенный автомат без магазина. Прошли по следу. Нашли тело. Автомата нет. 3 километра таёжной тропы в притык к Уссури, и сильным ветром, заносящим следы. То есть след не так чтобы прямо занесло, но автомат пришлось поискать. Старшина в панике был - от погранотряда до заставы ехать меньше 2 часов, стукани кто особистам - всё, статья, срок. В лучшем случае увольнение, но это если прямо сильно так повезёт. Поэтому никаких вестей никому. Прочёсывали снег на полтора метра вправо и влево посреди февральской тайги. Тот самый снег, который по самые. Примерно в полвосьмого вечера автомат нашли. Впоследствии и особисты всё узнали, но это уже была сказка про жили-были - автомат на месте, недостач по патронам не выявили. А козла мы до того времени уже всей заставой съели.
Самовнушение
Произошла эта история когда мне было 15, контр - страйк был пределом мечтаний, а порядком одряхлевший уже Дюк Нюкем вместе с хотя- бы простеньким ПК был похоронен где-то в недрах моих надежд. Пить пиво я ещё не умел, мысли об уроках вызывали рвотно - суицидальные позывы, а дабы я делал домашку тупо из безысходности, батя, сваливая куда - нибудь, заботливо выкручивал из телевизора какой-то предохранитель, без которого голубоглазый идол наотрез отказывался работать. Шатаясь по трёхкомнатной квартире как одинокое привидение, мне почему-то совершенно не приходило в голову воспользоваться пережитками некоторой интеллигентности моего семейства, что обрастали пылевыми дредами по книжным полкам в том же положении, что и лет эдак 20 назад.
Маршрут обычно начинался от холодильника, чьи внутренности, в прямой зависимости от того, как скоро у отца получка, могли содержать с подростковой точки зрения даже какую - то нормальную еду, навроде чипсов или мороженого. Впрочем, давняя папашина работа врачом на флоте северном тоже имела свои приятные отголоски - в холодильнике всегда была баночка самой твёрдой после водки валюты моряков, а именно - сгущёнки. Подворовывать я её научился ещё классе в первом, с пятого мои движения довелись до полного автоматизма - открыл дверь, прихлебнул с характерным пердящим звуком из жестянки, поставил обратно, закрыл дверь. Классе в седьмом я возрос до таких немыслимых ранее вершин, что мог провернуть преступление за пару секунд, пока предки любовно пускали слюни в ненавистный мне борщ. Иногда, правда, в сухпайках давали молоко концентрированное, а порой и вовсе сухое, но я, вспоминая добрым словом Дарвина и его мысль о том, что такая замечательная скотина как человек, может приспособиться хоть к скипидару с мазутом, пристрастился в итоге и к этим сомнительным состояниям любимого молока. Теперь же, будучи в без трех лет призывном возрасте, это уже не воспринималось как "поход на дело", а просто как своеобразная пилюля, подслащавшая мою размеренную жизнь унылого говна. Однако же, пилюля у меня такая была не одна.
Прошатавшись по комнатам и не найдя там ничего нового, я в самом конце маршрута упирался в кладовку, которую любил перерывать с азартом крота на бетонной плите. Что я там силился найти - не помню. Надежды на особо ценные артефакты наподобие порножурналов приближались к нулю, их дома не держали ещё с тех пор, как мы с одним приятелем были пойманы за просмотром какого-то эпичного немецкого творчества, называвшегося "Солёный фонтан". Может быть я хотел найти там золото рейха, ну или на худой конец папашин пистолет, который он когда-то давно давал мне подержать, не знаю. Знаю только, что не находил там никогда и ничего, кроме странного вида инструментов навроде электролобзика, разнокалиберных многоразовых шприцов (да, такие когда-то использовались в родной медицине), зажимов, больше похожих на ножницы, и гор крепёжных деталей, кои прижимистый советский народ, выкручивая откуда - то, не торопился выбрасывать.
Но одно вселяло в меня надежду - я никогда не успевал перерыть всю кладовку досконально, от пола до самого верхнего стеллажа. И мне, конечно, надо было осуществлять досмотр такелажа систематично, выделив, к примеру, по одному дню на каждое отделение, но тут уже корректировки вносила мать, которой все время казалось, что в этом доме недостаточно полок. Честно говоря, это было уже целиком и полностью проблемой отца, потому как мои руки уже тогда росли из жопы, но после водружения на стену очередного висельника, кладовая вновь возвращалась в состояние почти первородного хаоса, перемешивая свое содержимое наподобие "Русского лото". Поэтому системы не было и быть не могло, но так мне было даже интересней, раскопки продолжались.
И вот однажды, на свой страх и риск вытащив с верхнего отделения что-то по виду напоминающее ящик, а по весу - пару пудовых гирь, я в доселе неизведанном мной пространстве за ним обнаружил ЭТО. ЭТО было похоже на футляр для подзорной трубы, и мой похотливый юношеский ум, по совместительству вуайерист и изврат, сразу подсказал мне, как разнообразить тёмные зимние ночи, не имея под рукой ничего, кроме окна. Дрожащими руками я распечатал футляр и...
То, что было внутри, нельзя было охарактеризовать иначе, как "разочарованние". Это были какие-то свернутые в трубочку плакаты, по всей видимости из прошлой батиной военно- медицинской жизни и неизвестно зачем ему нужные теперь. Плакатов было добрых штук 10, в чем я лично убедился, вытряхнув их на пол, втайне все ещё теша себя мыслью о завалявшейся там за компанию подзорной трубе. Мысль, впрочем, незамедлительно лопнула, вместе со звуком удара этой кипы о паркет, но любознательность моя была достойна самого Индианы Джонса, нашедшего вместо Эльдорадо окаменелый кусок дерьма и пытавшегося рассмотреть в этом какой-то тайный ориентир.
Я развернул первый плакат. Увиденное удивило меня куда больше, чем все фильмы Пьера Вудмана вместе взятые. Как я уже рассказывал, отец мой был врачом, и этот обрывок из его прошлого назывался "инфекционные заболевания". Плакат пестрел шанкрами во всей их сомнительной красе, карбункулами, язвами и черт- те знает чем ещё на розовеющих телах не слишком счастливых обладателей. Почесав в затылке я понял, что у себя в комнате на стене такое точно иметь не хочу, разве что отпугивать случайно забредших воров, и прошерстил всю оставшуюся пачку наглядных пособий. Там, надо сказать, было ещё круче, поскольку вся галерея микробьего творчества на одном несчастном плакате уместиться не могла в принципе. Было, бесспорно, интересно эти художества разглядывать, хотя и практической ценности данное разграбление могильника папиной юности не несло никакой. И я попытался смоделировать тот метод, которым эти артефакты из глубины веков могли применяться. Представил, как где-то за десятью ширмами со значком биологической угрозы лежит на кушетке распростертое тело зеленоватого оттенка, испещренное бубонами, а мой отец, молодой медик, в него подслеповато тычется.
- Ага, - залезает он пальцем, облаченным в несколько слоев резины, в какой-то циклопических размеров гнойник, а оттуда что-то очень неаппетитно начинает вытекать, - это ОНО! - и тычет пальцем теперь уже в данный плакат, оставляя на нем сочную кляксу из желтоватой вонючей слизи. Больной что- то булькает напоследок и покидает наш жестокий мир. К своему удивлению, хотя скорее ужасу, я и впрямь обнаруживаю на плакате жирную кляксу. Цвет её, правда, скорее красный, чем жёлтый, но это мне совсем не добавляет оптимизма. Вот тут - то я и начинаю чесаться. Всем, сука, телом начинаю. Как будто на меня из этого тубуса перебралась особенно злобная помесь норвежской чесотки и чернобыльского педикулеза.
Но это казалось даже чем-то хорошим и добрым по сравнению с тем, что я только что видел, а ещё до кучи напредставлял. Мои утробные завывания, с которыми я пронёсся мимо комнаты, где мирно похрапывал мой брат, его, видимо, подняли на ноги. А летел я в ванную, ни за чем иным, кроме как вымыть себя всем, что могло давать хоть какой-то антибактериальный эффект. "Доместос", одиноко видневшийся из- под раковины, тоже был пущен в дело. Правда, в самом конце, когда я вспомнил про ту рекламу, где он убивает "все известные микробы". Брат мой, не уступавший мне в любознательности с рождения, кажется, тоже нашёл те плакаты, поскольку не успел я закончить свое экстренное омовение, в ванную уже ломился он.
Все, в общем, нормально закончилось. Мать, правда, не была в сильном восторге от того, что её дети так стойко воняют хлоркой, но отец, как всегда, успокоил её, сказав,что хлорка - это все же лучше, чем говно. А в кладовку мы с тех пор больше не лазали. Потому что сей ящик Пандоры, кажется, мог нам дать куда больше, чем мы бы в итоге унесли.
Вывернулся
История рассказана в книге Соломона Пиггота «Самоубийство и противоядия от него». Вот не знаю, какой вывод можно из нее сделать – то ли что от судьбы не уйдешь, то ли, наоборот, что человек сам хозяин своей судьбы и своего слова.
В 1700 году некто Джеремайя Кларк, органист собора святого Павла, гостил в поместье у своего друга и доставал его жалобами на несчастную любовь, денежные неурядицы, мерзкую английскую погоду и общую бессмысленность жизни. Когда гость наконец собрался возвращаться в Лондон, хозяин дал ему в сопровождающие своего слугу, опасаясь, что меланхоличный Кларк по дороге что-нибудь с собой сделает.
Он не ошибся. По пути Кларк остановил экипаж около пруда, долго ходил по берегу, тяжко вздыхал, потом достал из кареты веревку и начал искать камень потяжелее. Слуга стал его отговаривать. Не знаю, какие там были правила в 1700 году, но, видимо, он не имел права просто взять джентльмена за шкирку и увезти подальше. Кларк на уговоры не поддавался, и наконец слуга сказал:
– Сэр, если вы не хотите слушать меня, то хотя бы доверьтесь Господу. Бросьте жребий.
– Хорошо, – согласился Кларк, – я брошу монету. Но не так, как ты думаешь. Если выпадет орел, я утоплюсь в пруду, а если решка – повешусь на ближайшем дереве, благо веревку долго искать не надо.
Монетка взлетела в воздух, воткнулась в глинистую британскую почву и встала на ребро.
– Вот видите, сэр, – вослкикнул слуга, – Господь не желает ни того, чтобы вы утопились, ни того, чтобы вы повесились. Он не мог бы выразить свою волю яснее.
Кларк кивнул, дал увести себя от пруда и посадить в карету. Всю дорогу до Лондона он молчал, а дома достал из ящика стола пистолет и немедленно застрелился.
Что вы думаете об онлайн-курсах? Поделитесь мнением!
Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику, чтобы лучше понимать запросы читателей Пикабу.
Пожалуйста, поделитесь своим мнением!