Взглянув в зеркало на своё отражение, я остался доволен увиденным - накрахмаленная белая сорочка, твидовый светло-коричневый пиджак в ёлочку, жилетка из кармашка которой выглядывала цепочка подаренных мне коллегами-врачами серебряных часов, тщательно выглаженные брюки. Красный галстук только дополнял картину. «Он делает тебя ярким, дорогой» - говорила мне Мери смеясь так будто в комнате звенели волшебные колокольчики. Воспоминание о покойной супруге больно укололо в груди.
- Джон, да вы будто на приём к премьер-министру собрались! – раздался позади голос Шерлока Холмса, что заставило меня растянуть губы в улыбке. Впрочем, ненадолго. Она тут же спала с лица, ведь мой дорогой друг скончался чуть более двух лет назад от внезапного сердечного приступа. Довольно часто после этого я слышал его голос, но никогда не видел. А жаль, мне бы очень хотелось.
Великого детектива убил ни клинок грабителя, ни пуля убийцы и даже не удар кастета в подворотне, а сердечный спазм наступивший в субботу утром после вкусного обильного обеда во время чтения газеты «The Times». Всё произошло так быстро, что я нечего не успел сделать. На всю жизнь запомню бледное лицо Шерлока с синими губами до боли сжавшего мне руку. Мой друг улыбался сквозь боль словно пытаясь сказать: «Это всего лишь смерть Ватсон. Мы это уже проходили».
Бросив взгляд на свой потрёпанный саквояж на стуле у окна, из которого заранее вынул медицинские инструменты, заменив их необходимыми мне в скором будущем вещами, я расправил складки на шторах и выглянул в окно на улицу. Бейкер стрит жила своей жизнью – люди спешили по делам, кэбмены подбирали пассажиров, уличные торговцы горланя до хрипоты рекламировали свой товар.
Да, после кончины Мэри я снова жил на Бейкер стрит 221 б. Но теперь я не снимал жильё у миссис Хадсон, теперь я являлся его владельцем. К моему большому удивлению перед смертью старушка завещала апартаменты не своей младшей сестре, проживающей в графстве Кент, а доктору Джону Хэмишу Ватсону. Её мне тоже не хватало.
Наша хозяйка быстро сдала после смерти Холмса и мне пришлось нанять для неё сиделку. Сначала она перестала выходить из комнаты, а затем в один морозный февральский день просто навсегда заснула. До сих пор раз в месяц я просил мисс Тули приготовить мне пирог с патокой являвшийся коронным блюдом милой старушки. Наполнявшие дом запахи, бренчание, звяканье посуды на кухне вызывали приятные воспоминания и мне порой даже казалось, что миссис Хадсон всё ещё со мной и вот-вот стуча каблучками («женщина без изящных туфель, не женщина» - любила говаривать она) принесёт в гостиную приготовленное собственными руками лакомство.
Внимательно оглядев нашу с Холмсом гостиную, проведя пальцами руки по гладкой поверхности стола, по креслу в котором всегда сидел Шерлок, коснувшись ладонью его скрипки на каминной полке, я отправился в комнату товарища и некоторое время стоял там, спрятав руки в карманы брюк.
- Что ж, доктор, время пришло, пора, - произнёс наконец я вслух, надевая пальто, шляпу и осторожно, будто боялся кого-то разбудить, прикрывая дверь на второй этаж.
Семнадцать покрытых ковровой дорожкой ступенек лестницы вниз, под подошвами ботинок, словно магическим образом превратились в сто девяносто три ступени станции Ковент Гарден и растянулись до бесконечности. Я спускался и спускался, ведя рукой в кожаной перчатке по перилам, а лестница всё не желала заканчиваться она будто не отпускала меня.
На крыльце, ваш покорный слуга остановился ещё раз, чтобы запечатлеть в памяти дверь с бронзовой литерой 221 б, покрытую чёрным лаком. Дверь, когда-то открывшую мне новую жизнь. Жизнь полную эмоций, опасностей и приключений.
Решив, что сегодня пройдусь пешком, я под разочарованными взглядами стоявших у тротуара кэбменов надвинул котелок на глаза и направился вверх по улице.
Мне предстояло закончить последнее дело моего друга Шерлока Холмса. Дело, которое так и осталось газетным выпуском «The Daily Telegraph» не рабочем столе детектива, да парой заметок, начертанных карандашом на полях.
Преступника звали Артур Копленд. Сорок лет, высокий худой, он был выходцем из бедной аристократической семьи, десять лет прожил в Америке, имел магистерскую степень по истории. Копленд громко заявил о себе в столице и за последние пять лет заставил плясать под свою дудку несколько крупных опасных банд.
«Он ещё хуже Мориарти, Ватсон. Он превратил зло в бизнес. Копленд совершает преступления не потому что ему это нравится или он хочет почувствовать себя особенным, всемогущим, в конце концов. Он даже не играет с нами загадывая головоломки и загадки. Вы знаете, у апологетов этого образа жизни всегда есть слабости. Нет! Он творит зло просто потому что оно приносит ему деньги», - за неделю до смерти сказал мне Холмс во время вечерней прогулки по берегу Темзы.
Похоронив друга, я забросил свою медицинскую практику, писательскую деятельность и вплотную занялся Коплендом. Как мог, как умел. Поначалу используя информацию полученную от беспризорников, я сумел навести Скотленд-Ярд на два огромных склада буквально забитых контрабандой - товаров со всего света завезённых в Англию нелегально, в обход таможни. И что бы вы думали сделал Копленд? Он просто перестал заниматься торговлей контрафактом и начал заниматься публичными домами. Жестоко, талантливо и крайне практично. Отлынивающих от работы женщин пытали и убивали, иногда при этом присутствовал сам Копленд, не для того чтобы насладиться зрелищем, для того чтобы показать кто тут главный.
С большим трудом мне удалось найти одну из его жертв. Девушка была готова дать показания в обмен на защиту, но в последний момент её обнаружили с перерезанным горлом в канаве с дождевой водой. Её раскрытые в изумлении зелёные глаза редкого изумрудного оттенка на бледном лице не на шутку напугали старую торговку решившую почистить измаранную грязью обувь возле злополучной канавы. Один из беспризорников описал мне внешность убийцы. Им был Гарри Бим - ближайший сподручный и телохранитель Копленда.
Дни сменялись неделями и всё-таки мне удалось кое-что накопать на этого мерзавца, вот только случилось это слишком поздно. Теперь он занялся продажей опиума, который в парламенте наконец-то запретили свободно продавать в аптеках.
Копленд был словно хамелеон скидывающий свою кожу. Как только чувствовал опасность тут же всё бросал и брался за другое дело. Но самое главное, он никогда не оставался в накладе. За два года его преследования, я не продвинулся ни на шаг. Ловкий мерзавец со своими адвокатами только смеялся надо мной и полицией, а организация его меняя названия и офисы продолжала творить зло. Почему я не признался в поражении? Неужели дело в глупости или старческом упрямстве? – спросите вы. Всё просто - это последнее дело Шерлока, а значит во что бы то ни стало я обязан был его закончить.
Шагая по мощёным брусчаткой улочкам, я улыбался махавшим мне прохожим и внутри груди становилось тепло. Вот из двери своего кафе меня поприветствовал рыжий толстяк Келли, супругу которого мы с Шерлоком как-то оправдали доказав, что она не совершала кражи подвески с бриллиантами миссис Фортескью. А вот поклонившийся мне возле ворот парка старик Липман чью дочь мы спасли от Хайгейтского насильника или отдавший честь Джереми Пикок – молодой офицер кавалерии, убийство отца которого мы раскрыли буквально стряхнув с дела пыль.
Сумерки, как и всегда в Лондоне наступили неожиданно. Вот вроде бы только что солнышко играет лучами на новомодных металлических крышах поместий аристократов и вдруг ты уже не можешь различить даже башни Тауэра на другом берегу Темзы.
Ворота бывшей усадьбы графа Шеффилда были приоткрыты. Когда-то прекрасная, засаженная дубами аллея производила гнетущее впечатление. Деревья умерли, засохли на корню. Мёртвые ветви кривыми копьями уставилась в закатное небо будто пронзая его. Дубы будто не смогли существовать рядом с новым хозяином отравлявшим своим ядом всё к чему он прикасался.
На втором этаже горело всего одно окно в котором располагался кабинет преступника. Я пообещал Компленду, что явлюсь один и сдержал слово.
Дверь мне открыли почти сразу. На пороге с язвительной улыбкой меня встречал Гарри Бим. Бросив пристальный взгляд на кожаную папку в моих руках, он, поведя широкими плечами, обтянутыми тёмно-синим шерстяным пиджаком, не опустившись до приветствия, посторонившись, просто указал тяжёлым подбородком внутрь дома.
В кабинете с книжным шкафом во всю стену, за массивным столом из ясеня, единственным украшением которого была медная сигарная пепельница, сидел сам Копленд. С широкой улыбкой он указал мне рукой на кресло напротив.
- С чем на этот раз мистер Ватсон? – произнёс он, сверкнув серо-зелёными глазами. - Опять беспочвенные обвинения?
- Вы лучше меня знаете, что они не беспочвенные, - буркнул себе под нос я, опускаясь в кресло и расстёгивая плащ.
- Так что ж из этого? Толку-то от вашей суеты всё равно нет. Хотя не скрою, вы доставили мне пару-тройку неприятных мгновений, - глаза говорившего буквально впились в папку которую я пристроил на подлокотнике кресла.
«Он всё-таки заинтересовался. А значит не так уж безупречен и допускает, что я могу чем-то навредит ему», - подумал я, мысленно улыбнувшись и даже поаплодировав себе.
Вытащив из кармана Colt «Миротворец» Бим сделал несколько шагов вперёд из-за спины хозяина и будто ястреб схватил мою кожаную папку, тут же оказавшуюся в руках Копленда.
Расстегнув её, преступник с изумлением уставился на вывалившуюся наружу стопку «The Strand Magazine» с моими рассказами о расследованиях Холмса. Глаза Копленда расширились от изумления, а лицо вытянулось. О, это надо было видеть! Как жаль, что Шерлока не было рядом.
Тем не менее преступник быстро взял себя в руки и несколько эмоционально смахнул рукой со стола журналы.
- Я так и знал, что договариваясь о встрече вы лгали мне! Вы идиот Ватсон! Просто одинокий старик живущий прошлым! Холмса больше нет! И я искренне рад этому! Думаю, не только я!
«Не все преступники поверили в смерть великого детектива. Он уже погибал раз на Райхенбахском водопаде. Уровень преступности в столице Англии даже спустя пару лет всё ещё был крайне низок», - незаметно для мужчин я подвинулся в кресле выставив левую ногу вперёд, а правую руку положив на колено правой ноги. И это несмотря на то, что я находился под прицелом оружия Бима. Правда держал он «Colt» расслабив кисть, как дилетант. Конечно, Гарри больше привычнее управляться с бритвой и дубинкой.
«А ведь они даже не боятся меня», - неожиданно понял я, внимательно разглядывая мужчин перед собой. Эта уголовная мразь не боится меня ветерана трёх войн! Зря…
Армейский револьвер появившийся в моей руке сначала дважды выстрелил в грудь Бима (в последний момент убийца попытался перехватить оружие поудобнее и нажать на спусковой крючок, но опоздал), из-за чего тот выронил оружие и рухнул на персидский ковёр сотрясаясь от предсмертных судорог, а потом уставился на хозяина кабинета.
И без того тонкий рот, превратился в две узкие полоски, а кончик языка Копленда будто змеиный облизал потрескавшиеся губы.
- Я недооценил вас Ватсон… - только и успел произнести он перед тем как я нажал на спусковой крючок из-за чего прямо посреди лба преступника образовалось небольшое отверстие.
Встав с кресла, я убрал «Webley» в карман и некоторое время молча стоял посреди комнаты. Наверное, прошло много времени потому что в себя меня привела залаявшая где-то вдалеке собака. Обойдя по кругу стол с поверхности которого тонкой струйкой стекала кровь натёкшая из головы Копленда, я поднял трубку телефонного аппарата. Такие стали устанавливать в городе совсем недавно и поэтому я знал только один единственный номер, который тут же и продиктовал телефонистке.
- Лестрейд, это доктор Джон Ватсон. Я должен сообщить вам о двойном убийстве…
Всего через полчаса внизу хлопнула дверь, раздались осторожные крадущиеся шаги, а затем в кабинет прошмыгнул старший инспектор.
Лестрейд ещё больше постарел после железнодорожной катастрофы в Саутгемптоне унёсшей жизнь его супруги Лили и старшей дочери. Виски полицейского были покрыты сединой и без того острое лицо стало почти треугольным. И всё же он был полон энергии, а голубые глаза его сверкали также, как и в наше первое знакомство.
Спрятав длинноствольный револьвер под одежду, он хмыкнув взглянул сначала на меня, а потом на трупы.
- Неужели сам Артур Копленд? – указательный палец полицейского брезгливо толкнул голову хозяина кабинета отчего тот повернул лицо набок.
- Собственной персоной, - кивнул я, закуривая папиросу к которым пристрастился в последние недели.
- А это значит Гарри Бим, - носок ботинка Лестрейда закрыл распахнутый рот головореза. - Отъявленный мерзавец! Как же я мечтал надеть на него наручники и отправить на виселицу…
Папиросный дым тонкой змеиной струйкой вылетал в приоткрытое мной окно словно снаружи его ждал факир с трубочкой.
- За что вы их? – обернулся ко мне полицейский. - Нет, я понимаю, что причин могло быть много, но всё же?
- Я просто закончил последнее дело Шерлока. Пытался действовать в рамках закона, но…
- В рамках закона? – Лестрейд неожиданно во весь голос рассмеялся из-за чего я даже подавился дымом и закашлялся. – Доктор, да у него четверть состава Палаты Лордов в кармане! Плевать ему на полицию!
О чём-то подобном я конечно догадывался.
- Теперь это уже не важно. Саквояж я собрал, он на Бейкер стрит. Заберём его и могу следовать за вами в тюрьму хоть сейчас.
- Да подождите вы со своими вещами и тюрьмой доктор! – резко перебил меня старший инспектор и лицо его покраснело. – Если вы думаете, что я арестую хорошего друга…
- Почему нет? Раскроете преступление, станете суперинтендантом. Карты вам в руки.
Теперь Лестрейд вдруг побледнел и презрительно сощурил глаза.
- Плевать мне на новую должность! Я сейчас больше ценю время проведённое с внуками! А убийство… убийство произошло так…
Склонившись над полом словно напавший на след пёс, старший инспектор некоторое время метался по кабинету, правда ни одного предмета не сдвинул и картину преступления не нарушил. Даже через ложу крови возле стола он перепрыгивал с изяществом русского танцора балета.
- Преступник проник в дом через окно. Застрелил Копленда и его охранника, а затем выбрался тем же путём.
- Почему через окно, а не через дверь? – спросил я, туша папиросу в сигарной пепельнице на столе.
- Потому что! – резко парировал Лестрейд выхватывая из моих рук массивную медную тарелочку и вытряхивая пепел и окурок в распахнутое окно. – Точно так же убили Багза Камбербэтча – ростовщика и шантажиста на прошлой неделе. Уверен, что сделали это не местные и в городе их уже нет.
Вздохнув, я осмотрелся по сторонам и меня неожиданно охватил озноб из-за неправильности происходящего.
- Не могу допустить, чтобы вы совершили должностное преступление! – решительно возразил я. - Столько верой и правдой отслужив короне и британцам вы…
- ВАТСОН! – неожиданно закричал полицейский буквально подпрыгнув на месте, - Вам не кажется, что это мне решать?!
- Всё равно! – настырно вздёрнул подбородок вверх я. – Это неправильно! К тому же я готов понести наказание и смирился с этим!
Наверное моя решимость убедила Лестрейда потому что он опустил плечи и вытянул руки вдоль туловища снова превратившись в мелкого, худого коротышку. На секунду мне даже показался подозрительный влажный блеск в его глазах.
- Всё закончилось дорогой мой доктор. Надо уходить.
- Но я совершил преступление. Я убил их.
Старший инспектор хотел было уже снова накричать на меня, но в последний момент передумал. Вместо этого он улыбнулся и переступив через тело Гарри Бима сдвинул свою кепку на затылок.
- Как говорят русские: утро вечера мудренее. Давайте-ка Ватсон сначала выпьем по кружечке пива. Вот какое пиво пил Шерлок Холмс?
Сбитый с толку резкой сменой темы, я смущённо почесал лоб согнутыми пальцами:
- Он редко пил пиво, но, если такое случалось предпочитал светлое, без горчинки.
- Отлично, вот такое и выпьем. И ещё я немного на вас обижен мой друг.
- Правда? Из-за чего же? – удивился я.
- Вы до сих пор не написали рассказ о Брикстонском поджигателе. А ведь наш друг Холмс блестяще, блестяще тогда его распутал. Да и вы не сплоховали! – подхватив меня под локоть Лестрейд нежно и одновременно неожиданно сильно поволок меня вниз по лестнице со второго этажа, через прихожую и к входной двери. - А я? Помните? Моё появление в финале? Оно поистине стало кульминацией расследования! Хотя не спорю я тогда немного струхнул. Всегда боялся огня, но признаться в этом нашему общему другу не решился…
Странно, но слушая без умолку тарахтевшего старшего инспектора я не чувствовал раздражения. Наоборот, на губах моих появилась улыбка, а оставшийся за спиной дом в конце аллеи с засохшими деревьями и пара мёртвых холодных тел на его втором этаже, словно ушли на второй план. В какой-то момент (я клянусь вам!) мне даже почудился силуэт моего друга Холмса, бодро шагавшего рядом в своём тёмно-зелёном плаще и в нелепой кепке охотника за оленями с двумя козырьками. Отмеряя тростью с серебряным набалдашником шаги, он тоже смеялся над глупыми шутками Лестрейда…
