Мнение о переводе Спивак
Кто-то из вас, возможно, читал мои посты, в которых я критиковал перевод «Гарри Поттера» от издательства Росмэн. Теперь пришло время поговорить о переводе Спивак.
Я не буду писать про имена собственные (Думбльдор, Огрид, Хогварц, Дудли, профессор Белка и т. д.) — вы, скорее всего, и так уже про них знаете. Я напишу про косяки в самом тексте.
Что ж, начнем!
1. «Когда мистер и миссис Дурслей проснулись скучным и серым утром во вторник – с которого и начинается наша история, – ничто в пасмурном небе за окном не предвещало грядущих загадок и тайн».
Во-первых, что слово dull в этом контексте означает «пасмурный», а вовсе не «скучный». А во-вторых… Спивак, ты что, грибов объелась?! По-твоему, пасмурное небо за окном должно каждое утро рассказывать, будут сегодня загадки и тайны или нет?!
2. «Об этом, Тед, – ответил метеоролог, – мне ничего не известно, однако сегодня не одни только совы вели себя неестественно. Телезрители Кента, Йоркшира, Данди – отовсюду – целый день звонили и сообщали, что вместо ливня, который я обещал вчера, у них прошел метеоритный дождь! Похоже, народ уже начал праздновать Ночь Гая Фокса. Рановато, друзья, она лишь на следующей неделе… Но, кстати, сегодня ночью дождь я гарантирую».
То есть, по мнению переводчика, народ в праздники устраивает метеоритные дожди? Надо же! А я и не знал!
3. «– Ну, я подумал… а вдруг… вдруг это как-то связано с… ну, ты понимаешь… с ее гоп-компанией».
Ну да, ну да. Гоп-компания, блин. С такими, как она, а не с гоп-компанией никакой!
4. Слова Дамблдора (Думбльдора): «Моя дорогая, я ни разу не видел, чтобы настоящие кошки так каменели».
Да не каменели они, а сидели неподвижно!
5. Тоже слова Дамблдора: «Как хорошо, что сейчас темно. Я не краснел так с тех пор, как услышал от мадам Помфри, что ей нравятся мои новые пинетки».
Спивак, ты вообще чем думала, когда переводила?! Пинетки — это тапочки для годовалых детей! В оригинале было earmuffs, что значит «наушники».
К счастью, пинетки были только в Интернете. В издательстве Махаон вместо них меховые наушники. И на том спасибо!
6. «Тюрбан упал. Без него голова Белки выглядела крошечной. Затем голова медленно повернулась вокруг своей оси».
И тут оказалось, что его настоящее имя — не Белка, а Сова. В оригинале сам Квиррелл повернулся, а не его голова.
7. Слова профессора Макгонагалл: «Сортировка — одна из самых важных церемоний в нашей школе».
Сортировка? Сортировка?! СОРТИРОВКА?! Ученики — не вещи, чтобы их сортировать! Если ты не в курсе, Спивак, это называется РАСПРЕДЕЛЕНИЕ!
Я мог бы продолжать до бесконечности, но не буду. Это лишь небольшая часть всех перлов в переводе Спивак, и взяты они только из книги «Гарри Поттер и Философский Камень» (кстати, в Интернете он почему-то сделался Волшебным Камнем, хотя оригинал — the Philosopher’s Stone). Но мне кажется, что и этого достаточно для того, чтобы понять: здесь ужасны не только имена собственные, а абсолютно все.
Десять «грехов» перевода РОСМЭНа
Доброго вам утра, дня и вечера!
Я думаю, многие из вас знают о таком явлении, как перевод Спивак. Чего только там не происходит! Хагрид стал Огридом, Дамблдор — Думбльдором, Батильда Бэгшот — Батильдой Жукпук… Среди поттероманов принято считать, что самый лучший из ныне существующих переводов — перевод РОСМЭНа. Он действительно довольно неплохой, но и у него есть свои «грехи», причем немало. О них мы сегодня и поговорим.
1. Начнем с того, что меня бесит больше всего. А именно, с Невилла… Долгопупса! Нет, ну вы сами подумайте — Невилл ДОЛГОПУПС!!! И это при том, что оригинал — Neville Longbottom. Видимо, переводчики никогда не запомнят, что ФАМИЛИИ НЕ ПЕРЕВОДЯТСЯ! Впрочем, у Спивак все ещё хуже — она решила сделать из Невилла Лонгботтома — внимание, не упадите со стула — НЕВИЛЛЯ ДЛИННОПОППА! Разве не жукпук?
Однако могу вас утешить — так было только в интернете. Когда Спивак с какого-то перепугу начали печатать в издательстве «Махаон», она всё-таки вернула Невиллю Длиннопоппу (то бишь Невиллу Лонгботтому) его первоначальное имя.
2. Пунктом вторым у нас следует Северус Снегг. Даже несмотря на то, что РОСМЭН изменил в его фамилии не так уж много, меня все равно несколько бомбит, когда я где-то слышу или читаю «Снегг». Ну какой нафиг Снегг?! Оригинал — Snape! Я, конечно, понимаю, что переводчики отталкивались от имени Северус, но это их не оправдывает. Хотя… поскольку я люто ненавижу Снейпа — так ему и надо!
Между прочим, Снегг — это ещё цветочки. Спивак пошла дальше, она изменила и имя, и фамилию, причем полностью. И получился у нее Злодеус Злей. Вы представляете? Злодеус Злей!
А что делать, когда в последней части выяснилось, что Снейп всё-таки добрый? Спивак нашла выход. В печатном издании Злодеус стал Злотеусом. Типа он вроде и злой, но в то же время и золото. Только я от этого не стал меньше ее ненавидеть.
3. Про Волан-де-Морта, который на самом деле Волдеморт (Voldemort), вы, наверное, слышали. Здесь у Спивак, как ни странно, получился лучший вариант — Вольдеморт. Только мягкий знак все портит.
4. Вы думаете, Дурсли — это правильно? Фига с два! Несмотря на то, что оригинал пишется как Dursley, по-английски он читается «Dö: zli», а по-русски правильно переводить Дарсли — Вернон Дарсли, Дадли Дарсли, Петунья Дарсли. Хотя вариант «Дурсль» довольно точно передает их характер. И он, во всяком случае, лучше спиваковских Дурслеев.
5. Римус Люпин. Несмотря на то, что оригинал — Remus, лично мне больше нравится РОСМЭНовский РИмус, через «и». Но если говорить о правильности, то, конечно, тут у Спивак получилось правильнее — Рем Люпин.
6. Шестым номером идёт факультет, которых на самом деле должен называться Хаффлпафф. Увы и ах, но РОСМЭН превратил его в Пуффендуй. Звучит как-то по-детски, вы не находите? Мне не нравится. Вариант Спивак тоже не очень хороший — Хуффльпуфф. Она, видимо, не знает о том, что в некоторых случаях, как этот, буква u читается как а. Отсюда и Думбльдор. Ну а что до мягких знаков и тут, и там, то они лишние — в английском такого нет, а значит, и в русском не должно быть.
Кстати, оригинал — Hufflepuff. А если говорить про Дамблдора (или Думбльдора, как у Спивакидзе), то Dumbledore.
7. Раз уж я стал говорить про факультеты, то, пожалуй, продолжу. Седьмым номером идёт факультет Когтевран. На самом деле он должен называться Рэйвенкло, или Рейвнекло (Ravenclaw), но РОСМЭНовцам это название, судя по всему, не понравилось, и они решили его «адаптировать». Та же история со Спивак, только у нее Вранзор.
8. Ах, да, чуть не забыл! Златопуст Локонс! Странное имя, правда? А вот Гилдерой Локхарт (Gilderoy Lockhart) — вполне себе нормальное. Но РОСМЭНу, как и в случае с Рейвнекло, что-то в Локхарте не понравилось.
У Спивак бедняга Гилдерой стал… как вы думаете, кем? Сверкаролем Чаруальдом! Это не то что жукпук, это просто жуйпельдец!
9. А теперь пришло время Министра Магии Корнелиуса Фаджа. Удивлены? Но ничего, сейчас я объясню, что к чему. Даже несмотря на то, что оригинал — Cornelius Fudge, все равно правильно «Корнелий», потому что в таких случаях «усы» отсекаются. Но в принципе и Корнелиус сойдёт.
10. С десятым (и последним) пунктом все не так однозначно, как с предыдущими. Даже несмотря на то, что по-английски это имя пишется как Horace Slughorn и читается как «Хо́рэйс Сла́гхо(р)н», русский вариант Гораций Слизнорт не так уж плох. И я говорю не о имени Гораций, с которым и так все нормально, а о фамилии Слизнорт. Дело в том, что по-английски “slug” значит «слизняк, слизень». Конечно, фамилии не переводятся, но чем тогда объяснить Клуб Слизней?
Что ж, на этом Квиринус с вами прощается. В следующем посте я напишу ещё о пяти минусах РОСМЭНа и сравню его с переводом Спивак. Подписывайтесь на мой канал и оставайтесь дома! Всего хорошего!
Что вы думаете об онлайн-курсах? Поделитесь мнением!
Онлайн-курсов становится все больше, и нам интересно собрать статистику, чтобы лучше понимать запросы читателей Пикабу.
Пожалуйста, поделитесь своим мнением!
Неопубликованное интервью Марии Спивак
Книги о Гарри Поттере написаны просто и лишены лингвистических изысков «Властелина колец» или языковых игр «Алисы в Стране чудес», а потому перевод Роулинг не представляет большой проблемы. Однако судьба русского «Гарри Поттера» сложилась не слишком счастливо.
Перевод первой книги, выполненный Игорем Оранским, вызвал много нареканий у читателей и рецензентов. Для перевода следующих трех книг издатели пригласили лингвиста и шекспироведа Марину Литвинову, но и ее переводы оказались далеки от совершенства, изобиловали неточностями, неувязками, а местами и добавлениями от себя. К моменту выхода пятого тома издатели привлекли к работе над ним самых лучших профессионалов — Виктора Голышева, Владимира Бабкова, Леонида Мотылева, которые сделали свою работу добротно, но холодно и отстраненно. Как заметил Голышев, «чтобы переводить Джоан Роулинг, не надо особенно напрягать организм».
Но когда спустя несколько лет после выхода первого русского «Гарри Поттера» встал вопрос о новом издании, случилось неожиданное. Поскольку «Гарри Поттер», как было сказано, стал не просто книгой, но явлением массовой культуры, издателям пришлось считаться с мнением читателей и фанатского сообщества. Прежним переводам издатели предпочли текст, опубликованный в интернете любителем-энтузиастом Марией Спивак. Он лишен колченогости, сухости или отстраненности прежних переводов, но страдает тем, чем часто страдают переводы, сделанные с излишней страстью: стремлением творчески перерабатывать имена и названия.
Много где, в том числе и здесь, на Пикабу, "Спивак" ассоциируется с мягко говоря плохим переводом. Думаю это из-за того, что людям, впервые прочитавшим Гарри Поттера в другом варианте, сложно согласиться с существованием другого, особенно когда его издают в новых книгах. Так со многим, в том числе с исполнением музыки композиторов, это можно понять.
20 июля Мария Спивак скончалась на 56-м году жизни. Ровно год назад Esquire взял у нее интервью, которое, по объективным причинам, так и не было опубликовано. Спивак не хотела личной встречи и уверяла, что писать ей привычнее, но в итоге Esquire удалось договориться об устной беседе. В интервью переводчица рассказала о работе над первой книгой, угрозах фанатов и о том, как после «Гарри Поттера» она поверила в волшебство.
Возможно, после прочтения, у пикабушников может поменяться отношение к автору и её переводам.
Когда вы впервые прочитали «Гарри Поттера»?
В 2000-м году — книгу мне прислала подруга из Америки. Ее муж работал в России — он привез «Гарри Поттера» в подарок. Помню, легла с книжечкой на диван и так с него и не встала, пока не дочитала.
Английский вы в школе выучили?
Нет, в школе я учила немецкий. Английским я занималась с репетитором, которого мне взяли родители.
А желание стать переводчиком когда появилось?
Вообще по образованию я инженер-математик, закончила МИИТ. После университета несколько лет переводила научные тексты для Академии наук, а потом устроилась менеджером в контору, торговавшую компьютерами и программным обеспечением, — и начала делать для них переводы инструкций и прочих технических вещей. Начальник этой фирмы тоже знал английский — и стал приносить мне свои любимые книги. Ему очень нравился Дуглас Адамс — а я обычно поддаюсь, если кто-то хвалит книгу. Я прочитала «Автостопом по галактике» и начала его переводить, чтобы читать семье вслух. Потом случился 1998-й год, меня уволили, и муж мне сказал: «Хватит искать работу, давай-ка ты будешь переводчиком». Не в том плане, что я должна. Но что могу, если хочу.
Я тогда понятия не имела, что это за профессия — просто переводила, как есть. Потом заметила, что повторяю многие слова, и начала переписывать, использовать синонимы, избавляться от несвойственных русскому языку конструкций с нагромождением придаточных. В общем, это был ученический перевод. «Гарри Поттер» шел уже совсем по‑другому.
«Гарри Поттера» вы тоже поначалу для мужа и сына переводили?
Да. Мне сейчас кажется, что это действительно было колдовством: я прочитала книгу в один присест, а на следующий день обнаружила себя за большим компьютером. Хотя Никите (сын Марии Спивак. — Esquire) тогда было 13−14 лет, и он уже мог, пожалуй, читать по‑английски. Поэтому в моей версии он знает только первую книжку. После никаких моих переводов, книг и рассказов он не читал. Стесняется.
Чего стесняется? Боится, что не понравится, и от этого будет неловко?
Не знаю. Стесняется. Я же ему мама, а не переводчик. Хотя он помогал мне в переводе последней пьесы (речь идет о пьеск «Гарри Поттер и проклятое дитя». — Esquire).
А любительские переводы «Гарри Поттера» делали ведь не только вы?
Да, в интернете было много переводчиков, мы между собой соревновались в скорости — для нас это была по‑настоящему веселая игра. Муж пытался отдать мой перевод в издательство, а когда его не взяли — создал сайт НИИ «Гарри Поттер», где размещал эти тексты. Он делал сайт один, хотя презентовал его как серьезный проект с большим количеством людей, которые якобы над ним работают. Муж зачитывал мне комментарии — тогда меня очень хвалили, конечно. По три тысячи человек приходило на сайт, и все писали какие-то ликующие послания, какая я молодец. Естественно, это подбадривало. Но, на самом деле, единственной настоящей моей любовью была только первая книга. Дальше народ начал требовать, и я переводила для них — деваться некуда. Я же не знала, что у этой истории будет какое-то продолжение.
То есть любовь у вас была только к первой книге? А к остальным?
О нелюбви речи не идет. Меня очень долго устраивало вообще все, что там есть. Потом, книге к четвертой, вышел фильм — и сама Роулинг под давлением стала принимать определенные решения. И эти моменты меня немного огорчали. Но, опять же, я не очень-то читала, я переводила. А когда ты видишь книгу вот такой толщины, над которой тебе долго сидеть за компьютером, любви особой не будет — это не то же самое, что полежать на диване, а потом пойти гулять.
Да и вообще, я фэнтези никогда не любила. Сначала «Гарри Поттер» был просто сказкой, а потом началась эта повышенная детальность — героям стали сочинять биографии. Роулинг, например, сказала, что Дамблдор был геем. Ну, зачем это в детской книжке? Как-то это уже становится не так интересно.
А сколько времени ушло на перевод «Философского камня»?
Точно не скажу, но не много, около трех-четырех месяцев. Я не то чтобы набросилась — были и другие дела. Некоторые вещи придумывались на ходу — удачно и не очень.
Понимаете, поначалу «Гарри Поттер» был просто книгой, и с ним надо было вести себя как с книгой: во многих странах переводили имена, как это сделала я, потому что они говорящие. Так было до некоторого момента, а потом «Гарри Поттер» стал… Вот до сих пор не понимаю, что это. Это что-то уникальное. И книга, и кино, и компьютерная игра, и культ поклонения — все это хэррипоттерия. И аналогов у этого явления нет, на мой взгляд, — ни одна другая книга настолько не повлияла на жизнь людей во всем мире.
Теперь-то и у меня другое мнение насчет имен. Теперь мне кажется, что они должны быть такие, как в оригинале. Но всемирного культа я предвидеть не могла, а потом уже было глупо переобуваться. К моменту, когда «Махаон» решил издать мой перевод, я уже совсем не думала об этой истории. За седьмую книгу я взялась под большим давлением тех, кто привык к моему стилю. Это чувство можно сравнить с браком: первый год с человеком не похож на тридцатый, а любовь от страсти не похожа на любовь за деньги.
Сейчас для вас «Гарри Поттер» — коммерческая история?
Нет, это не так. В 2013 году, когда «Росмэн» перестал владеть эксклюзивным правом на «Гарри Поттера» в России, издательство «Азбука-Аттикус» предложило издать мой перевод. Я отказалась, потому что меня не устроила жесткая редактура — когда редактор считает себя важнее меня. Это слишком дорогая для меня вещь. Меня вообще редко редактируют, поэтому я капризная в этом плане. Через полгода ко мне пришел «Махаон» с намного лучшими условиями («Махаон» входит в издательскую группу «Азбука-Аттикус». — Esquire). Они сказали, что оставят все, как есть. Такой уважительный подход меня устроил, ведь для меня самое главное — чтобы меня не обижали. Плюс редактора назначили очень хорошего: Настя Корзунова очень умная, видит недочеты, как компьютер. Я спокойно доверила ей текст и разрешила менять очень многое: буквально два названия попросила не трогать, а все остальное — пожалуйста.
Какие два названия?
Я попросила оставить «муглов». Мне кажется, оно лучше передает смысл. В этом слове есть пренебрежение — в отличие от слова «магл», фонетически схожего с «магом». Роулинг придумала термин muggle во времена, когда ни о какой политкорректности не было и речи, это слово пропитано высокомерием (muggle — производное от mug, что на британском сленге означает «глупый человек, которого легко обмануть». — Esquire) И, мне кажется, что по‑русски «муглы» куда лучше передают это отношение. По крайней мере, мне так казалось тогда. Сейчас мне все равно. Хотите «маглов», берите «маглов».
А второе?
Огрид, а не Хагрид, потому что в имени Хагрид есть что-то харкающее. А Огрид — немножко огр.
Имена и названия вы придумывали сами или с кем-то советовались?
В основном сама. Они достаточно легко придумывались, но бывало и так, что на некоторых я застревала. И тогда мы с мужем ложились спать с мыслью об этом имени — и думали, думали. Но ему редко что-то удачное приходило на ум.
Не помните, с какими именами были сложности?
Было сложно с пером Риты Вриты. В оригинале это Quick-Quotes Quill, а я назвала его принципиарным («Прытко-Пишущее перо» в переводе Росмэна. — Esquire). Мы долго думали и придумали много хорошего, но все было не то. В итоге смысл получился немного другой, но, мне кажется, русскому человеку такая игра слов понятна, как никому другому.
А что насчет улицы, где жили Дурсли? Фанаты сильно придираются к вашему варианту.
Почему Бирючинная? Удивительное рядом. В оригинале она называется Privet Drive, с английского privet переводится как «бирючина» — это типичное растение для Англии, классическое такое, скучное, но очень устойчивое. В «Росмэне» они назвали улицу Тисовой — совершенно непонятно, по какой причине. Это меня изумляло всегда.
Фанаты предлагали альтернативный вариант: не переводить названия улиц вообще. Вы бы сейчас как поступили?
Улицы, пожалуй, я бы все же переводила. Все-таки надо, чтобы был понятен контекст: на английском говорят далеко не все. В общем, тут много спорных моментов. Например, у меня директора зовут Думбльдор. Имя оставила редактор, так как считала, что оно звучит лучше Дамблдора — намек на шмеля, который гудит (имя Dumbledore происходит от английского bumblebee. По словам Роулинг, она дала персонажу такое имя из-за его страсти к музыке: она представляла, как он ходит и напевает себе под нос. — Esquire). А я согласилась, потому что у Думбльдора был предмет, который я назвала «дубльдум» (в переводе «Росмэна» — омут памяти; в оригинале — pensieve. Это слово в свою очередь происходит от английского pensive (вдумчивый) и имеет латинские корни: pensare означает «думать». — Esquire). С Дамблдором пришлось бы как-то по‑другому его называть. Это единственная причина, почему я разрешила оставить Думбльдора. А так я думала: пускай будет, как привыкли люди.
Вы наверняка знаете, какие споры были в интернете по поводу имен…
Я далеко не все знаю, но что-то знаю. Невозможно не знать, когда на телефон получаешь «сдохни, сволочь».
Серьезно?
Да, мне угрожали, хотели убить. А я же верю в такие вещи, начинаю бояться. Что касается имен: в свое время мой перевод был логичен. А теперь они [фанаты] в некотором роде правы, потому что «Гарри Поттер» — это целый мир, и лучше, чтобы все звучало одинаково. Я уже даже говорила со своим издателем, что вообще было бы неплохо издать серию снова, но поменять имена. Я, конечно, за это уже не возьмусь, но если бы редактор взялся, то почему нет? Я не понимаю, почему это все так сложно. Раньше могло выйти хоть сколько угодно переводов — как с «Алисой в стране чудес» или «Винни-Пухом». Может быть, и с «Гарри Поттером» решатся. Ведь сам-то мой текст — и в этом я уверена — лучше другого русского перевода, потому что тот делали слишком быстро. Хотя бы поэтому.
Вы, кажется, не читали перевод «Росмэна»?
Нет. Я читала «Гарри Поттера» только по‑английски, и то на ходу. Но в какой-то момент начали выходить фильмы — так я узнала, как звучит перевод Оранского, Литвиновой и остальных. В принципе, я поняла, что такой перевод в кино меня устраивает, хотя фильмы мне не очень нравятся. Потом у «Росмэна» появились очень хорошие переводчики, но они стали заложниками перевода коллег: то есть не они придумали «Пуффендуй», который, на мой взгляд, ну очень странно звучит.
А с людьми из «Росмэна» вы не общались?
Нет, издатели меня ни видеть, ни слышать не хотели, они меня ненавидели.
Правда? А в чем это выражалось?
Мой муж мне рассказывал, что в «Росмэне» про меня говорили. Не то чтобы гадости, но из их слов становилось понятно, что меня знать нельзя и что я со своим переводом опустилась на самое дно, которое вообще существует. Что-то в этом духе. Поэтому даже если бы от них сбежали все переводчики, меня бы все равно не взяли.
Откуда такое отношение?
Потому что я была популярна в интернете. Потом правообладатели, агенты Роулинг, запретили мне выкладывать переводы — и я отдала сайт фанатам. Он до сих пор существует в каком-то виде, но я туда не захожу совсем.
У вас есть любимый герой?
У меня так не бывает. Много кто.
А вам надо как-то по особенному погружаться в персонажей, чтобы заговорить, как они?
У меня это происходит как-то само. Хотя, например, тот же самый Огрид говорит так, потому что я представляла свою школьную подругу — она медсестра в детской реанимации. Не полностью, конечно же, но что-то общее в них есть.
До переводческой работы какие у вас были любимые книги?
Ой, у меня очень много любимых книжек, и назвать самую-самую невозможно. Например, «Сага о Форсайтах» — даже не любимая, а какая-то особенная для меня книга. Я прочитала ее в 12 лет и потом перечитывала почти каждый год. Хотя на английском первая новелла совсем не произвела на меня впечатления. Меня очаровала именно работа переводчика. Долгое время очень нравился Набоков. Сейчас почему-то вдруг перестал. С «Мастером и Маргаритой» — то же самое.
С тех пор, как я стала переводчиком, я почти перестала быть читателем. Для себя я читала только по‑английски, потому что с текстом на русском у меня срабатывал рефлекс, и я начинала его мысленно редактировать. Так что в основном я читаю американскую, английскую литературу, и, как правило, всякую чушь, потому что перед сном.
А первую серьезную переводческую работу помните?
Да, «Эскмо» отдал мне на перевод The Volcano Lover Сьюзен Зонтаг. Я чувствовала такую ответственность, что закончила ее за четыре месяца. Книга была очень сложной, мне пришлось ее фактически переписать. Есть еще один перевод романа — так он звучит как чушь собачья. А я писала очень красиво. Каждый день подолгу сидела. Сын уходил в школу, муж — на работу, а я садилась за компьютер и сидела до самого вечера, а потом падала на диван.
Это было во время «Гарри Поттера»?
Вряд ли одновременно. На меня обратили внимание из-за «Гарри Поттера». Довольно известный в сфере человек, Макс Немцов, узнал обо мне и решил обратиться за помощью в переводе — получается, он и сделал меня настоящим переводчиком. Мы встречались в кафе, разговаривали очень долго про Роулинг, про книги в целом, про то и се. Я чувствовала себя случайно попавшей к святым и радовалась, что мне разрешили стать частью сообщества. А потом Макс дал мне книжку на перевод, — забыла, какую именно, вроде бы детектив — и она мне совсем не понравилась. Я честно об этом сказала. И тут Макс возликовал — сказал, что это была проверка и что на самом деле он собирался дать книгу Зонтаг. Ну, тут уже без разговоров — я, даже не читая, села переводить. В процессе уже выяснилось, что это очень тяжелая для перевода книга, но я все равно справилась. Правда, следующие книжки я все-таки сначала прочитывала.
Вы сейчас над чем-то работаете?
Нет. Я написала цикл рассказов в 2013 году, но потом появилось много дел, поэтому я только сейчас его дописала. Я хочу это где-нибудь издать. Пока не знаю, что из этого получится.
Вам сейчас больше хочется свое писать?
Мне давным-давно этого хотелось. Хотя, надо признать, работа над «Гарри Поттером» была не такая частая и не такая тяжелая, но я с удовольствием в свободное время занималась ерундой. Так что, может быть, я не такой уж и писатель. Хотя цикл рассказов всем очень нравится — я проверяла на разных людях.
Давайте вернемся к этой страшной истории с фанатами. Когда это началось?
Как только «Махаон» издал книгу с моим переводом, тогда и началось — и чем дальше, тем хуже. А перед пьесой («Гарри Поттер и проклятое дитя». — Esquire) совсем уже взбесились: собирали подписи под петицией, чтобы меня выкинули вон, а мне писали, чтобы я сдохла и что меня убьют. Писали, что за мной следят, а я в такое сразу верю.
Эти угрозы когда-то переходили в реальные действия?
Пока, слава Богу, нет. Может, кто-то и следил за мной, но я их не видела. Вспоминать это не люблю.
Вы из-за этого не боитесь выходить из дома?
Слава Богу, я все быстро забываю, поэтому не очень боюсь. Вот сейчас с вами поговорю и буду некоторое время бояться.
Очень страшно, что фанаты волшебного мира «Гарри Поттера» могут пожелать кому-то смерти.
Как-то у нас в последнее время это стало принято. Собственно говоря, многих хотят убить.
А почему вы все-таки взялись за пьесу, несмотря на угрозы и петиции? Почему вам это было важно, если былого интереса к «Гарри Поттеру» уже не было?
Из-за денег. Мне предложили сумму, которую другим переводчикам не предлагают — не постранично, а так, чтобы я согласилась. Можно сказать, «Гарри Поттер» как-будто сделал мне подарочек, чтобы я могла пожить спокойно. Поэтому, естественно, меня волновала судьба «Проклятого дитя». Потом в издательстве мне сказали, что и не думали брать кого-то другого — даже несмотря на петицию. Потому что книги с моим переводом покупались прекрасно, а это и есть показатель. Хотя, может, они это для меня придумали.
Вас вообще волнуют отзывы? Прислушиваетесь или стараетесь избегать негативных комментариев?
Был период, когда старалась избегать любых комментариев, потому что они так сильно на меня действовали, что мой перевод начинал казаться мне кошмарным. Хотелось, чтобы обо мне забыли и ничего не говорили. Потом это прошло, в том числе и потому, что всякие умные люди, которым я верила, сказали, что это глупость. Ведь есть редактор, издатели — и они, наверное, лучше понимают, что хорошо, а что плохо.
Не знаю, можно ли в отношении вас говорить о тщеславии, но вы гордитесь своей работой?
Кто захочет, конечно, может [говорить о тщеславии].
Мне про вас интересно. Как вы относитесь к своей работе?
Так, что издала бы новый вариант.
Переговоры с издателем по поводу переиздания книг как-то двигаются?
Пока издатель, который мне периодически звонит узнать, как я поживаю, терпеливо меня выслушивает и говорит, что они «вяло разговаривают с агентами на эту тему». Насколько это правда, я не знаю.
Как считаете, «Гарри Поттер» сделал вас счастливой или, наоборот, принес больше проблем?
Он сделал меня переводчиком, кем я родилась, — просто я об этом не знала. Так что в этой истории есть что-то волшебное. И за это я преклоняюсь перед «Гарри Поттером». До меня дотронулись волшебной палочкой, и я пошла по своему пути. Даже мой характер изменился. Я никому не завидовала, потому что занималась своим делом. А я хорошо помню, что бывало наоборот, когда я делала какую-то ерунду. Благодаря «Гарри Поттеру» я смогла стать настоящим переводчиком и, более того, стала писать сама — а об этом мне говорили с самого детства: ты у нас писатель.
«Гарри Поттер» вас чему-то научил? Сама книга, а не работа с ней.
Да. Я поверила, что магия существует.
Вы находите какие-то доказательства?
Да. Разумеется, магия устроена не так, как в книге — без волшебных палочек. Но она существует. Просто мы очень зажаты и не пользуемся ей. Это я чувствую.
Источники:
Умер автор Золтеуса Злея
Переводчик книг о Гарри Поттере Мария Спивак умерла в пятницу, 20 июля, в возрасте 55 лет. Об этом сообщила на своей странице в соцсети директор издательства "Фантом Пресс" Алла Штейнман.
"Сегодня умерла Маша Спивак. Моя дорогая подруга, прости, что не уберегли тебя", - написала Штейнман на своей странице в Facebook.
Подробности о дате и месте похорон будут сообщены позже.
Мария Спивак - писатель и переводчик, наибольшую популярность приобрела после перевода серии книг о Гарри Поттере.
Поклонникам Спивак запомнилась в первую очередь необычной системой наименования персонажей. Так, ее перу принадлежат Злотеус Злей, Невилл Длиннопопп, Психуна Лавгуд, Мадам Самогони.
Умерла переводчица книг о Гарри Поттере Мария Спивак
Умерла переводчица книг о Гарри Поттере Мария Спивак. Об этом сообщила в фейсбуке директор издательства «Фантом Пресс» Алла Штейнман.
Источник: https://meduza.io/news/2018/07/20/umerla-perevodchitsa-knig-...
В возрасте 55 лет скончалась Мария Спивак, которая перевела книги о Гарри Поттере на русский язык.
В возрасте 55 лет скончалась Мария Спивак, которая перевела книги о Гарри Поттере на русский язык. Большинство фанатов терпеть не могло ее перевод.
Умерла Мария Спивак
Теперь фанаты Гарри Поттера могут спать спокойно.
Вполне возможно, она была чудесным человеком, но людям она запомнится совсем иначе.
Ей было 55 лет, долго болела.