Багира. Инструкция по чтению собаки, которая разучилась доверять
Пролог: диалог с призраками
Представьте на секунду мир, где поднятая рука — не приветствие, а замах для удара. Где звук звенящей цепи из фильма заставляет твое сердце замереть в первобытном ужасе. Где ты не можешь глубоко уснуть, потому что часть твоего сознания всегда начеку.
В таком мире несколько лет жила Багира.
Мы не сразу это поняли. Но её призраки прошлого являлись нам постоянно. Я разговаривал с женой, в шутку указывал на неё пальцем — Багира видела этот жест, и ее мир рушился. Она складывала уши, её глаза становились огромными от ужаса, она медленно садилась и вся вжималась в себя, будто пытаясь исчезнуть. Иногда я просто перешагивал через поводок на полу, а она отскакивала, как от удара.
Иногда призраки приходили на улице. Примерно в одно и то же время, по вечерам. Чаще возле магазинов, она ловила "флешбеки". Просто шла, и вдруг начинала прижиматься к ногам, смотреть стеклянными глазами в пустоту. И медленно-медленно красться. Что она видела в эти моменты? Какие тени прошлого её нагоняли? Мы не знали. Но мы понимали: мы стали семьей для собаки, которая постоянно ведёт диалог со своими призраками. И нам предстояло научиться говорить не только с ней, но и с ними.
Точка А: история до нас
Чтобы понять Багиру, нужно было узнать её историю. А она, как мы выяснили, была написана шрамами. На теле, и на душе.
Все началось, когда её, полугодовалого щенка, нашли на улице с откушенным ухом. Приют. Потом ее взял мужчина, но через три месяца Багиру снова нашли на улице. Тому мужчине звонили, он не отвечал на звонки. Снова приют. Потом, два года почти идеального собачьего счастья у одинокой пенсионерки с четырьмя кошками. Счастье оборвалось вместе с её жизнью. Рак. И снова приют.
А в это время, в одном и том же городе, мы с Верой 35 лет жили с одной и той же детской мечтой. Мечтой, в которой нам обоим в детстве отказали родители. Мечтой о собаке. Десять лет совместной жизни мы откладывали ее. Сначала однокомнатная квартира, потом другие заботы. И вот, переехав в двушку, мы поняли: время пришло.
И мы не поехали в питомник. Мы поехали в приют. За взрослой волчицей хасье-лаечного происхождения со сложной судьбой.
Я никогда не забуду выражение лица Багиры, когда она впервые наступила на траву. В приюте был только холодный щебень. А тут — трава. Зеленая, мягкая. Багира ступала по ней аккуратно, осторожно перенося вес с лапки на лапку, словно боясь поверить в это чудо.
В тот момент мы поняли главное: к нам приехала не зашуганная жертва, а зрелая личность со сложной биографией, которая видела в жизни больше плохого, чем хорошего, но ещё не разучилась удивляться.
Путь: "Относиться по-человечески, но не очеловечивать"
У нас с Верой не было паники от её странностей. У нас была уверенность, что для улучшений нужно главное — время и благоприятная, безопасная среда.
Первые месяцы были похожи на медленный танец на минном поле. Она боялась заходить на кухню. Мы 3 месяца просто звали Багиру и давали лакомство за один шаг в сторону кухни. Первые две недели прогулки длились 5 минут. Она выбегала из подъезда, быстро делала дела и неслась домой, в безопасность. Мы не тащили ее гулять дольше. Мы ждали, пока она сама поймет, что прогулка — это не опасность, а возможность удовлетворить свои видовые потребности. Она боялась новизны — любой новый пакет в кустах заставлял Багиру замирать. Мы не дергали, а просто стояли рядом, давая ей время изучить "монстра".
Я не могу сказать, что я её "дрессировал" или "корректировал". Мы просто были рядом.
Это был мой главный внутренний конфликт. Мне отчаянно хотелось "очеловечить" Багиру. Жалеть, постоянно обнимать, видеть в её глазах грусть, когда мы мало погуляли. Но я понимал: это опасно. В первую очередь для неё. Относиться к ней нужно по-человечески, с уважением и заботой, но видеть — собаку. Со своими видовыми потребностями и языком. Как я сам однажды написал: "Я отношусь к ней так, как хотел бы, чтобы ко мне относились представители другого вида. Более развитого".
"Щелчок": момент в машине
Мне кажется, переломный момент, когда зародилось настоящее доверие, произошел в день, когда мы везли Багиру домой. Дорога от приюта была грунтовая, с кочками и ухабами. Я сидел с Багирой на заднем сидении. На очередной кочке машину тряхнуло, и её, не привыкшую к поездкам, начало скидывать с сиденья. Она чуть не упала. Я инстинктивно поймал и крепко прижал к себе, чтобы она не упала.
Она посмотрела на меня. В её взгляде не было страха, который я ожидал увидеть. Было... удивление.
Мне показалось, что в тот момент в её мире что-то сдвинулось. Впервые за долгое время человеческое прикосновение было не угрозой и не навязчивой лаской, а опорой. Она поняла, что её поймают. В прямом и переносном смысле. И с этого момента началось строительство нашего моста.
Победы: от борьбы к диалогу
Результаты такого подхода проявляются не в выполненных командах, а в мелочах, которые значат больше.
Раньше (Точка А): У Багиры была сильная пищевая агрессия. Это был призрак голодного прошлого. Она рычала и отгоняла кошек от своей миски.
Сейчас (Точка Б): Если Багира видит, что кошка ест из её миски, она спокойно разворачивается, идет к кошачьей и ест оттуда. Она поняла: еда не кончится. За неё больше не нужно бороться. Мир стал изобильным.
Раньше (Точка А): Мы поменяли простынь на диване. Багира, привыкшая к старой, решила, что на новую ей нельзя. Она стояла рядом и боялась запрыгнуть.
Сейчас (Точка Б): Мы с Верой легли на диван, похлопали по новой простыни и позвали. Объяснили, как могли. Она посмотрела, подумала и... запрыгнула. Это была не команда. Это был диалог и вывод, который она сделала сама.
Она начала спать глубоко, не просыпаясь от каждого шороха. Она перестала отскакивать от взмахов рук. Она начала доверять.
Эпилог: друг или функция?
Прочитав десятки книг, я понял, что мне для понимания ВолЬка Диванного этого мало. Настоящее знание приходило не из них, а от Багиры. Я осознал, что мне неинтересно отдавать команды. Мне интересно общаться. Я захотел лучше понимать её язык, видеть сигналы, которые она мне подает. И этот путь привел меня в зоопсихологию.
Перед тем как завести собаку, важно спросить себя: она будет для вас "функцией" или "другом"? Собака-функция — это инструмент. Он выполняет команды, у него нет своих желаний. Собака-друг — это партнер. У него есть свои мысли, свои страхи, свои радости, которые нужно уважать.
Стать для собаки "её человеком" — это новый, ни с чем не сравнимый опыт. И если бы я мог дать один совет тому, кто хочет завести собаку, я бы сказал: "Просто помни, что перед тобой — живое существо. Не проект по "спасению". Живое существо со своими желаниями и потребностями. Просто начни его любить и заботиться о нем".
Остальному вас научит сама собака.
