Бедные посетители
Или как мэр Магадана решает проблемы радикальным методом.
P.S. Пост с юмором, без политики. Для ЛЛ смотреть с 0.35
P.P.S. Есть и мораль. Не все фразы означают то, о чем можно подумать в первую очередь, важен контекст высказывания.
Интервью-монтаж
Прислали клипчик, не знаю, можно тут показывать?
Баянометр показал два похожих клипа без дополнения
Российский ученый Илья Духовлинов начал испытывать на себе вакцину от COVID-19
«У нас имеется молекула, которая представляет собой активное вещество вакцины, и мы разработали также и масштабированную технологию ее производства», – российский ученый Илья Духовлинов утверждает, что разработал собственную вакцину от коронавируса и готов отправить ее на экспертизу любым заинтересованным сторонам. О ходе исследований ученый рассказал газете ВЗГЛЯД в своём интервью.
Сегодня научный мир ищет средство борьбы с коронавирусом – вакцину от COVID-19. О прогрессе в этой работе в США заявляет американский президент Трамп, работы ведутся в Китае, в Канаде, в Японии, в Израиле, в Европе. Ведутся такие исследования и в России.
По данным вице-премьера Татьяны Голиковой, в стране на данный момент осуществляется разработка сразу 47 вакцин на 14 платформах.
Исследования ведутся не только государственными, но и частными компаниями и лабораториями. Так, проектом по разработке вакцины занялся Илья Духовлинов, выпускник кафедры биохимии биологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, лауреат Международной премии Леонарда Эйлера для молодых ученых в области биологии. Он несколько лет возглавлял лабаратории генетической инженерии вакцин Государственного НИИ особо чистых биопрепаратов (ГосНИИОЧБ) и генетической инженерии белков Института экспериментальной медицины (ИЭМ). Сейчас - руководитель и основатель компаний «АТГ Сервис Ген» и «Фарма Ген».
В 2016-2018 годах Духовлинов выпонял контракты на разработку вакцин против ротавирусной инфекции и туберкулеза. Также его компании выполняют заказы Федерального медико-биологического агентства и сотрудничают с Минобороны.
Сейчас ученый заявляет, что достиг важных результатов в разработке вакцины от коронавируса и даже начал испытывать образец новой вакцины на себе лично.
ВЗГЛЯД: Илья Владимирович, вы полагаете, что вакцина от COVID-19 скоро будет найдена?
Илья Духовлинов: Я занимаюсь разработкой вакцинных препаратов последние 15 лет. Препараты, созданные моей командой, запатентованы во многих странах мира (США, Европа, Индия, Япония, Китай). Это вакцины против туберкулеза, гриппа, пневмонии. Опыт создания подобных препаратов у нас большой, и мы понимаем, как сделать их эффективными. Поэтому создание вакцины от коронавируса осуществлялось согласно уже имеющемуся опыту и принципам биотехнологии и генной инженерии.
Таким образом, я могу однозначно заявить – у нас имеется молекула, которая представляет собой активное вещество вакцины, и мы разработали также и масштабированную технологию ее производства.
ВЗГЛЯД: Каковы доказательства действенности вашего варианта вакцины?
И. Д.: Мы провели опыты на лабораторных животных, где показали формирование специфического клеточного иммунитета к основным антигенам COVID-19. Вакцина не имеет токсичности.
ВЗГЛЯД: Можно ли только по результатам опытов на животных оценивать действенность препарата?
И. Д.: Существуют принятые в РФ правила, утвержденные Минздравом, по испытанию вакцинных препаратов. И испытания на животных – это значительный спектр методов. Первоначально на животных выясняются параметры токсичности вакцины. Животных вводятся 10- и 100-кратные дозы препараты, оценивается состояние их внутренних органов, потомства.
Потом идут испытания на иммуногенность. Вакцина должна вызывать формирование антител и специфических Т-лимфоцитов. Это все показатели действенности препарата. Низкая токсичность, иммуногеность – это важнейшие параметры. И только после этого идет блок испытания на протективность – животных заражают вирусом и смотрят, как вакцина защищает животных от заражения. Вирус COVID-19 поражает и некоторых животных. Сейчас есть принятые в России и в мире модели. Это – хорьки.
Согласно правилам Минздрава, токсичность проверяется на лабораторных мышах и кроликах. Иммуногенность – аналогично на мышах и кроликах. Протективность – по общепринятой модели на хорьках.
ВЗГЛЯД: Сколько времени вам потребовалось на создание прототипа вакцины?
И. Д.: В теории формулу вакцины наш коллектив создал в конце февраля. Далее была проведена большая работа по синтезу самой молекулы и разработка технологии ее синтеза.
ВЗГЛЯД: Каков механизм ее действия?
И. Д.: Вакцина представляет собой кольцевую молекулу ДНК, содержащую химерный ген. Этот ген кодирует специальный белок. Белок собран искусственно из «кусочков» различных белков коронавируса. Именно такой подход позволил сделать важнейшую вещь в конструировании вакцины. По своей природной структуре белки коронавируса имеют участки, гомологичные белкам человека. Это значит, что иммунный ответ на COVID-19 параллельно обеспечивает и иммунологическую реакцию на ткани и органы человека, меняя их функцию. Вот чем опасна эта инфекция. Вирусом можно переболеть, можно успешно выздороветь, но иммунитет на сам вирус частично направлен и на организм человека! Это опаснейшая ситуация. После инфекции и выздоровления в течении нескольких лет начинает возникать спектр других заболеваний. Кстати, аналогичная ситуация такого «перекрестного иммунитета» имеется и в случае других вирусов (гриппа, папилломы и других).
Делая вакцину, мы брали белки вируса и убирали из них участки, которые идентичны белкам человека. Поэтому химерный белок состоит из «кусочков», которые выбраны с помощью моделирования и собраны так, что не имеют ничего общего с белками человека. Это была кропотливая и сложная работа и именно она обеспечивает высокую эффективность и безопасность вакцины. Так же мы удалили участки белков, которые не только гомологичны, но и взаимодействуют с белками человека.
Благодаря генной инженерии вакцина собрана очень правильно, в ней стыкованы все необходимые иммуногенные участки и убрано все, что вредит организму человека. ДНК, кодирующая такой химерный иммуноген, вводится внутримышечно и вызывает в клетках человека синтез этого иммуногена и формирование Т-клеточного ответа в первую очередь. А это самый важный протективный параметр, который развивается быстрее, чем антительный, и при этом нет риска появления феномена антителозависимого усиления инфекции. Безопасность вакцин такого класса давно показана в мировых научных исследованиях. Она не является онкогенной и не является фантастическим «чипированием» или генетической модификацией, о которой много ложных представлений.
ВЗГЛЯД: То есть одна из главных задач была – избавиться от «кусочков» белка в вакцине, гомологичных белкам человека?
И. Д.: Да, все верно. Нужно было удалить методами генной инженерии эти участки. Это и есть современные, самые современные высокие технологии. Моделируется участок ДНК, не содержащий кодирующих участков гомологичных белков, и затем синтезируется искусственно. Наша компания с 2004 года специализируется на синтезе ДНК.
ВЗГЛЯД: Против каких болезней такие «сборные» вакцины уже применяются?
И. Д.: Например, вакцина Регевак, от гепатита В. Там используется конкретно выделенный ген из вируса, а вирус или весь его геном не используется. Есть ее аналог – Энджерикс В, широко используемый в мире. Еще один хороший пример – вакцина против онкогенной папилломы. Она тоже рекомбинантная, генноинженерная, и содержит конкретные «вырезанные» участки конкретных белков вируса. Не весь вирус.
ВЗГЛЯД: А как быть с тем, что для создания вакцины, насколько я понимаю, нужен живой штамм коронавируса?
И. Д.: Нет, это не так. Живой штамм не нужен. Технологии, когда нужен живой штамм – это устаревшие подходы прошлого. Сейчас нужно знать генетический код вируса. Этого достаточно. Возможность узнать генетический код у меня была благодаря моим международным связям и так же он был опубликован в нескольких специализированных научных базах данных.
Используя этот генетический код, мы химически синтезировали соответствующую ДНК, которая и кодирует нужные белки. Живой вирус уже не нужен. Тем более он непригоден для вакцины, как я уже объяснил выше – так как имеет гомологичные белки с белками человека и таким образом вакцина на основе живого вируса будет очень вредна.
ВЗГЛЯД: В какой лаборатории проходили работы? Это лаборатория имеет так называемый «третий уровень безопасности» для работы с опасными патогенами?
И. Д.: В лаборатории компании «АТГ Сервис Ген». Как я уже сказал, живой вирус не нужен. Современная геномика, биоинформатика, генная инженерия позволяет воспроизводить фрагменты патогена и для этого не нужны подобные лицензии.
ВЗГЛЯД: Были клинические испытания?
И. Д.: Сейчас мы оформляем пакет документов для получения разрешения на их проведение.
ВЗГЛЯД: То есть подтверждённые клинические испытания еще впереди?
И. Д.: Посудите сами. Эпидемия начала развиваться в начала года. О самом вирусе и его структуре мы получили информацию в феврале. Да и все научно-исследовательские институты получили ее примерно в это же время. Далее надо было конструировать вакцину, учиться ее синтезировать в значительных количествах. Провести клинические испытания ещё не было времени. Причём не только у нас, но и во всем мире.
Они только-только могут начаться. И мы к этому готовы. Пока мы имеем перспективные данные на животных.
ВЗГЛЯД: Вы действительно проверили вакцину на себе? Как вы себя чувствуете?
И. Д.: Да, это правда. Я вводил себе препарат дважды, с интервалом в 14 дней. Такова схема иммунизации. Внутримышечно, в дельтовидную мышцу. Чувствую себя отлично. Никаких неудобств или последствий не ощущаю.
ВЗГЛЯД: До того, как ввести себе вакцину, вы проходили тест на заболевание коронавирусом?
И. Д.: Да, он отрицательный. Тест проводился в поликлинике Приморского района Санкт-Петербурга. Это был тест на наличие генетического материала вируса в носоглотке методом ПЦР.
ВЗГЛЯД: Есть ли побочные эффекты от вакцины? Вы их фиксировали?
И. Д.: Возможно временное повышение температуры, до 37-37.5 градусов, не более. И все.
ВЗГЛЯД: Но ведь побочные эффекты могут быть выявлены не сразу.
И. Д.: Существует отработанная методология доклинических исследований. Это те же животные модели. Там изучается токсичность, аллергенность, канцерогенность. После этих исследований можно с большой уверенностью говорить, что побочные эффекты будут минимальные. Плюс я напоминаю про наш подход с моделированием иммуногена – все гомологичные участки, все элементы вирусных белков, взаимодействующие с белками человека, удалены. Это – гарантия безопасности.
ВЗГЛЯД: Кто в итоге дает конечное заключение, что, да, вакцина найдена и это именно вакцина от COVID-19?
И. Д.: Конечное заключение – это свидетельство о регистрации вакцины выданное Минздравом. И мы сейчас идем по этому пути, чтобы получить эту регистрацию. Пока еще ни одна страна в мире и ни один научно-исследовательский институт или коммерческая компания этого не достигли.
ВЗГЛЯД: Сколько времени может уйти на проверку и получение всех разрешений и проведение подтвержденных клинических испытаний?
И. Д.: От 6 до 12 месяцев.
ВЗГЛЯД: Кто-то из других ученых готов подтвердить, что вам удалось разработать вакцину?
И. Д.: Безусловно, мы много обсуждаем это с коллегами. Дискутируем. В частности, мы обсуждали вакцину с научным руководителем НИИ вакцин и сывороток им. И. И. Мечникова академиком РАН Виталием Зверевым. Он не счел наш подход несостоятельным.
ВЗГЛЯД: Что это значит?
И. Д.: Виталий Зверев считает подход по созданию вакцин на основе ДНК перспективнейшим подходом будущего. Зверев называет ДНК-вакцины вакцинами будущего. Предлагаемая мною вакцина – и есть ДНК-вакцина.
ВЗГЛЯД: Кому-то из представителей ВОЗ или других «международников» вы говорили об изобретении?
И. Д.: Мы подали международную заявку на патент. Сейчас успешно прошли первичные экспертизы. Патент будет защищать нашу вакцину в 177 странах мира. Мы не обсуждали вакцину с международными сообществами.
ВЗГЛЯД: Как к вашей разработке отнеслись у нас на официальном уровне?
И. Д.: Нас включили в перечень компаний, разрабатывающих инновационные проекты для борьбы против COVID-19. Есть соответствующий документ штаба Москвы по борьбе с коронавирусной инфекцией. Мы направили соответствующие письма с дополнительным описанием вакцины. Ответ – что «все материалы» направлены в соответствующие «ответственные структуры».
Есть другие разработчики вакцин другого типа, это государственные НИИ, поддержанные финансированием со стороны государства. Мы же создавали вакцину на собственные средства. Мы готовы в любой момент предоставить любое количество образцов вакцины на экспертизу, проверку и испытания.
===
Успехов!
«Как правило, никто не вспоминает, кто спасал тебя с того света» Интервью с реаниматологом-анестезиологом Михаилом Чащиным
Привет, Это База. мы продолжаем рассказывать о необычных людях и их историях. На этот раз мы поговорили с Михаилом Чащиным. Он реаниматолог-анестезиолог в третьей больнице Сеченовского университета и ГКБ им. Демихова.
Он рассказал нам о жизни в эпоху коронавируса, тяжёлых пациентах, неоднозначной статистике и восприятии смерти.
Чем занимались до COVID и чем занимаетесь сейчас?
До COVID я работал в отделении реанимации, которое профилировалось на больных с кардиологической патологией. Потом уже я стал работать не как кардиореаниматолог, а просто как реаниматолог общего профиля. Сейчас я реаниматолог отделения анестезиологии-реанимации для лечения больных с коронавирусной инфекцией.
С чего началось перепрофилирование ваших больниц, какие возникли трудности поначалу?
Алгоритм был простой. Пациент поступал, оценивался его статус — либо в реанимацию, либо на обычную койку. Брали мазки, если обнаруживался COVID, спустя три дня, к примеру, то пациента забирали в профильный инфекционный стационар нашей больницы или в Коммунарку. Если он лежал в палате с кем-то, забирали вместе с соседями. Затем палата мылась и закладывались новые пациенты.
Где всё это проходило тяжелей?
Это были для нас совершенно новые пациенты: нужно было перестроить ум, нужно было перестроить сознание, другая тактика, другие взгляды, подходы к терапии, другие параметры ИВЛ, другие критерии. Ни я, ни мои коллеги, никто толком не знал, что делать. Знали только ту информацию, что поступала от коллег из Италии, из Испании, Франции, Китая, — она была достаточно размытая и нам не понятная. И до сих пор многие вещи нам не понятны. Мы лечим эмпирическим путём, нет доказательств ни одного, ни другого метода. Более того, одни исследования противоречат другим.
У вас только тяжёлые больные?
Да. Я хочу сделать на этом акцент. У меня свой взгляд на этих больных через призму отделения реанимации: мы видим только тяжёлых больных. Мы смотрим с позиции реанимации, как пресса. Это не совсем правильно. Мы не говорим о том, сколько человек выписалось, сколько выздоровело, мы делаем акцент на плохом. Всё, что хорошо, не очень интересно. Интересно, что плохо. Но смертность у нас действительно одна из самых низких, сейчас много дискутируют по этому поводу. И вчера было большое совещание патологоанатомов, были разговоры с коллегами из Германии — нашей смертности не верят. Говорят: «Вы врёте!», «Не может быть у вас такой смертности». У нас же смертность меньше процента.
А вы в это верите?
Я в это верю, хотя бы потому, что в это укладывается элементарная статистика. Кроме того, если бы мы получили смертность как в Италии или в США — это невозможно было бы скрыть. Вот как появилось видео машин скорой помощи, которые стоят в очереди, вот так же появились бы видео из морга. Как тела лежат друг на друге, их складируют, сжигают и так далее.
Сейчас много что говорят — вот, там хоронят людей от инфаркта или каких-то других инфекций, осложнений внебольничной пневмонии и коронавирусной инфекции, тем самым скрывают статистику. На самом деле это не совсем так. Мы действительно пишем в основной диагноз коронавирусная инфекция, а дальше уже по ходу. Даже если она не подтверждена, а имеет клинику и КТ. Если человек попадает на ИВЛ, к примеру, — вот он лежал и вдруг начал ухудшаться. Он уже погибает не от коронавирусной пневмонии, он погибает от сепсиса. Потому что на хорошую почву, где разрушены клетки, инфекция садится с большим удовольствием. Присоединяется сепсис, нарастает печёночная, почечная недостаточность, и органы просто начинают отказывать. Не только у пожилых, это и у молодых людей. Так из-за чего умер человек? Из-за коронавирусной инфекции или от бактериальной инфекции? Из-за сепсиса. Потому что коронавирусную инфекцию он пережил, уже иммуноглобулины у него выработались. У него вируса нет.
Умирает он на двадцатый день, потому что реальные осложнения.
Как уже пишут патологоанатомы, мы не знаем. И это может оказаться проблемой, потому что артериальная гипертензия, ишемическая болезнь сердца — это всё диагнозы, которые могут быть первыми или конкурирующими. И если патологоанатом поставит кардиосклероз на первое место, к примеру, то у нас будет расхождение. Нужно понимать, что в большинстве случаев человек от коронавирусной инфекции не умирает. Он умирает от осложнений. Либо он доживёт до того, чтобы у него образовались антитела, либо не доживёт.
В реанимации мы видим смерть постоянно: и до COVID, и во время COVID. Для нас смерть — это что-то, что мы не смогли предотвратить. Это часть нашей работы, к сожалению. Реаниматолог является неким проводником — он может помочь человеку остаться. Либо не сможет, и человек уйдёт. Он последний, с кем встречается человек, мы к этому привыкли.
Самое тяжёлое — это молодые люди, которые попадают в реанимацию и умирают. В отделении у нас был молодой человек 38 или 39 лет, он тоже откуда-то приехал, из Италии вроде бы. У него был COVID положительный, дыхательная недостаточность, Довольно тяжёлый. Несмотря на всю терапию, эти явления не купировались. Уже случились необратимые последствия, и было принято решение о переводе его на ИВЛ. Естественно, человек был в сознании в этот момент, мы ему сообщили, ему было всё озвучено. Будет трубочка, будет дискомфортно немножко, ты будешь спать, потом мы тебя разбудим и трубочку уберём. Всё разъяснили. Он начал плакать. Он просил не дать ему умереть, потому что у него родился маленький ребёнок и он даже с ним не виделся... В общем-то, он умер.
ИВЛ — это костыль, это не лечение. Это помощь пациенту пережить те процессы, которые происходят у него в лёгких. Мы можем седировать пациента. Сделать так, чтобы он себе не вредил, когда у него дыхательная недостаточность. Вылечиться он может только сам. Мы помогаем человеку пройти весь этот тяжёлый период: пока образуются антитела, пока они уберут все вирусы, которые размножились за это время.
Были ли ещё случаи, которые могли перевернуть что-то в вашем сознании?
Это было в самом начале. Случай внебольничной пневмонии. Приехал молодой человек, лет 37, привезла его психиатрическая бригада. Какая была суть вызова: молодой человек вызвал полицейских к себе домой, сказал, что соседи украли у него одеяло и его облучают через стены. Психоз. Полиция вызвала психиатрическую бригаду. Приехала, померила ему температуру. Оказалась 38,5. Отвезли в 1-ю ИКБ, там сделали рентген, увидели внебольничную левостороннюю пневмонию и отправили его к нам. Мы получили его от психбригады, которая суммарно с ним провела часов шесть. Пациент был переведён на ИВЛ, он мог навредить себе и навредить окружающим по психическому состоянию. Через три дня пришёл положительный анализ на COVID. На фоне интоксикации, на фоне пневмонии у него случился психоз тогда. Внимания здесь стоит даже не он сам, а то, что он ездил с психиатрической бригадой, — девушка-врач, медбратья-фельдшера. Они провели с ним шесть часов без защиты.
Часто ли так получалось, что вы видели своих коллег на койке или у себя же в реанимации?
Не далее как три дня назад мы похоронили своего коллегу, тоже врача-реаниматолога. Наверно, дней десять пролежал. Всё было хорошо, положительная динамика, но в один день просто произошло какое-то ухудшение. Все анализы, все ферменты пошли вверх, наросли явления дыхательной недостаточности, естественно, перевели на ИВЛ. Он уже понимал, что, в общем-то, всё. Мы боролись до последнего. И встал вопрос о проведении ЭКМО [Экстракорпоральная мембранная оксигенация, к которой прибегают при развитии тяжёлой острой дыхательной недостаточности. — Прим. ред.]. Этим занимается 52-я больница, наше руководство уже согласовало его перевод. Когда заведующий позвонил насчёт его статуса, чтобы бригада его забрала, сказали, что уже идёт сердечно-лёгочная реанимация. Это, наверно, самое тяжёлое, когда уходят коллеги, которые знают. Потому что ты сам можешь оказаться на этом месте.
Нет контраста между врачом, который всё понимает, лёжа на ИВЛ, и между обычным пациентом?
Есть огромный контраст. Врач знает. Врач знает, что в случае с ИВЛ с аппарата снимается один человек из десяти. Он понимает, что, скорее всего, он уже не вернётся. Когда человек обычный лежит, да, он понимает, что ему что-то делают, что-то дают, какие-то препараты, что-то поменяли в очередной раз, вот мне легче, тяжелей, опять легче. Он не придаёт значения этому. Это как обычный лечебный процесс.
Врач это по-другому воспринимает. Он пропускает это через свои знания. У пациентов в критическом состоянии, как правило, мозг пребывает в состоянии гипоксии. А если человек ещё и сам реаниматолог, то его знания под влиянием гипоксии трансформируются, появляются искажения, он начинает фантазировать, сам утяжелять своё состояние. Плюс эта депрессия, которая развивается, потому что он понимает, что он безысходен. Если человек просто заехал в отделение реанимации, он уже думает, что он покойник потенциальный.
У меня есть коллега, которая лежит у нас в отделении. Человек, который хочет жить. Который вцепился в жизнь, и она готова делать всё во что бы то ни стало. Я не знаю, к чему это приведёт, пока у неё идёт положительная динамика. Она лежит на животе столько, сколько нужно, практически весь день. Это так называемое положение — пронпозиция. Когда случается пневмония, особенно в нижних и средних отделах, до альвеол не доходит воздух. Когда человек ложится на живот, у него вынужденно начинают работать задние отделы легких. Мы заставляем лежать на животе по 14 часов в день, лёгкие должны быть постоянно в расправленном состоянии. Это реально тяжело, очень тяжело.
А есть другая категория людей, которые даже не медработники, они говорят: «Ой, да у меня всё хорошо», «Ой, отстаньте от меня». Это особенность именно у пациентов с коронавирусной инфекцией: в тяжёлом состоянии, когда их переводят в реанимацию, они говорят «Да у меня всё хорошо, ничего не нужно. Я здесь себя хорошо чувствую. Сейчас я отдышусь, и всё хорошо».
Это же из-за страха, наверно.
В том-то и дело, это не страх, это некая эйфория, которая наблюдается у множества больных. Им хорошо. Они смотрят на себя и говорят, что у них всё хорошо. У них одышка, а они говорят: «Сейчас, я чуть-чуть откашляюсь, и всё будет хорошо». Такого не бывает у других больных в критическом состоянии с дыхательной недостаточностью. Они, наоборот, слишком возбуждены.
Есть только предположение, это наблюдения мои и моих коллег. Вполне возможно, что вот эта гипоксия развивается постепенно, на фоне интоксикации случаются такие явления энцефалопатии. Начинаются паника, возбуждение. Я думаю, мы это будем разбирать после. Эта пандемия перестроит всё не только в медицине, науке, вирусологии, но и во всей жизни.
Часто ли к вам попадают ребята моложе 30 лет?
Редко, но бывают. Сейчас мы перевели, слава богу, парень 29 лет у нас лежал в отделении с COVID. Другой пример был в самом начале, тоже 29 лет, пациент со множеством патологий. Он очень много пил, как оказалось. Надо было раньше об этом говорить — родителям в первую очередь. COVID, как правило, любит полных, с диабетом и артериальной гипертензией. В 80% случаев COVID протекает в лёгкой форме или бессимптомно. По официальной статистике, у 44% протестированных людей не было вообще никакой симптоматики, даже горло не болело.
Получается, надо сдавать тесты на антитела, чтобы действительно понять, переболели вы или нет. Для тех, кто сидит дома.
Люди не знают, за что они сидят. Они не понимают, зачем они это делают. Почему они должны думать о других, в то время как умирает их бизнес, умирают их семьи, умирает их всё. Чтобы что? Не умерла какая-то бабушка? Это, к сожалению, наше общество, в котором мы живём. Да, мы не хотим думать о других. Большинство молодых людей не понимают, зачем эти меры были введены. Они не знают, зачем они сидят. А это достаточно просто: они сидят не для того, чтобы не заразиться или перенести куда-то инфекцию, а чтобы снизить нагрузку на систему здравоохранения, чтобы люди не лежали на полу в коридорах, чтобы у реаниматолога хватало рук, чтобы заниматься одним пациентом, двумя, тремя, пятью, шестью. На двух дежурных врачей лежали по 27 человек.
Люди не знают, что такое нагрузка на систему здравоохранения и чем это чревато. Их родственник может попасть просто в больницу и остаться без врачебного внимания. Это то, о чём сейчас много пишут на «фейсбуке»: у меня лежит тот-то, к нему не подходят третий день. Извините, пожалуйста, в дежурную смену работают один хирург, который стал врачом-инфекционистом, один невролог, который тоже им стал, и один пульмонолог на корпус. А больше никого нету.
А вот то, что студентов сейчас рекрутировали на помощь?
Это вообще. Вы понимаете, что произошло? У нас нет чрезвычайного положения, но у нас настолько всё хорошо, что мы выводим студентов. Работать и лечить. Ладно там окончившие университет, «врачи-лечебники», ладно. Ребята 4–5–6-го курса, я даже по себе знаю, хотя я был не самым плохим студентом и окончил с красным дипломом, я по себе знаю, что это невозможно. Когда ты приходишь в клинику, у тебя сознание меняется. Меняет твое сознание не институт, а клиническая практика, у кого ты учишься именно врачебному делу. Именно эти учителя делают из тебя врача. А здесь студенты приходят: один врач бегает, у него попа в мыле. Что он им, уделит внимание? Лишние руки хорошо, но руки с высшим медицинским образованием — ещё лучше.
С выплатами у вас нет проблем?
Нет, с ними проблем нет. Все выплаты мы получили. Смотрите, если врач работает на полторы ставки — он за сколько должен получить, за ставку или за полторы? Дали за ставку. На сайте Минздрава написано: не более одной ставки. То есть врачам невыгодно работать на две ставки, на полторы, устраивать себе дополнительные дежурства.
Даже учитывая этот факт, вы всё равно пойдёте и продолжите работать на полторы ставки, разве не так?
Безусловно, не могу бросить коллектив. Ни один, ни другой в сложившейся ситуации. И они пользуются этим — руководство больницы, государство. Тем, что медики — это большие терпилы, они коллективные, они хорошие такие, больных не бросят, друг друга не бросят. А бастовать нельзя, потому что это уголовно наказуемо. Самая бесправная категория граждан — это медицинские работники, у них есть только обязательства. Вот ударишь полицейского, не дай бог убьёшь — тебя посадят, не разгребёшься. А вот ударить врача — это ничего, так это, мелкое хулиганство.
А было из пережитых вами историй что-нибудь позитивное? Чтобы кто-то переводился из реанимации и потом дальше шёл на поправку? Вас находили после этого, дарили подарки?
Были положительные эмоции. Недавно на 26-е сутки ИВЛ мы убрали пациентке трахеостому, трубку в горле. И вчера я уходил, она довольная, весёлая на обычной маске сидела. При этом она полная, она потеряла во время всего этого килограммов 40.
Ещё был положительный момент. У нас молодой парень лежал, а родители его прислали нам пиццу в отделение. И там были прямо в чеке благодарственные слова. И это были смешанные чувства: с одной стороны, ты ещё не вылечил никого и не перевёл, он находится в тяжёлом состоянии. Человек может умереть в любой момент, может находиться в палате и умереть, всё. В той же самой реанимации, у него всё хорошо, всё замечательно и вдруг умер.
На самом деле, когда человек говорит спасибо — это намного важнее, чем вот эти все торты, конфеты. В реанимации давно никто ничего не приносит. Ни деньги, ни букеты. Очень редко. Всё это оседает в отделениях. Это приносится тому, кто выписывает. Как правило, никто не вспоминает того, кто тебя спасал с того света.
Мы смотрим на всё через призму реанимации, это неправильно. Нужно смотреть с позитивной стороны на это заболевание. Тогда и результаты будут другие. Мы сейчас получаем с голубых экранов о том, что всё плохо, сидите дома, столько людей умирает. Нужно говорить о том, сколько людей выписывается. Если бы наш оперативный штаб давал информацию о том, сколько людей вылечилось, сколько находятся в стационаре, сколько госпитализировалось, вот это было бы более актуально.
Другие интервью Базы на Пикабу:
Интерсекс человек о людях с врожденными особенностями пола
Медсестра Юлия Валуева, спасавшая раненых после теракта в метро
Из телеги с любовью
Привет. Пост вне основной истории.
Вроде бы только недавно опубликовал свой телеграм, а с кем-то уже стали виртуальными друзьями. Спасибо, ребят, что пишите, поддерживаете, делитесь и спрашиваете.
В этом посте хочу опубликовать ответы на самые частые вопросы, которые вы пилите в телегу. Не то, что мне сложно каждому ответить, просто иногда не успеваю всем ответить, хотя вопросы одинаковые часто. Но ты пиши и не думай, что можешь быть неудобным, хорошо?
#1 "Алло! Ты не ответишь?"Отвечу. Всегда и всем. Просто иногда нужно время, чтобы ответить тебе не просто "Все будет норм, держись" или "Спасибо, стараюсь". Стараюсь отвечать всем вдумчиво, и развернуто, так как понимаю, что может быть, я единственный человек, с кем можно поговорить открыто. По крайней мере, мне иногда не хватает того, кто поймёт и послушает - примеряю это и на других. Я отвечу, просто подожди. У меня же есть ещё работа, любимая жена и другие радости, которыми я пока не могу насытится)
#2 "Чтоб ты уже сдох."Да я уже дох, ребята. Если ты хочешь побольнее уколоть меня - придумай что-то другое. Тем же много - у меня, например, нет живых друзей. Бей сюда. Желать смерти - тебе то как это поможет? Я уже за свое расплатился убитым здоровьем, бессонными ночами, постоянными бэдтрипами без принимария веществ, постоянной борьбе как бы не заторчать, вечном "ты наркоман, ты жить нормально не сможешь" и тд. От моей смерти наркотиков в школах меньше не станет, люди не станут обниматься и радоваться. Дайте пожить нормально хоть немного?
#3 "Как ты сейчас? Как Милькон, Магомед, мама, ребята, девочка с крыши"Я прекрасно, если не считать строчек выше. Я поженился, от чего до сих пор в шоке. Счастлив. Мама тоже. У нее много здоровья выдрал я из жизни, да... но... Это было. Как это изменить? Никак. Значит, живём дальше. Что касается остальных - расскажу в основной истории. Недавно барабанщик вернулся из тюрьмы (писал об этом) сидел он 8 лет. Вернулся к мертвым родителям и друзьям. Сидит на системе. Пытаюсь ему помочь.
#4 "Ещё раз скажешь что-то плохое про винт/героин/ЛСД/меф/амф - я тебя найду и пристрелю."Пошёл нахер, ты болен. Если не видишь проблемы - жри и радуйся, если видишь - пиши.
#5 "Гонево какое-то. Такого в реальности не бывает"Так читай тогда как приключенческий рассказ, или не читай. Но, скажу тебе, моя история далеко не самая захватывающая и жесткая. Я просто решил её рассказать, другие молчат. То, что было до #15 - не самая жесть. Жесть будет дальше, но и она бывает в жизни. И бывает хуже. Я не претендую на что-то здесь, а просто рассказываю. Читай так, как тебе удобно.
#6 "Сейчас тебе легче?"Нет. Я стал счастливее, смог увидеть счастье в 70ти килограммах, спящих рядом со мной, чем в грамме, спрятанном в кроссе. Но тяжело. Я не умею жить, воспринимать нормально все эти взрослые эмоции и поступки переживать. Все сложности жизненные гонят в дозу, но научился бороться, отнимает много энергии, но вывожу.
#7 "Чем тебе помочь можно материально?"Мне - ничем. Если хочешь быть полезным - много реб. центров есть христианских. Есть и трудовые и заместительные, но я бы не советовал. Возьми вещи, которые не носишь, деньги, которые пробухаешь - отдай туда, хотя бы раз. Мне они не помогли, но знаю ребят, которые там спаслись. И знаю руководителей центров - они работают за спасибо и принимают помощь. Шмотки приедут заберут сами.
#8 "А если твоя анонимность вскроется?"Буду писать, ничего не изменится, просто будет сложнее найти работу, придётся рассказать близким ещё более жёсткие подробности. Я не особо скрываюсь, просто скажи мне - зачем тебе знать автора по имени и фамилии? Хочешь поговорить лично - пиши в телеге.
#9 "Ты не торч, торч никогда не напишет такое, они все безграмотные и тупые."Я будучи глубоко на системе, находясь в самых лютых приходах продолжал писать детские рассказы, сказки, огромные поэмы маме и девочкам, красивые стихи. И редко пропускал запятые и делал ошибки. Может быть - это дар, а, может быть, ты просто не знаешь различие между наркоманом и дебилом? (Это очень легко спутать)
#10 "Как тебя зовут? Ну мне то скажи."Кирилл. Или нет. Или да. В чем разница? Если хочешь обращаться по имени - зови меня Кирилл.
Это 10 самых частых вопросах. Остановимся на этом. Если есть ещё вопросы - пишите в комменты или в телеграм)
Чё там у Шведов?
Интервью профессора Йохана Гизеке (экс-главный ученый европейского CDC, экс-главный эпидемиолог Швеции, советник ВОЗ) австрийскому ресурсу Addendum 24.04.2020.
– Профессор Гизеке, Австрия просыпается от локдауна, длившегося несколько недель. Что вы думаете про Австрию и другие страны, которые проводят политику локдаунов? Почему Швеция выбрала другой путь?
– Мы с самого начала решили, что будем использовать только меры, основанные на доказательных данных. Есть всего две меры, имеющие научное обоснование. Первая – мыть руки. Мы знаем пользу этого с тех пор, как Игнац Земмельвайс показал это 150 лет назад. Вторая мера – социальное дистанцирование, эффективность этой меры также доказана. Эти две вещи мы знаем, они стали основой политики шведского правительства. Многие меры, принятые европейскими правительствами, научной основы не имеют. Например, закрытие границ бессмысленно и никак не помогает. Через любую границу проходят люди, закрытием границы вы можете только отложить вспышку на два-три дня. Закрытие школ никогда не давало эффекта. Людям также сказали оставаться дома. Это глупо, потому что риск инфекции на открытом воздухе значительно меньше. Доказательства того, что маски помогают, очень шаткие.
– Количество смертей от коронавируса в Швеции на 100 000 населения больше чем в три раза выше чем в Австрии. И почти в пять раз выше чем в Норвегии. Разве это не показывает, что Швеция выбрала неправильный путь?
– Нет, потому что в Австрии после окончания локдауна люди снова будут умирать. Локдауном вы просто переносите смерти на будущее. Надо обсуждать количество умерших через год и сравнить Австрию и Швецию. Тогда число будет примерно одинаковым. Разница в том, что шведская экономика будет относительно в лучшем состоянии.
– Это значит, что локдаун австрийской экономики не имел смысла?
– Да, и ущерб экономике нанесен на долгое время. Люди не понимают, что эта болезнь в основном передается от человека к человеку без симптомов. Мы не видим 75-90 процентов распространения, потому что у зараженных нет симптомов. Мы видим только верхушку пирамиды. Мы видим некоторые случаи заболевших и еще меньшее число случаев серьезно заболевших. А реальная эпидемия остается от нас скрытой.
– Какова летальность COVID-19, по вашему мнению?
– Я ожидаю около 0.1-0.2 процента, такой же уровень летальности как при гриппе. Я думаю, что этот вирус сравним с гриппом, но немного опаснее. Если бы грипп был новым заболеванием, никто бы им раньше не болел, большинство стран реагировало бы так же, как на коронавирус. Люди не осознают, сколько человек каждый год умирает от гриппа. В Австрии каждый год умирает примерно 1500, и многие смерти еще и не учитывают. Но к сезонному гриппу привыкли. Мы принимаем эту ситуацию, и это мне кажется интересным, потому что проблема гриппа очень похожа на коронавирус.
– Если вы думаете, что вирус безвреден, как вы объясняете высокое количество смертей в Италии и в США?
– Италия и США очень плохо подготовились к вирусу и не защитили свои группы риска.
– При обсуждении этого вопроса много говорят про «мощный удар и танец» ("hammer and dance") – сначала общество помещают в локдаун, потом открывают, и, если много инфекций, снова закрывают. Швеция собирается двигаться промежуточным путем?
– Шведская политика всегда базировалась на том, что люди не глупые. Если вы говорите им, что для них хорошо, и как они могут защитить себя, защитить остальных, они обычно и делают так. У нас нет полиции на улицах, которая прогоняет вас домой. Если у нас вы с кем-то встречаетесь на улице, вам не надо бояться больших штрафов, это нелепо. Но если вы окажетесь в Стокгольме в 9 вечера в субботу, улицы почти пусты. Не потому, что комендантский час, а потому что люди остаются. Остаются со своей семьей, в некоторой степени изолируют себя. Многие рестораны в центральном Стокгольме открыты, некоторые закрылись. Не из-за закона, а потому что у них нет клиентов. В действительности, разница между странами не настолько велика.
– Говорят, что правительства в Европе показывают вирус опаснее, чем он есть на самом деле. Почему главы правительств так поступают?
– Это политика. Политики хотят продемонстрировать решимость и способность действовать, власть принимать решения и больше всего силу. Лучший пример, который я привожу, это опрыскивание тротуаров дезинфицирующим хлорным раствором в азиатских странах. Это совершенно бесполезно, но показывает что власти, государство что-то делают, и это для политиков очень важно.
– В чем общая цель шведской стратегии? Многие эксперты говорят, что достижение коллективного иммунитета означает слишком много смертей, поэтому распространение вируса необходимо остановить как можно раньше, до тех пор, пока не будет доступна вакцинация.
– Достижение коллективного иммунитета будет косвенным следствием нашего главного приоритета в Швеции, а именно защиты уязвимых групп. Мы не знаем, когда появится вакцинация и насколько она будет надежна. Мы также не знаем пока, есть ли иммунитет к вирусу после инфекции и сколько он длится. Обычно иммунитет, полученный естественным путем, лучше вакцинации. Но если окажется, что естественного иммунитета к вирусу нет, как можно обеспечить его с помощью прививки?
– Вы хотите сказать, что битва против коронавируса безнадежно проиграна?
– Да. Этот вирус распространится. Почти не имеет значения, что страны будут делать. Ну то есть, вы можете запереть Австрию в локдауне на два года, если хотите, но не думаю, что в демократическом государстве это возможно. В Китае так можно сделать, но в западной демократии люди выйдут из-под контроля.
– Ошиблось ли в чем-то шведское правительство в ходе пандемии?
– Да, в определенной степени мы не смогли защитить пожилых и болезненных. У нас есть вспышки в домах престарелых, домах для пожилых, их надо было лучше изолировать в начале эпидемии.
– Как, по вашему мнению, эта пандемия будет развиваться?
– Большинство людей не осознают, насколько данная болезнь заразна и как трудно защититься от заражения. Я думаю, в основном все закончится через год от данного момента.
Перевод (С) Евгений Песков
Первоисточник https://www.addendum.org/coronavirus/interview-johan-gieseck...
Простыми словами о том, как работает наше внимание и почему не стоит читать Пикабу за рулем
Невнимательность часто становится причиной ДТП. Поэтому водителям с первого дня в автошколе говорят: «Смотри на дорогу». Вот только что такое внимание? Как оно работает и при чем тут мемасики? Разбираемся в теме на примерах из жизни водителей.
Что такое внимание и как оно помогает понять, что пора проверить двигатель
Внимание – это феномен, который направляет и сосредотачивает психику на значимых предметах и явлениях внешнего мира, а также мыслях и чувствах самого человека, одновременно отвлекая от всего остального. Проще говоря, это способность замечать то, что происходит с нами и вокруг нас, и концентрироваться на конкретных объектах.
У внимания есть три важные функции.
1. Внимание отделяет зерна от плевел: выбирает значимые для нас элементы и отправляет в «игнор» побочные. Если в дороге вы задумаетесь о том, что у вашего автомобиля есть двигатель, сразу же отчетливо услышите его звук, хотя привыкли его не замечать.
2. Внимание помогает нам сохранить поступившую информацию до момента, когда она достигнет цели. Вы заметили, что двигатель как-то недобро похрипывает. Мозг не выбрасывает этот факт сразу, как получил, а сохраняет до момента, когда осознает и сформирует реакцию. Например, запаникует или запустит мыслительный процесс, результатом которого станет решение отложить все планы и отправить уже автомобиль в ремонт.
3. Внимание регулирует и контролирует наши мысли и действия. Благодаря этой функции вы в принципе способны управлять автомобилем и не отвлекаться на впечатления и ощущения, в потоке которых постоянно находитесь.
Но если внимание так хорошо справляется с отсеиванием важного от неважного, почему случаются ДТП из-за невнимательности?
Потому что человек – не суперкомпьютер, а внимание – не резиновое.
Способности даже самого мощного в мире суперкомпьютера ограничены. Summit, занимающий в Ок-Риджской национальной лаборатории в США 520 квадратных метров, обрабатывает 200 квадриллионов операций в секунду. Человеческий мозг же способен удерживать во внимании в среднем всего 4-6 объектов (в редких случаях – до 9). Вот только не на всех мы можем одинаково сконцентрироваться.
Мозг сам определяет степень сосредоточенности на объекте: чем сильнее мы во что-то погружены, тем сложнее нам замечать помехи. На сложном участке дороги хороший водитель так сконцентрирован на движении, что вряд ли обратит внимание даже на самый яркий рекламный щит. А вот на знакомом участке у него куда больше шансов не заметить даже перебегающего дорогу человека.
Мы не можем постоянно и в одинаковой степени удерживать концентрацию внимания. И не всегда способны быстро переключиться с одного объекта на другой. Эти особенности внимания влияют и на водителей. От устойчивости внимания зависит, насколько аккуратным вы будете даже через три часа пути по пустой дороге, а от переключаемости – насколько быстро сможете среагировать на вдруг возникшую опасность. Чем больше объектов вы держите в поле своего внимания (дорога, фоновая музыка, выстраивание планов на вечер и общение с друзьями в чате), тем хуже вы отреагируете на неожиданную ситуацию на дороге.
Объем нашего внимания ограничен и тесно связан с кратковременной памятью – той, которая хранит информацию около 20 секунд. Американский психолог Джордж Миллер в своем исследовании выяснил, что в кратковременную память помещается не более 7±2 элементов. Вспомните об этом, когда в следующий раз решите управлять автомобилем и листать ленту новостей одновременно. И не говорите потом, что не видели дорожный знак ограничения скорости – он был в поле вашего зрения, но вы его не заметили, потому что объем кратковременной памяти был уже перегружен (смартфоном, громкой музыкой или перепалкой с пассажиром). Нужная информация в нее просто не поместилась.
Как бы усиленно вы ни убеждали себя и окружающих, что способны делать несколько дел одновременно, против науки вы безоружны. Да, вы можете одновременно делать два дела, но либо вы будете делать их некачественно, либо одно все же будет для вашего внимания более приоритетным. Человек способен переключаться с одного занятия на другое очень быстро, но только при условии, что хотя бы одно из них максимально привычно. Например, водитель концентрирует взгляд на дороге и при этом давит на педали. Дела два, но одно из них со временем уже стало частью двигательной памяти. Вам не нужно снова и снова осознавать, что для торможения надо жать на педаль тормоза – тело знает, что делать. А вот два вида умственной деятельности с таким же успехом совмещать не получится. Поэтому в дороге стоит постараться думать именно о дороге, а не планировать отпуск и не проигрывать в голове события прошедшего дня.
Как контролировать и тренировать внимание
Есть у внимания еще одно свойство, которое и становится зачастую главной причиной ДТП из-за невнимательности, – отвлекаемость. Да, отвлекаться – это нормально и за это отвечает непроизвольное внимание. Мы не осознаем, когда оборачиваемся на звук или прикрываем глаза от яркого света. Это естественные реакции на раздражители. Избежать их на дороге не получится, но есть способы поддержать произвольное внимание. Это поможет быстрее реагировать и сделать ситуацию на дороге куда безопаснее.
1. Прислушивайтесь к себе. Временное снижение внимания обычно появляется из-за сильных эмоций или переутомления. После тяжелого дня или, наоборот, новости о выигрыше в лотерею – даже опытному водителю будет сложно сосредоточиться на дороге. Внимание способно не только помочь, но и сыграть злую шутку, переключившись на то, что вам действительно интересно – новый мемчик, которым поделился с вами приятель в мессенджере.
Это же относится и к простудным заболеваниям. Водителю запрещается управлять автомобилем в болезненном или утомленном состоянии, ставящем под угрозу безопасность дорожного движения – это прописано в пункте 2.7 Правил дорожного движения. Поэтому, если понимаете, что эмоции зашкаливают, усталость или болезнь сбивает с ног, не геройствуйте и не нарушайте – пользуйтесь такси.
2. Тренируйтесь. Ни один навык не сможет служить вам вечно, если его не поддерживать. Считайте внимание еще одной мышцей в вашем организме! Способов прокачать внимание и кратковременную память в сети предостаточно, выбирайте любой – от запоминания предметов на столе до медитаций.
Первую тренировку проведите прямо сейчас, она простая. Возьмите в руки любой предмет. Например, кружку. Пристально смотрите на нее, изучайте и не позволяйте себе думать ни о чем другом хотя бы несколько минут. Мысленно перечислите ее особенности, подумайте о цвете, форме, текстуре. Это упражнение тренирует концентрацию внимания и постепенно улучшает ваши способности. Повторяйте подобные упражнения и вскоре заметите, что концентрироваться станет проще.
3. Не отвлекайте себя. Госавтоинспекция рекомендует водителям соблюдать скоростной режим и не садиться «за руль» в состоянии опьянения. Делается это не просто так, ведь чем выше скорость движения автомобиля, тем быстрее вам нужно реагировать, а способности к переключению внимания ограничены. Алкоголь даже в малых количествах не дает вниманию эффективно распределяться и переключаться, а время реакции даже после литровой кружки пива увеличивается в 2-2,5 раза.
Еще один значительный фактор отвлечения – гаджеты. Мы постоянно зависаем в лентах новостей и чатах, сознательно отдавая львиную долю объема своего внимания новым мемам и видео с котиками. И как бы мы ни любили котиков, мемы и даже Пикабу, пока вы «за рулем», от них стоит отказаться. Лучше включите негромкую приятную музыку, которая создаст фон, а не переключит ваше внимание с дороги. Потому что не только вы, сидя на водительском сиденье, листаете ленту. То же самое может делать и пешеход, который собирается перейти проезжую часть дороги, или водитель, который движется перед вами. Когда участники дорожного движения сознательно отвлекаются от окружения, ситуация на дороге становится опасной, ведь зачастую все решают доли секунды.
С научной точки зрения внимание у всех людей более-менее одинаковое, его нельзя обмануть, только тренировать. Но сколько бы вы ни тратили времени на специальные упражнения, выше головы не прыгнешь. Будьте ответственны, не подвергайте себя и других опасности и всегда помните: внимание – не резиновое.
