Магия

Не проучивший в универе и года, я загремел в одну южную и негостеприимную страну. Откуда был доставлен в ташкентский окружной госпиталь, где хирург Слизкий приказал мне ходить.

— Ходить обязательно. Походил, отдохнул и снова пошёл.

— Товарищ майор, так швы же разойдутся.

— Швы — моя забота, а твоя забота — ходить. Вышел из палаты и по коридору, потихоньку, а к концу недели уже до крыльца. А потом и на улицу, вокруг корпуса обошел и в палату. Только так, никак иначе.

Свои нелепые перемещения вдоль стеночки я придумал называть забегами. А ещё начал считать шаги, чтобы потом достижения оценивать. В первом забеге было шагов пятьдесят. Обратно меня принесли. Коридор казался бесконечным, но через три дня я прошёл его полностью. А затем были и крыльцо, и улица. Не сразу, не быстро и не легко, но пришёл день, когда я обогнул наш белоснежный корпус и вернулся в палату. Насчитав 828 шагов.

Через три года, на весёлом и пьяном студенческом слёте я вышел в финал борьбы на руках. Противостоял мне прикладной математик Кобыла. Он был чертовски силён и очень любил персики. Манили фрукты и меня. Коробка персикового компота в то скудное время была более чем достойной наградой. Но главное, что рядом была моя девушка. Прекраснейшие глаза на свете смотрели на меня и упасть в этих глазах я никак не мог. И вот уже, под общий гогот и улюлюканье, я преклоняю колено перед любимой и, протягивая завоеванный трофей, прошу стать моей женой.

— А если я не соглашусь, ты мне консервы оставишь? — спрашивает она.

— Да, — отвечаю я, успев страшно испугаться. Вокруг все притихли.

— Я согласна, — ласково произносит любимая, — куда уж тут денешься.

Веселье продолжилось. Персики пошли на общий стол и, судя по жалобам, почти все были съедены Кобылой. Кстати, в коробке было восемнадцать банок (8+2+8).

А время обжигало нам лица. Старые законы отмирали, новые устанавливались силой. Снова засвистели пули, но мимо, мимо. И не было для меня большей радости в те шальные годы, чем возвращаться домой, в нашу первую однушку, номер 82, на восьмом этаже.

Но вот ревущие девяностые откатились от нас, один за другим. Несмотря на усилия правительства, стало возможно жить созидательным трудом. Желания превосходили возможности, в каждой мелочи таилась засада, но были и неожиданные удачи. Экспортный контракт, первый и сразу с американцами. Не сильно выгодный, но очень престижный. В дубравах Северной Каролины гнездилась штаб-квартира нашего заказчика и я часто звонил туда, сразу запомнив код: "828".

Стихли амбиции молодости. Командных высот не захвачено, но блиндаж оборудован надежно. Желания и возможности подружились, ну, почти подружились. В жизни стало мало событий, но сама жизнь обидно ускорилась. Желая замедлить, я зашел как-то в фотомагазин. Мало что зная о цифровых аппаратах, слушал вполуха продавца, пока не увидел SONY 828. Не купить такую фотокамеру я, разумеется, не мог. С той соньки началось моё увлечение фотографией.

Звонит сын. Я радуюсь.

— Алё?

— Пап, у нас викторина, у меня есть звонок другу и я позвонил тебе, времени в обрез, последний вопрос, счёт на секунды! — я с трудом улавливаю смысл его скороговорки, — Пап, самое высокое здание в мире какой высоты? Ты должен знать!

Должен? Да, наверное, должен, видел я этот арабский небоскреб, сколько же оно... что там гид говорил...

— Пап! Время заканчивается! Сколько метров???

— Восемьсот двадцать восемь! — кричу в трубку и замираю. Пара секунд — и слышу взрыв аплодисментов, похоже, угадал. Или вспомнил. Или угадал. Звонок прерывается.

Жду, что сын перезвонит. Не то чтобы ради спасибо... Просто, путь позвонит, скажет, что это сейчас было. Но нет. Ему восемнадцать (8+2+8), и у него много важных дел. Он только что выиграл какую-то викторину. С моей помощью, правда, ну а с чьей же ещё... Опять же, профессор Кобыла его хвалит.

А мне пора в ежевечерний забег по набережной. Нет, я не бегаю — хожу, просто так называю.

Густой запах разогретой сосновой смолы и хвои заполнил вселенную. Где-то неподалеку тонко, пронзительно, на одной ноте цвиренькала птаха. Но разбудил его именно запах. Артур потянул носом и распахнул глаза.

Прямо над лицом висела стекающая по коре янтарная капля, красиво поймавшая солнечный луч, а далеко-далеко вверху качались колючие ветви. Там в вышине остатки рассветного тумана запутались в ажуре иголок и стрелы света, пробившиеся сквозь него, создавали призрачный веер. Сухие иголки кололи шею и затылок. По щеке пробежал муравей. Артур, не задумываясь, цапнул его тремя пальцами и закинул в рот. Дурацкая привычка, возникшая еще в детстве. Вместе с муравьем на язык попало несколько крупинок песка.

Артур противно скрипнул зубами и лишь тогда в голове болезненно взорвалась память.

***

К болотцу он пришел часов в пять утра. Увидел сквозь мельтешащие в окне такси сосны лунное отражение, множащееся в далекой воде, внезапно понял: вот оно – решение – и попросил остановить, выскребая из кармана последние деньги. Водителю было все равно.

Роды дня были мучительными. Пока Артур перебирался через поваленные деревья и ломал хрустящие стебли травы, бредя по направлению к воде, слева по горизонту разлился мутный розово-серый кисель. Неожиданно ступив одной ногой в чавкнувшую влагу, Артур на миг опомнился и встал на бережку, глядя в черноту водного блюдца, словно в глаз чудовища. Вместе с утренним холодком через ступни в тело вполз страх, что в последний момент ему не хватит духу и он вынырнет на рефлексах, все-таки первый взрослый по плаванию. Артур покрутил головой по сторонам и отправился искать камень.

Полузакопанный валун он нашел в камышах, в сотне метров в сторону дубового бора. Сначала пытался раскачать, затем подкапывал под него руками, но густая жижа лишь сочно чмакала и не желала отдавать то, к чему за сотню лет привыкла. Наконец, изгваздавшись чуть не до волос и тяжело дыша, Артур вспомнил про Архимеда, отыскал на берегу узловатый «рычаг» и кое-как вывернул каменюку. Затем выкатил ее на берег и, тяжело дыша, опустился под сосной передохнуть. И уснул.

***

Мобильный показывал 11:03 и восемнадцать непринятых звонков.

- Идите в жопу, - как-то на удивление радостно, вслух произнес Артур. Затем поднялся, покряхтывая, автоматически наклонился отряхнуть колени, но увидел общее состояние штанин и хмыкнул. Как-будто уже не все равно…

Накатив валун на подарок Марты, брючный ремень фирмы Zilli, Артур придавил кругляш коленом и что есть силы затянул. Длины еле-еле хватило на последнюю дырочку, использовать которую в жизни у него шансов не было. Конституцией он пошел в отца, сухой, жилистый, стройный.

***

Марта бросила его месяц назад, в миллионный раз обозвав больным ублюдком. Отец отвернулся вчера. Протянул пачку купюр, буркнул: «Больше ко мне не приходи!» и ладонью выдавил его за порог, хорошенько толкнув в грудь напоследок. Артур показал висящей над крыльцом камере фак и пошел отдавать заём.

Но не дошел, поняв внезапно, что сегодня пятница. По пятницам ему всегда везло. Если поставить всю сумму, то он разом покроет долг Максу и еще останется немного на Олега Дмитриевича. Или все-таки лучше сначала вернуть полковнику? Тот шутить не любит. Ребята с бритыми затылками, месяц назад сломавшие Артуру нос, хоть и приехали по гражданке, но явно были из его конторы.

Как раз увидев симметричные синяки под глазами, Марта обо всем догадалась и ушла собирать вещи.

***

Привычным движением развязав галстук, Артур продел его узкий конец в пряжку, завязал узел и смастерил самозатягивающуюся петлю. Затем пропихнул внутрь кисть, медленно закатил каменюку к себе на колени, поднял к груди и рывком встал. И только теперь заметил, что все это время продолжал повторять: «Идите в жопу, идите в жопу, идите в жопу».

Конечно, не сильно эстетично было тонуть вниз головой, во всех фильмах груз всегда привязывали к ноге, но не будучи уверенным в глубине, Артур решил не рисковать и оказаться к дну поближе ушами. Забавная картинка ждет черных копателей через сотню лет, когда его обнаружат в торфяниках.

Артур снова хмыкнул и сделал шаг к воде.

- Я, конечно, извиняюсь, - раздавшийся из-за спины голос был хриплым и звучал, словно лопнувший котелок.

Артур замер, не оборачиваясь, и закрыл глаза. Кто бы это ни был, он - не во время. Валун был тяжелым.

- Вы ведь топиться собрались?!

Артур выдохнул и обернулся. На старом костровище сидел… кто это? Какой-то невнятный чешуйчатый, складчатый, пупырчатый… хрен. Размером с собаку. В кепке.

- Вы… кто?!

- Мы?! – существо посмотрело по сторонам, словно пытаясь заглянуть за спину - Шишок…

- Шишок, - зачем-то повторил Артур. Затем развернулся и сделал еще один шаг к воде. Все это он уже проходил. Под новый год.

***

Костян, который собственно и принес, после употребления принялся радостно хохотать и извиваться, словно его щекочут, а к Арутру явился зеленый лупоглаз изо рта которого лезли черви. Когда отпустило, поклялся, что больше никогда…

***

- Подождите, у меня к вам просьба… Кстати, я бы советовал вам принять чутка левее, а то в этом месте по весне замотанную в простыню девицу сбросили, не факт, что она уже… ээээ… растворилась.

Фу. Мертвецов Артур не то чтобы боялся, но брезговал. Он вообще был крайне брезгливым.

- Откуда вы знаете?!

- Дык. Я за сто двадцать семь лет тут всякого… Да бросьте вы этот булыжник…

Артур аккуратно опустил валун в болотце и уселся сверху. Туфли противно хлюпали, ноги стояли по щиколотку в воде. Подняв взгляд, Артур обнаружил, что шишок приобрел более человеческую форму: голова уже отчетливо качалась на шее, выше плеч появились очертания пиджачного воротника, руки оказались сложены на объемном животе.

- Я не против свободы воли, что вы! На этом все держится! Хотите топиться, ваше право! Но вам ведь уже все равно… А мне может быть польза…

Артур моргнул и у шишка на пиджаке появились карманы.

- Что вам нужно?! – Артур снял левую туфлю, стянул с ноги мокрый носок, зачем-то выжал его, запихнул в обувь и бросил на берег. Пошевелил пальцами в воде и поднял голову.

У шишка образовались ноги. Вот только голые и качественно волосатые. Пиджак прикрывал далеко не все и Артур быстренько отвернулся. Не, ну глюк же?!

- В начале века, - продолжил шишок, и Артур почему-то решил, что речь идет не про нынешнее столетие, - один комиссар из знающих прямо на этом берегу меня ограбил. Не страшно, многого у меня никогда и не было… Но среди прочего было эм-м-м одно зеркальце…, Оно собирало меня, помогало мне сформироваться. Этот дурачок сдуру в него заглянул, неожиданно познакомился со своим внутренним обликом, и забросил такую полезную вещицу аж во-о-он туда… Видите столбики? Там когда-то ходил паром, вы знали?!

- Теперь шишок был полностью детализированный, объемный, живой. Артур видел, как вытерлись нитки на нагрудном кармане, видимо от частого пользования, слышал смесь запахов дыма, пота и леса. Так иногда пах его отец, когда возвращался с затяжной охоты.

- - А я боюсь воды. Леший тоже глубоко не заходит, а водяной со мной не разговаривает уже много лет, с тех пор, как я… Вы бы пока каменюку от руки отвязали, с ней будет крайне неудобно… Кстати, если вы смогли ее поднять на суше, то и в воде сумели бы, вы что физику в школе не учили? Помочь или вы сами?!

-

***

Охранник сказал почти так же.

Проиграв последнее, Артур впал в какую-то прострацию. Кто-то что-то говорил, негромко играла музычка, блондинка рядом противно ржала, а он словно приклеился к креслу, не мог поднять руку, голову, даже ресницы. Так и сидел, пока крупье не подал кому-то знак.

- Ты сам?! – спросил наклонившийся со спины секьюрити. Артур мотнул головой и тогда его приподняли подмышки, поволокли к выходу, и там выкинули как мешок. А он и дальше продолжил сидеть на асфальте пыльной, поломанной куклой. Тогда один из плечистых ребят подозвал такси, пошарил у Артура в карманах, заглянул в портмоне, вынул оттуда визитку и назвал водителю адрес.

***

- Идите в жопу, - неожиданно к Артуру вернулся прерванный цикл, он встал и попытался подсунуть руки под валун. Однако, похоже, тот плотно засосало.

- Ну подождите! Ну что же вы!? Я же еще не все сказал. В конце двадцатых на ту сторону пытался перебраться потомственный купец Никита Алексеевич Дугин со всем своим добром. А догонявшие его бойцы РККА не шибко заморачиваясь, бросили на паром РГ-14. Знаете? Это такая ручная граната Рдултовского образца 1914 года. Во-о-от. И теперь все это вместе с купцом лежит на дне. Только стулья уплыли. Во-о-он там. Чуть подальше. А среди барахла был кованый сундучок. Что точно внутри, я сказать не могу, но золото я чую даже отсюда. Давайте, вы зеркальце мне, а сундучок – себе?!

Золото. Сундучок. Это могло решить проблему.

Артур так долго вглядывался в шишка, что тот даже замолк, затем решился и принялся снимать одежду.

- Вот и славненько! Вон туда, между столбиками. Видите, там еще ветка торчит?

- Какого размера?

- Что?! А! Вот такого!

Шишок показал арбуз средней величины и Артур наконец-то стянул вторую туфлю и брюки.

***

…Глубина ила была какой-то невероятной и через пару минут распахнутые под водой глаза стали бесполезными, все заволокло зеленой взвесью. Пришлось действовать наощупь.

При каждом Артуровом всплытии шишок немедленно начинал нести какую-то ахинею и от потока слов ныряльщик был готов погрузиться на любые глубины.

Через двадцать минут он нащупал зеркальце и, выбравшись, вручил его своему болтливому визави, в полной уверенности, что теперь тот свалит, признав, что никакого сундучка никогда не было. Однако, шишок, некоторое время попялившись в отражение, приобрел рыжий цвет волос, цепочку с часами и серьгу в ухе, затем отложил вожделенный предмет в сторону и снова взялся раздавать указания. Штаны на нем по-прежнему отсутствовали.

Через полчаса Артур обнаружил медный таз. Потом самовар. А потом - череп без нижней челюсти. Это было так мерзко, что он уже вознамерился прекратить издевательство над собой, но во время очередного заныра наткнулся плечом на что-то твердое. Это был он. Сундук. Шириной в две ладони и длиной в четыре.

Побоявшись, что доски прогнили и кольцо вылетит из крышки, Артур хотел было выбраться на берег, отдышаться, а затем использовать пиджак в качестве подводных носилок. Но лишь подняв голову над поверхностью, услышал радостные вопли шишка.

- Я чувствую! Вы его растревожили! Доставайте же скорее!

Ну на фиг. И Артур снова ушел в глубину…

***

- Это лиственница, - пока Артур счищал тину, шишок простукивал деревянные бока, - чувствую внутри сапфир, немного жемчуга, золота примерно фунт в ажуре и еще в монетах. Малахит. Эм-м-м, серебро. В общем, это хорошая находка.

Врал, наверное. Артур заозирался вокруг.

- Чем вскрыть?!

- Э-э-э-э, зачем?! Я честная нечисть. Это все ваше. Свое я уже получил.

- Хм. Ну окей.

Нисколько не смущаясь, Артур снял свои синие боксерки, отжал из них воду и хотел было развесить белье на суку, чтобы просушить, но поскольку шишок все это время не прекращал своей болтовни, понял, что больше не выдержит, плюнул, натянул одежду и сунул трусы в карман. Солнце двигалось к закату.

- Почему я вообще тебя увидел?! – перешел на ты. Какие уже политесы, когда они видели причиндалы друг друга.

Шишок замер.

- Дык. Намерение к смерти. Оно проявляет реальности.

- Понятно… , - связав рукава пиджака в узел, Артур еще раз прикинул вес сундучка. До трассы дотащит, - Ну, бывай!

- Еще одно!

- Что?! – Артур разогнулся.

- Все это у вас не удержится надолго, если вы не прекратите играть…

- Что?! Откуда ты…

- Хотите подарок?! – шишок полез во внутренний карман и вынул оттуда круглую металлическую коробочку. В детстве из похожей Артур ел монпансье.

Яд. Сейчас отравит, а богатство себе…

- Это безопасно! Смотрите, - шишок с трудом приоткрыл крышку - по внешнему виду, там действительно были конфетки - и сунул одну себе меж зубов, - это поможет вам не быть азартным. Ну что же вы?! Пару часов назад вы собирались умереть! А я - от чистого сердца!

А, была не была.

Артур забросил конфетку в рот и зажмурился. Ничего. Сладость и сладость. Хрустит.

- Я же говорил!

***

… Первым, кому он позвонил, сидя в пойманной попутке, был Костян.

- Спорим на сто баксов, что ты мне не поверишь?!

Еще не успев договорить фразу, Артур почувствовал крайне гадкую физиологическую неприятность. Его сфинктер перестал держать внутреннее содержимое кишок. Все-таки яд?! Или что за странное расстройство?!

- Перезвоню! – Артур что есть силы сжал ягодицы и отрубил телефон. Через пол минуты отпустило. Словно ничего и не было.

Азартные игры. Диарея. Шишок. Понимание пришло не сразу.

- Ах ты ж, мерзкая нечисть, - застонал Артур и водитель тойоты нервно оглянулся…

Молодой рыцарь ворвался в дом ведьмы, застав девушку в бочке с водой. Дверь хлопнула о стену, жалобно взвизгнув петлями, под потолком закачались пучки трав. Ведьма взвизгнула и прикрылась руками, глядя на вторженца круглыми, совинными глазами. Рыцарь одет в кожаную куртку на голо тело, плотные штаны и сапоги. На поясе покачивается меч в ножнах. Тусклый свет рассыпается на искры в драгоценном камне в навершие рукояти.

Испуг на лице ведьмы сменился злостью, а рыцарь, не отрывая взгляда от мокрого тела, закрыл дверь. Откашлялся и сказал:

— Ты — ведьма?

— А что, если и так? — Прошипела девушка, продолжая закрываться руками и стараясь погрузиться в бочку по шею.

Попытка совершенно тщетная, вода прозрачна, как горный хрусталь. Рыцарь сглотнул и переступил с ноги на ногу.

— Так ведьма или нет?

— Зачем тебе? Хочешь меня церковникам отдать за прощение грехов?

Рыцарь замотал головой, умудряясь не сдвигать взгляда с того, что так сложно прикрыть тонкими руками.

— Нет.

— Отвернись!

Мужчина нехотя подчинился, ведьма явственно услышала скрип позвонков. Вылезла из бочки нарочито медленно — пусть помучается. Долго «искала» одежду и, наконец, накинув чистое, скомандовала повернуться. Лицо рыцаря отразило целый спектр эмоций, перетекающий от разочарования до стыда.

— Так что тебе от меня нужно? Приворотное зелье?

— Нет...

— Хм... слабительное?

— Нет!

— Интересненько, ну, я вижу, зелье мужской силы тебе без надобности.

Рыцарь покраснел, свел ноги и чуть сгорбился. Ведьма засмеялась, прикрыв рот пальцами и запрокидывая голову. В комнате явно стало жарче, по крайней мере, рыцарь вспотел, словно в бане. Девушка откинула мокрые волосы за спину и подошла ближе, заставляя парня краснеть пуще прежнего.

— Ну, так чего ты хочешь?

Она взяла его за подбородок двумя пальцами и приподняла, заглядывая в глаза. Наглость, с которой рыцарь ворвался в дом, исчезла без следа. Парень шумно сглотнул, взгляд затвердел, но голос предательски дал петуха:

— Мой отец... болен!

— И ты хочешь, чтобы я его вылечила? Так ведь?

— Д-да...

— Ты же знаешь, мальчик... ведьмы за бесплатно не работают. Знаешь ведь?

— Н-но мой отец хозяин этих земель и ты... ты!

— Я — ведьма! Я служу только себе, запомни и заруби себе на носу!

Парень вроде как стал ниже ростом, в глазах появилось отчаянье. Девушка рассмеялась и отошла к столу, нарочито сильно покачивая бёдрами. Стук юношеского сердца явственно слышен по всему дому, еще немного, и оно выпрыгнет из груди и упадёт к её ногам.

Ведьма сорвала с веревки пучок трав, достала из шкафчика баночки, запечатанные воском. Полуобернулась и спросила:

— Ну так что? Ты готов заплатить?

— Да! Что угодно! Только спаси отца!

— Хорошо. Нам стоит скрепить договор.

Краска ушла с лица парня, оставив блеклый румянец, он шумно сглотнул и кивнул. Ведьма достала пергамент, быстро начертала, кольнула палец кончиком стального пера и оставила под текстом кровавый отпечаток. Рыцарь сморщил лоб, глядя на завитушки, собранные в линии.

— Не умеешь читать? — Спросила ведьма с жалостью.

— Неблагородное это дело. — Ответил парень, нервно сжимая пряжку пояса. — Для этого есть монахи и прочий грамотный сбор.

— Ну, как знаешь... Но я всё же расскажу, что от тебя потребуется. Вдруг передумаешь.

— Не передумаю. — Отчеканил парень.

— Хорошо-хорошо... ну так вот. По сему договору ты обязан отдать мне, ведьме Изабель, своего первенца!

Парень замер, остатки крови покинули лицо, превратив кожу в древний, желтый пергамент. Губы мелко затряслись, он выпрямился, словно копьё проглотил. Медленно кивнул и сжал челюсти.

Ведьма расхохоталась, запрокинула голову, красуясь белой шеей.

— Держи! — Она протянула травы и баночки парню. — Пусть старик пьёт отвар из этого, а этим мажется перед сном.

— Но... а если не поможет?

Ведьма развела руками.

— Значит, можешь отрубить мне голову, даже сопротивляться не буду.

Парень кивнул и пробормотал:

— Да будет так.

Он ушел, а ведьма, смеясь, разделась и полезла в бочку с водой. Где долго хохотала, в предвкушении платы.

***

Десять дней спустя рыцарь вернулся, постучал в дверь и, чуть погодя, вошел. Ведьма, нагло ухмыляясь, шагнула навстречу и спросила:

— Ну что, мальчик, твой отец выздоровел?

— Да. — Твёрдо ответил рыцарь.

Улыбка ведьмы стала шире, сейчас благородный начнёт торговаться, в конце концов, никто не хочет отдавать детей. А ей того и надо, так можно договориться на пару мешочков золота, а то и больше.

— Значит, ты принёс мою плату? — Спросила ведьма.

Рыцарь кивнул. Девушка вздрогнула, бровки поднялись на середину лба, она огляделась, но ребёнка нигде нет. Да и откуда у такого молодого вообще ребёнок? Насколько она знает, жены у него нет, а бастарда не примет!

— Ты шутишь надо мной?

Рыцарь сглотнул, покачал головой и сказал:

— Нет. Сейчас начнём?

— А?

Рыцарь вздохнул и начал расстегивать штаны, не спуская с ведьмы взгляда и говоря:

— Ну, делать первенца? Договор ведь исполнять надо.