Вполне взрослые люди, даже пожилые, можно сказать, но почему-то убеждены в том, что если у них не будет необходимости ходить на работу и в то же время будут деньги на пиво, то они будут счастливы и не захотят ничего менять. Конечно, это не самое страшное, когда человек желает столь банальных вещей. Страшно, когда он желает таких же банальных вещей, но при этом еще хочет как-то самоутвердиться за счет ближних своих.
Иногда человек самоутверждается за счет своих достижений. Как в фильме "Счастливчик", где молодой человек, говорит дочери миллиардера о том, что он многого собирается достигнуть. И неужели нужно родиться в очень богатой семье, чтобы на подобный вздор зевнуть, и сказать, что подобные речи, скучны, старомодны, банальны. Чтобы чем-то похвастаться, чтобы чем-то гордиться необходимо для начала уверить себя в нескольких вещах, которые очень даже сомнительны. Первая из этих вещей - это представление о себе, как о чем-то отдельном от мира, способном принимать самостоятельные решения. Вторая сомнительная штука - это то, что мы над чем-то имеем власть или что-то можем иметь. Принятие этих и многих других идиотизмов, как вечных и неоспоримых данностей приводит человека к перманентным страданиям и конфликтам с самим собой и окружающим миром. В итоге человек большую часть своей жизни занят оправданием себя и обвинением всего сущего и даже воображаемого.
Смерть человека, как и его старение наступают именно тогда, когда он окончательно превозносит себя над окружающим миром. Желание отделить себя от мира в конечном итоге приводит человека к полной неспособности его воспринимать и постигать. В отчаянии человек восклицает о том, что все окружающее мерзость, с которой он не хочет иметь ничего общего. Весь опыт его жизни представляется ему непрерывной борьбой за свою отдельность. Человек говорит, что он и бомж - это абсолютно разные и никак не связанные личности, а так же он никак не связан с гомосексуалистами, проститутками, голодными детьми Африки. Однако жизнь постоянно утверждает обратное.
Жизнь говорит о том, что все взаимосвязано, и приличному человеку, или миллиардеру никуда не деться от тараканов, соседей, крыс, помоек. Получается, что все, что происходит с незнакомым бродягой из другой страны так или иначе коснется и его, и тех кому он позволяет касаться своей жизни. Постижение этой истины повергает человека в полное отчаяние, ведь весь его опыт вся его борьба со случайностями и собственную независимость от них - это все котам под хвосты. Человек кричит, что он в это не верит, закрывает глаза руками, лихорадочно пытается подтвердить обратное. Мои желания взяли начало в моей голове, на их появление ничего не влияло, вопит человек, который тщетно пытается вознестись. А жизнь говорит ему о том, что одно желание появилось в его голове благодаря контакту с бомжем, крысой и тараканами. Если бы не эти связи, то вряд ли его желание появилось бы в его голове.
Патриотизм, хваление куликами своих болот, является совершенно абсурдной попыткой приписать себе самому выбор места и времени своего рождения. Наконец, даже подсознательное желание уйти из жизни, которое порождает гордость за себя, свои заслуги, свои цели, свою самобытность - это тоже только привнесенная извне, навязанная эманация внешнего мира, создателя. О! Как больно герою Советского Союза осознавать, что все его действия - это только результат воспитания, семейного, общественного, а так же результат контактов с тем, что он отнюдь не выбирал. Стоило ему родиться в другом месте и через несколько дней после рождения оказаться не в семье офицера и партийной работницы, а в волчьей стае, то он был бы жалким, на свой собственный взгляд существом, которое ест всякую мерзость без соли, ходит на четырех конечностях, не умеет говорить, только воет или рычит. Это существо вряд ли кто-то вообще может принять за человека, за царя природы. И какой же выбор может сделать это существо? Обычно, люди, попавшие в подобные ситуации, мечтают только о том, чтобы сорвать с себя одежду и помчаться на четвереньках.
За хвастовство своими заслугами люди всегда расплачиваются постоянным чувством вины, которое они прячут в самые дальние и темные углы своего осознания, но благодаря этому, оно не становится меньше. Хочешь гордиться тем, что дослужился до полковника, придется испытывать чувство вины за то, что не дослужился до генерала. Это чувство вины выражается в постоянных жалобах на трудности и несправедливости со стороны жизни.
Вот, если бы у меня отец был маршалом, а не фельдшером, то я бы генералиссимусом стал, бурчит ветхий старец, которого никто не хочет слушать. Дерзкий юнец скажет ему, что в жизни нет сослагательных наклонений, что у некоторых великих людей отцов и вовсе не было, и жизнь к ним была еще более несправедливой и жестокой, а еще и дурная наследственность в добавок. И тогда поднимется у уважающего себя старичка давление, лопнут сосуды и хлынет кровь из ушей и ноздрей, рука схватившаяся за чисто по женски пухлую грудь безвольно повиснет. И тут же жена вдруг перестанет петь дифирамбы, и заявит, что все он просрал, и партию, и державу, и большую часть жизни проспал в своем кабинете, сплетничая. Старичок пытается выкарабкаться, начинает доказывать сам себе, что другой бы на его месте не поднялся бы выше лейтенанта или вообще был выгнан из армии и не получил бы столько наград. Старик, наполовину парализованный говорит жене о том, что есть много людей, которые его уважают за его острый ум, а молодая и неудовлетворенная женщина расскажет, что о нем говорят те люди, которые его якобы уважают. Она опускает его ниже плинтуса, и с ним опять случается сердечный приступ, во время которого он решает, что лучше послать весь этот мир к чертям и уйти из него, если не удалось всех обмануть, прыгнуть выше своих ягодиц. Последней надеждой уважаемого человека является торговля с богом относительно рая. Этот жирный человек понимает, что вряд ли ему там светит что-то кроме наказаний, но в мозгу его стучит надежда на то, что бог ему многое простит, что-то удастся скрыть, где-то прокатят дохлые оправдания, но если людям про него известно столько, то уж бог-то наверняка знает столько же, сколько он сам. А если так, то к черту торговлю, расчет и лучше небытие - абсолютная безопасность, никаких нужд. Мысли замыкаются вне времени и пространства, старикан испускает дух, его жизнь похожа на шахматную партию, в которое гроссмейстер поставил школьнику детский мат за пару ходов.
А стоит ли себя как-то соотносить с другими? Решать, что важнее сердце или же легкие при том, что и без того, и без другого человек не может жить. Допустим, к врачу явилась очень боязливая пенсионерка, которая посмотрела передачу про рак. Она попросила у доктора на всякий случай ампутировать все лишнее матку, к примеру, ушные раковины, мизинцы и безымянные пальцы на руках и ногах. Хирург был просто в шоке, внимательно выслушал пожилую женщину и спросил, с чего она взяла, что грудь и прочее ей больше не нужно, и почему она уверенна в том, что после ампутации органов второй необходимости, у неё будет меньше шансов заболеть раком. Меньше клеток - меньше вероятности того, что некоторые из них окажутся злокачественными.
Хирург не хотел обидеть женщину, направив её к психиатру, решил, что может сам её вразумить. С серьезным видом он предложил ей пересадить головной мозг в новое тело, но только через некоторое время, когда такие операции будут делаться так же просто, как сейчас вырезается аппендицит. Он, разумеется в шутку предложил её законсервировать её головной мозг на неопределенное время. И эта женщина согласилась! Хирург предусмотрев подобный ответ, сказал, что эта процедура может повлечь за собой потерю памяти, частичную в лучшем случае и полную в худшем. Женщина тут же сказала, что у неё в памяти есть множество очень неприятных воспоминаний, от которых она хотела бы избавится, а хороших не так уж много. И тут ей был задан вопрос о том, что от неё останется, после полной потери памяти. Ведь она после полной амнезии будет уже не совсем она? Женщина только досадливо отмахнулась, сказав, что мозг будет все-равно её мозгом, значит это будет она, хотя в голосе её и появилась неуверенность.
И тут доктор начал говорить о сложности предстоящей операции и о возможности проведения другой. Он предложил пересадить её память в тело младенца, который полон сил, энергии. Причем, в таком случае можно пересадить только приятные воспоминания, а негативные исключить. Этот вариант оказался более заманчивым, женщина спросила, как это сделать. И тут доктор порекомендовал ей просто адаптировать ребенка и вложить в него только то, что она считает нужным. Это так долго и трудно! Женщина была разочарована. Неужели нельзя сделать все проще, взять и перенести информацию с одной карты памяти, которая устарела, на новую, более совершенную. Доктор наморщил лоб, закурил трубку в кабинете, и предложил женщине сделать еще проще - перенести свою память, включая сны, умозаключения, мечты в печатный текст, и поместить его на множество карт памяти, а так же опубликовать в интернете.
Таким образом эта женщина могла бы продолжать свое существование сразу во множестве тел тех, кто это прочитает. Озадаченная женщина вернулась домой, и принялась печатать о своей жизни, начиная с детства. Однако тут же столкнулась с проблемой - дело в том, что чтобы изобразить приятные воспоминания, ей приходилось, так или иначе, изображать во всей красе и неприглядности и негативные моменты своей жизни. Иногда ей хотелось написать о себе иначе, чем все происходило, но перечитывая текст, она спрашивала себя о том, она ли это или кто-то другой. Потом она просто делала пометки о том, что это лишь её грезы, и рядом печатала о том, что случилось на самом деле. Со временем, она перестала рассматривать свою жизнь в хронологическом порядке. Ей то и дело вспоминались новые подробности, они описывала те же самые события совершенно по другому.
Книга её жизни постоянно обновлялась, видоизменялась, переправлялась. И тут до неё медленно дошло, что смерть - это тот момент, после которого она уже не сможет посмотреть по новому на свое прошлое. А изменение точки зрения на прошлое происходит тогда, когда не воспринимается новая информация. Стоит ей посмотреть новый фильм, пообщаться с незнакомым человеком, как картину своего прошлого она начинала видеть совершенно в другом свете. В один прекрасный момент она поймала себя на желании написать обо всем так, чтобы уже не пришлось перепечатывать все заново. Именно это желание достичь совершенства, которое уже не нуждается в каких-либо улучшениях и мешает восприятию новой информации. Из страха начать все с самого начала появляется стальная убежденность в чем-либо. Этот же страх и есть смерть, которая, как некое стремление заложена в каждом человеке.