На фото: Бируте Галдикас

Трех женщин-исследовательниц связывала нежная дружба, они постоянно переписывались. Джейн Гудолл Бируте идеализировала и сравнивала ее с Дороти из страны Оз, а Дайан Фосси — с невротизированной актрисой Джуди Гарленд, которая играла Дороти в известном фильме 1939 года. Джейн и Дайан относились к ней, как к младшей сестре. Бируте всегда была склонна видеть в близких людях больше хорошего, нежели плохого.

Так, она преклонялась перед Луисом Лики и утверждала, что его интерес к молодым женщинам был чисто платоническим, несмотря на факты, доказывающие обратное.

На фото: Бируте Галдикас, Джейн Гудолл и Дайан Фосси

Бируте Мария Филумена Галдикас родилась в 1946 году в Германии, куда ее родители уехали после войны из Литвы, спасаясь от наступающей советской армии. Вскоре семья переехала в Канаду и натурализовалась там; большую часть детства Бируте провела в Торонто. Как многие девочки, она занималась музыкой и танцами и мечтала стать балериной, в крайнем случае — астрономом. Но именно в это время в окрестностях Торонто, куда она ездила по выходным вместе с семьей своей подружки Марэ Тридо, городская девочка впервые прочувствовала красоту и великолепие дикой природы.

На фото: Бируте Галдикас

А еще она полюбила бывать в зоопарке, много времени она проводила у вольеров, где содержались обезьяны, особенно зачаровали ее орангутаны. Ко времени окончания школы она уже точно знала, кем она станет, и поступила в университет Британской Колумбии (Ванкувер), где изучала зоологию и психологию, а потом училась в Университете Калифорнии (Лос-Анжелес) — там она получила степень магистра по антропологии. Она была очень прилежной студенткой и отвлеклась от учебы только однажды, когда встретила профессионального фотографа Рода Брандамура, приятеля ее брата.

Она впервые увидала его, когда вела машину, была мгновенно им очарована и едва вписалась в поворот. Молодые люди полюбили друг друга и вскоре поженились.

Там же, в Лос-Анжелесе, в 1969 году Бируте познакомилась с Луисом Лики — во время своего лекционного турне по Штатам он вел занятия в ее классе. Она уговорила его — правда, с трудом — послать ее в Индонезию изучать орангутанов (до этого Луис хотел, чтобы этими приматами занялась Джейн Гудолл, но та отказалась, она была слишком занята своими шимпанзе).

На фото: Бируте Галдикас на обложке журнала National Geografic

Подготовка заняла три года, и в 1971 году Бируте с мужем отправилась на Борнео, в заповедник Танджунг Путинг. Ей было двадцать пять лет, она была единственной из трех женщин-исследовательниц, посланных Луисом Лики «на научный подвиг», получившей профессиональную подготовку, и она ехала в джунгли с собственным фотографом — Бриндамур запечатлел первые шаги молодой исследовательницы, и его снимки иллюстрировали первую статью Бируте в National Geographic, появившуюся в 1974 году, а ее портрет с детенышем оранга украсил обложку журнала. С тех пор, вот уже 40 лет, исследовательница практически постоянно живет на Борнео, не считая кратких визитов в научные центры по всему миру. В заповеднике Бируте организовала лагерь, который назвала в честь своего кумира Кемп Лики; исследовательская станция функционирует под этим же названием до сих пор. Они с Родом установили дружеские отношения и с местным населением, и с администрацией; муж помогал ей во всем.

Они старались понять менталитет индонезийцев и подстроиться под него, а не пытаться их переделать. Приехав на Борнео, Бируте тут же стала учить язык местных обитателей.

До сих пор Бируте увлекается индонезийским фольклором и национальными традициями в искусстве.

Орангутаны в то время были наименее изученными изо всех высших приматов, и этому есть свое объяснение. В отличие от горилл и шимпанзе, это одиночные животные, встретить их не так-то просто, и они обычно не любят пришельцев, прячутся, а иногда ведут себя и похуже: Бируте один из ее объектов, недовольный вторжением в его лес, чуть не убил, сбросив на нее сверху огромную ветвь. К тому же орангутаны живут на деревьях, высоко над уровнем земли, где их трудно заметить, а дождевой тропический лес на Борнео, с его буйной растительностью, повышенной влажностью, множеством кровососущих насекомых и пиявок, зачастую просто непроходим. Природа на Больших Зондских островах в самом буквальном смысле расцвела буйным цветом — здесь наибольшее на всей земле число видов растений и животных. Нередки наводнения, бывают и разрушительные лесные пожары. Порою добраться в глубь джунглей можно только на лодке. Сьюак, одно из самых благоприятных мест для жизни этих приматов на Суматре - и самых заболоченных — голландский исследователь Карел ван Шейк назвал «раем для орангутанов и адом для людей».

Орангутаны (Pongo pygmaeus) ранее, очевидно, были распространены достаточно широко, но сейчас остались только на двух больших островах архипелага, Борнео (Калимантан) и Суматре. Их предки пришли сюда из Африки примерно 15 миллионов лет назад. Они довольно давно отделились от общей ветви высших человекообразных обезьян и человека и образуют отдельное подсемейство Ponginae в семействе высших человекообразных обезьян (Hominidae). Некоторые ученые считают, что борнейский и суматранский орангутаны — это разные виды, но большинство, в том числе и сама Бируте Галдикас, склоняются к тому, что это всего лишь подвиды. В последнее время выяснилось, что многие оранги, появившиеся на свет в зоопарках — метисы, причем они дают плодовитое потомство (ранее это считалось основным критерием вида). Сейчас стараются не скрещивать эти подвиды (или все-таки виды?). Орангутаны острова Борнео немного больше и темнее.

На фото: Бируте Галдикас

Это крупные приматы; самец может весить 130 кг, но взрослые самки в два раза легче. Некоторые самцы, живущие в неволе, еще тяжелее (до 230 кг), ведь им не надо лазить по деревьям (несмотря на всю ловкость, немало этих крупных приматов все-таки падает: у них часто бывают переломы конечностей, которые хорошо заживают). В неволе оранги живут до 60 лет, в естественной среде — не более 35. Половой диморфизм не ограничивается только размерами: зрелого самца-орангутана узнать очень легко по толстым валикам из жира и соединительной ткани на щеках, горловому мешку и роскошным усам и бороде; это вообще очень лохматые обезьяны, покрытые длинными грубыми рыжими волосами, особенно на голове и плечах. Ноги у них короткие, зато руки очень длинные и мощные: при длине тела около 130 см размах рук может достигать 2,5 м. Основной тип передвижения — брахиация, то есть передвижение по ветвям при помощи рук. По земле они ходят на всех четырех конечностей, но без крайней необходимости с деревьев обычно не спускаются, особенно более легкие самки.

Спят они в гнездах, которые строят каждый вечер высоко на деревьях; так как климат здесь влажный и дождливый, гнезда нередко имеют крышу.

Территория самцов обычно весьма обширна, и на ней живут несколько самок. Они мало агрессивны, но чужаков не любят, хотя до драк дело доходит редко (в основном из-за самок). Половая зрелость у самок наступает лет в восемь, у самцов на 2-3 года позже, но размножаются они не ранее десяти лет. Самка обычно рожает одного детеныша раз в семь-восемь лет и до шести лет с ним не расстается. За это время она должна научить его всему, что умеет сама, к тому же она всегда рядом, всегда готова защитить и подхватить малыша — ведь жизнь на деревьях бывает весьма опасна. Матери они прекрасные; если детеныш погибает, они долго горюют. Чтобы поймать маленького орангутана, охотники должны убить самку, которая защищает своего детеныша до последнего. Естественных врагов у орангутанов нет, вернее, не было, до самого последнего времени, когда на островах появились люди. Суматранский тигр не в счет — сейчас этот самый маленький из тигров практически исчез, да и зачем ему охотиться на древесных обитателей, когда внизу полно живности. А вот человек поставил этих замечательных приматов на грань полного исчезновения.

Орангутаны всегда считались самыми одинокими из приматов. Но в последнее время появились наблюдения, говорящие о том, что их одиночество чаще всего — вынужденное, связанное со скудостью пищевых ресурсов.

Несмотря на то, что в их рацион входит более 200 съедобных растений, это изобилие — кажущееся, им часто приходится голодать. Они могут подолгу обходиться без еды; уровень обмена веществ у них очень низок, чуть ли не как у ленивцев. Основная их пища — это фрукты; но чистыми вегетарианцами их назвать нельзя, при случае они охотятся на мелких животных и с удовольствием их поедают.

На фото: Бируте Галдикас

Когда созревают фиги, орангутаны собираются на фиговых деревьях небольшими группами и вполне терпимо друг к другу относятся. Общаются между собой детеныши самок живущих по соседству, иногда молодые самцы путешествуют вместе в поисках плодовых деревьев. Там, где еды много, орангутаны живут в небольших сообществах с налаженными социальными связями. Более того, они могут кооперироваться. Так, в 1984 году в Сараваке (один из двух штатов Малайзии, расположенных на острове Борнео) группа орангутанов вступила в схватку с вооруженными браконьерами, которые охотились за детенышами и для этого решили застрелить самку. Ружья их не спасли: взбешенные самцы кинулись на людей, и трое из злоумышленников умерли от нанесенных ударов. А вообще-то они, на самом деле, приматы мирные и без провокации на людей не нападают, так что Эдгар Аллан По совершенно зря сделал орангутана убийцей в рассказе «Убийство на улице Морг». В отличие от других высших человекообразных обезьян, орангутаны никогда не были замечены в инфантициде.

Большинство основных сведений о жизни орангутанов в их родной среде было получено Бируте Галдикас и ее сотрудниками.

Но ученых-приматологов издавна волновал вопрос — почему орангутаны, необыкновенно изобретательные и ловкие в неволе, не употребляют и тем более не изготовляют орудия на родине? Впрочем, до самого последнего времени считалось, что только шимпанзе на воле изготовляют орудия, но не гориллы и даже не умнейшие бонобо, наши ближайшие родственники. Насчет орангутанов были только отдельные наблюдения; так, Галдикас видела, как один самец сорвал ветку, чтобы почесать ею спину. Честь открытия способности орангутанов изготовлять и использовать орудия принадлежит Карелу ван Шейку, ныне директору Института антропологии при университете Цюриха. С середины 90-ых годов прошлого века он изучал орангутанов на севере Суматры, в местности Сьюак. На Суматре те же проблемы, что и по всей Индонезии, одна из самых главных — вырубка лесов; тем не менее эти оставшиеся еще леса более богаты фруктами, нежели на Борнео. Орангутаны очень любят плоды тропического дерева нессии, но они защищены колючей скорлупой. Так вот, орангутаны в одной части ареала, на болоте Клюэт, научились открывать скорлупу при помощи палочек, которые они тщательно изготовляют из подходящих веток. Такими же палочками они достают муравьев из муравейников, термитов, а также мед диких пчел. В этом месте орангутаны сытые, упитанные и прямо-таки лоснятся, а на другом берегу реки их сородичи почти не употребляют в пищу эти многочисленные и соблазнительные плоды — они не умеют их открывать. Культуры изготовления палочек-открывалочек здесь нет. Очевидно, мы не знали о подобных способностях орангутанов потому, что за ними очень трудно наблюдать в природе.

На фото: Бируте Галдикас

С самого начала Бируте приносили осиротевших детенышей орангутанов, и она возилась с ними и их воспитывала, заменяя им мать — ведь малыши составляют с матерью единое целое в течение многих лет и не могут выжить без ее заботы. Постепенно в Кемп Лики организовался приют для орангутанов, и многие наблюдения исследовательница сделала именно на этих сиротах. Как и ее подруги в Африке, с каждым годом она уделяла и уделяет все большее внимание борьбе за выживание этих уникальных приматов. Положение орангутанов поистине катастрофично: несмотря на категорические запреты, каждый год в Индонезии их убивают 7500 (по последним подсчетам, на Борнео их осталось 69 тысяч). Но не только браконьеры угрожают их существованию. Огромную опасность представляет вырубка лесов под плантации масличной пальмы, и угодья орангутанов катастрофически сокращаются. В Индонезии очень хорошие законы, направленные на охрану дикой природы, но они не выполняются, полиция практически не вмешивается, когда речь идет, например, о содержании человекообразных обезьян как домашних животных или о вырубке деревьев на границе заповедника. До сих пор Бируте самолично ездит по деревням и уговаривает отдать ей малышей, которые, вырастая, не смогут жить в человеческом доме, зачахнут и погибнут. В ее приюте сирот готовят к самостоятельной жизни на воле, а потом выпускают в лес. Как и повсюду, эта работа идет с трудом, нередко орангутаны сами возвращаются в приют, в том числе выросшие там самки, уже с детенышами. Тем не менее каждый год около тридцати орангутанов находят новый дом в лесах Танджунг Путинг.

Но научные исследования и борьба за сохранение природы и животного мира — это не вся жизнь, тем более для женщины. В Индонезии у Бируте и Рода родился сын Бинти, но даже общий ребенок в конце концов не смог спасти их семью.

Возможно, не стоило бы писать об этом, но сама Бируте откровенно рассказала об этой стороне жизни в книге «Размышления об Эдеме: годы, проведенные с орангутанами на Борнео». Наверное, чтобы в наше время годами жить вдали от цивилизации, в тяжелом для европейцев климате, надо иметь цель и быть хотя бы немного одержимым. Бируте всей душой полюбила орангутанов, Рода раздражало, что он всегда на втором месте. Ему надоело, что в его постели спали осиротевшие маленькие обезьянки. Дело дошло до смешного: однажды, когда Бируте была в отъезде, Род отвез большого самца-орангутана, с которым та много возилась, в дальний конец заповедника и выпустил его там. Впрочем, у самой Бируте были куда большие основания для ревности — существовала некая красотка с Явы, Яни, няня Бинти. Род считал, что свою миссию он выполнил, пора возвращаться на родину и заняться собственной карьерой. Ну а Бируте — почему она не может жить в благословенной Америке и навещать своих орангутанов наездами, как делают другие ученые? Но Бируте не собиралась никуда уезжать, и они развелись. Род вернулся в Канаду вместе с Яни, которая стала его новой женой, у них родилось двое детей. К глубочайшему огорчению Бируте, вскоре она должна была отправить к нему и сына: как выяснилось, общество юных орангутанов — не лучшая компания для белого мальчика. Впрочем, по этому поводу она всегда ссылалась на то, что и Джейн Гудолл вынуждена была отправить Гуго-младшего в Англию, учиться в компании сверстников вида Homo sapiens. У Бируте и Рода сохранились хорошие отношения, и когда она приезжала на родину, то останавливалась в квартире, где он жил с Яни и всеми детьми.

На фото: «Ангелы Лики» Джейн Гудолл с шимпанзе, Бируте Галдикас с орангутаном, Дайан Фосси с гориллой и Луис Лики

Вскоре после расставания с Родом Бируте вышла замуж за местного парня, даяка Пака Бохапа, работника Кемп Лики. По любви. Как она сама признавалась, это была если не любовь, то симпатия с первого взгляда. Даяки — коренное население Борнео, еще в 60-ых годах прошлого века их называли не иначе, как охотники за головами. Во время Второй мировой войны вся Индонезия (в то время — голландская Ост-Индия) была оккупирована японскими войсками. Тогда англичане, выбитые оттуда японцами, объявили награду — 10 долларов - за голову каждого вражеского солдата, и много японских патрулей на Борнео бесследно исчезло. Участвовали даяки и в местных конфликтах с участием коммунистических повстанцев и партизан; человеческие головы, украшающие традиционные «длинные дома» даяков, в которых живут целые кланы, относятся в основном к этому времени. В мусульманской Индонезии даяки до сих пор веруют в духов и небесного дракона. Они искуснейшие следопыты, их обычное оружие — духовая трубка и дротик, по лесу они до сих пор передвигаются босиком. Как и многие традиционные народы, они ели все, что могли добыть, в том числе и орангутанов. Конечно, сейчас все иначе. Даяки в Кемп Лики просто незаменимы; только они могут выследить орангутанов в почти непроходимой чащобе, только они могут быстро взобраться вверх по практически гладкому стволу. Они — тонкие наблюдатели и отлично знают и родной лес, и всех его обитателей. Пак Бохап был одним из них; сейчас он вождь своего клана (у них это называется «президент») и один из председателей Индонезийской организации защиты орангутанов.

У Бируте и Пака родилось двое детей, Фредерик и Филумена Джейн. Сейчас Фред работает в Кемп Лики, он правая рука матери.

Подводя некоторые итоги, Бируте признается, что из-за орангутанов она потеряла Рода, которого когда-то горячо любила, но, с другой стороны, она приобрела Пака Бохапа, и это счастье.

На фото: Бируте Галдикас

История Галдикас и Пака Бохапа вызвала шок и у индонезийцев, и у европейцев. Местные власти четыре месяца тянули с разрешением на брак.

Ученый мир встретил новости с удивлением, если не сказать больше; председатель фонда Лики писал про нее, что «она совсем одичала». Уж кто-кто, а приматологи и антропологи хорошо знают, что расы генетически отличаются друг от друга меньше, чем разные популяции шимпанзе, но это в теории, а на практике на межрасовые браки до сих пор зачастую смотрят косо. Тем более, что Бохап младше Бируте на семь лет и университетов, разумеется, не кончал. Возможно, именно неприятие образа жизни Бируте Галдикас, а также ее особо эмоциональное отношение к животным, не принятое в научной среде, вызвала волну травли, которая прокатилась на страницах биологических журналов в конце 90-ых годов и была подхвачена масс-медиа. В чем только не обвиняли исследовательницу! В том, что она выпускает в лес приматов, зараженных человеческими болезнями, и те инфицируют диких сородичей. В том, что она перестала заниматься наукой и посвятила себя исключительно спасению животных и тропических лесов (что частично правда). В том, что ее бывшие воспитанники ведут себя агрессивно по отношению к людям. В том, что она держит у себя дома детенышей орангутанов в совершенно неподходящих условиях (эти клеветнические утверждения распускали местные плантаторы, которым она мешала вырубать деревья). Даже в том, что она работает без лицензии индонезийского правительства (она ей и не нужна: Бируте, как жена гражданина Индонезии и мать его детей, получила гражданство этой страны). Более того, была выпущена книга, перечеркивающая все достижения Галдикас. Так, исходя из ложно понятых предпосылок, некоторые приматологи сыграли на руку тем, кому была безразлична дальнейшая судьба орангутанов как вида, кого мало интересовало, сохранятся ли они вообще.

Но Галдикас выстояла. Она просто работала. В своем небольшом «государстве», Кемп Лики и заповеднике Танджунг Путинг доктор Бируте царит, как королева.

Все находится под ее полным контролем. Она пользуется влиянием не только у себя, но и в политических кругах, как и ее муж. Это уже далеко не та темноволосая красавица, которая приехала сюда когда-то, а располневшая матрона, которая выглядит старше своих лет. И немногие избранные обращаются к ней «Ибу» - на местном наречии «Матушка». Все так же по-матерински она относится к сиротам, вверенным ее попечению. А может, как бабушка — у нее ведь давно есть внуки. И она продолжает дело всей своей жизни, вернее, два дела — изучение орангутанов и их защиту.

Работы Галдикас пользуются признанием в научном мире. В Кемп Лики прошли практику более ста индонезийских студентов-биологов, на станции много постоянных сотрудников, стажеры и волонтеры приезжают туда буквально отовсюду. Бируте — профессор Университета Саймона Фрезера (Ванкувер, Канада) и экстраординарный профессор Университета Джакарты, а также ездит с лекциями по всему миру, чтобы собирать пожертвования в основанный ею Международный центр защиты орангутанов. Она получила множество наград, и от правительств Канады и Индонезии, и от общественных организаций; в 1997 году она получила премию Тайлера — высшую международную награду за охрану окружающей среды. Не забыла Галдикас и ее историческая родина: она была награждена орденом «Гордость Литвы» (в Литве тоже существует отделение ее фонда).

О чем Бируте мечтает? Кроме благополучия ее любимых орангутанов, конечно. О том, чтобы люди не уподоблялись этим одиноким приматам, никогда бы не забывали, что они — существа в высшей степени социальные и мирно общались между собой. И об этом она обязательно говорит в своих лекциях.

Фрагмент из книги:

Луис Лики и его "Ангелы"

Источник: АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ

На фото: Дайан Фосси

Дайан родилась в 1932 году в Калифорнии. Родители ее разошлись; детство, не слишком счастливое, она провела с матерью и строгим, холодным отчимом, поэтому, как только представилась возможность, она уехала из дома. На учебу деньги она зарабатывала сама. Сперва она хотела стать ветеринаром, но учеба в ветеринарной школе не задалась — с физикой и химией она не справилась, - и она перешла в другой колледж и закончила его по специальности трудотерапевта-реабилитолога. В отечественных источниках ее нередко называют врачом, но это не совсем верно: она получила степень бакалавра, и ее квалификация скорее соответствовала нашей фельдшерской. Вскоре после окончания колледжа Дайан переехала в Луисвилль, Кентукки, и устроилась на работу в больницу. Занимаясь с больными детьми, чаще всего аутичными, Дайан дослужилась до руководителя департамента трудотерапии, тем не менее получала весьма скромную зарплату. Поэтому, чтобы осуществить свою давнюю мечту — поехать в Африку на сафари — ей пришлось не только два года копить деньги, придерживаясь режима строжайшей экономии, но и взять заем — 8 тысяч долларов.

Наконец в 1963 году ее мечта осуществилась, и она поехала в Африку на семинедельное сафари.

Она побывала в Кении, Танзании, Зимбабве (в то время Южная Родезия) и Демократической республике Конго (Заир), посетила все знаменитые заповедники и познакомилась с их дикой жизнью. Два пункта в ее планах на отпуск, оставленные напоследок, были совершенно обязательными: во-первых, побывать в ущелье Олдувай и познакомиться с доктором Лики и, во-вторых, увидеть горных горилл в их естественной среде обитания. И то и другое ей удалось, однако не совсем так, как она рассчитывала. С супругами Лики она действительно встретилась и беседовала, но на раскопках в Олдувае она упала в карьер, сломала лодыжку, и ее тут же вырвало прямо на окаменелости. И Мэри с Луисом, и гид Дайан, «большой белый охотник» Джон Александер, с которым, кстати, она постоянно ругалась, думали, что на этом ее путешествие закончилось, но не тут-то было! Она просто не могла уехать домой, не увидав горилл, с которыми заочно познакомилась благодаря работам Джорджа Шаллера. Опираясь на палочку, Дайан взбиралась в горы Вирунга, своими глазами увидела этих животных — и влюбилась в них на всю жизнь.

На фото: Дайан Фосси

Но нужно было возвращаться и отрабатывать долг. Реальный шанс вернуться в Африку представился через три года, когда Луис Лики совершал лекционное турне по Соединенным Штатам и заехал в том числе и в Луисвилль. Дайан встретилась с ним, и между ними состоялся серьезный разговор. Луис предложил ей работать с горными гориллами; он уже проинтервьюировал двадцать два претендента на это место, среди которых были молодые мужчины с биологическим образованием, но выбрал именно ее. Он был убежден, что женщины — более тонкие наблюдатели, чем мужчины, они отличаются терпением и энтузиазмом. Что же касается знаний в избранной области, то их можно приобрести и вне университетских стен — об этом говорили и опыт его жены Мэри, и блестящие результаты работы Джейн Гудолл — обе они в юности тоже не получили университетских дипломов. Ну, а возраст будущей исследовательницы — 34 года — он считал идеальным: в эти лета, по его мнению, уже приходит мудрость, но сохраняются силы и энергия молодости.

Конечно, в наше время никто бы не выбрал Фосси для работы в тех условиях, в которых ей предстояло провести многие годы.

У нее было несколько серьезных хронических болезней, в том числе эмфизема легких, которую она усугубляла постоянным курением — абсолютное противопоказание для жизни в горах. От отца, покончившего с собой в 55 лет, ей достались не слишком хорошие гены; периодически она впадала в депрессии, во время которых склонна была принимать алкоголь. Конечно, истинным алкоголиком, как впоследствии пытались доказать ее недруги, она не являлась, но что было, то было: временами она пыталась заглушить тоску при помощи спиртного. Но для Лики главное было — характер и преданность идее, и в этом он не ошибся. Но для начала Дайан надо было пройти испытание: Луис потребовал, чтобы она удалила здоровый аппендикс, потому что те места, где ей предстояло жить и работать, слишком удалены от цивилизации и медицинской помощи, и если с ней случится приступ аппендицита, ничто ее не спасет. И пока Лики выбивал для ее работы грант в Национальном Географическом обществе, она перенесла операцию, прослушала курс по приматологии и начала учить суахили. Впоследствии она писала: «В Штатах я оставила свой аппендикс и своего жениха». Она была помолвлена с Алексом, одним из двух братьев Форрестеров, которые за ней ухаживали, но бросила его ради горилл.

Наконец все было готово. Перед Рождественскими праздниками 1966 года Дайан прибыла в Найроби и вскоре, раздобыв снаряжение, отправилась в путь.

По дороге она заехала в Гомбе, чтобы познакомиться с Джейн Гудолл и ее методами работы с шимпанзе; со временем они подружились. Фосси основала свой лагерь там же, где вел свои наблюдения Джордж Шаллер - в Национальном парке принца Альберта, на склоне вулкана Микено. Ее проводил и помог ей устроиться фотограф дикой природы Алан Рут. Она вела наблюдения полгода, идентифицировала три семейные группы горилл, но потом в Конго вспыхнул мятеж. Беспорядки затронули и провинцию Киву, было убито по крайней мере восемнадцать европейцев. В июле 1967 конголезские солдаты арестовали Фосси. Две недели она находилась под стражей, но ей удалось подкупить охранников и бежать в соседнюю Уганду, и все бы обошлось, но ей не терпелось возвратиться и продолжать наблюдения. Тут чуть ли не впервые проявилась одна из ее характерных черт — склонность к излишнему риску и недооценка опасности, ради своей цели она закрывала глаза на все угрозы. Когда она попыталась вернуться, ее снова задержали, но на этот раз с ней обошлись гораздо хуже. Что там произошло, она впоследствии рассказывала по-разному, над ней издевались, возможно, изнасиловали. Многие ее биографы считали, что этим объясняется ее недоверие к африканцам в дальнейшем. Чудом ей удалось вырваться и добраться до Найроби. Наверное, любая другая женщина на ее месте сдалась бы, но не такова была Дайан. Посоветовавшись с Лики, она снова направилась в горы Вирунга, на этот раз в Руанду, где в седловине между двумя вулканами основала лагерь, названный Карисоке.

На фото: Дайан Фосси

Горная система Вирунга - это часть Восточно-Африканского разлома. Высота самой высокой вершины, вулкана Карисимби, чуть больше 4500 м над уровнем моря; в состав горной цепи входит восемь действующих вулканов. Она расположена на стыке границ Конго, Руанды и Уганды. Это одно из двух мест на земле, где живут горные гориллы. Для их защиты бельгийским принцем Альбертом в 1925 году был основан первый на африканском континенте биосферный заповедник— Национальный парк Альберта; в 1969 году он был разделен на Национальный парк Вулканов в Руанде и Национальный парк Вирунга в Конго. С угандийской стороны к ним примыкает национальный парк «Горы Рувинзори». Ареал горных горилл разорван; на территории Уганды они живут также в практически недоступных лесах заповедника Бвинди.

Зоологи обычно различают три подвида горилл: западная береговая или равнинная горилла, Gorilla gorilla gorilla, восточная горная горилла, G. g. beringei, и восточная равнинная горилла, Gorilla g. manyema (по последней, далеко не общепринятой классификации, в роде горилл выделяются два вида: восточная горилла и западная, и четыре их подвида).

Собственно говоря, а почему и Джордж Шаллер, и Дайан Фосси отправились изучать горилл в горы, ведь береговых, или равнинных горилл на порядок больше? Если общее число горных горилл и во времена Фосси, и в наше время не достигает и тысячи особей, то, по недавним подсчетам, западных береговых горилл осталось в природе примерно 125 000 особей (ранее считалось, что 50000). Но равнинные гориллы живут в густом экваториальном лесу, в самой чащобе переплетенных ветвей, где их трудно найти и просто невозможно за ними проследить. Леса на склонах гор намного «прозрачнее».

Если западных горилл европейцы узнали относительно давно, хотя долгое время путали их и с шимпанзе, и с орангами, то первый экземпляр восточной гориллы был добыт только в 1902 году. История их изучения начинается с 1921 года, когда в горы Вирунга прибыла экспедиция Американского музея естественной истории во главе с Карлом Экли, натуралистом, таксидермистом и художником. Добыв для музея несколько экземпляров, Экли понял, что этих приматов надо не убивать, а спасать и изучать. Это именно он уговорил принца Альберта создать здесь охраняемый резерват. Он буквально влюбился в этих добродушных гигантов, но довести свои исследования до конца не смог: в 1926 году во время очередной экспедиции он умер от болезни и похоронен там, где завещал, на склоне вулкана Микено, в самом, по его мнению, красивом и тихом месте на земле.

Работы Экли не повлияли на общее представление о гориллах, сложившееся под впечатлением от рассказов горе-охотников, принимавших ритуальное поведение самцов, встававших на ноги и «угрожающе» бивших себя в грудь, за нападение. Что только про них не рассказывали! Что они могут растерзать человека, что похищают и насилуют женщин, словом, Кинг Конг, да и только — экранный образ тоже сильно повредил репутации этих абсолютно мирных созданий. На самом деле они действительно в редчайших случаях кусают местных жителей — но только тех, кто от них убегает, поэтому «укушенных гориллой» здесь презирают как трусов. Спасать репутацию горилл пришлось исследователям нового поколения, Джорджу Шаллеру и Дайан Фосси.

На фото: Джордж Шаллер

Шаллеру, в то время еще никому неизвестному аспиранту, было 26 лет, когда в 1959 году он вместе с женой приехал в Конго изучать горных горилл. Это впоследствии он станет чуть ли не самым уважаемым полевым биологом в мире - он работал со львами в Серенгети и ягуарами в Бразилии, гонялся за снежным леопардом в Гималаях, помогал китайцам восстанавливать численность больших панд, открыл в природе несколько видов крупных млекопитающих, как считавшихся вымершими, так и абсолютно новых. В Монголии с Шаллером, к тому времени уже «живой легендой» зоологии, повстречались члены экспедиции Зоомузея МГУ и до сих пор вспоминают это памятное событие. Но началось все именно с горилл.

Шаллер не просто наблюдал за гориллами, но был первым исследователем, кто смог изучать жизнь этих великолепных животных вблизи, передвигаясь по лесу вместе с их семейными группами — гориллы быстро привыкли к его присутствию и не обращали на него внимание.

Он описал их социальную жизнь, привычки, порядок дня, изучил, как и чем они питаются, как относятся друг к другу, как воспитывают детенышей. Гориллы оказались удивительно миролюбивыми созданиями, вегетарианцами, которые живут семьями с многочисленными самками и детенышами во главе с мудрыми среброспинными самцами. «Никто, кто смотрел в глаза гориллы — умные, мягкие, ранимые — не может остаться равнодушным», писал исследователь. И он же забил тревогу — горилл с каждым годом становилось все меньше.

Джордж Шаллер считал, что экспедиция прошла без особых трудностей и усилий, и сохранил лучшие воспоминания о симпатичных гигантах и прогулках в необыкновенно красивых горах. Дайан не так повезло: недавно образовавшиеся африканские государства сотрясали внутренние конфликты, в лесах свирепствовали браконьеры, и идиллического существования на лоне природы не предвиделось. Надо сказать, что, в отличие от Лики, американский посол в Найроби настоятельно не советовал Фосси ехать в Руанду.

На фото: Дайан Фосси

Первые полтора года она жила в палатке, потом постепенно на базе были построены домики. Исследовательница работала день и ночь: день она проводила в поисках горилл и в общении с ними, а вечерами далеко за полночь писала дневник, печатая на чудом добытой машинке. Первоначально она была единственным белым человеком на многие мили вокруг, с ней было только несколько слуг-африканцев. Но общение с гориллами компенсировало все трудности и неприятности.

С животными она быстро нашла общий язык. Она даже выработала свой стиль поведения с гориллами: в их присутствии она передвигалась, как и они, на четвереньках, опираясь на руки, даже жевала те же растения, что ели они! И научилась имитировать их звуковые сигналы.

В окрестностях Карисоке обитало, по ее наблюдениям, девять семейных групп горилл, и с некоторыми она установила особо близкие отношения, могла бродить с ними чуть ли не сутками по лесу. С отдельными обезьянами она по-настоящему подружилась, например, с подростком Диджитом из группы IV, который на ее глазах вырос и превратился в доминантного самца.

Обложка журнала "National Geografic" с Дайан Фосси

В 1968 году Луис Лики и Национальное Географическое общество прислали в Карисоке профессионального фотографа, который до этого много работал на раскопках Ричарда Лики. Это был южноафриканец Боб Кемпбелл, мягкий, скромный, как его характеризовали, «очень англичанистый» - словом, полная противоположность неуравновешенной, всегда готовой взорваться Дайан. Боб сопровождал Дайан практически во всех ее вылазках в лес, и сначала им пришлось нелегко — Дайан восприняла его как чужака, вторгшегося на ее территорию, и от их столкновений летели искры, но вскоре эти искры превратились в нечто иное, и между молодыми людьми завязался бурный роман, хотя Боб и был женат. В январе 1970 года в журнале «National Geographic» появилась статья Дайан «Как подружиться с горными гориллами» с фотографиями Боба Кемпбелла, благодаря которым Дайан стала всемирной знаменитостью, а ее любимые гориллы стали пользоваться всеобщей симпатией. Одновременно Дайан стала периодически наведываться в Англию, в Кембридж, где работала над диссертацией по зоологии; она защитила ее и получила докторскую степень в 1974 году.

Там же, в Англии, она сделала и аборт, считая, что «девушка с обложки не может быть беременной» (имелась в виду обложка «National Geographic»).

Трудно сказать, как бы сложилась ее жизнь, если бы не этот шаг... В конце концов, сын никак не помешал Джейн Гудолл в ее исследованиях, а у Бируте Галдикас даже трое детей. Боб Кемпбелл отказался бросить все, жениться на Дайан и поселиться в Вирунге — у него были обязательства перед Национальным географическим обществом и семья на родине. После разрыва с ним Дайан долго не могла прийти в себя. Впоследствии Фосси отрицала всякий вклад Кемпбелла в ее работу; в знаменитой книге «Гориллы в тумане» она едва о нем упомянула (в фильме, в отличие от книги, Бобу отвели роль, соответствовавшую его значению в жизни героини). Надо сказать, что высокая рыжеволосая Дайан, которая на фотографиях не производит особого впечатления, в жизни очень нравилась мужчинам. Был влюблен в нее Луис Лики, что неудивительно — он во всех своих сотрудниц влюблялся, но Дайан прекратила эти отношения. Были у нее романы и впоследствии, все как один неудачные, и Фосси страшно переживала. Были и предложения руки и сердца, но никто не желал жить с ней в Карисоке. Конечно, приятно любоваться действующим вулканом, но долго существовать на его склоне невозможно. Дайан всегда предъявляла к окружающим самые высокие требования, до которых сама не дотягивалась, и чаще всего отношения заканчивались скандалом. Ясно одно — Дайан всем сердцем любила горилл, все остальное имело второстепенное значение.

После успеха первых исследований пришли гранты, биостанция постепенно развивалась, у Дайан появились ученики и ассистенты. Некоторые из них, увы, впоследствии стали ее недругами — Дайан умела их плодить, как никто другой. С каждым годом она становилась все более одинокой, замыкалась в себе и не раз в интервью говорила, что друзей среди людей у нее нет, ее лучшие друзья — гориллы, которые гораздо лучше людей.

Кадр из фильма «Гориллы в тумане. Приключения Дайан Фосси» с Сигурни Уивер в главной роли.

С самых первых дней Дайан не только вела полевые исследования, но и делала все, чтобы сохранить уменьшающуюся с каждым годом популяцию горилл. В заповеднике, как в своих охотничьих угодьях, хозяйничали браконьеры. Они охотились на горилл ради мяса (коренные африканцы испокон веков употребляли в пищу человекообразных обезьян, «бушмит»), голов и рук, из которых делали сувениры для продажи европейцам. Чтобы отловить детенышей горилл для европейских зоопарков, бывало, уничтожали всю семейную группу, потому что взрослые члены семьи бросались на помощь малышу. Гориллам угрожала еще одна опасность - территорию заповедника собирались урезать, перенести границы выше к вершинам. Дело в том, что в предгорьях выращивали пиретрум, который пользовался большим спросом в цивилизованных странах как инсектицид после того, как выяснились опасность применения препаратов типа ДДТ, и его плантации хотели расширить.

Дайан начала борьбу за сохранение заповедника в прежних границах, подняла международное общественное мнение и одержала победу.

С течением времени Дайан все меньше занималась научной работой, почти полностью переключившись на защиту и охрану горилл. Она постоянно требовала от руандийской администрации принятия решительных мер и сама организовала противобраконьерские патрули. Она и ее рейнджеры прочесывали лес в поисках нарушителей и уничтожали ловушки, предназначенные для антилоп, но в которые попадали и обезьяны. В этой постоянной многолетней войне Дайан нередко переступала границы дозволенного. Она собственноручно убивала коров, пасшихся на территории заповедника, и поджигала временные жилища, построенные в его границах. Пойманных браконьеров она сама нередко избивала палкой, прежде чем передать их властям. Особенная вражда существовала между нею и одним из главарей браконьеров по имени Муньяркико; однажды она с охранниками нашла его лагерь, сожгла его вместе со всеми пожитками и взяла в заложники его четырехлетнего ребенка. После убийства ее любимца Диджита в 1977 году (он погиб героически: на его семью наткнулись браконьеры с собаками, Диджит, выполняя сторожевые функции, вступил в неравный бой, успел перед смертью убить одну из собак и спас 13 своих сородичей, которые смогли уйти) Фосси основала фонд его имени, все средства которого шли на борьбу с браконьерами. В смерти Диджита был повинен клан Муньярукико, Дайан это узнала, поймав одного из его сородичей и продержав его несколько дней в связанном состоянии. На такое самоуправство руандийские власти пожаловались американскому послу, а тот, в свою очередь, поставил в известность Национальное Географическое общество, и у Дайан начались проблемы с финансированием.

Обложка книги о Дайан Фосси.

Надо сказать, что она настроила против себя не только браконьеров, но и всех местных жителей. В целях запугивания она устраивала «колдовские» ритуалы с использованием магических атрибутов, насылая «проклятия» на всех, кто замышляет зло в отношении горилл. Африканцы ее считали «чокнутой», да и белые тоже — весьма эксцентричной особой, если не сказать больше. Дайан обвиняли также в расизме. Защищая ее репутацию, знаменитый канадский писатель Фарли Моуэт, автор книги о Фосси «Женщина в тумане», указывает, что ее выслали из Южной Африки, заставив прервать лекционный тур, за высказывания против апартеида. Да, в теории расисткой она не была, наоборот, но практика — другое дело. И здесь против нее свидетельствуют ее собственные дневниковые записи и письма, где она называет своего кухонного «боя» «грубым и наглым», и признается, как она ненавидит и его, и охранников парка. Кстати, к своим любимым гориллам она «черных» не подпускала — ведь браконьеры исключительно черные! Понятно, как это воспринимали африканцы.

После статей в National Geographic начался «гориллий бум», и в Парк Вулканов потянулись туристы.

Для Дайан туристы, которые «оставляют за собой мусор и болезни», оказались чуть ли не страшнее браконьеров. Она всячески сопротивлялась их нашествию, переругалась по этому поводу и с руандийскими властями, кровно заинтересованными в притоке денег от туризма, и со многими членами собственной команды, которые по-другому смотрели на этот вопрос. Большой шум вызвал эпизод с немецким туристом, который чересчур приблизился к гориллам: Дайан выстрелила поверх его головы.

В 1972 году умер Луис Лики, и главой семейного клана стал его средний сын Ричард Лики, который весьма скептически смотрел на некоторые стороны деятельности Дайан. Фонд Лики, пополнявшийся, кстати, во многом благодаря лекциям Луиса, перестал спонсировать работу в Карисоке. Обстановка накалялась, Ричард сам приезжал в Карисоке и уговаривал Дайан уехать, но она пропустила его слова мимо ушей. Американские дипломаты в Руанде настоятельно рекомендовали Фосси уехать из страны на длительный срок, в какой-то момент в дело был вынужден вмешаться даже госсекретарь США, но она упрямо стояла на своем. Даже Джейн Гудолл мягко советовала подруге наладить связи с местным населением, Дайан же никого не слушала. При этом она периодически выезжала в Штаты — и для лечения (от жизни во влажном горном климате у нее обострилась болезнь легких, ее мучил также радикулит), и для чтения лекций. Там же, в Америке, она закончила и издала книгу «Гориллы в тумане», которая тут же стала мировым бестселлером. Поэтому, когда и Национальное Географическое общество, и другие спонсоры отказались поддерживать работу Фосси, она смогла сама финансировать свои проекты — она продала права за экранизацию книги за миллион долларов, к тому же существовал и фонд Диджита.

На фото: Дайан Фосси

Никаким предупреждениям Дайан не внимала, наоборот, возмущалась теми, кто предупреждал ее об опасности и пытался ей втолковать, что убийство столь дорогого ее сердцу Диджита и других горилл— это месть и за похищение ребенка, и за сомнительные методы борьбы за спасение горилл. Казалось все, кроме нее самой, понимали что дело идет о ее жизни. Когда произошла трагедия, кто-то был опечален и шокирован, кто-то — страшно сказать — даже обрадован, но никто удивлен не был.

Ее зарубили во сне в ее собственной хижине, ее собственным мачете. Ей было 53 года, 18 из них она провела с гориллами. Некоторые сотрудники Карисоке считали, что она погибла не потому, что защищала горилл, а потому, что вела себя, как Дайан Фосси.

Ее ученица Келли Стюарт заявила: «Она чувствовала себя воином, который сражается чуть ли не со всем миром. Это был прекрасный конец. Она получила то, что хотела».

Тайна ее гибели так и осталась неразгаданной. Кто стоял за убийством — браконьеры ли, коррумпированные ли чиновники, наживавшиеся на нелегальной торговле детенышами горилл, или руандийские власти, которым она мешала развивать туризм? Не нашли даже непосредственных исполнителей. Сначала была арестована вся прислуга Дайан, но потом почти всех выпустили, обвинение было предъявлено только двоим: американскому студенту, которого удалось освободить благодаря энергичным действиям дипломатов, и уволенному Дайан гиду, который, просидев в заключении девять месяцев, покончил с собой. Это загадочное преступление не давало покоя многим журналистам, которые так или иначе пытались предпринять собственное расследование. Международное сообщество в конце концов пришло к выводу, что заказчиком преступления был близкий родственник президента Руанды Протаис Зигираньиразо, или мистер Z, могущественный префект провинции Рухенгери, в которую входит Парк Вулканов — у него были личные интересы в туристическом бизнесе. Увы, мистер Z так и не ответил за это конкретное убийство - в 2001 году он был арестован как один из вдохновителей геноцида тутси в 1994, во время которого было убито около миллиона человек. Но справедливость так и не восторжествовала — он был приговорен к 20 годам тюрьмы, но выпущен на свободу в 2009 году якобы за «недоказанностью» обвинения.

На фото: Дайан Фосси

Дайан Фосси была погребена в Карисоке, рядом с могилой своего любимца Диджита, на кладбище, где она хоронила горилл, погибших от рук браконьеров. После ее смерти Карисоке управляли ее ученики вплоть до 1994 года, когда Руанда была ввергнута в пучину гражданской войны (1994-1997 г.г. ) Парк наводнили беженцы, вырубавшие лес и убивавшие для пропитания диких животных, периодически сюда заглядывали вооруженные отряды. Биостанция Карисоке была полностью разорена, хижина, в которой жила Дайан, сожжена. За время войны погибли 12 сотрудников биостанции и 44 охранника парка, все оставшиеся в живых были ограблены. Тем не менее почти все оставались на своих местах и выполняли свою работу, несмотря на смертельную опасность. Самое удивительное, что фауна Парка Вулканов практически не пострадала, некоторые виды даже размножились. Пережили войну и гориллы и даже немного увеличились в числе - если в 1989 году их было 320, то в 2003 — уже 380. Конечно, критически мало, но прогресс все-таки есть.

Биостанция Карисоке возобновила свою работу, продолжаются многолетние исследования горилл.

Сотрудники Карисоке и Фонда Дайан Фосси (ранее Фонд Диджита) занимаются просвещением местного населения, особенно молодежи. Были проведены специальные исследования влияния экотуризма на жизнь горилл и выяснилось, что его отрицательные последствия незначительны. Сейчас туристы, которые посещают горы Вирунга и знакомятся с гориллами из нескольких избранных семейств, приносят Руанде немалую часть национального дохода. Так как государству это выгодно, то границы Национального парка Вулканов строго охраняются. Горные гориллы стали национальным достоянием этой бедной страны, и отношение к ним соответствующее. Интересно, что бы думала по этому поводу Дайан, без которой этих приматов вообще могло не остаться на земле?

Читать также:
Луис и Мэри Лики и династия палеоантропологов
Джейн в лесах Часть 1 и Часть 2

Фрагмент из книги:

Луис Лики и его "Ангелы"

Источник: АНТРОПОГЕНЕЗ.РУ

В 1962 году Луис Лики прислал в Гомбе фотографа и кинооператора Гуго ван Лавика. По заказу Национального географического общества он должен был снять фильм о шимпанзе. Еще до его приезда в Гомбе Луис написал Вэнн, что ему удалось отыскать подходящего молодого человека, который сумеет не только снять шимпанзе для Джейн, но и будет для нее прекрасным мужем!

Полное имя Гуго — Гуго Арндт Родольф, барон ван Лавик (1937 — 2002), но своим титулом он никогда не пользовался. Он родился в голландской семье в Индонезии. Как и у Джейн, его детство было омрачено войной. После гибели в 1941 отца, военного летчика, его мать с двумя детьми переехала сначала в Австралию, потом в Англию, где Гуго получил образование, и только после войны семья обосновалась в Нидерландах. Гуго выбрал профессию фотографа потому, что с детства хотел снимать зверей. В Африку он приехал в 1959 году и прожил там всю жизнь, до самой смерти. Встретившись с Гуго, Джейн сразу поняла, что это не просто один из многих фотографов-анималистов, а человек, который любит и глубоко понимает животных, родная душа. Молодые люди вместе работали, вместе наблюдали за шимпанзе, мокли под дождем и жарились на солнце. Между ними завязался роман, и в 1964 году они поженились в Лондоне. Медовый месяц они сократили до трех дней, потому что им срочно надо было возвращаться в Гомбе — им сообщили, что у Фло родился младенец.

Так Джейн стала баронессой.

Небольшое отступление.

Почему-то в Африку после и первой, и второй мировых войн потянулись европейские аристократы.

Приехала с мужем-бароном Карен Бликсен, автор замечательной книги «Из Африки», известная нам по одноименному фильму с Мерил Стрип в главной роли. Джой Адамсон, пока не вышла замуж за простого смертного, тоже была баронессой. Защищают африканских животных Йэн Дуглас — Гамильтон и его дочь Саба, прямые потомки древнего шотландского герцогского рода. Младшая из династии Лики, Луиза, дочь Ричарда и внучка Луиса и Мэри, официально стала принцессой, выйдя замуж за принца Эммануэля де Мерода, наследника одного из древнейших знатных бельгийских родов. Но супруги никогда не используют свой титул. Ученый и защитник дикой природы, Эммануэль де Мерод большую часть жизни посвятил спасению горных горилл, особенно много он для них сделал во время второй гражданской войны в Демократической республике Конго (бывший Заир, 1998-2008), в ходе которой погибло около 4 млн человек. В 2008 году он был назначен директором Национального парка Вирунга. Это опасная работа, недаром семья его на всякий случай живет в Кении. В апреле 2014 года на него было совершено покушение, его тяжело ранили четырьмя пулями, но, по счастью, он выжил. Никого не поймали, неизвестно, были ли это браконьеры, руандийские партизаны или наймиты британской компании, которой он мешал добывать нефть в национальном парке. Кроме руководства сплоченной командой рейнджеров парка, де Мерод занят сбором средств для охраны горилл через интернет, а также разработкой и производством биотоплива для местных жителей (то есть переработкой навоза - вполне королевское занятие!), чтобы предотвратить вырубку лесов. Что ж, многие европейские аристократы нашли в Африке дело себе по душе — к счастью и для них, и для африканской природы.

Молодые супруги Ван Лавик продолжали жить в Гомбе, наблюдать за шимпанзе и снимать фильм. К этому времени шимпанзе настолько привыкли к лагерю исследователей, в котором всегда было изобилие бананов, что приходили туда целыми группами и порою вели себя не лучшим образом, врываясь в палатки и устраивая хаос. К тому же за бесплатным угощением нередко приходили и павианы, и хотя за их стычками с шимпанзе наблюдать было очень интересно, порядка их вторжение не добавляло. Опасаясь, что потерявшие страх перед человеком обезьяны начнут бесчинствовать в домах местных жителей, Гуго и Джейн перенесли свои палатки в центр заповедника, подальше от людей. Там они организовали постоянный лагерь, который постепенно превратился в Центр исследования шимпанзе Гомбе-Стрим. По мере того, как увеличивалось финансирование, рос и научно-исследовательский центр, все домики в нем были устроены так, чтобы шимпанзе не смогли в них проникнуть и ничего не сумели бы сломать. Впоследствии, 1977 году, на базе Центра Джейн организовала институт, который так и называется — Институт Джейн Гудолл.

Джейн и Гуго могли наблюдать за шимпанзе, не выходя из палаток — те привыкли, что в лагере для них всегда накрыт стол. Однажды любопытный и необычайно храбрый детеныш даже отогнул полог палатки и посмотрел на исследователей. Впоследствии некоторые ученые упрекали Гудолл в том, что она широко использовала подкормку и обезьяны слишком близко общались с экспериментаторами, а потому этих обезьян уже нельзя считать совершенно дикими - их поведение изменилось. Например, стал бы Майк доминантом, если бы не пресловутые канистры? Но Майк, вероятнее всего, в любом бы случае стал бы вожаком, благодаря своему характеру и стремлению к лидерству. Гудолл описывает случай, который произошел вскоре после того, как Майк завоевал власть. Смещенный вожак Голиаф пытался отвоевать утерянные позиции. Однажды он вместе с дружественными самцами «зажал в угол» выскочку — впятером они загнали Майка на дерево, а сами расположились на нижних ветвях. В почти безвыходной ситуации Майк не растерялся — он прыгнул на недругов сверху, прямо в их гущу, и те в панике разбежались.

А что касается подкормки — то в Гомбе шимпанзе не испытывали недостатка в пище, в лесу всегда плодоносили те или иные деревья, на которых они кормились, так что бананы в лагере были для них еще одним «урожайным деревом», которое почему-то лежит на земле.

В 1967 году у Джейн и Гуго родился сын, Гуго-младший, прозванный «Грабом» («Лакомкой»). Мальчик рос и воспитывался в Гомбе, в тропическом лесу, в общении с животными; родители написали о нем книгу под названием «Мальчик из буша». Джейн делила свое время между заботами о сыне, наблюдениями за шимпанзе и записью и анализом данных. Воспитывая Граба, она во многом полагалась на опыт, полученный в наблюдениях за самками-шимпанзе, которых она считала замечательными матерями. Она восхищалась их семейными отношениями, привязанностью членов семьи друг к другу.

Между тем Национальное географическое общество решило, что слишком накладно постоянно держать кинооператора в Гомбе, и Гуго надо было ехать в другие места и снимать других животных. В исследовательском центре в это время уже появились ассистенты, и Джейн с Гуго решили, чтобы не расставаться, часть своего времени проводить вместе в Гомбе, а часть — на фотосафари, оставив шимпанзе на студентов и сотрудников. В путь они двинулись втроем с девятимесячным Грабом. На просторах Серенгети Гуго снимал шакалов, гиеновых собак и пятнистых гиен, и они вместе с Джейн вели наблюдения; многие факты жизни этих хищников ими были зарегистрированы впервые. Кроме фильмов, в результате этого сафари появилась написанная ими совместно книга «Невинные убийцы». И опять Джейн проявила себя, как непревзойденный наблюдатель. Казалось бы, разве есть на земле более отвратительная тварь, чем гиена? Но когда мы смотрим на гиен глазами Джейн, кажется, что это весьма милые создания. Они дружат между собой, они защищают своих детенышей... Более того — они даже красивы! Вот как Джейн описывает Мисс Гиену, юную дочь одной из доминантных самок Миссис Астор: «Я дала ей это имя, подсмотрев, как она любуется своим отражением в луже. В это время ей было около года и она была необычайно хороша собой: бледно-кремовый фон ее шкурки украшали яркие черные и блестяще-медные крупные пятна. Глаза у нее так и искрились, словно горели собственным светом, а на красивой головке ловко сидели аккуратные ушки. Она выиграла бы любой конкурс красоты среди гиен — была бы вне конкуренции». И мы понимаем, что эти звери имеют такое же право на существование, как и все остальные, они неотъемлемая часть нашего общего мира.

Благодаря фильму Гуго ван Лавика «Люди леса» весь мир узнал о шимпанзе клана Казакела, о Фло, ее детях и ближайших родственниках. Гуго снимал этих шимпанзе на протяжении приблизительно двадцати лет, он запечатлел жизнь трех поколений. Продолжал он съемки в Гомбе и после того, как они с Джейн расстались — в 1974 году они развелись, но остались в дружеских отношениях. Впоследствии Гуго получил множество наград за свои фильмы; голландский принц Бернгард, основатель Всемирного фонда охраны природы, вручил ему орден Золотого Ковчега, высшую награду за заслуги в охране природы. В 1998 году в связи с болезнью ему пришлось оставить работу, последние годы жизни он провел в доме сына в Дар-эс-Саламе. Похоронили его в Серенгети, там, где в течение 30 лет он разбивал свой лагерь.

К моменту развода пути Джейн и Гуго уже разошлись, тем не менее она сильно переживала и испытывала чувство вины. Ее новым избранником стал Дерек Брайссон (1923 - 1979), бывший военный летчик, директор национальных парков Танзании и единственный европеец — член Танзанийского парламента. Во время Второй мировой войны его самолет подбили над Египтом, он был тяжело ранен и частично парализован. Врачи не верили, что он когда-нибудь станет на ноги, но его упорство победило болезнь, и он смог ходить, правда, опираясь на палочку. Когда они с Джейн встретились, Дерек был женат и, в отличие от тихого развода Ван Лавиков, его расставание с супругой вылилось в большой скандал, так что его взрослый сын (кстати, морской биолог) не разговаривал с отцом чуть ли не до конца жизни. Преодолев все, в1975 году они поженились и поселились в Дар-эс-Саламе. Увы, их счастье было недолгим — Брайссон тяжело заболел и в 1979 году умер от рака. Опустошенная горем, Джейн вернулась из Англии, где прошли его последние дни, в Гомбе, и, как всегда, шимпанзе ее утешали. Впоследствии она признавалась, что именно мысль о том, что шимпанзе нуждаются в ее защите, вернула ее к жизни.

Исследования популяции шимпанзе в Гомбе, начавшиеся в 1960 году, продолжаются до сих пор — уже 55 лет!

Это самые длительные исследования поведения животных в естественной среде в истории. Потомков первых шимпанзе, с которыми вступила в контакт Джейн, снимают и изучают новые ученые и кинооператоры, которые когда-то приезжали сюда студентами. В Центре работает и много коренных танзанийцев. Животные в Гомбе живут на воле, а люди — за решеткой: лагерь исследователей окружен мощной стальной решеткой, за которую обезьяны и другие лесные жители не могут проникнуть, так что дети, а также съестные припасы и другое имущество находятся в полной безопасности.

Сама Джейн сейчас в Гомбе постоянно не живет, но регулярно туда приезжает, чтобы проверить, как идут дела, пообщаться с животными и набраться сил для продолжения своей деятельности. С годами она постепенно отошла от активных занятий наукой и большую часть своего времени посвящает экологическим проблемам. У Института Джейн Гудолл имеется 19 отделений по всему миру, его филиалы существуют в семи африканских заповедниках, где живут шимпанзе, в Танзании, Уганде, Конго и Гвинее. Основная цель Института — продолжение исследований поведения шимпанзе и борьба за сохранение этих обезьян как вида, за сохранение природной среды, в которой они обитают. Институт ведет также образовательные программы для молодежи.

Сама Джейн Гудолл 300 дней в году находится в дороге. Она читает лекции, встречается с людьми, ратуя за сохранение окружающей среды и гуманное обращение с животными. Кстати, поставить телевизоры в вольеры, где содержатся шимпанзе — это ее идея. Сейчас фильмы в благоустроенных зоопарках смотрят практически все высшие обезьяны, и не только они, и это скрашивает животным жизнь в неволе. Джейн вегетарианка и выступает против использования животных в медицинских опытах. Она считает себя не борцом, а скорее просветителем: она пытается внушить людям, что они ответственны за наш мир, за животных, которые страдают так же, как и мы. Если эволюция дала нам разум, то и ответственности у нас больше.

Заслуги Джейн Гудолл и в сфере науки, в области защиты природы получили всемирное признание. Трудно перечислить все награды и титулы Джейн Гудолл, назовем только главные из них: кавалерственная дама Ордена Британской империи (1995 и 2004), лауреат Международной премии мира (1999), посол Мира ООН (2002). Сейчас Джейн уже за 80, но она продолжает свою деятельность, несмотря на возраст.

Джейн познала в своей жизни и большие удачи, и горькие утраты. Оба мужчины, которых она любила, разделяли ее ценности и были близки ей по духу. Всю жизнь она жила в гармонии с природой. И воплотила в жизнь свою мечту, что удается немногим. Не знаю, можно ли ее жизнь назвать счастливой, ведь в жизни рядом с радостью всегда соседствует и горе. Многих ей лет активной жизни!

Гудолл написала много книг, но на русский язык, к сожалению, были переведены только три, из них две ранние, «В тени человека» (1971) и «Невинные убийцы» (1977), а также «Шимпанзе в природе: поведение (1992).

Источник: АНТРОПОГЕНЕЗ.RU

На фото: Джейн Гудолл, 2007 г.

Джейн Гудолл родилась в Лондоне. Ей был всего год, когда отец подарил ей плюшевую обезьянку-шимпанзе, немного страшноватую на вид; Джейн в нее просто влюбилась и до сих пор хранит эту игрушку-талисман. После развода родителей Джейн с матерью и сестрой поселилась на юге Англии, в Борнмуте, в доме бабушки — там же, где они провели тяжелые военные годы, скрываясь от бомбежек, пока отец был на фронте. С самых ранних лет любимым занятием Джейн было наблюдать за зверьками, птицами и насекомыми и делать заметки в дневнике. А еще она мечтала жить в Африке, среди диких зверей, и писать о них книги. Ее любимыми книжками были «Доктор Дулитл» и «Тарзан», причем она представляла себя на месте той, другой Джейн. Но казалось, что эта мечта никогда не осуществится. Джейн не удалось получить высшее образование, у семьи не было на это денег. После школы она окончила курсы секретарей и к тому времени, когда получила от одноклассницы приглашение приехать в Кению, работала в одной лондонской кинокомпании. Джейн тут же схватилась за предоставившуюся возможность. Она бросила престижную работу, переехала в Борнмут, где жизнь была дешевле, и три месяца проработала официанткой, чтобы накопить деньги на поездку. В 1957 году, когда Джейн исполнилось 23 года, ее мечта осуществилась — судно, на котором она плыла, бросило якорь в порту Момбасы. В Кении, пожив немного у друзей, Джейн начала искать работу. Луису Лики она позвонила безо всякой задней мысли, просто для того, чтобы поговорить с ним о животных; тот пригласил ее к себе, в Кориндонский музей в Найроби, где он тогда был куратором, и предложил место секретаря и ассистента. Вскоре он представил Джейн своей жене Мэри, и ее пригласили принять участие в раскопках в Олдувайском ущелье. Луис внимательно к Джейн присматривался и только через некоторое время предложил ей наблюдать за шимпанзе в джунглях. Джейн колебалась, ссылаясь на отсутствие должной подготовки, но, по мнению Лики, в этом было и ее преимущество — она могла относиться к этим приматам непредвзято, не прислушиваясь ни к чьему мнению. Вскоре Луис послал Джейн в Англию изучать зоологию, в частности, приматологию. За это время он надеялся раздобыть деньги на исследования шимпанзе, и ему это удалось — грант дало Национальное географическое общество.

Иногда возникает вопрос — почему, выбирая кандидатов в исследователи, Луис Лики предпочитал женщин?

Лики считал, что женщины более наблюдательны, они внимательнее и терпеливее мужчин. И упорнее. Приятное совпадение, для души — Луис любил окружать себя привлекательными молодыми женщинами. Ну а что касается опасностей, которые подстерегают одинокую женщину в гуще непроходимых лесов, среди враждебного окружения - то кто сказал, что женщины трусливее мужчин? Во всяком случае, все три «ангела Лики» отличались недюжинной храбростью. Джейн Гудолл, например, вспоминала эпизод, когда в Олдувайском ущелье она вместе с еще одной участницей экспедиции наткнулась на молодого льва. Девушки не впали в панику, а медленно попятились, пока не добрались до безлесного склона, и стали неспеша по нему подниматься, а лев, убедившись, что они оказались на открытой местности, спокойно ушел. Иногда в дебрях заповедника Гомбе Джейн чувствовала, что за ней наблюдает леопард, это было неприятно, но особого страха она не испытывала. По-настоящему испугалась она только однажды, когда в озере буквально столкнулась с водяной коброй — смертельно ядовитой змеей, вакцины от яда которой в то время еще не было — и почувствовала, как кожа рептилии коснулась ее ноги.

Надо сказать, что Джейн была не первой женщиной, посланной Луисом на научный подвиг. Он начал думать об этом направлении исследований еще с 1946 года, сразу после окончания войны. В 1956 году он отправил свою секретаршу Розали Осборн в сопровождении ее матери в Уганду, на гору Мухабура, чтобы изучать горных горилл в их родной обстановке. У Розали с Лики был роман, и Луис чуть не ушел к ней от Мэри, но его одиннадцатилетний сын Ричард как раз в это время упал с лошади, сильно разбил голову и был чуть ли не при смерти. Поддавшись мольбам больного ребенка, Луис остался в семье. Возможно, идея послать Розали в горы была для Лики лучшим способом поставить точку в их отношениях. Розали преданно любила Луиса всю жизнь; когда он умер и его прах захоронили на кладбище кикуйю рядом с могилами его родителей, то она поставила там памятник с трогательной надписью — ILYFA (сокращенно «Я буду любить тебя вечно») еще до того, как его родные заказали надгробие. Она была готова ради Луиса на все, но ученой дамы из нее не получилось. Женщины едва выдержали вдали от цивилизации четыре месяца, за это время так и не встретив ни одной гориллы, как с недоумением позже писал последовавший по их стопам Джордж Шаллер, и, разочарованные и упавшие духом, вернулись в Англию. Но эта неудача не смутила Луиса. Он уже подумывал сам заняться наблюдениями в природе, когда судьба послала ему Джейн Гудолл.

Луис Лики специально «под Джейн» организовал приматологический центр Тигони (ныне — Национальный приматологический центр Кении). Попутно Луис остался верен себе и влюбился в свою ассистентку. Ему было твердо отказано, однако этот эпизод не сказался на их дальнейшей совместной работе, хотя здорово подпортил отношения Луиса с женой. Наконец, в 1960 году, Джейн поехала в заповедник Гомбе-стрим в Танганьике, на берегу одноименного озера, где занялась изучением диких шимпанзе.

По требованию властей Джейн приехала на новое место работы в сопровождении матери, Вэнн Гудолл, — времена тогда были достаточно пуританские, и одинокую молодую женщину обязательно должна была сопровождать «дуэнья».

Впрочем, вряд ли дело было в нравственности, просто колониальные чиновники не представляли себе, как белая девушка будет жить одна в окружении «дикарей». Вэнн была личностью неординарной, она с детства поощряла стремление дочери путешествовать и изучать диких животных — главное, говорила она, надо много работать и верить в себя. Помощь матери на первых порах была для Джейн просто незаменимой. Вэнн вместе с дочерью налаживала скромный быт в полевом лагере и помогла ей подружиться с местными жителями. Вспомнив все свои познания по уходу за больными, она оказывала медицинскую помощь африканцам. Но и сама она, и Джейн в первые месяцы в Гомбе свалились в остром приступе малярии, чуть не ставшей для них фатальной. Впоследствии Вэнн стала близким другом Луиса Лики, вместе они даже написали книгу. В 1972 году во время лекционного тура в Англии он скончался на руках Вэнн Гудолл в ее лондонской квартире.

На фото: Шимпанзе Фабен угрожает своему отражению.

Источник: Джейн Гудолл. Шимпанзе в природе: поведение. М., «Мир», 1992 г., с. 601.

Джейн сразу же приступила к работе. Каждый божий день с раннего утра до позднего вечера она бродила по лесу в поисках объектов исследования, сначала в сопровождении кого-нибудь из егерей или проводника из местных, а потом и в одиночку. Она любила быть один на один с лесом и его дикими обитателями, к тому же Джейн опасалась, что ее спутники распугают обезьян. В первые дни шимпанзе убегали, но постепенно они привыкли к ее присутствию. Не очень далеко от базового лагеря Джейн нашла удобный наблюдательный пункт на вершине холма; там она завела небольшое походное «хозяйство» - кофейник и кружку — и порою даже ночевала под открытым небом, чтобы не тратить время на дорогу. Как-то раз Джейн на этом наблюдательном пункте навещал леопард, но это ее не испугало, хотя он и оставил в ее отсутствие метку на ящике, служившим ей сиденьем. Порою она неделями не могла обнаружить шимпанзе и впадала в отчаяние — ведь у нее был грант только на полгода. Но к концу этого срока Джейн удалось сделать много ценных наблюдений, Национальное географическое общество согласилось финансировать ее исследования и дальше, а Луис Лики договорился с Кембриджским университетом, чтобы Джейн разрешили писать диссертацию по этологии. Она была одним из девяти ученых, кто смог защитить докторскую диссертацию в Кембридже (1965), не имея даже степени бакалавра, благодаря своим выдающимся научным достижениям.

До работ Джейн Гудолл поведение и интеллект шимпанзе ученые изучали только в лабораторных условиях. Благодаря Джейн мы узнали об этих высших приматах много такого, о чем раньше и не подозревали.

Так, она первой открыла, что шимпанзе используют примитивные орудия.

Они достают термитов из термитников с помощью тонких веточек, при помощи ветвей они добывают и мёд диких пчел из дупел; чтобы разбивать орехи, они используют различные камни и в качестве молотка, и в качестве наковальни. Более того, Джейн наблюдала, что эти обезьяны не только используют орудия, но даже их изготовляют! До ее наблюдений господствовало мнение, что если отдельные животные и используют орудия, то изготавливать их могут только люди. Когда Джейн сообщила об этом Луису Лики, тот пришел в восторг и написал в ответ: «Теперь мы должны пересмотреть либо понятие «орудие», либо понятие «человек», либо считать шимпанзе людьми».

Джейн впервые обнаружила, что шимпанзе регулярно охотятся, причем коллективно, и едят мясо. Их добычей чаще всего становятся небольшие обезьяны. Сама Джейн в первые годы пребывания в Гомбе наблюдала охоту на детенышей лесной свиньи, бушбоков и обезьян колобусов. Раньше считалось, что шимпанзе — чистые вегетарианцы и лишь изредка разнообразят свой рацион.

Джейн первой стала давать шимпанзе имена. До этого зоологи всегда называли подопытных животных только по номерам; считалось (и многими считается и сейчас), что имена придают объектам изучения личностную, эмоциональную окраску, а это лишает исследование объективности. «Животным, за которыми мы наблюдали, - писала Джейн, - мы всегда давали имена, как только начинали с уверенностью отличать их друг от друга. Некоторые ученые утверждают, что правильнее присваивать каждому животному свой порядковый номер, но, поскольку нас в первую очередь интересовали индивидуальные различия, мы решили, что имена — куда более подходящий для нашей цели и ничуть не менее научный способ обозначения». Именно такое личностное отношение помогло Гудолл тщательно изучить характер каждой отдельной особи, отношения в группе, социальную иерархию и ее динамику. Благодаря статьям и книгам Джейн Гудолл мы познакомились с мудрым Дэвидом Седобородым, который первым подошел к Джейн, его другом вожаком Голиафом, преданной матерью Фло, ее отпрысками Флинтом, Фифи и Фиганом и многими другими яркими индивидуальностями. Например, с хитроумным Майком, который, будучи самым маленьким и слабым из взрослых самцов, а потому находясь на последнем месте в группе, вооружился пустыми гремящими канистрами из-под керосина, напугал сородичей и сместил Голиафа с доминантной позиции. Канистры вскоре убрали, но дело было сделано — Майк оставался главным в течение шести лет, пока его в свою очередь не сместил Хэмфри, более молодой, рослый и агрессивный самец. А сообразительный Фиган, будучи еще подростком, научился уводить сотоварищей с места подкормки, чтобы потом вернуться и в одиночестве наслаждаться лакомством – таким образом, он планировал свои действия. Его «разумное», обдуманное поведение не раз изумляло исследовательницу, поэтому никто не удивился, когда, повзрослев, Фиган стал вожаком в своей группе. Выяснилось, что главными в сообществе шимпанзе могут стать не только самые крупные и агрессивные самцы, но и самые сообразительные. Благодаря работе Гудолл мы много узнали о сложной организации сообщества шимпанзе, о взаимоотношениях в их группах — и об отношениях различных их сообществ между собой.

Каждый сезон наблюдений приносил все новые и новые открытия. Так, в 70-ых годах Джейн наткнулась на мрачные стороны жизни шимпанзе. «Когда я только начала работу в Гомбе, - позже писала она, - мне казалось, что шимпанзе лучше, чем мы. Но со временем поняла, что это не так. Они могут быть столь же ужасными». Исследовательница впервые наблюдала и описала войны среди шимпанзе. На территории заповедника, кроме клана Казакела в центральной части, за которым велось наблюдение, существовало еще несколько групп шимпанзе. Во время правления Хэмфри часть взрослых самцов отделилась от основной группы и ушла в южную часть Гомбе, Кахаму. Когда вожаком стал Фиган, он повел против них настоящую войну. Тактика шимпанзе была проста: они выслеживали противников по одиночке, нападали на них, жестоко били, кусали и оставляли умирать от полученных ран.

Таким образом они уничтожили всех семерых отделившихся самцов, впрочем, самки тоже не видели от них пощады.

На женской половине тоже далеко не все обстояло благополучно. У одной из самок, Пейшон, и ее дочери Пом появилась жуткая привычка отбирать у матерей, убивать и поедать новорожденных детенышей. Другие самки высокого ранга не доходили до такой крайности, но также нападали на матерей, занимавших подчиненное положение, и отбирали у них младенцев. Но наряду с такой жестокостью шимпанзе свойственен и альтруизм. Например, два самца-подростка, Спайндл и Бетховен, рано потерявшие матерей, взяли под свою опеку двух маленьких сирот, Мел и Дарби. Эти малыши, которым было по три — три с половиной года, не были родственниками молодых опекунов. Спайндл даже позволял Мелу ночью спать с ним в одном гнезде, делился с ним едой, позволял ездить на себе верхом, а во время дождя прикрывал его своим телом, прижимая к животу — словом делал почти все, что делают матери-шимпанзе.

День за днем в Гомбе велись наблюдения за шимпанзе. Изучалось их поведение, способы питания, структура сообществ, особенности материнского поведения и развития детенышей. Гудолл первой описала так называемые «любовные сафари», когда «влюбленные парочки» уходят подальше от основной группы в лес и проводят там несколько дней, чтобы подальше от сородичей заняться сексом. Возможно, эти «сафари» свидетельствуют о переходе от свойственного шимпанзе промискуитета к частичной моногамии. Джейн удалось то, что ни до нее, ни после не удавалось ни одному человеку — она стала членом обезьяньего сообщества. Подружившись с одной из высокоранговых самок, исследовательница вошла в семейство в качестве ее «подружки», при этом самой последней в иерархии. 22 месяца она провела в группе шимпанзе, бродила вместе с ними по их угодьям. Она смогла вблизи наблюдать их повседневную жизнь и даже в ней участвовать — до тех пор, пока власть в группе не захватил агрессивный самец, не терпевший белую «обезьяну», и ее изгнали. Как вспоминала впоследствии Джейн, это был один из самых горьких моментов ее жизни. И с каждым днем она все больше убеждалась, что шимпанзе очень на нас похожи!

Вэнн Гудолл провела с дочерью в Гомбе самые трудные первые месяцы и потом уехала на родину. Несмотря на любовь к одиночеству, Джейн все-таки было немного тоскливо. Немного скрасил ее жизнь визит младшей сестры Джуди, которая приехала в Гомбе ненадолго, как фотограф от одного английского журнала.

Источник: АНТРОПОГЕНЕЗ.RU
Продолжение следует...