Назад в СССР

В детстве я ходила в музыкальную школу. Тогда все ходили. Особых способностей у меня не было, равно как и желания извлекать звуки из чего-либо, кроме магнитофона, но так уж было устроено. Впоследствии мое музыкальное образование  принесло большую пользу, но не мне, а моим детям:  они могут заниматься музыкой только добровольно. Или не заниматься вовсе.

Учительница у меня была, как положено, абсолютно неземное создание: восторженная, импульсивная и совершенно неприспособленная ни к чему, кроме служения Музыке. Надорванный воротничок батистовой кофточки она прикрывала агрессивным синтетическим шарфиком, который сначала бил по глазам расцветкой, а потом по рукам статикой.

Звали учительницу Амалия Владимировна. На первом же занятии она похвасталась мне, что настоящее ее отчество Вольфганговна, потому что ее папу звали, как Моцарта. И только из логопедического милосердия к детям она позволяет называть себя Владимировной.

Мои стакатто и модерато часто причиняли Амалии душевные страдания: она вздыхала, вскряхтывала, вздымала лапки, при этом шарфик злобно стрелялся. Затем она театрально вскрикивала: "Прочь руки от инструмента!", решительно садилась на мой стул, сдвигая меня своей широкой натурой на самый краешек  и мощно играла Шопена и Грига. Но от меня почему-то не отказывалась.

Понятно, что у такой сложной женщины не могло быть простой личной жизни с земным мужчиной, а Моцарт давно помер. От личной жизни у Амалии был только сынок Вовик, да и тот в восемь лет "покатился по наклонной", потому что "весь в своего отца-мужлана". Моральное падение Вовика заключалось в том, что он наотрез отказался заниматься на рояле, а выбрал "паршивую дудку".

В шестом классе, после весенних каникул, я вдруг заметила, что Амалино клетчатое платье-плед как-то не так драпируется на ней. А спереди так вообще не драпируется.

- У Вас будет малыш! - догадалась я, - Вы вышли замуж!

- И да и нет, - мрачно ответила Амалия, - давай сегодня без Вивальди, пожалуйста...

Через пару месяцев я получила свой законный трояк за год и начались летние каникулы.

А в сентябре я снова шла в музыкалку, с тоской предвидя, как мне назначат новую училку, которая навряд ли станет вместо моего домашнего задания играть для меня "неизданного Вагнера".

В коридоре школы стояла похудевшая и очень озабоченная Амалия.

- Амалия Владимировна! - я обрадовалась, - как Вы? Где ваш ребенок?

- На улице, гуляет. Хочешь посмотреть?

Ну конечно, я хотела!

Мы вышли из школы и я увидела коляску и какую-то девочку моего возраста возле нее.

- Так я пойду, ладно? - сразу спросила девочка и, не дождавшись ответа, быстро ушла.

Я заглянула в коляску. Там лежал очень маленький и очень беленький ребенок и спал.

- Это Котик, - представила Амалия.

В те времена подобные картины приводили меня в неописуемое восхищение. Амалия заметила это

- Хочешь проводить нас? Мы тут близко живем. Можешь повезти коляску.

Ооо, повезти коляску с настоящим ребенком, правда?!

Мы доехали до их дома, затем вместе заперли коляску на второй сталинский этаж без лифта и ввалились в квартиру.

- Ты торопишься? - спросила Амалия, - давай хоть воды налью, пожалуйста, жарко на улице...

А куда мне торопиться, если у меня занятие сейчас...

- Знаешь, - задумчиво сказала Амалия, доставая Котика, - ты могла бы по-прежнему заниматься у меня. Если хочешь, конечно. Только будешь приходить сюда, домой. С методистом я договорюсь.

- Ура, - сказала я, - с удовольствием! Можно Котика подержать?

Амалия вручила мне ребенка и показала, как держать его голову, а сама пошла на кухню за водой.

Котик был очарователен, такой беспомощный и бессмысленный! Он мне очень понравился.

Я поносила его туда-сюда по огромной высокой комнате, по тропинке между хаотично расставленной пыльной мебелью, подивилась на настоящий рояль, поразглядывала всякие "драгоценности", типа дырявого веера, хрустальной балерины без руки и засохшей розы в граненом стакане, и вдруг почувствовала какую-то странную тишину. Амалия и раньше не особо шумела, но сейчас это была другая тишина, неодушевленная. Мне стало не по себе.

Не зная, куда девать Котика, который хотя и стоял торчком, но продолжал сладко спать, я вместе с ним осторожно высунулась в коридор. По сторонам много каких-то дверей и вдалеке входная, через которую мы заволакивали коляску. Где-то там должна быть кухня. Я тихо пошла по коридору, озираясь на закрытые облезлые двери и добралась до кухни. Кухня выглядела как комбинат питания для армии: целый ряд плит, столов, табуреток. И никого!

Раньше я никогда не видела коммунальную квартиру. Очень сильно хотелось домой или хотя бы на улицу. Да еще тотчас потяжелевший Котик...

Входная дверь громко клацнула и в прихожую вошла вспотевшая Амалия и какой-то мальчик лет десяти. Увидев меня с Котиком, Амалия облегченно расцвела и пропела:

- Спасибо тебе! Я ходила за Вовой, он забыл деньги... Занятие окончено! Приходи в четверг.

И я пришла. В четверг я качала Котика и училась пеленать. Во вторник кормила из соски и гуляла. Через месяц Котик стал меня узнавать и научился улыбаться.

Мне так нравились мои уроки! Я готова была заниматься каждый день и у меня все получалось.

А как же музыка? Музыки было достаточно. Мы с Котиком слушали органные концерты Генделя на пластинках, пьесы для кларнета в исполнении Вовы. Амалия вдохновенно играла нам "Детский альбом" Чайковского на рояле.

Как-то раз Амалия попросила меня прийти еще и в среду, ей нужно было отвести Вовика к врачу.

- Я бы с радостью, - опечаленно сказала я, - но у меня сольфеджио...

- О, не беспокойся, пожалуйста, я все устрою, Ольга Павловна не будет против!

Так я наладила себе еще и сольфеджио.

За первую четверть я получила пять по обоим предметам.

Всех приветствую, данный пост основан на  выпущенном 23 июня 1980 года спецвыпуске журнала TIME под названием "Внутри СССР". Несколько разворотов журнала было посвящено сравнению уровня жизни и быта в двух странах. TIME  опубликовал  сравнительную таблицу, в которой указано, сколько стоит тот или иной товар в Нью-Йорке и Москве.

Согласно данным журнала, средняя зарплата рабочего в США составляла 265,6 доллара в неделю. а в СССР 56,5 доллара. Считаю, что без привязки к покупательной способности эти цифры ни о чем не говорят, поэтому я проведу пересчет объема зарплат на покупку того или иного продукта.

На изображении будет показано количество товара при делении заработной платы на цену этого продукта. Например, сколько бутылок молока мог купить на свою недельную зарплату человек в США и СССР.

Если вдруг Вам не понравится соотношение цен и товаров, не спешите ставить минус посту, я просто визуализирую данные из статьи TIME.

Водка

Курица

Сигареты

Хлеб

Газета

Книга

Отпуск

Бензин

Медицинская помощь

Так же прилагаю несколько фотографий того времени: улица, магазин, семья.

В США:

В СССР:

Благодарю за внимание, приглашаю в комментарии для обсуждения.