Жизнь в "Культуре"

Я приветствую вас, мой дорогой читатель здороваясь - Здравствуйте.

В этом доме (смотри картинку внизу) на втором этаже, слева, в квартире на общей кухне, я прожил самое незабываемые время в своей жизни - с шестнадцати до девятнадцати лет. Соседкой нашей была Людмила с мужем и сыном. Под нами жил "Лукич" с семьей. В квартире на против жил друг "Михан" с брательником, собачкой и матерью. Под ними семья железнодорожников с мелким кривоногим пацанчиком.

Пару слов, отдельно о персонажах моего рассказа:

Людмила: молодая мама 25 лет, «модистка», жена сотрудника линейного отдела железнодорожной милиции, любовница влиятельного работника городской милиции.

Михон, Мишель, Михаэль, в паспорте Эдик - учащийся десятого класса, имел порок сердца, третий разряд по тяжелой атлетике, назойливого брата, злую собачку, кусавшую всех за ноги (каждый раз чтобы зайти к нему - одевал валенки) и собственную комнату в трешке с колонками S90, магнитофоном "Маяк" и цветомузыкой. Бабушка выступившая против "нерусского" имени при рождении, потом назвала его Мишей - так и прижилось.

Лукич - сорока лет, видный, женат, двое дочерей, охотник, секретный сотрудник, имел в сарае голубей, снегоход буран, дома револьвер и пару ружей. Был самый "блатной" в "Культуре" - мы его побаивались.

Семья железнодорожников - работали на железке. (Железка - железнодорожная станция, крупный узловой центр.)

Место «действия»:

"Культура"(от слова культурно, красочно, хорошо) - часть двора перед домом вся в деревьях и тропинкой, делившую ее по диагонали пополам. Большинство обитателей "Культуры" были культурные люди, в прошлом образованные, музыкальные и «творческие», поэтому я хорошо вписался в этот двор по приезду.

Выходя из подъезда слева были сараи с погребами - нам тоже достался сарай. Обустроившись в "Культуре", познакомившись со всеми, я начал осваивать территорию. Прибил сначала трубу между березами - получился турник, покрутившись пару раз, он загнулся и отвалился вместе со мной.

Переместился в сарай. Сделал там турник, стойки для жима лежа и приседаний притащил с филиала, самодельную штангу мне принес отчим (но называл я его папа) с завода, остальной инвентарь я экспроприировал с разных секций, кому он был без надобности и открыл там спортзал в летнее время.

Через год у меня собирались человек десять ровесников с ближайших улиц - мы качались, дурачились с гирями, и устраивали "представления".

В "Культуре" всегда, днем и вечером сидел народ и мы начинали "цирк". Вставали в круг и играли пудовкой (16 кг) в волейбол. С Михоном жонглировали гирями уже по 32 и 24 как "дикули", подбрасывая отбивали плечом и всяко разно за себя, через ноги - народу нравилось.

Приходил к нам и "Васька дурачок".

"Васька дурачок" - ходил везде, собирал денежку, ему тридцать лет, был умным до одиннадцати, учился на отлично как в школе, так и в музыкалке на баяне, потом по случаю судьбы заболел и "случилось такое". Но даже в таком виде он был умнее многих других - он жил без алкоголя, не курил и знал что хорошо и что плохо.

Он подходил в разгар "цирка" и протянув руку, просил ему бросить гирю, говоря: -"Дай". Мы давали ему 32 кг, он потужившись говорил: - "Нет... тяжола" и вставал в круг, мешая. Он хоть и взрослый, но ему так же хотелось поиграть с нами, покачаться. И мы такую возможность ему давали, устраивая как бы его "концерт".

Устанавливали лавочки посреди "Культуры", поставив лестницу на козырек крыши сарая, а туда стул, он забирался как на сцену, мы подавали гармонь, он садился и начинал готовиться. Выходил "конферансье Михон" и объявлял номер: - "Перед вами сейчас выступит, заслуженный баянист нашей "Культуры" - "Василий"... -"Как тебя по батюшке ?"обращается к артисту, "Василий Семенович, он исполнит нам композицию песни "Под городом Горький", похлопаем товарищи".

Василий, гордо сидя на верху, начинал концерт, он светился от счастья, что его слушают и увлеченно, с выражением и чувством играл. Мы смеялись, бабушки что сидели поодаль тоже улыбались и хлопали, по окончании концерта он слезал с крыши и получал гонорар - рубль, два. Хорошее было время, сейчас вспоминая это думаю, хоть мы и дурачились, но было это без злобы - и он был счастлив и нам весело.

Порой, вспоминая те вещи что мы выдумывали, мы мало чем отличались от Василия в его повседневной жизни. Однажды, мы с Михоном пришли с танцев, а в "Культуре" отключили свет - спать не хотелось. Посидели, поболтали - светит луна, что бы такое придумать...

...Я вынес из сарая, с кровати белую простыню, забрался на Михона и накинул ее на себя - встали у тропинки за березу. Первой жертвой стала какая-то женщина, по неосторожности решившая сократить путь через наш двор "Культуру". Подпустив ее шагов на пять, мы медленно (чтобы я не свалился) оторвались от березы и пошли на нее. Увидев как часть дерева отделилась от ствола и надвигается в отблесках луны на нее, она с криком -"Помогите!» рванула обратно.

На следующий день мы рассказывая друзьям эту историю ухохатывались до боли в животах и вечером решили повторить. Встали уже подальше от тропинки и когда кто-то проходил, начинали параллельное движение со звуками. Прохожие видя такое - "нечто", ускорялись в походке, переходя на бег, уже подгоняемый нашим ором.

Но наше шоу закончил мой отчим, папа шел поздно с работы, чуть поддатый и увидев "приведение" - не зассал, он, электрик четвертого разряда, носивший всегда с собой длинную, тонкую отвертку, достал ее и пошел на нас. Михон, каким-то кошачьим зрением увидев это, сбросил меня со спины и ломанулся к подъезду, я упав плашкой заорал во все горло - отец узнал меня.

Дома меня пожурили и привели пример - а если бы: - "Шла бы беременная, а тут вы - родила бы. Что потом"? Потом отец признался - реально было жутко и страшно, и если бы мы не убежали - попротыкал бы нас там. После этого мы прекратили эти ночные "коллизии" и переключились на другие.

"Блатхата" - сарай с погребом, верхняя часть оборудованная для сна в летнее время - кроватью и служившая местом встреч с противоположным полом. Все лето, мы с Михоном ночевали в "блатхатах", расположенные через один друг от друга. У меня был проигрыватель, у Михона магнитофон и цветомузыка, он был круче.

Иногда к нам приходили друзья на вечер перекантоваться с подругой. Один раз пришел Коля "Бэнц", не большова роста, кандидат в мастера по штанге, с огромными ногами как колеса от мерседеса -"Бэнц" и огромным запасом сперматозоидов, так как был на "курсе". Михон дал ему ключи от "блатхаты" и мы пошли на танцы. Дошли до угла, поговорили и... передумали.

Вернулись к сараю и стали ждать когда начнется действие, чтобы испугать их во время секса и посмотреть - слипнуться они от страха или нет? Посматривая в щелочки о которых знал только Михон, ждем - прошел час, они "раскрепостились", и мы решили действовать. Постучав в четыре руки по двери - говорю зажав нос:

-"Откройте, милиция" и ломанулись за угол. Немного погодя, Колян вышел, посмотрел - нет никого, закрылся. - Не слиплись. Так еще несколько раз, уже для прикола. Через неделю, когда я был в своей "блатхате" с подругой, в самый кульминационный момент, в мою дверь прилетело пару дисков по 5 кг. от штанги, после чего все желание пропало и я впал в прострацию, понимая от куда растут ноги...

Когда желания "творить" отсутствовало, мы иногда ходили перед сном ставить "мины" на тропинку. После того как "Лукич" просек об этом "подорвавшись", он вставил нам "пистон" и мы стали делать это на газету и выбрасывать через сарай в соседний огород. Один раз чуть не попав в хозяина, который вышел в два часа ночи покурить, неделю пришлось спать дома - боялись что наши сараи сожгут вместе с нами, как он кричал...

"Леший".

В соседнем аналогичном доме жил Алексей по кличке "Леший", старше нас на три года, только пришел с армии. Ростом он под метр девяносто, сухощавый, ходил с ножом и кулаками как головка годовалого младенца. Он наводил ужас на окружающих и мог запросто смахнуться с десятком "татар" не взирая на безвыигрышную ситуацию.

Трезвым он был нормальным, когда пьяный - мы старались на глаза не попадаться. Однажды ночью в "блатхате" меня разбудили мощные удары в дверь, открыв дверь вижу - стоит "Леший", босиком, но в трусах, в руке нож и начинает нести какую-то дичь, обвиняя меня в неуважении к нему. Понимаю что к нему пришла "белка", а бежать возможности нет, пытаясь оправдать себя в окончании разговора сказал: - "Клянусь своей кровью".

Это смягчило его напор, он сложил нож, мне же ничего не оставалось, как взять бутылку, разбить о гирю и как в замедленной съемке полоснуть себе по запястью - показались сухожилия, медленно потекла кровь. Увидев такое, он сначала опешил, потом взяв у меня бутылку, сказал: -"Будем как братья" и херакнул себе запястье со всей дури - кровь брызнула фонтанчиком и мы, как в фильме про индейцев, побратались.

После такого исхода, отрываю от простыни часть и пытаюсь перевязать руку - он только отмахивается, говоря: - "Крови пять литров у человека". Так мы стали "братьями", каждый раз когда вижу шрам на запястье - вспоминаю тот вечер и понимаю, как мало вариантов развития событий у меня было тогда.

"Людмила".

Людка, как мы с Михоном ее называли, была так же как все в "Культуре", творческим человеком. Она шила платья, блузки и юбки для всего городского "бомонда". В то время Слава Зайцев только ещё начинал, а Валя Юдашкин был маленьким, поэтому в каждом городе находились такие «модистки» которые были востребованы.

Людмила была очень эффектной, с фигурой «Венеры », как пел Вилли Т. и мы всегда посматривали на нее, когда она поднималась по лестнице или проходила мимо. Конечно такой «товар» нашёл своего выгодопреобретателя в лице молодого мужа и взрослого любовника. Какое то время этот "треугольник" имел место быть, но в один из дней, терпение мужа лопнуло - он решил свести «счёты» и... застрелился из табельного оружия.

Людка конечно горевала, но «друг» помог выйти из депрессии купив ей новый спальный гарнитур. Сейчас, вспоминая это думаю - может это и вправду любовь была, он приходил к ней, на общую кухню, где был общий туалет - это же как неудобно и тем не менее...

"Маринка".

Старшая дочь Лукича, моя ровесница, красавица - мне нравилась. Она дружила с "хулиганом" с другого конца города, старше нас на два года. Ее мама, как только я поселился над ними, проявила заботу - решила нас познакомить и пригласила меня на ее День Рождения. Когда я спускался к ним, мне перед дверью перебежала дорогу черная кошка "железнодорожников" - понял "пути не будет".

После застолья пригласил Маринку в кино. Посмотрев минут тридцать кино, мы разругались и я ушел домой один. На входе в подъезд снова эта кошка, и я от горечи не сложившихся отношений, поймал ее за хвост, пару раз приложив об стенку - выпустил из нее "дух" и выбросил в "Культуру". Через час, выйдя из дома, наблюдал картину как мелкие играли с ней в футбол. Пришлось отобрать и утопить в клозете.

(Да простит меня за это, если возможно, кошачий бог...) С Маринкой больше, мы ни когда не общались.

"Верка".

Уставшая женщина сорока семи лет, непонятной внешности, работала в Саранске, жила у нас за стенкой, вместе с ней жил безработный сын, который каждое утро, просыпаясь в шесть, играл на гармошке. Ее сарай был через один от моей "блатхаты".

Через тридцать пять лет, сараи снесли для постройки нового жилого дома и в земле, на месте ее сарая, обнаружили несколько трупов младенцев, которых она закапывала, рожая от своего сына - тема для фильма Балабанову...

Заехав недавно во двор "Культуры" я поразился запущенности и умирания дома. Асфальт - оставшийся еще с моих времен, кустарники растут прямо в окошко Лукичу из середины дорожки.

Людка уехала жить на Север к сыну - нянчит внуков. Лукич живет один, жена умерла, а он сошел с ума. У Михана в квартире, живет брат с его первой женой. Михон же поселился в "другом мире". Бывает заходя в одноклассники, смотрю страницу его второй жены - "бог ты мой", как же похожи на него сыновья !

Вот такие воспоминания "торкнули" меня, а как же "Я", спросите вы меня - а я двигаюсь дальше, иногда вспоминая все это, думаю - со мной ли все это было...