Тяжелые, изъеденные ржавчиной ворота, с грохотом захлопнулись. Дед Николай не оглядываясь покатил инвалидную коляску к приемному отделению. Он старался не слушать, что кричала в след плачущая жена. Зачем она прикатила за ним, ведь все решено, обговорено, он записку ей оставил? И ведь успела, надо же! Догнала у самого интерната. Где ж она такси нашла в деревне?!
Он не слушал, что она кричала. В груди ухало, звенело в ушах, влажные руки дрожали и соскальзывали с колес. Дед упрямо катил коляску, отказываясь от помощи. На желтом высушенном лице, больше похожем на деревянного идола, не отражались ни боль, ни печаль, ни растерянность. Он решил и уехал, не может он по-другому. А она все кричит и кричит: «Коля, не бросай меня, не бросай меня, слышишь? Умру я без тебя». И плачет так, будто и правда больше они уже никогда не увидятся.
Старушка кричала, тарабанила в закрытые ворота проходной интерната, от бессилия ноги подкашивались, и она оседала на землю. Причитания становились протяжнее, тише и больше походили на завывания. «Коооляя, верниииись, не бросаааай меняя, Коооляяя. Кккооооляяя, ккклляяя»
Дед Николай тайком оформился в интернат, после того как серьезно заболел. Полгода честно старался справляться сам. Где с ходунками, где на коляске передвигался по дому, даже поливал высаженную женой рассаду, пока организм не разладился совсем. Собственное тело стало неуправляемым, приносящим страдания и отвращение чудовищем. Ну, как теперь жить? Перед Аннушкой стыдно. Обуза. Мешки эти еще вонючие повесили с трубками. Сам себе гадким стал, зачем еще жену мучить? Одна мысль о том, что он бесполезен вводила его в отчаяние. Это он, он должен заботится об Аннушке, а не наоборот. Бежать, бежать срочно, пока не слег - вот его решение единственное и верное. В усадьбе ему будет хорошо. О нем позаботятся.
Дед Николай крутил колеса изо всех сил. Скрипучие ворота остались за высокими тополями и пышными клумбами, причитания Аннушки смолкли и сердце почти не выпрыгивало из груди. В усадьбе еще никто не знал, что по этой дорожке он ехал и начинал жизнь заново в третий раз. А здесь, по большому счету, ничего не изменилось. Те же тополя, елки, тот же потрескавшийся фонтан, и яблоньки, и клумбы, и те же орущие вороны - все на своих местах. Как будто и не уезжал.
Сейчас снова выворачивать наизнанку душу, ковырять память и рассказывать, когда оформлялся впервые, почему, зачем вернулся второй раз, а главное – предстать перед стариками, с которыми он жил в те годы, в теперешнем состоянии. Но, это он переживет, главное - Аннушке будет легче.
Встретили деда в усадьбе тепло. И память ковырять не пришлось. Помнили его историю хорошо:
Сразу после перестройки направили ведущего инженера по эксплуатации ГЭС выявить неисправности и оценить аварийные риски плотины. Николай приехал с проверкой вовремя и попал в эпицентр ЧС. В той страшной аварии он выжил. Провалялся полгода в госпитале с переломанным позвоночником, получил инвалидность и с ужасом узнал, что дома его больше не ждут. Жена, подала на развод и успела приватизировать квартиру. Не планировала молодая женщина становиться сиделкой беспомощному инвалиду. Не для этого она выходила замуж за успешного взрослого человека. Он теперь вряд ли выкарабкается из горшков, а ей еще жить…
Николая занесли в усадьбу на носилках. Коллеги по работе уложили его на высокую, кушетку и попрощались навсегда. Так он и лежал бледный, молчаливый, почти прозрачный ставший мгновенно никем. Не муж, не коллега, не специалист, не друг – калека, говорящая голова с неподвижным телом. В комнате, где его определили жить вместе с деревянной кушеткой, лежали еще два горемыки без ног. Николай с ними не разговаривал и не знакомился.
Молча терпел боль и стыд, когда утром медсестра растирала его тело, когда нянька меняла мокрые пеленки и когда просил судно. Странно, вот ноги и спину не чувствовал, а неловкость и стыд за свою беспомощность чувствовал сильнейший.
Соседи его за глаза называли Эйнштейном. За такие же непокорные густые вихри, за меткие высказывания и за то, что всегда знал ответ на любой вопрос из сканвордов. Ему было все равно.
Через год в усадьбе поселилась интересная пенсионерка. Бывший невропатолог на пенсии увлеклась модной в то время альтернативной медициной. Увлеклась настолько серьезно, что дети решили переселить маму подальше вместе с ее экспериментами и неиссякаемым потоком пациентов прямиком в дом-престарелых. Освоившаяся на новом месте врачевательница тут же подружилась с Эйнштейном. Уж очень ей была любопытна история его болезни.
Целый год ушел на то, чтобы Николай доверился Ларисе и позволил себя осмотреть. Еще полгода на то, чтобы он решился на занятия, предложенные лекаршей. Лариса вцепилась в нового «пациента» намертво. На удивление, после упражнений и массажа Николай почувствовал облегчение. Ларису теперь было не остановить. Новости о том, что старая врачиха лечит Эйнштейна, расползлись по интернату. Руководство строго настрого запретило пенсионерке самовольничать. Вдруг, ему хуже станет, кто отвечать будет?
Лариса перестала приходить к Николаю, но не оставила надежды его поставить на ноги. Не с такими работала, был в ее практике подобный случай, его еще можно поднять. Главное, не останавливаться на долго.
Через неделю старушка решительно сообщила Николаю, что им нужно срочно пожениться. Она узнала, что семейным парам положена отдельная комната. Никто не узнает, чем там жена занимается с мужем за закрытыми дверьми. Хоть залечись! Для них это единственный вариант продолжить начатое. Остальное было делом не сложным.
Уговорить сотрудницу ЗАГСа приехать в дом престарелых для совершения акта бракосочетания в 97 году стоило как раз две оставшиеся пенсии после оплаты проживания в интернате. Убедить руководство интерната в том, что, разрешив брак лежачего инвалида и старушки на шестнадцать лет старше - дело не только гуманное, но и выгодное для всего интерната и обслуживающего персонала было сложнее, но по силам Ларисе.
Наконец, молодожены переехали в новую комнату. Как они привыкали, уживались никто не знает, эти двое никогда об этом не говорили и не обсуждали. Все видели только одно – Николай улыбался, стал сидеть в подушках, а Лариса оживилась и помолодела. Через год для Николая заказали специальный корсет, а еще через полгода, он сделал первые шаги. В 2002 году Николай уже не мог проводить бесцельно целые дни. Устроился электриком в усадьбе, помогал, где придется. Вечерами, непременно гулял с Ларисой по парку. Они были счастливы.
Через год Лариса умерла. Сердце. Николай уехал из усадьбы.
Вернулся в деревенский родительский дом. Наверное, все когда-нибудь возвращаются в родные края. Они снятся, зовут и чем старше становишься, тем сильнее зов. Родина. Зажил Николай новой жизнью затворника. Подлатал дом, посадил огород. Разобрал, наконец, книги отца.
В соседний дом въехала пожилая женщина. И началось… То прибей, то передвинь, то почини. Все вечера Николай теперь проводил у Анны в доме. Сдружились. К зиме соседка подхватила воспаление легких и слегла. Николай от Анны не отходил. Лечил, выхаживал, варил бульоны и делал ежедневную влажную уборку. Через полгода они поженились. Ну и что, что Анна старше него на шестнадцать лет. Главное, что он ей нужен.
Николай все в доме переделал по-своему. Испорченный инженерным образованием он не мог не строить. Все, что можно автоматизировал, облегчил и укрепил. Через десять лет уже в деревне никто и не помнил, что эти двое когда-то были одинокими.
Однажды весной, Николай вспахал мотоблоком огород, а утром проснулся и не смог встать с кровати. Ноги снова не слушались. Спина болела. Животный страх, что он снова может оказаться прикованным к постели заставил его о многом подумать. Только бы не стать обузой для Аннушки. После лечения Николай оказался в инвалидном кресле. Обсудив с женой положение дел, решил вернуться в интернат. Под наблюдением врачей, может удастся вернуться к прежней жизни?
Прожив в интернате полгода Николай и правда пошел на поправку. Начал вставать, ходил с тростью. Тревога за Анну не оставляла его в покое. Как там его Аннушка одна управляется? Нельзя ей долго одной. В ноябре Николай вернулся домой на своих ногах.
Эта весна оказалась сложной. Аннушка переболела ковидом. Слабая стала. Как-то резко состарилась, а ведь ей только 85. Высадили рассаду, купили цыплят-бройлеров. Заболел снова. Неожиданно организм дал сбой. Пересел снова в коляску. Отказала вся мочеполовая система. Вот где стыд. Понавесили мешочков с трубками. Пора снова возвращаться в интернат. Аннушке ничего не говорил заранее, знал, что не разрешит, не отпустит. Твердит, что умрет, если останется одна. Догнала. «Коля, не бросай меня»! Если бы она только знала, чего это стоит уехать от любимой женщины…
Вот такая история деда Николая. Возможно, я бы не рассказала о ней если бы эта история не имела продолжения.
Сегодня я вышла из отпуска. Дед Николай с самого утра ждал меня у дверей. Пришел сам, с тростью. Написал заявление на отчисление. За три месяца ему провели операцию, сняли катетер. Он старается обходиться без коляски. Аннушка заждалась. Ей одной долго нельзя. Вечером он уехал домой к жене. Коля не оставит ее теперь никогда.
Дорогие читатели и подписчики! Спасибо вам за ваши добрые отзывы и комментарии! Спасибо Ms.milash, за предложение удостоить Байки из богадельни персональной ачивкой.
